Марина Новицкая
Солонго
– Алтанцецег, ты сама это узнаёшь! И тогда все поймёшь! И тогда она заговорила о Хуагчин. Как так случилось, что осматривать меня пришла именно она? Кто позвал ее? Она была зла на мать Тархана, да и я не хотела идти к ним в юрту. По правилам я сегодня должна была наведаться к ней с подарками, но видно было, что отношения не сложились. А мы ждали с визитом Бадму. Хоть Мягмар и ночевал сегодня дома, но как-то же он прижал ее к сердцу под покрывалом. Так рассуждали мы и смеялись, привычно вытирая пиалы, собирая со стола и вытряхивая войлок. Мы знали, что Мягмар собирался ехать с Нараном за Рахат, но сегодня отец решил, что здесь ему нужна помощь, много дел нужно переделать, да и Бадму оставлять сейчас нельзя. – А вот и Бадма!– воскликнули мы вместе .
Она вошла и поздоровалась. В руках были прекрасной работы мешочки. – А я с подарками к вам,– она протянула розовый мешочек Алтанцецег, а мне достался подарок густо-синего цвета. Я открыла его и достала небольшой легкий браслет, явно сделанный братом Бадмы. Я сразу надела его на руку и залюбовалась. Алтанцецег тоже немедленно открыла свой подарок. В мешочке было ожерелье из крупных кораллов с серебряными бусинами. – Ох! – У Алтанцецег перехватило дыхание. У неё было много украшений, но такого красивого и крупного ожерелья никогда не было. Она подпрыгнула, приложила ожерелье и закружилась, стала благодарить и обнимать Бадму. Бадма засмеялась .
– Ну а теперь рассказывай про вас с Мягмаром,– пристала с расспросами Алтанцецег. – Что рассказывать? – Как он тебя к сердцу прижал под покрывалом .
– Просто взял и прижал,– смеялась Бадма .
Мы видели, что она расслабилась, грусть ее прошла и мы были рады за них с Мягмаром.поболтали ещё немного, похихикали над тем, что теперь у Бадмы есть вторая мать Алтанцецег и Бадма засобиралась домой, ведь у них столько мужчин! Все кузнецы и их нужно кормить. – А вы жените их и пусть их жены кормят, – посоветовала Алтанцецег. – Конечно женим, да невест никак не подберем. – А на празднике тоже никто не приглянулся. – Приглянулся, но уже на следующий год.
Глава 8
Все эти дни стояла духота. В степи так бывает, когда в пустыне бушует ветер. Это значило, что в ближайшие дни песчаная буря обрушится на степь. Травы иссохли, скот гнали вдоль реки, яки лениво лежали в обмелевшей реке, отказываясь передвигаться. Отец с тревогой поглядывал на горизонт, он хотел отменить поездку за Рахат, но упрямый Наран и слышать не хотел! Отец вызвал Шамана. Тот пришёл, как всегда заставив себя ждать, стоял понурый, сверля отца злобным взглядом. – Буря надвигается, надо подношение Духам делать. Скот можем потерять. – Не указывай мне, я сам знаю, -вызывающе сказал Шаман.
