Марина Север Штрига

Глава 1

Дорога, по которой ехала семья, казалась бесконечной, но заняла около часа, после чего отец свернул направо. Теперь вместо полей их окружал густой, темный лес. Солнце почти спряталось за верхушками деревьев.

Никита сидел в телефоне, нацепив наушники, и слушал музыку в ВК. Марк все это время проходил игру на планшете, периодически возмущаясь, когда у него что-то не получалось. Малышка Мила дремала – дорога ее утомила.

После того, как отец семейства Сергей свернул на проселочную дорогу и сбавил скорость, машину начало потряхивать. Здесь не было асфальта – только широкая тропа, накатанная машинами. Колея заросла свежей травой, значит, здесь давно никто не проезжал.

– Мам, – крикнул Никита, сняв наушники, – мы скоро приедем?

Их мать, тридцатипятилетняя Катерина, обернулась назад и улыбнулась сыну:

– Еще минут пятнадцать, и будем на месте.

Никита тяжело вздохнул. Ему не нужна была эта поездка. Он очень хотел остаться в городе, но с младшим братом и маленькой сестрёнкой его, несовершеннолетнего, оставить не решились.

– Блин! Нам обязательно ехать к черту на кулички, к какой-то прабабушке, которую мы никогда не видели?

Мама глянула на парня:

– Никита, что за слово «блин»? – строго сказала она. – Эта моя бабушка, к которой я ездила в детстве. И мы уже обсуждали, почему отправляем вас к ней на месяц.

Парень вздохнул и откинулся на сиденье автомобиля.

О том, что они втроем едут в дом к прабабушке, дети узнали три недели назад. Родители собрали их в гостиной, и папа объявил о суперпоездке: черт знает куда и невесть к кому.

Родители собирались за границу, поэтому детей решили отправить к маминой бабушке. Раньше Катерина про нее никогда не рассказывала.

Никита знал, что последний раз мама была у бабушки ещё в детстве, когда ей было десять лет. Они приезжали с сестрой на пять лет младше Кати. Когда девочки вернулись домой, мамина сестра через неделю заболела. Она чахла, отказывалась от еды. Девочку положили в больницу, где она и умерла.

Причину смерти тогда долго устанавливали, но в итоге в заключении написали «онкология». По крайней мере, так рассказывала мама. Ее родители не сообщали ей всех подробностей. Да и что может понять десятилетний ребенок?

После того случая к бабушке они больше не ездили.

И вот теперь, спустя двадцать пять лет, мама решила навестить свою бабушку, причем не просто так, а познакомить со своими детьми и оставить их погостить на месяц.

Родители решились на это не от хорошей жизни. Решение это было вынужденным и далось им нелегко. Отец Сергея отправился вместе с молодой женой в отпуск в Турцию (он женился через два года после смерти матери Сергея). Экскурсионный автобус сорвался в пропасть с горной дороги, отец и жена Света попали в больницу в тяжелом состоянии, и нужно было срочно ехать в Турцию, в больницу в Алании. Сергей не знал, была ли у отца страховка, на всякий случай собрал все сбережения и купил билеты себе и жене. Они договорились, что кто-то будет находиться в больнице, пока другой улаживает текущие бюрократические вопросы.

Взять детей с собой они не могли – не успевали оформить им загранпаспорта.

Ситуация казалось безвыходной. И тут Катерина вспомнила, что ее бабушка, Полина Владиленовна, несколько раз писала ей с просьбой привезти правнуков. Она расхваливала деревенский воздух, местное озеро, природу, сетовала, что осталась одна-одинешенька, и выражала готовность завещать правнукам все свои сбережения. Ведь больше у нее никого нет. Посоветовавшись между собой, Катерина и Сергей решили, что дети вполне могут месяц побыть в деревне, пока они не вернутся из Турции, уладив там все дела.

– Черт!

Никита вздрогнул от неожиданности.

– Марк! – крикнул отец. – Чего ты орешь? Это что за слова?

Мальчик убрал в сторону планшет и скрестил руки на груди:

– Интернет пропал, а я игру не закончил!

Он обиженно засопел.

Никита посмотрел на свой айфон. Брат прав: Интернета не было.

Он поднял его чуть повыше, даже потряс, но все безрезультатно.

– Блин! – сказал парень.

Мама цокнула языком и покачала головой.

