Марина Серова
Обманчивый покой
Асфальт, гудки за окном, шум подъезжающих автобусов, человеческие голоса, ароматы гари, которые ощущались особенно сильно в жаркие дни, облака смога, от которых было не избавиться многие годы, очереди, толпы в метро, небоскребы, вереницы автомобилей, полные торговые залы в магазинах торговых центров – вот где я должна была провести отпуск, хоть и не всегда была в восторге от мегаполиса. Иногда тянуло упасть в стог сена, промычать в ответ корове, гуляющей по пастбищу, полной грудью вдохнуть свежайший воздух с привкусом навоза, радостно прошлепать босыми ногами по грязи размытых дождями сельских дорог, а вечером помыться в тазике, поливая себя из пластикового ковшика. Вот так примерно у меня в голове виделась сельская жизнь. Так я думала когда-то. До некоторого времени. Но потом в сознании произошла полная перестройка. Мне посчастливилось побывать в гостях, опять же в области, и я призналась самой себе, что сильно недооценивала удобство проживания на природе. В гости меня пригласили знакомые, и их избушка выглядела очаровательно. Мне выделили отдельную комнату с отдельной ванной комнатой и унитазом ярко-красного цвета, по утрам я получала кофе из кофемашины, днем мы купались в речке или лазили по лесу, а томными вечерами прогуливались по отлично заасфальтированной дорожке. В двадцати минутах езды располагался торговый центр, где можно было купить все, что угодно. Не то чтобы я никогда не видела подобных удобств или была уверена, что они доступны только знаменитым и богатым, – вовсе нет. Просто до этого на слух воспринимала слово «дача» как нечто соломенно-ягодное, что больше по душе людям особого склада характера, готовым и снег лопатой чистить, и дрова колоть. Я такой себя никогда не считала.
С тех пор каждое приглашение посетить частный дом я принимала с опаской: а вдруг он не оправдает моих ожиданий и окажется хуже? Не теремом, а бобриной хаткой с протекающей крышей?
Я практически дошла до одного из домов, между которыми виднелись проходы, видимо, во дворы или какие-нибудь огороды, когда из дверей кафе вышла блондинистая женщина средних лет в длинном форменном фартуке. И вышла она именно мне навстречу. Увидев ее напряженный взгляд, я сразу поняла, что дело нечисто. Меня тут не ждали. Тем не менее я двигалась вперед, правда уже не так уверенно.
– Опоздали? – спросила женщина, не дожидаясь, пока я подойду ближе.
– Куда? – не поняла я.
– Так ваши уехали полчаса назад.
Я остановилась в полном смятении. Уехали. Без меня. Какой ужас. Куда же я теперь? Самое интересное, что я восприняла известие на полном серьезе, хоть мало понимала суть происходящего, но масштаб трагедии поражал.
– Подождите, – решительно заявила женщина. – Я сейчас Федьку позову. Он все равно в ту сторону едет.
Я машинально обернулась и взглянула на дом, откуда только что вышла. Заодно заметила, что на внешней стороне ограды написано слово из трех букв.
Женщина скрылась внутри. Я потянула дверь на себя и зашла следом.
Изнутри кафе выглядело очень симпатично. Тот, кто занимался интерьером, устроил здесь аналог американской забегаловки: это когда посетители сидят друг напротив друга за одним столиком, а каждый столик установлен возле окна. Стойка с пирогами под стеклянными колпаками тоже присутствовала, а с потолка спускались полукруглые белые плафоны на длинных шнурах. Обстановка полностью повторяла нью-йоркские забегаловки, в которых подают томатный суп, тыквенные пироги и яйца с беконом на завтрак.
Женщина быстрым шагом зашла за стойку и крикнула прямо в стену:
– Федя! Федя! Не уезжай, слышишь?..
За стенкой что-то загремело и тут же стихло.
– Ниче, ниче, – повернулась ко мне женщина. – Услышал, сейчас придет. Захватит вас. Он как раз к монастырю поедет.
– Мне не нужно туда, – уперлась я.
– Не нужно? – растерянно переспросила моя собеседница. – А вы что, не из массовки?
– Тьфу ты, – рассмеялась я. – Конечно, нет.
– Федя! Поезжай! – раздался крик. – Мы тут немного запутались! Все нормально. Свободен.
