Марина Суржевская
Имя шторма
Додумать мне не дали. «Муж» обнял меня за плечи и повернулся в сторону варвара.
Тот пришел один. Широкий в плечах, мощный. На ильхе были плотные полотняные штаны, сверху темная туника с красным узором у горла. На ногах – башмаки, привязанные к голеням кожаными лентами. И на плечах – шкура. Огромная такая. На шее варвара матово поблескивал черный обод. Что это? Зачем? Странное украшение… Да и сам он странный, непривычный! Другой.
Ильх остановился в паре шагов и окинул нас острым взглядом.
И только тут я сообразила обратить внимание на свой внешний вид. Скосила глаза, рассматривая, и едва сдержала очередной возмущенный вопль. Да какого демона?
Оказывается, на мне было платье – зеленое и длинное, почти до земли, а под ним еще одно – тонкое и льняное. Да как в таком наряде вообще можно ходить? Он же в ногах путается! Сверху накинута какая-то несуразная безрукавка из вязаной пряжи и кусочков меха. На талии – широкий кожаный пояс. Белье… я прислушалась к ощущениям. Кажется, белье по-прежнему на месте и даже мое собственное. Ноги под платьями голые, только на стопах – высокие серые носки. И грубые башмаки. Совершенно дезориентированная, я задрала подол, осматривая это чудо обувной промышленности. Или они сделаны вручную? Похоже на то.
Жуть жуткая, а не наряд!
Где мои стильные джинсы и модные кроссовки с неоновой полосой? Где легкая курточка из нового умного волокна?
Вот же попала!
И кто, интересно, меня переодевал?
Меня – спящую, ничего не чувствующую!
Я потерла лицо и чуть не зашипела. Сережки-пирсинг, украшающие нос и бровь, тоже исчезли. Как и яркая синяя челка. Оттянув пряди, я убедилась, что волосы теперь однородного цвета, моего родного, темного. Кто-то заплел их в аккуратные косы и перевязал веревочками. Гадость!
Злость взметнулась внутри, обжигая. Да как они посмели?! Я гражданка Конфедерации! У меня есть права! Я буду жаловаться!
Затравленно оглянулась. Позади монолитной стеной высился лес. Впереди – Туман. Между лесом и маревом только трое. Я и двое мужчин.
Права? Да плюнули на мои права и растерли… И здесь, возле полосы Тумана, нет никого, кто стал бы эти мои права защищать. И что мне делать? Повернуться и броситься к деревьям? А дальше что? Куда?
Думай, Мира, думай!
Скрипнув зубами, я заставила себя успокоиться.
Происходящее по-прежнему казалось мне каким-то нереальным. Словно и правда глупый розыгрыш. Может, Алекс постарался, и все это – его рук дело?
Я посмотрела на молчащего варвара. Ну уж нет! На такое даже Алекс не способен.
Перед глазами снова поплыло, мысли спутались.
– Хельга и Бран, я вас ждал. Я – Трув из Нероальдафе, меня послал Сверр-хёгг, – нарушил молчание варвар. – Я проведу через Туман.
– Благодарим тебя, Трув из Нероальдафе, – склонил голову псевдо-Бран.
Варвар глянул на меня и вдруг нахмурился.
– Твоя венлирия ведет себя странно, Бран. Что с ней? – Его рука скользнула вбок, и я рассмотрела там рукоять.
Да у него же там меч! Самый настоящий! А я думала, все это вранье… Про то, что варвары ходят с мечами и секирами…
– Полет был долгим и непростым. А моя жена тяжело переносит самолеты, – дружелюбно ответил мой спутник. Его голос странно отозвался внутри, проникая сквозь мое затуманенное сознание.
– Тут я ее понимаю. Летать в мертвой железной птице – что может быть ужаснее? Кто бы сказал – не поверил, – проворчал варвар с непонятной злостью. И неожиданно шагнул ко мне ближе, склонился, всматриваясь в лицо. – Ты здорова, дева? Ты бледна и от тебя пахнет страхом. Твой муж спокоен и тверд, а ты дрожишь, как сухой лист в ненастье. Что так испугало тебя?
