Марина Крамер
Алекс. Девушки любят негодяев
Голос Марго в телефонной трубке был таким родным и таким нежным, что воспоминания заставили зажмуриться. Какой же голос, какие нотки, как тепло на душе…
– Алекс… прости меня, я все обдумала. Если ты хочешь, мы можем попробовать снова… Я больше не хочу жить с Ромой, я не люблю его. Я всегда любила только тебя и всегда была только твоей.
Слова звучали музыкой, он готов был немедленно лететь туда, в Москву, хватать Марго в охапку и везти к себе. Стоп. Куда – к себе? А Мадлен? А ребенок? Черт…
С этой минуты, с этого телефонного звонка в его жизни все снова поменялось. Зачем ему белокурая, совершенно неинтересная Мадлен – когда есть Марго? Но ребенок…
Возвращаться домой с каждым разом становилось вся тяжелее. Глаза Мадлен, ее взгляд, ее забота стали тяготить. Однажды он решился на разговор, предложил развестись. Истерика и едва не случившийся за ней выкидыш убедили его больше не касаться этой темы. Впервые Алекс почувствовал себя загнанным в угол, беспомощным и совершенно не видящим просвета. Поездки и отлучки стали чаще. В основном – в Москву, к Марго.
Они проводили вместе все время, словно боялись расстаться хоть на секунду. Она действительно ушла от своего никчемного Ромы и жила у подруги – идти к матери даже в такой ситуации Марго не хотела. Алекс чувствовал себя намного лучше, оказываясь рядом с бывшей женой. Она уже была выше этого идиотского статуса, она превратилась в нечто иное, и терять это Алекс не хотел и безумно боялся.
– Мы снова поженимся, Марго, – не раз говорил он, обнимая ее, и девушка счастливо кивала, соглашаясь.
И только одно постоянно глодало Алекса изнутри – мысль о Мадлен. Даже не столько о Мадлен, сколько о будущем ребенке.
Потом он много раз думал о том, что, наверное, можно было поговорить с Марго, и она поняла бы, но в тот момент он видел ее счастливое лицо и распахнутые глаза и просто не мог заставить себя причинить ей боль. Наверное, впервые смалодушничал, испугался…
Марго провожала его в аэропорт, они стояли в каком-то закутке и беззастенчиво целовались.
– Я приеду, – твердил Алекс, отрываясь от ее губ. – Ты только меня дождись, Марго, и я обязательно приеду. Совсем скоро. Я заберу тебя к себе – ну ее к черту, вашу страну. Ты ведь поедешь, Марго?
– Конечно. Как ты можешь спрашивать, ты ведь знаешь – мне все равно, где – лишь бы с тобой.
Словом, расставание было то еще.
В самолете Алекс никак не мог ни уснуть, ни сосредоточиться на чтении газеты, то и дело ловил себя на том, что мучительно ищет выход, способ разойтись с Мадлен миром. Он был согласен на любые ее условия. Но, увы, Мадлен не было нужно ничего, кроме него самого.
Домой он попал только через трое суток, проведя их в кокаиновом угаре в притоне своего приятеля Густава. После очередной «дорожки» становилось легче, стены, давящие на него и постепенно сходящиеся все ближе, не оставляя воздуха, начинали медленно раздвигаться, комната заполнялась светом и солнцем. Алекс открывал глаза, с трудом поднимая тяжелые веки, и видел перед собой только Марго – такую, какой он ее запомнил, молодую, красивую, с длинными каштановыми волосами.
– Марго… – бормотал он, протягивая руки, но она вдруг исчезала, и вместо нее появлялось размалеванное вульгарное лицо очередной девки, присланной Густавом.
Только через три дня Алекс заставил себя встать под ледяной душ, выпил три чашки крепкого кофе, расплатился с Густавом и поехал к себе.
Мадлен поливала цветы, стоя на невысокой скамеечке. Алекс вошел как раз в тот момент, когда она, привстав на цыпочки, пыталась дотянуться носиком лейки до ящика с фиалками над окном. Долгое время потом он не мог объяснить себе того, что сделал, не понимал, как так вышло, но нога сама потянулась к короткой толстой ножке скамейки и, поддев, дернула к себе. Мадлен упала на живот, выронив лейку, и зашлась криком, а он стоял и смотрел, как она корчится на полу у его ног.
