Марина Серова
Пустячок с десятью нулями
Вообще-то с трупами мне приходилось сталкиваться за время моей частной практики. Правда, не могу сказать, что к этому привыкаешь и относишься как к чему-то совершенно обыденному. Однако раньше мои негативные эмоции все же не были выражены столь ярко. Видимо, сыграло роль то, что умерший был мне знаком и даже вызывал симпатию, и более того, всего несколько минут назад он как ни в чем не бывало беседовал со мной по телефону. То есть я никак не ожидала подобного поворота дела. И вот эти обстоятельства и выбили меня из колеи. Неожиданность и неправдоподобность происходящего была слишком велика.
Но наконец разум победил инстинктивное волнение. Голова уже была способна соображать, что делать дальше. Я еще раз взглянула на окровавленную голову и распластанное тело Герасименко, после чего обвела взглядом комнату. «Вот черт, – выругалась я неожиданно для самой себя и спохватилась, – может быть, он еще живой? Это же нужно было проверить в первую секунду! Черт бы побрал мою растерянность!»
Я быстро шагнула к Герасименко и пощупала пульс. Увы, его не наблюдалось. Да и дыхания тоже заметно не было. Я достала из сумочки свой мобильный и набрала служебный номер капитана Мельникова. К сожалению, Андрея на месте не оказалось. Не оказалось и Володи Кирьянова. Так что мне не оставалось ничего другого, как звонить Гарику Папазяну. Можно было, конечно, просто набрать «02» и вызвать любую группу. Но, во-первых, не хотелось общаться с незнакомыми милиционерами и тратить время на объяснения, кто я такая, что здесь делаю и какое отношение имею к трупу. А во-вторых, Гарик все-таки был хоть немного в курсе того, что связало меня с Герасименко. Так что придется откинуть все личные симпатии и антипатии и вызвать бравого капитана «на дело». Возможно, сначала он решит, что я над ним издеваюсь… Но выбора не было, и я быстро набрала номер Гарика, надеясь, что от меня он поехал все-таки на работу, а не по личным делам.
– Да, – услышала я в трубке знакомый голос.
– Гарик, это ты? – на всякий случай, чтобы чуть-чуть потянуть время, уточнила я, хотя прекрасно узнала голос Папазяна.
– Я.
– Слушай, Гарик, это Татьяна. Ты мне нужен…
– Что случилось, Таня-джан? – В голосе Папазяна не было и толики обеспокоенности, скорее ехидство. – Твой Человек Рассеянный не откликнулся на твои чары? Или жена неожиданно вернулась? Надеюсь, тебе не пришлось прыгать с балкона пятого этажа?
Гарик вовсю злословил, вымещая на мне досаду за очередной отказ. Юмор его, как и всегда, меня не впечатлял, но сейчас было не до анализа его способностей шутить.
– Гарик, сейчас не до шуток, – как можно серьезнее ответила я. – Тут человек лежит весь в крови. Похоже, уже мертвый.
– Какой человек? Где лежит? Почему лежит? Ты откуда звонишь? – Капитан буквально засыпал меня вопросами, мешая тем самым связно рассказать о случившемся. Кавказский акцент проступил в речи Папазяна весьма явственно, и это означало, что Гарик проникся серьезностью момента и поверил мне.
В сущности, он уже давно привык, что со мной по роду деятельности время от времени происходит нечто неприятное, из чего, впрочем, я довольно умело и без потерь выбираюсь. Во всяком случае, выбиралась до сих пор.
– Пиши адрес, – коротко ответила я и продиктовала координаты дома Герасименко.
– А ты что там делаешь? Постой, он что, твой знакомый? – Капитан Папазян, получивший свое звание во многом благодаря мне, увы, не славился своими аналитическими способностями и временами задавал ненужные и, главное, неуместные вопросы.
– Гарик, это тот самый мужчина, что оставил в моей машине свою записную книжку, – стараясь говорить как можно более четко и понятно, сказала я. – Я приехала, чтобы вернуть ее, а обнаружила труп.
– А больше там никого нет? – уточнил Гарик.
– Нет! – теряя терпение, рявкнула я. – Только он да я, да мы с ним! Причем он мертв!
