Марина Серова
Как стать миллиардером
1 июля, воскресенье
Редкие облака плыли высоко в ярко-голубом небе, будто стараясь держаться подальше от раскаленного города. Всю неделю температура не опускалась ниже тридцати семи, но воскресенье выдалось настолько жарким, что даже центр города выглядел пустынным. Прохожие крались вдоль домов, стараясь держаться в спасительной тени, спеша домой под защиту кондиционеров. Менее счастливые граждане, не накопившие необходимой суммы на незаменимую в условиях глобального потепления бытовую технику, наоборот, стремились прочь из города, на пляж. Набитые битком автобусы медленно ползли по пыльным улицам, чихая и фыркая. Глядя сквозь мутное стекло на потные, раскрасневшиеся лица, я в сотый раз пожалела о своем так не вовремя отданном на профилактику «Фольксвагене» и в тысячный – об упрямстве тети Милы, ни под каким видом не соглашавшейся установить кондиционер. Мне предстоял нелегкий выбор: либо доехать до пляжа в душегубке, стоя на одной ноге, обливаясь потом и дыша выхлопными газами, либо неизвестно сколько плестись по раскаленному асфальту. Немного поколебавшись, я выбрала пытку медленную, но менее мучительную. В конце концов, до пляжа не так уж и далеко, а время от времени налетавший ветерок создавал хоть какую-то иллюзию прохлады. Вздохнув, я перешла на другую сторону улицы и двинулась в сторону пляжа.
Путь мой пролегал по улице Свердлова, мимо многочисленных киосков с мороженым и прохладительными напитками, что являлось еще одним плюсом пешего хода. Пройдя еще пару кварталов, я решила сжалиться над собой и остановилась возле палатки.
– «Эй, мамбо! Мамбо италиано. Эй, мамбо! Мамбо италиано. Го, го, го, ю миксед ап сицилиано», – послышалось из сумочки.
Вынимая мобильник, я подумала, что следует, наконец, сменить давно надоевшую мелодию.
– Алло, – сказала я.
– Евгения Максимовна?
– Да, слушаю, – ответила я.
– Добрый день. Моя фамилия Серегин. Серегин Константин Вячеславович, коммерческий директор и соучредитель ООО «Феникс». Мне необходима ваша помощь. Когда мы с вами можем встретиться?
Я повернулась к витрине ближайшего магазина и критически осмотрела свое отражение с ног до головы. Собственно, почему бы и нет? Если сделать скидку на жару, мой пляжный сарафан в стиле «а-ля рюс пейзан» вполне мог сойти за деловой костюм для встречи с потенциальным работодателем.
– Когда вам удобно, – сказала я. – Если дело срочное, можно прямо сейчас.
– Замечательно. Вы знаете «Одуванчик»? Это такое летнее кафе на Свердлова.
– Да, я как раз нахожусь неподалеку.
– Замечательно. Я подъеду примерно через полчаса, вы успеете?
– Разумеется. Я минутах в пяти, если приглядеться, то могу даже вывеску рассмотреть.
– Подходите туда, я выезжаю.
В кафе было заметно прохладнее, чем на улице. Заказывая сок и мороженое, я запоздало пожалела об испорченном отдыхе. Что ж, это – часть моей работы. Ведь я – телохранитель. Мне в любой момент может позвонить человек, которому угрожает опасность, и тогда я бросаю все и помогаю, и все старания направлены на то, чтобы сохранить жизнь подопечного. Я не имею права чувствовать ни холода, ни голода, ни жары, ни жажды, ни усталости, пока клиенту грозит опасность. Мое существование должно быть подчинено одной цели – сохранить ему жизнь, даже прикрыв от пули собственным телом.
– Девушка, у вас свободно? – На соседний стул плюхнулся мужчина лет тридцати с небольшим, одетый в длинные шорты и несвежую цветастую рубаху. Он был непомерно высок, худ и костляв, а голове его явно не помешало бы близкое знакомство с расческой.
– Нет, – отрезала я. – У меня назначена встреча.
– С подругой? Ничего страшного, пообедаем втроем, – не смутился тот. – А это вам.
На столе между стаканом сока и вазочкой с мороженым появились три подвядшие розочки и две еще менее свежие гвоздики.