Бригада медиков долго пыталась спасти недоношенного восьмимесячного ребенка, но тщетно. Состояние самой Мадлен тоже было далеко от стабильного, но Алекс уже не интересовался этим. Он вышел из больницы, дошел до первой же скамьи в сквере и позвонил в Москву.
Марго долго не отвечала, и забеспокоившийся было Алекс догадался взглянуть на часы – она просто спала. Но вот послышался ее сонный голос:
– Алекс? Что-то случилось?
– Ничего, любимая. Все в порядке. Я прилечу сегодня вечером, как только улажу здешние проблемы.
– Какие проблемы, дорогой? – безмятежный тон и совсем простой вопрос Марго расслабили его, и Алекс потерял осторожность:
– Мне нужно решить что-то насчет жены… бывшей жены, и похоронить ребенка.
– Кого?! – в ужасе выдохнула Марго, и тут только Алекс понял, что этой фразой погубил все.
– Марго… все не так, как ты думаешь, ты просто не поняла… – но она перебила, снова став чужой и отстраненной:
– Я тебя слишком знаю. Больше не звони мне. Никогда. Я серьезно, – и положила трубку.
Он попробовал перезвонить, но тщетно – она выключила телефон. Алекса охватила злость – он из-за нее, ради того, чтобы вернуть… а она… Но потом он взял себя в руки. В конце концов, что страшного? Ну, ушла, не захотела, испугалась – так пусть живет сама, как может.
Наверное, с этого момента началась вся последующая тягомотина. Марго попадала в какие-то бредовые ситуации, он бросал все и летел в Москву, считая себя обязанным помочь ей. Много лет…
Потом Марго заболела, расплылась, стала плаксивой и капризной, но это только сильнее заставляло Алекса присматривать за ней. Никогда прежде он не знал такого чувства, как жалость – даже слова такого не знал, кажется. Но любые проблемы Марго моментально становились его проблемами, и он из кожи вон лез, чтобы разрешить их. Когда она потеряла работу и едва не угодила сперва в тюрьму, а потом и вовсе на тот свет, он пытался убедить ее уехать, пытался даже помочь деньгами, от которых Марго с возмущением отказалась. Но самой главной проблемой оказалась эта ее Мэри. Мэри, которую он увидел случайно на экране монитора, Мэри, к которой его потянуло так же, как в свое время потянуло к Марго.
Кстати, к кокаину он снова вернулся как раз после знакомства с Мэри – их виртуальное общение напоминало психоделический бред, сюрреалистический фильм, где кадры идут не по порядку, а смонтированы как попало и зачастую вообще вверх ногами. Причина прояснилась позже, в разговоре с Марго – Мэри в то время тоже весьма плотно увлекалась белым порошком.
Это было странное чувство – никого в жизни Алекс не хотел убить столь же сильно, как эту девицу, но и такого желания присвоить кого бы то ни было с таким же рвением он тоже раньше не испытывал. Кроме того, Мэри не была юной нимфеткой, к которым Алекс испытывал непреодолимую тягу – она была взрослой женщиной, с каким-то слишком извращенным по его понятиям умом и очень уж развитой интуицией. Она моментально почувствовала, что от него лучше держаться на расстоянии – и свято придерживалась этого. Никакие уговоры, слова, обещания и признания не помогали сделать эту дистанцию хоть чуть-чуть меньше. И это только подстегивало, разжигало интерес.
– Мэри, Мэри, – пробормотал он, допивая кофе. – Ничего. Все будет иначе. Ты еще поймешь, что никто не будет нужен тебе так, как я.
Мэри машинально щелкала мышью, перескакивая с одного новостного портала на другой, когда вдруг на мониторе появилось лицо ее мужа Кости. Это оказалось настолько неожиданно, что девушка даже вскрикнула и отпрянула.
– Черт тебя дери, так ведь и умереть можно, – пробормотала она, хватая сигарету и зажигалку. – Ну, и что на этот раз?
