Марина Серова
Предчувствие конца
Самое удивительное, что приблизительно десять процентов грязи, вылитой на меня неизвестной злодейкой, было чистой правдой. Да, наемники (кстати, в прошлом – солдаты Иностранного легиона) действительно переломали пальцы дочери бывшего гэбэшника Берегового. И то, что я двадцать четыре часа удерживала в заложниках депутата Государственной думы, вдову генерала Качалина, – тоже правда. Но у меня было оправдание! А в исполнении неизвестной злоумышленницы эта правда выглядела как самый черный компромат. Да еще сопровождалась целыми потоками откровенного вранья. Ну кто, зная меня, поверит, что я бросила клиента без защиты, потому что мне приглянулся красивый коридорный в отеле «Негреско»! Да, я была в этом отеле, работала там, но никаких шашней с обслугой не крутила. Я вообще не смешиваю работу и личную жизнь, никогда – это одно из моих немногих непреложных правил!
Проделав несколько дыхательных упражнений, я привела свой мозг в рабочее состояние. А приготовив трехэтажный бутерброд и запив его чашкой крепчайшего кофе, вообще почувствовала себя готовой к бою. Ах так? Неизвестная злодейка объявила мне войну? Ну, милочка, ты еще не знаешь Женю Охотникову! Это мой город! Вот уже несколько лет я живу и работаю в Тарасове. Этот провинциальный областной центр стал мне за это время настоящим домом – вместо Владивостока, где я родилась и выросла, и Москвы, где я училась и работала. Так что мой дом теперь в Тарасове. А дома, как говорится, и стены помогают!
Я схватила телефон и набрала знакомый номер.
В полиции у меня несколько хороших знакомых. Некоторые служат в ДПС, есть контакты в прокуратуре и среди адвокатов, но самые прочные связи у меня в городском УВД. Я наскоро прикинула, кому из приятелей позвонить в такой щекотливой ситуации, и остановила свой выбор на капитанской дочке. Майор Галя Миронова получила свое прозвище потому, что три поколения ее предков – правда, по мужской линии – служили в милиции. Отец Галины ушел в отставку в чине капитана, отсюда и прозвище.
С Мироновой нас связывает несколько общих дел. К тому же существует такая вещь, как женская солидарность…
– Галь, привет! Можем встретиться? – Я не стала тянуть кота за хвост и сразу перешла к делу.
– Евгения Максимовна? – ледяным тоном осведомилась Галка. – Я вызову вас повесткой. Так что не трудитесь.
Я едва не проглотила сигарету, которую успела неосмотрительно закурить.
– Галя? Это ты? – осторожно уточнила я. Может, у подруги в кабинете начальство? Поэтому она так странно разговаривает? Всего пару дней назад мы с Галкой ели пирожные в нашем любимом кафе и перемывали кости общим знакомым, повышая собственную самооценку, и вот теперь такое…
– Тамбовский волк тебе Галя! – огрызнулась Миронова, но уже немного поживее.
– Галь, у меня проблемы! – пожаловалась я. – Ты не представляешь какие! Давай встретимся, не хочу по телефону…
– Ладно, – сменила гнев на милость подруга. – На том же месте в тот же час!
За пятнадцать минут до назначенного времени я сидела в кафе и потягивала довольно приличный кофе. Эх, похоже, бессонница мне сегодня обеспечена…
Галина пришла вовремя. Плюхнулась на стул и заказала салатик (для сохранения фигуры) и два пирожных «Волга» для поднятия настроения.
Я с трудом дождалась, пока Миронова прикончит десерт.
– Что ты там говорила про свои неприятности? – подняла брови Галина.
– Представляешь, кто-то взломал мой сайт! И понаписал про меня всякое в Сети! У меня такое чувство, как будто мне десять лет и на заборе написано «Женька – дура!» – пожаловалась я.
Галя смерила меня покровительственным взглядом.
– Охотникова, ты еще не знаешь самого главного, – мрачно сообщила мне Миронова. – На тебя подано заявление. Вот-вот заведут дело. Я ничего не могла поделать. Потерпевший поднял такой шум, что дело получило резонанс. Меня начальство вызывало и, вот не поверишь, спрашивало, в каких мы с тобой отношениях.
