Марина Кистяева
Интуиты. Ася
Глава 2
– Ася?
Алексей вскочил на ноги и бросился к сестре.
– Леш… – шепнула она побелевшими губами.
Цветы красным веером посыпались на пол. Девушка, точно ей было сложно устоять на ногах, покачнулась, прислонилась к стене и начала медленно оседать.
– Аська!
Алексей успел подхватить её на руки прежде, чем она упала. Матвей вскочил следом, в один момент растеряв всю свою невозмутимость.
Соломов, продолжая удерживать Асю, прошёл вглубь комнаты.
– Давай её на диван, – хмурясь, распорядился Матвей. Мало того, что гостья незваная, так еще, судя по всему, у нее проблемы. – Она потеряла сознание?
– Нет вроде бы, – Алексей положил Асю на диван, ловко подсунув ей под голову подушку. На лице молодого мужчины застыла тревога. – Ася, ты как? Нормально?
Девушка громко сглотнула и поднесла руку к горлу.
– Цветы… – выдохнула она, не в силах говорить. Потрясение было слишком сильным.
– Что – цветы? – нетерпеливо вмешался Матвей. Он стоял за спиной Алексея и озабоченно смотрел на девушку. Одно дело выгонять из дома незнакомку, другое – видеть, что человеку плохо.
И не важно, что этот человек – очень привлекательная хрупкая девочка…
– Они… – Ася оперлась ладонями на диван и попыталась сесть. Но брат помешал подняться.
– Лежи ты! Куда встаешь! – Алексей удержал ее за плечи.
Обеспокоенный взгляд Аси метнулся к Ионову. Тот застыл каменным изваянием, не сводя с нее пристального колючего взгляда. Брови нахмурены, губы сжаты, суровая складка залегла на переносье. Про таких, как он, в народе говорят: "Кремень, а не мужик".
– Тюльпаны были в багажнике, – пояснила девушка и поежилась от внезапного озноба.
Алексей покачал головой. Он положил руку на живот сестры, желая её успокоить, но это не помогло. На глазах у девушки показались слезы бессилия и страха и, как не пыталась она их скрыть, ей это не удалось. Губы посинели то ли от холода, то ли от накатившего нервного напряжения.
– Ася, откуда в багажнике взялись цветы? – брат смотрел на нее в упор, но голос его был мягким и ласковым. В конце концов, он уже знал ответ, но даже сейчас, видя эти тюльпаны собственными глазами, не мог поверить.
Губы девушки дрогнули в горькой усмешке.
– Он положил… Ты же знаешь, тюльпаны… Бог ты мой, откуда он их взял? Сейчас же сентябрь!
Ася закрыла лицо руками. На бледной коже виднелись разводы грязи. Страх, этот непроходимый вязкий страх, снова грозил погрузить её в трясину отчаяния и безысходности. Хороша она, ничего не скажешь! Отважная! Собралась уезжать на Дальний Восток, а стоило столкнуться с нависшей опасностью, задрожала, как осиновый лист на ветру.
– Цветы – не проблема. Сейчас что угодно и куда угодно можно заказать, – прокомментировал Матвей.
Вид трясущейся от страха девчонки его раздражал. Меньше всего он хотел наблюдать сейчас чье-то горе или несчастье. Ему вполне хватало и своего… Пережив настоящую трагедию, потеряв жену и ребенка, бывший опер озлобился, замкнулся в себе. Ему давно уже было плевать на других, он жил лишь воспоминаниями, с каждым днем все больше погружаясь в пучину собственного горя. Но на лице Аси в эту минуту читалось такое отчаяние, что огрубевшее сердце мужчины на мгновение дрогнуло.
Твою ж мать! Глубоко вздохнув, Матвей направился к бару:
– Кто что пить будет?
Пришло время исполнить обязанности радушного хозяина.
– Я – коньяк, – бросил ему вдогонку Алексей. – Ася – не пьет. Ей нельзя.
– А я хочу! – внезапно вставила свои "пять копеек" Ася, решительно отводя в сторону руки брата и поднимаясь. Плевать на то, как она выглядит! Плевать, что Ионов о ней подумает! Плевать о последствиях! Если она сейчас не успокоится, то сойдет с ума.
