Марина Серова
Пульт дистанционного убийства

У меня так и чесался язык спросить про Зеленского и версию с наследством, но тогда Киря сразу догадался бы, кто мой клиент, а это в мои планы пока не входило. Поэтому спросила я о другом.

– Так, значит, думаешь – ограбление?

– Скорее всего.

– Но если домина, как ты выражаешься, такой крутой, то как же воры проникли туда? Ведь сам ты только что сказал, что следов взлома нет.

– Да, это вопрос интересный. Но возможно, объяснение тут самое простое. Видишь ли, в этом доме полно всякой мудреной электроники и очень навороченная сигнализация. Ко всей этой системе нужно еще приноровиться, а человеку непривычному, скорее всего, проще будет и вовсе ее отключить. Ведь сейчас охранять в доме почти нечего, сойдут и замки на дверях – тоже, кстати сказать, сделанные по спецзаказу и весьма надежные. Ну вот, а если сигнализация дома в целом отключена, то проникнуть в него человеку сообразительному в принципе возможно.

Я снова едва удержалась от вопроса, который меня очень живо интересовал, и опять меня остановило то, что, если я сейчас спрошу, каким образом может проникнуть в дом сообразительный человек, Киря сразу догадается, что этот человек – я.

– …а у опытного домушника сообразительность такого рода, сама знаешь, развита так, что дальше некуда, – продолжал мой приятель.

– Так что же, вы сейчас отрабатываете именно версию ограбления?

– Вы, Татьяна Александровна, как человек, имеющий некоторый опыт работы в прокуратуре, должны бы, кажется, знать, что мы отрабатываем все возможные версии…

– Но вы, Владимир Сергеевич, упомянули только об одной, поэтому я подумала…

– Я упомянул о наиболее вероятной версии, но не утверждал, что она единственная.

– Тогда, может быть, вы снизойдете до нас и поделитесь остальными?

– А может быть, это вы снизойдете и объясните, наконец, чего ради вы тратите свое драгоценное время на никому не нужную школьную учительницу?

– Мне заказали расследование, я его провожу.

– Ну да, что это я в самом деле… Знаю же, что из тебя и клещами ничего не вытянешь, а спрашиваю… Но я не такой, как ты, я всегда информацией делюсь. Поэтому могу сообщить, что, кроме ограбления, мы рассматриваем еще версию с наследниками, а также не исключаем причастность к убийству некоего молодого человека, с которым потерпевшая поддерживала близкие отношения. Это случайно не он заказал тебе расследование?

– Погоди-ка… ты говоришь – наследники… После нее что, осталось наследство? Украсть было нечего, а наследовать есть чего?

– Наследство – это тот самый дом, в котором ее убили. Она и сама получила его как наследство, и после нее есть люди, к которым он должен перейти.

– Но ведь ты говорил, что у нее нет родственников?

– Да, но… в общем, там какая-то запутанная история, я, честно говоря, не вникал. Близких родственников у девушки действительно нет, но есть какой-то дядя, не дядя – седьмая вода на киселе, и по закону дом должен достаться ему. Дядю мы тоже взяли на заметку, но, честно говоря, у меня все ребята так загружены, что им не до дяди. Сейчас, не знаю, сезон, что ли, наступил, но все прямо как с цепи сорвались – что ни день, то либо грабеж, либо убийство. Дела открываем, а кому работать по ним – неизвестно. Да и дела-то все такие… и не открыть нельзя, и откроешь… только отчетность портить. Украдено на грош, а чтоб докопаться, работать надо месяц всем отделом. А когда это бывало, чтобы у нас несколько человек одним делом занимались? У нас, сама знаешь, все прямо противоположно – несколько дел на одного. А учитывая, что шансы на раскрываемость по большинству из них заранее грустно предсказуемы, то…

– В общем, если я тебя правильно поняла, форсировать расследование по убийству ты не собираешься.

– Некем форсировать, Тань, даже если бы и очень хотелось. Говорю же: люди перегружены. Так что, если ты со своей стороны чем-нибудь поделишься – версию подкинешь или, еще лучше, преступника за рога приведешь, – мы не откажемся.

– Еще бы! Когда это вы отказывались? Ну а на месте преступления ребята твои ничего интересного не находили?

– Увы! Все чисто и пусто.

– А кто сообщил об убийстве?

– Прислуга.

Вот как! Значит, была еще и прислуга? Что ж, это уже становится интересным.