–Тогда займись этим!– спокойно, но настойчиво повторил отец. Шаман смачно сплюнул и, не оглядываясь, ушёл. Отец тяжело вздохнул. Разногласия с Шаманом начались у отца давно. Почти сразу, как умер старый Шаман, тоже не отличавшийся добрым нравом, и на смену пришёл его сын. Отец, отправленный на учебу старым вождем, верил в Учение Будды и поддерживал его в племени. Семена его зародили странствующие мудрецы и монахи. Знатные ламы к нам не приезжали, слишком незначительным для них было наше племя, но в купеческом караване всегда странствовал какой- то монах, который всегда проповедовал людям. Люди собирались в большой гостевой юрте, иногда их набивалось очень много и слушали Учение о том, как Будда, индийский принц открыл истину и взял обет избавить всех от страданий. Я тоже с упоением слушала рассказчиков, мне все это казалось прекрасной сказкой и я с радостью вникала во все и часто, когда видела больных, или умирающих, представляла Будду и просила: "Будда, помоги!" – и мне казалось, что я вижу, как он протягивает руку помощи страдальцу и человеку становилось легче. Мое сердце откликалось на каждое слово монахов и не было сомнения, что все, что он рассказывает- правда! Это Учение было живое, оно было пронизано Любовью и Состраданием. Отец, ездивший учиться в одну из школ-монастырей в страну Оргьен, много рассказывал нам об оседлых народах, об их жизни, рассказывал про Учение, про всеведающих Божествах, которые тоже когда-то были людьми и , следуя учению Будды, потом вознеслись на небо, но пообещали всегда помогать людям. Мне хотелось слушать ещё и ещё, но часто мы, дети, засыпали и на следующий вечер все повторялось. Отец учил меня писать, потому что я больше всех интересовалась Учением и впитывала все, как губка. Шаман же, чувствуя, что власть его подрывается, что он уже не безоговорочный авторитет, стал строить козни, Алтанцецег думала, что он даже использует магию против отца. Но отец знал Защитные Мантры и всегда уединялся у меня а юрте перед какими-то важными делами , или походами, чтобы настроиться на Высших Божеств и просил Защиты и помощи. Отец был очень встревожен. Надо переждать бурю и сниматься с места. Но Наран должен забрать Рахат, отогнать им скот, это дней десять, а если попадут в бурю, то могут и не вернуться, песчаная буря в степи наметает столько мелкого песка, забивает глаза и уши, от этого может погибнуть скот. Сейчас люди уже почувствовали приближение бури и стали сгонять скот в плотное стадо, надо было всей семье собраться в юрте, плотно задернуть полог и верхнее отверстие для дыма, а скотину загнать в загон и закрепить веревками, овцам надевали полотняные мешки на голову, собак забирали в юрты, запасались водой, ведь могло случиться, что буря продлится несколько дней. Отец вышел и пошёл искать Нарана. Пришёл Тархан, подошёл, прижал и погладил по волосам. – Красавица моя!– заглянул в глаза,– боишься? – Нет, не боюсь. Волнуюсь за брата. Один, без скотины, он мог бы успеть и опередить бурю, доскакал бы до лагеря, но отягощений стадом, поклажей, щенками, он далеко не уйдёт! Но он упрямый. И скучает о Рахат. – Слушай, я придумал два приспособления против бури, но не успел испытать. Первый- это юрта. Она должна быть необычной формы. Одна сторона у неё пологая и не создаёт сопротивление потоку ветра. Ее ставят пологой стороной к ветру. Другая- для скота. Это очень большой войлок, закреплённый на двух кольях. Их надо вбить в землю. В войлоке дырки, они уменьшают напор воздуха. – И все же, Тархан, рисковать не стоит.
Пришли отец и Наран, он был готов к отъезду. Он командовал отрядом, за ним вошёл Бакыт, он обнял Тархана , поклонился отцу, тепло попрощался со мной и Алтанцецег. Мы ждали только Мягмара и Бадму. Бакыт был симпатичен нам всем, стал родным за это время, победа его стала неожиданностью для многих. Наконец пришли Бадма и Мягмар, он нёс новое красивое седло. Ах, вот почему их так долго не было! Седло, уздечка и стремена были подарком от семьи Бадмы и от Мягмара. Тархан что-то сказал Мягмару и они вышли, потом мы увидели, как они грузят на телегу большой рулон войлока, какие-то приспособления и , наконец, все было готово и караван тронулся в путь. Отец печально проводил их взглядом. Вздохнул… Нам нужно было срочно продолжить готовиться к надвигающейся непогоде. Небо на востоке сделалось зловеще серо-розовым. Вся степь затихла, даже травы пригнулись, скот тоже