– Спасибо, не нужно, – ледяным тоном ответила я. От каждого моего слова температура в кафе падала градуса этак на полтора. – И вообще, почему бы вам не пересесть? Вон сколько мест свободно. – Я обвела широким жестом пустые столики.
– Возможно, потому, что мне просто хочется познакомиться с симпатичной девушкой. – Нахал и не подумал сдаваться.
– Подите вон, – тоном аристократки середины позапрошлого века произнесла я. – Вы мне отвратительны. – И совершенно другим тоном спокойно добавила: – А если вы немедленно не оставите меня в покое, я сломаю вам руку.
– Что значит сломанная рука по сравнению с разбитым сердцем… – начал было мужчина.
Больше ничего он произнести не успел. Перегнувшись через стол, я схватила его за руку, рванула ее на себя и вывернула в лучезапястном суставе.
– Больно? – участливо спросила я, заглядывая в округлившиеся от боли глаза.
– Не отрицаю, Евгения Максимовна, очень, – выдавил из себя приставала.
– Постойте, ваша фамилия Серегин? – спросила я, отпуская его руку.
– Совершенно верно. Серегин Константин Вячеславович, прошу любить и жаловать. Коммерческий директор и соучредитель ООО «Феникс», – ответил мой потенциальный работодатель, массируя чудом не сломанную конечность.
– Я не ждала вас так скоро, – сказала я. – Вы что, следили за мной?
– Нет, что вы! Конечно, прежде чем позвонить, я наводил о вас справки. Не только о вас, но и о других телохранителях, проживающих в нашем городе. И вдруг случайно увидел вас на улице, решил – судьба. Позвонил. Обычное совпадение.
Я задумалась. Ни в судьбу, ни в совпадения я не верила, но в то, что я могла не заметить слежки, верилось еще меньше. Особенно если топтун одет в такой попугайский наряд.
– К чему тогда весь этот маскарад? – строго спросила я.
– Какой маскарад? – искренне удивился клиент.
– Ну как же… рубашка эта ваша, цветы…
– А что не так с рубашкой? – обиделся Серегин. – Мне нравится. Ярко. А цветы и прочее… Надеюсь, вы не сердитесь на меня за маленькую шутку?
– Нет, – улыбнулась я. – Шутка удалась. Простите за руку.
– Пустяки, – он махнул здоровой рукой. – До свадьбы заживет.
– Вы говорили, что наводили обо мне справки. У кого, если не секрет?
– Никакого секрета. – Константин Вячеславович перечислил с десяток фамилий моих предыдущих клиентов. – Если вам интересно, то отзывы были исключительно положительные, все рекомендовали вас как отличного телохранителя, профессионала экстра-класса.
– Спасибо, – кивнула я. – И зачем же вам понадобился телохранитель экстра-класса? Вам угрожают?
– Кашлял я на угрозы, – проворчал Серегин. – Из-за угроз я бы и сам не стал беспокоиться, и вас бы не потревожил. Звонили, конечно, несколько раз, требовали денег за то, чтобы оставить меня в покое. Три с половиной миллиона. Представляете аппетиты? Естественно, я посылал их куда подальше. Но вчера они перешли к действиям.
– Вот как? На вас было совершено покушение? – спросила я.
– Да, вчера меня встретили в подъезде два лба с пистолетом. Один, к счастью, был без оружия, это-то меня и спасло. Сбил его с ног, выскочил на улицу, позвонил Боре, тот еще не успел далеко отъехать, быстро сообразил что к чему, вернулся. Но нападавших, конечно, уже и след простыл.
– Боря – это ваш шофер? – уточнила я.
– Да, шофер и телохранитель в одном лице. Бывший десантник, отличный водитель и просто хороший парень, – ответил клиент.
– У вас есть предположения, кто мог бы желать вашей смерти?
– Примерно пол-Тарасова, – ухмыльнулся Константин Вячеславович. – Работа у меня такая.
– Но вы ведь вроде бы коммерческий директор какого-то ЗАО?
