Марина Серова
Свет клином сошелся
Глава 1
Когда я выходила утром из дома, я даже не могла представить, что не захочу туда возвращаться. Я нарезала на своем «Мини-Купере» круги по городу, не зная не только куда мне податься, но и как вообще жить дальше. Все изменила одна случайная встреча. Несколько часов назад я столкнулась на улице с бывшим одноклассником Антоном Ярцевым. Вместо приветствия он одарил меня уничтожающим взглядом и уже хотел пройти мимо, но я остановила его, спросив:
– Антон, что-то случилось?
– С чего ты взяла?
– Мне показалось или у тебя ко мне какие-то претензии? – спросила я.
– Ну какие у меня могут быть претензии к бывшей однокласснице? Ты сама по себе, я сам по себе. – В словах Ярцева был явный вызов. – Кстати, как там твой дед поживает?
– Спасибо, все нормально.
– Нормально… Ну, конечно, что будет этому старому катале? – зло усмехнулся Антон, и, скосив глаза на пакеты у меня в руках, добавил: – Я смотрю, ты по магазинам бегала. Горячо любимый дедуля деньжат на шопинг подкинул? Ну-ну…
– Антон, что все это значит? – потребовала я объяснений.
– Ты действительно хочешь это знать? – Ярцев прищурился. – Я могу тебе кое-что рассказать. Только вряд ли тебе, Казакова, это понравится…
– Мне уже не нравится твое поведение, но я тебя выслушаю, потому что хочу знать, с чего это вдруг ты так ополчился на меня и Аришу.
– Аришу, – ядовито усмехнувшись, повторил он. – Уж больно неподходящую кличку ты придумала для своего деда.
– Это не кличка, – я еле сдержала себя от прилюдного проявления высшей степени своего негодования, – а уменьшительно-ласкательная производная от имени Аристарх.
– Вот-вот, – многозначительно кивнул Ярцев, – Аристарх… В этом-то все и дело.
– Все, Антон, мне надоели твои загадки! Либо ты прямо сейчас выкладываешь, какие у тебя претензии ко мне и к моему деду, либо я…
– Что – ты? – грубо оборвал меня однокашник.
– Буду считать тебя… жалким ничтожеством, который пытается компенсировать свои профессиональные неудачи необоснованными нападками на окружающих, – выпалила я, наплевав на всякую дипломатию.
– Это я-то жалкое ничтожество? – вскипел Ярцев и стал стрелять в меня словами, как патронами: – Интересно, а кто тогда ты, Казакова? Удачливым юристом тебя уж точно не назовешь. Согласись, светоч юриспруденции из тебя не вышел… Ах, да, ты мнишь себя этакой защитницей униженных и оскорбленных. Интересно, что ты будешь делать, когда узнаешь правду о своем обожаемом Арише, мисс Робин Гуд?
– Хватит сотрясать воздух пустыми словами! Если тебе есть что сказать по существу, говори! – потребовала я, едва сдержавшись от того, чтобы не дать Ярцеву пощечину.
– Ну не здесь же! – Антон просканировал взглядом окружающее пространство. – Пойдем вон в то кафе!
– Пойдем, – не раздумывая согласилась я и поспешила за своим однокашником, быстрой походкой направившимся к «Подсолнуху».
Для обеда было уже поздно, а для ужина – еще рано, поэтому посетителей в кафе не наблюдалось. Мы устроились за столиком у окна, сразу же заказали по чашке кофе и стали гипнотизировать друг друга взглядами. Я ждала от Антона немедленных объяснений, но он почему-то не спешил с ними, вероятно, обдумывая, с чего начать.
– Ну и?.. – поторопила я.
– Две недели назад повесился отец моей девушки, – глухо проговорил Антон.
– Прими мои соболезнования, – отозвалась я, еще не понимая, к чему он клонит.
– Он оставил предсмертную записку, из которой следует, что в петлю его подтолкнул… твой дед.
– Что?! – крикнула я, заставив оглянуться на наш столик двух официанток и бармена. Пришлось понизить тон: – Там что, так и было написано: «Казаков Аристарх Владиленович»?