Внутри меня кипело раздражение от непонятливости и занудства Папазяна. Мне казалось, что это он нарочно надо мной издевается, и даже хотелось ответить в духе Маргариты Павловны из «Покровских ворот»: «Хоботов, это мелко!» – но Гарик вряд ли смотрел этот фильм, а если и смотрел, то наверняка не оценил юмора. Ему бы все про девушек с персиковыми попами шутить.
– А как ты попала туда, если больше никого нет? – последовал очередной вопрос, поразивший меня своей своевременностью.
– Дверь была открыта! – заорала я. – Короче, Гарик, ты едешь или нет? Если нет, то я вызываю любую группу по «02» и надеюсь, что она будет куда сообразительнее, чем ты.
– Беру группу и еду, – моментально отреагировал не терпящий конкуренции Папазян и строго предупредил: – Ничего без меня не трогай!
– Ладно, не первый год замужем, – огрызнулась я.
– Вот именно! – с намеком на мое одинокое семейное положение отозвался Гарик.
– Ты давай побыстрее, а то, знаешь ли, в компании трупа не очень-то приятно коротать время.
– Ну, ты же туда так спешила! – брызнул напоследок ядом мерзкий Папазян и отключил связь.
Я вздохнула, оставшись в чужой квартире наедине с трупом. Трогать я ничего и не собиралась – в конце концов, не мне вести это дело! А Гарик, между прочим, прекрасно знает, что если я и проведу предварительное обследование квартиры, то дело от этого только выиграет! Но… Не хочет, как хочет – пусть копается сам! Я ему тоже нормально отомстила за неуместную и неадекватную ревность – пускай теперь получит новое дело перед отпуском!! И пусть попробует его не раскрыть!
Так я злорадствовала про себя, присев на край дивана. Но тут же решила, что нужно хоть немного прояснить ситуацию, и полезла в сумку за замшевым мешочком с драгоценными косточками. Миг – и прогноз на ближайшее будущее у меня перед глазами.
33+20+4 – Если вы не хотите понапрасну мучиться тревогами – не ищите сейчас решения волнующей вас проблемы.
Они что, не могли сказать поконкретнее? И вообще – я только сейчас вспомнила – перед поездкой к Герасименко домой мои кости, вместо того чтобы предупредить меня о том, что здесь меня ждет труп, выдали мне какую-то чушь насчет того, что я разбиваю Гариково сердце! Вот уж, прямо скажем, ценная информация! Что-то мои помощники начали халтурить… Нет-нет, они ни в коей мере не обманули меня – такого с моими двенадцатигранниками вообще никогда не случается, иначе я бы перестала иметь с ними дело, – но почему они промолчали о смерти Герасименко?
Я снова взглянула на выпавшую передо мной комбинацию и даже на всякий случай заглянула в толкователь, хотя давным-давно знала расшифровки всех комбинаций наизусть. Ну да, все верно – не ищите сейчас решения волнующей вас проблемы. И что же это означает? Что меня волнует? Понятно что: смерть Герасименко. И смерть, скорее всего, насильственная, поскольку даже при случайном падении удариться до такой степени ему было бы просто не обо что. Значит, кости хотят сказать, что мне решать проблему того, кто помог Валерию Васильевичу перейти в мир иной, не стоит. Проще говоря, не мое это дело. И толкование насчет разбитых мужских сердец означает то же самое – не нужно мне лезть в это дело, это не мое. Зря я грешу на своих помощников, они всего-навсего оберегают меня от ненужной работы. И в самом деле, разве расследование того, кто убил Герасименко, мое дело? Это дело Папазяна! Папазяна, которого носит неизвестно где, хотя с момента моего звонка прошло бог знает сколько времени!
Я взглянула на часы. На самом деле прошло всего четыре минуты, и Гарик просто физически не смог бы добраться до дома Герасименко за такое время. Нужно просто терпеливо ждать. Затем все объяснить и спокойно отправляться домой по своим делам – продолжать наслаждаться свежей летней погодой и разбивать мужские сердца. Правда, особых охотников добровольно разбить сей ценный орган, кроме Гарика, пока что-то не наблюдается… Но ведь это пока!