Никите было пятнадцать лет. Как любому подростку, ему требовалось общение со сверстниками. Проще всего общаться через мессенджеры. Друзья у него были, в основном парни с похожими интересами. Лидером в классе Никита не был, не было у него и подружки. Многие ребята в его классе уже вовсю крутили романы, но он был слишком скромным и застенчивым, чтобы сблизиться с девочкой.

Никита был красивым мальчиком, высоким, как папа, с темными волосами и карими глазами. В меру худощав, стрижка полубокс, аккуратный нос. По натуре он был спокойным, вежливым, неконфликтным. Девятый класс остался позади. Никита был хорошим учеником, занимался легкой атлетикой и собирался стать программистом. Ему нравились новейшие технологии, он разбирался в них лучше, чем в учебнике по русскому языку.

После школы парень собирался поступить в институт в каком-нибудь большом городе, где больше перспектив.

Марк был его противоположностью. В свои одиннадцать он не сидел на месте: постоянно проводил время на улице со своими сверстниками, вечно вляпывался в истории, за которые часто бывал наказан.

Марк закончил четвертый класс. Учился он хорошо, но за учебники садился, только если ему постоянно напоминали об этом. Среднего роста, со светлыми волосами и голубыми глазами, Марк больше походил на маму, как и младшая сестра Мила. Он увлекался плаванием и компьютерными играми, даже пытался создать собственную игру, но для этого нужны были деньги. Родители ему не дали, и парень переключился на борьбу с виртуальными монстрами.

Мила ходила в детский сад. В свои пять лет она была очень развитым ребенком: умела читать, знала весь алфавит. Ее светлые, слегка вьющиеся волосы доставали до поясницы. Мила была очень хорошенькой девочкой: круглое личико, большие голубые глаза, вздёрнутый носик и пухлые, будто слегка надутые губки. Многие говорили, что она похожа на куколку. Она росла очень воспитанной и вежливой девочкой. Мама записала малышку на танцы, куда ее водил Никита, и она была одной из лучших учениц.

Из всех присутствующих перспектива ехать к какой-то прабабушке не нравилась только Никитке. Марку было все равно, лишь бы Интернет работал, а Мила была слишком маленькой, чтобы во все вникать. К тому же рядом будут ее любимые братья.

– Вот зачем мы туда прёмся? – возмущался Марк. – Тут ни фига не работает Интернет!

– Марк! – прикрикнул отец. – Хочешь остаться тут еще на месяц? На перевоспитание? Нет? Тогда прекрати себя так вести и так разговаривать. Ничего, обойдетесь месяц без Интернета. Вы и так без него никуда. А то ты не знаешь, куда и зачем мы едем!

Мальчик сидел, надув губы и сложив руки на груди.

Никита смотрел в окно, понимая, что интернет не появится, по крайней мере, в ближайший месяц.

Неожиданно со стороны своего окна Никита увидел женщину, идущую вдоль дороги им навстречу. Выглядела она странно. На вид ей было около шестидесяти, может, больше. Платье землистого цвета мешком висело на теле. Волосы, собранные в хвост, слегка растрепались и торчали в разные стороны. Лицо серое, осунувшееся, с большими темными глазами, которые, казалось, смотрели прямо на Никиту. В одной руке у женщины была палка, в другой – корзина.

Она остановилась на обочине и проводила машину взглядом.

Никита не сводил глаз с женщины и, когда они проехали мимо, слегка передернул плечами. Она произвела на него странное впечатление.

– Мам, – сказал Никита, – это кто?

Катерина обернулась на стоящую у дороги старуху.

– Не знаю, – ответила она, – может, местная жительница. Я давно тут не была. Даже не знаю, вспомню ли свою бабушку.

Они проехали еще немного и на развилке повернули направо. Через триста метров машина подъехала к калитке, за которой стоял двухэтажный деревянный дом.

– Мамочка, – пропищала Мила, зевая, – мы уже плиехали?

Женщина повернулась к ней, отстегивая ремень безопасности.

– Да, милая. Уже приехали. Сейчас будем знакомиться с вашей прабабушкой.

Все вышли из машины. Отец открыл багажник и начал доставать чемоданы с вещами.