Алексей бросил на неё хмурый взгляд.
– Ася… – в его голосе послышалось предостережение.
Девушка покачала головой.
– Я хочу выпить, – своё желание она озвучила медленно, негромко, но в ее голосе прозвучала холодная сталь.
Алексей махнул рукой. Спорить с такой Асей было бесполезно.
– Делай, что знаешь.
Матвей не без интереса наблюдал за небольшой перепалкой своих гостей. Девчонка выглядела не лучшим образом, хотя и храбрилась изо всех сил. Невысокая, с тонкой костью. Про таких говорят «изящная». Кажется, сожмешь ее покрепче – и кости затрещат.
При мысли о том, что её можно сжать, Матвей поморщился. Хорошо, что Соломов за ним не наблюдает. Черт возьми, вот какого хрена они к нему приперлись? И эта… Да, маленькая. Да, хрупкая. Да, именно такая, как ему всегда нравилось!
В памяти невольно всплыл момент их нечаянного «знакомства», когда он прижал её спиной к своей груди, и маленькая аккуратная попка девушки невольно коснулась его бедер. В паху тут же приятно заныло, напомнив о долгом воздержании. Мать твою, начинается! Не хватало еще наброситься на нее, будто дикий зверь. Вряд ли Алексей это одобрит…
Уточнять, что будет пить девочка, Матвей не стал. Достал пузатую бутылку с янтарной жидкостью и три широких стакана, плеснул коньяка. Поставил все на небольшой хромированный поднос, стоящий тут же, в баре, захлопнул стеклянные дверки и с подносом вернулся к дивану.
– Без закуски? – съязвил Алексей, беря свой стакан.
– Дорогу к холодильнику сам найдешь, – отрезал Матвей и быстро осушил содержимое своего стакана.
Ася нервно облизнула губы, глядя на обоих мужчин. Потом отвела взгляд, избегая встречаться глазами с братом, и решительно потянулась к подносу.
– За последствия отвечаешь ты, – кивнул Соломов товарищу, наблюдая, как сестра, морщась и давясь, пьет алкоголь.
Матвей тоже заметил, что девушка пьет неумело. Это слегка удивило, но в то же время добавило плюсик в мысленный список Асиных достоинств, который, пока что, был катастрофически мал в его понимании. Ионов не любил пьющих женщин, не любил, когда женщина, пытаясь пустить пыль в глаза, поглощала спиртное стаканами и не морщилась. Такие женщины вызывали у него только брезгливость и недоумение.
– Ошибаешься, – ответил он. – Я пока ни за что не отвечаю.
Он понял, на что намекает Соломов. И принимать на себя обязательства не спешил.
Ася выпила обжигающую нутро жидкость и снова посмотрела на тюльпаны. Потом перевела взгляд на брата.
– Как быстро ты сможешь исправить машину?
– А ты уже собираешься уезжать?
– Да.
– И куда, интересно? – Алексей начинал злиться. Сначала Ионов со своим «радушием», теперь Ася с оскорбленным самолюбием. Он устал, как тысяча чертей, намучился с машиной, промок, замерз. И у него не было ни малейшего желания выступать буфером между этими двумя, которые по какой-то неизвестной причине не смогли найти общий язык. Что между ними произошло, пока его не было?
Алексей знал, у Ионова тяжелый характер. Давняя трагедия изменила его, сделала замкнутым и нелюдимым, и Соломов никогда не решался нарушить уединение друга. До этого дня. Сейчас ему нужна была помощь. Точнее, не ему – Асе. А потому ссора этих двоих не вписывалась в его планы.
Ася, насупившись, буркнула:
– Не знаю ещё.
– Замечательно! – Алексей раздраженно хлопнул себя по коленям. – Ася, послушай меня. Я не смогу тебя никуда отвезти, у меня через три дня самолет…
– Я сама, – упрямо прервала его девушка. Она сжала руки в маленькие кулачки и положила их на колени. Ее напряженная спина ясно говорила о решимости стоять на своем.