Я заставила себя воспрять духом и, встав с дивана, походила по комнате туда-сюда, стараясь не натыкаться взглядом на тело Герасименко, распростертое на полу. Мало-помалу, несмотря на неординарность положения, ко мне вновь начинали возвращаться черты, присущие моему неугомонному характеру. Осторожно, но в то же время широко шагая, я первым делом двинулась к входной двери и, опираясь кулаком, прикрыла ее поплотнее, но не до конца. Затем принялась обследовать всю квартиру.
На первый взгляд все кругом было вполне обычно. В комнатах и на кухне царил почти что образцовый порядок. Никаких следов борьбы или поспешных поисков.
Я вновь подошла к трупу Герасименко. Внимательно осмотрев его, я постепенно пришла к выводу, что хозяина, чувствовавшего себя в совершенной безопасности под сенью подвесного потолка, кто-то вдруг, прямо как в сказке, совершенно неожиданно ударил сзади по голове чем-то очень твердым и тяжелым, раскроив изрядно череп. У него, бедняги, наверное, в глазах свет погас быстрее, чем в электрической лампочке. Как-то все же не укладывается в голове – совсем недавно разговаривала с человеком по телефону, рассчитывала увидеть его живым и невредимым, а теперь…
Прошло, наверное, минут двадцать, прежде чем появился Папазян со своими братьями по оружию.
– Здравствуй, Таня, ну как ты тут? – обратился он ко мне.
Несмотря на нарочито небрежный тон, я почувствовала в голосе Гарика тревогу. Это означало, что если даже он и продолжает дуться на меня в глубине души, то это чувство не выступает на первый план. Я сделала движение рукой в сторону трупа, полагая, что это будет наиболее красноречиво в данной ситуации.
Папазян хмуро осмотрел мертвого Герасименко и сказал одному из своих спутников:
– Коля, давай, принимайся за дело.
Невысокий квадратный Коля, в рубашке военного покроя с короткими рукавами, но без погон, тут же принялся давать распоряжения и указания, распределяя между прибывшими подвернувшуюся по воле случая работу. Кто-то принялся тщательно и скрупулезно изучать место преступления, кто-то отправился опрашивать соседей. А совсем молодой паренек-практикант начал пристраиваться за столом для того, чтобы составлять протокол осмотра места происшествия.
– Ты как, в порядке? – приобнял меня Папазян.
– Понимаешь, я ведь только часа два назад с ним по телефону беседовала, помнишь? Мы при тебе договорились, что я приду сюда, а тут…
Я беспомощно развела руками. Мол, вот какая неприятная штука произошла, но ничего теперь не исправишь, как ни старайся.
– А зачем ты к нему, собственно, заявилась? – подозрительно спросил Папазян.
– Господи, Гарик! Я же тебе уже сто раз объясняла! – с досадой проговорила я. – Подвозила я его вчера! Ну, попросил человек подвезти. На вокзал, говорит, опаздываю, жена уезжает. А он как верный муж обещал проводить. Ну, подвезла, а когда домой вернулась, смотрю, он записную книжку в салоне выронил.
– В твоей машине? – уточнил капитан.
– Да. А сегодня я по этой книжке – опять же при тебе! – позвонила его знакомому, узнала его телефон и сама позвонила ему. Вот, собственно, и все.
– А дверь в квартиру, говоришь, была открыта? – прищурился Гарик.
– Конечно, – ответила я. – Неужели ты думаешь, что я бы стала взламывать ее? Никто не отзывался. Я заглянула в комнату, а здесь он лежит, мертвый…
– Так, значит, – произнес Папазян, по-видимому, что-то для себя подытоживая. – Интересная картинка…
Он не спеша прошелся по комнате и, оказавшись рядом с экспертом, колдовавшим поблизости от трупа, спросил:
– Ну, как там дела, что-нибудь есть?
– Ударили его, похоже, вот этим. Вот, смотри, даже кровь видно, – эксперт указал на огромную стеклянную пепельницу размером с пивную кружку, обильно покрытую многочисленными выступающими рубцами по всей окружности.