чувствовал приближение бури и сбился в гурт, в загоне их ещё привязали к кольям. Мы спешно надевали мешки на головы овцам, яки легли и прижали уши, лошади, заржав, дали привязать себя, на уши и морды их тоже надели мешки, оставили прорези для глаз, чтобы они не боялись. Собак забрали в юрту. Ее еще раз обвязали веревками. Мы все огляделись. Вроде все готово. Собрались все в юрте отца, но мы не могли там ночевать и пошли в гостевую, где была еда и посуда. Взяли своё покрывало, плотно задёрнули полог и приготовились ждать. Земля вдруг сначала тихо, потом громче, задрожала и загудела, как будто-бы готовилась расколоться, послышалось страшное завывание ветра и где-то уже совсем недалеко что-то полыхнуло. Я подумала, что Наран опять своим упрямством подверг опасности себя, отряд, Бакыта и животных. Далеко они отъехать не могли, продолжить путь во время бури невозможно, почему не послушал всех нас?! В юрте было душно, воздух, проникающий через отверстие в крыше был раскалённым, был ещё день, но казалось, что наступила глубокая ночь, так стало темно. Буря приближалась, послышался треск- это под напором ветра ломались деревья на берегу реки, я взмолилась Будде и Охранителям Племени, Защитникам Рода, чтобы все остались живы, ведь ветер нёс сломанные ветки, животных и даже камни. Земля гудела и стонала, Тархан крепко прижимал меня, я закрыла глаза и молилась, на алтаре все дрожало и позвякивало, колыхалась висевшая Тханка Зеленой Тары, казалось, что она ожила и качает головой, мягко колыхался синий лотос в ее руке. Эту танку отец привёз давно, когда ездил учиться и вешал всегда в гостевой юрте. Все мои мысли были направлены на Нарана и его спутников. Одна Надежда была, что он соорудит юрту и укрытие для скота. Стихия бушевала и я подумала, что человек такой беззащитный, рождается, живет, а потом раз и в один момент может перейти к предкам. Такое хрупкое создание! Тархан прижимал меня к груди, как под покрывалом, поднял мое лицо: – Овечка моя послушная!– улыбаясь сказал он. Я оттолкнула его: – Ещё чего! – воскликнула я, позабыв обо всем,– не будет этого! – Ох, какая красавица непокорная!– смеялся Тархан, встал, расставил руки и пошел на меня. – Вот придумал! Тут может юрту унести, а он… Но не успела я увернуться, как он схватил меня на руки и бережно понёс на войлок, приговаривая: – Ты мне жена, или нет? Отвечай! – нежно лаская говорил он. Так да, или нет? – Жена… но не овечка! Он гладил волосы и шею, развязал пояс на халате и скоро я поплыла с ним, качаясь в прекрасные незримые небеса, все осталось где-то очень далеко, ушли все мысли и волнения, весь мир сжался в одну точку и все внимание было там, наконец все схлопнулось, блаженство волнами разливалось по всему телу, захлёстывая и ум и душу… Я не заметила, как заснула. Проснулась от удушающей духоты и скрипа песка на зубах, сразу не поняла, где я, вдруг вспомнила все и поняла, что буря продолжается. Как же сейчас брат? Тархан спал рядом, положив руку под голову. Я выпила воды и легла рядом. Постаралась уснуть. Стала думать о Рахат, о том, что нужно же будет соблюсти обычаи, а как это в случае иноземки. Надо будет спросить у отца. Бакыт, уезжая, сказал, что ещё вернётся. Интересно, что он хотел рассказать, где он научился так бороться? Мысли стали путаться и я погрузилась в тревожный тяжелый сон. Наступило утро, буря закончилась, я встала и оделась, мне захотелось выйти. Тархан тоже проснулся:
– Эй, любимая! Ты так быстро встала,– вернёшься?– и похлопал ладонью по войлоку рядом. – Мне хочется выйти. Что там снаружи? – Тогда подожди меня. Он быстро встал и оделся, первый развязал веревку, продетую в петли, откинул полог. В воздухе был песок, пыльная дымка застилала солнце, от этого оно казалось размытым жирным пятном, дышать сейчас можно было только через полотняную ткань. Я зашла в юрту, отыскала ее и взяв кусок, принесла также Тархану. Стан потихоньку просыпался. Унылая картина предстала передо мной, овец и лошадей какое- то время нужно оставить в полотняных намордниках, шерсть Яков была забита песком и они казались седыми, везде валялись груды перекати поле и вырванной с корнем травы, лежала мертвая, не успевшая спрятаться птица, ее сбило ветром. Куча веток, камней и песка было вокруг. Мы знали, что после такой бури скоро будет гроза, она прибьёт всю пыль и наступит на какое-то время прохлада и потом солнце с новой силой начнёт выжигать степь.
