Марина Серова
Детектор красивой лжи
Глава 3
На следующее утро я подъехала к медцентру «Пульс» и увидела Володьку, переходившего через дорогу в неположенном месте. Не обращая внимания на звуковые сигналы, он лавировал между машинами, создавая аварийную ситуацию.
– Привет! – махнула я ему рукой. – Ну и ради чего ты жизнью рискуешь?
– Да какой там риск! – отмахнулся Пашутин. – Просто не хотелось идти до перекрестка. Ты одна? А где же дедушка? Он не заболел?
– Не дождешься! С ним все в полном порядке. Или ты думал, что из-за разлуки с тобой Ариша слег в постель?
– Нет конечно. Просто я ожидал, что ты приедешь с ним, – разочарованно произнес Вольдемар.
– Я слишком люблю своего деда, чтобы заставлять его переживать, ожидая результатов анализа, – бросила я в лицо своему «братцу».
– То есть все отменяется? – расстроился тот.
– Ну почему же? Я принесла Аришины волосы.
Мы поднялись по ступеням и остановились около стеклянных дверей. На них висело объявление: «Медцентр закрыт по техническим причинам».
– Вероятно, все делом в этом. – Пашутин кивнул на разрытый неподалеку котлован. – Похоже, трубы меняют.
В моей голове пронеслась догадка: он знал об этом заранее, поэтому и предложил сделать генетическую экспертизу! Однако коммунальные проблемы давали ему лишь временную передышку, если вообще давали.
– Я предлагаю поехать в наш областной центр. Там много клиник делают анализы ДНК для установления родства.
– Сейчас? – замялся Вован.
– А чего тянуть-то? Чем раньше все выяснится, тем лучше будет для всех.
– Полина, я должен быть уверен, что все честно. Вдруг ты взяла не дедушкины волосы, а какого-то совершенно постороннего человека? В этом случае результат будет отрицательным, на что ты как раз и рассчитываешь. – Вован чему-то еле заметно улыбнулся.
– Это вообще не проблема. Можно сравнить твои и мои ДНК. Если мы родственники, как ты утверждаешь, то совпадения будут.
– Тоже вариант. А как долго ехать на машине до вашего областного центра?
– Часа два, два с половиной.
– То есть обратно мы вернемся только под вечер?
– Как-то так, – подтвердила я, догадываясь, что Пашутин своими вопросами затягивает время, дабы придумать какую-нибудь отговорку.
– Это плохо. У нас с дядькой были кое-какие дела после обеда… Полина, раз уж ты на машине, довезешь меня до дома?
– Довезу, – нехотя согласилась я.
– Полина, – произнес Володька в салоне «Мини Купера», – я хотел бы сегодня вечером приехать к вам. Знаешь, я уже скучаю по дедушке. Ты его подготовишь?
– Даже не подумаю! Мне кажется, тебе не стоит у нас появляться, пока не будет документального подтверждения, что мы – родня. Впрочем, я почти уверена, что результат сравнительного анализа ДНК окажется отрицательным.
– Не окажется, – заверил меня Пашутин. – Мама бы не стала говорить перед смертью неправду. Полина, скажи, почему ты так настроена против меня?
– Я сразу не слишком-то поверила в то, что ты мой сводный брат, а уж после того, как выяснила, что ты племянник Чуркова, моя уверенность стала близка к нулю.
– Интересно, что же мой дядька сделал тебе плохого?
– Мне – ничего, но я в курсе, что он страшно завидовал моему отцу и все время строил ему какие-то козни.
– Может, в прошлом что-то такое и было, – не стал отрицать Пашутин. – Я об этом не знаю. Но чему же теперь завидовать? Дядя Тимофей жив, а наш с тобой отец погиб, да еще так трагически. Да и откуда ты вообще это взяла?
– Об этом в НИИ знали все.
– По-моему, кто-то ввел тебя в заблуждение. Лично мне дядька ничего плохого об отце не говорил.
– Но предупредил, что мы с дедом тебя не примем, – напомнила я, опираясь на слова самого же Чуркова. Володька пропустил это замечание мимо ушей. – Кстати, меня очень интересует, что Тимофей Михайлович имел в виду, когда говорил тебе: «Не получилось, значит. Ну да ладно! Будем искать другие пути».