– ООО «Феникс», – поправил меня клиент. – В том-то и дело. Вы даже не представляете, как трудно в нашей стране делать деньги. До того, как выйти на нынешний уровень, нам с партнером много чем пришлось заниматься. Учреждали по десятку фирм одновременно, брали кредиты сразу в нескольких банках, ловчили с налогами, клиентов кидали по-черному. Разоряли одни фирмы и тут же открывали новые. Покупали все, что под руку подвернется, продавали и покупали снова. Многим серьезным людям дорожку перебежали. Слава богу, все это уже позади. Левые фирмы распустили окончательно, по старым долгам расплатились, новое здание себе построили. Еще один кредит недавно взяли, но по нему уже можем рассчитаться вполне уверенно и без каких-либо махинаций. Казалось, остается жить да радоваться, и вдруг такое, – Серегин огорченно вздохнул. – Кстати, кредит мы взяли именно на три с половиной миллиона. Вам это не кажется странным?
– Да, совпадений для одного дня многовато, – ответила я. – Кто еще, кроме вас, знал об этом кредите?
– Значит, вы беретесь меня охранять? – хитро прищурился Серегин.
– Пока не решила. Те люди, у которых вы наводили обо мне справки, упоминали о моих гонорарах?
– Упоминали, – кивнул головой Серегин. – Но мне кажется, что две тысячи в сутки – это меньше, чем три с половиной миллиона, не так ли? Я уже не говорю о стоимости своей шкуры.
– Что ж, Константин Вячеславович, – сказала я, вставая, – мне необходимо подумать. Ваш номер у меня есть. Завтра я вам перезвоню и сообщу о своем решении.
– Замечательно, – снова кивнул клиент. – Уверен, вы не откажете мне в помощи.
Я попрощалась и пошла к выходу, мысленно вздохнув о пляжном песке и прохладной волжской водице.
– Что, уже накупалась? – изумилась тетя Мила. – Так быстро?
– Нет, искупаться не получилось, – бодро ответила я. – Зато опять работу нашла!
– Работу? – охнула тетя Мила. – Да бог с тобой, ты же совсем недавно закончила. Отдохни хоть немного.
– Человеку грозит опасность, – сказала я. – А мне светят неплохие деньги.
– Вечно у вас, молодых, опасности да деньги, – проворчала тетя Мила. – Нет бы о себе подумать, о здоровье… Разве можно так жить? Ты хоть поешь или сразу работать побежишь?
– Поем, конечно, – проворковала я, чмокая тетю в щечку. – От твоих обедов я ни за что не откажусь, пусть хоть весь мир горит синим пламенем.
– Ой, лиса, – вздохнула тетя Мила. – Ладно, мой руки и иди на кухню, у меня уже почти все готово.
Под словом «все» тетя подразумевала томатный суп, салат из свежих помидоров, какую-то жареную рыбу, которую я, как ни билась, так и не смогла определить, и вкуснейшие пирожки с повидлом к чаю.
– Итальянцы говорят, что для приготовления настоящего салата требуются четыре человека: щедрый для масла, скупец для уксуса, философ для специй и сумасшедший для смешивания, – сказала я, проглатывая очередную ложку. – Тетя, дорогая, как тебе удается совмещать всех четверых в одном лице?
– Ну, вот я уже и на четверть сумасшедшая, – всплеснула руками тетя Мила. – А я-то думала, что это ты у меня полоумная.
– Что ты, тетя, я совсем не то хотела сказать, – смутилась я.
– Знаю, – улыбнулась тетя Мила. – Я пошутила. А итальянцы твои только в макаронах толк знают, салаты ихние так себе, на троечку.
– А это чей рецепт? – спросила я, подцепляя ложкой ломтик помидора и с интересом его рассматривая.
– Да кто ж его знает? – пожала плечами тетя Мила. – Наш, наверно, русский. Что, нравится?
– Угу, офень фкуфно, – ответила я.
– Не говори с набитым ртом, подавишься, – назидательно произнесла тетя Мила. – Что за Ворошиловка у вас такая, черт знает чему научили, а элементарного не объясняли.
– Объясняли, тетя, еще как объясняли, – заверила я ее, надкусывая пирожок. – Я просто то занятие прогуляла.
Тетя в ужасе онемела, и мне тут же пришлось добавить, что я пошутила. На этом разговор и закончился. Я наскоро проглотила еще пару пирожков, поблагодарила тетю Милу за обед и пошла в свою комнату. Пора было подумать о работе.