Глава 9
Группа всадников во главе с Нараном, гнали скот, удаляясь на запад, но их скорости явно не хватало чтобы обогнать стихию и все равно скоро нужно остановиться и готовить скот к встрече бури. Все равно придётся пережидать а степи. Когда удушающая липкая духота с дрожащим маревом ещё больше накалили степь и вдали стало видно розовато-серое облако, всадники остановились и спешились. У них было не больше часа, чтобы подготовиться. Наран давал Команды всадникам. Часть их сгоняло в гурт скот, часть же ставили шатер, конструкцию которого изобрёл Тархан и импровизированное заграждением из войлока, которое первое встречает удар ветра. Наконец все было готово, все вплотную расположились в юрте, последними туда занесли щенков. Все войны могли, наконец, поесть и попить воды. Все очень устали. Раздался невероятный вой и земля как будто бы тяжело вздохнула и задрожала, щенки, жалобно поскуливавшие, вдруг затихли и спрятали носы. Бакыт достал чётки и стал читать мантры Защитникам, постепенно остальные последовали его примеру. Песок проникал повсюду и скрипел на зубах, всеобъемлющая сила стихии обрушивалась снова и снова. Порывы ветра чудовищной силы трепали юрту, люди держали колья, конструкция Тархана немного значительно уменьшала сопротивление ветру, пологая со стороны принятия напора воздуха, она смягчала удар воздуха, уже уменьшавшийся войлочным полотном в дырку. Все по достоинству оценили изобретения Тархана. Всю ночь бушевала песчаная буря, только под утро стали стихать порывы ветра. Воздух был наполнен пылью и песком. Дышать можно было только через полотняный платок. Люди стали потихоньку просыпаться и выходить на улицу. Стояла мгла, солнце неярко просвечивало через тучу пыли, перекати-поле, вырванная трава и какие-то ветки, принесённые бог весть откуда намело и образовало кучи у войлочной преграды. Трогаться в путь пока что было нельзя, надвигался мощный грозовой фронт. Если бы не было скота, а только лошади, то можно было попробовать обогнать грозу и доскакать до дозорного лагеря, но сейчас это было невозможно. Наран нервничал, он хотел быстрее добраться до места. Бакыт внешне был спокоен, но с самого начала не разделял рвения Нарана выехать во что бы то ни стало, а считал, что нужно было послушать отца и переждать в кочевье. Он не склонен был к бесшабашному риску. Где-то вдали громыхнуло, чёрная туча надвигалась с юго-востока. Через какое-то время сверкнула молния и гром раздался уже ближе, через полчаса начался проливной дождь, он омоет воздух и отряд сможе тронуться в путь. Все ждали в юрте, не закрывая подогнав верхнее отверстие заливало, столп воды проникал в юрту и все поставили свои пиалы. На улице стояли на специальных распорках кожаные ведра, нужно было напоить хоть немного скот и лошадей. Распорки для вёдер тоже были изобретением Тархана. Мужчины повеселели и оживлённо разговаривали, в воздухе появилась долгожданная прохлада. Вскоре все собрались, Наран подгонял всех, к вечеру нужно достигнуть лагеря, заночевать и, встав ещё до рассвета, двинуться в путь уже без отряда в сопровождении только двух воинов. Наконец вдали показались очертания селения, Бакыт привстал на стременах, вглядываясь в даль. Нетерпение Нарана возросло до крайней точки, он нервничал, что скот плетётся еле-еле. Он с трудом сдерживал себя чтобы не пришпорить коня и не броситься вскачь навстречу прекрасной Рахат, которая опалит огнём страстных глаз, вдохнуть запах ее волос, почувствовать прикосновение маленьких тёплых ладоней, таких нежных, сводящих с ума! Бакыт, увидев нетерпение друга, усмехнулся. Он уже изучил упрямый нетерпеливый нрав Нарана, порой с ним было трудно сладить, но его сестра была из такого же теста. Непреклонная и порой капризная, она могла рассердиться и обидеться, днями не разговаривая с ним, или родителями, таким