Пепельница напоминала скорее больших размеров шестеренку. Хотя, возможно, это была и не пепельница, и предназначалась сия стекляшка для чего-то иного.
– Наверное, не меньше килограмма весит, – добавил эксперт.
– А где ты ее нашел? – спросил его Папазян.
– Да вот здесь же она и стояла, – собеседник указал на верх книжного шкафа.
– Так, понятно, – сказал капитан, поднеся кулак ко рту и придав лицу задумчивое выражение. – Сергей Сергеевич, а у тебя что?
Сергей Сергеевич, пожилой, полноватый мужчина с лысеющей головой, в отлично сшитом, но уже довольно поношенном пиджаке поднял голову, отвлекаясь от Герасименко, промолвил:
– Смерть наступила примерно час-полтора тому назад в результате удара по голове твердым предметом. Черепно-мозговая травма. Более подробно я смогу тебе сказать уже после полного осмотра.
– Следовательно, у нас такая картина получается, – поделился своими выводами с окружающими Папазян. – Убийца взял вот эту посудину и одним ударом отправил свою жертву к праотцам, а затем не бросил ее, а аккуратно поставил. Причем не куда-нибудь, а на шкаф. Пусть это и не так уж высоко, но все-таки он мог бы, к примеру, поставить ее сюда – на стол…
Капитан показал на маленький столик в углу, с лампой под желтым абажуром.
– А может, нарочно поставил, чтобы подальше от глаз, – предположил обнаруживший орудие убийства.
– Да нет! – не согласился с ним Гарик. – Спрятать он это мог бы и похитрее. Скорее всего, сам по себе он человек далеко не маленьких размеров. Ему легче было поставить это сюда, чем нагибаться к столу. Да и силы, и нервов у него, слава богу, хватает, не занимать.
– Проходил тут мужчина, высокий такой, я еще внимание на него обратила. Было в нем что-то такое очень странное, – вспомнила я.
– А что за мужчина? – спросил тот, кого звали Колей.
– Высокий, худой, носатый. Нос у него большой. Довольно молодой человек – лет тридцать или около того. Так странно все время озирался из стороны в сторону.
– Где ты его видела? – спросил Папазян.
– Здесь, во дворе. Я подходила, а он мне навстречу из подъезда.
– А что еще ты запомнила? Во что он был одет? Может быть, приметы какие особые? – явно оживился Гарик.
– На нем была светлая ветровка, белая. Или, скорее сказать – грязно-белая. Будто застиранная. Рубашка светло-голубая. Брюки темные. А вот обувь я не запомнила.
– Ну ладно, хорошо, – Папазян вздохнул, а я была благодарна, что он не стал высказывать своих дурацких шуток типа, что я обращаю внимание на всех подряд мужчин. Похоже, Гарик полностью окунулся в свалившееся на его голову благодаря мне дело. Ну и слава богу!
– Да, у него еще шрам над глазом, – услужливо подсказала я. – Вот тут, – я показала рукой, используя для пущей ясности свой лоб как наглядное пособие. – Маленький, но глубокий.
– Ну, это уже фоторобот, товарищ капитан, – удовлетворенно произнес Коля, обращаясь к Папазяну.
– Так глаз же – алмаз! – произнес с гордостью за меня Папазян. – Да, кстати, а записная книжка где? Ты все-таки мне ее отдай.
Я полезла в сумочку и, чего уж там греха таить, нехотя извлекла из нее коричневую записную книжку Герасименко. Мои движения как бы говорили Гарику: «Ну, до чего же ты бываешь мелочным!»
– Вот, – в моем голосе слышались еле заметные обида и раздражение. Хотя зачем, в сущности, мне теперь эта книжка?
Страж порядка взял книжку и, согнув странички, быстренько перелистал их, придерживая пальцем правой руки.
– Ну вот, теперь есть что почитать, – удовлетворенно произнес он, впечатленный обилием информации. – Да, и вот еще что, давай-ка пройдем на кухню. Мне нужно тебе кое-что сказать наедине.
Я пожала плечами и направилась в сторону кухни. Когда мы остались вдвоем, Папазян, немного смущаясь и потирая руки, сказал:
– У меня к тебе будет нижайшая просьба. Раз уж ты подкинула мне это дело накануне отпуска… Теперь уж никуда не денешься, но…
– А если короче, Гарик, – прервала я мямленье капитана.
