Марина Умнова-Шелех
Откровения хулиганки
Чокнутый
Ты живёшь в своём мире грёз.
Упакован в них по самые уши,
А ведь я принимала всерьёз…
Обожала твой голос слушать.
Вместо правды ты жалуешь лесть…
Чтоб не спорили, молча внимали.
Ты привык сам во всё сразу лезть,
И туда, куда даже не звали…
У меня установки свои.
Я понять очень долго пыталась.
Я прошу, ты мне больше не ври.
До тебя мне прилично досталось.
Тебя жаль, ты не жизнью живёшь,
Ты её репетируешь тщетно…
«Подрастёшь», тогда, может, поймёшь…
Мне давно всё, что скрыто, заметно.
То, что прятал, похищено мной,
Но напрасно меня не «сучи».
Я хотела остаться с тобой,
Но ты… выбросил в море ключи.
***
Запретный плод так сладко манит,
Но он наверняка обманет.
Ум знает, сердце не поймёт,
Что видит око – зуб неймёт…
Что там? Игрушки на уме…
А ты вновь по уши в дерьме…
Перед сном
Метаморфоза – чудное явленье.
Убили птичку, но она живёт
И черпает оттуда вдохновенье,
Откуда оно вроде не придёт.
Метаморфоза – зыбкое понятие.
Я удивляюсь каждый раз тому,
Как превращенье тех, кто шёл в объятья…
Чудовищно пугает…
По-че-му?
Не заслужила
Какой хороший, молодец какой.
Он обо всех заботится так метко.
Забота, правда, та была игрой.
Смотри, таких, как он, встречают редко.
Печётся он о благе окруженья.
Заботливый, ну, как отец родной…
Добро несёт он миру в услуженье…
Какой хороший, молодец какой.
Он окружил вниманьем всех, дурачился…
И я б, конечно, тоже оценила.
Но только в списках я его не значилась
И, видимо, «любви» не заслужила.
***
Это самое странное лето
За последние сотни веков.
Мы с тобой распрощаемся где-то
В крайних точках своих отпусков.
Буду ждать. Но чего, я не знаю.
Ведь курорты не дом для души.
Не прошу. В тайне я умоляю –
Номер мой удалять не спеши.
Вдруг однажды прекрасной весною
Где-то жалобно ёкнет в груди,
И натянутся нервы струною,
И захочешь в то лето прийти.
Несостоявшейся любви
Узнаю, твои плохи дела…
Рассказали, хотя не просила.
Я твоим талисманом была –
Это главная женская сила.
В день, когда ты оставил меня,
Со всей мочи меня бросив оземь,
Отвернулась весна от тебя.
Я ушла вместе с ней в грусть и осень.
Просто жалко теперь, я смотрю…
Ты пойдёшь вскоре камнем на дно…
Ты не тонешь, пока я люблю…
Только мне ведь не нужно оно.
Мир, война, злость, обида, вражда…
Потихоньку их память стирает.
Оказалась тебе не нужна…
Время мне всё забыть помогает.
А энергии женской поток…
Он исчезнет, к тебе не вернётся.
Позабыт, обречён, одинок…
Лишь в тоске тебе жить остаётся.
Жаль тебя, я душой не кривлю.
Только выбрал ты сам свою долю.
За бестактное слово «люблю»
Отберут у тебя дорогое…
По счетам всегда плату вносить
Всем придётся в положенный срок.
За дела наши жизнь будет мстить –
Но, увы, справедливый итог…
***
За час до завтрашнего дня,
Глазами в потолок впиваясь,
С приятной грустью улыбаюсь.
Я помню – «выбери меня».
Пусть необузданная муза
Нужна как воздух и вода.
Триумф любви во всём, всегда…
В висках моих назрела грузом…
За час до завтрашнего дня…
Так странно, я почти забыла
Глаза, которые любила,
И в них мольбу: «возьми меня».
Полгода бардак
Сезонный бардак в душе поселился,
И мне неуютно давно. Без него ли?
Я всё ещё помню, как «барин влюбился»
В «игрушку», которая рвётся на волю.
И после него мир, казалось, разрушен.
Мой внутренний мир, он главнее всего.
С погодою в доме никто мне не нужен.
И не был никто, ну, лишь кроме него.
На пряники скуп, а кнута не хотела.