– Ладно, – глухо донесся издалека низкий мужской голос.
Мою «спасительницу» звали Натальей. За те десять минут, пока она собирала мне завтрак на троих, чтобы я вернулась с ним к Ольге и Вовке, она успела рассказать, что кафе она и ее муж Федор приобрели в личную собственность четыре года назад. В то время в Кижмах снимали фильм о любви пожилого русского мужчины и такой же пожилой американки, которая приехала в российскую глубинку к другу по переписке. Друг, как водится, оказался женат, а вот его брат увлекся дамой всерьез. Но умереть в один день им было не суждено, поскольку вместе они все-таки не остались. Вот такая замысловатая правда жизни. По сценарию героям приходилось то и дело вспоминать свою молодость, и режиссер, поразмыслив, решил оборудовать кафе одновременно под обе страны. А после съемок Наталья поняла, что американский вариант смотрится очень даже неплохо и она вообще всю жизнь мечтала о своем кафе. Она быстренько уговорила мужа прикупить заведение, пока его не растащили на сувениры. С тех пор они вели здесь бизнес и бросать его не собирались. «Та самая кафешка» стала одной из народных достопримечательностей города, а так как киношники захватывали Кижмы и его окрестности с завидной регулярностью, то владельцы воспользовались возможностью подзаработать. Кафе превращалось то в ковбойский салун, то в притон, то в трактир дореволюционных времен – менялась только мебель и некоторые предметы интерьера. В остальное же время кафе не прекращало работать. Благо Наталья была превосходным пекарем и заканчивать с этим делом не собиралась.
– Я и решила, что вы из массовки, – объяснила она, погружая круассаны в картонные коробочки. – Этой ночью снимали на площади, а сегодня утром укатили к монастырю. На целый день. А я и смотрю, что лицо незнакомое. Не видела я вас раньше.
– Мы вообще не имеем к кино никакого отношения, – пояснила я. – А можно я к вам попозже зайду, чтобы в термос горячей воды налить?
– Туристы вы, да?
– Нет. Скорее наследники. Не я, а мой знакомый. Тут жил его дед, он начал строить дом, а потом умер, а стройка заглохла…
– Так вы про Семенов дом? – округлила глаза Наталья.
– Дом на той стороны площади, – добавила я.
– Семенов дом и есть, – подтвердила Наталья. – Его здесь так называют. Знала я Семена Васильевича. Маленькая была, но помню его. Хорошим он был дядькой. Вечно угощал чем-нибудь.
– Вы знаете, а ведь его внук совсем его не помнит, – призналась я. – Там… семейное что-то было. Ну, вы знаете, как это бывает.
– Понимаю, – тактично отвела взгляд Наталья. – Внук, значит. Надо же, как время-то…
Наталья упаковала завтрак так умело, что нам с Вовой и Ольгой оставалось только ее благодарить. Оказывается, я не была так уж не права: чайника действительно в доме не оказалось. Вовка сказал, что непременно его купит именно сегодня, а заодно найдет мне раскладушку.
– Не может же быть такого, чтобы здесь не нашлось ни одного хозяйственного магазина, – рассудил он, сидя в одних джинсах на краю стола. – Не, девки, тут клево. И кафе под боком.
Возразить мне было нечего. Несмотря на то что с элементарными удобствами все было далеко не очень, а ночевали мы вповалку, но мне тоже все пока что нравилось.
Глава 2
Время за городом идет быстрее, чем в городе. Это только кажется, что в мегаполисе оно летит с сумасшедшей скоростью, но за городом, когда ты не смотришь на часы, день заканчивается раньше, чем ты того ждешь. Удивительная штука.
После завтрака мы решили обойти участок.
– Здесь двадцать соток, – сообщил Вовка. – Не знаю, как деду удалось в советские времена получить так много земли.
– А он кем на комбинате работал? – спросила Ольга. – Может быть, высокую должность занимал?
– Он на комбинате долго не работал, ты напутала, – поправил ее Вовка. – Поступил учеником мастера сразу после школы, но долго на комбинате не задержался. Пошел в милицию.
– Тань, слышишь? – повернулась ко мне Ольга. – Как тесен мир.
– Мир совсем не тесен, – ответила я. – Я из органов внутренних дел ушла, если помнишь.
