Марина Серова
Последняя ночь Клеопатры

© Серова М.С., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

* * *

Глава 1

Тот, кто напал на меня сзади, сделал это так внезапно, что я не успела издать ни одного звука. После удара в затылок я почувствовала, как мою голову обхватил какой-то мешок. Потом мне зажали рот и нос, и тут же в мое правое бедро вонзилась тонкая игла… Скорее всего, я потеряла сознание от той наркотической дряни, которую мне вкололи. Когда я наконец очнулась, то сначала почувствовала свой тупо ноющий затылок. Открыв глаза, я тут же закрыла их, потому что все пространство занимали какие-то плавающие светящиеся точки. Немного подождав, я вновь открыла глаза. Светящиеся точки исчезли, и теперь я уже могла различать предметы. Сначала я перевела взгляд на свои руки. Они были крепко связаны бельевой веревкой. Жутко хотелось пить. Я попробовала разлепить ссохшиеся губы, но у меня ничего не получилось. Ага, губы были заклеены скотчем. Руки мне связали спереди, это хорошо. Можно будет попробовать снять скотч. Но когда я попыталась просто пошевелить пальцами, они отказались меня слушаться: настолько они затекли, как, впрочем, и все тело.

Тьфу, ну и приснится же такое! Я открыла глаза. Надо мной ярко сияло мое родное тарасовское солнце, ласковый ветерок слегка обдувал со всех сторон. Я окончательно очнулась от кошмарного сна, который, однако, был не так уж и далек от реальности: совсем недавно, проводя очередное расследование, я попала в похожую переделку. Теперь надо заняться медитацией, чтобы восстановить психологическое равновесие.

«Иди, иди, Красный Шар по Малому Небесному Кругу, наполовину внутри, наполовину снаружи. Иди, иди… Кажется, есть, кажется, нет…»

– Тань, ты что, не слышишь меня, что ли? – моя подруга Ленка-француженка похлопала меня по плечу.

Мне пришлось спешно завершать медитацию Чжун Юань Цигун. «Иди, иди, Красный шар, в Нижний Дань-Тянь».

– Прости, ты что-то сказала? – спросила я Ленку.

– Я пригласила тебя на тренинг, он, кстати, бесплатный, – ответила Ленка, – а ты дрыхнешь тут.

– Лен, бесплатный сыр бывает только в мышеловке, – заметила я ей, лениво переворачиваясь на другой бок на раскаленном за день песке городского тарасовского пляжа. – И кстати сказать, я совсем не дрыхну, как ты изволила выразиться, а медитирую.

Вот погодка! Уже начало сентября, а жара стоит, как будто сейчас середина лета. Хотя лето в этом году было довольно прохладное и дождливое. И вот теперь, надо полагать, лето наверстывает упущенное. Небо голубое-голубое, нет ни одного даже самого маленького облачка. Хоть бы ветерок подул, нет, полный штиль.

– Да ладно тебе, какая еще мышеловка, – не отставала Ленка, – это же только тренинг, ничего страшного там с нами не случится.

– Как знать, как знать, – протянула я, – психология, видишь ли, вещь тонкая. А кстати, чего это тебя потянуло туда?

– Тань, понимаешь, я хочу выйти замуж, – Ленка молитвенно сложила руки и с мольбой посмотрела на меня. – Тренинг так и называется: «Секреты счастливого замужества».

– Лен, хочешь, я дам тебе совет? Когда тебя накрывает желание выйти замуж, ты надеваешь старый замызганный халат, влезаешь в растоптанные шлепанцы, накручиваешь волосы на бигуди и отправляешься на кухню варить щи. Уже через полчаса тебя отпустит, вот увидишь.

– А если кроме шуток? – Ленка надула губы, кажется, она обиделась.

– А если кроме шуток… Хочешь замуж – выходи, – пожала я плечами, – кто же тебе не велит.

– Тань, ты не понимаешь. Я хочу – и не хочу, – как-то туманно объяснила подруга.

– Истомина, не дури мне голову. Как такое может быть? «Хочу и не хочу». Ты уж определись, – попросила я.

– Ох, Таня, как же ты не можешь понять, – Ленка вздохнула. – С одной стороны, я действительно хочу иметь мужа, детей, семью, одним словом. Но это – только заявленное намерение.