Прежде всего я хотела проверить список своих бывших клиентов, перечисленных Серегиным. Первым номером значился Алексей Николаевич Бугров. Ничего удивительного, каждому хочется при случае похвастаться знакомством с сильными мира сего, и Серегин не был исключением. Немного поколебавшись, я вынула из сумочки мобильник и набрала номер Бугрова.
– Добрый день, Алексей Николаевич. Это вас Охотникова беспокоит. Я вас не отвлекаю?
– Узнал, Женечка, узнал! – радостно откликнулся Бугров. – Нет, ни в коем случае не отвлекаете. Для вас у меня всегда найдется свободная минута. Как там ваша селяви? Как бизнес, как здоровье, как тетя? Что на личном фронте?
– Спасибо, Алексей Николаевич, все отлично. Если не считать, что тете пока так и не удалось выдать меня замуж. – Я позволила себе пошутить. Бугров был в курсе своеобразного хобби моей родственницы и коротко хмыкнул. – А у вас что нового?
– Благодарю, Женечка, все на высшем уровне. Империя благоденствует, стада тучны, урожаи обильны. Народ ликует, войска продвигаются. И все это – отчасти благодаря вам!
Должно быть, я вздохнула слишком громко, Бугров услышал и тут же перешел на строгий деловой тон:
– Прошу прощения, дорогая. Знаю, не любите, когда вам о прошлых заслугах напоминают. Итак, чем обязан?
– Алексей Николаевич, вам знаком человек по фамилии Серегин?
– Константин Вячеславович, если не ошибаюсь? Да, знаком, однако знакомство шапочное. Не мой уровень. Встречались два или три раза, я ему визитку оставил, но если бы он сам утром мне не позвонил, я бы о его существовании и не вспомнил.
– Вот как, он вам сегодня звонил?
– Да, и отнял кучу времени. О вас расспрашивал, Евгения Максимовна.
– Скажите, пожалуйста, Алексей Николаевич, а что именно его интересовало?
– Буквально все. Цитирую: «О человеке, которому собираешься доверить свою жизнь, нужно знать все, вплоть до размера обуви». Хорошая, кстати, фраза, я даже записал. Обязательно использую при случае.
– Не думаю, что вы знаете мой размер, – улыбнулась я.
– Нет, не знаю. В общих чертах я ему рассказал о нашем деле то же самое, что было в газетах. Но он еще до звонка мне знал о вас достаточно много. Например, о вашей учебе в Ворошиловке.
– Должно быть, вы были не первым, кому он звонил, – предположила я. – А что вы можете сказать о Серегине как о человеке?
– Впечатление скорее положительное, – сказал Бугров после некоторого размышления. – Такой куда угодно без мыла влезет. Вот можете себе представить, я, вместо того чтобы попросту его послать, сидел битый час и отвечал на вопросы. Настойчив, подлец, но вежлив. И красноречив. Пожалуй, если у него с бизнесом не сложится, я его в свою команду возьму. И номер своего мобильного я кому попало не даю, а вот ему почему-то дал в свое время. Короче, очень талантливый молодой человек.
– И еще вопрос. Алексей Николаевич, вы не могли бы припомнить, во сколько точно он вам звонил?
– С точностью до минуты – не могу. Что-то между одиннадцатью и без пятнадцати двенадцать. По выходным я редко смотрю на часы. Слава богу, могу себе позволить.
– Спасибо, Алексей Николаевич, вы мне очень помогли.
– Женечка, – с расстановкой сказал Бугров. – Давайте договоримся. Не благодарите меня по пустякам. А я не буду вам напоминать, что это я должен вас благодарить. Всю оставшуюся жизнь.
– Договорились, Алексей Николаевич. Но все-таки спасибо вам в последний раз, большое-пребольшое!
– Не за что, Женечка. Удачи!
Я положила трубку. К общему портрету Серегина можно было добавить еще один штрих – прямо-таки нечеловеческую энергию. Если верить его словам, на угрозы вымогателей он не обращал внимания до вчерашнего покушения. Но уже к сегодняшнему утру успел не только обзвонить десяток моих бывших клиентов и допросить их с пристрастием, но и собрать информацию еще на двух-трех частных телохранителей. Я представила, как он среди ночи вытаскивает людей из постели для того, чтобы спросить, какой размер обуви у их бодигардов, и окончательно уверилась в том, что этот человек просто обязан иметь с полсотни смертельных врагов.