– В общем, ты в это дело не лезь! – выдохнул Папазян.
– О чем ты? – Я как могла округлила свои зеленые глаза. – С какой это стати я начну заниматься делом, которое не имеет ко мне никакого отношения?
– Так уж и никакого! – всплеснул руками Гарик. – А кто нас вообще сюда вызвал?
– Слушай, я думаю, ты все же на меня сердишься, – сама начала злиться я. – Ты же знаешь, что я работаю по заказу клиента. А расследовать смерть Герасименко меня никто не нанимал! Так что оставь свои предупреждения, они мне совершенно непонятны! Или ты надеешься, самостоятельно раскрыв это дело, получить к отпускным еще и премию? А может, и майорские погоны? – фыркнула я.
– Ладно, ладно, – махнул рукой Гарик. – На что я надеюсь, мое дело. Тебя же мои заботы не волнуют! – Папазян не отказал себе в удовольствии вновь намекнуть на мои черствость и холодность. – Кстати, ты не знаешь случайно, куда вчера уехала жена убитого?
Я пожала плечами:
– К матери. Он мне сам об этом сказал…
– А где она живет, не знаешь?
– Нет, вот этим не интересовалась, – усмехнулась я. – Думаю, что тебе несложно будет это выяснить. И вообще, если уж это твое дело, так и расследуй сам! К чему тебе моя помощь?
Глава 2
Прошло два дня с того момента, как мне довелось стать свидетельницей убийства. Я успела уже пару раз пообщаться с работниками уголовного розыска, задававшими мне одни и те же уточняющие вопросы – Папазян неожиданно уехал в командировку в Москву, препоручив дело об убийстве Герасименко своим коллегам. Все они не были знакомы со мной и не знали моих способностей в частном сыске. А Папазян, скорее всего, нарочно не стал их об этом информировать. Они вели себя, по моему мнению, порой не очень профессионально, задавая много лишних вопросов. Но я честно выполнила свой долг и ответила на все.
В общем-то, дело Герасименко я могла считать для себя законченным. Через месяцок просто позвоню Папазяну и поинтересуюсь, кто же все-таки угробил Валерия Васильевича, раньше Гарик все равно не раскроет это убийство. Своего дела у меня на данный момент не было, и я начала подумывать о том, чтобы укатить на пару недель куда-нибудь к морю и вкусить наконец прелести лета в полном объеме. Так бы я, скорее всего, и поступила, если бы не телефонный звонок, раздавшийся в моей квартире через три дня после убийства Герасименко. Было уже достаточно поздно, и я собиралась вскоре лечь спать, так что даже раздумывала, брать трубку или нет. И все-таки решилась ответить.
– Добрый вечер, я могу поговорить с Татьяной Александровной? – Глубокий мужской голос показался мне знакомым.
– Я слушаю, – коротко отозвалась я.
– Стекольников Владимир Алексеевич беспокоит, – представился мужчина.
В доли секунд пронеслись воспоминания в моей голове. Записная книжка Герасименко, открытая мною страница и фамилия Стекольников… Именно этому человеку позвонила я, когда пыталась узнать, как мне вернуть книжку владельцу, именно этот человек и подсказал мне координаты еще живого тогда Герасименко. И вот теперь он сам звонит мне.
– Слушаю вас, Владимир Алексеевич, – повторила я, ломая голову, что же ему понадобилось.
– Татьяна Александровна, не буду ходить вокруг да около. Одним словом, мне известно, что вы частный детектив. И в этой связи хочу предложить вам раскрыть одно дело.
– Уж не убийство ли Валерия Васильевича? – подняла я брови.
Стекольников замялся.
– Не совсем так, – наконец ответил он. – Но… Одним словом, по телефону это лучше не обсуждать. Вы разрешите мне подъехать к вам прямо сейчас?
– Ну хорошо, – согласилась я, продолжая недоумевать, как Стекольникову стало известно обо мне. – Вы и адрес мой знаете?
