Марина Бондарь
Хыка
На крыльце её не оказалось, в саду то же. Только пара кошек вяло зевали, растянувшись на ступеньках. Прошло не мало времени, как я собрался с духом и постучал в старую дверь. В доме послышались шаркающие шаги.
– А я вот, молока вашим кошкам принёс, – это первое, что пришло мне на ум, когда дверь наконец отворилась и я увидел старушку.
– Ну проходи, раз пришёл, – баб Маша улыбалась и мне стало легче.
– Ты молоко на стол ставь, они у меня недавно ели. А мы с тобой давай пока чайку попьём, если ты не против, – старушка говорила мягко, не спеша, как будто боялась спугнуть маленького гостя.
Комната была совсем не большая – справа стояла печка, какую я видел только в книжках и мультиках, рядом железная кровать, заправленная разноцветным одеялом, а у самого окна квадратный деревянный стол, над которым висело старинное резное зеркало. По началу думаешь, что попадаешь в какой-то другой мир – сказочный, интересный и необычный.
– Чай у меня вкусный. С чабрецом и ягодами. Сама собираю, сама сушу, вон видишь под потолком висят, —сказала старушка и указала пальцем в то место, где висели пучки разных трав, прям под потолком у белёной печки. Чай и вправду оказался очень вкусным.
Не знаю сколько времени я там провёл, но спустя три кружки чая и тарелки бубликов, я узнал, что баб Маша живёт совсем одна, хотя мы это и так знали, а сын её со своей семьёй далеко на севере, на какой-то станции работает. Если б не её кошки, давно бы наверно от скукоты пропала – общаться то особо не с кем, все кто раньше тут жил переехали в город, а на их место городские приехали, которые не сильно то рвались заводить разговоры с престарелой соседкой. Одна только баб Нюра осталась тут, да и та жила в конце посёлка, а на старых ногах много не находишься, вот и встречались в основном в магазинных очередях, перебросившись несколькими фразами.
Я слушал молча, только изредка кивал головой и искренне удивлялся историям баб Маши. А жизнь и вправду была у неё интересная, по молодости даже ездила далеко в город, помогать ГЭС строить, но жизнь там не по душе пришлась, и после запуска станции, вернулась обратно в деревню.
Один только вопрос не давал мне покоя, и заёрзав на табуретке, я всё-таки спросил:
– Баб Маш, а что у Вас на чердаке? – глаза мои горели в предчувствии ответа.
– Ну пошли посмотрим, пока светло. А то там электричества нет, вот иногда и приходится лазить туда со свечками.
Я не верил своим ушам. Неужели мы сейчас поднимемся на чердак, и я всё увижу своими глазами. Но, на всякий случай решил перестраховаться и спросил: – А привидений там нет? Ну или домового какого-нибудь, или может про Хыку слышали?
– Видел сколько у меня кошек? Ни одна нечисть с ними не приживется. А про Хыку это всё выдумки вековой давности. Им раньше не послушных детей пугали, как бабайкой. Это ж надо было такое учудить… Хыка – смеялась старушка.
А потом спокойным голосом добавила:
– А домовые на чердаках не живут. Они внизу, поближе к хозяевам дома.
– Шутите, да? – спросил я, оглядывая углы комнаты.
– Какие уж тут шутки? Домовые дом защищают и его обитателей. Их боятся не надо, – успокоила меня старушка.
Поднявшись на заветный чердак и шугаясь по дороге от паутины, я увидел большую комнату, с тем самым круглым окном. Пол был дощатый и сильно скрипел. Было чувство, что ещё шаг и я с грохотом полечу вниз. Но, увидев, как баб Маша без опасений передвигается по скрипучим доскам, решил не паниковать и всё хорошенько рассмотреть. Вдоль стены стояло несколько старых пыльных сундуков, точнее сказать, всё что там было покрыто толстым слоем пыли. В углу с абажуром на бекрень находился высокий торшер, справа от него какой-то не понятный чемодан, не похожий на те другие, что лежали на противоположной стороне. Какие-то коробки, веник, старые книги и ещё куча всего горками возвышались вдоль всего чердака.
–Пойдём, что покажу, – позвала старушка к одному из сундуков.
Там, на дне сундука, под стопками какой-то ткани и газет, лежало что-то похожее на игрушки.
– Давай малец, смелее, доставай, – командовала баб Маша.
Взяв первое, что попалось, у меня в руке оказалась машинка – старая, с облупившейся краской в некоторых местах, на которой было написано " милиция". Правда мигалки были отломаны, и судя по её внешнему виду, лет ей было так же много, как и старушке. Затем была странная железная лягушка, которая должна была прыгать, если её завести ключом, юла, танк, примерно два десятка солдатиков, железный пистолет с неработающим курком и какая-то непонятная штука с линзой по середине. Никогда в жизни я не видел таких игрушек, даже не смотря на их обшарпанный вид, они казались сокровищами, которые извлекли из недр Земли.