– То есть ты подслушивала? – Пашутин попытался смутить меня.
– Больно надо! Просто у меня очень хороший слух. Так что же все-таки у вас «не получилось»? Обмануть нас с дедом?
– Ты все неправильно поняла, – принялся изворачиваться Вольдемар. – Дядька просто посетовал, что у меня не получилось найти общего языка с тобой. А насчет каких-то «путей» я и сам его не понял. Да он же пьян был! Стоило ли обращать внимание на его пустую болтовню?
– «Дядька… посетовал», – передернула я плечами. – Не думаю, что он так уж переживал бы по этому поводу, если бы не имел личной заинтересованности в том, чтобы ты вошел в нашу семью…
– А почему бы ему и не переживать за меня? Мы ведь все-таки родственники!
– Вот это меня и настораживает. Создается впечатление, что ты ему роднее, чем дочь с женой… Или нужнее?
– С чего ты это взяла? Что ты вообще знаешь о Наташе и тете Рае?
– Похоже, твой дядька выжил их из дома своими мелочными придирками, – сказала я, опираясь на слова своей бывшей одноклассницы.
– Кто выжил? Дядя Тимофей их выжил из дома? Да как у тебя только язык повернулся такое сказать?! – экспрессивно вопросил Вольдемар.
– Жена и дочь Чуркова живут в деревне – это факт. А до этого Наташа в дурке лежала – это тоже факт…
– Лежала, – подтвердил Пашутин, – но если бы ты знала, почему она туда попала, не обвиняла бы ее отца. Слушай, давай сменим тему разговора. Эта слишком деликатная, она закрыта для посторонних…
– Вот как? То я для тебя сестра, то – посторонняя… Ты уж как-нибудь определись, – усмехнулась я, даже не подозревая, что спровоцирую этим Вольдемара на откровения.
– Наташу изнасиловали! Трое, – глухо проговорил он. – Она жить после этого не хотела, вены себе перерезала… Хорошо, что дядя Тимофей вовремя домой вернулся. Он обнаружил ее в ванной, уже без сознания, и вызвал неотложку. Карета «Скорой помощи» была поблизости, поэтому ее успели спасти. После того как раны зажили, ее перевели в психиатрическое отделение. Туда кладут всех, кто предпринимал попытки суицида. Там Наташку продержали две недели и выписали, предупредив родных, что ей надо сменить обстановку. Вот тетя Рая и уволилась с работы и увезла ее к своими родственникам в деревню. А Наташе пришлось взять академический отпуск. Три недели тому назад моя мать умерла, дядька приезжал на похороны и пригласил меня к себе погостить… Я приехал в Горовск и начал искать своего отца…
– Разве дядя не сказал тебе, что он погиб?
– Я поначалу не делился с ним своими планами… Полина, скажи, а как ты нашла меня? – поинтересовался Пашутин, съехав со скользкой для него темы.
– А ты сам как думаешь?
– Если б знал, не спрашивал бы. – Вольдемар сделал глубокомысленное выражение лица.
Мне тоже было о чем подумать, например, о том, сколько правды в его словах. На сколько надо делить все сказанное им: на пять, на десять, на двадцать пять? Пораскинув мозгами, я пришла к выводу: если Вован и сказал мне правду, то только о том, что произошло с Наташей Чурковой. Такова тактика патологических врунов: они признаются в чем-то одном, в том, что способно произвести особенно сильное впечатление на недоверчивого человека. Насчет всего остального они бессовестно лгут. В памяти снова всплыли слова Михалыча, не предназначенные для моих ушей: «Не получилось, значит. Ну да ладно! Будем искать другие пути». Их смысл витал где-то рядом, и я пыталась его ухватить.