– Я…
Варвар смотрел внимательно. Он был уже далеко не молод, резкие борозды морщин исчертили бронзовое лицо, а в черных волосах, заплетенных в косы, блестела седина. Но даже в таком возрасте ильх оставался удивительно привлекательным. Признаться, у меня даже дух захватило, когда я увидела его вблизи. От дикаря веяло мощью. Первозданной, необузданной силой. Но почему-то казалось, что эта сила не навредит мне. И я вдруг ощутила желание все ему рассказать. Довериться. Попросить помощи…
И тут же чуть не рассмеялась своим глупым мыслям. Кому я собралась изливать душу? Варвару из-за Тумана? Нет, мне точно дали что-то запрещенное. Вот и лезут в голову разные глупости.
– Моя жена или, по-вашему, венлирия, беспокоится об оставленных друзьях, – негромко произнес псевдомуж. Его рука снова легла мне на плечи, поглаживая. – Об Алексе и Джете. Нам пришлось попрощаться, и Хельга переживает, все ли с ними в порядке. Они склонны ко всяким безрассудствам, вот Хельга и волнуется. Не так ли, дорогая?
Его рука расслабленно лежала на моем плече. Я покосилась на мерзавца. Намек был более чем понятным.
Оглянулась на пустую бетонную полосу позади. На лес за ней. И совершенно четко поняла, что у меня нет выбора. Только сделать то, что хочет от меня негодяй с гранитом в глазах.
– Так, – пробормотала я, пытаясь улыбнуться. – Простите меня. Я неважно себя чувствую, полет и правда оказался тяжелым. И все это… Слишком неожиданно. Но мне не терпится увидеть брата. Думаю, рядом с Андерсом все мои тревоги исчезнут.
Варвар не двигался, внимательно всматриваясь в мое лицо. Его рука по-прежнему лежала на рукояти устрашающего меча. Что будет, если он не поверит? Поможет мне? Да уж конечно! Скорее покрошит на фарш и меня, и псевдо-Брана!
Я не увидела, скорее почувствовала, как напрягся мой «муж», и снова улыбнулась ильху. Что он там говорил про железных птиц?
– Полет в самолете – ужасное испытание. Я думала, что не переживу его.
Варвар еще мгновение смотрел мне в лицо, но я улыбалась и пыталась не дрожать, так что ильх расслабился и кивнул.
– Что ж… Фьорды излечат твою тоску, дева. Радуйся, скоро ты увидишь лучшее место на земле. Ты увидишь Нероальдафе.
И развернувшись, он шагнул в Туман. Псевдо-Бран схватил меня за руку и потащил следом.
* * *
Проход сквозь липкое марево длился несколько часов. Или дней? Я полностью потеряла ориентиры и уже не понимала, сколько времени мы бредем в неизвестность. Один раз «муж» отпустил мою руку, и я сама вцепилась в его ладонь, испугавшись Тумана. Я слышала множество баек про эту неизведанную субстанцию. Его природу так и не смогли определить, ученые до сих пор спорят, чем именно является Туман. Кто-то уверяет, что это лишь природное явление, кто-то верит в его мистическую силу. Жители Конфедерации точно знают лишь одно – входить в Туман нельзя.
Сейчас я могла сказать, что реальность оказалась страшнее любых предположений. Марево вокруг меня было живым. Оно дышало и двигалось, заглядывало в лицо, манило в бездну. Поглощало все звуки и наполняло иными. Я слышала потусторонний смех, уханье совы, чавканье болота. Звуки были так близко, что я опустила взгляд, ожидая увидеть топь. Но мы шли по твердой земле. В другой раз я явственно ощутила прикосновение, дернулась в сторону, завертела головой. Но рядом никого не было, лишь белесая дымка. Туман играл с нами, показывая то, чего нет. Сводил с ума.