– Это всё игрушки моего сына, – заговорила старушка, вертя в руке железного лягушонка, – рука не поднимается выбросить. Вот иногда поднимаюсь сюда, открываю сундук и рассматриваю.
– А Ваш сын скоро приедет? – спросил я.
– На каждый Новый год старается прилетать, – с какой-то печальной улыбкой она говорила.
– А это что такое? Никогда в жизни не видел ничего подобного, – ткнув пальцем на коробку с линзой, спросил я.
– Ааааа, так это слайд-про-ек-тор для ди-а-фильмов, – кое как по буквам выговорила старушка.
– Диа…чего??? – не понял я.
– Чтож ты и диафильмов не смотрел?
– Не-а.
– Доставай, заодно и проверим, работает или нет. Бери вот эти коробки и пошли вниз.
Я в тот момент ваааабще ничего не понял, ни про этот проектор, ни про свет, оставалось только ждать. Спустившись, было велено поставить табуретку напротив белёной печки, а сверху коробку с линзой. Как самый прилежный ученик, я выполнял все указания.
Пока я возился со всем остальным, старушка достала из второй коробочки какие-то баночки, в которых хранилась плёнка, точно такая же какую я видел однажды у нас дома. Мама тогда сказала, что это плёнка из старого фотоаппарата, которую нужно напечатать.
– Так Сашка, теперь нужно, чтобы мои престарелые мозги вспомнили, как тут что устроено.
Найдя на дне коробки пожелтевшую инструкцию, и множество продуктов жизнедеятельности мышей – начали вместе колдовать и пытаться настроить агрегат прошлого века.
Спустя пару неудачных попыток, проектор наконец заработал.
– Ишь ты какой, смотри-ка работает! Умели ведь раньше делать! – воскликнула старушка.
Дальше началось самое настоящее волшебство. Вставив плёнку в проектор, на печке стали появляться картинки – как в фильмах. Только герои не двигались и ничего не говорили, их приходилось озвучивать самому. Текст находился как раз внизу слайда, это как книжку читать, только вместо страниц была плёнка, которую нужно было двигать, сменяя одну картинку другой. Мы сидели рядышком, и я как мог читал сказку про Буратино. Баб Маша улыбалась и постоянно щурилась, пытаясь разглядеть очередной сюжет, который появлялся на печке.
– Баб Маш, спасибо Вам большое, это был супер день! – благодарил я старушку, уходя домой.
– Это тебе спасибо малец. Гостей то у меня и вовсе не бывает, кроме почтальона с пенсией. Будет время, заходи, не стесняйся, – улыбаясь произнесла старушка.
– Приду, обязательно приду! – пообещал я.
Весь оставшийся день и вечер, я провел в смешанных чувствах – мне было стыдно, что я думал о старушке и её доме всякие страшные вещи когда-то, а теперь мне стало радостно от знакомства с ней, а ещё, с одной стороны, жутко хотелось рассказать обо всём этом пацанам, но с другой – я не знал их реакции и жаль было делить мой секрет с остальными. Как будто частью чего-то дорогого нужно было поделится, отдать, а я не хотел. От этих мыслей и переживаний у меня даже заболел живот.
Секреты хранить сложно, а уж когда тебе девять лет, то это вообще кажется невозможным. Он растёт внутри тебя, как мыльный пузырь, и вот-вот вырвется наружу, лопнув и задев всех, кто был рядом.
Мой пузырь лопнул, как только я сел за стол завтракать. Выпалив всё и сразу на ошалевшую маму с папой, стало легче.
– Шура, так получается эта женщина совершенно одинокая?? – спросила мама.
– Получается, что так.
– Ой, как стыдно-то, – закачала головой мама, – живём почти по соседству, а даже не знаем ничего толком о людях. Так, давай собирайся, отнесешь нашей новой знакомой оладьев в знак внимания!
– Нет. Не пойду! – завозмущался и покраснел я.
– Шур, ты чего?
– Мам, потом, всё потом, мне нужно бежать.
Так и не доев свой завтрак, я побежал к Мишке, чувствуя, как по дороге к нему во мне надувается новый пузырь, готовый шарахнуть в любую минуту. Мишка ещё спал, поэтому пришлось уверить его маму, что дело очень срочное и спать нет времени.
– Ну раз срочное, иди тогда буди, – сказала привыкшая уже ко всему Мишкина мама.