– Почти, – подтвердил мой однокашник. – Только имя, а оно у твоего деда весьма редкое. Кроме того, мне удалось выяснить, что они, я имею в виду Никиного отца и твоего деда, пересекались, причем не единожды. Догадываешься, где?
К нам подошла официантка, поставила на стол две чашки эспрессо и поспешила сразу же удалиться, вероятно, почувствовав напряженность в наших отношениях.
– Допустим, Ариша был знаком с… этим, ну как его там?.. Ты, кажется, так и не назвал имя и фамилию человека, решившегося на суицид?
– Булатов Иван Иванович. – Ярцев сделал глоток кофе.
– Никогда не слышала от деда это имя. В круг его близких друзей он точно не входил, – заметила я, уверенная в том, что Антон ошибся со своими умозаключениями.
– Я допускаю, что ты никогда не слышала об этом человеке. Зачем старику рассказывать тебе о том, кого он хладнокровно обыграл до последней нитки? – Ярцев испытующе уставился на меня.
После этих слов моя уверенность в невиновности деда заметно поубавилась. Сколько я знала своего прародителя, он всегда играл в карты: и тогда, когда понятия «игорный бизнес» в нашей стране в принципе не было, и, разумеется, тогда, когда легально существовали казино, и даже теперь, когда на азартные игры был наложен строжайший запрет. Карты являлись для него не просто источником дохода, но и образом жизни. Теоретически то, о чем говорил Ярцев, могло быть правдой. Я слышала от деда, что иногда игроки кончали жизнь самоубийством, потому что не могли расплатиться с карточными долгами. Но я отказывалась верить, что мой Ариша вынудил кого-то пойти на столь крайние меры. Последние две недели дедуля вел себя, как обычно.
– Антон, мне кажется, ты заблуждаешься. Прежде чем делать такие заявления, надо было все досконально проверить.
– А я и проверил. Я был на улице Конева, в подпольном казино, которое посещал Иван Иваныч, и навел там кое-какие справки. Мне подтвердили, что Аристарх Казаков выиграл у Ивана Булатова очень крупную сумму. Потом записка… Надеюсь, ты понимаешь, что люди перед смертью не врут. Никин отец винил в своей смерти именно Аристарха… – Ярцев запнулся.
– Странно, а почему моего деда до сих пор не вызвали в полицию? – удивилась я.
– Могли бы, но я уговорил Нику, а она, в свою очередь, свою маму, Веру Николаевну, не показывать предсмертную записку следователю. Только благодарить меня за это не надо. Я вообще не собирался ничего тебе об этом рассказывать. Но ты, Полина, сама настояла на этом, так что пеняй теперь на себя. Тебе с этим жить дальше. Окажись на месте твоего деда посторонний человек, ты наверняка бросилась бы его наказывать. Но я уверен, ты ничего не предпримешь против своего Ариши, – Антон произнес имя моего деда с явным пренебрежением. Затем, скосив глаза на пакеты, стоящие на соседнем от меня стуле, добавил: – Уж не знаю, будешь ли ты теперь с удовольствием носить яркие тряпки, которые ты накупила на булатовские деньги, а Ника и ее мама не снимают траурных одежд.
– Антон, я… – Мне не удалось закончить свою фразу, потому что Ярцев меня перебил.
– Мы заявление в загс собирались подать, но Булатовым сейчас не до свадьбы. Собственно, это все, что я могу тебе сказать. – Ярцев допил кофе, небрежно бросил на стол сотку и вышел из кафе, не попрощавшись со мной.
Я была настолько ошарашена услышанным, что в упор не замечала нарисовавшуюся около меня официантку.
– Вы еще что-нибудь заказывать будете? – спросила она, наклонившись буквально к моему лицу.
– Нет, спасибо. – Я встала и пошла к выходу.
– Вещи! Вы забыли свои вещи! – крикнула мне вслед официантка. Я остановилась, оглянулась, но возвращаться за оставленными пакетами не спешила. Мысль о том, что сегодняшние покупки сделаны на деньги, которые мой дед выиграл у Булатова, ввела меня в ступор. Девушка взяла со стула пакеты и всучила мне их со словами: – Вот, возьмите, пожалуйста.
– Спасибо. – Я вышла на улицу и машинально побрела по улице в сторону центра.