Я набрала номер Серегина.
– Да? – спросил клиент низким грудным голосом.
– Константин Вячеславович, я согласна. Когда можно приступать?
– Странный вопрос, Евгения Максимовна. Я думаю, что раз уж они решились на одно покушение, то в любую минуту можно ожидать следующего. Вы можете подъехать прямо сейчас? – Серегин продиктовал адрес.
– Да, конечно, ждите.
– Замечательно, я вас встречу.
Сборы не заняли много времени. Я переоделась в просторную футболку и потертые джинсы. Закрепила на правой голени кобуру с револьвером и десантный нож – на левой. Стащила со шкафа спортивную сумку и побросала в нее предметы первой необходимости: комплект подслушивающе-подглядывающей аппаратуры, коробку патронов, ноутбук, набор гримировальных принадлежностей, два или три парика, пару костюмов, прибор ночного видения, зубную щетку… Мало-помалу мой набор самого необходимого стал похож на багаж пассажира рейса Стамбул – Москва. Я критически осмотрела баул и снова взяла мобильник.
– Алло, Шурик? Это Охотникова беспокоит. Долго еще, зверь ты бесчеловечный, собираешься издеваться над моим «Фольксвагеном»?
– Охотникова, поимей совесть! – взмолился Шурик. – Ты же его только вчера пригнала, а тут работы дня на три, если не больше. Одно бодрит, на этот раз почему-то без пробоин.
– Шурик, хватит мне зубы заговаривать. Ты, между прочим, эти самые пробоины мне за день залатал, а на обычную профилактику три дня нужно, да?
– Жень, тебе что нужно, чтоб быстро или чтоб хорошо?
– Чтоб отлично и очень быстро.
– Мама дорогая, и эта женщина мне еще о совести напоминает! – патетически воскликнул Шурик. – Охотникова, ты, между прочим, не одна у меня такая.
– И кого же ты сейчас обслуживаешь, что старой подруге и постоянной клиентке не можешь вне очереди машину посмотреть? Уж не президента ли? – усмехнулась я.
– Ладно, – примирительно сказал Шурик. – Когда тебе твой вертолет нужен?
– Вчера к обеду, – категорично заявила я.
– Завтра вечером, – Шурик был не менее категоричен. – Раньше никак нельзя. Честное слово, Женя! Соседским поросенком клянусь.
– Ладно, уговорил. Перезвони, когда будет готово, я скажу, куда подогнать. Сама заехать не смогу.
– Хорошо, сделаем. Бывай.
– И тебе не хворать.
Я закинула сумку на плечо и вышла. Надо бы записать на плеер «Дубинушку», специально для подобных случаев.
К немалому моему удивлению, Серегин ждал меня прямо на автобусной остановке.
– Константин Вячеславович, вы с ума сошли! – возмутилась я.
– Виноват, Евгения Максимовна, не вытерпел, – развел руками Серегин. – Больше не повторится, обещаю. Впрочем, у нас в это время довольно людно. Как жара спадает, всех на улицу тянет. Не думаю, что в меня станут стрелять при таком количестве свидетелей. Киллеры – народ скромный, им публика и овации ни к чему. Давайте я вам помогу.
– Нет, спасибо.
– Как скажете. Но если вдруг передумаете – не стесняйтесь, смело можете использовать меня в качестве верблюда. Идемте, тут недалеко.
Серегин жил в новой панельной пятнадцатиэтажке напротив какого-то заброшенного завода. Как я и предполагала, домофон не работал.
– Третий день уже починить не могут, – виновато сказал клиент. – Только квартплату вовремя собирают, гады. – И добавил, выразительно глядя на мою ношу: – Лифт, кстати, тоже не работает.
Я вспомнила номер квартиры Серегина, посчитала количество квартир на площадке и прикинула, на какой этаж придется подниматься. Получилось семь. Оставалось только скрипнуть зубами.
– Спасибо, Константин Вячеславович, но я все-таки сама. А лифт у вас тоже три дня ремонтируют?