Варвар вел нас одному ему известной тропой. Порой хмарь становилась настолько густой, что я не видела даже своих ног. Я теряла ощущения собственного тела. Несколько раз мы останавливались, чтобы передохнуть, садились на землю, пили воду. И снова шли. Это длилось бесконечно. Я выбилась из сил и уже не верила, что когда-нибудь снова увижу небо. А потом вдруг все закончилось. Просто еще один шаг. И… марево расступилось. Плотная серая пелена осталась за спиной – высоченной и непроходимой стеной. А впереди…
Впереди зеленел фьорд. После долгого перехода ноги меня не держали, так что я опустилась прямо на мох и смотрела, смотрела, смотрела! Я никогда не видела ничего подобного. «Ты совершенно не романтичная особа, Мира», – говорил мне брат, и я кивала. Мне не досталось умения восторженно вздыхать над цветочками или непонятной мазней на картинах. Я ничего не понимала в искусстве, а глупой и бесполезной романтике предпочитала практичность. И было совершенно непонятно, почему от вида этого пейзажа комок подкатил к горлу и защипало в глазах. Изрезанный ломаной линией фьорд врезался в скалы. Он был наполнен серо-голубой водой, блестящей на закатном солнце. Закат? О Единый. Мы шли целый день. А может, не один? Кто знает этот Туман…
По обеим сторонам от меня высились горы, густо покрытые мхом и дикими травами. Воздух упоительно пах чем-то острым и соленым, хвойным и вкусным. Может, так пахнет северное море? Или это аромат исполинских сосен и кедров, ползущих по скалам и растопыривших на камнях длинные бугристые корни?
– Это… это… – выдохнула я, не в силах найти слов. – Невероятно…
– Хёггкар уже ждет, и скоро стемнеет, – поторопил варвар. – Так что не мешкайте.
– А вы? То есть… ты? – Я уже поняла, что на фьордах не принято выкать.
Ильх улыбнулся и почему-то посмотрел вверх, на зажигающиеся звезды.
– А я не жалую хёггкары. Как и все потомки Лагерхёгга. Не бойся, дева, ладья крепкая, через несколько дней будете в Нероальдафе. Я вывел вас в стороне от основной тропы сквозь Туман, Сверр-хёгг так велел. Сказал – дело тайное, Трув, лишние глаза нам не нужны.
– Сверр-хёгг невероятно мудр, – кивнул мой «муж». – Значит, этот хёггкар потащит хёгг?
– И без него доберетесь, – хмыкнул ильх. – Хорошая ладья, я же сказал. Нероальдафе недалеко, пара дней – и вы на месте.
Я переводила взгляд с одного мужчины на другого, совершенно не понимая, о чем речь.
– Солнце садится, поторопитесь. На этом спуске да во тьме можно и голову расшибить, – снисходительно усмехнулся варвар, и мой «муж» двинулся к обрыву.
Я тоже подошла и охнула. Спуск к воде оказался крутым. И никаких ступеней здесь, разумеется, не было! Да что ступеней, даже тропы!
– Не дрожи, дева! – видя мою растерянность, ободрил ильх. – Скала только с виду страшная, а на деле ласковая! Ты не мельтеши и под ноги смотри. Видишь корни? Хватайся, если покатишься.
– Хвататься за корни, угу. Ничего сложного. – Я ошалело глянула вниз. На воде, невообразимо далеко, покачивался на волнах удивительный корабль. На его высоко задранном деревянном носу скалилось какое-то чудовище, темные паруса опускались крыльями. Фигуры ильхов на борту казались со скалы совсем крошечными.
Ярко-рыжее солнце на краю фьорда вдруг ухнуло в воду и ушло сразу наполовину, расплескав багряные и золотые брызги. Фьорд вспыхнул, словно объятый нестерпимым пламенем, и тут же погас, разливая по округе темную синеву. И это было так невыносимо прекрасно, что я застыла, не в силах отвести взгляд.
– Давай, давай двигайся. Наглядишься еще, Ельга, – добродушно проворчал ильх, исковеркав чужое имя. – Ночь уже рядом стоит.
Я обернулась на него, на миг испытав сожаление, что ильх с нами дальше не пойдет. Почему-то рядом с варваром мне было почти спокойно… Но он снова кивнул на обрыв, поторапливая, и я начала спуск. Осторожно, молясь, чтобы нога не соскользнула на влажном мху, и я не полетела носом вперед до самого корабля. «Муж» молча двигался следом. Я окинула быстрым взглядом его фигуру, скрытую широким плащом. Тела не видно, но движения выдают истину. И говорят о том, что этот мужчина отлично подготовлен. Его мышцы хорошо тренированы, а чувству равновесия позавидую даже я.
Мой брат Алекс часто повторял, что из меня получился бы отличный тренер. И все благодаря умению с первого взгляда определять потенциал и возможности спортсмена.