Она погрузилась в чтение сообщений и то, что узнала, повергло ее в еще больший шок. Кроме сообщения о подписании договора о сотрудничестве какой-то испанской фирмы с одной из крупных российских компаний, обнаружились еще и две фотографии, на одной из которых Костя стоял в обнимку… с ней, Мэри. Девушка никак не могла вспомнить, кто и когда сделал этот снимок. Она изучала фотографию буквально по миллиметру, бормоча под нос:
– Елки, ну, не помню я этого платья! И волос такой длины у меня никогда не было… неужели действительно сотрясение после аварии так проявляется – я не помню каких-то деталей… И туфли… я бы в жизни такие не купила – китч какой… Марго, так это ведь не я! – почти взвизгнула Мэри, забыв, что Марго нет дома, она на очередном собеседовании. – Это не я!
Открытие поразило еще сильнее, чем сообщение о том, что «испанский бизнесмен Константин Кавалерьянц с женой Марией посетил Москву для подписания контракта» и что-то еще на эту же тему.
«Бизнесмен» Костя не убил ее после истории с книгой вовсе не потому, что жутко любил, нет. Какая любовь – когда Мэри выложила в незамысловатом детективе все, что знала о махинациях своего супруга и его брата, указав даже подлинные фамилии и имена чиновников городской мэрии, замешанных в карточной игре с ними. Карточный шулер высочайшего уровня, человек, обложивший в свое время данью почти весь довольно крупный сибирский город! Бизнесмен! Он уехал в Испанию и, кстати, уволок с собой и Мэри, спасаясь от преследования со стороны высокопоставленного чиновника, проигравшего такую сумму бюджетных денег, что становилось страшно. Бизнесмен! Значит, сумел-таки вывернуться, и деньги вложил, и фирму основал и так быстро вышел на международный уровень. И какую-то девку выдает за нее, Марию…
Мэри упала лицом на клавиатуру и заплакала. Ее ненависть к Косте вряд ли могла усилиться – ей просто некуда было расти и множиться, Мэри задыхалась от этого ощущения, от брезгливости, от невозможности как-то исправить ситуацию.
– Мэрик, ты почему ничего не ела? – донесся из кухни возмущенный голос Марго, и Мэри вздрогнула – увлеченная чтением и мыслями, она даже не услышала, как вернулась подруга.
– Я тебя ждала. Ну, как дела? – повернувшись к двери, Мэри увидела расстроенное лицо и поняла – опять не взяли… – Ну, не страшно. Мы не умираем с голоду, все хорошо. Найдется же когда-то среди этих идиотов нормальный человек, который оценит тебя по достоинству.
Марго только обреченно махнула рукой и ушла к себе, устало шаркая комнатными тапочками.
Мэри сделала закладку страницы, чтобы на досуге еще раз все рассмотреть и обдумать, и пошла в кухню, разогревать обед.
Она не сказала Марго ни слова о своей находке, не захотела расстраивать и без того удрученную неудачами с поиском работы подругу.
…Он сидит за пианино, и звуки музыки окружают его, окутывают невидимым коконом, делая еще притягательнее. Его глаза полуприкрыты, пальцы взлетают и опускаются на клавиши, заставляя инструмент отдавать мелодию, рассеивать ее вокруг. Мэри не помнила ничего прекраснее этого – тех вечеров, что они провели вдвоем, в отсутствии Марго. Алекс играл на пианино, а Мэри сидела в кресле наискосок и уплывала. Как, почему она отказалась от этого? Зачем? Ради Марго? Но ведь Марго не с ним… И он – не с ней. Мэри понимала, что убила свою любовь совершенно напрасно.
Она садилась в постели среди ночи и вытирала мокрые от слез глаза: «Что мы наделали, зачем? Он был прав – я поняла, насколько он нужен мне. Но нужен не для того, о чем говорил, совсем не для того. Скорее бы утро! Хотя – чего тянуть?»
– Ты звонишь мне среди ночи, Мэри… – голос чуть глуховат спросонья, но недовольства не слышно. – Что это значит?
– Алекс…
Молчание. Долгое молчание, такое долгое, что у Мэри начинает болеть сердце. Щелчок зажигалки, снова пауза.
– Говори.
– Ты случайно не в Москве?
– Длинное предисловие, Мэри. Давай к сути.
– Алекс… мне нужно, чтобы ты приехал. Мне нужно увидеться с тобой, это важно.
Короткий смешок, молчание, и потом:
– Ты наконец-то образумилась, Мэри?
– Что? – она растерялась, не ожидала такого вопроса, ведь не об этом совсем. – А… нет, мне нужно поговорить с тобой о другом.