Устал он бороться, устроил бардак.
Крушил он не просто, крушил он за дело.
Вот только не знаю я… что же не так.
Вопросы «За что? Почему?» я забыла.
Что было, теперь ничего не вернуть.
Бардак разгребать, как всегда, мне по силам
И дальше идти, и откроется путь.
Полгода плохая погода в квартире,
Полгода дожди у поэта в душе.
Полгода на хлебе я и на кефире.
Ночами полгода курю в неглиже.
Бардак и разруха. Я с ней не справляюсь.
Тревожность и мнительность, боль и тоска.
Я, впрочем, давно уже не удивляюсь…
Сезонный бардак у меня с сорока.
Ну, прощай
Туманно было с самого начала,
Ведь всё не так и приторны слова.
Поступки были, я их отмечала.
А это важно… Кругом голова?
Да нет. Вот голова-то не кружилась,
Хотя и не болела никогда.
Я мысленно давно перебесилась,
Всё в шутки превращая, как всегда…
Подумаешь, сбежал или достало.
Он хочет большего чего-то для себя…
Пусть начинает жизнь свою сначала,
Кого-то там по-хищному губя…
А выйдет ли? Ведь хищники не звери.
Учёт своих трофеев не ведут.
Мне главное, чтоб не скулил под дверью,
Когда поймёт, что он не нужен тут.
Он выбор сделал, обесценив время,
По закоулкам пёсиком повыть.
И отношений жизненное бремя
Он соизволил снять и позабыть.
Пускай идёт, бежит, с цепи сорвавшись,
Свобода лихорадит дух и грудь.
Не знал… чего хотел… меня предавший.
«Не приходи ко мне. Меня забудь».
***
В огромном мире всё не так,
В любовь давно не верится.
Вот музой стал опять мудак,
И строки о нём ценятся.
А что он сделал? Как снискал
Моё расположение?
Он, может, руку мне подал,
Когда я без движения?
Он, может быть, переживал,
Печалился и мучился?..
Он просто врал, он нагло врал,
Мечтая, что получится…
Главный герой – простой мудак,
Ломавший сердце на куски…
Он искалечил душу так,
Что вышел дух,
за ним… стихи…
Круги на воде
Искры из глаз, мурашки по коже…
Он меня любит? Я тогда тоже…
Ходит кругами, смотрит и мается.
Сделать хорошее мачо стесняется…
Злится, что нет ему доступа к телу…
Мне маргинальность его надоела.
Счастье какое? Круги на воде.
Снова встречаются крайне не те…
Дальше пусть ходит, не запрещаю.
Что ему нужно, давно я не знаю.
Нет ни заботы, ни знаков внимания.
Нет ни приличия, ни воспитания.
Смотрит и млеет, песни заводит.
Только мужчина кругами не ходит.
Может, он дома оставил часы…
Я скажу время, спроси же, не ссы.
Злое, женское, хулиганское
Пока зайка моя выкобенивалась,
Я терпела, ну, сколько могла,
А потом я взяла на*бенилась
И люлей ему жарких дала.
От души и бесплатно, но больно.
Он кривлялся и нёс чепуху.
Я решила – пожалуй, довольно,
Измельчив его сердце в труху.
Опять?
Опять возлюбленный Семён
Пришёл и потревожил сон.
Его гнала, как комара,
С полуночи и до утра.
Семён пришёл. Опять, за что?
Ведь здесь не ждёт его никто…
Всё мысли прочь я со двора
Гнала.
Но, дура… я ждала.
***
Приходит и садится рядом в кресло.
Ей важно мысли все мои постичь.
До каждой запятой всё интересно.
Часами может молча говорить.
Уютно ей, ведь за порог не гонят.
Сидит в тепле, ей некуда спешить.
А может, чаю? Но намёк не понят…
Давай дружить, не мучить, не душить.
Явленье частое теперь в мои покои…
Ушла бы по-английски, буду рада.
Когда она покой и сон не тронет?
Пока же отравляет мысли ядом.
Она не виновата, это нервы…
Мы с ней на «ты» и редко в поддавки…
И кто из нас теперь родился первым…
Бессонница – последствие тоски.
Мягкая карамель
На дворе был не март, а апрель.
Я – по парку промозглому молча,
Наблюдая, как в лужи капель
Тихо падает, гладь воды корча…
Отшумели зимою дожди,
Снежных хлопьев я ртом не ловила.
