Марина Линник
Кровь дракона

Полная версия

Глава 5

Глостершир, 1848 год

Ничто не предвещало несчастья. Мавелла ОʼБрайен с удовольствием потянулась и, приподнявшись, села на кровати.

– Что у нас на завтрак, Мэри? – осведомилась она у служанки, открывавшей тяжелые гардины.

Свет ворвался в просторную спальню хозяйки в мгновение ока, осветив даже самые темные углы.

– Все, как вы любите, мэм, – пояснила девушка, ставя поднос перед хозяйкой. – Хлеб из водорослей⁷, желе и фрукты.

– Хорошо, хотя я предупреждала мисс Уилсон не подавать мне такой сытный завтрак. Она вечно все делает по-своему. Если бы старая ведьма так хорошо не вела хозяйство, то давно бы выгнала ее. А где сейчас найдешь хороших слуг? – продолжая есть, размышляла миссис ОʼБрайен.

– Как перед Богом, признаюсь вам: я очень боюсь ее, – разоткровенничалась Мэри. – Как зыркнет на меня, так оторопь берет. Хочется убежать сломя голову, не оборачиваясь. И знаете, мэм… простите, что я говорю вам об этом, но сдается мне, что за мной кто-то наблюдает. Честное слово. Вот как мы переехали в этот дом, так и появилось это чувство.

– Ты хочешь сказать, моя милая, – язвительно произнесла молодая особа, – что я должна собрать вещи, детей, бросить этот великолепный дом лишь потому, что тебе что-то там привиделось? Мне легче отправить тебя назад в ту глухомань, откуда я забрала тебя по протекции моей тетушки, которая молила меня взять с собой «чистое сокровище».

– Вы недовольны мною? – растерялась девушка, захлопав ресницами, на которых повисли первые слезинки.

– Вот только не нужно тут разыгрывать трагедию, детка, – сурово заметила хозяйка. – Все, довольно! Твое нытье и сопли не испортят мне сегодня настроения. У нас праздник в усадьбе, если ты не забыла. На сегодняшнем балу я буду неотразима. Приедет даже сестрица с мужем, чтобы насладиться своим триумфом, но… у нее ничего не выйдет. Это МОЙ день. И, судя по погоде, небесные силы тоже за меня.

Несмотря на то, что всю неделю шел проливной дождь, дул сильный западный ветер, а сизые тучи наводили тоску, сегодняшнее утро развеяло плохое настроение хозяйки, уже опасавшейся, что праздник не состоится. А ей так хотелось покрасоваться перед гостями в новом украшении, подаренном ей супругом на день рождения, и в платье, сшитом специально под него.

Собственно, день рождения хозяйки и был поводом для бала, устраиваемого четой ОʼБрайен. Вернувшейся две недели назад из полугодового тура по Европе Мавелле не терпелось рассказать соседкам об увиденных за время путешествия красотах, поделиться сплетнями и модными тенденциями. Ну и, конечно, утереть нос своей старшей сестре, к которой она питала непримиримую вражду с раннего детства. Впрочем, та тоже враждебно относилась к Меве, болезненно ревнуя ее к родителям, души не чаявшим в младшей дочке.

Кэтлин, или как ее звали дома, Кэт, старалась во всем превзойти любимицу семьи, но, не обладая какими-либо выдающимися талантами, никогда не могла затмить более одаренную Мавеллу, которая, в свою очередь, всячески подчеркивала свое превосходство над сестрой. Узнав, что месяц назад соперница вышла замуж за баронета Джона Эвелина, миссис ОʼБрайен пришла в бешенство.

– Как Кэтлин могла не пригласить нас на свадьбу? Хорошенький подарок мне на день рождения. Я знаю ее, она сделала все специально, – с негодованием бросив газету на стол, вскричала Мавелла. – Как так? Не пригласить родную сестру?

– Можно подумать, что ты сильно расстроилась? – усмехнулся ее муж, намазывая джем на тост.