Дойдя до перекрестка, я вдруг поняла, что отдаляюсь от своего «Мини-Купера», который стоял на парковке около торгового центра «Юпитер». Загорелся зеленый свет, пешеходы стали переходить дорогу, я же развернулась и побрела обратно. Дойдя до своей машины, я бросила пакеты в багажник, села за руль и поняла, что мне некуда ехать – возвращаться домой не хотелось. А если честно, то я даже боялась туда вернуться. Меня пугало, что дед подтвердит слова Ярцева.
Мне никогда не нравилось Аришино увлечение. Я не раз просила его бросить это занятие, но он даже не пытался давать мне пустые обещания. Дед упрямо говорил, что именно игральные карты, а не оловянные солдатики или деревянные лошадки, были его первыми игрушками, он не изменял им на протяжении всей своей жизни и даже просил похоронить его с новенькой колодой карт в кармане ритуального смокинга. Осознав, что переделать Аришу невозможно, я попыталась изменить свое отношение к его увлечению. В конце концов, дед играл не с детьми, у которых еще не окрепла психика, а со взрослыми вполне состоявшимися людьми, которые, садясь за стол, отдавали себе отчет в том, что могут проиграть, причем проиграть много, порой очень много. Я взяла за правило отдавать часть выигранных Аришей денег на благотворительность или тратила их на благое дело восстановления справедливости.
Антон неспроста назвал меня мисс Робин Гуд. С некоторых пор по примеру этого героя средневековых английских баллад, я отстаивала интересы тех, кого не смог защитить закон. Если бы Ярцев не уговорил дочь Ивана Ивановича утаить от следствия предсмертную записку, то моего деда могли бы привлечь к уголовной ответственности за доведение до самоубийства. Семья Булатовых имела бы законное право еще и счет моему единственному родственнику выставить за моральный и материальный ущерб. Но мой бывший одноклассник помешал им это осуществить, сделав меня заложницей собственных принципов. Он прекрасно знал, что я не могла пройти мимо несправедливости, но и мстить своему деду, который один растил меня с четырнадцати лет, тоже была не в состоянии. Я попала в тиски, которые сжимали мою голову, разрывая мозг от неразрешимых вопросов, сдавливали грудь, выворачивая душу наизнанку. Как жить дальше под одной крышей с дедом, если он виновен в смерти хорошего человека? Что делать с вещами, которые я покупала на деньги, выигранные Аришей в карты? Порвать и выбросить в мусорку? Или развести рядом с домом большой костер и спалить там едва ли не все свои платья, юбки и блузки?
Я невольно вспомнила про ванну с золочеными ножками в виде львиных лап, которую дед установил в своей ванной комнате. Это было чуть больше двух недель назад. Он вернулся домой с большим выигрышем, а на следующий день заказал по каталогу эту ванну. Конечно, старый «чугун» давно надо было менять, и я несколько раз предлагала ему различные варианты «акрила», но Ариша колебался. Оказывается, он вынашивал в душе совсем другие планы. Аристократическая купальня потребовала полной перепланировки его ванной комнаты. Потом и мне захотелось сделать ремонт на своей территории. Сейчас он шел полным ходом, поэтому я была вынуждена переехать в гостевую комнату. Желания продолжать ремонт уже не было. В один момент он стал для меня неприятной реальностью…
Дом, в котором мы с Аришей прожили без малого пятнадцать лет и в котором я прежде любила каждый уголок, превратился в моем сознании в склад дорогих, но не так уж нужных вещей, купленных на грязные деньги. Меня перестало туда тянуть, но другого дома у меня не было, поэтому я колесила по городу, не зная, куда податься. На душе стало еще паршивее, когда я подумала о том, что «Мини-Купер», за рулем которого я сидела, тоже был приобретен отчасти на Аришины деньги. Моей зарплаты юрисконсульта кирпичного завода не хватало на то, чтобы приобрести машину моей мечты. Дедуля великодушно добавил к моим сбережениям крупную сумму, и я стала счастливой обладательницей единственного в нашей городе «Мини-Купера». На тот момент – единственного. И я была на тот момент абсолютно счастливой. Сейчас в Горовске появились еще два автомобиля той же модели, правда, другого цвета. А счастье оказалось каким-то призрачным. Да и что такое счастье? Наверное, это состояние полного душевного равновесия. До встречи с Ярцевым я его испытывала, но Антон легко смог его пошатнуть…
Чисто инстинктивно я заехала во двор дома, в котором жила моя лучшая подруга Алина Нечаева. Рядом с ее парадной стоял «Фиат Пунто» синего цвета. Это авто принадлежало ее новому бойфренду. Как же я забыла, что он должен был вернуться сегодня утром из командировки! Я развернулась и выехала со двора – Нечаевой сейчас явно было не до меня. Намотав еще несколько километров по центральной части города, я достала из сумки мобильник и набрала номер.