Яблонь цвет в обрамленьи весны
Моё сердце ещё не забыло…
Изменили меня соловьи,
Те, что пели так сладко на воле…
Не зови меня, друг, не зови.
Мы с тобою в пожизненной ссоре.
По ночам ты приходишь во сне,
Но не часто, я этому рада.
Я хочу позабыть о тебе,
Раз тебе со мной рая не надо…
Жить спешу и боюсь не успеть…
Ясность мыслей, душевные сказки…
Не хочу я на серость смотреть.
У вселенной иные есть краски.
Мне легко, нет привязок давно,
Я ушла в молчаливый апрель…
Делай вид, что тебе всё равно…
Ты решил – мы чужие теперь.
Проигравший победитель
Так странно, друг, ты праздно рад успеху…
Запретный плод вдруг с яблони упал…
Поверить в это сложно человеку,
Который сам не знал, чего искал.
Чего хотел – в детали не вдавался.
От счастья млел, как парус на ветру…
Причуде жизни долго удивлялся,
Но по итогам – классика. Не ту…
Не ту дорогу и не той тропою…
Теперь идёшь вслепую… Так привык.
И вроде всё стабильно и спокойно…
Вот только что-то сдал и что-то сник…
Раскис, размяк, но ты кричишь «Не так!»
«Всё хорошо», – твердишь ты в интернете.
Мой проигравший ещё тот чудак…
Ведь я была единственной на свете.
Боялся
А он меня боялся как огня…
Дрожал, как жертва перед серым волком.
А он меня боялся, очень зря…
Как злого уголовника в наколках.
Да мы и говорили через раз.
Он бегал от меня как от заразы,
И странный блеск его влюблённых глаз
Я знаю, что не позабуду сразу.
Я думала, чего он так дрожит,
Не киллер я, «добро» не отстрелю.
Я, может, и суровая на вид,
Но это внешне. Попугать люблю.
Он так боялся, что бросало в дрожь.
Ведь страх его… он мне передавался…
Чего страшился, разве разберёшь…
Паниковал, был робок и стеснялся.
Так странно и нелепо. Кто же я?
Кого он рисовал в воображении?..
А он меня боялся как огня…
До одури… до головокружения.
***
Учила меня жизни повариха.
Твердит, что я неправильно пишу,
Читаю я не так, как будто тихо,
И в микрофон что нервно я дышу.
Что «чё уж там, несложное занятье –
Трындеть, о чём придётся, в микрофон.
Ведь мысль свалилась просто, как заклятье…»
И сразу исчезает белый фон.
Что ничего там сложного, твердила,
И это не работа – говорить.
А я ей, дескать…
суп пересолила
Или совсем забыла посолить.
Привычка удивлять
Опять удивила, опять испугала…
Забавно, не новость, ну ладно, дивись.
Опять я незримых «лещей» раздавала,
И «член» мой побольше, ну, друг мой, смирись.
Я мира хотела, бои надоели…
Сражаться до смерти в крови у меня…
Вы долго смотрели, вы долго терпели.
На «ты» ли, на «вы»… уж запуталась я.
Чего же ещё обо мне вы не знали…
Да много чего. Я ещё удивлю.
Зачем же так зло на меня нападали,
Ведь я же хотела услышать «Люблю».
Правдивое,
Ложь мне давно надоела.
В кольчуге всегда и готова к броску…
Я с вами хотела, так сильно хотела
Отправить в нирвану былую тоску.
Теряться в закатах, в руках забываться.
Как масло на солнце, от нежности млеть.
И сильные леди умеют влюбляться…
Становится мягкой привычная твердь.
Женская лирика
Меня пленил ваш магнетизм,
Глаза темнее тёмной ночи…
Но в ваших лёгких прагматизм,
Ваш ум другими озабочен.
Мечты мои были чисты…
Наивны, как слеза младенца…
Я исчеркала все листы,
Не зная больше, куда деться.
Ваш магнетизм меня пленил,
Смотрели ласково украдкой…
Как одиночеству посыл,
Мечты о том, что вместе… сладко.
Любви неровное дыханье,
Обещан был восторг, но вор…
И Бог послал вас в наказанье…
Вы – мой вчерашний приговор.