Несколько месяцев тому назад единственная дочь Чуркова стала жертвой страшного преступления – группового изнасилования, после чего решила свести счеты с жизнью. Тимофей Михайлович не спускал никому и самых мелочных обид, а тут – такое несчастье! Он наверняка приложил все усилия к тому, чтобы наказать ублюдков, надругавшихся над его дочерью. Добиваться справедливости законными методами – вряд ли это его стиль. Ум у Михалыча изобретательный, опыт в мстительных предприятиях какой-никакой есть. А как у него обстоят дела на этом поприще с финансовой стороны? Скорее всего, не очень хорошо. Мне припомнилась еще одна его фраза, брошенная в ответ на мой дежурный ответ: «Я тут волчком кручусь, а у них все нормально!» Ясное дело, месть – занятие хлопотное, да и затратное. А тут еще осиротевший племянник приехал погостить… Стоп! Он не сам приехал, его как раз таки позвал Тимофей Михайлович, и наверняка – с определенным умыслом… Какая выгода ему от того, что Вован породнится с нами? Конечно же, материальная! Дед явно готов все для своего новоявленного внучка сделать. Я не удивлюсь, если он уже успел субсидировать ему некую сумму на карманные расходы. Уж кому-кому, а мне было очень хорошо известно, насколько простирается щедрость Аришиной души!
– Скажи, а что с теми насильниками стало? На них завели уголовное дело? – поинтересовалась я.
– Что? – встрепенулся Вольдемар, которого я оторвала от каких-то размышлений. Я повторила вопрос. – Не завели. Наташа не писала заявление, ей не до того было, а родители и не настаивали. Сама понимаешь, никому не хочется, чтобы посторонние люди копались в этом грязном белье. Да и без толку все это! Как выяснилось, все трое – сынки ваших чиновников. Они наверняка откупятся.
– То есть Тимофей Михайлович решил спустить все на тормозах? – провокационно осведомилась я.
– А тебе-то что?
– Просто я – за справедливость!
– Ну да, ну да, я так и понял, – саркастически усмехнулся Пашутин.
– Помнишь, ты меня спрашивал, был ли наказан убийца моего отца? – спросила я.
– Нашего с тобой отца, – поправил меня Вован, но я проглотила его замечание.
– Так вот, он был наказан не сразу, а через четырнадцать лет.
– Ни фига себе! Как же такое получилось?
– В городе объявилась мисс Робин Гуд, которая карает тех, кого нельзя достать законным путем. Я узнала о ней, нашла выход на нее и сделала заказ. – Я решила ответить откровенностью за откровенность, правда, немножечко все-таки слукавила, умолчав о том, что я и есть та самая мисс Робин Гуд.
– Так это киллерша? – предположил Пашутин.
– Разве я сказала, что Синдяков был убит? Он в психушке.
– Он что, на самом деле слетел с катушек или его просто изолировали от общества? – заинтересовался Володька.
– Слетел, но сначала потерял все, что имел: молодую жену, состояние, сыновей, а потом и психическое здоровье.
– Стесняюсь спросить – а жену и сыновей этого Синдякова она все-таки убрала?
– Ну что ты, они сами отстранились от него, поскольку, разорившийся и начинавший выживать из ума, он стал помехой для близких. Крыша у него ехала-ехала, пока ее напрочь не снесло. Врачи говорят, что обратно ее уже не вернуть.
– Это сильно! – впечатлился Вольдемар. – Надо дядьке рассказать про эту мстительницу. Между нами говоря, он сам как-то пытается наказать тех парней, но у него руки коротки.
Мой расчет оказался верным: за одним откровением последовало другое, затем – третье… Кто бы мог сомневаться, что Чурков станет мстить за родную дочь! Но способен ли он на серьезные дела, а не только на мелкие подставы, типа доноса на свою сотрудницу в отдел кадров перед очередной волной сокращений?
* * *
Мы ехали по Казачьей улице. До дома, в котором проживал Чурков, оставался один квартал. Я невольно обратила внимание на старика в молодежной кепке, идущего по тротуару нам навстречу, и замедлила скорость.
– Вова, глянь-ка, это случайно не твой дядька? – Я кивнула налево.
– Вроде он… Интересно, что это он мою бейсболку надел? – Пашутин оглянулся, пытаясь разглядеть своего родственника в заднее стекло.
Я тоже поглядывала в зеркало заднего вида, поэтому обратила внимание, что Михалыч то и дело останавливался – около афиши, у входа в магазин, на остановке…
– По-моему, он за кем-то следит, – высказалась я, притормозив на красный сигнал светофора.
– Похоже на то.