– …то есть она не прислуга, а как бы… в общем, она работала у бывших хозяев и пришла узнать, не захочет ли новая хозяйка воспользоваться ее услугами. Ну вот, она пришла, стала звонить в дверь, а никто не открыл. Поскольку о встрече они договаривались заранее, то женщина забеспокоилась и вызвала полицию. Полицейские перелезли через забор (это оказалось проще, чем взломать дверь), потом выбили окно и проникли внутрь дома. Там, немного поплутав, обнаружили девушку.

«…выбили окно…» – вот она, нить Ариадны!

– Так что же, дом теперь так и стоит с выбитым окном? – с трудом скрывая свою радость, спросила я.

– Да, но там включена сигнализация, а она, как я тебе уже говорил, очень навороченная и «пробивает», так сказать, несколько уровней.

– В смысле?

– Ой, Татьян, долго объяснять… да и не вникал я.

– Нет, ты уж объясни.

– Ну, там, во-первых, по всему периметру забора идет какая-то система, мои ребята даже сами не разобрались какая, но факт тот, что любое проникновение внутрь фиксируется, и информация о нем передается на пост охраны. Причем абсолютно незаметно для проникнувшего. Потом есть еще обычная сигнализация, ну, из тех, какие на магазины ставят, знаешь…

– Да знаю, знаю. И что же, окно разбили, а сигнализация не сработала?

– Почему не сработала? Все сработало. Просто они сразу отключили ее, ведь полиция сама там была, зачем еще сигнализация.

– А как же они снова включили ее, при разбитом-то окне?

– Да никак. Воровать там, я уже сказал тебе, нечего, и, кроме того, там один забор чего стоит. Хватит и этого. Ребята окно фанеркой закрыли для красоты, а сигнализацию не стали подключать. С забора сигнал тоже на пост идет, так что, если будут попытки проникновения, – не волнуйся, обнаружат. Впрочем, про окно – это я тебе по секрету сказал, имей в виду.

– Конечно, конечно. И под пытками никому не выдам твой секрет. Насчет сигнализации это все? Или есть еще что-нибудь интересненькое?

– Еще внутри дома есть что-то. Правда, что именно, я так и не понял, это какая-то локальная система, она сигналы никуда не передает, но преграждает доступ в отдельные интересные места, например какие-либо комнаты или шкафчики… в общем, что-то в этом роде.

– Да, у богатых свои причуды.

– И не говори. Мне ребята про этот дом таких чудес нарассказывали – просто тысяча и одна ночь. Будет время, как-нибудь поделюсь. А сейчас извини, заболтался я с тобой, нужно и поработать немного.

– Что ж, спасибо и на том. Конечно, обилием информации ты меня в этот раз не поразил, но я человек не привередливый. Кстати, адресок этой… прислуги… не подскажешь?

– Адресок?.. Сейчас, погоди… кажется, где-то был… еще вчера вечером с протоколами работал… Да, вот он. Записывай, Крайняя, сто девятнадцать.

– Это где такое?

– А там же. Этот поселок, он ведь старый. Это сейчас там крутые строятся, а раньше это что-то типа небольшой деревеньки было – частный сектор, а вокруг дачи. Вот теперь, у кого деньги есть, частный сектор выкупают и коттеджи строят, а кто из старых остался, те в домах попроще обитают. А Крайняя – это такая очень длинная улица, которая всю эту деревню как бы опоясывает. Место это не престижное, одно слово – край, так что там старых владельцев много, вот там и живет эта самая прислуга. Зовут Ускова Валентина Степановна. Записала?

– Да, спасибо.

– Ну, успехов тебе. Нароешь чего – не забудь поделиться.

– Не забуду.

Несмотря на то что наша беседа с Кирей на первый взгляд не несла особенной информационной нагрузки, но все же она позволила мне уяснить для себя несколько важных моментов.

Во-первых, выяснилось, что Зеленского официальные органы всерьез не принимают и ставят его на одну линию с Пашей, бойфрендом потерпевшей, которого я лично, учитывая комментарий своей подруги Лены, не рассматривала даже в качестве версии.

Во-вторых, в деле появилось новое лицо: а именно домработница, которая, если верить Кире, жила в доме еще при старых хозяевах и даже, возможно, при тех, которые и напичкали дом электроникой. Эта Ускова Валентина Степановна наверняка была в курсе очень многих внутренних дел семьи и могла сообщить много интересного. Дело было за малым: склонить ее к откровенности.