– Я? Да я вне себя от злости! Как мерзавка посмела проигнорировать меня?

– Не хотела, чтобы ты испортила ей свадьбу, – мельком взглянув на рассерженное лицо супруги, ответил мужчина.

– Не понимаю тебя, – фыркнула та, приняв величественную позу, – и понимать не желаю.

– Ну да, ну да, – рассмеялся Брендан. – А то я знаю тебя первый день. Да вы постоянно боретесь за первенство. Сначала мне было смешно наблюдать за вами, но сейчас, скажу откровенно, это уже начало раздражать. Через пару недель мы возвращаемся домой. Сделай жест доброй воли и устрой праздник в ее честь.

– Что? Ты с ума сошел? – брови грозно сомкнулись у молодой женщины на переносице. – Чтобы я устраивала праздник этой зазнайке? Никогда!

– Ну, хорошо, хорошо, – примирительным тоном заговорил супруг. – Тогда просто устрой бал и пригласи их. В любом случае нам необходимо познакомиться с ее мужем.

– С какой стати МЫ должны знакомиться с этим parvenu⁸? – надменно вскинула голову Мавелла.

– С той, дорогая, что ТЫ – благородная дама, хотя сейчас ведешь себя неподобающим образом.

Бросив на мужа испепеляющий взгляд, миссис ОʼБрайен встала из-за стола.

– Хорошо, ты прав, – побагровев от ярости, выговорила женщина. – Я приму их у нас в Банши-хауз. Как ВЫ того желаете, сэр.

– Как МЫ того желаем, дорогая. К тому же у тебя будет повод показать всем вот это…

Он встал из-за стола и через минуту вернулся, держа в руках красный бархатный футляр.

– С днем рождения, моя милая, – целуя руку супруги, проговорил Брендан. – Это ожерелье так же бесподобно, как и моя прекрасная, мудрая, очаровательная супруга и мать моих замечательных крошек. Я люблю тебя!

Хорошенькое личико Мавеллы залилось краской и на щечках заиграли ямочки. Она сменила гнев на милость и, подойдя к мужу вплотную, обвила его шею руками и нежно поцеловала в губы.

– Спасибо, дорогой! Это так мило с твоей стороны, – беря из его рук футляр, пролепетала она. – Мой Бог!.. Это поразительно! В жизни я не сталкивалась с такой необыкновенной красотой!!! Оно… оно… восхищает и ласкает взгляд… о, у меня нет слов!

Прекрасное ожерелье, подаренное любимой супруге, было поистине восхитительно. Обрамленный крупными алмазами большой красный камень так и приковывал взоры и завораживал, захватывая дух и кружа голову.

– Как называется этот самоцвет? – с трудом отрывая взгляд от подарка, восторженно произнесла миссис ОʼБрайен. – Гранат… о, нет-нет. Это не он. Рубин? Шпинель?

– Мне сказали, что это киноварь.

– Кино… что? – вскинув брови, переспросила молодая женщина. – Что это еще за камень? Впервые о нем слышу.

– Я увидел эту вещицу недавно у Андре… ты знаешь, я частенько покупаю у него предметы антиквариата, исторические реликвии, рукописные книги. Когда я был у него в последний раз, то застал его в совершенно расстроенных чувствах. Он как-то осунулся, разом постарел, потерял лоск. В общем, я почти не узнал его.

– Мсье Андре, – начал я разговор, войдя в его лавчонку, – добрый день. Давненько я не захаживал к вам. Как ваши дела?

– Не могу похвастаться, сэр, – грустно заявил он. – Жизнь преподносит сюрпризы, и пока что они не радуют меня.

– Возможно, я могу быть чем-то полезен? – внимательно посмотрев на антиквара, допытывался я.

– Увы, мистер ОʼБрайен, помочь мне может исключительно Господь.

– Неужели все так серьезно?