– Нет, лифт сломался только вчера. С утра работал, вечером уже нет. Вы думаете, его вывели из строя киллеры?
– Я не верю в совпадения, – ответила я, стараясь не пыхтеть.
– Надо будет у соседей поспрашивать. Если лифт сломался вечером, то вопросов нет. А если уж ближе к обеду – то вы совершенно напрасно не верите в совпадения, Евгения Максимовна. Вот здесь на меня напали, – сказал Серегин, останавливаясь на площадке между пятым и шестым этажом.
Я посмотрела на глубокую царапину на стене. Стреляли дважды, с площадки шестого этажа. Первая пуля срикошетила от стены и, по идее, должна была уйти в пол межэтажной площадки. Я посмотрела на пол. Заметная выбоина находилась примерно в том месте, где я и ожидала увидеть. Вторая пуля пробила оконную раму и вышла наружу.
– Один ждал наверху, второй вошел в подъезд следом за мной, – сказал Серегин. – Первый дождался, пока я поднимусь до четвертого, потом начал спускаться мне навстречу. Как он на площадке повернул, я у него пистолет и увидел. Тут я впервые в жизни почувствовал, как адреналин выделяется. Побежал вниз. Столкнулся со вторым, прижал его к стене, дал разок в рыло. На большее времени не хватило, побежал дальше. Мобилу из кармана вытащил, а где и как на кнопку нажать успел – сам не понимаю. Очухался уже на улице, в двух кварталах отсюда. А вот это, – на ладони Серегина появилась пуля и две стреляные гильзы, – Боря уже потом на лестнице нашел.
Я взяла пулю, повертела, взвесила на ладони.
– Странно, – сказала я задумчиво. – Работали явно не профессионалы, но использовали пистолет иностранного производства, стандартного натовского калибра, точнее сказать трудно. У нас таких точно не делают. Скажите, Константин Вячеславович, а вы могли бы опознать кого-либо из них?
– Верхнего точно нет, я его практически не видел. А нижнего видел очень даже близко, хотя и недолго. Может, и смог бы. Помню только, что руки у обоих от наколок аж синие были, но это разве примета?
Я молча кивнула.
– Опишите, пожалуйста, того, которого вы более-менее рассмотрели.
Серегин надолго задумался.
– Мужик лет тридцати с хвостиком, – сказал он наконец. – Ростом чуть ниже меня. Здоровый, гад. Я с ним только потому и справился, что сверху вниз бежал, сила тяжести помогла. А больше ничего сказать не могу, усов, шрамов и прочих особых примет у него на морде не было. Вот если б по фотографии или на улице встретить – может, еще и узнал бы. Ну что, пойдем дальше?
Клиент пошел наверх. На седьмом этаже он остановился, подошел к крайней правой двери и позвонил, изобразив мелодию «Спартак – чемпион». Дверь открыла молодая женщина с годовалой девочкой на руках.
– Знакомьтесь, пожалуйста: мое счастье, моя радость, – сказал Серегин, поочередно указывая на жену и дочь.
– Лена, – протянула мне руку его жена. – Евгения Максимовна, вы не будете возражать, если я буду звать вас по имени? И вы меня зовите просто Лена. Терпеть не могу отчеств. Длинно и неудобно.
«Радость» агукнула, видимо, выражая согласие. Впрочем, с тем же успехом это могло быть и несогласие, и просто агуканье, ради искусства.
– Нет, что вы, не возражаю, – ответила я. Лена мне почему-то сразу понравилась.
– Егорка, иди-ка сюда! – крикнул Серегин.
В прихожей появился симпатичный вихрастый мальчуган с пластмассовой винтовкой в руках.
– Знакомься, Егор, это тетя Женя, – представил меня Серегин-старший. – Слушайся ее, как меня и маму. И даже больше. Понял?
– Понял, дядь Кость, – кивнул Егорка. – Тетя Женя, а вы нас теперь охранять будете?
– Да, – улыбнулась я.
– А у вас пистолет настоящий есть?
– Так, все расспросы потом, – сказал Серегин, забирая девочку у жены. – Молодежь со мной, а мама пусть пока покажет тете Жене ее комнату. Как тетя Женя устроится, она сама все подробно расскажет.
– Замечательно, – с серьезным видом кивнул Егорка.