Загорелся зеленый свет, но, вместо того чтобы ехать прямо, я развернулась и покатила в обратном направлении. Мой маневр не вызвал у пассажира никакого противодействия. Володьку тоже заинтересовало, за кем следит его дядька.
– Либо за девушкой в синем платье, либо за парнем в светлых штанах, – гадал он.
– Ты знаешь кого-нибудь из них? – спросила я, обгоняя этих пешеходов.
– Вроде нет. – Вольдемар повернул голову назад. – Хотя… кажется, это Настя.
– Что за Настя?
– Наташкина подружка. Дядька говорил, что она бросила Наташу на произвол судьбы.
– Ну и зачем Тимофей Михайлович увязался за ней? – спросила я исключительно для того, чтобы узнать Володькино мнение на сей счет. Свое собственное у меня уже сформировалась, но делиться им с «братцем» я пока не собиралась.
– Понятия не имею.
При первой же возможности я снова развернулась и поехала в обратную сторону. Чурков уже стоял под козырьком автобусной остановки, поглядывая на вход в офисное здание. Вероятно, именно туда зашла Настя. Я притормозила, Володька открыл окно и позвал:
– Дядя Тимофей, садись!
Михалыч нагнулся, чтобы разглядеть, кто сидит за рулем. Увидев меня, он нахмурился, но все же открыл заднюю дверцу и залез в салон «Мини Купера».
– Ну что, сдали анализы? – сразу же поинтересовался он.
– Нет, – ответил Пашутин.
– А что так?
– Медцентр был закрыт по техническим причинам, – пояснил Вован. – Похоже, у них воду отключили. Дядя, а куда это ты собрался?
– Уже никуда, – недовольно прокряхтел Чурков. – Поехали обратно домой!
– Дядя Тимофей, мне Полина тут кое-что рассказала, – начал Володька.
– О чем? – настороженно поинтересовался его дядя.
– О том, кто наказал убийцу нашего с ней отца.
– Время его наказало! Я слышал, Синдяков на старости лет из ума выжил. Такое с людьми его профессии часто бывает. Работа у прокуроров нервная…
– Дядя, он не сам с катушек слетел, ему кое-кто помог.
– И это неудивительно. Сколько народу он пересажал! Наверняка каждый из них лежал на нарах и мечтал, как он отыграется на операх, следаке, прокуроре, судье, – так и сыпал своими мерками Чурков, не давая племяннику возможности высказаться.
– А вот Полина сказала…
– Здесь останови! – потребовал Тимофей Михайлович. – В магазин сходить надо.
– Снова за водкой? Ты бы завязывал с выпивкой! – посоветовал ему племянник.
– Тебя не спросил! Останови!
– Не могу, здесь стоянка запрещена. Сейчас довезу вас до дома, а оттуда уж пешком идите куда хотите. – Я зарулила во двор.
– Дядя, ты что-нибудь слышал о мисс Робин Гуд?
– Я сказками не увлекаюсь, – буркнул Михалыч, открывая дверь. – И тебе не советую.
– Это вроде как не сказка… – Володька уставился на меня в поисках моральной поддержки.
Но Чурков уже вылез из салона. Потоптавшись рядом с машиной, он нагнулся к приоткрытому окну и сказал:
– Чего вы там сидите? Вылезайте! Дома расскажете, что к чему!
* * *
Володька начал излагать историю о том, как был наказан Синдяков. Я могла бы взять эту миссию на себя, но не хотела добавлять никаких подробностей к тем, что уже знал Пашутин.
– Н-да, – глубокомысленно произнес Чурков. – Ну и зачем ты мне все это рассказал?
– Я подумал, что ты заинтересуешься…
– С какой стати? – развел руками Михалыч.
– Дядя, Полина все знает, – признался Вован. – Ты уж прости, но я ей рассказал.
– Что рассказал? – встревожился Чурков.
– Про Наташу.
– Да кто ж тебя за язык тянул, Вова! – набросился на него Тимофей Михайлович. – Ты еще всем горовским СМИ дай интервью об этом! Весь в мать пошел: той секреты доверять было – что воду в сито лить.
– Дядя, ну зачем ты так? Полина – моя сестра, то есть член нашей семьи.
– То есть она тебя и без экспертизы признала? – обрадовался Чурков.