– В каких отношениях?! – Челюсть у меня отвисла. – В смысле?
– Ну, не покрывала ли майор Миронова Женьку Охотникову в тех случаях, когда эта поганка нарушала закон, – с мрачным юмором ответила Галя.
– Я нарушала закон?! В смысле, да… нарушала, конечно. Как все, так и я! Но об этом никто не знает. И подставлять тебя я никогда бы не стала. Прикрываться твоим именем и влиянием… И никого другого…
Я поймала себя на том, что оправдываюсь, и выпрямилась на стуле. Еще чего не хватало!
– Да я знаю, Жень! – с жалостью поглядывая на меня, сказала Миронова. – Из всех частных сыщиков, охранников и прочей публики в нашем городишке ты самый приличный человек. Мне-то объяснять не надо.
– Ну, блин, спасибо! – Я едва не прослезилась. Знаю, как стражи правопорядка относятся к нашей «публике». Потому и вдвойне ценю.
– Я за тебя, Жень, горой стояла! Только они меня не слушали, – вздохнула Миронова. – У них там уже бумажка лежит. Бумажке дадут ход, колесики завертятся… Ну, дальше сама знаешь.
– Что же делать? – я поймала себя на том, что от переживаний так стиснула ложечку, что мягкий металл погнулся. Я разогнула ложку и аккуратно положила ее на блюдечко.
– Не знаю, Жень. Попытайся договориться с потерпевшим.
– Погоди! – вскинулась я. – Какой такой потерпевший?! Кто это от меня потерпел, скажи?
Галина огляделась по сторонам. В кафе было пусто и тихо. Миронова поманила меня пальцем. Когда я нагнулась, Галя вполголоса сообщила:
– Смагин. Но учти, я тебе ничего не говорила!
– Кто-о?! – откинулась я на стуле, не веря своим ушам. – Какой еще Смагин? Шмага, что ли?!
Шмага был престарелый уголовник сомнительной репутации, жена по зоне, кент по воле знаменитого Серебряка, убитого два года назад. Когда Серебряк легализовывался, переквалифицировавшись из вора в законе в предпринимателя, Шмага должен был, само собой, исчезнуть из жизни бывшего друга. В качестве отступного он получил авторемонтную мастерскую. Мастерская дышала на ладан и, казалось, вот-вот прогорит. Но чудесным образом маленькое занюханное СТО держалось на плаву. Немногие знали, в чем дело, и я была одной из этих немногих.
Дело в том, что хитрый Шмага взял на вооружение немного подправленный лозунг, который в его исполнении звучал так: «Кто имеет информацию, тот имеет целый мир».
И вот, минуя сверкающие чистотой заправки и ремонтные мастерские, навороченные автомобили заезжали во двор СТО Шмаги. Пока два косоруких мальчика меняли масло, владелец авто беседовал с хозяином заправки в подсобке. В ходе разговора некая информация переходила от Шмаги к гостю, а некая сумма денег – в обратном направлении. И так целыми днями, днем и ночью, круглый год.
Само собой, никакие криминальные авторитеты и близко не подходили к заведению Шмаги – по вполне понятным причинам. Всем была известна его репутация. А вот люди частные, не имеющие отношения к криминалу, с удовольствием пользовались информационным центром и щедро платили за услуги.
Несколько раз я тоже пользовалась услугами старого паука. Честно говоря, мне казалось, что мы со Шмагой в хороших отношениях – насколько это возможно с таким персонажем, конечно. И вдруг я узнаю, что Шмага написал на меня заявление в полицию? Просто ирония судьбы – получить неприятности через бывшего уголовника…
– Слушай, а в чем он меня обвиняет? – поинтересовалась я.
– Тяжкие телесные, – вздохнула Галя.
– Да я его месяц не видела! – вытаращила я глаза.
– Ну не знаю! – пожала плечами Миронова. – Он пришел с побитой мордой, принес справки из травмопункта. И предоставил материал с камер наблюдения.
– Чего?!
Это было так странно, что я не поверила своим ушам. Шмага – и вещдоки? Это все равно, как если бы кошка обвинила хозяев в краже сосисок из ее холодильника и подала на них в суд.