Вскоре они уже стояли у покосившейся калитки. Деревянный дом был потемневшим и старым. Наверное, он пережил не одно поколение обитателей. Два окна второго этажа смотрели во двор. К входной двери первого этажа примыкала небольшая веранда. Вместо навеса над ней торчал деревянный выступ. Крыльцом служили деревянные доски, на которые были набиты ступени. Именно по этим ступеням сейчас спускалась дряхлая старуха, которой на вид было лет девяносто. Она опиралась на старую клюку. Никите старуха не понравилась. Было в ней что-то странное, отталкивающее.

«Хотя как можно судить о человеке, которого впервые видишь? Мы, конечно не знаем ее и никогда не видели, но она, может, будет пылинки с нас сдувать, как все бабушки со своих внуков».

Старуха была очень дряхлой, худой, с длинными костлявыми руками и скрюченными пальцами. Лицо и открытые участки кожи были покрыты старческими пигментными пятнами.

Копна густых и вьющихся седых волос была весьма необычной для старухи под девяносто лет. На худом морщинистом лице торчал острый нос, с подбородка свисала большая темно-коричневая родинка, из которой торчало несколько волосков. Темные, глубоко посаженные глаза смотрели из-под кустистых бровей.

Было что-то странное и в ее взгляде. Никита чуть не вздрогнул от неожиданности, когда бабка зыркнула на него. Вместо одного глаза у нее был стеклянный темный шар. Выглядело это не то чтобы противно, но неожиданно и немного страшновато.

На ней, как на вешалке, болталось платье в цветочек, на ногах были теплые носки и резиновые тапочки. Подойдя к калитке, она осмотрела всех своим колючим одноглазым взглядом, начиная с Никиты и заканчивая отцом.

Взгляд старухи чуть задержался на девочке. Она осматривала Милу, внимательно ее изучала. Потом удовлетворенно кивнула и слегка улыбнулась своим беззубым ртом. Улыбка показалась Никите хищной.

Марку новая родственница тоже не понравилась. Мальчик молчал, но видно было, что ему есть что сказать. Под строгим взглядом отца он просто смотрел на прабабку.

– Здравствуйте, Полина Владленовна, – сказала мама, улыбаясь. – я Катя, ваша внучка. Помните меня? Я приезжала к вам, когда мне было десять лет.

Старуха посмотрела на нее своими темными глазами и открыла калитку.

– Ну наконец-то! – голос Полины Владленовны прозвучал неестественно громко на тихой и пустой деревенской улице. Она распахнула калитку шире. – Катенька! Внученька! Ишь ты, как выросла…

– Здравствуйте, Полина Владленовна, – Катерина сделала шаг вперед. – Вот пожалуйста, познакомьтесь с вашими правнуками.

– Правнуки, наконец-то! Я уж и пирог испекла, ждала вас. Ты, Катя, приезжала ко мне на лето с Анечкой. А где, кстати, она?

Бабка смотрела на нее, не моргая.

– К сожалению, Аня умерла еще в детстве. Мама не хотела вам об этом говорить, чтобы не расстраивать.

Старуха вздохнула и сказала фальшиво-горестным тоном.

– Да… Анечка, сестрица твоя… Господи, как же несправедливо всё…

Она замолчала, делая вид, что борется с волнением. Никите стало неловко.

«Странная какая-то, – подумал парень, – горе изображает, а видно, что ей все равно. Может, она уже того? Страдает маразмом…»

– Мы с вами переписывались, бабушка Поля, помните? Вы хотели увидеть правнуков. Мы договорились, что они останутся у вас на месяц.

Женщина смотрела на бабку, не выпуская из рук дочку, которая всем телом жалась к ней.

– Конечно, помню! Очень рада! Пусть остаются, воздухом деревенским подышат… Меня зовут Полина Владленовна, дети, – проскрипела старуха противным, как показалось Никите, голосом.

– Добрый день! Меня зовут Сергей, – представился отец. – Я муж Катерины. Познакомьтесь с детьми. Старший – Никита, младший – Марк и совсем еще малышка, дочка Милочка.

Мужчина улыбался, протягивая старухе руку.

Бабка будто не слышала его. Она проигнорировала протянутую руку, повернулась и поковыляла в сторону дома.

– Пойдемте, дорогие, – проскрипела она.

Сергей удивленно посмотрел на жену, подняв бровь. Та только пожала плечами и, открыв калитку, двинулась вслед за старухой, держа на руках Милу.

Парни взяли чемоданы и отправились в дом.

Глава 2

Внутри дома пахло чем-то кислым, и Марк слегка сморщил нос.