образом всегда добивалась своего. В семье было четверо детей, Бакыт, братья близнецы и Рахат. Рахат была обожаема отцом, он баловал ее, любуясь красотой дочери. Мать же, наоборот, была строга, воспитывая дочь, часто ругала ее. Но Бакыт тоже любил и баловал сестру, помогая во всем и отдавая все лучшее ей. Вечер опускался и засветло добраться так и не получилось. Поселение рано ложилось спать, люди, трудившиеся весь день и встававшие рано, уставали, а Нарана и двух, сопровождающих Войнов нужно было разместить на ночлег, а также скот. Наша семья щедро одарила семью Рахат. Наран пригнал три лошади для трёх мужчин их семьи и еще две для Рахат и телеги, в которой будут ее вещи; восемь овец, два яка и пара щенков. Привезли ещё шкуру яка и две овечьи. Нас встречала вся семья. Нарана и двух его товарищей разместили в летнем домике, Рахат принесла Воды и они с матерью поливали, давая освежиться путникам. Рахат сама не своя от нетерпения и смущения, поливала Нарану на руки, он отфыркивался, как ретивый конь, умываясь и омывая шею, она подала полотенце, украдкой поглядывая на него. Грудь ее, большая и округлая, поднималась от сдерживаемых вздохов. Парни познакомились с отцом и Бакыт принёс щенков. Восторгу близнецов не было конца! Всех пригласили за стол, но видно было, что Наран и Рахат хотят уединиться. Они задержались в дверях и, видя это, мать строго прикрикнула на дочь. Рахат слегка покраснела, сердито глянула на мать и прошла вперёд. Ужин проходил оживленно, все были рады возвращению Бакыта, отец расспрашивал его, но гостям нужно было уделять внимание, вести светские разговоры и в конце концов, поужинав, все стали расходиться, чтобы уже на следующий день распределить подаренный скот и пообщаться вдоволь. Наран хотел уехать уже завтра, но выезжать надо на рассвете, а Рахат нужно собраться, соблюсти все обычаи и придётся пробыть ещё день, или два. Ночь была темная и Наран не пошёл сразу в дом, решил подышать. Через какое-то время тень выскользнула из дома и, тихо ступая невесомыми ступнями, приблизилась к нему и прильнула, он жадно подхватил ее на руки и прижался щекой к ее шее, жадно вдыхая ее аромат, его легкая ноша затрепетала и стала послушной его воле. – Рахат, любимая, время без тебя- целая вечность! – Тебя так долго не было, я каждый день выходила на дорогу и смотрела вдаль. – Я хочу увезти тебя прямо сейчас,– страстно шептал он и целовал ее горячими сухими губами. – Ты весь горишь! – Да, это огонь меня сжигает изнутри. – Я тоже не могу больше ждать, родной! Он гладил ее стройный стан, ласкал грудь, распаляясь все больше, дрожь ее стала ещё заметнее, казалось, что они уже не в силах остановиться, но вдруг один из парней надумал выйти подышать и они замерли, боясь быть замеченными. Это немного отрезвило их и Рахат, мягко ступая, освободилась от объятий и растаяла в темноте. Наран ещё некоторое время постоял, жадно вдыхая прохладный воздух и пошёл в дом. Наступило утро, в предгорье, где было поселение, оно было свежим и прохладным. Мать Рахат накрывала на стол, мальчишки играли с щенками,вчера они забрали их в дом, подняв настоящий бунт. Теперь у каждого из них будет настоящая большая собака! Отец и Бакыт пошли а хлев, им нужно было теперь пристроить загоны и крышу, работы было много. Они возбужденно разговаривали. Бакыт рассказывал о состязаниях, делился впечатлениями о поездке. Два война, которые сопровождали Нарана и Бакыта, пошли пройтись по поселению, им нравились здешние девушки, да и все здесь было необычно. Сегодня намечалась церемония передачи Рахат в другую семью. Хоть и готовились к этому и мать, и отец, но были все равно грустны. Ведь они не знали, хорошо ли будет их дочери в чужом краю. Сможет ли она жить в юрте и кочевать? В дом собирались родственники Рахат. Пришли семьи дядей и тётей. Дом