– Судите сами, – грустно вздохнул он, – три месяца назад суд постановил положить мою жену в Бедлам⁹, через месяц сын попал под почтовый дилижанс и до сих пор лежит в больнице с многочисленными травмами, врачи говорят, что он может навсегда остаться обездвиженным, а дочь…

Сухопарый, еще не старый мужчина с продолговатым лицом, обрамленным поседевшими кудрями, вытер платком набежавшую слезу.

– Простите, мне трудно говорить об этом… две недели назад я похоронил мою Аннет.

– Боже, – вскричал я, – немыслимо! Что же произошло? Я помню ее. Она так молода, да и никогда не жаловалась на здоровье.

– Так и было, – подтвердил антиквар, – моя девочка с детства отличалась бодростью духа и жизнерадостностью. Но три недели назад… я не знаю, что произошло. Дочь замкнулась, стала нелюдимой, неразговорчивой. На все вопросы относительно здоровья отвечала, что у нее все хорошо, и у меня нет причин для волнения. Если бы я тогда знал… Она умерла от передозировки лекарства. Врач, констатировавший ее смерть, сообщил мне, что, по всей видимости, болезнь жены передалась и ей. Кто теперь узнает, так ли это или нет?

– Мне очень жаль, мсье Андре, – выразил я ему свои соболезнования.

– Спасибо вам, сэр, – тяжело вздыхая, отозвался антиквар. – Да откровенно говоря, и с работой не ладится тоже. Из крупных клиентов всего лишь вы и остались. Храни вас Бог и спасибо, что не забываете меня.

– Я уверен, что все… ну почти все наладится, – потрепал я его по плечу. – Не сдавайтесь!

– Только и остается надеяться.

– Что ж, мой друг, есть ли у вас что-то, что могло бы порадовать меня?

– Вас – не знаю, сэр, но уверен, что эта вещица точно доставит удовольствие вашей супруге. Вы взгляните, сэр! Я никогда еще не встречал более искусной работы.

Открыв шкаф, антиквар бережно достал потрепанную черную коробочку и осторожно положил передо мной.

– Четыре месяца назад это ожерелье принесла мне одна почтенная дама. Она рассказала, что оно досталось ей от матери, трагически погибшей год назад. «Я вынуждена продать его, хотя ожерелье – единственная оставшаяся у меня память о ней, – грустно проговорила женщина, – но, увы, мои дела чересчур плохи, да и требования кредиторов приходится удовлетворять».

Андре открыл футляр, и я замер. Прямо как ты сейчас. Да, это ожерелье околдовало меня с первой минуты. Я стоял неподвижно, завороженный необыкновенной красотой вещицы, и совершенно не слушал антиквара, который продолжал о чем-то рассказывать мне.

– Сколько вы хотите за него? – перебил его я, не в силах отвести глаз от украшения.

– Понимаете, – замялся он, – ожерелье столь необычно… такое вы вряд ли сыщете где-то еще. Киноварь, или как его еще называют – алая кровь, очень необычный и редкий камень. За годы моей работы я многое видывал, но его красота, уникальность, необычная обработка… да и алмазы, обрамляющие его, все по три карата, а чистота их…

– Мсье Андре, – рассмеялся я, – вы набиваете ему цену? Что-то я не припомню, чтобы мы торговались с вами когда-нибудь. Назовите цену, и я выпишу вам чек сию же минуту.

Пожилой антиквар замялся. Его нерешительность позабавила меня, поэтому я без промедления вытащил чековую книжку и, подойдя к столу, взял перо.

– Итак, мсье Андре, – проговорил я не терпящим возражений тоном. – Назовите вашу цену.

– Пятьдесят тысяч франков, – опустив глаза, еле слышно сказал антиквар.

– Пятьдесят тысяч?

Признаться, я удивился, услышав такую сумму, так как понимал, что мошенник заплатил бедной женщине за ожерелье в два раза меньше. Но мне так хотелось удивить тебя, преподнеся его на твой день рождения, что я без промедления вписал требуемую сумму.