– Алло! – ответил хорошо знакомый голос.
– Женя, можно я к тебе сейчас приеду? – спросила я без всяких приветствий и пространных объяснений.
Крючков, застигнутый врасплох моим вопросом, сделал небольшую паузу, после чего произнес:
– Конечно. Если не трудно, купи пачку чая, желательно черного.
– Хорошо. – Отключив связь, я бросила мобильник обратно в сумку и поехала в сторону железнодорожного вокзала, рядом с которым жил Евгений.
* * *
Когда я подошла к Женькиной парадной, из нее выскочила девушка лет двадцати двух – двадцати трех со слезами на глазах. Она оставила дверь открытой, поэтому я не стала пользоваться домофоном, а поднялась на нужный этаж и позвонила в квартиру. Крючков сразу же открыл мне.
– Ты так быстро? – удивился он. – Но что же ты стоишь? Проходи. У тебя что-то случилось?
Я не спешила сразу же вываливать на Крючкова свои проблемы.
– Вот, – я протянула ему пачку чая, купленную в магазине, расположенном в соседнем доме. – Подойдет?
– Сгодится, – кивнул Женька. – Я как раз ужинать собирался. Составишь мне компанию?
– Чисто символически. У меня совершенно нет аппетита.
– А я чертовски голоден! – Женька направился в кухню, я последовала за ним. – Поля, у тебя был такой голос по телефону…
– Какой?
– Мне показалось, что ты попала в безвыходную ситуацию. Я прав? – уточнил Евгений, глядя мне в глаза. Я кивнула, подтверждая его догадку. – А знаешь, Полина, меня это ничуть не удивляет! Путь, который ты выбрала, рано или поздно должен был привести тебя в тупик.
– Ты говоришь так, будто рад этому, – я отстранилась от Женьки. – Зря я к тебе пришла…
– Не зря. Я постараюсь тебе помочь. Давай, рассказывай, что же все-таки случилось.
– Я только что узнала, что один человек повесился из-за того, что мой дед обыграл его в карты…
– Так. – Евгений усадил меня за стол, потом расположился напротив меня. – Откуда тебе это известно?
– Я встретила Антошку Ярцева, моего бывшего одноклассника. – Я передала Крючкову практически слово в слово все, о чем поведал мне Ярцев, а потом стала изливать ему свою душу: – Женя, я понимаю, что карты – это зло, но Ариша мой единственный родственник. Он всегда баловал меня… И что же теперь? По идее, мне надо закрыть глаза на то, что произошло, но я не могу вернуться домой и общаться дальше с Аришей как ни в чем не бывало, не могу смотреть на вещи, которые куплены на его выигрыши…
– Да, ситуация непростая, – Женька положил свою руку на мою ладонь. – С твоим обостренным чувством справедливости действительно будет нелегко забыть эту историю… Полина, а вдруг Аристарх Владиленович не причастен к самоубийству Булатова?
– Но тот же оставил записку, – напомнила я.
– Ты ее видела? – уточнил Крючков.
– Нет, но Ярцев сказал, что в ней было написано буквально следующее: «В моей смерти прошу винить Аристарха»…
– Мало ли какого Аристарха он имел в виду?
– Женя, я понимаю, что ты хочешь меня успокоить, но, скорее всего, несостоявшийся Антошкин тесть имел в виду именно моего деда. Ярцев выяснил, что и мой Ариша, и Иван Иванович бывали в одном подпольном казино. Две-три недели назад дед вернулся домой с солидным выигрышем. Так что, вполне вероятно, что именно он обыграл Булатова в пух и прах.