– В общем, колеса вертятся. Твое дело дали Аркаше, он молодой и борзый… Между нами, девочками, – сволочь редкостная. Делает карьеру, лезет наверх по головам. Думаю, его выбрали специально – о твоей дружбе со мной, Алехиным и остальными известно всем. Он снял видео с камер, и там твоя машинка. Извини, Охотникова, но это правда, – поспешно добавила Галина, глядя на мое изменившееся лицо.
Моя машина? Не думаю, что Галя мне говорит неправду, – не такой она человек. Значит, пока я занималась делом Борджиа, мой «Фольксваген» мирно стоял в гараже. И кто-то – непонятно кто – выкрал машину, съездил на ней к Шмаге, засветился перед камерами… А потом вернул мою тачку в гараж, да так, что я ничего не заподозрила! Между прочим, у меня там стоит противоугонная сигнализация. Которую делали лучшие люди в городе! Ничего не понимаю…
– Не хочу тебя расстраивать, Евгения, – сказала Галя, поднимаясь, – но жди повестки. Извини, ничем не могу помочь.
– Спасибо тебе, – вполне искренне поблагодарила я Миронову. Если она говорит, что не может, – значит, так оно и есть.
Время давно перевалило за послеобеденное, но есть мне не хотелось совершенно. Еще бы, после таких новостей… Я залила в себя очередную чашку кофе. Села за руль и отправилась в гости к Шмаге.
Смагин Владимир Сергеевич, тысяча девятьсот сорок третьего года рождения, проживал там же, где и работал – в своей мастерской. Сегодня, как, впрочем, и всегда, я была единственным клиентом СТО. Стоило мне затормозить, как ко мне подскочили два худых вертлявых мальчика лет восемнадцати-двадцати. Это были подручные Шмаги. Машины они чинили исключительно плохо, а вот информацию собирали умело, тут ничего не скажу.
– Стекла протри! – бросила я тому, что поглупей на вид, а сама прошествовала в «контору» – удивительно захламленное помещение, где и проживал мой информатор. В длинном полутемном ангаре с пятнами машинного масла на полу давным-давно не была ни одна машина. Зато в углу стояли продавленный диван, колченогий стул для посетителей, стол с электрической плиткой и немудрящим холостяцким хозяйством Шмаги – алюминиевыми мисками, гнутыми вилками, банками кильки в томате и кусками обкусанного хлеба. Сам хозяин был на месте – что-то мастерил или починял, сидя под яркой настолько лампой.
– Здравствуйте! – дребезжащим голосом приветствовал меня Шмага. – Не вижу, кто пожаловал… Глаза совсем плохие стали… Вы по делу или как?
– И тебе не хворать! – сказала я старому бандиту, усаживаясь на край стола и сбрасывая на пол остатки холостяцкого обеда. Шмага проводил объедки тоскливым взглядом и вздохнул. Узнал, значит.
– А глаза – это ничего! – утешила я хозяина автосервиса. – Глаза я тебе сейчас починю.
Я развернула лампу так, чтобы она светила прямо в лицо Шмаге. Старик сощурился и даже прикрыл глаза рукой, а я присвистнула:
– Владимир Сергеич, это кто же тебя так?!
Физиономия моего собеседника, и без того не внушающая доверия, сейчас представляла собой совсем уж жалкое зрелище. Кто-то поставил по фингалу под каждый глаз информатора и даже, кажется, выбил остатки зубов. Шмага захныкал и попытался заслониться от меня рукой. Я убрала лампу – не собираюсь играть в гестапо с человеком, который находится в таком состоянии. Конечно, я ничуть не обольщалась насчет Смагина – он был тот еще упырь. И висело на нем много чего – и в молодые года, и теперь. Его внешность престарелого мальчика была обманчива: Шмага вовсе не был беспомощен. Только за последний год он лично убрал двоих – тех, кто ему мешал. Убрал лично, своими трясущимися старческими руками. Знала я об этом потому, что у меня были информаторы кроме Шмаги. А от визита в полицию меня удерживали несколько соображений. Во-первых, те, кого старый бандит переправил в мир иной, были ничуть не лучше его самого, так что получалось, что Шмага в какой-то степени санитар леса. То есть города Тарасова. А во-вторых, я давно уже взяла за правило не встревать в разборки окружающих, если это не касалось меня лично или если этого не требовала безопасность клиента. В конце концов, не я вращаю этот мир, правда ведь?
