Марина Серова
Вся жизнь перед глазами
Пролог
На фоне обильного снегопада волосы журналиста блестели и выглядели, можно сказать, гламурно. Повинуясь неписаным правилам эфира, он стоял перед камерой с непокрытой головой, не обращая внимания на зимние природные катаклизмы. Лицо его, с одной стороны, имело серьезное выражение, с другой – почти восторженное. Он сообщал телезрителям области радостную для большинства граждан весть – только что на взятке поймали коррупционера, одного из крупных чиновников администрации с миллионом жителей города, более того – региональной столицы. Это событие преподносилось в радостном ключе – мол, объявленная властью борьба со злом – внутри нее самой – наконец-то дает плоды! Разумеется, простой обыватель не знал, что событие это могло являться лишь следствием неправильного поведения чиновника, нарушения им особой корпоративной, или, как бы это смешно ни звучало, «коррупционной» этики. Или, по-другому говоря, нарушения правил игры. И поймали его на взятке потому, что кто-то захотел оказаться на его месте и традицию «откатов» и «заносов» продолжить. Только с направлением денежных средств в другой карман. Журналист же просто освещал это событие, получая за свою работу десятую, а то и пятидесятую долю от того, что ежемесячно попадает в такой карман.
– Сегодня сотрудниками ОБЭП было проведено оперативно-следственное мероприятие в помещении городской администрации, в результате которого с поличным был задержан начальник отдела… – бодро тарабанил симпатичный мужчина лет тридцати в микрофон с логотипом местной телекомпании.
На экране появились вооруженные люди в масках, стоявшие в кабинете высокого должностного лица, и один человек в штатском, чье лицо было заретушировано.
– Это что за конверт? – спрашивал он у сидевшего на своем рабочем месте чиновника каким-то неестественным голосом.
– Я не знаю, – довольно-таки уверенно отвечал ему чиновник. – Это не мое. Также хочу официально заявить, что буду разговаривать только в присутствии моего адвоката.
После этого человек в штатском предъявил перед камерой содержимое конверта – внутри оказались зеленые банкноты Федерального казначейства США. Оперативник доходчиво объяснил, что деньги меченые – действительно, на них каким-то особым способом, видимо с помощью специального состава, просвечивалось слово «ВЗЯТКА». Камера выхватила лицо чиновника: оно было абсолютно непроницаемым, почти каменным.
На экранах вновь на фоне российского флага, развевавшегося перед входом в официальное учреждение, появился облепленный снегом журналист.
– Это весьма громкое разоблачение в сфере коррупции в нашем городе, думается, заставит других чиновников, промышляющих подобным образом и превратившим свои должности в хорошо, как им кажется, налаженный бизнес, призадуматься. Если же выводов не будет сделано, то их, по всей видимости, постигнет такая же участь, как и нашего сегодняшнего – в кавычках – героя.
Эту передачу смотрели многие – она вышла в прайм-тайм, в то время, когда люди, пришедшие домой с работы, обычно смотрят новости. Некоторые восприняли ситуацию с любопытством, реакцией большинства же было равнодушие. Некоторые коллеги задержанного коррупционера смотрели на все это с особым, номенклатурным типом тревоги – а почему?.. А кто за этим стоит?.. Если вот этот человек, то что это означает лично для меня? А если тот?.. Но никто из них и мысли не мог допустить, что произошло нечто такое, что и положено по закону. Положено-то было совершенно другое! Но был среди вовлеченных в ситуацию и еще один человек, который понял, что случившееся сегодня событие отразится на нем весьма серьезным образом…
Глава 1
Заводя машину, я вдруг вспомнила слова одного моего знакомого психолога: «Если твоя жизнь начинает быть упорядоченной и напоминать железнодорожное расписание, значит, ты стареешь». Это, конечно, спорное утверждение, однако я поймала себя на мысли, что которую уже пятницу подряд, в одно и то же время, примерно в шесть часов вечера, собираюсь за покупками в один и тот же гипермаркет. Согласно словам психолога, выходит, я старею? Невзначай – после этой мысли – я взглянула на себя в зеркальце и обнаружила, что прежней свежести в своем лице не замечаю. Это мне слегка подпортило настроение, однако, включив логику, я постаралась отогнать подальше эти мысли – возможно, здесь просто плохое освещение, не тот ракурс, да и вообще, не стоит ли мне задаться подобными вопросами, характерными для любой женщины, в более подходящее время и в более подходящей обстановке?