Кроме того, факт существования Валентины Степановны делал не такими уж безосновательными мои предположения о том, что Зеленский мог получать информацию о жильцах дома и многих других вещах задолго до того, как там поселилась Наталья Скобелева. Это тоже необходимо было принимать в расчет.

Ну и, наконец, третье, и, пожалуй, самое главное: я получила довольно четкое представление о системе защиты дома и в особенности о том, что в этой системе существует некая брешь, сквозь которую я смогу проникнуть, если окажусь по ту сторону забора.

Этот забор, как я и предполагала, оставался наименее преодолимым препятствием. Но предупрежден – значит вооружен, – о том, как именно расположены коварные датчики, я знала, значит, сейчас моя задача заключалась в том, чтобы придумать способ их обойти. И кажется, у меня даже есть некоторые соображения по этому поводу…

Что же касается так называемой «магазинной» сигнализации, о которой упомянул Киря, то, судя по всему, сейчас она не представляет никакой опасности. Ну а сигнализация внутренняя, к счастью, не связана со специальными охранными службами и создает препятствия только для непосредственного проникновения куда-либо. Как выразился тот же Киря, «в какие-либо комнаты или шкафчики». Правда, может оказаться, что эти препятствия будут посерьезнее всех прочих, вместе взятых, особенно если мне действительно захочется проникнуть в какой-либо интересный шкафчик… Но тут уж ничего не остается, как только положиться на судьбу. Определимся на месте.

Я была полна решимости сегодня же вечером нанести несанкционированный визит в «умный дом». Но, учитывая все барьеры, которые мне предстояло преодолеть на этом пути, необходимо было сделать некоторые предварительные приготовления.

Был у меня один старый знакомый по имени Коля Свистунов, который увлекался весьма экстремальным видом спорта, а именно: лазанием по вертикальным поверхностям без страховки. Поскольку наши, тарасовские, окрестные ландшафты представляли очень ограниченные возможности для подобных упражнений, а небоскребами мы могли любоваться только по телевизору, Коля очень часто ездил на Кавказ и даже за границу, чтобы в компании таких же сумасшедших оторваться на полную катушку. Там они вволю лазали по отвесным скалам, не утруждая себя никаким альпинистским снаряжением, и возвращались обычно только тогда, когда кто-нибудь что-нибудь себе ломал.

Я как-то была в зале, где он тренируется. Для человека непосвященного этот зал не представляет никакого интереса. Пустая комната с очень гладкими стенами и потолком, к которым прикреплены какие-то совсем малюсенькие скобочки и ступенечки. Но стоило бы вам увидеть, какие фокусы выделывал там Коля, как он висел, наподобие летучей мыши под потолком, цепляясь за свои скобочки чуть ли не пальцами ног, как вы бы поняли, что первое впечатление очень обманчиво.

Вот к этому-то человеку я и планировала сейчас обратиться за консультацией и за некоторым снаряжением. Надо сказать, что Коля не всегда был таким отчаянным экстремалом. Начинал он с обыкновенного альпинизма и даже теперь участвовал иногда в спасательных операциях, поскольку был человеком опытным и, что греха таить, везучим. Поэтому во всем, что касается технических средств, необходимых для преодоления непреодолимого, Коля был настоящим экспертом и мог дать очень ценный совет.

Виделись мы с ним нечасто, занятые каждый своим делом, но поскольку оба были по-своему экстремалами, то всегда понимали друг друга с полуслова, независимо от того, сколько времени прошло с нашей последней встречи. Мы могли несколько лет не видеться и не созваниваться, но все равно встречались так, как будто расстались только вчера.

Так было и на этот раз.

Решив сделать приятный сюрприз, я направилась прямо домой к Коле, но мне никто не открыл. Сотовый тоже не отвечал, и я уже испугалась было, что он снова уехал куда-нибудь к черту на кулички, как вспомнила, что он может быть в своем тренажерном зале.

Явившись туда, я обнаружила несколько мускулистых ребят, которые частично ползали по стенам, частично свисали с потолка. Мое появление было воспринято с большим интересом. Но узнав, что я ищу Колю, все стали смотреть на меня соболезнующе.

– В больнице он, – наконец сказал кто-то. – В травматологии. Опять поломался.

Снова пустившись в путь, я достигла наконец своей желанной цели.

– Ба-а! Вот так сюрприз! – как всегда весело и с энтузиазмом отреагировал на мое появление неунывающий Коля. – Татьян! Каким ветром? А я вот, видишь…

– Да уж вижу.