Я злюсь на вас, не сея смуту…
Вас ненавижу – боль свою.
Но как ни странно, почему-то
Ещё по-прежнему люблю.
Любопытной дамочке
Что ты у меня забыла, милая?
Нет здесь твоего и не гляди.
Нос суёшь везде большой унылый
свой.
Посмотрела? Дальше проходи.
Думаешь, за зло тебя простила я?
Нет, конечно, ты не обессудь.
Зло твоё вернётся к тебе, милая,
Бумеранг найдёт когда-нибудь.
Всё вернётся, знаю, не раскаешься.
О тебе пишу я просто так.
Вся в тревогах, снова сомневаешься…
Узколоба, как дверной косяк.
Нет в тебе ни шарма, нет и гордости.
Нет мозгов, и совесть крепко спит.
Ты способна только сеять подлости,
Как обычный мелкий паразит.
Похолодало
Осень, в небе звёзды-зажигалки…
Ночь, бессонница, не спится…
Снова своенравная нахалка…
Снова у порога вереница…
Все ползут к заветному теплу,
Все, кому по-крепкому досталось…
Кто тепла не ведал. Не пойму,
Что во мне им снова показалось…
Темперамент мой заводит дух,
Смски, странные звонки…
Разнесу ведь снова в прах и пух…
Тех, кто в моей жизни пустяки.
Не ласкает взор туманный вздор,
Потуги в словах с большой нагрузкой…
Мне не нужен лишний разговор
С теми, кто мечтал, но слишком узко…
Обещаньям грош цена и вот
Вновь летят, как мотыльки к огню…
Каждый пустослов и идиот
Всё мечтает плоть обнять мою.
Осенью у шизиков тоска,
И заводят песни о любви.
Вы мне кто? Как дырки у носка,
Спрячьте речи глупые свои.
Словно чуя – нету никого,
Размечтавшись, лезут на авось.
Я же жду кого-то своего,
С кем пока не вместе мы, а врозь.
Действуй!
Любовь к тебе мешает жить…
И полагаю, что взаимно.
Давай попробуем дружить…
Хоть как-нибудь, наполовину.
Ты действуй сам, иначе как?
В тоске прожить полжизни можно.
На моих башнях белый флаг…
Но умоляю, осторожней.
P.S.
Не сомневайся в себе –
Тебе.
Прощайте
Вам так идёт страдать по мне,
Мне так приятно это видеть.
Являюсь, знаю, вам во сне,
А наяву стремлюсь обидеть.
Вы так мечтаете согреть
Меня своей широкой грудью,
Чтобы от радости гореть…
А я на вас стекаю ртутью…
Откуда эта желчь и яд?..
И нет ни капли сострадания…
Вы вспомните, кто виноват
И кто достоин наказания.
Чего мне стоил ваш порыв
И гнев… как мне ломало руки…
Летите же теперь в обрыв.
Я посмотрю на вас от скуки…
Не надо жалостью давить,
Слезу скупую выжимая.
Любить должны были, любить!
Оберегая, защищая!
Словоблудие
Вы предпочли любить мой мозг.
Мне, право, льстит, что вы его увидели…
Не грудь, а мозг сначала разглядели?
Не может быть, что, правда? В самом деле?
Ничем меня вы, право, не обидели…
Любите дальше
Без излишней фальши…
Тогда другой придаст мне должный лоск.
Сказать «люблю» не значит жениться
Люблю шутить и изгаляться…
Наверно, кончились мечты.
«Мне по покоям вашим шляться
Не суждено», – поведал ты.
Мне снова горлицей на воле
Лететь полжизни наугад.
К приятной, неоседлой доле
Привыкну я, а ты не рад.
Пугали все поползновенья
В мой адрес… робко, чуть дыша.
И я, проверив, на мгновенье
Решила, что поёт душа.
Клевали, впрочем, вы напрасно…
Вы скудоумны, мне вас жаль.
Бывает, радужно прекрасно
И в сердце сладкая печаль.
Весёлость праздного рассудка
Понятна ваша мне, но всё ж…
Я не отрада для желудка,
Я только в вашем сердце дрожь.
Печальна участь Галатеи…
(О ней так часто я пишу.)
До вас не многие посмели
Узнать, чем вправду я дышу.