Короче говоря, машину я все же завела и отправилась в свой традиционный пятничный вояж в «Метро». К тому же я знала: как только в моей голове начинают вертеться мысли о том, что моя жизнь застоялась, как она, эта жизнь, немедленно стремится опровергнуть данное умозаключение. Следует только подождать этого момента. И вообще, застой в делах у частного детектива – понятие относительное. Включив радио, я узнала, что в Челябинске некто расстрелял двоих супругов, только что отведших в детский сад ребенка. На определенные мысли наводило обстоятельство, что оба супруга были юристами. «Где юристы – там и коррупция», – совершенно стереотипно подумала я, вздохнув и покачав головой. Но рассуждать на эту тему было некогда, потому как я уже припарковывала свой «Ситроен» в хвосте длинной череды автомобилей, выстроившихся возле бывшего корпуса метизного завода, в котором уже в течение трех лет работал весьма популярный в городе гипермаркет.
Как обычно, я зашагала по выверенному маршруту, везя перед собой тележку. Ассортимент выбираемых мною товаров также особо не изменился с прошлой пятницы: пончики с шоколадом, сочинская балыковая колбаса, говяжья вырезка, семга, вареники с черникой. Я в очередной раз вспомнила фразу психолога и решила добавить что-нибудь новое к этому перечню продуктов питания. Этим новым стали авокадо и манго из фруктово-овощного отдела. А также я решила себя побаловать острыми салатиками. Их завешивали сотрудники гипермаркета, и почему-то именно здесь образовалась очередь. Чуть впереди меня стояла молодая женщина, показавшаяся мне знакомой. Причем знакомой такого рода, которых ты видишь постоянно, чуть ли не каждый день. Она поймала мой взгляд и посмотрела на меня в упор.
– Ой, Таня! – воскликнула она, неуверенно выговорив мое имя.
И тут я поняла, что это соседка из моего же подъезда. Мы часто здоровались и иногда общались, но я даже не помнила, как ее зовут. Зато я хорошо помнила мужчину, с которым она жила, – это был представительный господин лет сорока, всегда выглядевший так, как будто он собирался на какое-то важное совещание. Он всегда носил строгую официальную одежду, держался очень прямо и с достоинством. Даже, я бы сказала, с излишним. С подчеркнутым достоинством. Порою это выглядело несколько напыщенно и даже комично, хотя мужчина, узнав о подобном моем восприятии его персоны, наверное, сильно удивился бы. Он старался держаться очень солидно и, как мне думается, слегка переусердствовал в этом. Вообще мне подсознательно казалось, что он старательно играет роль и очень боится выставить напоказ свои скрытые комплексы, пряча их за маской успешного человека, на самом деле будучи не слишком-то уверенным в себе. Но может быть, это просто мои домыслы, ведь я виделась с ним всегда мимоходом, перебрасываясь дежурными, ничего не значащими фразами, состоявшими из взаимных приветствий и изредка – из упоминаний о мелких событиях в нашем доме. К тому же я вообще склонна к иронии и зачастую вижу смешное в чем-то чересчур серьезном.
Однако сейчас Валерия была одна – я все-таки вспомнила имя девушки. Невысокая брюнетка, с ярко окрашенными волосами, лет двадцати пяти.
– Давай, чего тебе взять? – тут же предложила соседка сократить мое пребывание в очереди за салатиками.
– Остреньких баклажанов, грамм четыреста.