Весь забинтованный, загипсованный и увешанный какими-то противовесами, Коля лежал в клубке из каких-то веревок и канатов и сейчас, как никогда раньше, напоминал человека-паука.

– Из командировки? – понимающе спросила я.

– Не-а. – Глаза Коли хитро и озорно заблестели. – Расскажу – не поверишь. С крыши упал.

– Угадал, не верю.

– Да я и сам до сих пор не верю. А все из-за бабки из-за этой. Бабка у меня тут недалеко, в деревеньке. И прицепилась, как пиявка, – накрой да накрой ей крышу. Мол, протекает, а она, видишь ли, вся старая да хворая… Так достала – хоть стреляйся. Ну ладно, думаю, черт с тобой. Уговорил еще брата… ну, то есть этого… как его… муж сестры, – как его?

– Да неважно.

– Ну да. Ну вот, его еще взял, и полезли мы с ним на эту чертову крышу. А она, зараза, такая крутая да скользкая! Как будто специально маслом ее намазали. Ну и не сориентировался я в какой-то момент…

– Ты, да не сориентировался? Вот уж чему не поверю никогда.

– А что ты хочешь, в одной руке молоток, в другой гвоздей пачка – попробуй тут… Да и на ногах еще черти что, бахилы какие-то. Если бы босиком был, тогда может быть… А так… Но главная подлость не в этом. Подумаешь, с крыши упасть, чего мне, в первый раз, что ли? Какие-то три метра. Да раз плюнуть! Но ведь у этой бабки, у нее все не как у людей. У людей под домом земля, а у этой… пеньки какие-то, колоды… железяки. У нее там, где я падал, оказывается, склад дровяной. И рядом, соответственно, здоровенная колода для рубки дров. Еще бы она их рубить умела… Но это… ладно… Так вот, значит, – эта колода, потом еще козлы, тоже из здоровенных бревен, и еще старая какая-то емкость для воды из такого толстенного железа, которое только на броню для танков идет… Ну вот я значит, сначала на это железо попал, потом на козлы, ну а уж на десерт об колоду два ребра сломал. Как еще под топор не угодил…

Рассказывая мне свою историю, Коля то и дело от души хохотал и сетовал только на то, что запланированная поездка куда-то в Уральские горы срывается и ребята поедут без него.

Посмеявшись вместе с ним и посочувствовав, я решила наконец объяснить Коле, зачем явилась к нему…

Был уже поздний вечер. Я сидела в своей машине недалеко от коттеджа на улице Речной и ждала, когда сумерки сгустятся, чтобы иметь возможность приступить к намеченному плану.

Как я и ожидала, встреча с Колей Свистуновым оказалась не напрасной. Я получила и все необходимые мне консультации, и даже снаряжение. Хотя Коля и оставался неподвижен, но с помощью моего сотового (свой у него, как оказалось, отобрали врачи) он созвонился со своими друзьями, и те были так любезны, что не отказали мне в помощи.

В техническом плане я теперь была обеспечена по полной программе. Оставалось только применить это техническое обеспечение на практике, а это было не так-то просто, учитывая, что при всей моей прекрасной физической форме все-таки альпинизмом я, в отличие от Коли, не занималась никогда. А то, что мне предстояло сделать, трудно было назвать даже альпинизмом. Этот маневр нельзя было отнести ни к какому из известных ныне видов спорта, он представлял собой нечто своеобразное и в своем роде неповторимое.

Мне предстояло переместиться по воздуху.

Еще во время своего первого визита, когда сидела на дереве, я обратила внимание на множество разных флюгеров, шпилей и завитушек, которые торчали над многочисленными башенками и пристройками причудливого дома. У меня уже тогда возникла смутная мысль о практическом использовании этих бесполезных на первый взгляд украшений. Теперь же, когда я знала о коварных свойствах ограждающего поместье забора, этот путь представлялся единственно возможным.

Вокруг коттеджа росло много высоких деревьев, и план мой заключался в том, чтобы закрепить туго натянутый трос на одном из деревьев, а другой его конец зафиксировать на крыше. По этому канату я могла бы перебраться на крышу дома, не касаясь забора, а уж с крыши проникнуть внутрь – пара пустяков.

Слабая сторона этой гениальной стратегии заключалась в том, что раньше я ничего подобного не делала. Конечно, бесценные консультации Коли Свистунова огненными буквами запечатлелись в моей памяти, но одно дело – внимать советам, а другое – предпринимать практические шаги. В общем, я испытывала волнение.

