Марина Цветаева
Любви старинные туманы
На красном коне
Анне Ахматовой
И настежь, и настежь
Руки – две.
И навзничь! – Топчи, конный!
Чтоб дух мой, из ребер взыграв – к Тебе,
Не смертной женой – Рожденной!
Не Муза, не Муза
Над бедною люлькой
Мне пела, за ручку водила.
Не Муза холодные руки мне грела,
Горячие веки студила.
Вихор ото лба отводила – не Муза,
В большие поля уводила – не Муза.
Не Муза, не черные косы, не бусы,
Не басни, – всего два крыла светлорусых –
Коротких – над бровью крылатой.
Стан в латах.
Султан.
К устам не клонился,
На сон не крестил.
О сломанной кукле
Со мной не грустил.
Всех птиц моих – на свободу
Пускал – и потом – не жалея шпор,
На красном коне – промеж синих гор
Гремящего ледохода!
*
Пожарные! – Широкий крик!
Как зарево широкий – крик!
Пожарные! – Душа горит!
Не наш ли дом горит?!
Споло́шный колокол гремит,
Качай-раскачивай язык,
Споло́шный колокол! – Велик
Пожар! – Душа горит!
Пляша от страшной красоты,
На красных факелов жгуты.
Рукоплещу – кричу – свищу –
Рычу – искры мечу.
Кто вынес? – Кто сквозь гром и чад
Орлом восхи́тил? – Не очнусь!
Рубашка – длинная – до пят
На мне – и нитка бус.
Вой пламени, стекольный лязг…
У каждого – заместо глаз –
Два зарева! – Полет перин!
Горим! Горим! Горим!
Трещи, тысячелетний ларь!
Пылай, накопленная кладь!
Мой дом – над всеми государь,
Мне нечего желать.
– Пожарные! – Крепчай, Петух!
Грянь в раззолоченные лбы!
Чтобы пожар не тух, не тух!
Чтоб рухнули столбы!
Что́ это – вдруг – рухнуло – вдруг?
Это не столб – рухнул!
Бешеный всплеск маленьких рук
В небо – и крик: – Кукла!
Кто это – вслед – скоком гоня
Взор мне метнул – властный?
Кто это – вслед – скоком с коня
Красного – в дом – красный?!
Крик – и перекричавший всех
Крик. – Громовой удар.
Вздымая куклу, как доспех,
Встает, как сам Пожар.
Как Царь меж огненных зыбей
Встает, сдвигает бровь.
– Я спас ее тебе, – разбей!
Освободи Любовь!
*
Что́ это вдруг – рухнуло? – Нет,
Это не мир – рухнул!
То две руки – конному – вслед
Девочка – без – куклы.
Злая луна – в прорезь окон.
Первый мне снится сон.
Стоим, обнявшись туго,
Над шумом, где поток.
Вплоть до ноги упругой
Взлетает пенный клок.
Глядим, обнявшись немо,
На пенные столбы.
Я – все его гаремы,
Он – все мои гербы.
Стоим, сплечившись круто:
Бок в бок, ладонь в ладонь.
Вплоть до ноги разутой
Взмывает пенный конь…
– Клянись, что тотчас – с мосту,
Коль я туда – цветок,
Платок… – Глядит – и – просто
Вниз головой – в поток!
Мост ли дрожит, я ли – дрожу?
Кровь или вал – стонет?
Окаменев – тупо – гляжу,
Как моя жизнь – тонет.
Кто это вдруг – взмахом плаща
В воздух меня – вскинул?
Кто это вдруг – красным всплеща
Полымем – в огнь синий?!
Всплеск – и победоносный зов
Из бездны. – Плавный вскок.
Подъемля тело как улов,
Встает как сам Поток.
Как Царь меж вздыбленных зыбей
Встает, сдвигает бровь.
– Я спас его тебе, – убей!
Освободи Любовь!
Что́ это вдруг – ринулось – нет! –
Это не смерч-вьюга!
То две руки – конному – вслед
Девушка – без – друга!
Мутная мгла – в прорезь окон.
Новый мне снится сон.
Ночь гонится – а путь таков:
Кровь в жилах сжата.