– Ты правильно сделал, – ласково погладив по щеке мужа, согласилась с ним жена. – Будем надеяться, что эта сумма позволила мсье Андре поправить дела.

– К несчастью, он умер неделю назад, – грустно промолвил ее муж. – Сердечный приступ.

– Как жаль, – пробормотала Меви, надевая на себя прекрасное украшение. – Оно божественно! Бесподобно! Восхитительно!

– Итак, – подытожил разговор мистер ОʼБрайен, хитро улыбнувшись, – теперь ты позовешь свою сестру и ее мужа на праздник?

– О, да! – гордо вскинув голову, отчеканила Мавелла. – И можешь не сомневаться, что я наконец-то поставлю выскочку на место, расправившись с ней раз и навсегда.

Если бы молодая женщина знала в тот миг, что ее слова окажутся пророческими, то никогда бы не произнесла их вслух, чтобы не приближать роковой развязки…

Глава 6

Two wrongs don't make a right¹⁰

Ближе к вечеру начали собираться гости. Банши-хауз, старинная усадьба, перестроенная и отделанная по последней моде нынешними владельцами, преобразилась до неузнаваемости. Желая поразить гостей, а в особенности сестру, Мавелла приложила все усилия, не жалея при этом ни сил, ни, разумеется, денег.

– Я не успею подготовиться к празднику, миссис ОʼБрайен, – сухо произнесла домоправительница, когда по возвращении из Европы хозяйка сообщила ей о предстоящем торжестве. – Подобные вечера следует организовывать как минимум за месяц. А вы отвели мне лишь две недели.

– Именно так, мисс Уилсон, – парировала молодая женщина не терпящим возражений тоном. – У вас ровно четырнадцать дней, чтобы сделать все возможное и не опозорить меня. И я надеюсь, что вы будете лезть из кожи вон, работая в полную силу и прикладывая максимум усилий, дабы остаться в этом доме и впредь служить нашей семье. В противном случае я укажу вам на дверь. Разговор окончен!

– Но… – попыталась возразить Бренна Уилсон.

– Хотите, я дам вам небольшой совет? – с напускным безразличием спросила Мавелла.

– Да, мэм, безусловно, – апатично произнесла экономка.

– Чем скорее вы начнете готовиться к балу, тем больше у вас будет времени. Потратьте его с пользой. Вы свободны!

Не скрывая своего недовольства, женщина вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь, не проронив больше ни слова.

– Ох, – пробормотала Меви, – как же я боюсь ее. Как посмотрит своими черными глазами, у меня мурашки по спине начинают бегать. Каждый раз, когда она впивается в меня тяжелым немигающим взглядом, мне хочется убежать и скрыться от нее подальше. И почему Брендан до сих пор не уволит ее? Сколько раз я просила его, умоляла… А в ответ слышу одно и то же: «Зачем увольнять того, кто хорошо справляется с обязанностями?» Ну ничего… вот не справится с торжеством, тогда и появится повод наконец-то избавиться от нее. А то, что ведьма не сумеет подготовить бал ко времени, я не сомневаюсь. Да, будет нанесен удар по моей репутации, особенно в глазах сестрицы, но зато я избавлюсь от моего кошмара.

Однако мечты миссис ОʼБрайен развеялись как утренний туман. Домоправительница, худая, жилистая старуха, с серым лицом и потухшими злыми глазами, справилась с заданием вовремя, превосходно подготовив не только дом, но и оборудовав шатер на лужайке перед Банши-хаузом.

– А ты хотела уволить ее, – оглядывая красиво украшенный холл, произнес мистер ОʼБрайен. – Согласись, никто бы не смог в столь короткий срок организовать все лучше?

– Да, милый, – процедила сквозь зубы Мавелла, поджав губки. – Ты, как всегда, прав.