Между тем густота сумерек достигла своего пика. Было уже достаточно темно, чтобы я могла маскировать свои перемещения, но еще достаточно светло, чтобы я могла отчетливо видеть силуэты нужных мне деревьев и флюгеров. Пора было начинать.

На сей раз для совершения задуманного предприятия мне понадобилось очень много разных вещей, поэтому я несла за спиной довольно увесистый рюкзак.

Первый шаг, который я предприняла, достигнув нужного мне забора, состоял в том, что я снова влезла на знакомый вяз и осмотрелась. Среди крыш различной конфигурации, которые предстали моему взору, внимание мое привлекла одна башенка, коническая крыша которой заканчивалась острым шпилем, довольно толстым у основания, по нижней части этого конуса шел неширокий, но зато совершенно горизонтальный бордюрчик.

Башенка сразу мне понравилась. Если зацепить «кошку» за шпиль, то он легко выдержит меня, а добравшись до него, я очень удобно приземлюсь ногами прямо на бордюрчик.

Тут весьма некстати мне вспомнился Колин рассказ о том, как он падал с крыши у своей бабушки, и я инстинктивно посмотрела вниз, с целью выяснить, чем заканчивается башенка на уровне земли. Шутки шутками, а если придется падать на неровную поверхность, то даже при небольшой высоте немудрено не только руки-ноги, но и шею себе сломать. Ограниченное пространство, особенно жестко ограниченное, может преподнести очень неприятные сюрпризы.

Но башенка заканчивалась вполне нормально. Правда, соломки под нее никто не подстелил, но и нагромождения железных и деревянных колод тоже не наблюдалось. Был просто асфальт.

Покончив с башенкой, я принялась за поиски подходящего дерева. Из всех растений, от которых до башенки можно было провести прямую линию, наиболее подходящим мне показался высоченный тополь, мощный и старый, на котором я могла бы не только надежно закрепить веревку, но и свить себе гнездо.

Итак, пункт А и пункт Б были найдены. Оставалось только проложить между ними воздушную дорогу.

Я спустилась на землю и через некоторое время снова оказалась наверху, но уже среди ветвей намеченного мною тополя. Удобно расположившись в кроне, я сняла рюкзак и достала оттуда тонкий и крепкий альпинистский трос с закрепленной на конце его «кошкой». Устраиваясь на тополе, я старалась подгадать высоту так, чтобы оказаться вровень с нужной мне башенкой. С этой самой высоты мне и предстояло метать свой крючок.

Задача была не из легких. Даже учитывая одинаковую высоту, расстояние от дерева до башни было очень большим. Кроме того, густые ветви кроны мешали хорошенько размахнуться. Поэтому ни с первого, ни даже с десятого раза мне не удалось достигнуть намеченной цели. А всякий раз, когда промахнувшаяся «кошка» в очередной раз летела вниз, я замирала от страха, что вот-вот она заденет решетку наверху забора, и все мои усилия пойдут прахом.

Сумерки сгущались все больше, а у меня ничего не выходило. Скоро станет совсем темно, и шансы зацепиться за проклятый шпиль вообще будут равны нулю.

Я подбирала самые язвительные выражения, мысленно ругая себя за построение несбыточных планов и в конце концов так взвинтила себя, что рассердилась по-настоящему. Хорошенько прицелившись, я с такой яростью швырнула ненавистную «кошку», что от испуга она тут же долетела до цели и мертвой хваткой вцепилась в шпиль.

«То-то же, – сказала я «кошке».

Закрепить трос на дереве было несравненно легче. С помощью особого приспособления, которое дали мне друзья Коли, я натянула канат так, что он звенел как струна. Дорога была готова.

Я достала из рюкзака особый пояс с карабином, который позволял, зацепившись за трос, легко передвигаться по нему в подвешенном состоянии. Надев перчатки, чтобы тонкий трос не повредил руки, я снова накинула на плечи рюкзак и, защелкнув карабин на тросе, сошла с гостеприимного тополя прямо в воздушное пространство.

Трос немного провис, но поскольку натянут был хорошо, то неудобств это не доставило. Только бы теперь выдержали мои пункты А и Б!

Подвешенная за талию, я перебирала руками трос, постепенно приближаясь к башенке, и время от времени взглядывала на прекрасное звездное небо. Было уже совсем темно.

«Одна в ночном небе… Невидима и свободна… Почти Маргарита, – неожиданно вспомнила я булгаковскую героиню. – Не хватает только швабры. То есть этой… как ее… щетки».