– А на самом деле? – спросила я.

– А на самом деле не хочу я замуж, и это и есть истинное намерение, – ответила подруга.

– Ленк, признавайся, откуда ты нахваталась подобных заморочек? «Истинное намерение», «заявленное».

– Из психологии, Тань, все оттуда, – ответила Ленка. – Мы ведь дети своих родителей. Поэтому то, что они заложили в нас еще в раннем детстве, мы потом приносим в свою взрослую жизнь. К примеру, вот моя мама считает, что мне свою жизнь надо прожить так, как она прожила свою. Но ведь я, хотя и являюсь ее дочерью, все-таки совершенно другой человек. И я не могу, да и, если честно, не хочу повторять ее судьбу. Но в последнее время я стала часто ловить себя на мысли, что невольно я все-таки копирую свою маму в том, что касается отношений в семье. Наверное, поэтому и мои собственные отношения с мужчинами не складываются так, как бы мне хотелось. Вот я и хочу разобраться, почему у меня так все получается.

И Ленка снова принялась за свое:

– Тань, ну что тебе стоит составить мне компанию? Заодно и в себе разберешься. Тренинг проводит известный психотерапевт Георгий Листопадов, кандидат медицинских наук.

«А чего мне в себе разбираться? – подумала я. – Да и не люблю я это дело: ковыряться в себе. К тому же я точно знаю, что в отличие от Ленки замуж я не хочу. При моей-то работе какое уж там замужество. Так что мои намерения, и истинное, и заявленное, совпадают. Но с другой стороны, если Ленка, можно сказать, слезно меня умоляет, так почему бы и не пойти ей навстречу? Все равно ведь сейчас я свободна: только что закончила очередное расследование».

– Ладно, Лен. Пойдем мы с тобой на этот тренинг, – сказала я. – Чем черт не шутит? Вдруг, как говорится, славным пирком да за свадебку. Надеюсь, пригласишь на свадьбу, подруга?

– Тань! – Ленка всплеснула руками. – И ты еще сомневаешься? Да ты же будешь моей свидетельницей! Разве непонятно?

– Понятно, с тобой мне все уже понятно, – сказала я. – Когда там твой этот тренинг начинается?

– Значит, так, сегодня у нас пятница. А тренинг состоится завтра, в субботу.

– У тебя ведь по субботам уроки тоже есть, – заметила я.

– Уроки у меня до двух часов, а тренинг начинается в три дня. Вот если ты за мной заедешь… – начала она.

– Ладно, заеду, – согласилась я.

На следующий день я, как и обещала Ленке, заехала за ней в сто третью школу Трубного района, в которой моя подруга преподавала французский язык.

Перемена еще не началась, и в коридорах школы стояла гулкая тишина. Но уже буквально через несколько минут прозвенел звонок, и все двери школьных кабинетов распахнулись настежь. Тишина в школе мгновенно исчезла, воздух наполнился шумом и гамом сотен голосов. И началось! Девочек выносит и сминает волна рвущихся на свободу мальчишек. Тут же, у двери, одному из них кто-то поставил подножку, и он целеустремленно заскользил по коридору, сбивая на своем пути чьи-то ноги. На него как подкошенные падают другие школьники. А сзади жаждущая свободы толпа пытается пробить искусственный затор. Их лиц я не вижу. В воздухе машут только руки и рюкзаки. Хотя нет, только что я увидела и ноги! Наконец-то из классов выходят учителя. Довольно пышная дама бросилась разгребать завал, мужчина из соседнего кабинета начал ей помогать. Постепенно девочки нашли свои места у подоконников и принялись о чем-то секретничать. Неподалеку от них взъерошенный мальчишка пытается оторвать дверную ручку: его не пускают в класс. А где же Ленка? Что-то ее не видно. Ладно, подожду еще. Я снова принялась обозревать школьный коридор. С лестницы постоянно слышались вопросы: «А у какого кабинета? Сколько у нас еще уроков? Шизика, литерадура, и все? (Какие юмористы, физика у них шизика, литература – литерадура.) Уря, уря! А кто помнит, какой у нас сейчас урок? Ах, очень странный иностранный? А ты его выучил? Нет? Ну и ладно, на уроке что-нибудь придумаем!» А другая компания пристроилась у кабинета, пытаясь что-либо рассмотреть из одной-единственной правильно заполненной тетради, скорее всего, отличницы. Счастливчик, которому повезло оказаться перед самой тетрадкой, с умопомрачающей скоростью все оттуда списывает. Его рука мелькает над строчками, оставляя там, помимо кривых букв, помарки и ошибки.