Сын! Детище моих боков, –
Веди, вожатый!
Мужайся, отрок! – Дух Горы
Один – нас двое.
Здесь только зори да орлы,
Да мы с тобою.
Вихрь! – Боги бы вернулись вспять,
Орлам он страшен…
Ввысь, первенец! – За пядью пядь –
Высь будет нашей!
На то и сына родила,
Прах дольний гло́жа –
Чтоб из-под орльего крыла
Мне взял – гром Божий!
Черная высь. – Голый отвес.
Маленьких рук – стержни.
Кто это там – точно Зевес
В люльке – орла держит?
Смех – и в ответ – яростный всплеск
Крыл и когтей – сверла.
Кто это вслед – наперерез –
Молнией – в гром орлий?!
Хрип – и громоподобный ре́в
Грудь горную рассек.
Как первенца его воздев,
Встает как сам Набег.
Как Царь меж облачных зыбей
Стоит, сдвигает бровь.
– Я спас его тебе, – убей!
Освободи Любовь!
Что́ это вдруг – хрустнуло – нет! –
Это не сушь-дерево.
То две руки – конному – вслед
Женщина – без чрева!
Злая заря – в прорезь окон.
Третий мне снится сон.
*
Февраль. Кривые дороги.
В полях – метель.
Метет большие дороги
Вето́в – артель.
То вскачь по хребтам наклонным,
То – снова круть.
За красным, за красным конным
Bсе тот же путь.
То – вот он! рукой достанешь!
Как дразнит: Тронь!
Безумные руки тянешь,
И снегом – конь.
Султан ли – в главах – косматый,
Аль так – ветла?
Эй, рук не складайте, сваты!
Мети, ветра!
Мети, громозди пороги –
Превыше скал,
Чтоб конь его крутоногий
Как вкопан – стал.
И внемлют ветра – и стоном
В ответ на стон,
Торопится красным гоном
Мой конный сон.
Косматых воскрылий взлеты,
Аль так – ветла?
Вздымайте, вздымайте метлы!
Держись, ветра!
А что ж это там за глыба
Всплывает – там?
Как будто бы вьюгой вздыблен
Стоглавый храм.
Конец и венец погоне!
Уж в лоб, треща,
Мне пламень подков, в ладони –
Уж край плаща!
На помощь, с мечом и громом,
Всех Воинств Царь! –
Но прядает конь – и громом
Взгремел в алтарь!
*
Стремлю, а за мною – сворой
Вся рать ветров.
Еще не остыл – по хорам –
Разлет подков.
Как рокот Сорокоуста,
Метель взмелась:
Престол опрокинут! – Пусто!
Как в землю сгас!
Стоните, стоните, стены!
Метель, ярись!
Померкло от конской пены
Сиянье риз.
Шатается купол. – Рухай,
Сонм сил и слав!
И рухает тело – руки
Крестом распяв.
*
Огромною битвой радуг –
Разлет лампад.
– Прими меня, чист и сладок,
За ны – распят.
Ревнивая длань, – твой праздник!
Прими огонь!
Но что – с высоты – за всадник,
И что за конь?
Доспехи на нем – как солнце…
– Полет крутой –
И прямо на грудь мне – конской
Встает пятой.
Огненный плащ – в прорезь окон.
Огненный – вскачь – конь.
И не метель
Метет, – метла.
И не султана взмах, –
Ветла,
Седые космы разметав,
Качает стан, – и не орлий клюв
Заоблачный, – то нос уткнув
В густое облако котла –
С тряпкой в руках –
Бабка.
И тот же стаканом прикрытый штоф.
Отставит – опять пригубит.
– Какой ж это сон мой? – А сон таков:
Твой Ангел тебя не любит.
Гром первый по черепу – или лом
По черепу?! – Люди! Люди!
В сухую подушку вгрызаясь лбом,
Впервые сказать: Не любит!
Не любит! – Не надо мне женских кос!
Не любит! – Не надо мне красных бус!
Не любит! – Так я на коня вздымусь!
Не любит! – Вздымусь – до неба!
О дух моих дедов, взыграй с цепи!
Шатай вековые сосны!
О дух моих дедов – Эол! – трепи
Мои золотые космы!