Одеты мы были уже по-дачному. Старые кроссовки, застиранные футболки и спортивные штаны нас попросил приготовить именно Вовка.
– Нечего на природе в кутюрах рассекать, – порешил он. – Терпеть не могу, когда выделываются. Берите чего не жалко.
И это тоже была капля в бочку с нелюбовью к дачным приключениям. Почему-то считалось, что там уместно будет надеть на себя рванину, а не нормальную и стильную вещь. Поэтому вещи в поездку я собирала с тем учетом, что мне все-таки не придется выглядеть как деревенская сумасшедшая. Едем все-таки в город, а там вряд ли люди в одних телогрейках ходят.
Сам дом оказался невелик. Изнутри мы уже успели бегло осмотреть то, что было отстроено, а также представить то, что только намечалось. Рассказ Ольги об отдельном санузле оказался горькой сказкой. Унитаз присутствовал, но не был подсоединен к коммуникациям. Использовать его можно было как угодно, но только не по прямому назначению. Обещанная отдельная комната оказалась отсеком с дощатыми стенами, заваленным толстым слоем сухой листвы. Во время экскурсии мы то и дело натыкались то на сгнившие доски, то на молоток или гвозди, рассыпанные по полу. Вовка все это дело аккуратно поднимал, осматривал и складировал в цинковое ведро, о предназначении которого мне даже знать не хотелось.
Участок выглядел примерно так же – по нему словно ураган прокатился. Снова доски и море кирпичей, сваленных как попало в большие кучи. Ольга, споткнувшись, наступила на что-то и подняла с земли самую обычную тарелку, утонувшую в почве.
– И куда ее? – спросила она у Вовки.
Тот не ответил. Ушел вперед, остановился и думал о чем-то своем.
– Вернемся, – предложила я Ольге. – Пусть побудет один и придет в себя.
Ни одного деревца или кустика не было видно – лишь жухлая трава, которая вырастала каждую весну до высоты человеческого роста, а осенью ложилась на землю, накрывая ее серьезным слоем перегноя. Я попробовала ковырнуть кроссовкой этот слой, пытаясь достичь земли, но у меня ничего не получилось.
Признаться, Вовку я понимала. Я бы на его месте растерялась. Сначала от радости – такое богатство! А потом от ужаса – и что со всем этим делать?..
Увлекая Ольгу к дому, я вспомнила, что прихватила с собой кипятильник. А вот так, на всякий случай. Случайно наткнулась на него перед отъездом и машинально сунула в сумку.
– Вода есть? – спросила я у Ольги, выходя из дома с кипятильником в руках.
– Есть, мы целую канистру привезли, – ответила подруга. – Хочешь чай сделать? А розетка на веранде есть?
– Есть там розетка. Надо только проверить…
И тут в ворота постучали. Это было так внезапно и громко, что я тут же вытянула шею, высматривая Вовку. Он здесь хозяин. Может, не слышит?
– Ой, да это сторож, наверное, – махнула рукой Ольга.
– Точно, – опомнилась я.
Ольга подошла к воротам, вынула дощечку, которую кто-то просунул в ручки наподобие засова, с усилием потянула на себя створку. Сказала кому-то пару слов и отошла в сторону, впуская невысокого пожилого человека в клетчатой рубашке и серых мешковатых брюках. Он послушно подождал, пока подруга закроет ворота на дощечку, и только потом решился подойти к веранде.
– Ну вот и славно, – раздался за моей спиной Вовкин голос. – Ровно в десять. Ни минутой раньше или позже. Здрасте, Афанасий Сергеевич!
Сторож, не сбавляя шага, приветственно поднял руку. Я кивнула, когда он подошел ближе. Ожидалось, что он подойдет к Вове и начнет разговор с ним, потому я сразу стала взглядом искать злополучную розетку. Обнаружив ее в самом углу веранды, я успокоилась – кипяток всегда был в цене. В этот момент я и заметила, что Афанасий Сергеевич не сводит с меня глаз. В ответ я вопросительно улыбнулась.
Вовка тоже заметил наше замешательство.
– Это Оля, моя невеста, – указал он в сторону подруги, а это… – простер руку в мою сторону, но старик опередил его.
– Не нужно нас знакомить, – твердо сказал он, ткнув в мою сторону пальцем. – Это Таня. Таня. Да.