В другой стороне с видом заговорщиков стоит компания девочек из старших классов и что-то яростно обсуждает. Самого смысла обсуждения я, конечно, понять не смогла, я слышала только восклицания: «Да тише ты… А вдруг услышат?» И вдруг с другой стороны коридора послышался чей-то отчаянный вопль. Оказалось, что это был зов о помощи со стороны несчастного дежурного, не сумевшего задержать стремящуюся вниз толпу учеников. Со стороны это вполне походило бы на соревнование по бегу. Я вспомнила свои школьные годы. Кажется, в мое время мы так отчаянно не гоняли по коридору. А все равно хорошо было. Жаль, что ничего больше уже не повторится. Ну вот, наконец-то появилась Ленка. Вид у нее был донельзя уставший.

– Ты где пропадала? – спросила я ее. – Уже все, кому не лень, высыпали в коридор, а ты все еще в кабинете. Никак не можешь расстаться со своими архаровцами?

– Да какие они архаровцы, – Ленка махнула рукой, – вполне себе нормальные дети, чего ты на них бочку катишь?

– Видела я этих нормальных детей, чуть школу не разнесли, – заметила я. – Ну, что? Едем?

– Едем, конечно, едем, – сказала Ленка.

Тренинг проходил в конференц-зале торгово-развлекательного комплекса «Парус». Мы с Ленкой вошли в зал и огляделись. Здесь собрались и совсем юные девушки, можно сказать, желторотые пигалицы, и наши с Ленкой ровесницы, и дамы вполне себе «бальзаковского возраста». Одеты они тоже были по-разному: кто-то в недорогих спортивных костюмах, а кто-то и в прикиде от модных домов.

Тренинг на тему счастливого замужества собрал полный конференц-зал. Никак не меньше, чем сто человек. Многие слушательницы, кажется, собрались конспектировать тему, потому что у многих в руках я заметила блокноты и ручки. Свободных мест не было, нам с Ленкой дежурная принесла стулья, и мы сели в самом последнем ряду. Примерно с полчаса в зале играла несколько заунывная тягучая музыка. В зале царил полумрак и пахло какими-то благовониями.

Но вот на сцену вышел то ли рокер, то ли эстрадный певец. Длинноволосый, с большими темными очками на лице (позже он их, правда, снял), высокий, атлетически сложенный мужчина лет сорока – сорока пяти был одет в молодежные джинсы с кроссовками и белую футболку с иностранными надписями. Около нас раздался восторженный шепот: «Листопадов, Листопадов, ах!» Так это и есть знаменитый Листопадов? Ничего себе! Как-то не соответствует такой облик представлению о том, как должен выглядеть классический психоаналитик. За Листопадовым в некотором отдалении прошествовала молодая женщина с распущенными светлыми волосами и в длинном, в пол, пестром платье. Психоаналитик представил женщину залу – это, оказывается, была не кто иная, как Радомила, носительница древних знаний, касающихся рода, семьи и брака. Радомила склонилась в глубоком и долгом поклоне, во время которого Листопадов удалился со сцены. Зал разочарованно выдохнул. Я ткнула Ленку в бок:

– Лен, ты, кажется, уверяла меня, что тренинг будет вести знаменитый психоаналитик Георгий Листопадов, кандидат медицинских наук. Так?

– Да, так было написано, но… я сама ничего не понимаю, Тань, – недоуменно пробормотала Ленка.

Между тем Радомила, наконец-то разогнувшись, вышла из поклона и озадачила слушательниц вопросом:

– Все вы собрались здесь для чего? Чтобы выйти замуж?

– Да, – нестройно прозвучал ответ.