– Полина, а вдруг это подстава? – удивил меня своим вопросом Крючков.
– В смысле?
– Вдруг кому-нибудь понадобилось поссорить тебя с дедом? – предположил Крючков. – Например, кому-нибудь из тех, кому ты отомстила в духе Робин Гуда.
– Не знаю, я в этом направлении не думала.
– А ты подумай! А я пока накрою на стол.
Я стала мысленно прокручивать все мои мстительные операции. Начала я, естественно, с самой первой, когда решилась призвать к ответу бывшего прокурора города, в пьяном виде сбившего автомобиль, в котором ехали мои родители. Это случилось около пятнадцати лет назад. Тогда Синдяков не только не был наказан, но и умудрился взыскать с моего деда ущерб, причиненный его новенькой иномарке. Трагедия произошла на моих глазах, и я, будучи наивным подростком, не могла понять, как такое возможно. Только повзрослев, получив юридическое образование и некоторый опыт работы по специальности, я поняла, что подобное происходит сплошь и рядом – закон чаще всего защищает тех, у кого есть деньги и власть. Я была твердо убеждена, что так быть не должно, поэтому встала на сторону «униженных и оскорбленных». Но для начала я наказала убийцу моих родителей. В результате моих усилий он стал неизлечимым пациентом психбольницы. В числе тех, кого я призвала к ответу за безнаказанные злодейства, были самые разные люди: генеральный директор кирпичного завода, владелица кадрового агентства, главврач клиники пластической хирургии, директор страховой компании, адвокат, нотариус и даже сантехник. Кстати, последний из этого далеко не полного списка был убийцей, которого суд присяжных оправдал благодаря стараниям адвоката Крючкова. Женька добросовестно заблуждался насчет своего подзащитного и только через несколько лет, встретив его в областном центре, понял, что совершил профессиональную ошибку. И я, по настоятельной просьбе Евгения, помогла ее исправить. Всякий раз, занимаясь благим делом восстановления справедливости, я старалась найти слабые места своих оппонентов, чтобы потом ударить по ним. Так, может, Крючков прав, утверждая, что кто-то решил нанести удар по моей болевой точке? Кто-то из тех, кому я перешла дорогу…
– Многие имеют на меня зуб, – признала я. – Спасибо, что открыл мне на это глаза. Знаешь, я, пожалуй, поеду домой и поговорю с Аришей. Я не успокоюсь, пока не сделаю этого.
– Нет, я тебя не отпущу, – воспротивился Женька. – Ты сейчас слишком возбуждена, а потому тебе противопоказано садиться за руль. С дедом, конечно, надо поговорить, но завтра, когда эмоции более или менее улягутся. С этой новостью, как говорится, надо переспать.
– То есть ты предлагаешь мне остаться у тебя?
– Ну, разумеется, – Крючков поставил на стол початую бутылку коньяка. – Для начала предлагаю выпить, чтобы расслабиться. Если не трудно, достань рюмочки. Они в шкафу, у тебя за спиной.
– Сейчас. – Я встала, открыла дверку и первое, что увидела, – пачку с надписью на английском языке: «Tea». У Женьки был чай, но он послал меня за ним в магазин. Зачем? В следующую секунду я вспомнила заплаканное лицо девушки, выбегающей из парадной. Неужели Крючков озвучил первую пришедшую ему на ум просьбу, чтобы как-то задержать меня, а затем стал спешно спроваживать свою юную гостью?
– Нашла рюмки? – спросил Евгений.
Я попыталась прогнать догадку, пришедшую мне в голову, но она упорствовала.
– Нашла. – Я достала открытую пачку чая и бросила ее на стол, внимательно наблюдая за реакцией хозяина этой квартиры.
– Так вот он где! – Женька искренне обрадовался моей находке. – Ведь помнил же, что чай должен быть, но на месте его почему-то не оказалось. – А где рюмки?
Мне не хотелось опускаться до банальнейшей сцены ревности, поэтому я молча достала две рюмочки и поставила их на стол. В голове же прочно засел вопрос: «Так, может, та девица и переложила пачку чая, когда хозяйничала на этой кухне?» Ведь кто-то же нажарил котлет. По идее, мне надо было радоваться, что Женька предпочел провести время со мной, а не с той, другой, но я испытывала совсем другие эмоции.