Присаживаться Афанасий Сергеевич не захотел. Так и остался стоять под солнцем на своих двоих, вежливо отказавшись от приглашений расположиться на веранде.
Он очень скоро объяснил причину своего внезапного интереса к моей персоне. Все оказалось до невозможности просто: я как две капли воды походила на покойную Вовкину бабушку, вплоть до того, что была ее тезкой.
– Таня не дожила и до пятидесяти, – объяснил сторож. – Сердце подвело. Семен после этого тоже недолго протянул. Относительно недолго. То есть умер-то он, когда ему за шестьдесят было. Да и неживым он каким-то был, автоматическим, что ли. Его только идея построить дом и спасала. Поставил перед собой цель, чтобы им с женой пожить по-человечески, но Таня этого не дождалась. Ты понял, что я про твоих бабку и деда толкую? – неожиданно посуровел сторож.
– Я понял, понял, – с улыбкой ответил Вовка.
– А вот я, между прочим, даже паспорт твой не видел, – заявил сторож.
Его лицо тронула подозрительная слащавая улыбка.
– Но ключи-то от ворот и дома вы мне вчера отдали без всяких документов, – напомнил Вовка. – И когда я звонил вам из Тарасова, чтобы предупредить о своем приезде и договориться о встрече, вы тоже ни слова не сказали. Что же изменилось за ночь?
Сторож, продолжая улыбаться, посмотрел сначала на Ольгу, потом на меня. Создалась крайне неловкая ситуация.
– Ладно, – сдался Вова. – Паспорт в доме, могу принести.
– Фамилия у тебя какая?
– Шулепов я, – с удивлением произнес Вовка. – Владимир Николаевич.
– Точно! – торжествующе вскрикнул Афанасий Сергеевич. – А то вдруг я ошибся? Все может быть. Кругом одна шваль шляется. Мошенник на мошеннике и мошенником погоняет. Вчера пенсию не смог снять в банкомате. А все почему?
– Почему? – заинтересованно спросила Ольга.
– Ай, – безнадежно протянул сторож. – Все с ними понятно…
– С кем? – продолжала допытываться Ольга.
Вовка бросил в ее сторону многозначительный взгляд.
– Вам деньги нужны, Афанасий Сергеевич? – спросил он у сторожа.
– Зови меня дедом Афанасием, – благодушно разрешил тот.
– Сколько вам лет, дед Афанасий? – тут же подхватила Ольга.
– Восемьдесят один, – с гордостью ответил старик. – И с конца семидесятых сторожу это место. Семен лично меня попросил. Очень попросил. Заплатил заранее за работу. Авансом. Но я, конечно, сначала от денег отказался. Но он настоял. А потом лег в больницу и умер. Язва желудка плюс сердце – два в одном. Доверенность, однако, на меня успел написать. Когда, парень, твой отец Колька приехал, я ему сказал: «Продай дом, а то зачем я за ним зря приглядываю? Здесь же все равно никто не живет». Но Коля сказал, что ему здесь жить не хочется. Сказал, что пока что не готов. В наследство, правда, вступил, а вот сам дом не продал. Два раза после этого приезжал сюда. В восемьдесят втором и в девяносто первом. Регулярно переводил мне деньги за службу и поздравлял с праздником. Изумительная история: отец и сын прервали отношения, но никто из них так ничегошеньки и не сделал здесь.
– Как это не сделал? – удивился Вовка. – Дед возвел дом. Разве это ничего не значит?
– Но недостроил ведь. Это место и стройкой не назовешь, и домом не стало, – возразил сторож. – Но обратите, пожалуйста, внимание, на качество материалов советских времен. Кое-где, конечно, что-то потрескалось, но фундамент-то хороший.
– Сколько они вам платили? – прервал его Вовка.
Дед Афанасий опять махнул рукой куда-то в сторону и заглянул за Вовкину спину.
– Здесь малина должна была расти. Это я прошу учесть. Семен мечтал о кустах малины. Для бабушки твоей хотел посадить, черенки у меня бронировал из года в год. Но Таня так и не дожила. Сколько, говоришь, платили? А что, ты тоже будешь платить?
В его голосе послышалась надежда, но Вовка быстро оборвал ее полет.