Интересно, а для чего тогда и идти на тренинг с таким знаковым названием? И тут Радомила начала объяснять залу, что счастливое замужество напрямую зависит от того, какого мужчину женщина выбирает себе в мужья. По ее мнению, внимания заслуживают только миллиардеры-олигархи, депутаты, банкиры и крупные бизнесмены. Все! На остальных и время нечего тратить. Ну что же… Вопрос только в том, где взять столько олигархов? Однако ведущая тут же высказалась в том духе, что да, таких обеспеченных, а стало быть, и достойных мужчин действительно мало, и поэтому за них необходимо драться. А иначе запросто можно остаться с носом, то есть незамужней. Однако выйти замуж за достойного мужчину – это, по словам Радомилы, только полдела. Мужчине надо постоянно улыбаться и постоянно его удивлять, чтобы он не заскучал, потому что скука напрочь убивает отношения. Как удивлять? Да легко! Можно грохнуть об пол его любимый кальян, можно порезать салон его «Майбаха». И… тут же, не давая опомниться, станцевать ему первоклассный стриптиз!

Зал дружно зааплодировал. А потом все наперебой стали предлагать свои варианты. На прощание Радомила объявила, что желающие могут получить у нее индивидуальные консультации, разумеется, за плату. Собственно, этого и стоило ожидать. Вся эта бесплатная «мышеловка» была задумана для того, чтобы найти клиенток.

Тренинг закончился. Мы с Ленкой вышли на улицу и посмотрели друг на друга.

Я вообще-то с самого начала поняла, что ничего серьезного ждать от подобного мероприятия нечего. Однако я и предположить не могла, до какой степени нелепые постулаты можно преподносить доверчивым слушательницам. Но что самое удивительное, так это то, что женщины всех возрастов внимательно слушали «гуру» и принимали все услышанное за чистую монету.

А ловко они придумали маркетинговый ход со знаменитым психотерапевтом Георгием Листопадовым. Конечно же, это было сделано с одной-единственной целью: привлечь аудиторию. Непонятно только, как мог ввязаться в это действо дипломированный специалист? Хотя это можно объяснить: наверняка Листопадову хорошо заплатили за рекламу так называемого «тренинга».

– Ладно, Лен, не бери в голову, – сказала я на прощанье подруге. – Прорвемся, где наша не пропадала!

Ленка лишь удрученно мотнула головой:

– Тань, я не смогу грохнуть об пол не то что кальян, а просто старую чашку. Не быть мне замужем, чует мое сердце.

Всю следующую неделю я изнывала от безделья. Правда, нельзя сказать, что я совсем ничего не делала. Я встретилась со Светкой-парикмахершей, мы славно посидели с ней в недавно открытом кафе. Потом я еще несколько раз побывала в бутиках и прикупила классный брючный костюм цвета парижской зелени, который очень гармонировал с цветом моих глаз. Но клиентов на очередное расследование пока что не было. Кроме ничегонеделания меня уже начали угнетать мысли о том, что мало-помалу надвигается безденежье. Однако я с оптимизмом смотрела в будущее и верила, что долго без работы не останусь. Так и получилось. Рано утром раздался телефонный звонок. Номер, который высветился, был мне неизвестен.

– Я слушаю, – сказала я и потянулась со сна.

– Мне срочно нужна Татьяна Александровна Иванова, – нервно произнес женский голос.

– Говорите, я вас слушаю.

– Это вы Татьяна Александровна? – женщина на другом конце провода, видимо, сомневалась.

– Да, это я. Я – Татьяна Александровна Иванова, – с расстановкой произнесла я.

– Значит, вы частный детектив, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала женщина.

Мне, если честно, все это уже стало надоедать. Звонит ни свет ни заря и начинает по сто раз спрашивать одно и то же.

– Послушайте, у вас ко мне какое-то дело? – как можно более сдержанно спросила я.

– Да, да, конечно, у меня к вам срочное дело, – вдруг зачастила женщина. – Вы извините меня, пожалуйста, Татьяна Александровна, я сейчас несколько не в себе, у меня горе – убили единственную дочь, поэтому… А ваш телефон дала мне… – Она назвала имя-отчество одной известной тарасовской дамы, которая была вхожа в местную элиту и которой я как-то помогла выпутаться из довольно неприятной ситуации. – Татьяна Александровна! – почти взмолилась женщина. – Пожалуйста, помогите мне!