Погибель, счастье, наказание…
Свой крест, как выбор палача…
И ваше робкое признание,
Что обронили сгоряча…
«Люблю», – я помню, сострадаю…
Исчезла я, закрылась дверь.
Страдаю? Может быть… не знаю…
Поди, теперь меня проверь.
Вы не знали меня
Точным оттиском между рёбер
Порвав наволочки на тряпки…
Будто жил, будто просто побыл…
Мысли плотные, как пиявки…
Серость будней сгущает краски.
Бытие не даёт раскрыться.
Впились в кожу абсурды Кафки.
Память – вольная мастерица.
Улетаешь и бьёшься оземь.
Неуёмные кипят страсти…
Новых идолов превозносят,
Не уйти от чужой напасти…
Пледом плотно укутав плечи,
Задыхаясь в ночи от кашля,
Обещаю не быть доверчивой,
Обещаю не мучить жаждой.
Разбросав дневников страницы,
Убегаю я в глубь веков…
Мне такой суждено родиться…
Видно, рок у судьбы таков.
Нет стенаний, нет зла… лишь в слове
Я порой лиходею часто…
Вы с мечом своим наготове…
Вы не знали меня… напрасно.
Грудь
Ходил как кот вокруг сметаны…
Мне, право, было невдомёк…
Свалились с неба в виде манны
И комом встали поперёк.
Конечно, без белья специально
Пришла я в платье налегке,
Но разглядеть такую тайну
Мог тот, кто был на поводке…
Ох, как он бегал, как смущался,
А как себя в руках держал…
Час или два с собой сражался.
И голос жалобно дрожал…
Не знала, что такой фурор
Могла легко произвести…
Смотрел и вёл с собою спор –
Потрогать или отойти…
Смущался и сходил с ума,
В глазах не доллары, а грудь.
Но трогать повод не дала…
А так, решила лишь встряхнуть.
Ну, вижу страсть. А что потом?
Мне подождать ещё полгода?
Сметана ходит за котом?
Давай уж сам ищи подходы…
Я ждала…
Меня жизнь научила: опасность – беги,
А не можешь – держи оборону.
Так случилось, что мы теперь просто враги
Прямиком из приятной френдзоны.
Мы друг другу никто, не подам я руки.
Сердце хочет простить всё на свете,
Только гордость твердит: «Мы с тобою враги».
Мы не прячем факт этот в секрете.
Оба молча пытаемся холод включить,
Интересы прикрыв равнодушием…
Мы, наверно, друг друга не сможем простить,
Злые шутки укутав радушием…
Вечерами тоска… так наигранна ложь.
Только память терзает напрасно…
Я к тебе не приду, ты ко мне не придёшь…
Мы казнили друг друга негласно.
А если я?
Ты часто нёс свою пургу
И ничего по делу.
А если я тебе всеку?
Мне слушать надоело.
И если между нами лёд
И не договориться,
То до свиданья. Твой уход
Смогу простить, смириться.
Иди и строй своих, с кем ты.
Командуй, властвуй, топай.
Однажды ведь твои кенты
Тебя оставят с @опой.
Любовь
Я всегда буду рядом с тобой
В твоих мыслях и воспоминаниях.
На рассвете под моря прибой,
На закате под шёпот признаний…
В твоём сердце уютный ночлег,
Мысли спутанны и одиноки.
Я, как символ, как твой оберег,
Продолжаю в душе монологи.
Из души прямо в душу смотрю,
Лишь ночами глаза закрываешь…
Да, люблю, бесконечно люблю…
Ты не веришь, но ты понимаешь.
Я порою ужасно строга,
Своенравна и даже жестока…
Мы с тобою, как два сапога,
Только оба на правую ногу…
Дело не только в попе
Мы ценим в сравнении, как ни крути.
А мне всегда нужен надёжный.
И если вдруг с ним разминулись пути,
Придёт всё равно, не отложено.
Я вижу вокруг жизнь знакомых, подруг.
Они часто горько вздыхают.
У той загулял вдруг любимый супруг,
Другой написать забывает.
У третьей скандалы, что ужина нет,
Она сама только с работы…
Им хочется видеть с собой этот бред?
Наверно, а мне не охота.
Одна всё боится: моложе найдёт,
У пятой детей не желает.
А жизнь потихоньку идёт и идёт,
А многие счастья не знают.
Одна неустанно качает свой зад,
Но лучше б мозги прокачала.