– Я не буду, Афанасий Сергеевич, так как планирую либо продать дом, либо достроить и жить здесь. Пока не решил.
Дед Афанасий мелко закивал.
– Ага, ага. Ну что же? Правильно. Только материалы-то старые. Напольные доски вздулись, кое-где рамы отошли. Я же говорю: ветра́ у нас с осени по весну сильные, зацепиться им не за что, поскольку небоскребов в городе не имеется. Мы же на равнине тут, как на ладони. Потому и продувает все. Стройку придется начинать с нуля. Это я как бывший строитель говорю. Но фундамент крепкий, за это ручаюсь. Впрочем, если все проверить, то не так уж много и менять придется. Но рамы точно стоит выбросить.
Вовка обернулся и взглянул на дом.
– Посмотрим, – нерешительно произнес он.
– Но есть некоторая надежда, – вкрадчиво проговорил сторож. – Имеется план. Жаль, Таня не увидела…
– Вы так часто вспоминаете ее, – не выдержала я.
Дед Афанасий тут же поймал волну моего внимания.
– Конечно, были же знакомы. Все местные, практически родня. Но она…
Он запнулся.
– Она из-за твоего отца, похоже, так рано ушла, – посмотрел он на Вовку. – Он же уехал и больше не вернулся. Тяжело было его матери.
– Ну не надо так, – попросил Вова. – Мне отец мало рассказывал о своей семье. Знаю, что был какой-то конфликт, и только. Вдаваться не хочу, поскольку все участники уже на том свете. Зачем ворошить прошлое? Я вот приехал, и ладно. Время сейчас другое. Проблемы надо решать, а не намекать на что-то, о чем я понятия не имею.
– Да, – с вызовом бросила Ольга. – Обвинять того, кто ни в чем не виноват, неправильно. Вовы на свете тогда не было, а вы ему предъявляете.
– Да я совсем не то хотел сказать! – с горячностью ответил ей сторож. – Конечно, дети не отвечают за дела родителей. Но Таня очень хотела увидеть внука. Она ведь про него слышала, сын ей рассказал. Просила привезти, чтобы повидаться, но сама почему-то к вам не поехала.
– Наверное, потому, что мы тогда жили за границей, – предположил Вова. – Скажите, Афанасий Сергеевич, а что же получается? Это вы, значит, и отъехать никуда не могли? Сколько лет охраняли эту стройку?
– Долго, – согласился старик. – Думал, что вот приедет твой батя и приберет хозяйство, но он так и не появился. Ну ничего. Главное, что Владимир Николаевич прибыл.
– Ужас. Меня никто по имени и отчеству не называет, – вставил Вовка.
– Теперь я свободен. Совсем свободен. Совсем, – словно не услышал его дед Афанасий.
– Тогда вы мне все здесь покажете и обо всем расскажете, да? – повеселел Вовка.
– Показать и рассказать могу, – ответил сторож. – Тут ведь такое дело… Колодцы ставили в частном секторе. Давно-о-о. Ну я и решил, что здесь тоже можно поставить. Заплатил, получается, из своего кармана…
«Из своего? – подумала я. – Ему же регулярно оплачивали работу. Или он получал деньги исключительно за то, что охранял здесь все?»
Афанасий Сергеевич смущенно кашлянул.
– Я все верну, – твердым тоном заявил Вова. – Наверное, было что-то еще? Я смотрю, что некоторые оконные проемы новой пленкой затянуты. Тоже вы постарались?
– Так всякий мусор залетает через них, – принялся сокрушаться сторож. – Два года назад под крышей пчелиный улей нашел. Птицы гнезда свои вьют, это тоже случается. Я не против птиц, с ними еще можно договориться, но вдруг попортят что-то? А еще вокруг всякие личности ходят. Тут же проходной двор, а не город! Иногда приходилось оставаться на ночь, а то и на две, – искренне возмутился он. – Могут через ограду перемахнуть, пьянку устроить в доме, а потом что? Пожар? Вот я и подумал, что если затяну пленкой окна, то со стороны вроде бы здесь кто-то живет. Ну якобы!
– Хитрый ход, – согласился Вовка.
– Каждое утро и каждый вечер нес вахту, – гордо продолжал Афанасий Сергеевич.
– Возместим.