– Понятно. Хорошо. Завтра в восемь вечера.
– Погоди! Я не хочу… – Мэри запнулась, не зная, как сказать ему, что не хочет делать Марго свидетельницей разговора.
– Я понял. Буду ждать тебя в кафе на углу.
Отключив мобильник, Мэри почувствовала вдруг страшную усталость, как будто проделала утомительную работу. Руки тряслись, мышцы спины ныли, как после тяжелой тренировки – надо же, она еще помнила это ощущение… Ей вдруг пришло в голову, что ведь теперь, когда она забросила костыль, можно попробовать потихоньку танцевать. А что – найти клуб поближе к дому, благо, с этим в Москве проблем нет, и брать индивидуальные занятия. Да, все хорошо. Но, увы, пока на это просто нет денег…
Самым тяжелым оказалось врать Марго. Мэри не хотела говорить ей о своей находке, не хотела говорить и о визите Алекса. Потому пришлось сочинить какую-то чушь. К счастью, Марго неважно себя чувствовала, лежала в спальне и не вставала даже поесть. Пообещав зайти в аптеку и вернуться не поздно, Мэри, чуть прихрамывая, побрела к назначенному Алексом месту встречи.
Алекс ждал ее за столиком в самом углу, она увидела его сразу – да и как было не увидеть… Заметив девушку, он встал, с какой-то непонятной и неуместной ухмылкой помог снять пальто и отодвинул стул:
– Присаживайтесь, мадам. Коньяк?
Мэри подняла на него глаза, и Алекс, наткнувшись на ее взгляд, как на иголку, сразу сменил шутовской тон на серьезный:
– Прости. Что-то случилось?
– Случилось. Мне нужна твоя помощь.
– Передвинуть мебель? – снова сорвался на шуточки Алекс, но тут же извинился: – Прости, не могу удержаться. У тебя такое серьезное лицо, Мэри, как будто ты увидела свое изображение и не смогла определить, ты ли это.
«Ну, вот как, как он может?! Откуда знает? Ведь нельзя ляпнуть просто так – и попасть точно в центр мишени!»
– Это не смешно, Алекс.
– Да какой тут смех. Чего ты хочешь?
– Я еще не рассказала суть…
– Ох, Мэри, какая ты тяжелая, – притворно простонал Алекс, прикрыв ладонью глаза. – Как думаешь – я не подготовился? Ты ведь можешь просить о помощи только в случае, когда сама не справишься. А единственный человек, с которым ты не в состоянии справиться, это твой муж.
– А ты? – вдруг спросила Мэри, закурив, и вопросом сбила его с насмешливого тона, который так бесил ее.
– Что – я?
– Разве с тобой я смогла справиться, Алекс? Ты сам говорил – это только мне кажется.
Он вдруг потянулся через столик и перехватил руку Мэри с сигаретой, затянулся и тихо проговорил, глядя девушке в лицо:
– Мэри… наша игра еще не кончилась. Поверь – тебе не удастся выиграть. И твой проигрыш будет самым счастливым днем в твоей жизни.
– А в твоей? – она изо всех сил старалась не попасть под его обычный гипноз, не дать управлять собой, и ей удавалось – Алекс занервничал.
– Не задавай вопросов, на которые сама знаешь ответы, Мэри.
– Какой смысл спрашивать то, о чем знаешь?
– Хватит! – отрезал он, откидываясь на спинку стула. – Так что – ты хочешь от меня… чего?
Она и сама не знала, чего конкретно хочет от него. Чтобы он убил Костю? Нет. Если Кавалерьянцу суждено умереть, то Мэри хотела, как минимум, видеть это. Но лучше, чтобы он жил – жил как можно дольше, чтобы переплюнул всех долгожителей – а она превратила бы его долгую жизнь в ад. За все, что он сделал с ней, с ее близкими.
Алекс чувствовал ее метания, но ждал, пока девушка сама, без его подсказки, выразит то, чего хочет, однако Мэри молчала. Алекс начал терять терпение – чего она хотела, зачем вызвала его в Москву? Неужели же только для того, чтобы вот так сидеть в кафе и смотреть на него?
– Я не знаю, Алекс… Я уже вообще не понимаю, зачем позвонила тебе. Прости, – наконец пробормотала Мэри, глядя в почти пустую кофейную чашку.