– Фу, – громко сказал он, – чем так воняет?

Катерина цыкнула на сына, тот замолчал, виновато посмотрев на нее.

Внутри дом выглядел старым, неубранным. Они вошли в комнату, где посередине стояли замызганный диван и два кресла. Стол был застелен замусоленной скатертью, пожелтевшей от времени. В стеклянной вазе на столе торчали сухие цветы и стояло блюдо с пирогом. Мила не отпускала мать, держала ее за руку и с удивлением смотрела на незнакомую бабушку. Наконец все уселись за стол и принялись за пирог. Он был довольно вкусным, и Никита решил, что, пожалуй, сможет смириться с новой родственницей.

В доме была еще одна дверь, скорее всего, на кухню. Напротив входной двери находилась лестница, ведущая на второй этаж, настолько старая, что жалко было смотреть.

Когда все перекусили, старуха спросила:

– Катерина, скажи, как поживает моя дочь? Давно ее не видела.

Женщина удивленно посмотрела на нее.

– Бабушка Полина, мама умерла много лет назад. Мы же писали… – тихо сказала Катерина.

– Писали, писали, – старуха махнула рукой, и ее тон неожиданно стал бодрым. – Да что эта почта! То письмо потеряют, то телеграмму. Ну да ладно, не будем о грустном.

– Мы даже сообщили телеграммой, когда состоятся ее похороны, но ты не приехала.

Старуха почмокала губами.

– Телеграмма не пришла. Может, почтальон не захотел идти в такую даль… Ну что ж, пусть земля ей будет пухом.

Ее противный хриплый голос эхом разносился по дому. Никита опять удивился ее безразличию, с которым она встретила известие о смерти родной дочери. Что это, твердость характера или старческий маразм? Ей же девяносто лет, хорошо, что вообще хоть что-то помнит.

Мила сидела возле матери и не сводила глаз со старухи.

– Мама, – сказала она своим тоненьким голоском, – а бабушка умеет лассказывать сказки?

Катерина не успела ничего ответить – ее опередила старуха.

– Конечно, умею, деточка, – пропела она сладким голоском, несвойственным своему возрасту. – Еще я умею петь прекрасные колыбельные на ночь. Тебе понравится.

Старуха улыбнулась беззубой улыбкой и снова зачмокала тонкими губами. Волосатая родинка на подбородке противно зашевелилась в такт движениям.

– Бабушка Поля, – сказала Катерина, – ну что, мы, наверное, с Сергеем поедем?

Никита обратил внимание, что мама как-то странно себя ведет и пытается побыстрее отсюда уехать. А отец вообще весь издергался. Он подавал жене знаки глазами, и парень это заметил.

«Вот, блин, молодцы! А нас оставляют с этой допотопной старухой, похожей на ведьму. Такую ночью увидишь где-нибудь в доме на лестнице и свалишься от страха».

Катерина встала, поцеловала детей и, сказав напоследок, чтобы слушались бабушку, вышла вслед за мужем. На душе у нее было тяжело.

Дети остались сидеть в гостиной, глядя на старуху.

Та осмотрела их еще раз, потом медленно поднялась и, протянув руку Миле, сказала:

– Пойдемте, я покажу вам ваши комнаты.

Девочка взяла ее за морщинистые пальцы и спустилась с дивана.

Дойдя до лестницы, старуха повернулась к мальчишкам.

– Ну, чего встали? Берите чемоданы и ступайте за нами. Не я же их потащу!

Марк посмотрел на Никиту и, пожав плечами, начал подниматься следом за сестрой с бабкой. Чемоданы были тяжелыми, и тащить их по лестнице получалось плохо. Больше всего Марк боялся, что ступени под ним треснут, и он провалится вниз.

На втором этаже было три двери: две – с одной стороны и одна – напротив. На деревянной стене висело бра, над ним была какая-то старая картина в паутине.

На картине чудовище с острыми клыками, из пасти которого стекали кровавые слюни, нависало над маленькой девочкой.

Старуха направилась к одной из комнат. Открыв дверь, она ткнула скрюченным пальцем вглубь и сказала:

– Эта ваша комната. Здесь две кровати, шкаф и тумбочка. Туалет с раковиной вон за той дверью.

В спальне была еще одна дверь, видимо, за которой находилась уборная.

Бабушка повернулась и повела девочку за собой.

– Стойте, – сказал Никита, – а Мила? Разве она не с нами будет спать?