– Пока не признала, – наконец подала я голос, – но то, что случилось с вашей дочерью, задело меня за живое. Я считаю, что спускать тем подонкам то, что они натворили, нельзя. Если вы, Тимофей Михайлович, на самом деле хотите наказать насильников, советую вам не заниматься самодеятельностью, а обратиться к услугам мисс Робин Гуд. Она все сделает на профессиональном уровне.
– На профессиональном? Нет, это вариант недостижимый, – возразил мне Михалыч. – Те упыри неподсудны. Их родители – горовские «шишки», будь они не ладны!
– Вот именно за такие безнадежные случаи и берется мисс Робин Гуд, – заметила я.
– Вообще-то я кое-что о ней слышал, – вспомнил Чурков. – Тут неподалеку была клиника пластической хирургии. Поговаривали, будто там жене какого-то бизнесмена грудь несимметричную сделали. Она жалобы стала строчить во все инстанции, но все без толку, потому что как раз в этой клинике жены наших чиновников омолаживались. Разве они допустят, чтобы ее закрыли? Тогда к делу подключилась та самая мифическая мстительница. В результате клинику закрыли, а ее владельцы пошли по миру.
На самом деле все было не совсем так. Жупанов, владелец, главный врач и практикующий хирург этой клиники в одном лице, сделал не одну халтурную операцию. До поры до времени ему все сходило с рук, потому что пациенты, а чаще – пациентки заранее подписывали договор об оказании им платных медицинских услуг. Мелкий шрифт, как водится, никто из них не читал. А в договоре именно этим мелким шрифтом было прописано, что пациенты берут всю ответственность за результат операции на себя. Недовольных было много, но ни одно обращение в суд не помогло восстановить справедливость. Скоромная преподавательница колледжа Ольга Владимирцева обратилась в клинику, чтобы устранить шрамы на лице, полученные в результате дорожной аварии. Ей не только не улучшили внешность, а еще больше изуродовали ее. Устав добиваться компенсации морального и материального ущерба, Ольга решилась на отчаянный шаг – плеснуть в лицо супруге Жупанова серную кислоту. Однако она просчиталась и едва не испортила фейс Алинке Нечаевой, случайно оказавшейся не в то время и не в том месте. Моя подружка, отделавшись легким испугом, выслушала ее историю и свела женщину со мной. Я предприняла все для того, чтобы клиника закрылась, а ее владелец разорился. Но сначала он компенсировал Владимирцевой ущерб…
Разумеется, вносить свою авторскую правку в байку, рассказанную Чурковым, я не стала. На то она и байка, чтобы несколько отличаться от действительности.
– Вот видишь, дядя, – подал голос Вольдемар, – она на самом деле существует!
– Цыц! – прикрикнул на него Михалыч. – Доказательств-то никаких, что все так и есть. Может, все законным путем решилось? А мисс Робин Гуд – это всего лишь бабская выдумка. Раиса эту сплетню, кажется, с базара принесла…
– Дядя Тимофей, но Полина-то общалась с ней, и весьма результативно, – заметил Вован.
– Зря я рассказала об этом. Ведь обещала же держать все в тайне. – Я поднялась со скрипучего дивана. – Короче, я пойду.
– Погоди, – остановил меня Михалыч. – Скажи, а как же ты на нее вышла?
– Через Интернет, наткнулась на нее на одном из форумов. Мы там с ней пообщались, иносказательно, но друг друга поняли.
– Ну, допустим. – Чурков удовлетворительно кивнул и после недолгих раздумий уточнил: – А сколько она берет за свои услуги?
– Недорого.
– Недорого, – огрызнулся пенсионер. – Это для тебя, может, недорого! Володька рассказывал, в каких хоромах вы вдвоем с дедом живете, Аристарх, поди, все в картишки поигрывает…
– Ну что вы, – возразила я, – казино уже давно закрыли.
– Ладно, не об этом сейчас речь. Вот ты, к примеру, сколько заплатила, чтобы определить Синдякова в психушку? – докапывался до сути Михалыч.
– Я могу назвать цифру, но она ни о чем вам не скажет. У мисс Робин Гуд ко всем клиентам индивидуальный подход. А еще я поняла, что действует она не ради личного обогащения, а исключительно ради восстановления справедливости.