– А я все посчитал. Как чувствовал. – Сторож полез в нагрудный карман и протянул Вовке сложенный вдвое клочок бумаги. – Здесь я все отметил. Сколько раз двор убирал, а сколько раз внутри дома, указал время дежурства. Стоимость пленки тоже вписал. Пониже увидите цену за установку колодца, а документы я дома держу. Потом вам передам, просто забыл захватить с собой. Ну и документы на дом, конечно.
Вова взял в руки листок и внимательно принялся изучать написанное. Ольга, заскучав, сделала мне знак глазами и пошла в дом.
– Может, пройдемся? – предложила она, когда мы остались наедине. – Вовка с этим дедом надолго. Они сейчас про кирпичи начнут разговаривать, а это я не перевариваю.
– Можно, – согласилась я. – Сама искала предлог уйти. А наш-то не против?
При слове «наш» Ольга улыбнулась.
– Наш точно будет не против, – уверила она меня. – Нет, ну а что? У них там семейные тайны раскрываются, а рядом мы уши греем.
– Неужели тебе не интересно? – подначила я. – Ты бы точно могла остаться.
– Пусть сам потом расскажет, а то сижу и в рот ему смотрю. Кошмар.
Быстренько переодевшись, мы вышли за ворота и, не сговариваясь, пошли за угол, в сторону площади.
На ней было не слишком много людей, попадались туристы – с задранными вверх лицами, с камерами в руках. Но и местные жители тоже встречались. Все магазины, которые я заприметила ранее, были открыты, а каждый прохожий спешил по своим делам. Никаких съемочных процессов я не заметила.
Я повела Ольгу в «Ту самую кафешку», чтобы еще раз показаться хозяйке заведения, а заодно намекнуть подруге на то, что мне бы тоже понравилось получать кофе в постель.
На этот раз кафе оказалось забитым под завязку. Свободных мест не было, и, кроме того, возле стойки выстроилась очередь за едой навынос. Справляться Наталье помогала маленькая худенькая девочка лет десяти или одиннадцати.
– Дочка? – поинтересовалась я, когда подошла наша очередь.
– Ага, – с удовольствием произнесла Наталья. – Зоя Федоровна. Еще Денис Федорович имеется, но у него вечно свои дела. Они у меня близнецы.
– Очень приятно, а это моя подруга Ольга, – указала я на Ольгу.
– Привет, – вскинула голову та. – А у вас тут, смотрю, в почете первое и второе, а круассанов только два вида. Не то чтобы я капризничала…
– У нас в основном обедают и ужинают, – объяснила Наталья. – Выпечки мало, да и не конкуренты мы двум пекарням, одна из которых за углом, а вторая на соседней улице. Да нам это и не надо. Наши щи да борщи тоже хорошо разлетаются. А что же, завтрак вам не понравился? Скудновато небось для вас, да?
Я не помнила, чтобы рассказывала женщине про то, откуда мы приехали, но и удивляться не стала. Кижмы – городок небольшой, слухи разлетаются быстро. Афанасий Сергеевич наверняка успел поделиться с соседями событием, которое сложно было назвать проходным, – брошенный на долгие годы дом наконец-то обрел хозяина.
– Завтрак был отличным! – поспешила уверить Наталью Ольга. – Нет, правда. Мы у себя в Тарасове, знаете ли, не избалованы. Есть, конечно, те, кто нос высоко задирает, но к нам это никакого отношения не имеет.
– Да ладно, не верю, – рассмеялась Наталья.
Я выдохнула. Неловкий момент растаял сам собой и без моего участия. Нет, все-таки нам очень повезло в том, что я забрела в это кафе.
Прикупив по стакану кофе, мы направились к выходу. В глубине души я даже пожалела, что хозяйка кафе была занята. Хотелось расспросить ее о том, в какое место мы попали. Кто, кроме аборигенов, мог бы лучше всего презентовать городок?? Кто бы смог в двух словах объяснить, как проехать или пройти до нужной точки, указать дорогу к местным красотам или подсказать пути обхода опасных зон? У нас с Ольгой было много вопросов. Нам было интересно все, и, ведомые женским чутьем, мы решили для начала разыскать ближайший торговый центр, а там уже осмотреться.
Всучив мне стакан с кофе и круассан, Ольга решила позвонить Вове и разведать обстановку.