– Кто тебя так отделал? – повторила я свой вопрос, потому что Шмага жмурился, отворачивался и всячески демонстрировал неготовность к контакту.
Наконец старый паук понял, что я не отстану. Он злобно окрысился и, блестя маленькими глазками, синяки под которыми делали его похожим на чучело панды, ответил:
– Кто-кто… конь в пальто! Ты же и отделала! Что, не помнишь?
Я попросту онемела от подобной наглости. Ну погоди, упырь пенсионного возраста, ты у меня попляшешь!
Я снова развернула лампу в сторону Шмаги. Старичок принялся корчиться, как будто он был вампиром, и свет причинял ему физическую боль.
Я протянула руку (Шмага отшатнулся) и легонько коснулась пальцем липкой от пота кожи под глазом:
– Ай-яй-яй! Как нехорошо с моей стороны! Владимир Сергеевич, напомни-ка мне, когда это произошло? А то, знаешь, годы идут, память уже не та…
Старик пошмыгал носом, подозрительно покосился на мою руку. Понял, что бить его не стану, и ответил:
– Это… в четверг на той неделе.
– Да ну?! – удивилась я. – Уверен, что в четверг? Не в среду и не в пятницу? Как неприятно! Только, знаешь, в четверг на той неделе меня не было в городе. Я была совсем в другом месте, и это могут подтвердить по меньшей мере двадцать человек.
На этом месте Шмага зашнырял глазами по сторонам. А я безжалостно продолжала:
– Люди они серьезные, поэтому мне бы не хотелось тревожить их по таким пустякам, как мое алиби. Так что придется тебе, Сергеич, заявление забрать.
Шмага закусил губу и упрямо замотал головой.
Я тяжело вздохнула:
– Слушай, ну что ты как партизан на допросе! Ты меня хорошо знаешь? Ну вот, значит, понимаешь: без необходимости я тебя пальцем не трону. Человек ты полезный, хотя и сволочь…
На этом месте Шмага горделиво выпрямился и даже улыбнулся, показывая пеньки зубов.
– И старость я уважаю. Но, прости, отец, тут речь идет о моей собственной шкуре. На моем месте тебя бы и Махатма Ганди в бетон закатал. Так что без обид.
Я встала. Шмага забеспокоился:
– Эй, эй! Ты чего? Ты овчарка, тебе нельзя этого!
Я взяла со стола бутылку из-под лимонада (Шмага был принципиальным трезвенником – по крайней мере, последние лет двадцать) и задумчиво покрутила ее в руках.
– Да ты можешь ничего не говорить, – грустно сказала я, отбивая у бутылки горлышко. – Я сама все за тебя скажу. Дело было так. Неделю назад к тебе приехала баба. Моих лет, глаза слегка раскосые, одета в куртку, джинсы и тяжелые ботинки.
Шмага осторожно потрогал остатки передних зубов, но промолчал.
– Баба эта ужас до чего крутая, она с тобой разговоров никаких не вела, а для начала отметелила тебя, как бог черепаху. Пару ребер сломала. Ну просто чтобы обозначить серьезность своих намерений.
Шмага молчал.
– Когда ты проникся, она велела тебе прямиком бежать в травмопункт, за справкой, фиксирующей факт побоев. А оттуда в полицию, чтобы заявить: нехорошая гражданка Охотникова нанесла тебе телесные повреждения, а не кто-то еще. Бабу эту ты боишься до визгу. Во всяком случае, больше, чем меня, потому что знаешь: Охотникова серьезного вреда тебе не причинит по причине врожденной интеллигентности. Так, попинает немного и отстанет. А вот та баба – она всерьез отмороженная. Наверняка ведь обещала вернуться и… ой, вот тут у меня фантазии не хватает. Ну, так было дело?