– Хорошо, – сказала я, – запишите мой адрес и приезжайте. И примите мои соболезнования по поводу дочери.

Я продиктовала ей свои координаты, а затем стала спешно наводить порядок к приходу клиентки. Я еще успела принять душ и наскоро перекусить парой бутербродов с ветчиной. Я уже было поставила на огонь джезву, чтобы приготовить свой любимый кофе, но тут в дверь позвонили. Ну что же, значит, не судьба мне сейчас смаковать этот напиток. Да к тому же наспех выпить кофе в моем понимании – просто кощунство. Ладно, оставим это на потом.

Я прошла в прихожую и открыла дверь. В тамбуре стояла невысокая, можно даже сказать, низенькая и вся какая-то приземистая женщина лет шестидесяти пяти на вид.

– Татьяна Александровна, это я, я вам совсем недавно звонила. Меня зовут Алевтина Григорьевна Городенчикова, – прямо с порога отрекомендовалась женщина.

– Проходите в гостиную, – предложила я ей и посторонилась, пропуская вперед.

Городенчикова села на диван, а я расположилась в своем любимом кресле. Теперь я разглядела свою посетительницу получше. У нее было круглое лицо, обрамленное каштановыми, слегка вьющимися волосами. В глаза бросался избыток косметических средств, который в ее возрасте был излишним, поскольку лишь подчеркивал морщины и обвисшую кожу. Одета Алевтина Григорьевна была в черные брюки и тунику в черно-белую полосу. В руках она держала черный пиджак и сумочку.

– Итак, – начала я, – вы сказали, что у вас погибла дочь и вы хотите… Чем я могу вам помочь, Алевтина Григорьевна? – спросила я Городенчикову.

– Как чем? – воскликнула она. – Естественно, найти убийцу моей дочери!

– Но ведь, насколько я понимаю, расследованием этого убийства уже занимается полиция. Ведь так?

– Занимается, да, конечно, они занимаются! – нервно проговорила Городенчикова.

– Вас что-то не устраивает в их деятельности? – осторожно спросила я.

– А что же там может устраивать? – задала она риторический вопрос. – Позавчера мою дочь убили, – Городенчикова всхлипнула и вытащила из сумочки носовой платок.

– Принести вам воды? – спросила я.

Я решила не доводить дело до истерики, которая могла вот-вот начаться у моей посетительницы, а предупредить ее.

– Да, пожалуйста, если можно, – попросила Городенчикова.

Я принесла из кухни стакан воды и поставила на журнальный столик. Женщина сделала несколько судорожных глотков.

– Я слушаю вас, Алевтина Григорьевна, – снова обратилась я к своей потенциальной клиентке. – Так мы с вами остановились на том, что вы недовольны тем, как расследуется убийство вашей дочери. Я вас правильно поняла?

– Да, да, именно так. Прошли уже сутки, а убийца так и не найден, представляете?!

– Конечно, представляю, Алевтина Григорьевна. Раскрыть убийство спустя всего двадцать четыре часа – такое, в принципе, возможно. Но, должна вам сказать, не всегда получается, – заметила я.

– Ах, они вообще ничего не делают! – Городенчикова в сердцах махнула рукой и чуть не опрокинула на пол стакан с водой.

– Давайте, вы расскажете мне все с самого начала, – предложила я. – Вы уже сказали, что позавчера вашу дочь убили. Кто обнаружил ее? И где это произошло?

– Я, я это обнаружила! Моя дочь – Городенчикова Елизавета Максимовна. Я позвонила ей позавчера вечером, но Лиза на звонок не ответила. Тогда я поехала к ней домой и… Моя девочка лежала в гостиной в луже крови! Ей размозжили голову! А ей только-только исполнилось тридцать шесть лет! Еще жить да жить, – Городенчикова снова всхлипнула.

– Алевтина Григорьевна, скажите, чем занималась ваша дочь? Где она работала? У нее есть муж, дети?

– Работала? – недоуменно переспросила Городенчикова. – А зачем ей работать? Нет, конечно, сначала она работала. После того, как окончила наш Тарасовский педагогический университет.

– И где же она работала? – решила я уточнить.