– Если сторож уже ушел, то, может быть, Вовка присоединится? – бормотала она, водя пальцем по экрану своего телефона. – А то попремся с тобой, заблудимся еще. А он ведь действительно хотел раскладушку прикупить. Да и вообще…
Однако Вовка долго разговаривать не стал, и Ольга быстренько убрала телефон обратно в сумку.
– Сказал, что занят, – коротко объяснила она. – Кажется, он все еще не один.
– Потерялись? – раздался за нашими спинами знакомый голос.
К нам незаметно подошла Наталья, сжимая в руке пачку сигарет.
– Не составите компанию?
– Можно, – тут же согласилась подруга. – Курю я редко, но сейчас тот самый момент. Тань, угостишь?
Наталья увлекла нас за угол, где обнаружился небольшой тупик. Вдоль стены дома располагались мусорные контейнеры.
– Тут не пахнет, – успокоила нас Наталья. – Мусор вывозят регулярно, да и мы всякую дрянь не абы как утилизируем.
Я протянула Ольге сигареты и зажигалку, потом закурила сама. Наталья терпеливо ждала, пока мы закончим суетиться. Мне показалось, что она не просто так решила составить нам компанию.
– Ну как вы тут? Устроились? – прищурив один глаз, в который попал сигаретный дым, спросила она.
– Да, вполне, – закивала Ольга. – Не так чтобы очень, но терпимо. А вы к нам раньше не заглядывали?..
– Нет. Зачем мне? – пожала плечами Наталья. – Просто участок в таком состоянии уже… ну сколько лет-то…
– Долго, – повторила Ольга слова сторожа. – За домом следил Афанасий Сергеевич, он сейчас с Вовой общается. Передает, так сказать, опыт.
– А Вова… – напряглась Наталья.
– Вова-то как раз теперь владелец этого дома, – решила я внести ясность. – Стройкой занимался как раз его дед.
– Спасибо, теперь все более-менее ясно, – улыбнулась Наталья. – И что думаете? Останетесь в Кижмах? У нас здесь красиво и не скучно. Жить можно. Провинция, конечно, но все не так уж и плохо. Мэр города сам из местных, а это значит, что город свой любит и понимает. Он вообще пробивной – выбил новое оборудование для больницы. Так что… А заняться всегда есть чем, вы не думайте. А если у вас удаленная работа, то здесь для такого просто рай.
– Мы подумаем, – уклончиво ответила Ольга.
– А ведь я когда-то тоже чуть не рванула в Питер. – Наталья покосилась в сторону улицы, откуда донесся громкий смех. – Но потом решила все-таки остаться. Теперь вот семейное дело у нас.
– Дочка у вас хорошенькая, – похвалила я.
– Сын тоже ничего, – погрустнела Наталья. – Правда, проблемный.
– Сколько вашим деткам?
– Им будет по двенадцать лет в декабре. Они у меня как новогодние подарочки. Вот уж не предполагала, что это окажется для меня таким сложным. Зоя совсем другая, а он… Я ведь заранее готовилась, да. Читала литературу, смотрела обучающие ролики, кино про проблемы в семье. Думала, что смогу удержать связь с сыном, когда он дурить начнет. Но – нет. Не пронесло.
– Балуется?
Наталья затушила сигарету о край мусорного контейнера.
– Вступил в подростковый возраст. Знаете что? Не хочу об этом. И вас еще грузить? Не надо. Я не жалуюсь. Просто к слову пришлось. Дочка вот радует. Но и с ней ведь может случиться то же самое.
Мы с Ольгой послушно отправили окурки в мусор. Наталья проводила нас до тротуара.
– Побегу, – сообщила она. – Хоть воздухом подышала, а то внутри такая жарища.
– А вот и она! – загремело над ухом, и мы с Ольгой чуть не подпрыгнули на месте.