А мой Ланселот моей заднице рад,
Не слышала, чтобы ворчал он.
Служебный роман
Я слушала молча историю Лены
Про то, что он лучший из лучших мужчин.
Он, правда, женат был на женщине скверной,
Но разве такой он несчастный один?
О том, как он смотрит, смущаясь, с восторгом,
Как хочет коснуться волнистых волос.
Она не уступит, ведь нет места торгу –
Он только её и всё будет всерьёз.
Она так настроена и всё решила,
Он лучший в постели, сама доброта.
Он, правда, женат, но любовь, в самом деле,
Разрушит преграды и… Вместе всегда!
Я слушала молча, немного дивилась,
О зависти женской нет мыслей совсем.
Я только сказала, чтоб не торопилась,
Чтоб не создавала на месте проблем.
Она возражала, что он благороден,
Что он не оставит её просто так…
Ведь видела принца в обычном уроде…
И в мыслях от счастья полнейший бардак.
Их бурный роман так порой лихорадил.
Она наслаждалась и просто цвела…
Ах, если бы знала кому душу ради
Любви и печали она отдала.
Любили недолго, броски по постели…
Потом разбежались болезненно вдруг.
И дело не в том, что они надоели,
Пресытились чувством. Ушёл милый друг.
Его испугали простые наброски
О штампе, пелёнках и новой жене…
Она показала ему две полоски –
И он её бросил, оставив в дерьме.
Осталась одна. Нет ни мужа, ни сына.
Какие тут дети – вперёд на аборт.
Прекрасный мужчина – трепло и скотина.
Уехал с женой отдыхать на курорт.
Я слушала молча, развязка печальна.
Но глупое сердце хотело простить.
Она заказала стихов и буквально
Решила любовь у него воскресить.
Я слушала молча, её понимая…
Кто любит, тот знает, мы ждём до конца.
Мы жалким уродам всё оптом прощаем…
Пока не устанем любить подлеца.
Пёс
Клетка, как колхоз –
Дело добровольное.
Рыскал дикий пёс,
И мечтал о вольной он.
Бегал, кости нёс,
Собирал как клад…
Вытаскал погост,
Повезло и рад.
Вроде тишина,
Клад надёжно скрыт,
Только страх и тьма.
Пёс лежит, не спит.
Страшно – украдут,
Страшно, сам не рад.
Боязно ему:
Не оставишь клад.
Суп харчо
«Любимый мой, вот чем ты не доволен?
Ах, борщик мой немного пересолен…
Но, правда, это суп, а ты не понял.
Ну, ладно, не сердись,
А есть садись…»
И тут пошло одно и за другое:
«Погода – дрянь, сосед дерьма не стоит…
Соседка – шлюха, дети – идиоты».
А началось с борща всё и с погоды…
Несло его, несло без остановки,
Не помогали женские уловки…
И тут он явно палку перегнул –
Он ложку резко в сторону метнул:
«Ты жирная, кривая, никакая,
Ты старая и на башку больная…»
С трёх слов подписан смертный приговор –
В руках жены кастрюля, как топор.
«Ты что, совсем сдурела, горячо!
Ты что творишь, больная, обалдела?!»
Она «пересолила» суп харчо
И на голову милому надела.
Мысли по дороге домой
Прекрасно рыбку дома съесть,
Ничем не подавиться…
И можно в аккурат присесть.
Вот то, что должно сбыться.
Давай уже, езжай домой
Резвее и проворней.
Нажарим карасей с тобой
Мажорней и минорней.
Педальный
Заприметил, решил заарканить.
Я же вижу животный инстинкт.
Сейчас будет мозги мне туманить…
Ну, вперёд, я – сплошной лабиринт.
Миловидная девочка с виду,
Про характер тактично молчу.
Я взрываюсь подобно карбиду,
При малейшей угрозе – кричу.
Боевой, волевой и скандальный.
В попе ветер, в мозгах пустота.
Две попытки твои, конь педальный,
Отлетели. Не та я, не та…
На ушах не лежат макароны,
Много ваших таких полегло.
Я умею держать оборону
Так, чтоб сразу тебя унесло.
Вот дошло, что случилась накладка –
Не по адресу, видит, заплыл.
Он собрал свои мысли в охапку
И забыл, поди, с чем приходил.