Мужчина, скрывающийся под именем Брана Линдбурга, был одним из лучших. Он не испытывал от тяжелого спуска ни малейшего неудобства. Его дыхание ни разу не сбилось, а ноги безошибочно находили опору. Так делают опытные скалолазы.
Значит, я была права, понимая, что не смогу от него убежать перед Туманом. Догнал бы… Влегкую!
Заметив мое внимание, «муж» коротко хмыкнул. Так что я сочла за лучшее отвернуться и сосредоточиться на том, чтобы не свернуть себе на этой скале шею.
Глава 3
К счастью, несмотря на усталость, марево в голове и мои дрожащие ноги, до воды я добралась без приключений.
Вот только никакой полосы берега здесь не было. Скала просто ныряла в воду. Мы застыли на тесном выступе-карнизе, о который плескала вода. Фальшивый муж натянул повыше вязаный шарф, спрятав лицо почти наполовину. Я поежилась. Здесь, за Туманом, оказалось холоднее, чем в столице. Ветер, гуляющий вдоль фьорда, огладил щеки студеным воздухом. А ведь уже лето! Дома я успела покрасоваться в легких платьях, а здесь прохладно даже в шерстяном одеянии.
На миг сердце сдавило страхом. Дом… когда я его снова увижу?
Но я лишь мотнула головой и сжала зубы, запрещая себе унывать. Все будет хорошо, надо верить в лучшее. Да меня вообще можно назвать счастливицей, кому еще довелось увидеть таинственный мир за Туманом? Я даже с ильхом разговаривала, а сейчас еще и на местной ладье прокачусь! Алекс и Джет сойдут с ума от зависти, когда я обо всем этом расскажу! Конечно, с меня возьмут какую-нибудь подписку о неразглашении, но я ведь лишь своим, по секрету? Своим-то можно!
Глянула наверх, туда, где остался Трув. Но черноволосого великана уже не увидела. Интересно, как он будет отсюда выбираться? Здесь ведь лишь вода да Туман позади…
Вода плеснула в наш уступ, окатила подол моего платья. И рядом вдруг бесшумно скользнула узкая лодочка с высоким, будто завитым в крендель носом. Двое ильхов изнутри лодки протянули узкую доску, уложили ее на камень. Я с сомнением оглядела этот неустойчивый, пошатывающийся переход. Пройти по этой доске? Серьезно?
– Поторопитесь, чужаки, – басовито окликнул один из прибывших. И почему-то с беспокойством глянул на воду – темную, непрозрачную.
Псевдо-Бран пробормотал что-то в свой шарф, закрывающий лицо, и первым прошел по доске в лодку. Ильхи глянули на него неодобрительно.
– Дева, теперь ты. Ну же, скорее! Да не мешкай, ну!
Я встала на доску. Ветер, словно только и ждал этого момента, налетел, играя, подхватил тяжелый подол и задрал его, оголил мои колени и бедра, завертел ткань вокруг тела. Доска качнулась из стороны в сторону. И внизу, в темной воде, что-то двинулось. Я застыла на доске – между скалой и лодкой. Взгляд прилип к мелко плещущейся волне, пытаясь проникнуть под нее. Насколько здесь глубоко?
Очень. Ответ подсказали чутье и опыт. Подо мной была бесконечная толща воды. Целая бездна воды! И из этой бездны на меня кто-то смотрел. Внимательно, безотрывно.
Я дрогнула, едва не свалившись с шаткой переправы. Что за чушь лезет в голову, что за мысли? Возьми себя в руки, Мира! Да кто может смотреть из-под воды? Пучеглазые рыбы? Вот же нелепость!
– Не стой столбом, глупая дева! Живо лезь в лодку! – нервно, но почему-то едва слышно прикрикнул на меня ильх.
Ветер вдруг стих, спрятался в камнях. Влажный подол тяжело хлестнул меня по голым ногам. И я очнулась, двумя шагами преодолела доску, юркнула за низкие борта лодки и съежилась.
И что это на меня нашло? Что вообще со мной было? Или все дело в воде?
Ильхи между тем налегли на весла, и легкая лодочка резво понеслась по волне к хёггкару. Не выдержав, я притиснулась к бортику и снова посмотрела на темную воду. Тянуло прикоснуться. Опустить пальцы, тем более что лодка осела глубоко, и вода плескала совсем близко, почти у лица. Казалось, еще чуть – и перельется через край. Я даже протянула руку, но один из ильхов вдруг накинул на меня толстую медвежью шкуру, закрыл целиком, с головой.