– Да сначала она немного поработала секретарем в нашей телерадиокомпании, а затем вышла замуж за весьма состоятельного мужчину. Детей у них не было, хотя Лизочка очень хотела ребенка. Потом ее муж умер, и вот… – Городенчикова снова поднесла платок к глазам.

– Понятно, – сказала я. – Значит, после того как ваша дочь вышла замуж, она больше нигде не работала.

– Но зачем ей было работать? – Городенчикова снова посмотрела на меня непонимающим взглядом. – Я же говорю, что ее муж был очень обеспеченным человеком.

– Ясно. Скажите, пожалуйста, а чем же в таком случае занималась ваша дочь? Ну, как выглядел ее обычный распорядок дня? Куда она ходила, с кем общалась?

– Лизочка вставала, ухаживала за собой, ну, там косметические маски, лосьоны, крема, сыворотки. Потом она посещала визажиста и парикмахера, ходила в бассейн, тренажерный зал. Кроме того, у нее была масса знакомых, которым она наносила визиты.

– Визиты домой? – уточнила я.

– Домой, и не только. Лизочка любила ходить в рестораны, любила повеселиться, – глядя прямо перед собой и раскачиваясь из стороны в сторону, ответила женщина.

Я подумала, что такое не совсем естественное поведение, скорее всего, вызвано гибелью дочери. Или каким-то нервным расстройством.

– Алевтина Григорьевна, еще один деликатный вопрос: у вашей дочери были поклонники? – спросила я.

– Ах, ну конечно же, были! Лизочка была очень красивой женщиной, мужчины наперебой ухаживали за ней, еще когда она была подростком, – ответила Городенчикова.

– Кто именно за ней ухаживал? Я не имею в виду подростковый возраст, – уточнила я. – Понимаете меня?

– Конечно. У Лизочки был друг. Его зовут Валентин. Ласточкин Валентин.

– Чем он занимается? – спросила я.

– Кажется, он работает юристом в какой-то крупной компании. Да, компания называется «Российская недвижимость».

– Скажите, у вас есть предположения, кто мог убить Елизавету Максимовну? Может быть, она с кем-то конфликтовала или крупно поссорилась? Кто-то мог затаить на нее зло? – я вновь стала задавать серию вопросов, пытаясь отыскать мотив убийства молодой красивой женщины.

– Не знаю… Нет… Ни с кем она не ругалась.

– А как давно умер супруг вашей дочери? Сколько с тех пор прошло лет?

– Да лет пять уже будет, – ответила Городенчикова.

Хорошо же он обеспечил Лизочку! Пять лет нигде не работать и жить себе припеваючи, посещая косметолога и увеселительные заведения типа ресторанов. Впрочем, Елизавету вполне мог содержать кто-нибудь из ныне живущих обеспеченных мужчин. Хотя бы тот же Валентин Ласточкин. Юристы ведь неплохо зарабатывают.

– Алевтина Григорьевна, а была у вашей дочери близкая подруга? – спросила я.

– Конечно же, была! Это Катенька Расторгуева. Она является независимым консультантом международной косметической компании «Люксери косметикс». Знаете, где находится галерея «Каштан»? Вот там Катенька и работает. У них такая замечательная косметика! Лизочка постоянно пользовалась ею. Я тоже частенько заглядываю к Катеньке. Хотите, я порекомендую вас? Они работают по рекомендациям, которые дают их постоянные клиенты, – пояснила Городенчикова.

– Понятно. В квартире ничего не пропало из ценных вещей? – задала я следующий вопрос, оставив без внимания тему рекомендаций.

– Нет, ничего. Вроде бы все осталось на месте… как будто бы, – не очень уверенно произнесла Городенчикова.

Кажется, можно подвести первые итоги. Елизавета жила жизнью женщины, имеющей массу свободного времени и средств. Потом ее супруг умер, но сумел обеспечить ей безбедное существование. Она любила ходить по ресторанам и, обладая эффектной внешностью, не испытывала недостатка в поклонниках. Кто же мог ее убить? Вариантов – масса. Хоть близкая подруга косметолог Катенька, хоть близкий друг юрист Валентин Ласточкин. Мотивы? Да самые разнообразные, хотя бы элементарная ревность. Ревновать могла как подруга, скажем, Елизавета отбила у нее любовника, или же сам сердечный друг. Узнал, к примеру, что Елизавета предпочла ему другого, и все! В состоянии аффекта лишил жизни любимую женщину. Но это всего лишь две версии из многих других предположений. Надо все проверять.