Валерия быстро передала мое пожелание продавщице, та немедленно наполнила баклажанами пластиковую коробочку, и мы с соседкой покинули очередь. Собственно, я уже завершила свою шоп-программу и собиралась направиться к кассам. Несмотря на то что Валерия была, казалось, рада меня увидеть, меня не покидало ощущение, что она сильно нервничает. Я обратила внимание, что молния на одном ее сапоге поднята не до конца, а пуговица на черном пальто, предполагавшем некую строгость ее облика, просто расстегнута. Насколько я помнила свою соседку, ее всегда отличали элегантность и внимание к своему внешнему виду. Эти же подмеченные мною детали явно свидетельствовали о том, что нечто в жизни у нее все же не в порядке. К тому же Валерия была одна, а в девяти из десяти случаях наших встреч ее сопровождал муж. Впрочем, это, конечно же, не означало, что он вообще никуда не отпускает ее одну. Тем более просто в супермаркет.
* * *
– Тебе еще что-нибудь надо? – спросила я.
– А? – откликнулась как-то невпопад Валерия.
– Ты все купила? – повторила я.
Валерия задумалась, посмотрела на прилавки, потом на меня и вздохнула, махнув рукой:
– Да, все.
– Тогда пошли, – кивнула я в сторону касс, и Валерия двинулась следом за мной.
Последовала традиционная процедура выкладывания продуктов из корзин на движущуюся ленту перед кассой. Тут я заметила, что содержимое продуктового пакета Валерии весьма скудно – во всяком случае, вряд ли оно соответствовало самой идее посещения супермаркета в пятничный вечер. Там были всего лишь банка кофе и бутылка недорогого белого вина. Все это мне показалось несколько странным, а вкупе с некоторым беспорядком в одежде соседки наводило на неопределенные дедуктивные размышления. Учитывая мою профессию, это было вполне естественно. Однако вслух я не высказала никаких соображений. Мы довольно быстро закончили расчет и двинулись с пакетами к выходу.
Здесь, по идее, мы должны были расстаться и пойти каждая к своей машине. И как раз в тот момент, когда, по законам ситуации, должны были быть сказаны дежурные слова, Валерия вдруг остановилась, поставила пакет на землю и замерла с таким видом, как будто ей не хватало воздуха.
– Что такое случилось? – нахмурившись, забеспокоилась я.
– Ничего, сейчас пройдет, – отозвалась соседка, закатывая глаза к небу.
Я окончательно поняла, что с ней что-то не то.
– Знаешь, давай-ка поедем на моей машине, – решительно сказала я. – Ты же собираешься домой?
– Да, – кивнула Валерия.
Она подняла пакет с земли, вдруг пристально посмотрела на меня и нерешительно проговорила:
– Слушай, Таня, а ты вроде бы занимаешься… Ну, в общем, мне кто-то говорил, что ты – частный детектив.
– Да, – подтвердила я. – А что случилось-то?
Валерия тяжело вздохнула и сказала:
– Возможно, мне понадобятся твои услуги.
«Ну вот и отход от программы, – подумала я. – Мало того, что я внесла изменения в свою продуктовую корзину, так тут еще и неожиданная встреча и еще более неожиданное заявление. И не зря ведь мне показалось, что с ней что-то не так…» Однако я решила сразу же отмести всякие возможные недомолвки.
– Тут, видишь ли, дела такие: это довольно-таки недешево, – серьезно сказала я.
– Я понимаю, – махнула рукой Валерия. – Если окажется, что дело серьезное и ты ввяжешься в него, я обязательно тебе заплачу. Но сейчас… Короче, ты – специалист, и мне просто необходимо хотя бы проконсультироваться с тобой!
– Ну, поехали… Хочешь – ко мне, хочешь – у тебя поговорим… Ты на восьмом этаже живешь?
– Да…
– Ты сама поведешь машину? – осторожно осведомилась я. – Или лучше со мной доедешь, а потом заберешь ее отсюда? А то тебе, по-моему, нехорошо…
– Да, давай лучше с тобой, – согласилась Валерия, и мы пошли к моему «Ситроену».