Старуха окинула его недобрым взглядом и проскрипела:

– Нет. Девочки спят отдельно от мальчиков. Ее комната будет рядом с вашей и напротив моей.

– Ну она же еще маленькая, – Никита попытался возразить старухе, – ей всего пять лет. Как она будет одна?

Старуха открыла дверь соседней комнаты и завела туда девочку.

– Не переживай. Я за ней присмотрю.

Мила со старухой вошли в спальню, и дверь за ними закрылась.

Парню ничего не оставалось, как послушаться. Он зашел в комнату, выделенную им старухой и занес чемоданы внутрь. В это время подошел Марк, который рассматривал картину и краем уха слышал разговор брата и прабабки.

Заняв одну из двух кроватей, парень плюхнулся поверх одеяла и достал телефон. Интернета не было, как и связи.

– Зашибись! – сказал Никита, откидывая телефон в сторону.

Марк поставил свой чемодан возле шкафа и начал осматривать комнату.

Мебель в спальне была допотопная: коричневый шифоньер, в нескольких местах потертый, имел две створки; тумбочка, над которой висело бра, стояла ближе к кровати Никиты, ее поверхность была вся поцарапана, как будто по ней прошлись острым гвоздем; две кровати стояли напротив друг друга, возле стен. Таких кроватей Марк никогда еще не видел. Они были железные. Основание кровати было затянуто железной сеткой, поверх которой лежал матрас, застеленный потрепанной простыней. В ногах – синее клетчатое одеяло. Марк потрогал его и поморщился – оно было колючим. Из подушки торчали перья.

Дома у них было все по-другому: у мальчиков своя комната, роскошные полутораспальные кровати из белого дерева с ортопедическими матрасами, яркое постельное бельё и подушки с верблюжьей шерстью.

Марк нагнулся посмотреть, из чего сделан матрас, и увидел, что в некоторых местах вываливается вата.

– М-да, – проговорил он, – ну и дыра.

Марк повернулся и посмотрел на брата.

– Никитос, тебя что, все устраивает?

Старший брат лежал на кровати и смотрел в потолок. Когда его окрикнул Марк, он повернулся и приподнял одну бровь.

– Нет. Но что мы можем сделать? Домой уехать мы не можем. Ты хоть помнишь, какими путями добирались? И это всего лишь на месяц. Проживем как-нибудь.

Он отвернулся и снова уставился в потолок, с которого местами свисала паутина.

Марк пнул ногой какую-то бумажку на полу и чертыхнулся.

– Месяц без мобильного! Да мы со скуки сдохнем в этом месте!

Никита повернулся к брату.

– Марк, – спокойно сказал он, – успокойся.

Мальчик сел на кровать и достал планшет.

Через некоторое время Никита услышал, как младший брат пытается кого-то убить. Из планшета доносились выстрелы, звуки рукопашного боя, а от Марка – ругань.

– У тебя Интернет появился? – спросил Никита, приподнявшись на локтях.

Мальчик, не отрываясь от игры усмехнулся:

– Ты что думаешь, я такой баклан? Я знал, что нас привезут в какую-нибудь глушь, вот и закачал себе несколько игр.

Никита начал разбирать вещи и осматриваться. Комната была мрачной. Шторка, закрывающая окно до подоконника, больше походила на тряпку. На стенах были налеплены светлые обои, которые в некоторых местах отклеились и свисали вниз.

Он заглянул в уборную.

Здесь стоял поддон вместо ванны и старый кран, в некоторых местах покрытый ржавчиной. В углу примостился допотопный унитаз с деревянным стульчаком. Возле душа стояла железная раковина, над ней – небольшое запыленное зеркало.

Никита ополоснул лицо прохладной водой. После жаркой поездки было самое то.

Посмотрев на себя в зеркало, он пригладил волосы мокрыми руками и вышел из комнаты.

В спальне стояла тишина. Никита подумал, что Марк куда-то вышел, но увидел, что брат лежит на кровати и смотрит в стену.

– Ты чего? – спросил Никита.

Марк медленно повернулся.

– Ты ничего не слышишь?

Ник покачал головой:

– Нет. А что я должен услышать?

Марк встал с кровати и подошел к противоположной стене. Приложив ухо к стене, мальчик замер и прислушался.

– Как будто маленькая девочка плачет.

Никита тоже прижался ухом к стене, но никаких звуков, кроме собственного дыхания, не услышал.