– Алевтина Григорьевна, я согласна взяться за расследование убийства вашей дочери. Кстати, вы знаете мои расценки? – спросила я.

– Да, это мне известно, – сказала Городенчикова. – Вот, возьмите.

Она раскрыла сумочку и протянула мне деньги.

– Теперь мне необходимо осмотреть квартиру вашей дочери, – сказала я.

– Конечно, сейчас я вас туда отведу. Это совсем недалеко отсюда.

– Давайте поступим следующим образом. Сначала я отправлюсь в Городской отдел полиции, чтобы узнать, на каком этапе находится расследование, а…

– Да, да, вы уж, пожалуйста, узнайте, почему они так затягивают! – снова воскликнула Городенчикова.

И почему она вбила себе в голову, что все преступления должны раскрываться молниеносно? Впрочем, Городенчикова производит впечатление неуравновешенной особы, если не сказать больше.

– Давайте встретимся с вами, ну, скажем, через час, – предложила я. – Скажите адрес, куда мне надо подойти. Да, и еще на всякий случай мне нужно знать ваши координаты.

– Улица Рабочая, дом восемнадцать дробь двадцать пять, квартира пятнадцать, – Городенчикова назвала место проживания своей дочери, а потом продиктовала свой адрес и номер телефона.

– Спасибо, Алевтина Григорьевна. До встречи, – сказала я.

Прежде чем отправиться в полицию к своему другу, полковнику Владимиру Кирьянову, я сначала набрала его номер. Володька оказался на месте и обрадовался моему звонку.

– Сколько лет, сколько зим! Ты совсем меня забыла, Танюха, – притворно пожаловался он.

– Сейчас я исправлю эту оплошность, – пообещала я, – жди меня минут через пятнадцать-двадцать.

Я сняла с себя домашнее трикотажное платье и надела новый брючный костюм. Потом причесалась, высоко подняв волосы, и закрепила их на макушке заколкой. Неброский дневной макияж завершил мой образ. Я спустилась по лестнице и направилась к своей бежевой «девятке». Вскоре я уже открывала дверь в кабинет Кирьянова.

– А вот и я! Здравствуй, Володя, еще раз, – поприветствовала я Кирьянова и вошла в кабинет.

– Ну, давай, рассказывай, как жизнь молодая, чем занимаешься? – поинтересовался Владимир.

– Да вот, Володя, жила я себе, жила – не тужила, как вдруг сегодня свалилась на мою голову Городенчикова Алевтина Григорьевна, – тут я сделала паузу и испытующе посмотрела на Кирьянова.

Он невозмутимо молчал.

– Так вот, – стала тогда продолжать я, – эта дама с ходу пожаловалась мне, что прошли уже целые сутки, а полиция еще не нашла убийцу ее дочери, Городенчиковой Елизаветы Максимовны. Как тебе такое безобразие?

Владимир тяжело вздохнул.

– Что я могу тебе сказать? Городенчикова и нам уже все мозги вынесла. Грозилась даже в прокуратуру пожаловаться.

– Володь, а какие версии имеются у следствия? – спросила я.

– Версий хоть отбавляй, во-первых, ревность. Если один из ее ухажеров обладал несдержанным характером, то вполне мог совершить убийство, – пояснил Кирьянов.

– В состоянии аффекта, ты хочешь сказать? – спросила я.

Ведь совсем недавно и я рассматривала эту версию.

– Да, именно так. Сколько уже было таких случаев! Такая ярость накатит, что в глазах темнеет, ревнивец совершенно не осознает, что творит. Сначала убьет, а потом, когда придет в себя, начинает волосы на себе рвать, да уже поздно, человека к жизни не вернуть. Да… А потом, убить Елизавету мог и грабитель. Допустим, в квартиру забрался вор, а в это время домой возвращается Елизавета. Грабитель, возможно, рассчитывал только оглушить ее, но удар оказался смертельный. Еще один вариант – это бытовая ссора. Скажем, с соседкой или с соседом.

– Кстати, – ухватилась я за это предположение, – соседей уже всех опросили?