– Фанатка, значит, – резюмировал Чурков. – Даже не знаю, хорошо это или плохо… Мне надо покумекать над этим. Если я что-то надумаю, пошлю к тебе Володьку.
– Полина, я тебя провожу. – «Братец» вышел со мной в прихожую.
– Вот что, Вова, запиши номер моего мобильного телефона.
– Говори! – Пашутин достал из кармана свой смартфон и вбил туда номерок, который я ему продиктовала. – Я завтра схожу в «Пульс», узнаю, открыли ли этот медцентр, и позвоню тебе.
– Хорошо.
Я попрощалась со своими «родственниками» и ушла.
Глава 4
Приближалось время обеденного перерыва, поэтому я наудачу припарковалась около офисного здания, в которое, по моим предположениям, зашла Настя. Минут через десять оттуда повалил народ. В толпе я разглядела девушку в синем платье, вышла из машины и позвала ее:
– Настя!
– Вы меня? – отозвалась она, замедлив шаг.
– Вас, – подтвердила я. – Я хотела бы поговорить с вами о… Наташе Чурковой.
Мне показалось, что девушка слегка вздрогнула, услышав это имя. Помедлив секунду-другую, она обратилась к своим коллегам, направлявшимся в бистро:
– Девчонки, я задержусь.
– А ты надолго? – уточнила одна из них. – Тебе что-нибудь взять?
– Не знаю. – Настя повернулась ко мне и спросила: – Простите, а вы кто?
– Психолог, Галина Козак, – представилась я для убедительности. – Я помогаю Наташе справиться с ее проблемами.
– Нет, Ира, ничего не берите, – ответила Настя своей подруге и вновь повернулась ко мне. – А разве Наташа вернулась в Горовск?
– Нет, ей пока противопоказано здесь появляться.
– Только не говорите мне, что в деревне есть психологи. – Настя недоверчиво прищурилась, заставив меня почувствовать себя на грани провала.
– Значит, ты тоже думаешь, что она с мамой в деревне? – спросила я, давая себе время на то, чтобы обдумать, как спасти ситуацию. – Ну правильно, всем надо одно и то же говорить, чтоб не запутаться. Настя, так ты поможешь мне?
– А что я должна сделать? – поинтересовалась девушка.
– Для начала я хотела бы услышать все, что тебе известно о случившемся. Это было бы неправильно – лишать тебя обеда, поэтому я предлагаю пойти в «Сакуру». – Я оглянулась на суши-бар, расположенный через дорогу. – Обед – за мой счет.
– Простите, но я не любительница восточной кухни. – Слова Насти следовало принимать за вежливый отказ.
– Тогда можем поговорить в моей машине, – кивнула я на «Мини Купер».
– Ладно, – согласилась девушка после некоторых колебаний. Когда мы уселись в салон, она заговорила первой: – Честно говоря, я не знаю, что именно вы хотите от меня услышать. Меня ведь там не было… И потом, разве Наташа вам ничего не рассказывала?
– Рассказывала, но очень обтекаемо, а мне, чтобы помочь ее выздоровлению, нужны детали. Понимаешь, у Наташи в подсознании стоит блок, который мешает ей вернуться к нормальной жизни. Я должна его разбить, а как – пока не пойму, но очень надеюсь, что ты мне поможешь.
– Ясно… Это было двенадцатого апреля, – начала вспоминать Настя, – мы пошли прогуляться. Наташка издалека увидела Никиту Перфилова. Он стоял с какими-то парнями у входа в бар «Торпеда». Знаете, она в Ника еще с седьмого класса была влюблена, но он, скорее всего, об этом даже не догадывался. После девятого класса Перфилов перешел в лицей, а Наташка продолжала по нему сохнуть. Он от нее недалеко живет, они иногда случайно встречались на улице, и это для нее каждый раз таким событием было! А ведь они даже и не разговаривали, хорошо, если обменивались кивками. Всякий раз после этого Наташка звонила мне, рассказывала об этой встрече, читала свои стихи, посвященные Никите… А тут она увидела его и повела меня на другую сторону улицы, чтобы был повод обмолвиться с ним хотя бы несколькими словами. Для нее это очень важно было, понимаете?