На белом коне впереди полков
Вперед – под серебряный гром подков!
Посмотрим, посмотрим в бою каков
Гордец на коне на красном!
Разломано небо! – Благой знак:
Заря кровянит шлем мой!
Солдаты! До неба – один шаг:
Законом зерна́ – в землю!
Вперед – через ров! – Сорвались? – Ряд
Другой – через ров! – Сорвались? – Вновь
Другой – через ров! – На снегу лат
Не знаю: заря? кровь?
Солдаты! Какого врага – бьем?
В груди холодок – жгуч.
И входит, и входит стальным копьем
Под левую грудь – луч.
*
И шепот: Такой я тебя желал!
И рокот: Такой я тебя избрал,
Дитя моей страсти – сестра – брат –
Невеста во льду – лат!
Моя и ничья – до конца лет.
Я, руки воздев: Свет!
– Пребудешь? Не будешь ничья, – нет?
Я, рану зажав: Нет.
*
Не Муза, не Муза, – не бренные узы
Родства, – не твои путы,
О Дружба! – Не женской рукой, – лютой,
Затянут на мне –
Узел.
Сей страшен союз. – В черноте рва
Лежу – а Восход светел.
О кто невесомых моих два
Крыла за плечом –
Взвесил?
Немой соглядатай
Живых бурь –
Лежу – и слежу
Тени.
Доколе меня
Не умчит в лазурь
На красное коне –
Мой Гений!
13–17 января 1921
Ночь
Когда друг другу лжем
(Ночь, прикрываясь днем),
Когда друг друга ловим
(Суть, прикрываясь словом),
Когда друг к другу льнем
В распластанности мнимой
(Смоль, прикрываясь льном,
Огнь, прикрываясь дымом…),
Взойди ко мне в ночи
Так: майского жучка
Ложь – полунощным летом.
Так: черного зрачка
Ночь – прикрываясь веком…
Ты думаешь, робка
Ночь – и ушла с рассветом?
Так: черного зрачка
Ночь – прикрываясь веком…
Свет – это только плоть!
Столпником на распутье:
Свет: некая милоть,
Наброшенная сутью.
Подземная река –
Бог – так ночь под светом…
Так: черного зрачка
Ночь – прикрываясь веком…
Ты думаешь – исчез
Взгляд? – Подыми! – Течет!
Свет – это только вес,
Свет – это только счет…
Свет – это только веко
Над хаосом…
Ты думаешь – робка
Ночь? –
Подземная река –
Ночь, – глубока под днем!
– Брось! Отпусти
В ночь в огневую реку.
Свет – это только веко
Над хаосом…
Когда друг другу льстим
(Занавес слов над глубью!),
Когда друг друга чтим,
Когда друг друга любим…
Июнь 1923
«На назначенное свиданье…»
На назначенное свиданье
Опоздаю. Весну в придачу
Захвативши – приду седая.
Ты его высоко назначил!
Будут годы идти – не дрогнул
Вкус Офелии к горькой руте!
Через горы идти – и стогны,
Через души идти – и руки.
Землю долго прожить! Трущоба –
Кровь! и каждая капля – заводь.
Но всегда стороной ручьевой
Лик Офелии в горьких травах.
Той, что, страсти хлебнув, лишь ила
Нахлебалась! – Снопом на щебень!
Я тебя высоко любила:
Я себя схоронила в небе!
18 июня 1923
Луна – лунатику
Оплетавшие – останутся.
Дальше – высь.
В час последнего беспамятства
Не очнись.
У лунатика и гения
Нет друзей.
В час последнего прозрения
Не прозрей.
Я – глаза твои. Совиное
Око крыш.
Буду звать тебя по имени –
Не расслышь.
Я – душа твоя: Урания:
В боги – дверь.
В час последнего слияния
Не проверь!
20 июня 1923
«Как бы дым твоих ни горек…»
Как бы дым твоих ни горек
Труб, глотать его – все нега!
Оттого что ночью – город –
Опрокинутое небо.
Как бы дел твоих презренных
День ни гол, – в ночи ты – шах!
Звезды страсть свела – на землю!
Картою созвездий – прах.