Он удивленно посмотрел на нее, покачал головой. Маленькая кофейная ложечка мелькала в его пальцах – он крутил ее машинально, почти не обращая внимания на то, что делает. Мэри невольно засмотрелась на его руки – всегда так делала, они притягивали ее словно магнит, невозможно было оторваться.
– В общем, так. Я вижу, ты не определилась. Дальше думай сама.
Алекс встал, демонстративно снял с вешалки ее пальто и раскинул его, давая понять, что они уходят. Мэри сунула руки в рукава, сбросила в сумку со стола сигареты и зажигалку, накинула капюшон и пошла к выходу, не оглядываясь. Спиной чувствовала пристальный взгляд Алекса, шедшего следом, но не оборачивалась. Сейчас они выйдут – и все, расстанутся, и никто не знает, когда увидятся снова. Мэри почувствовала, что так устала, ей так больно – и все равно четко знала, что сейчас снова скажет ему «нет, Алекс» в ответ на любое предложение.
Предлагать он не стал. То ли почувствовал настроение и решил не слышать очередного отказа, то ли перегорел уже – даже сам не понял. Так или иначе, он проводил девушку до подъезда, развернул к себе лицом, смахнул с челки налипшие снежинки и улыбнулся грустно и совсем нехарактерно-мягко:
– Иди домой, Мэри, холодно.
Она инстинктивно подняла руку в перчатке и поправила его неизменный черно-белый шарф:
– Ты… не зайдешь?
Он перехватил руку, чуть сжал ее:
– Ты хочешь этого?
И Мэри не успела удержать вырвавшиеся из самой глубины сердца слова:
– Да, хочу.
– Тогда зайду.
Он потянул девушку за собой в подъезд, в лифт, почти бегом – до квартиры. Она долго искала в сумке ключи, и в конце концов Алекс вынул из кармана связку и, к глубочайшему изумлению Мэри, на ней обнаружились и их с Марго ключи.
– Ого, – тихо присвистнула она. – Да ты просто профи…
Алекс рассмеялся, впуская ее в квартиру:
– Ты забываешь кое-что, Мэри. Я был женат на Марго.
«Угу – сто лет назад, и здесь никогда с ней не жил», – отметила она про себя легкую неточность в его объяснениях, но вслух говорить не стала.
– Марго, я дома, – крикнула Мэри, и в ответ услышала:
– Будьте так добры, не заходите ко мне, хорошо?
Разумеется, она не могла не зайти – после такого. Марго лежала в постели, отвернувшись к стене, и даже не потрудилась переменить положение, хотя слышала, что кто-то вошел. Укутавшись с головой покрывалом, она так и продолжала лежать молча.
– Марго, – Мэри опустилась на кровать и чуть тронула подругу за локоть. – Марго, что с тобой?
– Иди, Мэри, тебя ждут, – глухо пробормотала она, и Мэри сразу почувствовала слезы.
– Марго… Никто меня не ждет.
– Не будь дурой, не упрямься. Я плачу не из-за этого, поверь. Если ты будешь счастлива, то и я – тоже. А с ним…
– Откуда ты знаешь? – перебила Мэри, вцепившись в ее локоть так, что Марго взвизгнула и повернулась. – Откуда ты знаешь, что я пришла с ним? Что он вообще здесь?
Марго села, вытерла красные мокрые глаза рукавом халата и усмехнулась:
– Он мне звонил около двух часов назад. Звонил, чтобы поделиться радостью – мол, Мэри сама, сама… Он же как ребенок радовался, а ты… Ты снова все угробишь, ведь так?
Мэри опустила голову. Да, угробит. Она уже не понимала ничего, чувствовала себя игрушкой в чужих руках, и это ей не нравилось.
– Хочешь – я скажу ему, чтобы он ушел? – она обхватила Марго руками и прижалась к ней, чувствуя, как та все еще вздрагивает от подавляемых слез.
– Мэри… как ты не понимаешь… Ты теперь обречена на него – как и я. Он будет лезть в твою жизнь, диктовать, командовать, возмущаться. Правда, тебя он еще и в постель будет тащить. Он никуда не уйдет, не исчезнет – он из тех, кто считает своим все, к чему прикоснулись его руки.