– Знаю, – окончательно обескуражил меня Владимир Алексеевич. – Так что ждите, через пятнадцать минут я буду у вас. Я буду один, – уточнил он.
До приезда Стекольникова я успела выпить кофе и погадать на костях.
33+20+6 – Вскоре вы успешно завершите крайне утомительную работу, результатами которой для Вас будут почет и уважение. Вот что они мне сказали.
Что ж, это означает, скорее всего, что Стекольников собирается подкинуть мне трудную работенку. Но «почет и уважение», которые я заслужу в итоге, наталкивают на решение согласиться ее выполнить. Впрочем, не стоит спешить с выводами, посмотрим вначале, что же конкретно предложит мне Владимир Алексеевич. Кстати, я даже не знаю, кто он такой и какое отношение имеет к Герасименко. Хотя это я очень скоро выясню.
Стекольников оказался высоким, крупным мужчиной лет сорока. Несмотря на чуть располневшую фигуру, он еще был довольно привлекательным, следящим за собой мужчиной. Весь его вид был исключительно деловым, даже несколько напыщенным. Стекольников с порога задал официальный тон, и я его приняла.
– Уважаемая Татьяна Александровна, дело в том, что у меня произошла… одна неприятность, – начал он и вопросительно посмотрел на меня.
Я, не понимая еще, в чем дело, молча ждала продолжения. Стекольников прокашлялся.
– Дело очень деликатное, – он снова посмотрел на меня.
– Я поняла, – кивнула я. – Только давайте все же сначала пройдем в комнату, и я сама задам вам несколько вопросов, а потом уже вы расскажете мне о вашем деликатном деле.
– Хорошо, – через секунду выдохнул Стекольников, проходя за мной в комнату и устраиваясь в кресле. Я любезно предложила кофе, он отказался, а я налила себе еще одну чашечку.
– Для начала все-таки скажите: как вы узнали обо мне? – спросила я.
Стекольников вздохнул.
– Все очень просто, – принялся объяснять он. – У меня на телефоне стоит определитель. Так что ваш номер мне стал известен еще пару дней назад, когда вы позвонили по поводу Герасименко. Но тогда я не обратил на него особого внимания. И вдруг в тот же день я узнаю о смерти Валерия – позвонили из милиции…
«Гарик постарался, – подумала я. – Имея на руках записную книжку Герасименко, он, конечно же, обзвонил всех, кто там указан. Что ж, наверное, правильный ход».
– Так вот, – продолжал тем временем Владимир Алексеевич. – Как только я узнал о его смерти, то заинтересовался таинственной дамой, звонившей по его поводу. Я навел справки по своим каналам и был, признаюсь, весьма удивлен, узнав, что эта дама – частный детектив. Кстати, в этой связи – можно, я задам вам вопрос?
– Пожалуйста, – кивнула я.
– Валерий действительно забыл у вас в машине записную книжку?
– Действительно, это так, – подтвердила я.
– И вы не были с ним знакомы?
– Не была. Я просто подвозила его на вокзал, он очень спешил.
– Да, он провожал Веронику, – пробормотал Стекольников себе под нос. – Ну, бог с этим! Одним словом, я выяснил, что вы частный детектив, и меня это заинтересовало. И вот почему…
Стекольников кашлянул, никак не решаясь перейти к делу.
– Я вас еще раз перебью, – сказала я. – Вы сами какое отношение имеете к Герасименко? Вы его друг?
– Можно сказать, приятель, – ответил Владимир Алексеевич. – Хотя в первую очередь коллега.
– Вот как?
– Да, мы работали вместе. И вот как раз с работой-то и связано то дело, с которым я пришел к вам.
Стекольников повозился в кресле, вздыхая и явно нервничая.
– Может быть, закурите? – предложила я.
– Спасибо, – обрадованно посмотрел на меня Стекольников и тотчас вынул из кармана пачку сигарет. – Я как-то по-дурацки начал… Просто я разволновался что-то. Сейчас я возьму себя в руки и все объясню.
И Владимир Алексеевич вытер платком вспотевший лоб.
– Одним словом, у меня из фирмы пропали деньги, – выпалил Стекольников. – В милицию я, как вы понимаете, не заявлял…
– Пока не понимаю, – возразила я. – Почему?