был небольшой и народу набилось много. Было тесно. Наран и его товарищи не были знакомы с этикетом и течением праздника. И наконец все расселись, посадив Рахат и Нарана рядом. Рахат была закутана в покрывало. Оно закрывало ее лицо. Отец жестом показал Нарану, что нужно откинуть покрывало. Он прочитал молитву с особыми мантрами, мать своим подолом омыла лицо дочери, смывая девичество и посвящая Рахат в замужнюю женщину, произнося наставления в послушании мужу и свекрови и благопожелание , подарила ей прялку, как символ женской работы и платок, чтобы покрывать голову, так было принято у этого народа. Замужняя женщина по-особому повязывала платок, при посторонних закрывая его концом нижнюю часть лица. Рахат послушно следовала ритуалу, сидела, скромно опустив глаза. Все родственники поднесли подарки молодым. Это были дивной работы пиалы , их делали в этом поселении, кувшин для воды, красивый ковёр, шерстяное тканое покрывало и много мелочей. Вещей набралось много, а ещё и станок Рахат, на котором она ткала ковры. Мать Рахат всплакнула, она волновалась за Рахат, ее успокаивал Бакыт, он сказал, что семья у Нарана прекрасная, Алтанцецег ждёт ее, что нет причин так переживать. День пролетел быстро и наконец наутро можно было тронуться в путь. Так началось путешествие Рахат во взрослую жизнь в чужое племя. Но мысли Рахат и Нарана были заняты совсем другим, они летели, сплетаясь и создавая картину любви и безоблачной семейной жизни. Рахат ехала на лошади, ещё одна лошадь была без всадника, Наран пересел и правил арбой с вещами Рахат. От лагеря ее поведёт один из войнов, отправляющихся с нами. Отряд дозорных меняется каждые три месяца и двенадцать войнов вернутся домой. Быстро пролетела дорога до лагеря, на следующий день на рассвете путники тронулись в сторону кочевья, Наран и Рахат поженятся и через несколько дней всему племени предстоит переместиться в сторону летнего кочевья в предгорья северной части нашей земли. Там мы укроемся от степного зноя и наш скот будет обеспечен травой до самой осени.
День клонился к закату, мы с Алтанцецег накрывали ужин, когда ветерок донёс удаленный топот копыт. Неужели Наран привёз Рахат? Мы прислушались. Вот радость! все высыпали на улицу, Алтанцецег подхватилась и засуетилась, что чая будет мало, лепёшек не хватит, нужно кумыса налить. И она ещё и не одета! Ей хотелось встретить Рахат, как можно лучше! Сегодня она будет спать в моей юрте, а Наран в юрте отца. Отряд въехал в стан. Из юрт повыскакивали люди, встречали отряд и Наран с иноземной невестой вызывал много любопытства. Они подъехали к юрте, Наран спешился и бережно снял с коня Рахат, закутанную в покрывало, так что видны были только глаза. Мы с Алтанцецег обняли брата и подошли к Рахат. Она откинула покрывало. Мы растерялись и молча смотрели на неё. Первым подошёл отец, ласково потрепал ее по щеке, улыбнулся и поздоровался. Алтанцецег первая пришла в себя и побежала за водой, я тоже взяла кувшин и полила Нарану. Все вошли в юрту и мы все расселись вокруг скатерти. Алтанцецег подкладывала лепешки и наливала чай. Мы спрашивали, как Наран пережил бурю, как была дорога и нам хотелось знать все детали. Рахат была молчалива и это смущало нас. Алтанцецег впервые не знала, как себя вести. Угадывая нетерпение сына, отец решил не откладывать и брачную церемонию совершить уже завтра. Алтанцецег невероятно обрадовалась и сказала, что позовёт повитуху. Ужин прошёл оживлённо и все разошлись спать. Я провела Рахат в мою юрту, объяснила, что юрта мне служила только для сна и для работы и что она временно будет там спать. А юрту просторную и красивую мы поставим им с Нараном уже на летнем кочевье. Я оставила ее одну, зная, что Наран не вытерпит и придёт, как только все улягутся. Надеясь на благоразумие Рахат, я пошла в гостевую юрту, где