Соломов застонал сквозь стиснутые зубы и схватился за голову:
– Начинается! Сплошной геморрой с этими бабами! Ионов, я тебя как друга прошу, сделай что-то! А?
Матвей, севший на этот раз в кресло, стоящее напротив дивана, демонстративно сложил руки на груди, показывая полное равнодушие к происходящему. Вступать в диалог он не спешил. Решил понаблюдать.
– Занял позицию – моя хата с краю? Прекрасно! – взорвался Алексей, сообразив, что товарищ его игнорирует. – Но учти, на этот раз отвертеться тебе не удастся. Я предупреждал, ей наливать не стоит. При ней вообще пить нельзя.
– Это почему же? – поинтересовался Матвей, откидываясь на спинку кресла. – Буйная?
– Ага! – непонятно чему обрадовался Соломов. – Буйная! Да еще какая! У нее редкая форма алкогольной интоксикации. Пьянеет от конфет с коньяком. И становится неуправляемой. Так что готовься к скандалу и женской истерике.
– Я не собираюсь закатывать истерику! – воскликнула Ася, гневно сверкая глазами.
– Ну-ну, – выдохнул Алексей и тоже откинулся на спинку. – Предлагаю объявить тайм-аут. И помыться. Ионов, хоть в ванную-то нас пустишь?
Хозяин дома резко напрягся. Его глаза стали колючими, взгляд разом потяжелел.
– А говорил, что двоюродная! – как-то зло вырвалось у мужчины.
Соломов сначала не понял смысла, вложенного в реплику сослуживца, а потом откинул голову назад и громко захохотал.
– Ионов, ты тут совсем одичал! Честное слово! Вот ты сейчас о чем подумал? А?
– Какая разница, – фыркнул хозяин дома. – Будет вам ванная. Или душ. Кому как захочется.
– Я никуда не пойду, – в разговор вступила Ася. От принятого алкоголя к её щекам прилила кровь, они разрумянились, болезненная бледность исчезла. Только губы по-прежнему оставались синюшными, да в глазах плескалась затаенная тревога.
– Ася, придется. Помоешься и согреешься.
– Мне ничего не надо от… от этого, – Ася даже не желала смотреть в сторону Ионова. Она втянула голову в плечи и обхватила себя руками. В одном Лешка ошибся – истерики не будет. Что ей сейчас хотелось, так это забиться в темный уголок и всласть пореветь.
– Так, всё понятно, – Алексей, хлопнув себя по коленям, поднялся. – Где у тебя душевая?
– На втором этаже. Вторая дверь справа, – Ионов как сидел, так и продолжил сидеть. Лишь вздувшиеся вены на висках выдавали его внутреннее напряжение.
– Отлично. Ася, идем со мной.
– Не пойду, – всхлипнула девушка.
Соломов выругался и демонстративно возвел глаза к небу, после чего натянуто улыбнулся:
– Сестренка, скажи-ка, давно ли тебя носили мужчины на руках?
Ася нахмурилась и настороженно посмотрела на Лешку:
– Не припомню… такого случая…
То, как вернул её в дом Ионов – не считается.
– Ё! Вот так упущение! Ничего, сейчас наверстаем!
– Что ты…
Договорить она не успела. Брат ловко подхватил её под спину и ноги и поднял.
– Отпусти…
– Женщина, вот честное слово, лучше помолчи.
Как ни странно, Ася послушалась. У неё даже не осталось сил спорить. Пусть, что хотят, то и делают. Её собираются отнести помыться? Отлично! Пусть несут. Она всё равно сбежит. Вот возьмет и сбежит. Да-да. Пока они будут дальше решать за неё её же судьбу, она осторожно, чтобы деревянные ступени не скрипели, спуститься вниз, и уйдет в лес. Пусть её тогда ищут.
Она даже представила, как оба мужчины, испытывая муки совести, рыщут под дождем в чаще, то и дело выкрикивая ее имя. И так жалко стало себя, что слезы, крупные, как горох, заструились из ее глаз.