Стекольников как-то снисходительно посмотрел на меня.
– Во-первых, я милиции не доверяю. Да ладно бы еще, если б пропали какие-то вещи, а то деньги… Во-вторых, дело касается узкого круга людей. Моих ближайших знакомых, – подчеркнул он. – Поэтому я и решил обратиться к вам. Точнее, это один из моих знакомых был настолько любезен, что порекомендовал мне вас в качестве детектива. Я навел справки и убедился, что вы действительно… гмм… раскрыли немало преступлений.
– Хорошо, – проговорила я и сразу же услышала облегченный вздох Стекольникова. – А теперь вы должны посвятить меня во все подробности этого дела, слышите? Не скрывать ничего, даже самых мелких деталей, понятно?
– Конечно, – ответил Стекольников.
Успокоенный моим ответом, он опять принял свой обычный напыщенный вид и произнес:
– Спрашивайте.
– Прежде всего, какая именно сумма пропала?
Стекольников назвал.
– Наличными? – уточнила я.
– Да, – кивнул Стекольников. – Я должен был получить перевод и получил. Пришло извещение из банка, за деньгами поехал мой заместитель. Он привез деньги, и я положил их в сейф.
– При нем?
– Да, – несколько удивленно ответил Стекольников. – У меня от него секретов нет, мы давно работаем вместе. Я положил деньги в сейф и запер на ключ.
– Ключ есть только у вас? – нахмурившись, продолжала свой допрос я.
– Нет, еще у Аркадия. Это и есть мой заместитель, Аркадий Дмитриевич Расстегаев. Я и раньше держал деньги там, и Аркадию прекрасно было об этом известно. И никаких инцидентов не случалось.
– А кто еще видел, как вы положили деньги в сейф?
– Только моя секретарша Эльвира. Поскольку тот сейф находится в приемной, где она сидит. Но у нее ключей от сейфа нет и никогда не было, – поспешно добавил Стекольников. – Она их в руках-то никогда не держала. И вообще, Эльвира очень милая девушка, работает хорошо…
– И давно она у вас работает?
– Скоро год. Нет, если вы думаете на Эльвиру, то оставьте свои подозрения, этого просто не может быть, это абсурд!
– Я пока что ничего не думаю, – мило улыбнулась я. – Но уж если вы меня наняли, то позвольте все-таки мне задавать вопросы и самой решать, с чего начинать расследование.
– Разумеется, – суховато кивнул Стекольников. – Я только хотел оградить вас от излишней работы. Итак, дальше?
– Кто еще работает вместе с вами? И чем конкретно занимается ваша фирма?
– Наша фирма занимается продажей газового оборудования. У нас небольшой офис на Московской. Всего в офисе работает четыре человека. Вернее, уже работали, поскольку Валерия больше нет… – Стекольников помрачнел.
– Эти четверо – вы, ваш заместитель Аркадий, секретарша Эльвира и покойный ныне Герасименко? – уточнила я.
– Совершенно верно, – подтвердил Владимир Алексеевич.
– А Валерий Васильевич говорил о каком-то складе, – припомнила я.
– Да-да, еще у нас есть склад, он находится в другом месте. Мы там появляемся периодически. В основном все сводится к компьютерной работе в офисе.
– У вас только один сейф?
– Нет, еще есть в моем кабинете. Но он был заполнен, и я воспользовался тем, что стоит в приемной.
– Когда деньги были положены в сейф?
– Неделю назад, шестого числа, после обеда, около трех часов дня, – отчеканил директор фирмы. – Около восемнадцати тридцати я поехал домой.
– В офисе кто-нибудь еще оставался после вашего отъезда?
– Нет, никого.
– А вы, перед тем как ушли, не заглянули еще раз в сейф?
– Нет, – немного растерянно ответил Стекольников. – Мне и в голову не приходило…
– Понятно, – усмехнулась я. – И когда же обнаружилась пропажа денег?
– За день до смерти Валерия. Я открыл сейф, чтобы взять некоторые документы, просмотреть их дома, и увидел, что денег нет. Они лежали на верхней полке, завернутые в пакет. Больше наверху ничего не было. Ну и я сразу заметил, что полка пуста…
– А больше ничего не пропало?