Шмага кивнул, щуря и без того узкие глаза.
– Извини, я к тебе хорошо отношусь, – признался старый бандит. – Но ведь она меня порвет. Ты розочку-то положи. Я ведь знаю – ты без необходимости никого не калечишь. Но заяву не заберу, и не проси.
Я аккуратно положила остаток бутылки на стол и встала.
– Ладно, будь по-твоему. Конечно, нервы ты мне слегка потрепал, но серьезного вреда не причинил. Эта баба не знает, что на четверг у меня алиби, вот и ладненько. Дело развалится, на том и поладим. А теперь скажи, кто она и откуда. Собственно, я за этим и приехала.
Шмага хитренько покосился на меня. Узкими глазками, темной кожей и резкими морщинами урка здорово напоминал спившегося индейца из племени сиу.
Честно говоря, я не очень-то рассчитывала на успех. Вот сейчас Шмага упрется, и что? Пытать его? Придется искать другие источники информации. Неожиданно для меня старый бандит отозвался:
– А вот это можно!
Я с облегчением перевела дух и уселась со всеми удобствами – на гнутый стул с дерматиновым сиденьем.
– Нету такого закона, чтобы безнаказанно меня уродовать! – скривился Шмага. – Ну я первым делом и разузнал – кто, да откуда, да за каким хреном…
– И чего накопал? – От нетерпения я сползла на край сиденья. – Говори, не томи!
– Э-э! – Шмага поводил пальцем перед носом. – Это уже будет информация! А она денег стоит. Я этим живу. Сироту всякий норовит обидеть…
– Вот что, сирота! – Я встала. Мое терпение было на исходе. – Мое время тоже стоит денег. Я у тебя битый час торчу. К тому же ты мне задолжал – заяву написал, обвиняешь в том, чего я не делала… Слушай, может, ты теперь «красный»? На органы работаешь помаленьку?
Шмага напрягся.
– Ты скажи, – ласково продолжала я. – Не стесняйся! А я шепну кому надо. Мол, Шмага теперь идейный…
– Стой, ну чего ты как неродная! – завилял паук.
– А я тебе и не родная. И разговариваю с тобой – кстати, уважительно и вежливо – только в силу твоего почтенного возраста. Так что я жду.
Не поверите, мне все-таки пришлось заплатить Шмаге! Старый бандит уперся так, что стало ясно: умрет, но с информацией не расстанется! Поскольку у меня не было намерения торчать в вонючей мастерской до утра, я отстегнула Шмаге сумму ровно вдвое меньшую, чем он запросил. Зато он снабдил меня необходимой информацией.
После пропахшей килькой и одиноким холостяком берлоги загазованный воздух Тарасова показался мне прохладным и чистым. Я дышала полной грудью и даже открыла все окна в салоне – пусть аромат Шмаги выветрится за время пути.
Волкова Динара Олеговна. Родилась предположительно в Астане. В Тарасове появилась месяц назад. Первое время сидела тихо – видимо, присматривалась к тарасовским раскладам, собирала информацию, искала жертву. Ну и нашла. Две недели назад развила активную деятельность. Поместила объявления где только можно. «Телохранитель с лицензией».
Ну совершенно как я несколько лет назад! Вот точно так же я вдруг объявилась в этом городе. С одним отличием – у меня была тетушка Мила. Именно она порекомендовала меня первым клиентам, а там уже понеслось… А эта самая Динара ни в чьих рекомендациях не нуждается.
Вот теперь я понимаю смысл направленной на меня атаки. Динара попросту расчищает место! В Тарасове почти миллион человек населения. Но девушка боится, что для двоих городишко-миллионник будет слишком мал. Вот и топит меня, конкурентку. Изо всех силенок.
Все это было бы забавно, если бы не одно «но».
Дело в том, что Динара Волкова организовала полноценную информационную атаку. Точно так же действовала бы я сама, если бы до сих пор оставалась сотрудником «Сигмы» и мне поручили бы убрать со сцены человека, не причиняя ему вреда.