Гектором иль Бонапартом
Звать тебя? Москва иль Троя?
Звездной и военной картой
Город лег…
Любовь? – Пустое!
Минет! Нищеты надземной
Ставленник, в ночи я – шах!
Небо сведено на землю:
Картою созвездий – прах
Рассыпается…
30 августа 1923
Минута
Минута: минущая: минешь!
Так мимо же, и страсть и друг!
Да будет выброшено ныне ж –
Что завтра б – вырвано из рук!
Минута: мерящая! Малость
Обмеривающая, слышь:
То никогда не начиналось,
Что кончилось. Так лги ж, так льсти ж
Другим, десятеричной кори
Подверженным еще, из дел
Не выросшим. Кто ты, чтоб море
Разменивать? Водораздел
Души живой? О, мель! О, мелочь!
У славного Царя Щедрот
Славнее царства не имелось,
Чем надпись: «И сие пройдет» –
На перстне… На путях обратных
Кем не измерена тщета
Твоих Аравий циферблатных
И маятников маета?
Минута: мающая! Мнимость
Вскачь – медлящая! В прах и в хлам
Нас мелящая! Ты, что минешь:
Минута: милостыня псам!
О, как я рвусь тот мир оставить,
Где маятники душу рвут,
Где вечностью моею правит
Разминовение минут.
12 августа 1923
«Ты, меня любивший фальшью…»
Ты, меня любивший фальшью
Истины – и правдой лжи,
Ты, меня любивший – дальше
Некуда! – За рубежи!
Ты, меня любивший дольше
Времени. – Десницы взмах!
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.
12 декабря 1923
Приметы
Точно гору несла в подоле –
Всего тела боль!
Я любовь узнаю по боли
Всего тела вдоль.
Точно поле во мне разъяли
Для любой грозы.
Я любовь узнаю по дали
Всех и вся вблизи.
Точно нору во мне прорыли
До основ, где смоль.
Я любовь узнаю по жиле,
Всего тела вдоль
Стонущей. Сквозняком как гривой
Овеваясь, гунн:
Я любовь узнаю по срыву
Самых верных струн
Горловых, – горловых ущелий
Ржавь, живая соль.
Я любовь узнаю по щели,
Нет! – по трели
Всего тела вдоль!
29 ноя6ря 1924
Поэма лестницы
Короткая ласка
На лестнице тряской.
Короткая краска
Лица под замазкой.
Короткая – сказка:
Ни завтра, ни здравствуй.
Короткая схватка
На лестнице шаткой,
На лестнице падкой.
В доме, где по ночам не спят,
Каждая лестница водопад –
В ад…
– стезею листков капустных!
Точно лестница вся из спусков,
Точно больше (что́ – жить! жить – жечь!)
Расставаний на ней, чем встреч.
Так, до розовых уст дорваться –
Мы порой забываем: здравствуй.
Тех же уст покидая край –
Кто – когда – забывал: прощай.
Короткая шутка
На лестнице чуткой,
На лестнице гудкой.
От грешного к грешной
На лестнице спешной
Хлеб нежности днешней.
Знаешь проповедь
Тех – мест?
Кто работает,
Тот – ест.
Дорого в лавках!
Тощ – предприимчив.
Спать можно завтра,
Есть нужно нынче.
В жизненной давке –
Княжеский принцип:
Взять можно завтра,
Дать нужно нынче.
Взрывом газовым
Час. Да-с.
Кто отказывал,
Тот – даст.
Даст!
(Нынче зубаст
Газ) ибо за нас
– Даст! – (тигр он и барс),
…………………
Ящик сорный,
Скажут, скажите: вздор.
И у черной
Лестницы есть ковер.
(Масти сборной,
Правда…) Чеснок, коты, –
И у черной
Лестницы есть Coty.
Любят сласти-то
Червяки теснот!
Это – классика:
Чердаку – чеснок.
Может, лечатся…
А по мне – так месть:
Черной лестницы
Черноту заесть.
Стихотворец, бомби́ст, апаш
Враг один у нас: бэль-этаж.
Короткая сшибка
На лестнице щипкой,
На лестнице сыпкой –
Как скрипка, как сопка,
Как потная стопка.