– Тихо сиди, дева! – яростно прошипел он.
Его голос сквозь толщу меха казался глухим и испуганным. Я попыталась освободиться, но меня лишь прижали к корме. И кажется, накинули сверху еще что-то!
– Не высовывайся, кому сказано!
Да что здесь вообще происходит?!
От меха так резко и остро несло звериным духом, что я едва не задохнулась. Но сопротивляться сил не было, усталость взяла свое, и я застыла в углу.
К счастью, до хёггкара добрались быстро, и задохнуться я не успела. Зато успела целиком провоняться медвежьим – или кому там принадлежала жуткая шкура – духом. Страшенное зеленое платье, в которое меня облачили, радостно впитало мускусный запах, и я едва не застонала, ощутив этот непередаваемый «аромат». Варварство, ну какое же варварство! Стиснув зубы, я в очередной раз заставила себя успокоиться. Терпи, Мира. Ничего, все это ненадолго. Вот вернусь домой, вот расскажу все брату и Джету!
На борт хёггкара пришлось лезть по жесткой веревочной лестнице, но я преодолела подъем, не оборачиваясь. Бран легко спрыгнул на борт и тут же куда-то ушел, искоса глянув в мою сторону. А я осталась озираться по сторонам.
И что теперь делать?
Корабль-хёггкар сразу отошел от скал, и почти одновременно с этим солнце окончательно растаяло в море. Вода под палубой стала совершенно черной, словно мы плыли по густому дегтю. Ильхи бросились ставить паруса и натягивать какие-то канаты, так что я просто отошла подальше от бортов. На палубе тускло тлела лампа, но кажется, варварам столь скудного освещения вполне хватало.
Я же беспрестанно моргала, пытаясь рассмотреть во мраке больше. Единый, неужели я и правда на фьордах? За Туманом? Невероятно… Но почему-то понимание этого уже не вызывало особых эмоций, видать, устала я удивляться. А вернее – просто устала. В животе заурчало, и я ощутила, сколь сильно проголодалась. Когда я ела последний раз? Утром, перед тем как отправиться в центр города, чтобы запустить в небо огненного фантома. Но когда было то утро? Вчера или много дней назад?
Увы, ответа я не знала. Как и не знала, все ли в порядке с Алексом и Джетом. Псевдо-Бран вполне мог меня обмануть.
Я снова потерла сухие глаза и решительно сжала кулаки. Буду верить в лучшее. Я сделаю то, что от меня хотят, и вернусь домой. Так и будет! Понятно, что это какая-то секретная операция Конфедерации. Зачем-то им понадобилось проникнуть на фьорды. Зачем? Я помотала головой. Да какая мне разница. Меня совершенно не волнует политика, и я не хочу знать подробности. В моей жизни нет места всем этим интригам. Я просто хочу вернуться домой. Может, я даже стану гордиться тем, что помогла своей стране? Может, мне и вовсе вручат награду. Надо просто потерпеть.
А пока… пока неплохо бы найти хоть что-то съедобное.
Словно в ответ на мои мысли, с одной стороны подошел ильх, а с другой – мой проклятый «муж». В полумраке верхняя часть его лица выглядела неприятно опухшей, словно он хорошенько приложился о скалы, нижнюю по-прежнему скрывал грубый шарф. Бран ежился и сутулился, словно мерз на ветру, отчего ильхи поглядывали на чужака с толикой презрения. Сами варвары были одеты легко, многие даже без обуви. Видимо, их босые ноги и оголенные торсы не чувствовали зябкого ветра! У ильхов постарше я заметила бороды, заплетенные в косицы, так же они укладывали и длинные волосы. У молодых парней лица оказались гладковыбритыми, а волосы – короткими. Видать, не доросли еще эти ильхи до почетных бород. На нас – чужаков – варвары поглядывали с живым любопытством, но обходили стороной и вопросов не задавали. К счастью, потому что у меня не осталось сил на связное вранье. Все, что я сейчас могла – это тереть глаза да таращиться на прекрасно сложенные тела мореплавателей. Рельефными торсами меня не удивить, все же изрядная часть моей жизни проходила среди профессиональных спортсменов. Но варвары произвели впечатление даже на меня.