Сцепив руки на шее брата, она выглянула из-за его плеча. Ей совсем не хотелось смотреть на Ионова, но так получилось. Случайно. Их взгляды столкнулись. Всего на одно мгновение, но в серых глазах мужчины она увидела тяжелый осадок.
Ионов смотрел, не мигая, в упор.
Изучал.
Запоминал.
Что-то решал…
Алексей ничего не заметил. Почти не чувствуя своей ноши, он уверенно преодолел лестницу на второй этаж, где находились хозяйская спальня, несколько запертых комнат и два санузла. Тот, кто планировал этот дом, рассчитывал на большую семью…
* * *
Спустя пять минул Соломов вернулся в гостиную.
– Ионов, я тебя пристрелю, – заявил он товарищу, который по-прежнему сидел в кресле с отсутствующим видом.
– Не забудь хорошо прицелиться, – равнодушно отрезал Матвей. Только выступившие желваки на скулах говорили о скрытых эмоциях.
– Ася и так нервничает, а тут ты…
– Стоп, брат! – Матвей вскинул руку. – Вот на этом моменте поподробнее. Какое отношение я имею к истерикам твоей родственницы?
Алексей раздраженно поджал губы и вернулся на диван.
– Налей ещё. А лучше – неси всю бутылку.
– Ты же собирался ванную принять.
Соломов махнул рукой.
– Обойдусь. Сейчас обсохну. Камин включишь?
– Он не электрический. Сам разожги.
– Тогда с тебя ещё закуска.
– Не много ли хочешь, Соломов?
– В самый аккурат.
Кряхтя, точно старик, Алексей поднялся и направился к камину, а Матвей пошёл на кухню. Достал из холодильника лимон и копченое мясо. Нарезал тонкими ломтиками. Посмотрел в сторону жаркого, приготовленного утром. Ладно, поужинают, когда Ася спустится вниз. Если у неё и в самом деле сильная алкогольная интоксикация, поужинать ей точно не помешает.
Когда он вернулся, дрова в камине уже приветливо потрескивали, а коньяк был разлит.
– Оперативно ты, – заметил Матвей, ставя тарелки на столик.
– Будешь тут шустрым.
Мужчины, не чокаясь, выпили. Поставили стаканы на поднос и встретились взглядами.
– Ну и? – спросил Алексей, тяжело вздыхая.
– Что конкретно ты от меня хочешь.
– Во! Это я понимаю, другой разговор!
– Не спеши радоваться. Я ещё не дал согласия, – Матвей врал, но врал убедительно – ни один мускул не дрогнул на его лице.
– Давай, я тебе быстро расскажу предысторию?
– Валяй, – согласился Матвей, снова наполняя стаканы.
– Если коротко, то она звучит так. Мать Аси…
– Давай очень коротко.
– Черт побери, Ионов…
– Еще короче, – мужчина был неприступен.
– Ок. Асе было восемнадцать, когда она помогла нашему Центру поймать одного ублюдка. В их городке пропал мальчишка, подросток двенадцати лет. Нашли, как сам понимаешь, уже труп, причем со следами насилия и издевательств. Ася сама позвонила мне и попросила приехать. На вопрос, откуда она узнала мой номер, ответила – увидела. Я, помню, тогда ещё подумал: "О! Наш клиент!" Едва ли руки не потирал в предвкушении. Откуда мне было знать, что встречусь с нервным подростком, который долгие годы страдал от собственного дара? Это я сейчас про Асю.
– Я понял. А где я был? Почему не помню этот случай? – уточнил Матвей, хмурясь сильнее.
– В Индонезии. Командировка на полгода. Местные шаманы-колдуны.
Ионов сдержанно кивнул. Да, та командировка была жаркой.
– Дальше.
– Так я познакомился с Асей. Девочка оказалась очень способной, с большим потенциалом. Смогла восстановить ход событий, подержав в руках личные вещи жертвы. В подробностях описала убийцу. Благодаря этому мы взяли его через неделю. Потом выяснилось, что на нем еще три изнасилования. И он весьма уважаемый человек, директор музыкальной школы, мать вашу! Удавил бы гада собственными руками.
– На этом история не кончилась, – сухо констатировал Ионов.