Работает – топка!
Короткая встрепка
На лестнице шлепкой,
На лестнице хлопкой.
Бьем до искр из глаз,
Бьем – в лежь.
Что́ с нас взыскивать?
Бит – бьешь.
Владельца в охапку –
По лестнице каткой,
По лестнице хлипкой –
Торопится папка,
Торопится кепка,
Торопится скрипка.
– Ох, спал бы и спал бы!
Сжевала, сгноила, смолола!
Торопятся фалды,
Торопятся фалды,
Торопятся полы.
Судор’жь! Сутолочь!
Бег! Приз!
Сами ж путают:
Вверх? вниз?
Что́ этаж – свой кашель:
В прямой связи.
И у нашей
Лестницы есть низы,
Кто до слез, кто с корнем,
Кто та́к, кхи, кхи –
И у черной
Лестницы есть верхи.
– Вас бы выстукать!
– Ки́ркой в грудь – ужо!
Гамма приступов
От подвала – до
Крыши – грохают!
Большинством заплат –
Маркса проповедь
На стравинский лад.
Короткая спевка
На лестнице плевкой:
Низов голосовка.
Не спевка, а сплевка:
На лестницу легких
Ни цельного – ловко!
Торопкая склевка.
А ярости – в клохтах!
Работают – ох как!
Что́ ни бросите –
Все – в ход.
Кто не досыта ест –
Жрет.
Стол – как есть домашний:
Отъел – кладут.
И у нашей
Лестницы – карта блюд.
Всех сортов диета!
Кипящий бак –
И у этой Лестницы – Франценсбад.
Сон Иакова!
В старину везло!
Гамма запахов
От подвала – до
Крыши – стряпают!
Ре-и-фа-соль-си –
Гамма запахов!
Затыкай носы!
Точно в аду вита,
Раскалена – винта
Железная стружка.
Которая стопка
Ног – с лестницы швыркой?
Последняя сушка,
Последняя топка,
Последняя стирка.
Последняя сцепка
Двух – кости да тряпки –
Ног – с лестницей зыбкой
Последняя папка,
Последняя кепка,
Последняя скрипка.
Тихо. – Даже – кашель
Иссяк, дотряс.
И у нашей
Лестницы есть свой час
Тишины…
Последняя взбе́жка
По лестнице дрожкой.
Последняя кошка.
Темнота все стерла
И грязь, и нас.
И у черной
Лестницы есть свой час
Чистоты…
Откуда – узнай-ка! –
Последняя шайка –
Рейн, рухнувший с Альп, –
Воды́ об асфальт
Двора…
Над двором – узорно:
Вон крест, вон гроздь…
И у черной
Лестницы – карта звезд.
*
Ночь – как бы высказать?
Ночь – вещи исповедь.
Ночь просит искренности,
Вещь хочет высказаться –
Вся! Все унижены –
Сплошь, до недвижимых
Вплоть. Приступ выспренности:
Вещь хочет выпрямиться.
Винт черной лестницы –
Мнишь – стенкой лепится?
Ночь: час молитвенностей:
Винт хочет вытянуться.
Высь – вещь падежная.
В вещь – честь заложена.
Ложь вижу выломанной
Пря – мою линиею.
Двор – горстка выбоин,
Двор – год не выгребен! –
Цветами, ягодами –
Двор бредит за́городом.
Вещь, бросив вежливость:
– Есмь мел! Железо есмь!
Не быть нам выкрестами! –
Жид, пейсы выпроставший.
Гвоздь, кафель, стружка ли –
Вещь – лоно чувствует.
С ремесл пародиями –
В спор – мощь прародинная.
Сткло, с полок бережных:
– Пе – сок есмь! Вдребезги ж!
Сти – хий пощечина!
Сткло – в пыль песочную!
Прочь, ложь и ломанность!
Тю – фяк: солома есмь!
Мат – рас: есмь водоросль!
Всё, вся: природа есмь!
Час пахнет бомбою.
Be – ревка: льном была!
Огнь, в куче угольной:
– Был бог и буду им!
Что́ сталось с кранами?
– Пал – бог и встану им!
Чтоб сразу выговорить:
Вещь хочет выздороветь.