– Может, тебе показалось? Или это Мила хныкала?

Марк покачал головой.

– Нет. Сестру я бы точно узнал. Ладно, – он спрыгнул с кровати, – давай найдем старуху. Я опять проголодался. Пирога было слишком мало.

Спустившись на первый этаж, мальчишки услышали голоса, один из которых принадлежал Миле. Разговаривали за одной из дверей. Мальчики открыли ее и попали в кухню-столовую.

Старуха недобро зыркнула на них и сказала:

– Что, проголодались? Проходите. Сейчас супа налью.

Мальчишки сели за стол, за которым уже сидела их сестра и потихоньку черпала из тарелки какую-то жижу непонятного цвета и состава.

Старуха разлила по тарелкам суп и поставила перед каждым.

– Ешьте давайте, – прохрипела она своим противным голосом.

Марк взял ложку, зачерпнул содержимое и понюхал. Потом бросил ее обратно в тарелку так, что брызги разлетелись по столу.

– Фу, – закрыл он нос двумя пальцами, – что это за бурда?

Бабка резко повернулась, лицо ее заострилось, покраснело от злости. Она взяла тарелку с супом у Марка и вылила содержимое в ведро.

– Не хочешь, значит, не голодный. Теперь придешь на ужин. Я с вами нянчиться не собираюсь.

Ребята были шокированы действиями прабабки. Когда они приехали, она пыталась изображать радость, хоть и не очень убедительно. И не разговаривала подобным тоном.

Мила посмотрела на нее своими большими глазами и еще быстрее начала работать ложкой.

Никита тоже отказался, и они вдвоем с младшим братом вышли на улицу.

– Ведьма, – пробурчал Марк и захлопнул за собой дверь.

Глава 3

На улице было жарко, как и должно быть в начале июля. Во дворе мальчики увидели небольшой бассейн с фонтаном, но в нем не было воды. На дне был ворох листьев. Возможно, когда-то здесь была вода, но, судя по запущенности, фонтан бездействует много лет.

– Вот бы сейчас на речку сходить… Да, Никит?

Парень смотрел куда-то в сторону калитки. Марк повернулся и увидел, что там стоит девушка. На вид ей было лет восемнадцать. На ней красовалось белое летнее платье, светлые волосы заплетены в две косички, а в руках она держала корзинку с какими-то бутылками.

Она улыбнулась и помахала им рукой.

Никита выгнул бровь в удивлении. «Пока мы сюда ехали, не видели ни домов, ни людей. Только одна странная женщина шла по дороге и все. Значит, где-то неподалеку живут еще люди, будет с кем пообщаться».

– Добрый день, – крикнула девушка и махнула рукой, зовя к себе.

Марк не стал дожидаться повторного приглашения, засунул руки в шорты и пошел к калитке. Никита пошел следом.

– Какие симпатичные жители у нас появились! Вы к бабушке Полине приехали?

– Да, – сказал Никита, подходя к калитке.

– А кто вы ей?

Марк посмотрел на девушку снизу вверх. Потом хмыкнул и ответил:

– Мы-то? Правнуки. Я Марк, а это Ник.

Девушка все так же улыбалась.

– А я Рита. Живу тут неподалеку.

Она махнула рукой в сторону.

– Вот, молоко продаю, вам не надо? Еще две бутылки осталось. Видела, как по дороге машина ехала, я как раз через лес шла, решила и до этого дома дойти. Полина Владленовна одна живет, дальше всех, поэтому идти к ней очень хлопотно.

Сзади, со стороны дома, хлопнула входная дверь, и на улицу выбежала Мила.

– Ник, – крикнула она, – Малк!

Она не выговаривала букву «р», вместо нее получалось «л».

Девочка подбежала к братьям и спряталась за ноги Никиты. Она смотрела своими большими глазами на незнакомую девушку и улыбалась.

– Привет, – сказала Рита. – Это что за красивая девочка? А какое у нее шикарное платье!

– Я Мила. А ты?

Девушка рассмеялась.

– А меня Рита зовут. Я принесла молока. Попросишь бабушку, она вам блинчиков напечет.

– Улаааа, – закричала Мила и подошла к калитке.

Рита вытащила одну бутылку и передала ее в маленькие ручки. Марк хотел ей помочь, но она, сказав, что сама, забрала молоко и понесла его в сторону дома.