Погрузив покупки на заднее сиденье, я села на водительское кресло, а Валерия, соответственно, заняла пассажирское место. Она грустным взглядом проводила свой «Хэндай», оставшийся стоять в соседнем парковочном ряду. Тронув машину с места и не отрывая взгляда от дороги, я пригласила соседку к беседе:
– Ну, давай, в двух словах, что у тебя произошло? С мужем что-нибудь?
– Откуда ты знаешь? – сразу же напряглась Валерия.
Я пожала плечами:
– Вы всегда вдвоем ходите, а тут – ты одна. К тому же ты какая-то вся на нервах!
– Будешь тут на нервах, если его уже пятый день нет дома! – повысила голос обычно говорившая очень тихо Валерия.
«Ну, ничего такого уж необычного в этом нет, – с некоторым облегчением «профессионально» подумала я. – Проблема, можно сказать, весьма часто встречающаяся».
– А телефон его молчит? – вслух спросила я.
– Молчит, – согласилась Валерия. – Вернее, он говорит, что абонент недоступен.
– То есть он выключен, – произнесла я. – А кроме звонков, ты что-нибудь предпринимала, чтобы его найти?
– Да… Вернее, нет, – как-то противоречиво отозвалась Валерия. – То есть с работы мне звонил человек, разыскивал его.
– А где он у тебя работает?
Последовала неожиданная пауза, а потом Валерия как-то сбивчиво, неуверенно сказала:
– Ой, я точно не знаю… Строительством каким-то заведует…
Я оторвала взгляд от дороги и посмотрела на свою спутницу-соседку. Она сидела совершенно растерянная, раскрасневшаяся и нервно теребила пуговицу на пальто, что и навело меня еще в магазине на подозрения: у случайно встретившейся мне в супермаркете Валерии далеко не все в порядке в жизни.
– Так, хорошо, давай-ка все же мы побеседуем дома, – решительно сказала я. – В общих чертах проблему я поняла, а детали лучше обговорить в более спокойной обстановке.
Путь не занял много времени – «Метро» находилось в десяти минутах езды от нашего с Валерией дома. Несмотря на то что я привыкла первые беседы проводить у себя, в этом случае я все же предпочла подняться в квартиру к Валерии. Я еще не знала, будет ли у меня здесь, собственно, «дело», случится ли работа, но если она все же состоится, обстановка и антураж жилища потенциальной клиентки имеют большое значение. Быстро закинув продукты в холодильник, я поднялась на восьмой этаж.
Квартира Валерии была двухкомнатной. Как я потом выяснила, она была приобретена в основном на средства ее родителей, довольно-таки обеспеченных людей. Отец Валерии занимал какой-то пост в городской администрации, а мать преподавала иностранный язык в университете. Сама же Валерия работала офисным менеджером. В квартире было просторно – мебель наличествовала по минимуму и была строго функциональной. Не заметила я и безделушек, и различного рода декоративных элементов, свойственных квартирам, где живут женщины. Однако вся квартира была украшена кое-чем другим, что нечасто встретишь у обычных людей. На стенах висели картины и фоторепродукции определенной тематики, а именно – образы стиля унисекс, в черно-белых тонах, демонстрировавшие различные трагические эмоции, как то: одиночество, отчаяние и стремление к смерти. Присутствовали также изображения брутальных воинов с мечами, причем, что интересно, в одном из них я узнала мужа Валерии.
– Это он? – спросила я, указывая на фотографию, когда Валерия вернулась с кухни, чтобы принести нам обеим кофе.
– Да, – слегка улыбнувшись, ответила хозяйка. – Он очень любит подобный стиль.
– Насколько я знаю, все это называется готикой, – полувопросительно произнесла я.
– Да, это готика, – ответила Валерия, приглашая меня присесть за столик.
Кроме кофе, Валерия выставила на столик и бутылку вина – того самого, что приобрела в гипермаркете, и два бокала. Она собиралась наполнить обе емкости, но я решительно отказалась от алкоголя, сославшись на то, что никогда не пью во время работы, пусть даже пока еще и не заключен договор на нее. Валерия поколебалась, но все же налила себе половину бокала и отпила несколько глотков. Выпила, чуть подумала и наполнила бокал вновь. Я молчала, постукивая ложечкой по краю чашки.