Вверху хлопнуло, затрепетало. Это раскрылся парус, и я увидела на темном полотне желтый рисунок – солнечный круг, а внутри извивающийся силуэт… Змей? Вот же странность! Но рассмотреть подробнее не успела, к нам приблизился пожилой ильх. Он был одет, как и большинство варваров на этом корабле, в штаны да безрукавку. Но еще на нем оказались сапоги и странный головной убор – часть рогатого звериного черепа, пришитая к кожаной шапке. На светлые косицы ильха спадали многочисленные веревки с вплетенными бусинами, косточками и чешуйками. Одна – узкая, жемчужно-перламутровая – покачивалась у самых губ капитана и ловила гладкими боками блики скудного света. Красивая вещица. Необычная.
На миг я задумалась, кому могла принадлежать такая чешуйка? Да она же размером с мою ладонь! Это что же за рыбина ее оставила?
Сам ильх был светловолосым и светлоглазым, как и все на этом корабле. И это тоже меня удивило. Может, они все здесь родственники? Иначе чем объяснить такую одинаковую масть? Правда, черты лица не слишком-то похожи… Еще одна странность!
Ильх протянул мне пару шкур – еще более вонючих, чем та, что была в лодке. И поставил на доски небольшую корзину.
– Давненько на моем хёггкаре не было пригожих дев, – косясь на меня, хмыкнул он.
И вроде сказал добродушно, но вот радости в его словах не было, скорее досада. Вероятно, на фьордах бытует гадкое предубеждение, мол, женщина на корабле – к беде! Вот же дикость. Но не объяснять же им про права женщин? У них тут, похоже, о правах вообще ничего не слышали.
Я недовольно насупилась, а ильх ткнул пальцем в сторону.
– Устроишься вон там, за бочками, дева. Мы везем в них просоленную сельдь, пахнет она, конечно, гадко… Но там тебе самое место, чужачка. Сиди тихо и не суйся к бортам.
– Почему? – не сдержалась я. Все ясно! Дева, да еще и чужачка – вон твое место, в самом вонючем углу!
Стало как-то по-детски обидно.
– Так вода потеплела, – сказал ильх, словно это что-то объясняло. Но так как я продолжала удивленно таращиться, пояснил: – Согрелись фьорды. Самое время для любви. Дети Ньордхёгга не любят эти воды, слишком близко Ёрмун. Это течение такое, злое течение. И сильное! Бьет о скалы и хёггкары, и хёггов. Попадешь в его белый плен – и все, молись Перворожденным. Живым уже не выберешься! Даже Ярла Кровавое Лезвие утащил Ёрмун, представляете? Хотя вот это, пожалуй, к лучшему… Ёрмун и во тьме видно – он словно разлитое молоко. Не дай Хеллехёгг угодить в поток, утянет под скалы, разобьет – и костей не останется. Множество хёггкаров сгинули навечно из-за Белого Ёрмуна. Говорят, все дело в Саленгварде, течение рождается в его недрах, потому и губит каждого… Мертвое оно. Злое. Но уже к завтрашнему полудню мы обогнем вон ту гору и двинемся к Нероальдафе. А там вода уже чистая, а подводных хёггов – как карасей! Так что держись подальше от бортов, дева! И шкурой накройся. Завтра, может, и вовсе спущу тебя под доски да обложу тухлятинкой, так-то оно надежнее будет!
– А? – Это было все, что я смогла произнести. Вот удивительное дело! Вроде слова ильха я понимаю, но вот смысл того, о чем он говорит – ни капельки. При чем тут теплые воды, мертвое течение и караси? И как это все связано с тем, что я должна прикинуться вонючей селедкой? И зачем, забери всех демоны, вдобавок обкладывать меня чем-то тухлым?
Я не желаю!
– Значит, Саленгвард рядом? – подался к ильху мой «муж».
– Примерно в сотне хвостов, – снова непонятно изъяснился ильх. – Не бойся, чужак, мы его обойдем, главное, не попасть в Ёрмун. А к утру будем во-о-он за той горой. За перевалом и Хребтом лежит непроходимый Бурый лес и Гараскон, только нам не туда, нам-то в Нероальдафе! Ничего, чужак, моя ладья и не такое выдерживала! Вот как-то попали мы между двумя потомками Ньордхёгга, и как раз в начале лета! И здоровые оба, бешенные! Начали они мою ладью таранить – играть, значит! Кто перетянет, значит! Эх, я рассердился! Раз хёгг, так что же – позволено на дно тащить? Не бывать тому! Велел я достать бочки со смолой…
– Во сколько твоя ладья пройдет рядом с Саленгвардом? – невежливо оборвал капитана корабля Бран.