*
Мы, с ремеслами, мы, с заводами,
Что мы сделали с раем, отданным
Нам? Нож первый и первый лом,
Что́ мы сделали с первым днем?
Вещь как женщина нам поверила!
Видно, мало нам было дерева,
И железо – отвесь, отбей! –
Захотелось досо́к, гвоздей,
Щеп! удо́боваримой мелочи!
Что мы сделали, первый сделавши
Шаг? Планету, где все о Нем –
На предметов бездарный лом?
Мы – с ремеслами, мы – с искусствами!
Растянув на одре Прокрустовом
Вещь… Замкнулась и ждет конца
Вещь – на адском одре станка.
Слава разносилась реками,
Славу утверждал утес.
В мир – одушевленней некуда! –
Что же человек привнес?
Нужно же, чтоб он, сей видимый
Дух, болящий бог – предмет
Неодушевленный выдумал!
Лживейшую из клевет!
Вы с предметами, вы с понятьями,
Вы с железом (дешевле платины),
Вы с алмазом (знатней кремня),
(С мыловаром, нужней меня!)
Вы с «незыблемость», вы с «недвижимость»,
На ступеньку, которой – ниже нет,
В эту плесень и в эту теснь
Водворившие мысль и песнь, –
(Потому-то всегда взрываемся!)
Что́ вы сделали с первым равенством
Вещи – всюду, в любой среде –
Равной ровно самой себе.
Дерево, доверчивое к звуку
Наглых топоров и нудных пил,
С яблоком протягивало руку.
Человек – рубил.
Горы, обнаруживая руды
Скрытые (впоследствии «металл»),
Твердо устанавливали: чудо!
Человек – взрывал.
Просвещенная сим приемом,
Вещь на лом отвечает – ломом.
Стол всегда утверждал, что – ствол.
Стул сломался? Нет, сук подвел.
В лакированных ваших клетках
Шумы – думаете – от предков?
Просто, звезды в окно узрев,
Потянулся в паза́х орех.
Просыпаешься – как от залпа!
Шкаф рассохся? Нет, нрав сказался
Вещи. Дво́рни домашний бал!
Газ взорвался? Нет, бес взыграл!
Ровно в срок подгниют перильца.
Нет – «нечаянно застрелился».
Огнестрельная воля бдит.
Есть – намеренно был убит
Вещью, в негодованье стойкой.
В пустоту не летит с постройки
Камень – навыки таковы:
Камень требует головы!
Месть утеса. – С лесов – месть леса!
Обстановочность этой пьесы!
Чем обставились? Дуб и штоф?
Застрахованность этих лбов!
Все страхующих – вплоть до ситки
Жестяной. Это ты – тростник-то
Мыслящий? – Биллиардный кий!
Застрахованность от стихий!
От Гефеста – со всем, что в оном –
Дом, а яхту – от Посейдона.
Оцените и мысль, и жест:
Застрахованность от божеств!
От Гефеста? А шпиль над крышей –
От Гефеста? Берите выше!
Но и тише! От всех в одном:
От Зевеса страхуют дом.
Еще плачетесь: без подмоги!
Дурни – спрашивается – боги,
Раз над каждым – язык неймет! –
Каждым домом – богоотвод!
Бухты, яхты, гешефты, кофты –
Лишь одной не ввели страховки:
От имущества, только – сей:
Огнь, страхующий от вещей.
*
Вещи бедных. Разве рогожа –
Вещь? И вещь – эта доска?
Вещи бедных – кости да кожа,
Вовсе – мяса, только тоска.
Где их брали? Вид – издалека,
Изглубо́ка. Глаз не труди!
Вещи бедных – точно из бока:
Взял да вырезал из груди!
Полка? случай. Вешалка? случай.
Случай тоже – этот фантом
Кресла. Вещи? шипья да сучья, –
Весь октябрьский лес целиком!
Нищеты робкая мебель!
Вся – чего? – четверть и треть.
Вещь – давно, явно на небе!
На тебя – больно глядеть.
От тебя грешного зренья,
Как от язв, трудно отвлечь.
Венский стул – там, где о Вене –
Кто? когда? – страшная вещь!