– Понимаю, – кивнула я.
– Пока мы переходили дорогу, Перфилов с приятелями зашел в бар. Наташка потянула меня туда же. Я не хотела идти, но все-таки поддалась ее уговорам. Когда мы вошли, парни уже сидели за столиком и пили пиво, а мы расположились у барной стойки и заказали по апельсиновому фрешу. Первым на нас обратил внимание не Никита, а его приятель, когда подошел за второй кружкой пива. Он что-то нам сказал, мы ответили, завязался разговор… Потом подошел Никита и узнал нас. Ребята пригласили нас за свой столик, угостили «Мохито»… Мне стало нехорошо, и я пошла в туалет, а когда вернулась в зал, увидела, что Наташка уже пересела ближе к Никите. Он что-то шептал ей на ухо, положив руку на ее плечи. Меня же стал клеить Дан. Он вел себя хамовато, поэтому я старалась не поддерживать с ним разговор – отвечала на его дурацкие вопросы односложно: «да» или «нет». Чаще было – «нет». А третий все это время цедил из горлышка безалкогольное пиво и чему-то усмехался. Потом ребята нам еще по коктейлю хотели заказать, но мы отказались, и тогда Никита предложил пойти к нему, посмотреть какой-то фильм о космических войнах, ну, типа, отметить так годовщину полета человека в космос. Наташка сразу дала ему понять, что она не против. Я даже толкнула ее локтем в бок, чтобы она пришла в себя.
– Она сильно опьянела от коктейля? – уточнила я.
– Скорее, не от коктейля, а от любви… Знаете, если бы это был не Перфилов, а совершенно посторонний человек, я бы приложила все усилия, чтобы как-то образумить ее, но тут было совсем другое дело – Наташка сама этого хотела… Зачем бы я стала ей препятствовать? Она еще, чего доброго, могла подумать, что я пытаюсь отбить у нее Никиту. Между прочим, он что-то шептал ей и подмигивал при этом мне.
– Скажи, из бара вы все вместе ушли? – уточнила я.
– Да, мы вышли на улицу впятером. Я живу неподалеку от него, поэтому мне было по пути с Никитой и Наташей. Дан с Лехой сзади плелись. Мне и в голову не могло прийти, что они тоже пойдут к Перфилову! Тем более Дан у меня номер телефона выспрашивал. А третьему происходящее было вроде как пофиг, он в своих мыслях все время витал… Я весь следующий день ждала, что Наташка мне позвонит, расскажет, как все прошло, но она молчала. Вечером я не выдержала и набрала ее номер, только мне ответила не Наташа, а ее отец. Тимофей Михайлович начал сразу же упрекать меня в чем-то, я даже не поняла, в чем именно. На следующий день я пошла утром на работу, а он меня в подъезде подкараулил и… Впрочем, это вас вряд ли интересует.
– Если я правильно поняла, Наташин отец вел себя несдержанно?..
– Это еще мягко сказано! Он меня чуть не задушил, но его можно понять. Тимофей Михайлович думал, что это я довела Наташу до самоубийства. Она, оказывается, тем вечером позвонила домой и сказала, что останется ночевать у меня, а утром сразу поедет в институт. Наташкин отец тоже не смог до нее дозвониться, отпросился с работы, он в мастерской по изготовлению ключей подрабатывал, и нашел Наташку в ванной комнате, с перерезанными венами… Я сказала, что мы с Наташей не ссорились, что она вообще не у меня ночевала. Скрывать это в сложившейся ситуации было бессмысленно, – принялась оправдываться Настя.
– Да, конечно, – поддержала я ее. – Что было дальше?
– Чурков мне не поверил и потащил меня в больницу, так сказать, на очную ставку с Наташей. Правда, врачи меня к ней в тот день не пустили. Я попала в палату к подруге только через несколько дней и начала выспрашивать, что случилось. Наташа говорила какими-то урывками, перескакивала с одного на другое… Из всего этого я поняла только, что Никита привел Наташку не к себе домой, а на какую-то съемную квартиру, напоил ее… А потом там каким-то образом появились Леха с Даном. Короче, они все втроем… ну, вы понимаете. – Настя слегка покраснела от смущения.
– Понимаю.