Ильх обиженно поджал губы, и мне неожиданно стало стыдно за чужую грубость. Глянула на «муженька» укоризненно, но он вообще не смотрел в мою сторону и укором не проникся.
– Саленгвард – это… это какое-то поселение? – улыбнулась я, пытаясь смягчить неловкость и представляя, как живут варвары. Пока я видела лишь бесконечные горы и воду. Вероятно, у жителей фьордов есть что-то вроде деревенек. Я нарисовала в голове несколько домиков с соломенными крышами и пасущихся рядом коз. Интересно, на фьордах есть козы?
– Саленгвард – это позор для честных ильхов! – буркнул капитан хёггкара, непонятно чему разозлившись. – Все, некогда болтать с вами! Устроитесь там, а у меня и без того дел по горло!
И ушел, недовольно бурча что-то в светлую бороду.
– Спасибо за еду! – крикнула я ему в спину, но варвар не обернулся.
Решив вести себя послушно, я отошла за бочки и села на шкуру. Запах здесь и правда стоял мерзкий, и в другое время я даже не посмотрела бы в сторону еды, но усталость и голод на время изменили мои приоритеты. Морщась и стараясь не дышать носом, я заглянула в корзину. Внутри оказалась черная, запачканная углями лепешка и куски засушенной вместе с чешуей рыбы. В кожаном бурдюке – горячий хвойный чай.
Я поморщилась, рассматривая угощение. Выглядело оно довольно гадко. Но мне нужны силы, поэтому, старясь не вдыхать запах рыбы, я сунула кусочек в рот, быстро прожевала и запила настоем.
Зато мой «муж» на корзину даже не посмотрел, отошел в сторону.
– Эй, ты есть будешь? – подумав, я все-таки решила его окликнуть. – Лучше поторопись, а то не достанется.
Бран обернулся. Его лицо на миг попало в тонкий луч светильника. И я удивилась. Мне кажется, или пухлые щеки несколько… сдулись? А лоб, кажется, стал выше…
Но рассмотреть я не смогла, мужчина отступил в тень.
– Решила поделиться со мной? – со странной интонацией произнес «муж». – С чего бы это?
– Это просто правила хорошего тона, – буркнула я. – Мы ведь делаем одно дело, так? Можно сказать, мы напарники.
Бран не ответил. Видимо, он так не считал.
Ну и демоны с ним! Я положила в рот еще хлеба и рыбы, прожевала.
– Может, скажешь, как тебя зовут? – негромко произнесла я.
– Бран. И лучше ешь молча, дорогая жена.
– Рядом никого нет, нас никто не слышит, – повела я рукой.
– Ты ничего не знаешь о фьордах. И судишь обо всем со своей человеческой точки зрения. Большая ошибка, дорогая супруга.
– А с какой еще можно судить? – не поняла я.
От еды тело налилось тяжестью и стало ватным. Горячий напиток в бурдюке оказался сладким, медовым и немного хмельным. Напившись, я отодвинула корзину, разложила шкуры и устроилась в их коконе, уже почти привыкнув к острому запаху.
Невыносимо потянуло в сон и, не сдержавшись, я широко зевнула. Хотелось закрыть глаза и просто уснуть, но пока псевдо-Бран рядом, надо попытаться узнать еще хоть что-то полезное.
– Значит, ты о фьордах осведомлен? Может, просветишь и любимую жену? Кто такие хёгги и почему их постоянно упоминают?
Но «муж» лишь качнул головой, оставаясь на своем месте. И даже сейчас я ощущала его собранность. Как… у спортсмена перед соревнованиями. Да, я узнавала это напряжение в мышцах, этот контроль дыхания… Похоже, мой лжесупруг, в отличие от меня, совсем не устал. Неужели, так и будет стоять возле борта до самого утра?
– Что ты хочешь там увидеть? – не удержалась я.