– Бред! Это ведь бред, Марго! Он обычный человек. И если я сейчас пошлю его на хрен – он встанет и уйдет…
– Да – предварительно врезав тебе по лицу, – подхватила Марго. – Ты уже пробовала это – помнишь? А потом снова вернется. Тем более, сейчас он приехал по твоей просьбе – разве нет?
– Мэри, ты ведешь себя негостеприимно, – голос ударил по нервам, Мэри вздрогнула.
Алекс стоял в дверях, ухватившись за косяки, и смотрел на девушек насмешливо.
– Ты не знаешь, где в этом доме чайник? – поинтересовалась Мэри, спуская ноги с кровати.
– Марго, ты заболела? – игнорируя вопрос, обратился он к Марго.
– Да.
– Что-то нужно?
– Нет.
– Исчерпывающий ответ. Я могу пообщаться с Мэри, раз тебе ничего не нужно?
– Я не держу ее, – проговорила Марго с каким-то даже вызовом.
Алекс снова усмехнулся и протянул Мэри руку:
– Идем. Мы поговорим – и я уеду, скоро самолет.
Она пошла за ним в кухню, забралась в свой любимый угол между столом и окном – там привыкла сидеть, еще впервые попав в дом Марго – и закурила. Алекс опустился напротив, покрутил в пальцах зажигалку, пощелкал ею и небрежно отбросил. Мэри курила, опершись о колено поставленной на стул левой ноги, и смотрела поверх головы Алекса. Она в душе честно признавалась себе, что просто боится встретиться с ним взглядом. Атмосфера в кухне и так наэлектризовалась до предела, еще секунда – и будет взрыв с пожаром.
– Мэри, знаешь, в чем твоя беда? – произнес Алекс, и она вздрогнула от звука его голоса. – Ты любишь все усложнять. А жизнь намного проще. Проще и легче – если не стараться усложнять ее искусственно. Но ты не можешь – чтобы проще. Тебе надо, чтобы вокруг все тряслось и рушилось – да?
– О чем ты?
– О нас, Мэри. О нас – о тебе и обо мне.
– Никаких «нас» нет.
– Ты повторяешься.
– Извини – я в принципе примитивна.
– Глупости, – он поморщился. – Что за манера принижать себя? Ты умная женщина, прекрасно понимаешь, о чем речь. Ты еще скажи мне, что не видишь снов.
– Снов? – ей стало страшно. Откуда он мог знать о снах – особенно о тех, что были связаны с ним?
– Снов, Мэри, – голос его стал тихим и словно обволакивал девушку. Мэри знала – надо сопротивляться, потому что когда Алекс становится таким, все закончится скандалом – или… Но она не могла, по-прежнему не могла ответить ему чем-то иным, кроме отказа.
Поэтому девушка решительно встала, рывком раздернула тонкие шторы на окне и распахнула окно, впустив в кухню холодный вечерний московский воздух. Лицо ее горело, но Мэри уже чувствовала себя лучше и увереннее – ей удалось не поддаться и стряхнуть с себя ту сонную оторопь, что нападала всякий раз после таких вот бесед. Не оборачиваясь, она произнесла, глядя в окно:
– Мои сны – это не твое дело, Алекс.
Ей на плечи легли руки, и она вздрогнула – не слышала, как он встал и подошел.
– Мэри… зачем ты так? Думаешь, мне легко? Но я пытаюсь вести себя правильно – в том смысле, какой ты вкладываешь в это слово, а потому жду твоего решения, – он осторожно прижался щекой к ее волосам. Аромат туалетной воды вдруг напомнил о вечерах, проведенных в Цюрихе – именно этим запахом был наполнен его дом там.
– То есть – не перекидываешь через плечо и не несешь в спальню? – не шевелясь, отозвалась Мэри, чувствуя, что если вдруг он уберет руки, она упадет на пол без сознания.
– Примерно так. Ты ведь не хочешь этого, правда?
– Правда.
– Мэри, а терпение кончается. Я тоже имею предел.
– Алекс… мы сто раз обсуждали это.
– Марго по-прежнему? – чуть усмехнулся он, осторожно сжимая ее худые острые плечи.
– Да.
– Мне послышалось – или все-таки это Марго недавно говорила тебе – не упрямься, Мэри, ты будешь с ним счастлива? Поправь, если ошибся.