– Нет, я все просмотрел. Сразу же позвал Аркадия с Валерием и сообщил о случившемся. И с Эльвирой поговорил. Она сказала, что весь день из приемной практически не отлучалась.
– И замок не взломан?
– Нет-нет, с этим все в порядке.
– Все же вам следовало вызвать милицию, – сказала я. – Они по крайней мере определили бы, чем открывали сейф – ключом или отмычкой.
– Господи, да какая разница! – раздраженно махнул рукой Стекольников. – Вы думаете, меня это интересует?
– Я понимаю, что прежде всего вас интересуют деньги, – снова усмехнулась я. – Но эта информация облегчила бы работу детектива.
«Как можно не понимать таких элементарных вещей?» – с недоумением подумала я про себя.
– Вы так считаете? – несколько смущенно и озадаченно проговорил Стекольников. – Но может быть… Может быть, возможно провести эту… экспертизу без участия сотрудников правоохранительных органов?
– Не обещаю, но постараюсь это устроить, – уклончиво ответила я, вспоминая об одном из своих знакомых, компетентном в данном вопросе. – А теперь скажите, кому еще, кроме сотрудников фирмы, было известно о том, что вы должны получить деньги?
– Никому, – твердо ответил Стекольников.
– Что, и дома вы тоже об этом не говорили? – недоверчиво спросила я.
– Ах, дома… Ну, дома говорил, конечно, жене, ну и что? Вы же не думаете, что моя жена станет красть у меня деньги? – Стекольников опять начал раздражаться.
– Повторяю – я пока ничего не думаю, – спокойно отреагировала я. – Но мне нужны все детали. Мы же договорились, что вы не станете от меня ничего скрывать.
– Да я не скрываю! Я просто не считаю, что это важно. Я просто хочу сказать, что искать нужно в другом направлении!
– А вы знаете, в каком? – с интересом спросила я.
– Я? Нет, – стушевался Стекольников. – Я потому вас и нанял, что вы должны знать это лучше меня, если вы детектив!
– Заметьте, не я к вам напросилась, – проговорила я. – И раз уж вы доверились мне, еще раз прошу предоставить право мне решать, с чего начинать. Я думала, что вы можете предполагать, с какой стороны к вам пришли неприятности, потому и задала этот вопрос. А вы, кстати, подумайте, кому бы это могло быть выгодно из ваших знакомых? Ведь не случайно же к вам залезли? Вору прекрасно было известно, что вы получили деньги и где вы их храните.
– Вы что же, хотите сказать, что меня обокрал кто-то из самых близких мне людей? – закипятился Стекольников.
– Или тот, кому кто-то из ваших близких сообщил информацию. Может быть, не нарочно, а по простоте душевной.
– Но… Я просто не знаю, на кого подумать! Аркадий? Валерий? Исключено. Эльвира? Чушь! Да и где бы она взяла ключ? Валентина? Глупости!
– Простите? – перебила его я.
– Валентина – это моя жена, – пояснил Стекольников. – Еще у меня есть дочь Мария. Надеюсь, вы на нее не думаете? – с ехидцей спросил он.
Я промолчала, поскольку понимала, что если деньги у Стекольникова украл и не кто-то из близких ему людей, то уж, во всяком случае, по наводке кого-то из них. Иначе и быть не может. Посторонний человек не мог знать, когда Стекольников получит деньги. Конечно, можно было заподозрить кого-то из сотрудников банка, но им попасть в офис было бы затруднительно опять же без помощи кого-то из имеющих отношение к фирме Стекольникова. Данную версию, естественно, тоже нельзя исключать, но ее лучше оставить на потом, а пока заниматься ближайшим окружением Стекольникова.
Он, конечно, не верит в это, под влиянием эмоций не может оценить ситуацию объективно, но я немало повидала на своем веку. Порой преступниками становились люди, которые на первый взгляд не способны в троллейбусе проехать зайцем. И Стекольникова нужно убедить в том, что мне необходимо познакомиться с его друзьями, коллегами и родственниками.
