Марина Орлова
Болотные огоньки
Кася настойчиво продолжала:
– Знаю я, что завтра у тебя свадьба. Так ведь не любишь ты Серго…
Маричка покачала головой. Где-то далеко ухнула птица.
– Видишь? Нельзя тебе возвращаться. Лучше оставайся со мной, с нами…
С трудом оторвав взгляд от лица Каси, девушка вдруг заметила, что лес вокруг наполнился сиянием. Тут и там между иссохших деревьев мелькали огни – бледно-голубые, нежно-серые, густо-зелёные. В затхлой воде лениво покачивалась россыпь искристых отражений. Похоже было, как на Купалу бродят по лесу с фонарями те, кто ищет цвет папоротника.
Девушка испуганно оглянулась: и за спиной конца болоту не было. «Как же я зашла сюда? И как теперь выйти?» – подумалось ей. А потом словно бы из глубины всплыла тягучая мысль: «А зачем выходить?»
Снова забормотал голос Каси:
– Неужто ты по своей воле пойдёшь за Серго? Сгубит он тебя, поломает. Не пожалеет красоту твою молодую – ни руки нежные, ни тело белое, ни косы медовые. А помнишь, как грезили мы с тобой о другой жизни, о дальних странах, о чудесах?
Маричка обняла себя руками, пачкая рубаху тёмно-красным соком, и тихо проговорила:
– Да где ж взять-то её, другую жизнь?
– Останься с нами – узнаешь, сколько в мире красоты, и радости, и неги… Ты же о любви спрашивала… У людей ты не найдёшь такой любви, как наша…
Справа робко приблизился к Маричке оранжевый огонёк и на мгновение полыхнул жаром.
И почудилось девушке, что это тоже человек, да притом знакомый.
– Помнишь, как на майское гуляние мы венки плели и парням раздавали? И ты свой Петру дала?
И точно, чем больше Маричка всматривалась в оранжевый огонёк, тем больше вспоминала тот давний весенний день, когда Пётр – рослый парень с копной светлых волос – по-доброму рассмеялся подарку, а затем поцеловал ей руку, будто взрослой барышне. Через несколько лет уехал он в город, на заработки. Только вот, видать, не доехал. Может, хотел дорогу через лес срезать или ещё что, теперь уж не узнать.
Огонёк спокойно подплыл к ногам девушки и разгорелся, засветился ярче. Маричка протянула руку и окунула пальцы в приветливое тепло. Оранжевый с готовностью нырнул под её ладонь, точно ластящийся пёс. Краем глаза девушка заметила, что и другие огни подступили, окружая её, однако страха это больше не вызывало.
Кася, мигнув, оборотилась обратно жёлтым огнём и подплыла ближе, погладила щёку Марички.
Тем временем оранжевый, пробежав всполохами по руке девушки, переметнулся на ногу, замер на миг, словно в нерешительности, а потом живым теплом потёк выше – под рубаху. Маричка ойкнула и сжала ноги, только против охального огонька это не помогло. Слева подступил ярко-синий, обвил её руку, и показалось девушке, будто провело ей по коже ласковым языком.
А оранжевый уже добрался до самого верха и ярко вспыхнул там, наполняя Маричку непривычным томлением. Тут же позабыла девушка, что сидит на мокрой кочке посреди гибельного болота, а могла думать лишь о пламени, мягко потёкшем по её телу.
Синий огонёк настойчиво потянул её левую руку вниз, к нему присоединился сиреневый справа, и, после минутного смущения, девушка откинулась назад, на подхватившее её упругое тепло. Оранжевый тут же прильнул к обнажившемуся телу, обвил Маричку ласковым огнём, приподнял с сырой земли, спасая от холода. В вырез рубахи скользнул лиловый, терпко лизнул сотней искр. Девушка невольно выгнулась навстречу ласке, только прикусила губы, чтобы не застонать.