– Да, Марго. Но у меня есть свои принципы, – она высвободилась из его рук и села на свое привычное место. Алекс, криво усмехнувшись, разместился напротив.
– Гениально. Это гениально, Мэри, – рассмеялся он. – Расскажи мне о своем муже, – он вдруг резко сменил тему, чем сбил Мэри с толку и заставил смешаться и опустить глаза.
– Зачем? Разве есть что-то, чего ты не знаешь о Косте?
Мэри снова закурила, вставив сигарету в длинный мундштук, которого Алекс прежде никогда у нее не видел. Он невольно засмотрелся на это – мундштук был как бы продолжением тонкой руки девушки, Мэри задумчиво затягивалась дымом, обхватывая кончик мундштука губами, чуть тронутыми темно-бордовой помадой. Алекс словно заново увидел ее – она ощутимо изменилась, в облике появилось что-то старомодное, «винтажное», как принято говорить. Мэри стала по-другому одеваться, по-другому наносить макияж, даже прическа изменилась. Алекс усмехнулся про себя – явно тут не обошлось без Марго, та всегда любила менять что-то в своих друзьях, клиентах и близких людях. А уж если это касалось Мэри, то тут можно было не сомневаться, что Марго провела немало часов в раздумьях и с карандашом в руке. Она прекрасно рисовала, и это умение пригождалось. Кстати, пару портретов Мэри он видел еще в своем доме в Цюрихе, куда увез их обеих, спасая от преследования Кости.
– Так что, Мэри? – легко встряхнув головой, Алекс отогнал от себя все лишние мысли и вернулся к начатому разговору.
– Что? – откликнулась она, думая о своем.
– Я слушаю.
– А я молчу.
Он начал терять терпение – эта девчонка постоянно вела себя так, словно испытывала его на прочность, проверяла, как далеко сможет зайти. Порой ему страшно хотелось ударить ее – ударить так, чтобы помнила долго и не пробовала больше злить его. Но Алекс понимал – с Мэри такие фокусы не пройдут, она совершенно не склонна к подчинению, совершенно лишена необходимости в руководстве, абсолютно неуправляема. И даже он не в состоянии был изменить это. Просто странно, как могла Марго жить с ней в одном доме, вести ее дела и ухитряться терпеть отвратительный тяжелый характер Мэри. Но Марго… она всегда была покладистой, отходчивой и доброй, а потому сумела как-то исподволь управлять подругой.
Разговор прервался, в кухне снова повисло молчание, только тикали часы на стене над головой девушки. Алекс машинально крутил в пальцах кофейную ложечку, Мэри бесшумно водила кончиком мундштука по краю пепельницы. За стенкой, в спальне, тяжело вздохнула Марго.
Мэри вдруг поднялась, поежилась, обхватив себя за плечи, и снова встала перед окном, напряженно вглядываясь в сумерки.
– Зачем ты спросил меня о нем? – глухо выговорила она, и Алекс понял, что Мэри плачет. – Я стараюсь забыть, не думать – и тут являешься ты с вопросами. Зачем тебе – ты ведь и так все знаешь?
Алекс знал. За те годы, что он был знаком с этой девушкой, он собрал целое досье на ее супруга, в прошлом довольно известного карточного шулера, а ныне – благопристойного испанского бизнесмена. Этот Костя тот еще тип… Но не это интересовало сейчас Алекса, а причины, по которым Мэри в свое время вышла за него замуж. Насколько он понимал, особой любви к мужу она не испытывала, боялась его и при первой возможности сбежала. Алекс сам помогал ей, прятал у себя в доме и даже убил брата ее мужа – ну, так вышло, хорошо еще, что успел. По какой-то непонятной причине Костя никак не желал смириться с тем фактом, что Мэри жива, он несколько раз пытался исправить это, но, к счастью, неудачно. Сейчас, перед поездкой сюда, Алекс снова изучил все, что знал об этом человеке, и с удивлением обнаружил массу фотографий, на которых рядом с Костей была девушка, поразительно похожая на Мэри. В первый раз он даже подумал, что это она и есть, и только рассмотрев фото более внимательно, понял – нет. Похожа, но не она – у девушки не было того стержня, который ощущался в Мэри. Это открытие удивило и озадачило Алекса. Зачем человеку постоянно держать рядом с собой живое напоминание о бывшей жене, которую ненавидишь? И в памяти вдруг всплыл эпизод полуторогодичной давности. Они с Марго тогда поехали в Испанию – Мэри исчезла в России, от нее не было вестей, и Марго тосковала. Гуляя по Барселоне, они вдруг наткнулись на Костю в сопровождении этой самой девицы. Марго тогда едва не кинулась к ней, приняв за Мэри. Алексу же эта встреча сразу не понравилась, он не верил в совпадения и не хотел подвергать Марго опасности, а потому сразу увез ее в Москву.