– Вообще-то, я практически не пью, – словно бы оправдываясь, заговорила девушка. – Просто… Просто я сейчас нервничаю.
– Ну, немного вина для расслабления, может быть, и пойдет на пользу, – заметила я. – Но не стоит слишком увлекаться, иначе к уже имеющимся проблемам добавится еще и головная боль.
Валерия подавила вздох, сделала небольшой глоток и отставила недопитый бокал, переключившись на кофе. Мысленно одобрив эти ее действия, я деловито сказала:
– Ладно, давай вернемся к обстоятельствам того, как и когда пропал твой муж. И прежде всего мне хотелось бы задать тебе несколько основополагающих, что называется, вопросов.
– Задавай…
– Давно ли вы живете вместе и зарегистрирован ли брак?
Валерия покачала головой:
– Нет, мы не расписаны. А живем где-то с год…
«Примерно так я и думала, – отметила я про себя. – Если Валерию я видела здесь уже года два с половиной, то представительный мужчина с готическими наклонностями появился несколько позже».
– Как, кстати, зовут твоего мужа?
– Игорь… Игорь Минаев.
– А он намного старше тебя?
– На двенадцать лет. Мне двадцать восемь, а ему совсем недавно, в декабре, исполнилось ровно сорок. Я еще предупреждала его, говорила, что это плохая примета – отмечать сорокалетие… – Валерия вдруг зашмыгала носом и лишь усилием воли сдержала готовый вырваться всхлип.
– Так, хорошо, – отхлебнув глоток кофе, деловито сказала я. – Отставим пока что суеверия. Ты говоришь, что он не появляется дома пятый день подряд? Телефон отключен, а на работе он тоже отсутствует все это время. Кстати, где он работает, ты точно не знаешь и никогда там не была?
– Нет, – равнодушно пожала плечами Валерия. – И никогда не собиралась там бывать. Игорь считал, что это – его дела и мне совершенно незачем в них лезть.
Надо сказать, что, встречая эту пару мимоходом в подъезде или во дворе, я отметила определенную особенность, определенную стереотипную модель: Игорь всегда выглядел в этой паре лидером, а Валерия – ведомой. Игорь всегда здоровался первым и всегда находил что сказать, Валерия же почти все время молчала. Однако наши контакты были столь поверхностными, что я даже не знала, как зовут мужа соседки. И то, что Валерия была плохо осведомлена о делах своего гражданского, как теперь выясняется, мужа, вполне укладывалось в эту модель. Возможно даже, что Игорь был как бы «мужем-отцом». Точнее, он играл такую роль и делал это с удовольствием. Нужно заметить, что она ему хорошо удавалась. Но это все – лишь предположения, сделанные мною в результате скоротечных наблюдений… Что ж, продолжим вникать в суть дела.
– Лера, а такое бывало раньше в течение вашей совместной жизни? – спросила я, переходя к менее формальной форме обращения, чтобы сократить дистанцию между нами. В данный момент это было наилучшим способом установить более доверительный контакт. – Игорь никогда… не исчезал? Ну, скажем там, мог он внезапно загулять с друзьями, поехать неожиданно в командировку, не предупредив тебя об этом?
– Нет, – тут же ответила Валерия. – Только один раз он ночевал не дома, а у друга, но это потому, что… – она слегка усмехнулась, – он слишком много выпил.
– А как у него вообще с этим делом? – я щелкнула себя пальцем по горлу.
– В пределах разумного.
Впрочем, я спросила об этом лишь для проформы. Такой строгий и подтянутый господин, как Игорь Минаев, никак не ассоциировался с образом алкоголика.
– Он всегда был против того, чтобы я пила спиртные напитки, – добавила Валерия, покосившись на бутылку с вином. – Позволял мне выпить только пару бокалов по праздникам, и то только после того, как я попрошу разрешения. Но мне это нравилось! – спохватившись, что я могу неправильно истолковать ее слова, тут же воскликнула Валерия. – Я же говорю, что я – не поклонница алкоголя. Мне нравилось, что Игорь проявляет таким образом… заботу обо мне.