Зычный голос принадлежал мужчине лет сорока с небольшим. Пока он занимал удобное для себя место, обходя меня со спины, я успела разглядеть его получше. Невысокий, практически одного роста со мной и Ольгой, с широким лицом и сединой на висках, с широко раскинутыми в разные стороны руками и хорошо поставленным голосом, он напоминал массовика-затейника, попутавшего сцену с обычной улицей. Одет он был тоже примечательно: свободные холщовые штаны, такого же формата пиджак, из-под которого выглядывало аккуратное упругое пузико, обтянутое небесного цвета рубашкой и поддерживаемое коричневым ремнем. Ремень стоил дорого. Он был сделан из натуральной кожи, а уж я-то знала толк в приличных шмотках. Да и все остальное облачение не на рынке было приобретено. Мужик натурально производил впечатление, и, глядя на Наталью, смутившуюся и одновременно с тем загордившуюся неожиданной встречей, я подумала, что сейчас он полезет знакомиться.
– Наташенька, а я к вам, – улыбнулся незнакомец. – А вы уже здесь.
– Я все помню, – ответила она.
– Хотел добавить, что сегодня вход свободный, – многозначительно улыбнулся мужчина и кокетливо перевел взгляд с меня на Ольгу. – Дамы, как так вышло, что мы еще не знакомы?
С этими словами он приобнял Наталью за плечи. Ответ последовал тут же – Наталья аккуратно сняла с себя его руку. Сам же мужичок не удостоил ее даже взглядом.
– Гости из Тарасова, – представила нас она. – Только что приехали.
– Отдых или работа? – вздернул брови мужик.
– Побойтесь бога, – закатила я глаза. – Какой отдых? Работа, конечно. Покой нам только снится.
– Не буду пытать вас дальше. Я Ветров. Ильяс Ветров.
Он замолчал. Вероятно, ожидал какой-то реакции.
– Татьяна, – представилась я.
– Оля, – буркнула подруга и посмотрела на меня. – Мы идем?
– Да, нам всем пора, – с облегчением выдохнула Наталья и для пущей убедительности отодвинулась от мужчины.
– Ни одна встреча не может быть случайной! – заявил он. – Я Ветров. Я режиссер. Мы тут два года фильм снимали. Прекрасные условия, великолепная натура! Детектив, кстати. Сегодня мы устраиваем вечеринку в честь завершения съемочного процесса. Приходите, а?
– Серьезно? Приглашаете? – улыбнулась Ольга.
– За два года это место стало для нас родным, – признался Ветров. – Наташенька, мне пора бежать. Все в порядке у нас? Никаких проблем?
– Как договаривались, – деловито ответила Наталья. – Будем к шести вечера.
– Спасибо, дружочек. А вас, девушки, я лично встречу. Да и просто буду рад видеть. Не пожалеете! – пропел Ветров. – Увидимся. Очень на это надеюсь. А я сейчас в городскую администрацию, кстати. Приглашу и их, ведь все мы люди. Они столько для нас сделали, ой…
– Мэра не приглашайте, – посоветовала Наталья. – Я серьезно. Вы уедете, а мы останемся. Будут последствия, поверьте.
– Мэра к черту, – рассмеялся Ветров.
Он ловко развернулся на месте и поплыл по улице. Мы втроем молча смотрели ему вслед до тех пор, пока его летящий силуэт не затерялся среди прохожих.
– Липкий какой, а? – не выдержала Ольга. – Прям затошнило.
– Если близко к нему не приближаться, то можно обойтись без психологической травмы, – предупредила Наталья.
– Он действительно режиссер? – спросила я. – Не врет?
– Действительно, – вздохнула Наталья. – Два года они здесь работали. Вот он сейчас сказал, что это был детектив, а я как впервые слышу. Забыла, представьте? Жителей города постоянно в массовку набирали. Мы тоже участвовали. А этот Ильяс – самая настоящая задница. Единственный придурок среди остальных. Пафос так и прет. И на съемочной площадке, и за ее пределами.
– А вечеринка? Мы действительно можем ее посетить или лучше туда не соваться? – спросила Ольга.
– Если пригласил, то можно и сходить. Да нет, конечно, идите. Мы тоже там будем, – ответила ей Наталья. – Мы за фуршет отвечаем. Фуршет – это громко сказано, конечно, но столы мы им накрываем постоянно. То у кого-то там день рождения, то удачно отсняли, то женился кто-нибудь, то что-то еще. Окончание каждой серии непременно сопровождалось пиром на весь мир. Чуть что – а мы снова с подносами несемся. Погулять они любят. Часто выезжали на природу, как будет сегодня, или у нас в кафе собирались. Слава богу, не придется голову ломать насчет меню – люди там простые, да и мы уже не в первый раз.