Одной из причин, по которой я покинула в свое время спецотряд, была необходимость выполнять любые задания. Подчеркиваю: любые. Если бы я до сих пор находилась на службе и мне дали бы подобный приказ, я сжала бы зубы и проделала все то, что так блистательно осуществила Волкова. И как бы я к этому ни относилась, приказа я не ослушалась бы ни при каких обстоятельствах.
Но Волкова – частное лицо. Она действует сама по себе, никто за ней не стоит. Я дважды уточнила у Шмаги, так ли это. Упырь подтвердил – Волкова не является сотрудником ни полиции, ни спецслужб. Мало того, она не работает ни на кого из серьезных людей. Просто личная инициатива…
Надо сказать, несмотря на отвращение, которое вызывали у меня подобные методы, я восхищалась тем, насколько оперативно эта женщина сориентировалась в незнакомом городе, какую масштабную операцию она придумала и осуществила – одна, без всяких помощников. Аплодисменты!
За подобной эффективностью стоит что? И ежику понятно. Профессиональная подготовка. А это значит, что Динара училась либо там же, где и я, либо в аналогичном учебном заведении. Что ж, придется разыскать эту особу и серьезно поговорить с ней. Думаю, у меня найдутся аргументы, которые заставят эту суку убраться из моего города…
Глава 3
Злодейку я выследила довольно быстро. Она проживала на съемной квартире по тому адресу, что сообщил мне Шмага. Так что еще в первый вечер я не утерпела, съездила и посмотрела на ту, что собралась занять мое место в этом городе.
Динара Волкова выглядела именно так, как описал фотограф, – профессиональная память его не подвела. Пониже меня ростом, Волкова была куда крепче физически и вообще производила впечатление опасной особы. А уж моему тренированному глазу это было видно сразу. Наверняка Динара владела навыками каких-нибудь восточных единоборств, не считая специальных приемов, которым учат сотрудников спецслужб. Ну, мериться с этой женщиной силами я не собираюсь…
Пару дней я следила за злодейкой, ничем не выдавая своего присутствия. Настроение у меня заметно улучшилось – теперь надо мной висела вовсе не загадочная и необъяснимая угроза непонятно откуда, а вполне целенаправленная злая воля одного человека. А уж с этим мы как-нибудь разберемся…
За два дня я выяснила следующее. Волкова проживала одна. Ни с кем из знакомых мне людей она не контактировала. За это время Динара увела у меня из-под носа четыре необычайно «вкусных» заказа. Информационная бомба, запущенная этой тварью, оказалась такой силы, что от моих услуг стали отказываться даже постоянные клиенты, причем некоторые из них были мне многим обязаны. Жизнью, например… Так что, разрывая договоренности со мной, они чувствовали себя чрезвычайно неловко. Я была не в обиде на этих людей. В конце концов, на их месте я поступила бы точно так же. Кому, скажите, нужен телохранитель с подмоченной репутацией? Как такому (или такой) доверить жизнь – свою или своих близких? Так что я уже привыкла говорить что-нибудь вроде: «Да, Иван Иванович, я и сама хотела сообщить, что не смогу работать на вас. Уезжаю за границу, срочно. Прошу меня извинить…»
Все это время я пыталась собрать сведения о моем новом враге. Надо сказать, это не такое уж трудное дело. Разговор с соседями, которые так любят совать нос в чужие дела, беседа с квартирной хозяйкой, звонок на прежнее место работы – и вот уже голубчик у меня под колпаком. Просто удивительно, сколько знают о нас случайные люди – сослуживцы, соседи, продавцы в магазине…
Но Динара Волкова оказалась крепким орешком. В первый же день я сделала ее фото скрытой камерой, чтобы было что показать тем, кого я опрашивала. И что же? Ни в одном из ближайших к съемной квартире магазинов эту женщину не видели. Соседи понятия не имели, кто живет у них за стенкой. Квартирная хозяйка, на которую я возлагала большие надежды, пожала плечами и равнодушно сообщила, что ее жиличка – «женщина порядочная». А больше она ничего не знает. На вопрос, почему она сделала такой вывод о Волковой, ответить хозяйка не смогла.