«Да, кажется, мои предположения относительно модели «строгий папа – послушная дочка» подтверждаются, – отметила я про себя. – Словечки типа «позволял», «попросить разрешения» наглядно свидетельствуют о том, что Игорю Минаеву нравилась роль властного мужчины. Собственно, почему – «нравилась»? Пока что нет оснований говорить о нем в прошедшем времени». И я вернулась к сути проблемы.
– Лера, я должна у тебя спросить еще вот о чем… – Я многозначительно посмотрела на нее.
Валерия вновь усмехнулась и опередила меня:
– Любовницы, я думаю, все-таки исключены… Если ты хотела об этом…
– Да, именно об этом. Впрочем, постарайся понять меня правильно. Я сейчас рассматриваю все возможные версии.
– Да-да, я понимаю. – Соседка посмотрела на меня широко раскрытыми серыми глазами, в которых отражались растерянность и неуверенность.
– Поэтому как бы тебе, возможно, ни было неприятно говорить на эту тему, но… Видимо, придется. И еще, кстати, одна важная вещь! Итак, вы не расписаны, эта квартира, как я понимаю, принадлежит тебе, а… Извини, конечно, но что с твоими ценными вещами? Все ли на месте?
Валерия на этот раз не просто усмехнулась, а откровенно заулыбалась:
– Самая ценная вещь в квартире – вот этот самурайский меч!
И она указала в угол, где в коробке действительно лежали ножны.
– Что, действительно – самурайский? – недоверчиво спросила я.
– Я точно не знаю, но Игорь купил его именно как самурайский, за очень серьезные деньги, у одного коллекционера. И меч находится в ножнах.
Валерия вдруг слегка нахмурилась, поднялась и шагнула в угол. Взяв ножны в руки – видимо, они были тяжеловатыми, судя по усилию, с которым она их подняла, – девушка развела руки в разные стороны и вздохнула с облегчением. В левой руке у нее остались ножны, правая же сжимала внушительный меч.
– Ну вот, все на месте, – с натянутой улыбкой констатировала она.
– Ну и замечательно. Ладно, о мечах мы поговорим потом, – махнула я рукой, – а сейчас давай о менее заметных, но, возможно, более ценных вещах. Например, просто о деньгах?
– Ну, особых сбережений у нас не было… В смысле, у меня свой счет в банке, у Игоря – свой, но это как бы разные вещи, и доступ был у нас к ним односторонний. Украшений особо ценных у меня нет, я предпочитаю недорогое серебро. Потом, есть еще ноутбук, но Игорь его часто носит с собой. Вот и в тот раз взял….
– Кстати, давай восстановим последовательную цепь событий. Итак, когда он в последний раз был в этой квартире?
Валерия слегка подумала, потом ответила:
– Сегодня пятница, значит, это было утро понедельника. Я собиралась на работу, он тоже. Но он уходит позже, порою не раньше одиннадцати… Впрочем, бывает по-разному… В тот день я ушла первой, он был здесь, завтракал.
– Ничего необычного в его поведении ты не заметила? Нервозности, раздражительности, а может быть, наоборот, необыкновенной приподнятости настроения?
– Н-нет, – нахмурив брови и, видимо, стараясь по максимуму вспомнить все детали того утра, ответила соседка.
– Вы не ссорились?
Валерия вновь покачала головой:
– Мы вообще практически никогда не ссорились.
– Ни на какие проблемы Игорь не жаловался?
Валерия потянулась за сигаретами. Закурив и тяжело выпустив первую струю дыма, она сказала:
– Ты удивишься, но он никогда не жаловался на проблемы… Вернее, жаловался, но это было или… что-то вроде – «у меня здесь болит» и «нарвался на очередной нервяк». А так, чтобы рассказать что-то по существу – это не в его характере.
– Выходит, вы своими проблемами друг с другом не делились, – заключила я.