Со всех сторон были лишь темная вода и такие же темные скалы. Да еще светлые точки звезд, рассыпанные по черному полотну, словно пшено – часто-часто и мелко-мелко. А рядом тонкий и голубой, почти прозрачный серп месяца. Новолуние. Новая жизнь. Надо же, какое совпадение…
А больше ничего и не видно, одна лишь темень.
Я снова зевнула. Хёггкар шел плавно, мягко укачивая. Воды были спокойными. Что там говорил варвар о загадочном Нероальдафе? Это лучшее место на земле… Ну надо же… Скоро я увижу это место. Сама себе не верю…
На другом конце корабля затренькала струна незнакомого инструмента, и басовитый, но приятный голос ильха затянул песню. Я прислушалась сквозь подступающую дрему, пытаясь разобрать слова. Но они казались такими же непонятными и чуждыми, как сами варвары. Вроде все то же самое, а совсем иное.
Совсем-совсем иное…
… Черный зверь Лагерхёгг рожден был от железа и камня, в яйце золотом. Сила его велика и в скалах, и в небе, отзываются ему буря и грозовое ненастье. Черный хёгг – властитель небес и гор, и зов его родит самых сильных воинов и выносливых дев.
Белый зверь Улехёгг родился от союза льда и сияния, в яйце алмазном. Глаза его видят сквозь толщу льда, отзываются ему хрусталь вершин, снега и ветра севера. От зова Улехёгга появляются люди, не боящиеся холода и плавящие стекло, что крепче алмаза…
Серый зверь Ньордхёгг вышел из пучины морской, и яйцо его там навеки осталось. Оттого водному хёггу легче жить в море. Хёгг этот вольный, и зов его слаб. Дети Ньордхёгга суше предпочитают свободные просторы водной глади…
Яйцо красного зверя Хеллехёгга треснуло в лаве и огне. Пробудился он злым и коварным, потому что жжет горящий уголь его шкуру от начала времен. И ярость этого зверя страшна так, что боятся ее люди от северного предела до южного острова. Ибо каждый ребенок фьордов знает: проснется красный зверь, издаст рев, и придет смерть. Потому что отзывается на зов красного хёгга Огненный Горлохум…
* * *
Белые стены и белый потолок. И голос позади меня, но теперь я знаю, кому он принадлежит. Брану, моему лжемужу!
– Что делать с девушкой, когда мы пересечем Туман?
И другой голос – незнакомый, бесцветно-серый.
– Никаких свидетелей, Клейм.
Густое молчание, которое я ощущаю всей кожей.
– Приказ принят.
… Я открыла глаза и жадно втянула сырой соленый воздух. Странная песня ильхов закончилась. Узкий серп месяца лишь немного отполз в сторону, значит, спала я совсем недолго. Но этого хватило, чтобы… чтобы вспомнить!
Я застыла в коконе из звериных шкур, боясь пошевелиться. Видимо, после того как мне сделали укол снотворного, я на краткий миг все же очнулась и услышала слова незнакомцев. Их было двое. Один из них – это военный в серой форме, которого я видела в кабинете. А второй… второй сейчас где-то рядом. Второй – это человек в плаще и капюшоне. Тот, кого назвали Клейм. Тот, кто выдает себя за Брана Линдбурга.
И тот, кто вовсе не собирается возвращать меня домой. Он собирается… собирается…
О Единый! Он собирается убить меня!
Паника накрыла штормовой волной, лишая мыслей, силы и голоса. Разум бился в клетке страха, пытаясь найти выход. Проклятие! Что мне делать? Что же мне теперь делать? Я на корабле, на фьордах, среди незнакомцев! Я совершенно одна! И рядом со мной – убийца.
Зачем мы пересекли Туман? Что происходит? Что здесь надо этому псевдо-Брану?
И что теперь делать мне?
Вот же влипла!
Я резко открыла глаза и совсем близко увидела незнакомое лицо, которое больше не закрывал шарф. И знакомые глаза! Щеки Брана сдулись, усы исчезли. Лоб стал выше, а подбородок приобрел суровые твердые очертания. У нового Брана были тонкие, но четко очерченные губы, неровный от перелома нос и шрам-рубец на шее, превращенный в черную татуировку. Да, вот это новое лицо подходило гранитным глазам. Оно было создано для таких глаз. Было таким же острым и твердым. Таким же безжалостным.