– Ты извини, – сказала я, выйдя из-за стола, – я все же поеду домой.
– Полина, не уходи. – Мой институтский приятель попытался меня задержать, но я все равно ушла.
И моя ревность была тут совсем ни при чем. Просто я почувствовала, что должна немедленно поговорить с Аришей.
* * *
– Полетт, ты где это пропадала? – спросил дед, встретив меня в прихожей. – Я долго не решался сесть ужинать без тебя, а потом не выдержал и разогрел себе остатки вчерашнего плова. Простишь меня?
– За плов – прощу, – холодно ответила я и стала подниматься по лестнице на второй этаж. Открыв по привычке дверь в свою комнату, я увидела там строительный бардак, закрыла ее и шагнула к гостевой комнате.
– Полетт, у рабочих случился какой-то форс-мажор, поэтому они не смогли сегодня приехать к нам, – раздалось за моей спиной. – Отзвонился их бригадир, извинился и пообещал, что завтра все войдет в нормальный график. Полетт, что-то случилось?
– Случилось, – ответила я, не оборачиваясь. – Нам предстоит очень серьезный разговор. Я сейчас переоденусь и спущусь вниз. Подожди меня в кантри-зале.
– Ты сегодня такая загадочная, – произнес дед, похоже, даже не подозревая, о чем пойдет речь.
Я знала, что разговор будет непростым, но даже не думала насколько. Перебрав в уме несколько вариантов, я решила, что не стоит долго мучить Аришу длинными предисловиями. Переступив порог гостиной, выполненной в уютном стиле кантри, я буквально с порога спросила:
– Дед, а сколько ты выиграл у Булатова?
– У кого? – уточнил Ариша. – Прости, я не расслышал.
– У Булатова Ивана Ивановича, – четко повторила я, усаживаясь напротив своего прародителя. – Только не говори, что ты не знаешь этого человека.
– Но я действительно его не знаю. Полетт, может быть, ты потрудишься объяснить, чем вызван этот допрос? – Дед заерзал в кресле.
– Две недели назад этот человек… повесился. Из-за карточного долга. Что скажешь на это?
– Повесился из-за карточного долга? – переспросил Ариша, явно давая себе время на размышления. – Такое, к сожалению, бывает. Но только при чем здесь я? Разве я один играю в Горовске в карты?
– Не один. Но разве среди тех, кто посещает подпольное казино на улице Конева, есть кто-то еще по имени Аристарх?
– Нет. За всю свою долгую жизнь я только один раз встретился со своим тезкой, да и то это было в другом городе.
– Значит, Булатов написал в своей предсмертной записке именно про тебя. А ты пытаешься доказать мне, что не был с ним знаком.
– Видишь ли, Полетт, – Ариша начал нервно теребить бородку, – с тех пор, как азартные игры попали под запрет, люди стараются не афишировать свои имена и регалии. Так что, садясь за карточный стол, я зачастую не знаю фамилии своих оппонентов. Иногда в разговоре кто-то кого-то может назвать по имени, фамилии или даже кличке. Я, естественно, наматываю это на ус. Но официально представлять друг другу всех участников игры теперь не принято. Как ты понимаешь, мое имя тоже известно далеко не всем…
– Тем не менее Булатову оно было известно.
– Так, Полетт, откуда ты знаешь этого человека и почему меня до сих пор не закрыли в СИЗО, если перед своей смертью он решил так грубо меня подставить? – поинтересовался дед, сменив позу.