Она внимательно выискивала хоть какую-то зацепку, чтобы придраться к мисс Уилсон, но, к несчастью, вынуждена была признаться самой себе, что та исполнила ее приказ безукоризненно: дом блестел и благоухал от обилия прекрасных цветов, комнаты для гостей были проветрены и тщательно подготовлены, на лужайке перед домом под натянутым навесом сновали слуги, накрывая столы для торжественного обеда. Экономка, неизменно одетая в черное платье, лишенное каких-либо украшений, кроме белого кружевного воротничка, бесшумно появлялась то тут, то там, наводя ужас на временно нанятых официантов и служанок.

Банши-хауз и его хозяева, пребывая в приподнятом настроении, нетерпеливо поджидали гостей, которые не замедлили прибыть к назначенному часу. В холле, стоя на массивной дубовой лестнице, их встречала супружеская чета ОʼБрайенов, мило улыбаясь и приветствуя нарядных дам и их кавалеров. Те же, в свою очередь, горячо благодарили хозяев за приглашение, от души поздравляли «дорогую соседку» с прошедшим днем рождения, дарили подарки и отправлялись к остальным приглашенным на лужайку, где их ожидали официанты, предлагающие шампанское и всевозможные закуски, обсуждать странное украшение миссис ОʼБрайен, которое сразу бросалось всем в глаза, едва гости переступали порог дома.

– Почему она до сих пор не приехала? – нервно передернув плечами, осведомилась Мавелла у супруга. – Неужели Кэтлин и ее муж проигнорируют наше приглашение? Невероятная дерзость!

– Не волнуйся, – усмехнулся Брендан, привыкший к постоянной конфронтации между сестрами. – Они непременно появятся с минуты на минуту… Ах, а вот и дорогие родственники. А ты боялась… Добро пожаловать в Банши-хауз!

Кэтлин была полной противоположностью своей сестре: темноволосая, с нездоровым цветом лица, впалыми щеками и близко посаженными карими глазами. Кэт трудно было назвать статной женщиной из-за ее полноты, но тем не менее она казалась довольно-таки хорошо сложенной. Старшая сестра всегда подтрунивала над младшей, постоянно сидящей на диете и следящей за фигурой.

– Я смотрю, дорогая сестра, ты опять сбросила вес, – оглядев Мавеллу с головы до ног, ехидно заявила Кэтлин. – Еще немного, и тебе будет опасно выходить на улицу.

– Это еще почему? – нахмурилась Меви.

– Тебя ветром сдует, – улыбнулась в ответ собеседница.

– А тебе замужество явно пошло на пользу, – парировала сестра, – через полгода нам придется делать новый дверной проем, иначе, боюсь, ты не сможешь войти в дом.

– Кстати, о замужестве… разрешите познакомить вас с моим мужем… сэр Джон Эвелин, – стараясь не терять самообладания, представила Кэт супруга. – Дорогой, это моя сестра и мой зять, миссис и мистер ОʼБрайен.

– Рад познакомиться с вами, – целуя руку хозяйки, проговорил небольшого роста мужчина, одетый в модный черный фрак с отуженными брюками, накрахмаленную рубашку и белый галстук, завязанный вокруг шеи бантом. – Признаться, я давно мечтал повидаться с вами, ибо дорогая Кэтлин столько рассказывала о вас.

– Могу представить, ЧТО она наговорила вам, – бросив на сестру недовольный взгляд, заявила Мавелла. – Как бы то ни было, добро пожаловать в наш дом. Мы очень сожалели, что не смогли побывать на вашей свадьбе.

– Да, жена уже сообщила, что вы путешествовали по Европе. Я полагаю, что вы прекрасно провели время?

– О да, благодарю, – вступил в разговор Брендан, все это время молча наблюдавший, как сестры обменивались полуулыбками, полные ненависти друг к другу. – Нам повезло во всех отношениях. Мы не только повеселились вдоволь, но и увидели много интересного.

– Я слышал, сэр, что вы увлекаетесь предметами старины.