меня заждался Тархан. С каждым днём отношения с мужем становились все более глубокими и близкими, мы все лучше понимали друг друга, но голод близости и общения не был утолён. Днем мы занимались разными делами и виделись недолго в течение дня, оставаясь вместе только вечером, где продолжали познавать друг друга. Тархан был мне интересен. Несмотря на то, что он был неграмотен, жажда другого рода знаний жила в нем. Он все время был а процессе изобретений всего, что нуждалось в упрощении, или улучшения качеств, делая наш труд легче. Пропадал с кузнецами, думая как улучшить процесс ковки, если он видел, как я тружусь, ухаживая за скотиной, то ему хотелось, чтобы я не ходила на реку с ведрами, а вода была под рукой и только то, что мы снимались с Кочевья, остановило его от того, чтобы найти способ провести воду с стан. Он удивительный и прекрасный, мой Тархан! Его непокорные густые волосы, чудесные умные глаза, сильное, мускулистое тело, манили меня и в течение всего дня, от мыслей о нем, что-то сладко сжималось внутри. Вечером мы говорили и не могли наговориться, Тархан, изобретательный во всем, не боялся быть таким со мной и я с радостью изучала его тело, была податливой и слушала нежный шёпот, направляющий меня меня. Иногда он подтрунивал надо мной, называя послушной овечкой, я злилась и отстранялась, но он снова и снова завоёвывался меня, обезоруживая своими ласками. Рахат, оставшись одна, огляделась. Все здесь казалось ей странным. Как люди могут жить в таких домах? А зимой? Внутри не было топчана, люди спали на войлоке, или шкурах. Не видно было привычных ковров, в этой юрте не было окон, а дверь закрывалась пологом. Было жарко и очаг не растапливался, так как питались в большой семейной юрте пососедству. Рахат открыла большой сундук с вещами, который привезла с собой и решила переодеться, вся одежда была пыльной. Хотелось смыть ее с тела, но как это делается здесь, она не знала. А завтра брачная церемония, надо помыться и помыть волосы, высушить их на солнце и заплести в тугие косы. Надеть нарядную шелковую шапочку, серьги и ожерелье. Рахат привезла с собой шелковый халат с красивыми узорами. Под шапочку покрывало, оно защищает волосы от палящего солнца и пыли. А потом придётся носить платок замужней женщины. Платок не нравился Рахат, она заметила, что здесь нет таких строгих правил и понадеялась, что сможет носить привычную вышитую шапочку, которая так шла ей. Ещё у неё есть подарки для всех, родители постарались их передать и отцу, и Мягмару, и Алтанцецег с Солонго. Надо разобрать вещи, но не было сил. После скачки на лошади, так и казалось, что езда продолжается и тело продолжало укачивать и звучал стук копыт в ушах. Рахат прилегла и накрылась легким покрывалом. Почти сразу расслабилась и стала засыпать, усталость брала своё. Так крепко заснула Рахат, что не слышала, как Наран открыл полог и тихо позвал ее. Не дождавшись ответа он тихо вошёл и сел рядом, смотрел на спящую девушку, ее лицо белело в темноте юрты, хотел погладить ее по щеке, обнять, но будить ее стало жаль и он, набравшись терпения, решил дождаться завтрашнего дня. Утро началось с суеты Алтанцецег. Надо было переделать целую кучу дел и она боялась, что мы все не успеем и церемонию придётся отложить на завтра. Поэтому все обычные дела были переделаны с предельной скоростью и она взялась за организацию всего сразу. Я тем временем пошла и пригласила повитуху. Осматривать Рахат решили в моей юрте. Алтанцецег ничего переносить не хотела, отец посмеивался, над её упрямой решительностью, наблюдая, как она быстро замесила тесто, послала Мягмара за водой, прикрикнула на Нарана, чтобы не стоял без дела, прикидывая между делом, что наденет сама и как мы набросим свадебное покрывало на молодых. Договорились, что все возьмём его за четыре конца. Она заметно нервничала и была взволнована. Рахат же обратилась к нам со странной просьбой помыть… волосы! – Разве их моют?!