– Я сегодня встретила в городе Антона Ярцева. Вместо приветствия он посмотрел на меня как на своего личного врага. Я потребовала объяснений. Он немного поломался, а потом все-таки раскололся. Оказывается, он с Никой уже собирался идти под венец, но тут повесился ее отец, оставив записку, в которой упомянул твое имя. Антон догадался, что речь идет о тебе, и попросил свою невесту не предавать ее огласке. Так что ты, дедуля, теперь в неоплатном долгу перед моим однокашником…
– Ерунда какая-то, – растерялся Ариша. – Никого я настолько не обыгрывал в последнее время, чтобы этот человек мог полезть от безысходности в петлю. И потом, Полетт, ты, наверное, плохо представляешь себе всю эту кухню. Я попробую тебе объяснить, что к чему. Чтобы сесть за игровой стол, надо купить фишки. Проиграть их за одну партию больше, чем у тебя имеется в наличии, невозможно. Допустим, некто потратил все свои фишки, и если он хочет отыграться в следующей партии, то ему необходимо купить новые. Допустим, наличности у него при себе больше нет. Это не проблема. Ему могут оформить кредит. Кому-то дают его без залога, а кому-то только под залог. Последнее правило особенно касается новичков и тех, кто плохо возвращал прежние кредиты. Сначала такие игроки закладывают свои часы, потом ключи от машины, словом то, что имеется при них. Если и это не помогает отыграться, то они запрашивают ссуду уже под залог своего бизнеса или квартиры. Естественно, при нарушении срока возврата кредита квота закрывается и включается «счетчик». Коль скоро некто, в данном случае Булатов, проиграл все, что имел, то он, вероятнее всего, стал бы винить в этом хозяина казино, а не отдельно взятого игрока. Я пока не могу объяснить, как мое имя попало в предсмертную записку отца девушки Антона, но это какая-то ошибка, и я хочу разобраться, почему она произошла…
Аришино объяснение меня вполне убедило. Иван Иванович не мог проиграть все свое состояние одному моему деду. Но почему тогда он сделал крайнего именно из него? Я должна была докопаться до истины. Взяв трубку домашнего телефона, я набрала по памяти номер Ярцева.
– Алло! – не сразу, но все-таки он ответил.
– Антон, мне нужна фотография Булатова, а также записка, если она, конечно, еще не уничтожена.
– Будешь прессовать своего деда? – удивился Антон. – Скажу честно, не ожидал. Думал, ты спустишь все на тормозах. Ладно, жди, вышлю тебе фотки по электронке.
Я пошла за ноутбуком. Минут через пятнадцать Ярцев прислал письмо с вложениями. Я открыла фотографию лысоватого мужчины лет пятидесяти. Ариша приблизил лицо к монитору, чтобы получше ее рассмотреть.
– Да, я помню этого человека, – не стал скрывать дедуля. – Первый раз он появился в казино месяца два назад, с тех пор стал там регулярным посетителем, а вот пару недель назад действительно исчез. Я и представить себе не мог, что он больше не жилец.
– Ты играл с ним?
– Один или два раза, не больше, – припомнил Ариша. Тем временем я открыла второй вложенный в письмо файл. Дед снова подался всем корпусом вперед и даже надел очки, чтобы внимательнейшим образом изучить короткий текст предсмертной записки: – Полетт, ну и с чего вы с Антоном взяли, что Булатов указывал на меня? Тут же написано «Аристо»… Знаешь, фамилия Аристов встречается не так уж и редко.
– Действительно, – подтвердила я, – даже не «Ариста»… Ярцев не сказал мне, что имя было не дописано. Дедуля, а в вашей среде есть Аристовы?
– Николай Кузьмич Аристов был одним из совладельцев казино «Крестовый король», но он не только отошел от дел, но и переехал из Горовска в областной центр. А вот его дальний родственник, носящий ту же фамилию, иногда грешит по выходным карточными играми. Я даже видел его за одним столом с тем, чью фотографию мы только что с тобой лицезрели. Вот что, Полетт, ты мне распечатай фото Булатова, я завтра покажу его своим приятелям. Может, кто-то что-то и вспомнит об этом человеке…
К концу разговора я уже забыла, в какой напряженной атмосфере он начинался. Все-таки я правильно сделала, что не осталась у Крючкова, а вернулась домой и поговорила начистоту с Аришей! Ярцев ошибся со своими умозаключениями, а потом и меня сбил с толку. Женька тоже хорош! Подстава ему какая-то почудилась. Интересно, та плачущая девушка все-таки от него выбежала или я это себе придумала? Немного поразмыслив над этим вопросом, я поняла, что ответить на него мне все равно не удастся, а потому постаралась выбросить этот эпизод из головы.