Мы, взрослые, расхохотались на три голоса.
– Пойдемте, Женя, я вам комнату покажу, – сказала Лена, отсмеявшись.
Комната была небольшая, но светлая и неплохо обставленная. Кроме нового итальянского дивана в ней были еще и журнальный столик, и два кресла, и даже телевизор. Но больше всего я обрадовалась кондиционеру.
– Скажите, Лена, Егор не родной сын Константина Вячеславовича? – спросила я, когда за нами закрылась дверь.
– Нет, – покачала головой Лена. – Иришка у меня от Кости, а Егорка от первого мужа. Я до знакомства с Костей была замужем за Умецким.
– За Умецким? – переспросила я.
– Костя вам не говорил? – удивилась Лена. – Умецкий – это генеральный директор и фактический владелец «Феникса».
Кажется, у меня появился первый подозреваемый.
– Странно. Константин Вячеславович говорил, что он соучредитель фирмы.
– Так-то оно так, вот только доли у них очень уж неравные. Умецкому принадлежит восемьдесят шесть процентов фирмы, Косте – остальные четырнадцать.
– Как вы считаете, Умецкий мог желать смерти Константина Вячеславовича? – прямо спросила я.
– Нет, что вы, ни в коем случае.
– Почему вы так думаете?
– Умецкий – никто. Пустое место. Он совершенно ни на что не способен. Ой… нет, не в том смысле, в котором вы подумали. Хотя и в этом, между прочим, тоже. Но я имела в виду другое. Он – ноль. Большой круглый ноль, и даже несколько нолей, а Костя – та самая единичка, которая придает смысл всем этим нолям. Всем, что он сегодня имеет, Умецкий обязан Косте. Если бы не Костя, он и сейчас сидел бы в том же подвале, что и два года назад. Костя фактически создал «Феникс». Умецкий не способен родить ни одной идеи, а из Кости они сыплются, как из рога изобилия, причем все, как одна, гениальные. Умецкому нет смысла убивать Костю. Это все равно что самому подписать себе приговор. Нет, по миру он, конечно, не пойдет, но хоть о каком-то дальнейшем развитии бизнеса придется забыть. В общем, стрелять в Костю мог кто угодно, только не Умецкий.
Я подумала, что, кроме денег, у Умецкого могли быть еще, по крайней мере, две причины убить Серегина: жена и сын. Но говорить об этом вслух я не стала.
– Совсем я вас заболтала! – всплеснула руками Лена. – Идемте ужинать. У нас сегодня фаршированный кролик. Да бросьте же вы сумку, идем, пока не остыл.
Кулинаром Лена была вполне приличным. Хоть тетя Мила меня порядком избаловала, я смогла по достоинству оценить и кролика, и вкуснейшие сырники. Серегин ел молча, уставившись в тарелку и монотонно работая челюстями, словно механизм для уничтожения продуктов. Зато Егорка болтал за двоих, буквально засыпав меня вопросами. Тетя Женя, а вы хорошо стреляете? А вы знаете карате? А меня научите? А у вас много патронов? А у вас есть наручники? А почему форму не носите? Лена тоже почти не вмешивалась, приходя мне на помощь лишь тогда, когда количество вопросов в единицу времени превышало предельно допустимую норму. Я стойко отбивалась, но, несмотря на все мои старания, сырники у Егорки кончились раньше, чем вопросы.
– Поел, боец? – спросил Серегин, как только с последним сырником было покончено. – Ну, тогда кругом марш, чистить зубы и спать.
Когда Егорка вышел, клиент встал, плотно прикрыл дверь и поставил на стол початую бутылку коньяка.
– Военный совет объявляю открытым. Посидим, о делах наших скорбных покалякаем, – мрачно процитировал он, наполняя рюмки.
– Начнем с главного, – предложила я. – Константин Вячеславович, вы кого-нибудь подозреваете?
– Никого конкретно, – покачал головой клиент. – Вообще-то мы старались работать аккуратно и, если уж приходилось кого-то всерьез опустить, уничтожали его полностью, чтоб потом проблем с народными мстителями не возникало… Нет, не подумайте плохого, Евгения Максимовна, уничтожали не физически. Экономически. Разоряли на фиг так, чтоб на семечки денег не оставалось, не то что на киллеров. Ничего криминального. Заказы перехватывали, цены сбивали… Бывало и такое, что компетентным органам или газетчикам компромат на чересчур толстых конкурентов подсовывали. А с особо толстыми, наоборот, стремились дружить.