– удивились мы хором с Алтанцецег. А ещё хотела помыться сама. Это нам было понятно, мы и сами омывались в реке, когда хотелось смыть с себя пыль и пот. Мы, прямо в одежде, погружались в холодную реку и потом было такое чувство веселой бодрости! В реке в основном плескались дети. Рахат же настаивала и нам стало интересно, как можно помыть волосы. Разве они не превратятся в войлок? Рахат попросила принести и согреть на огне воды, достала из сундука измельчённые в порошок травы и налила в них немного горячей воды, накрыла полотняной тряпочкой. Распустила косы и расчесала гребнем. Волосы у неё были густыми и чёрными. Когда она сняла покрывало и шапочку, стало видно, что волосы завиваются колечками у лица и шеи. Она набрала в кувшин тёплой воды, мы вышли за юрту и она попросила сливать ей на голову тонкой струйкой. Намочив волосы, нанесла на них густым слоем траву и стала втирать в корни. Хорошо потерев всю голову и волосы, смыла все тёплой водой и замотала полотняной мягкой тканью. А ещё хотела обмыться, но у нас не было специального места, раздеться у юрты было нельзя и она пошла в мою юрту, чтобы обтереться влажной тканью. Рахат сняла полотняное полотенце с волос и решила высушить волосы на солнце. Мы ахнули! До чего же красиво! Шелковистые, чёрные вьющиеся пряди каскадом спускались с плеч и доставали почти до колен. Они сияли на солнце и мы не могли отвести взгляд. У меня были толстые длинные косы, я часто прочесывала их с куском войлока, присыпая сначала мукой из ячменя, но я и сама никогда не видела свои волосы со стороны, ведь мы сразу заплетали их в тугие косы, а здесь, свободно свисающие, развивающиеся по ветру, нас просто ошеломили и мне тоже очень сильно захотелось попробовать помыть их. Рахат пошла приводить себя в порядок, а мы вскоре все приготовили и началась церемония. Рахат было все ново, она смотрела во все глаза за отцом и за нами, Наран был серьёзен мы все выполнили всю процедуру. Настало время пригласить ее в юрту, где ждала повитуха. Мы привели Рахат и объяснили, что нужно осмотреть ее. Она страшно смутилась. Наступило молчание. Тогда повитуха очень спокойно и ласково объяснила, что это нужно перед тем, как стать женой. Мы подождали, пока Рахат снимет одежду. Она была совсем непохожа ни на нас, ни на наших девушек. Ее светлая кожа, покрытая кое где чёрными волосками, казалась светящейся. Большие округлые груди с розовыми нежными сосками, расположенными по центру , казались тяжелыми. У наших девушек, у всех была маленькая грудь, смотрящая в разные стороны и даже у кормящих она была острой с большими темными сосками. Тонкая талия и округлые бёдра, создавали плавный изгиб. Маленькие ступни и кисти рук тоже были непривычной нам формы. Все было плавным и округлым. Маленькие розовые ушки и яркие припухлые губки формы, напоминающей лепесток цветка. Чёрные сросшиеся брови и густые длинные ресницы делали лицо очень ярким. Мы разглядывали ее и невозможно было сказать, красива ли она, настолько необычной была ее внешность. Рахат смущенно прикрывала груди рукой, стояла потупив взор и казалось, что не дышит. Лекарша осмотрела ее, осталась довольна, задала вопросы про цикл и родителей. Разрешив одеться сказала, что девушка здорова и родит много здоровых детей и будет радовать мужа до самой старости. Мы все, довольные, вернулись в юрту и набросили на молодых свадебное покрывало. Теперь можно позвать гостей. Мы позвали Бадму и ее отца. Все прошло спокойно и весело. Наран же не мог дождаться, когда все уйдут, чтобы уединиться с Рахат. Отец, видя это, подшутил, сказал, что юрту поставят на следующей стоянке, а сейчас пока Наран будет спать в отцовской юрте. Наран вспыхнул. Мы все засмеялись.