– Выходит, нет.
– Общих знакомых ты, конечно, обзванивала…
– Разумеется. Их, собственно, не так уж и много… Никто ничего не знает.
– А в полицию ходила?
– Смеешься? – ответила вопросом на вопрос Валерия. – Чтобы они меня уверяли о наличии у него любовниц и обо всем таком прочем… И это еще в лучшем случае, а то и вообще не стали бы меня слушать!
– Извини… А такие учреждения, как больницы или, того хуже, морги… – осторожно произнесла я.
– Этим я как раз и занималась сегодня с утра. Нет, там никаких случаев, что называется, подходящих «под Игоря», не зафиксировано.
Я подумала: наверное, настал момент, чтобы определиться окончательно. Возможно, конечно, что дело это вскоре само собой разрешится, и, может быть, даже без моего участия. Однако пять дней отсутствия человека дома, притом что подобных прецедентов раньше не бывало, – это многовато. Работы у меня сейчас нет, почему бы не взяться за это? Тем более если Валерия оплатит расследование. А я согласилась бы на расследование только при соблюдении этого условия. Деньги у нее есть, по крайней мере, она явно не голодает и вполне в состоянии оплатить мои услуги. К тому же она сама заикнулась о том, что я могу ей понадобиться с профессиональной точки зрения.
– Лера, теперь давай по существу, – я хлопнула в ладоши. – Я могу, конечно, посоветовать тебе подождать, пока все само собой не образуется и Игорь не вернется. Несмотря на то что такого у вас не было никогда, это не значит, что никогда и не будет впредь. Все когда-то случается впервые. Но это один вариант, и весьма призрачный. Но есть и второй… А именно: я проведу небольшое расследование. Можно сказать, предварительное. Потом посмотрим, что делать дальше. Но… Это если ты готова мне заплатить и не хочешь ждать.
Валерия немного подумала, потом спросила о расценках. Еще немного подумав, она согласилась.
– Я, может быть, не стала бы особо волноваться, – заговорила чуть позже она, затушив сигарету. – Даже любовница меня не так уж сильно расстроила бы… Но я чувствую, что здесь что-то совсем не обычное. Где-то в глубине души чувствую. И что сама я это не разрулю. Да и само собою это не разрулится.
Последнюю фразу Валерия произнесла очень грустным тоном. Я же подумала, что чувства в глубине души – это, конечно, хорошо, но порою к реальности они имеют слабое отношение. Определившись с тем, что после встречи с Валерией в супермаркете я обрела какую-никакую работу, я могла начинать действовать.
– А теперь давай порассуждаем вместе, – предложила я. – Если отмести криминальные варианты исчезновения твоего Игоря – ну, то есть что его убили, – то получается, что он сбежал?
– Получается, что так, – еще более грустным тоном согласилась Валерия. – Только для этого нет никаких причин.
– Видимых причин действительно нет, – согласилась я. – Вы не ссорились, нормально жили, на работе проблем у него не было… Впрочем, про работу ты практически ничего не знаешь. Но ты говорила, что проявлялся какой-то человек с его работы. Кто это?
– Это Петр Строгачев, его партнер. Он пару раз был у нас в гостях. И звонил мне позавчера, чтобы узнать, где Игорь. По его словам, Игорь пришел на работу в понедельник, уехал после обеда, во вторник не пришел…
– А в среду Петр забеспокоился и позвонил тебе, – закончила ее мысль я. – И с этим Петром, думается, мне нужно встретиться в самое ближайшее время. Тебе он только звонил, да?
– Да, только звонил. Но хотел приехать, чтобы поговорить более конкретно. Я сослалась на то, что болею, и отказалась.
– Почему?
Валерия слегка замялась:
– Не очень он мне нравится. Какой-то дотошный тип, вечно всем недовольный… Неприятный, короче говоря.
– Ну, приятный он или неприятный, в данном случае это неважно. Встретиться с ним надо. Но это уже моя забота. А что по поводу тех друзей, которых ты обзванивала? Кто это? Что за люди?