Лучшей всех – здесь – обесчещен,
Был бы – дом? мало! – чердак
Ваш. Лишь здесь ставшая вещью –
Вещь. Вам – бровь, вставшая в знак
? – сей. На рвань нудную, вдовью –
Что́? – бровь вверх (Чем не лорнет –
Бровь!) Горазд спрашивать бровью
Глаз. Подчас глаз есть – предмет.
Та́к подчас пуст он и сух он –
Женский глаз, дивный, большой,
Что – сравните – кажется духом –
Таз, лохань с синькой – душой.
Наравне с тазом и с ситом
– Да – царю! Да – на суде! –
Каждый, здесь званный пиитом,
Этот глаз знал на себе!
Нищеты робкая утварь!
Каждый нож лично знаком.
Ты как тварь, ждущая утра,
Чем-то – здесь, всем – за окном –
Тем, пустым, тем – на предместья –
Те – читал хронику краж?
Чистоты вещи и чести
Признак: не примут в багаж.
Оттого что слаба в пазах,
Распадается на глазах,
Оттого, что на ста возах
Не свезти…
В слезах –
Оттого что не стол, а муж,
Сын. Не шкаф, а наш
Шкаф.
Оттого что сердец и душ
Не сдают в багаж.
Вещи бедных – плоше и суше:
Плоше лыка, суше коряг.
Вещи бедных – попросту – души.
Оттого так чисто горят.
*
Ввысь, ввысь
Дым тот легкий!
Чист, чист
Лак от локтя!
Где ж шлак?
Весь – золой
Лак, лак
Локтевой!
Прям, прям
Дым окраин.
Труд – Хам,
Но не Каин.
Обшлаг –
Вдоль стола.
Наш лак
Есть смола.
Стол – гол – на вещицы.
Стол – локтем вощится,
Воск чист, локоть востр.
За – стывший пот – воск.
Им, им – ваших спален
(Вощи́м, но не са́лим!),
Им, им так белы́
Полы – до поры!
*
Вещи бедных – странная пара
Слов. Сей брак – взрывом грозит!
Вещь и бедность – явная свара.
И не то спарит язык!
Пономарь – что́ ему сло́во?
Вещь и нищ. Связь? нет, разлад.
Нагота ищет покрова,
Оттого так часто горят
Чердаки – часто и споро –
Час да наш в красном плаще!
Теснота ищет – простора
(Автор сам в рачьей клешне).
Потолок, рухнув – по росту
Стал – уж горб нажил, крался́.
Правота ищет помоста:
Все сказать! Пусть хоть с костра!
А еще – место есть: нары.
Ни луча. Лу́чная вонь.
Бледнота ищет загару.
О всем том – помнит огонь.
*
Связь, звучанье парное:
Черная – пожарная.
У огня на жалованьи
Жизнь живет пожарами.
В вечной юбке сборчатой –
Не скреби, уборщица!
Пережиток сельскости –
Не мети, метельщица!
Красотой не пичканы,
Чем играют? Спичками.
Мать, к соседке вышедши,
Позабыла спичечный
Коробок…
– как вылизан
Пол, светлее зеркала!
Есть взамен пожизненной
Смерти – жизнь посмертная!
Грязь явственно сожжена!
Дом – красная бузина!
Честь царственно спасена!
Дом – красная купина!
Ваши рабства и ваши главенства
Погляди, погляди, как валятся!
Целый рай ведь – за миг удушьица!
Погляди, погляди, как рушатся!
Печь прочного образца!
Протопится крепостца!
Все́ тучки поразнесло!
Просушится бельецо!
Пепелище в ночи́? Нет – за́ймище!
Нас спасать? Да от вас спасаемся ж!
Не топчите златого пастбища!
Нас? Да разве спасают – спасшихся?
Задивившись на утро красное,
Это ясень суки выпрастывает!
Спелой рожью – последний ломтичек!
Бельевая веревка – льном цветет!..
А по лестнице – с жарко спящими –
Восходящие – нисходящие –
Радуги…
________________
– Утро
Спутало перья.
Птичье? мое? невемо.
Первое утро – первою дверью
Хлопает…
Спит поэма.
Июль 1926