– Шутишь ты, что ли, Иванова? – Владимир поднял на меня усталые глаза. – Какой опрос соседей, да и вообще свидетелей практически ночью? Мать убитой позвонила в половине одиннадцатого ночи. Никто и дверь-то не открыл. На следующий день да, с соседями поговорили. Но ясности это не прибавило, – заметил Кирьянов.

– Иными словами, ничего не видел, ничего не слышал, ничего никому не сказал? – закончила я мысль Кирьянова.

– Вот-вот, именно так! Правда, остались неопрошенными соседи слева по причине их отсутствия.

– А когда они будут, тоже неизвестно? – спросила я.

Владимир пожал плечами:

– Возможно, они сейчас на даче. Но это только предположение. К тому же я бы не возлагал на них особой надежды. Не факт, что они могли заметить что-то стоящее.

– Да, ты прав. Однако все-таки следует дождаться их появления и поговорить. А вдруг? Да, Володь, а что со следами? – спросила я.

– Тут, Тань, все глухо, – признался Кирьянов. – Нет, все сделали как надо. Сняли следы, где это было возможно. Но дело в том, что убийца оказался тоже не лыком шит.

– То есть?

– Во-первых, он устроил жуткий беспорядок, – начал объяснять Владимир. – Конечно, для того, чтобы скрыть возможные улики. Представь себе, все вещи, которые находились в гостиной – на месте убийства, были сброшены на пол, даже легкая мебель типа стульев и журнального столика оказалась перевернутой. Преступник даже разбил кое-что из посуды и щедро рассыпал осколки по всему полу. В общем, постарался на славу.

– У Елизаветы были в тот вечер какие-нибудь посетители? – спросила я. – Понимаешь, я пока успела только поговорить с ее матерью. На этот счет вряд ли она может сказать что-то определенное, потому что она пришла в квартиру дочери, когда ее уже не было в живых.

– Единственное, что мы нашли на кухне, так это нераспечатанную бутылку вина и два бокала. Скорее всего, хозяйка кого-то ждала в гости, поскольку приготовила все это, – объяснил Владимир.

– Да, похоже на то, – согласилась я с Кирьяновым. – А где лежала Елизавета, когда приехала полиция? Ее мать сказала, что нашла свою дочь лежащей на полу в луже крови. Так?

– Да, все верно. Она лежала на боку в гостиной. Крови действительно было много, потому что ее шандарахнули по виску тяжелым бюстом какого-то античного философа.

– Бюст, что же, находился на месте преступления? – спросила я.

– Да, лежал неподалеку от тела, – подтвердил Владимир.

– Интересно, почему же преступник не прихватил с собой орудие убийства? Хотя ведь он был тяжелым. Тащить его с собой – значит, наверняка привлечь внимание. Следов на бюсте, конечно, не нашлось?

– Конечно. Убийца ведь не дурак, все тщательно протер. И кстати, не только бюст.

– Слушай, Володь, – пришла мне в голову одна мысль, – а вы проверили санузел? Вдруг преступник и там побывал? Ведь ты говоришь, что было очень много крови. Значит, ее ему надо было смыть. Не мог же он выйти из квартиры с кровавыми следами?

– Все, Тань, проверили, но в ванной комнате никаких следов крови, тем более кровавых потеков не обнаружилось. Нет, убийца оказался очень осторожным и бдительным, – сказал Кирьянов.

– Тогда это никак не вяжется с версией об убийстве в состоянии аффекта по причине ревности, – заметила я. – Или же убийца специально замел все следы, спутал все карты, чтобы сбить с толку следствие. Сам же говоришь, в состоянии аффекта совершил непоправимое. А потом, когда отпустило и он осознал, что натворил, то быстро и хладнокровно уничтожил все следы. Володь, а что сказала мать убитой по поводу наличия или отсутствия драгоценностей и денег? Ведь насколько я могла понять из первоначальной беседы с ней, ее дочь далеко не бедствовала. Скончавшийся пять лет назад супруг Елизаветы Городенчиковой обеспечил ее на много лет. Определенно в квартире были ценные вещи. Если они остались на своих местах, то можно предположить, что преступник инсценировал ограбление, я имею в виду беспорядок в гостиной. А что сказала сама Алевтина Григорьевна?