– Да, собственно, у нас их всего трое. Причем двоих сейчас в городе нет.
– Вот как? Интересно…
– Ничего особо интересного, – вздохнула Валерия. – Есть так называемый Кролик, – она слегка улыбнулась, – ну, вообще-то он Коля Кремнев. Доморощенный философ, а работает таксистом. У него «Фольксваген» – не новый, правда. На нем и работает. С ним я разговаривала. Еще один друг, Дмитрий, бизнесмен, он сейчас в Москве. Наконец, самый близкий приятель Игоря, музыкант Андрей Рубальский, сейчас в Швеции, приехать должен завтра. И кстати, если что… Если уж куда-то Игорь и собрался бы исчезнуть, тем более к какой-то другой женщине… То именно с Андреем он и должен был чем-то поделиться. Вернее, даже не должен – это не совсем подходящее слово, – а мог бы. То есть если бы с кем-то он и пооткровенничал, то только с Андреем. А так вообще Игорь человек довольно закрытый.
– Понятно. Это все?
– Ну, это те друзья, которых я знаю, к которым мы ходили и которые приходили сюда. У Игоря много контактов по работе, но о тех людях, как ты понимаешь, я ничего не знаю. Да и вообще…
– Так, я совсем забыла, – перебила Валерию я. – А родственники Игоря? С ними ты связывалась?
– У него нет родственников, – ответила Валерия.
Я слегка опешила.
– Совсем?
– Ну, в нашем городе нет, – уточнила моя соседка и по совместительству уже и клиентка.
– Интересно, – протянула я. – То есть Игорь не из нашего города. А из какого же?
– Точно я не знаю, – с едва заметной усмешкой ответила Валерия.
Видимо, она понимала, что в моих глазах ее ответ выглядит не совсем адекватным.
– Как это – ты не знаешь? – только и смогла вымолвить я.
– Ну, он приехал сюда с Урала, у него там остался отец и первая семья, о которой он крайне не любил говорить. Утверждал только, что с женой расстался очень нехорошо. Он запрещал мне об этом его расспрашивать.
«Совсем замечательно, – подумала я. – А этот Игорь, выходит, очень даже непростой человек… В смысле своей биографии и в том смысле, что искать его, похоже, можно во многих местах».
– Так, тогда у меня такой вопрос. Ты говорила, что единственный человек, с которым Игорь мог бы быть откровенен, – это композитор Андрей Рубальский?
– Верно, – подтвердила Валерия.
– А почему именно он? Ведь Игорь живет в Тарасове совсем недолго, и по натуре он человек закрытый, как ты сама утверждаешь. Да и мне он кажется таким же. То есть с ним можно проговорить без остановки часа два подряд о чем угодно, а потом обнаружить, что о нем самом ты так ничего и не знаешь.
– Да, это точно про него! – подхватила Валерия.
– Так откуда же такое доверие к Рубальскому с его стороны?
Валерия призадумалась.
– Вообще-то они, кажется, знакомы давно… – произнесла она не очень решительным тоном.
– Это ты так думаешь или кто-то из них говорил об этом более опеделенно? – уточнила я.
– Я так думаю, исходя из неких нюансов их бесед. То есть дословно я не могу привести пример, но общее впечатление складывалось именно такое: что они знают друг друга уже много лет.
– Понятно, – с легким разочарованием ответила я, думая, что стоит переговорить с этим Рубальским как можно скорее. Я вернулась к началу темы: – Значит, никаких адресов и телефонов из его родного города ты не знаешь…
– Конечно, нет, – сказала Валерия. – Понимаешь, может быть, это и не совсем обычно для тебя и для других людей, но… Мы не интересовались прежней жизнью друг друга. Для нас было важно то, что происходит сейчас. У меня тоже до Игоря была не слишком-то счастливая жизнь. Жила я с одним парнем, потом он меня бросил и покончил с собой.
– Сразу же? – удивилась я.
– Нет. Спустя полгода. Он ушел к другой, а там – не сложилось. И вообще, он употреблял наркотики, так что…