Сейчас это воспоминание снова заставило Алекса напрячься – значит, уже в то время Костя задумал что-то, для чего ему непременно нужна была Мэри. Или девушка, похожая на нее. Понять бы еще, что именно.
Мэри взяла мундштук и сигарету, щелкнула зажигалкой и снова отвернулась к окну. Алекс ощутил вдруг острое желание обнять ее, прижать к себе и сказать – прекрати сопротивляться, дурочка, позволь мне просто быть рядом, позволь уберечь тебя от чего-то неотвратимого, приближение чего я чувствую, но пока не могу понять. Он встал и вновь подошел к ней, развернул к себе лицом.
– Мэри… – его голос стал глухим, руки осторожно обхватили запястья девушки, чуть потянули ее к себе. – Мэри…ну, когда ты устанешь разыгрывать эту комедию? Почему, за что ты мучаешь нас обоих?
Она выронила мундштук с погасшей сигаретой и вдруг прижалась к Алексу всем телом. В ее голове творился сумбур, она старалась скрыть это. Мэри давно понимала, что Марго уже никогда не будет с ним, но даже не Марго была препятствием. Это «что-то» жило в голове самой Мэри, мешало ей. Она хотела ответить Алексу взаимностью – и всегда останавливалась в последний момент, не в силах совладать с собой. И даже сейчас она уже заранее знала, что снова ответит ему отказом – как бы потом не было больно.
Прижавшись к нему еще на пару минут, Мэри решительно отвела его руки, сделала шаг назад и проговорила, глядя в пол:
– Не надо, Алекс…
– Не надо – что? – чуть удивившись, спросил он, хотя по голосу уже заранее угадал ответ. Она не разочаровала:
– Ты знаешь.
– Я хочу услышать это от тебя, – он взял ее за подбородок и заглянул в распахнутые глаза, в которых почему-то стояли слезы.
Мэри молчала. Молчание затягивало обоих, как водяная воронка, оба чувствовали, что любое слово сейчас сомкнет эту воду над их головами, и все – назад пути уже не будет, им ни за что не выплыть, не выбраться.
Алекс решил прекратить эту пытку первым. Он еще раз пристально посмотрел в глаза Мэри и пошел к двери. В тихой квартирке его шаги звучали глухо и страшно. «Поступь судьбы», – почему-то обреченно подумала Мэри и закрыла глаза, бессильно опускаясь на пол у ножки стола. Она не хотела еще и видеть, как уходит от нее человек, которого… Хотя теперь уже вряд ли стоило думать об этом. В очередной раз она все испортила, и кто мог поручиться, что им еще суждено увидеться? Никто…
– Мэри, ты тут? – голос Марго из спальни заставил девушку вздрогнуть.
– Да. Тебе что-то нужно? Может, чаю?
– Издеваешься? – мрачно поинтересовалась Марго, выходя и застывая в дверях кухни. – Ты чего на полу?
– Так…
– Понятно. Ушел? – молчаливый кивок головы. – Опять выгнала? – тот же жест. – А какого ж тогда черта сидишь теперь и страдаешь? – моментально вскипела Марго. – Я не понимаю – тебе что, действительно нравится доводить и себя, и его до ручки? Ты чего ждешь? Того, что однажды проснешься в каком-нибудь подвале сидя в наручниках? Ты этого от него ждешь? Поверь – он может.
– Не сомневаюсь, – усмехнулась Мэри, поднимая закатившийся под стол мундштук.
– Тогда зачем ты провоцируешь его на это?!
Если бы она могла объяснить…
– Если ты хочешь, я присмотрю, но мне будет сложно, – огромный светловолосый мужчина в неприметном сером свитере и простых черных джинсах обхватил лапищей высокий стакан с пивом и сделал глоток.