– Да, это моя слабость. Чуть позже я покажу вам мои последние приобретения… Но спешу обратить ваше внимание: самое ценное из них вы можете увидеть на миссис ОʼБрайен. Антиквар, продавший его мне, уверял, что такого вы не найдете больше нигде в мире.

– Признаться, я приметил ожерелье сразу же, как мы вошли. Оно восхитительно, не правда ли, дорогая? – обратился баронет к супруге.

– Несомненно, – процедила сквозь зубы Кэтлин, с плохо скрываемой завистью глядя на украшение сестры, камень в котором сразу после того, как супружеская чета переступила порог Банши-хауза, мгновенно стал светиться изнутри, еще больше привлекая к себе внимание и делая ожерелье более загадочным. – Когда нечем удивить, то цепляют на себя побрякушки, желая тем самым привлечь как можно больше внимания к своей персоне.

– Дорогая, – как можно нежнее проворковала Меви, – мне жаль, что красота и ум достались мне, а зависть и глупое тщеславие – тебе. Судьба так несправедлива! Но, несмотря на взаимную ненависть, мы все-таки сестры, родная кровь. Поэтому давай не будем портить друг другу настроение, а просто присоединимся к гостям, которые, я уверена, заждались нас.

– Да, милая, ты права, – поддержал ее супруг. – В этом году погода выдалась на удивление хорошей, поэтому мы вознамерились устроить прием на лужайке перед домом. Это идея моей дорогой Мавеллы.

– Пикники на природе очень популярны в Европе в такую погоду, – проворковала Мавелла, поправляя прическу. – Ютиться в душном доме… как говорят французы – mauvais ton. То ли дело провести вечер на свежем воздухе. Сказать по секрету, Кэтти, я попросила моего повара приготовить твое любимое блюдо – Fruit fool¹¹. О, Джон… я же могу вас так называть?.. Если бы вы знали, как Кэтлин раньше любила этот десерт! Постоянно просила, чтобы наш повар готовил его для нее. Видимо, из-за этого у нее так быстро пропала талия.

– Конечно, ты же предпочитала Toad in the hole¹², – парировала старшая сестра, вспыхнув от гнева.

– Ужин подан, гости ждут вас, – услышали они скрипучий голос мисс Уилсон.

– Да-да, мы уже идем, – пробормотала миссис ОʼБрайен, протягивая мужу руку.

– Хм… ты все еще держишь у себя это пугало? – Кэтлин с презрением поглядела на экономку сестры. – То ли дело моя Анна. Вышколена, проворна, прекрасно знает свое дело, всегда с иголочки одета, неизменно вежлива, и что самое ценное – предупреждает мои желания.

– Не всем так везет, – оборвала ее Меви, краснея.

– Это уж точно, дорогая, – идя вслед за ней, проговорила Кэтлин. – Ты никогда не умела выбирать прислугу… да и мужа. То ли дело я…

Сделав вид, что она не расслышала слова старшей сестры, Мавелла, в сопровождении мужа и идущей за ними четы Эвелин, вышла из дома, и они присоединились к ожидавшим их гостям.

Вечер удался на славу. Под большим шатром стояли столы, покрытые белоснежными скатертями и украшенные цветами, слуги, одетые в белые камзолы, разносили приготовленные специально для сегодняшнего вечера различные деликатесы, рецепты которых супруги позаимствовали в Европе. Рядом с шатром сидели музыканты и исполняли произведения Вагнера, Шопена, Верди, Шумана, столь популярные в старом свете.

После замечательного обеда мужчины и женщины разделились. Первые пошли в дом, чтобы поиграть в лото, игру, завезенную из Индии и быстро распространившуюся в Англии, и в карты, а также продолжить вечер дижестивом; дамы же предпочли остаться на свежем воздухе и поиграть в «Почту в шляпе»¹³. За этой игрой последовали игра в фанты и рифмы. Ближе к вечеру слуги принесли факелы и расставили их вдоль дорожки, ведущей к дому.