Алексей покачал головой.
– Нет. Его признали невменяемым и отправили на принудительное лечение. Гуманный у нас суд, что тут скажешь. Больничная койка это тебе не тюремная камера, да и на зоне он вряд ли бы долго прожил… Сам знаешь, как там к педофилам относятся…
Эффектная пауза.
– Хочешь сказать, тюльпаны это его рук дело? – медленно произнес Матвей, не спуская с товарища внимательного взгляда.
– Уверен.
– Интересно. И каким образом?
– Этого я не знаю. По документам, он на лечении в психиатрической клинике тюремного типа. Свидания с ним запрещены, передачи тоже.
– Соломов… – в голосе Матвея послышалось предупреждение.
– Я пытался связаться с лечащим врачом, но по телефону это не удалось, а ехать туда и все выяснять, у меня нет времени.
– О как.
– Да! – Алексей повысил голос и от накативших чувств ударил раскрытой ладонью по подлокотнику. – Этот гад, когда парни его оприходовали, угрожал Асе. Сказал, что найдет ее. Тогда я и внимания на это не обратил, не он первый, не он последний. Сталкивались сотню раз. Но! Две недели назад Асю начали беспокоить кошмары. Потом непонятные звонки на ее мобильный и городской. Кто-то звонил среди ночи, молчал и дышал в трубку. Она сменила SIM-карту и оператора, теперь ее номер знаю только я. Но на этом дело не закончилось. Появились записки. Причем, в самых неожиданных местах, а теперь, вот… цветы, – мужчина кивнул в сторону измятых тюльпанов. – Я уверен, он на свободе.
Ионов напрягся:
– Интересно, как цветы попали в багажник твоей машины? Думаешь, он следит за вами?
– Скорее всего. Брат, ты даже не представляешь… – Алексей не договорил, поморщился. – И моя командировка совсем некстати!
– Отказаться не можешь?
– Нет. В Центре ничего не меняется. Матвей, вся надежда на тебя. Не могу я отдать Асю нашим парням. Всё равно дергаться буду. Хочу, чтобы она под твоим присмотром была.
– Мне не нравится твоя идея.
– А мне не нравится, что не знаю, где этот долбаный педофил-убийца! От тюряги, сука, открестился, под дурочка закосил! Вот что вдвойне напрягает, – Алексей нервно провел ладонью по коротким всё ещё влажным волосам. – Матвей, выручай.
Матвей не спешил с ответом. Ситуация складывалась откровенно говоря прескверная. Отказать бывшему сослуживцу он мог с легкостью. Несмотря на сомнения Лехи, парни из Центра смогут обеспечить Асе должную охрану, он не сомневался. Возьмут девчонку под контроль. Не в первой. Смущали другие факторы. То, что убийца знал о передвижениях Аси, одно дело. Но каким образом он оказался на свободе и кто за это несет ответственность – это другое.
– Думаешь, это побег? – озвучил Ионов собственные мысли.
– Скорее всего. Но меня напрягает, что нет никакой информации. Полиция, Центр, ФСБ – везде глухо, будто и не было ничего. Такое ощущение, что его прикрывают…
Матвей сузил глаза. Да, это настораживало, и довольно серьезно. Человек не иголка, просто так исчезнуть не может, особенно из-под стражи, а вот если это все же случилось, значит, кто-то хорошо постарался…
А еще… девчонка.
Такая нежная. Ранимая.
Он вспомнил ее в тот момент, когда остановил в лесу, чтобы вернуть в дом. Тогда ему показалось, что она набросится на него с кулаками. Ну, или пошлет по матушке. Нет. Обошлось всё миролюбиво. А когда она упала в грязь, ему захотелось ее утешить, прижать к себе, укрыть от дождя…
И это было хуже всего.
Впускать в свою жизнь еще одну Ионов не собирался.
Даже в качестве подопечной.
– Я подумаю, – глухо отозвался он, в очередной раз наполняя стаканы. Бутылка стремительно пустела, но мужчины не хмелели.
– И долго будешь думать, брат? У меня нет времени.