– Наташа сказала мне тогда, что все равно покончит с собой… Вот где здесь справедливость?! Эта троица наслаждается жизнью! Никите родители крутую тачку купили. Леху с Даном постоянно по телику показывают…
– По какому поводу? – уточнила я.
– Данила Мануйлов – один из участников телепроекта «Кузница звезд». Он там в лидерах. А Леха, Алексей Иванов, – чемпион Горовска по легкой атлетике, точнее, по каким-то прыжкам. Я им специально не интересовалась… Уж не знаю, поможет ли Наташе то, что я вам сейчас рассказала…
– По крайней мере, кое-что прояснилось: первая любовь твоей подруги обернулась такой ужасной трагедией. А мне она о своих прежних чувствах к Никите не сказала.
– Знаете, родители Наташи, особенно ее отец, простить мне не могут, что я в тот день пошла домой. Тимофей Михайлович мне так по мозгам проехал, что я почувствовала себя виноватой в том, что с Наташкой произошло. У меня на этой почве аппетит полностью пропал, мама испугалась, что это анорексия. Она меня силой кормила, буквально с ложечки… Вот вы как психолог скажите мне, пожалуйста, неужели это я виновата в том, что произошло с моей подругой? Если бы я не пошла домой, все обошлось бы или я «попала» бы вместе с ней?
– В жизни нет места для репетиций, все случилось так, как случилось, – философски заметила я и добавила: – Настя, нельзя брать на себя ответственность за поступки других людей.
– Вы бы это Наташиному отцу сказали, а то он грозился устроить мне то же самое…
– Ладно, я поговорю с ним.
– Нет-нет, не надо! – спохватилось Настя. – Будет еще хуже…
– Не переживай, я ведь психолог, поэтому знаю, как найти к Чуркову подход.
– Девчонки с обеда возвращаются, – проговорила девушка, глядя в окно.
– Спасибо, что уделила мне время. Я тебя больше не задерживаю. Может, успеешь еще что-нибудь перехватить на скорую руку?
– Расхотелось, – вяло проговорила девушка.
Напоследок мы обменялись с Настей номерами телефонов, и она пошла в офис. Я же поехала к Нечаевой. Мне надо было кое-что проверить.
– Алина, представь, что нам с тобой по восемнадцать лет, – попросила я ее.
– Восемнадцать? Охотно. – Подружка легонько похлопала себя по подбородку.
– Мы идем с тобой по улице и видим на другой стороне Костика Харламова. – Я вспомнила про нашего бывшего одноклассника, в которого была по уши влюблена Алинка. – Наши действия?
– Ну, разумеется, мы переходим на другую сторону. Это даже не обсуждается!
– Он с приятелями заходит в бар…
– Я предлагаю тебе пойти за ними, – без всяких раздумий продолжила моя подружка. – Ты, естественно, пытаешься меня отговорить, но я беру тебя за руку и затаскиваю в кафешку…
– В бар, – поправила я.
– Ну хорошо, в бар так в бар. – Нечаева застыла, мечтательно уставившись в пространство.
– Наши дальнейшие действия?
– Сколько, ты сказала, нам лет? Восемнадцать? Тогда, пожалуй, мы не стали бы подходить к Харламову, но определенно расположились бы у него на виду. Если бы он с приятелем зависал у барной стойки, то мы с тобой сели бы за ближайший столик. Ну, и наоборот. Скажи, а танцпол в этом баре есть? – поинтересовалась Алинка.
– Нет.
– Ну и ладно, ты в восемнадцать была такая зажатая, что мне все равно не удалось бы тебя туда затащить.
– Алина, сейчас речь не обо мне. Продолжим… Харламов все-таки обращает на нас внимание, приглашает за свой столик, знакомит с друзьями…
– А шампанское? Он заказывает нам шампанское? – продолжала фантазировать Нечаева.
– «Мохито», – поправила я ее.
– Пойдет, – кивнула моя подружка. – Правда, ты сначала отказываешься, а потом все же начинаешь цедить его через соломинку и быстро пьянеешь. А мне… мне алкоголь лишь слегка кружит голову, я придвигаюсь к Костику поближе… Ты уходишь в туалет, а когда возвращаешься, мы с ним уже целуемся.