– Мне кажется, немного похолодало, – проговорила хозяйка. – Не вернуться ли нам в дом? Сейчас я попрошу подать нам чай.

Дамы попарно двинулись в сторону дома, весело болтая и смеясь. Замыкала процессию старшая сестра Мавеллы. Она немного задержалась, наблюдая трех грейхаундов, резвящихся на лужайке. Внезапно одна из собак отделилась от своих сородичей и бросилась в сторону Кэтлин. Другие, увидев этот маневр, понеслись догонять подружку. Испугавшись, что собаки могут сбить ее с ног, женщина шагнула в сторону, не заметив стоящих позади факелов. И… тут случилось непоправимое. Воздушное летнее платье гостьи, едва коснувшись пламени, мгновенно вспыхнуло, словно спичка. Вначале вскрикнув скорее от неожиданности, чем от испуга, миссис Эвелин тут же начала звать на помощь, пытаясь при этом самостоятельно сбить пламя, кружась на месте. Обернувшись, дамы оцепенели от страха, побледнев как полотно. Между тем, уже обезумев от непереносимой боли и охватившего ее ужаса, Кэтлин заметалась в разные стороны, усиливая тем самым всепожирающее пламя. Выбежавшие на душераздирающие призывы о помощи слуги, а за ними и джентльмены, сначала на секунду остановились как вкопанные, не зная, что предпринять. Затем более смелые, среди них и Джон Эвелин, устремились к женщине, которую уже почти полностью поглотило беспощадное пламя. Но приблизиться к живому факелу оказалось невозможным. Мужчины предприняли попытку остановить мечущуюся из стороны в стороны фигуру и сбить пламя снятой одеждой, однако было уже поздно. Кэт, крича во весь голос от мучительной, страшной боли, разом повалилась на землю и замерла. Воздух наполнился тошнотворным запахом горелой плоти.

– Ей не помочь, – крикнул Брендан, хватая за руку родственника.

– Я не могу бросить ее! – взгляд мужчины был переполнен безысходным отчаянием. – Я должен…

– Ей не помочь, – убежденно повторил ОʼБрайен.

– Мое место рядом с ней, – вымолвил Джон и бросился к жене.

Жадное пламя, как будто поджидавшее новую жертву, полыхнуло с новой силой. Лужайка перед домом огласилась истошными, пронзительными воплями страдания. Пожираемый заживо баронет Эвелин, обхватив голову руками, завалился на землю и начал кататься по траве.

– Да сделайте что-нибудь! – не в силах больше выносить подобные звуки, крикнула Мавелла, беря себя в руки. – Брендан! Ну что вы все стоите?

Слуги и хозяин дома устремились к мужчине и стали сбивать с него огонь. Через несколько секунд все было кончено.

– Отнесите его в дом и немедленно пошлите за врачом, – скомандовал мистер ОʼБрайен, нащупав слабый пульс у лежащего перед ним человека. – Только ради всего святого, осторожно!

– А что делать с телом, сэр?

– Накройте чем-нибудь и вызовите констебля.

– Господи! – подходя к мужу, прошептала Мавелла, с нестерпимой тоской глядя на ужасную картину. – Это… это… как в страшном сне! Кошмарное видение наяву! Как я хочу открыть глаза и проснуться!

– Увы, моя дорогая, случившееся не игра воображения и не морок, – обняв жену за плечи, сказал Брендан, не сводя глаз с обгорелых останков. – И с этим нам придется теперь жить. Пойдем в дом. Хорошо бы выпить, чтобы немного прийти в себя. Завтра у нас трудный день…

– Хм… с этим жить, – прошептал черный зловещий призрак с дьявольской усмешкой на губах. Фигура, скрываясь в тени кустов, растущих возле дома, с торжеством во взоре взирала на лужайку, где разыгралась трагедия.

– Вот только долго ли? А, мистер ОʼБрайен?