Я даже позвонила одному бывшему клиенту – это был один из тех, кто отказался от моих услуг и испытывал по этому поводу некоторое неудобство. Я постаралась выжать из его чувства вины все возможное, но результат был плачевным. Собеседник сообщил мне, что рекомендации у Волковой блестящие, лицензия действительно есть, но кем и когда она выдана, он, конечно, не запомнил. Динара произвела на него впечатление крепкого профи своей напористостью и хваткой. Тут мой бывший клиент спохватился и сообщил, что я все равно лучше… Вот только он внезапно должен уехать, а тут ему сообщили, что я занята… Я избавила его от необходимости врать, повесив трубку.
На третий день слежки я сидела в «Фольксвагене» и выглядывала Динару Олеговну. Все, хватить прятаться! Меня все достало! Волкова вывела со стоянки свою машину и покатила куда-то по делам. Надо будет подловить конкурентку, когда она этого не ждет. Вот только место нужно выбрать тихое и уединенное. Потому что разговор, подозреваю, предстоит громкий…
Крутя руль, я смотрела через стекло на стриженый затылок своей врагини. Да, странно это. Обычно двух дней мне хватает для того, чтобы собрать информацию о человеке. Но Волкова для меня по-прежнему загадка. Такое ощущение, что у моей конкурентки отсутствует личность. Ну, то есть какая-то, конечно же, у нее есть… Но напрочь отсутствует прошлое, подробности биографии и тому подобное – все, что делает нормального человека нормальным. Ни папы с мамой, ни родных, ни друзей. У женщины в ее возрасте должен быть постоянный мужчина, муж, возможно, дети… Ничего подобного я не обнаружила. У Волковой есть только та личность, которую она выстроила сама. То есть рабочая личина.
Точь-в-точь как у меня самой! Уйдя из «Сигмы», я старательно оборвала все прошлые связи – и дружеские, и личные, и профессиональные – и сделала все, чтобы затеряться в провинции. Точно так же, как умница Динара, я создала для себя «замещающую личность». И успешно пользуюсь ей все эти годы. Эта симпатичная брюнетка ростом метр восемьдесят, что любит артхаусное кино и собак, – не вполне Евгения Охотникова. То есть, конечно, она – это я. Но не вся. Никому из моих новых друзей не обязательно знать, как я прыгала с парашютом со сверхмалых высот, как снимала часовых, как стреляла точно в центр лба террористу…
Мне почти нечего стыдиться, но есть что скрывать. Волкова находится в том же положении.
Моя злодейка между тем ехала по шоссе со скоростью сто двадцать против разрешенных шестидесяти. Поскольку я не хотела ее потерять, мне пришлось ускоряться вслед за ней. Машина у Динары была серьезная – мерседесовский внедорожник. Не женская машинка. Говорят, первый экземпляр сделали специально для арабского шейха…
Сегодня я сама искала встречи с Динарой. Пришла пора поговорить начистоту. Интересно, куда она так гонит? Стараясь не отставать, но и не прижиматься чересчур близко, я гнала вслед за «Мерседесом». Динара вела себя на дороге как захватчик, как солдат победившей армии в сдавшемся городе. Конкурентка постоянно подрезала другие машины, проскакивала на желтый и вообще безобразничала вовсю. Улица провожала ее дружным матом и сигналами клаксонов. Волкова проскочила город, как пуля из ружья, и теперь неслась по трассе на восток. Интересно, куда это она собралась?
Джип конкурентки неожиданно свернул с шоссе на грунтовую дорогу. Вдалеке за березовой рощей я рассмотрела какие-то домики, дымок поднимался из труб. Похоже, там деревня, и именно туда направляется Динара. Эх, вот бы подловить конкурентку на чем-нибудь этаком… незаконном. Тогда бы у меня в руках появился козырь, а то играть против злодейки я выхожу с одними шестерками на руках. Я не знаю о ней ничего. А эта женщина собрала обо мне всю возможную информацию, и даже сверх того.
Чтобы не светиться, я проехала дальше по шоссе, подождала, пока «Мерседес» скроется за деревьями, и только потом свернула на грунтовку. Дорога петляла между холмов, а деревня все не показывалась. Да и «Мерседес» как сквозь землю провалился.