– Людей следует либо ласкать, либо изничтожать… – процитировала я.
– …ибо за малое зло человек может отомстить, а за большое не может, – подхватил Серегин. – Никколо Макиавелли, знаю. У меня эта цитата в кабинете в рамочке висит. Очевидно, кого-то пропустили, не приласкали или изничтожили не полностью. Вот теперь и мстит, зараза.
– У вас есть куда пристроить детей, пока все не уляжется? – спросила я.
– Увы, нет, – ответил Серегин. – Егорку еще можно было бы отправить к моим родителям в Смоленск или, скажем, в пионерлагерь, а вот что с Иришкой делать – ума не приложу.
– Вовсе не обязательно отправлять ее куда-то одну, – подсказала я.
– Так и мне тоже деваться некуда, – грустно вздохнула Лена. – Я ведь интернатовская, а Костины родители с самого начала против меня были настроены. До сих пор никак понять не могу, почему они меня так невзлюбили? Даже не видели ни разу. Представляете, Женя, на свадьбу не приехали!
– Перестань, – сказал Серегин. – Со временем все уляжется, не беспокойся.
– Вы могли бы просто съездить куда-нибудь отдохнуть, – сказала я. – На Черное море, на Кипр или, например, в Хорватию. Вокруг куча турфирм, уверена, хоть в какой-нибудь да найдется специальный тур для молодых мам.
– С Иришкой по гостиницам да по самолетам мотаться? – фыркнула Лена. – Как вы себе это представляете? Нет, уж лучше я все лето под замком просижу. Но ведь это не на все лето, ведь правда? Вы ведь их быстро поймаете, Женя?
В голосе Лены было столько надежды и тревоги, что у меня комок к горлу подкатил.
– Да, конечно, – сказала я осторожно, стараясь не выдать волнения. – Но какое-то время вам все-таки придется посидеть взаперти. Кто-нибудь может вам помочь по хозяйству?
– Об этом не беспокойтесь, – ответил за нее Серегин. – Я уже говорил с Борей, он согласился помочь. Он вообще отличный парень. Уверен, вы с ним поладите.
– Ну, тогда все в порядке. Дверь у вас хорошая, многое способна выдержать. Окна вы держите зашторенными, это хорошо. Звонок условный мне тоже понравился. Знали бы вы, сколько народу было застрелено через дверные «глазки»!
– Моя идея, – кивнул Серегин. – В кино каком-то видел, как мужика через «глазок» грохнули. А окна зашторены – это чтоб плохие парни в снайперов поиграть не пытались. Боря теперь провожает меня до двери, но думаю, с завтрашнего дня эту функцию возьмете на себя вы. Еще я звоню домой каждый час, проверить, все ли в порядке. Если Лена не ответит или ответит, но не вставит в разговор секретное слово, значит, надо бить тревогу.
– Да вы тут прямо круговую оборону заняли! – удивилась я. – Но на остановку выходить не стоило.
– Виноват, каюсь. Больше не повторится, – пообещал клиент.
– Еще один неприятный момент. Я не заметила у вас сигнализации.
– Правильно, ее и нет, – сказала Лена. – А ведь я, между прочим, еще год назад говорила.
– Ничего страшного, – поспешила я успокоить взволнованную женщину. – У меня с собой неплохой набор датчиков, микрофонов, камер и прочей дребедени. Вы не возражаете, если установлю их не только в подъезде, но и внутри квартиры? Просто на всякий случай.
– О чем разговор, Евгения Максимовна! – воскликнул Серегин.
– Хорошо, будем считать, что с этим вопросом разобрались. А как насчет непосредственно вас, Константин Вячеславович? Я понимаю, у вас работа, но не могли бы временно ограничить передвижения? Вы говорили, что вы соучредитель фирмы, почему бы попросту не свалить всю работу на партнера?
– На Димку? Об этом и речи быть не может. Ему ведь тоже угрожали, Евгения Максимовна. Как я ему после всего этого в глаза смотреть буду?