– Всё равно машина сломана. Придется вызывать эвакуатор, чтобы доставить её в город.
На щеках Соломова, покрытых трехдневной щетиной, появился легкий румянец.
– Машина сломана для Аси, – признался он с заговорщицким видом.
– Ёперный театр, Соломов, ты чего творишь?! – вспылил Ионов.
– То, что надо, то и творю. Асю назад в город я не повезу. Она останется у тебя. Точка.
– Пытаешься навязать? – мгновенно посуровел Ионов.
– Понимай, как хочешь. Сам подумай, что с ней будет. Она и к тебе-то согласилась поехать через "не могу" и "не хочу никого стеснять". Или ты думаешь, она еще одна Мери Сью? Или как там принято называть дамочек "я-все-смогу-я-всё-сумею"? Да ни хрена! Только шерсть дыбом, да глазищи сверкают, а сама дрожит, как лист осиновый. И я уверено на сто пудов, хотя она мне ничего и не говорит, но если бы она не знала, что ей угрожает смертельная опасность, хрен бы ко мне обратилась. Так бы и сидела в своей провинции!
Матвей, сцепив пальцы в замок, поднес руки к подбородку. Он уже понял, что Ася за себя постоять не сможет. Могла бы – сейчас красовался бы на его щеке отпечаток её ладони.
И убийца-педофил, идущий по следу… Какой у него мотив? Что ему нужно? Как сексуальный объект она вряд ли ему интересна, если, по рассказам Соломова, этот мерзавец на мальчиках специализируется. Тогда что? Месть?
Стоило Матвею подумать, как грязные руки, запачканные кровью детей, дотрагиваются до дрожащих плеч Аси, спускаются к холмикам грудей, сжимают их, его захлестнула плохо контролируемая ярость. Он сцепил пальцы сильнее, отчего костяшки побледнели.
– Всё равно мне не нравится затея оставить её со мной, – процедил он, не размыкая губ.
Алексей еле сдержал улыбку, мысленно проскандировав троекратное «ура». Друг уже не говорил категоричное «нет», как было тридцать минут назад. И взгляд у него поменялся. Задумчивый стал. Обеспокоенный. То, что надо. Чего уж греха таить, Соломов неплохо знал Матвея. Знал, какие методы использовать и на какие точки давить.
– Больше не с кем, – развел он руками. – От парней с Центра она отмахнется. Сядет в поезд и уедет в какой-нибудь Урюпинск.
– А от меня, значит, не уедет?
– От тебя ещё никто не уходил. Слушай, мне кажется, или вода не льется? Я не слышу, чтобы Аська душ принимала.
Мужчины переглянулись, одновременно прислушиваясь, и разом вскочили на ноги. Бросились к лестнице. Едва не столкнувшись у ее основания, они, перепрыгивая через ступеньку, взлетели на второй этаж.
– Аська! – закричал Алексей, распахивая дверь, ведущую в хозяйскую спальню.
Дверь в ванную комнату находилась внутри и была приоткрытой. Первой до неё добрался Соломов. Распахнул шире и застыл на пороге.
– Какого… – далее следовала нецензурная лексика, которой сегодня в избытке грешил молодой человек.
По тому, как расслабились плечи бывшего сослуживца, Матвей догадался, что ничего страшного не произошло. Заставил себя остановиться в центре комнаты и лаконично спросить:
– Что?
– А ты сам посмотри.
Алексей отступил, давая простор для маневров. Матвей подошел к нему.
– И что это значит?
– А то, Ионов. На будущее – не давай ей пить. И конфеты с коньяком не покупай, даже если будет на коленях просить и в глаза заглядывать.
– Будущее – это ещё под вопросом, – проворчал Матвей.
– Ну-ну.
Двое взрослых мужчин застыли в дверном проеме с растерянными лицами. Тревога в их глазах сменилась недоумением.
– У меня назрел такой вопрос, – Алексей задумчиво поскреб подбородок. – Кто её раздевать будет?
На поддоне душевой, свернувшись клубочком, прямо в мокрой одежде, прижавшись одним плечом к стеклянной кабинке, мирно спала Ася.