Наконец, вывернув из-за очередного поворота, я увидела машину. Джип стоял поперек дороги, преграждая мне путь. А на капоте сидела его хозяйка и курила сигарету. Ах вот ты, значит, как! Похоже, меня самым бессовестным образом заманили в ловушку… Ну на моих планах это не скажется. Я же хотела поговорить? Вот оно, тихое место. Прямо-таки идеальное!
Я остановила «Фольксваген» метрах в пяти от внедорожника, заглушила мотор и вышла. На всякий случай сняла куртку и бросила ее на сиденье. Махать ногами я, разумеется, не собиралась, но кто знает, что у этой женщины на уме…
Волкова начала разговор первой. Насмешливо сверкая черными глазами, Динара хриплым низким голосом поинтересовалась:
– Догнала? Ну чего надо?
– Нет, это ты мне скажи, чего тебе надо, – вполне дружелюбно парировала я. Не люблю, когда ни с того ни с сего переходят на «ты», но это уже мелочи. Главное – выяснить намерения злодейки. – Являешься в город, портишь мне жизнь…
– Теперь это мой город, – дернула уголком рта Динара.
– Ну ты даешь! – Я вытаращила глаза. – Слушай, нельзя же быть такой жадной! В Тарасове миллион населения! Работы хватит всем. Если отзовешь свою идиотскую дезинформацию, почистишь Интернет и скажешь, кто взломал мой сайт, я тебя, так и быть, прощу. Можешь спокойно работать в Тарасове, но моих клиентов уводить не смей. Заведи собственную клиентуру.
Хищная улыбка появилась на лице конкурентки. Белые зубы блеснули, и Динара разразилась хриплым хохотом. У человека слабонервного от такого «милого» смеха дрожь бы пробежала по спине, но меня такими театральными штучками не напугать. Поэтому я просто стояла и ждала, когда Волкова отсмеется.
– Ну ты юмористка, Охотникова! – наконец покачала головой Динара. – С чего бы это мне тебя слушаться? Мне этот городишко нравится, веришь – нет? Рано тебе учить меня жизни. И потом, место я себе уже расчистила. Полдела сделано. Так что пакуй чемоданы, подруга!
И Волкова насмешливо помахала, прощаясь. Я стиснула зубы. Она еще издевается!
– Я тебе не подруга. Убирайся из города. Впрочем, если выполнишь мои условия, можешь остаться, но сиди тише воды, ниже травы, ясно?
Динара с минуту молча изучала меня, потом кивнула. Ну наконец-то! А я уж думала, что мы никогда не договоримся…
– Кстати, где ты училась? – спросила я, делая шаг к конкурентке.
– Не твое дело! – Рука Волковой нырнула под куртку и вынырнула обратно уже с пистолетом. Я едва не застонала от разочарования. А я уж решила, что конфликт удастся решить миром!
– Послушай, не стоит так обострять, – миролюбиво проговорила я и сделала еще один шаг. Бросаться на эту психованную я не собираюсь – по тому, как Волкова держит «глок», видно, что она профи. А если профи обнажил ствол, жди следующего шага. Это вам не дилетанты, которые уверены, что обладание пукалкой делает их всесильными и неуязвимыми…
– Слушай, вижу, ты на взводе. Давай встретимся в другой раз и поговорим спокойно, как цивилизованные люди…
Волкова ответила мне длиннющей матерной тирадой. Я уважительно покачала головой:
– Ты что, сидела?! Половины слов не понимаю…
Динара снова кивнула. Теперь я поняла, что означает этот жест. Он относился не к моему вопросу, а к ее собственным наблюдениям. Волкова сделала вывод, что я не отступлю. Просто так город она не получит. Но неужели эта женщина, по всем признакам настоящий профи, настолько глупа, чтобы стрелять в меня?!
Я шагнула вперед, демонстрируя, что безоружна. Вообще-то, это не так – в кобуре у меня пистолет, в носке ботинка выкидное лезвие, и еще пара примочек наготове. Но конкурентке об этом знать необязательно…
Волкова вдруг опустила пистолет и выстрелила в землю у меня под ногами. Хорошо стреляет. И тяжеленный «глок» держит уверенно, а у него, между прочим, отдача серьезная…
