Марина Беляцкая
Маленькое красное платье
Глава 1
Пять сереньких мышек
О чем думает женщина, еще молодая, но уже имеющая жизненный опыт (даже замужем успела побывать!) в тот сладостный миг, когда она берет штурмом общественный транспорт? Правильно – ни о чем, кроме одного – влезть в эту маршрутку!
А вот потом, когда она уже едет, зажатая со всех сторон счастливчиками, которым тоже удалось втиснуться в нужный автобус? О, тут выбор богатый! Можно вспоминать, выключен ли дома утюг, можно мечтать о принце на белом «Мерседесе», можно решать философские вопросы. Какие именно? Например, о том, как относиться к ближнему своему, к тому самому, что изо всех сил наступает тебе на ногу в данный момент. Как его, гада, любить-то после этого?
Мысли Татьяны, которая в это июньское утро ехала на свою когда-то любимую, а теперь уже опостылевшую работу, были серыми и тусклыми. И вкратце сводились к следующему: жизнь не удалась. Что привело ее к столь печальному выводу? О, много чего. Во-первых, ей уже тридцать два, а на личном фронте – полная тишина. Муж четыре года назад ушел к другой женщине, да так с ней и остался. Бойфренд, которого она завела после развода, тоже вскоре слинял, и с тех пор она жила одна. Во-вторых, сегодня утром Татьяна обнаружила у себя под глазами две новые морщинки. Вчера их еще не было. (Ужас! Что ни говори, а старость-то надвигается!!!) Ну и, в-третьих, на работе ей в этот день предстояло нелюбимое дело – принимать экзамен.
Работала Таня, точнее Сидоренко Татьяна Андреевна, как можно уже догадаться, в вузе. Но не в каком-нибудь престижном, а в педагогическом. Преподавала логопедию, науку, которая почему-то давалась студентам с трудом, так что сегодня ей вряд ли удастся порадоваться хорошим ответам.
Татьяна вспомнила, как несколько лет назад она собиралась на первый в своей жизни экзамен в качестве принимающей стороны. До этого она целых два семестра вдохновенно читала лекции по любимому предмету. Зайдя в деканат за экзаменационной ведомостью, она взволнованно сказала, стоя рядом с Сергеем Ивановичем, доцентом их кафедры, преподавателем с солидным стажем:
– И все-таки экзамен – это так интересно! Сейчас я услышу, как мои мысли отложились в чужом сознании!
Сергей Иванович изумленно округлил глаза, потом отчаянно замотал головой и зажмурился, зажав ладонями оба уха. Вид у него при этом был страдальческий.
– Что, – догадалась Татьяна, – глаза бы не смотрели и уши бы не слушали?
Ее многоопытный коллега осторожно открыл один глаз, потом второй и яростно закивал головой.
– Да-а, – расстроилась Таня. – Неужели все так плохо?
– Нет, – обрел наконец дар речи Сергей Иванович. – Не так плохо, а еще хуже!
– Ну вот, – разочарованно и недоверчиво протянула она. – А я-то думала…
– Думай, Танечка, думай, – разрешил ее собеседник. – Может, ты и услышишь пару-тройку толковых ответов. Бывает, не без этого, кто-нибудь да порадует. Но основная масса… я молчу. А ты уж лучше сразу настройся на работу скучную и неблагодарную. Я тебе советую. Так гораздо проще! Ничего, твой пыл новобранца скоро пройдет!
Таня только вздохнула.
Тогда, на первом ее экзамене, все оказалось не так мрачно, как предсказывал коллега. Были хорошие ответы, были – не очень. Нашлись студенты, которые несли откровенную чушь, были и такие, которые даже чушь нести не могли. Кое-кто из них в этот день впервые преподавателя увидел – и это за два-то семестра занятий!
«Да, – грустно размышляла тогда Татьяна Андреевна, относя после экзамена ведомость в деканат. – Зачем я только перед ними распиналась весь учебный год?»
Конечно, сейчас «пыл новобранца» прошел. Сегодня Таня ехала в родной вуз, заранее настроившись на дело неинтересное и утомительное, которое, однако, придется добросовестно выполнять. Но это, понятно, не повышало настроения.
Автобус шел по заведенному маршруту, на каждой остановке выплевывая из себя порцию пассажиров. В салоне стало свободнее. Люди зашевелились, заговорили. Где-то за Таниной спиной начали болтать две подружки, судя по голосам, молодые девушки.
– Она такая тетка страхолюдная, что без слез не взглянешь! – говорила одна из них. – Ни одеться не умеет, ни себя подать! Конечно, она красивым девчонкам завидует по-черному! И специально таких заваливает! Вот как ей сдавать? Я сегодня из-за этого экзамена даже краситься не стала!
«Лучше б ты поучила что-нибудь! – хмыкнула про себя Татьяна. – Точно больше проку было бы!»
– О, она ужас как придирается! Жесть! Я в прошлом году ей еле-еле на трояк сдала! И то со второго раза! – подтвердила другая студентка.
– Да ты что! – расстроилась первая. – Вот засада! Ну почему она на нас отыгрывается, а? Разве мы виноваты, что от нее мужики шарахаются!
– Не говори! Причем здесь мы, если на нее смотреть страхово! Мышь белая! Сухарь в юбке! Интересно, она хоть замужем-то была?
– Да кто бы ее взял?! Старая дева, это сто пудов! Видно же, что у нее за всю жизнь ни одного оргазма не было!
– Надо же! Так жизнь прожита зря!
«Зря, это точно! – молча согласилась Татьяна, слышавшая весь разговор. – Любопытно, кого из преподавателей они обсуждают? Может, кто-то знакомый? Интересно, на каком факультете эти сплетницы учатся?»
– Да-а, тебе хорошо, – раздался за ее спиной тяжелый вздох, похожий на стон. – Ты логопедию в прошлом году сдала! А я вот что сегодня буду делать?
Таня резко вздрогнула. Ее словно опалило огнем. Загорелись щеки, уши, шея. Так эти свиристелки говорят о ней! Ах, нахалки! Ничего себе! Какая она им мышь белая? Это ж надо такое выдумать! С чего они взяли, что она старая дева? И замужем не была? Ведь неправда же! И никому она не завидует! Чушь какая! А специально заваливать молодых и красивых студенток ей и в голову не приходило. Она оценивала знания, честно выполняя свою работу. Экзамен не сдавали те, кто ничего не знал. И внешность их значения не имела. Да это просто клевета – так говорить о ней!
Таня стояла не шевелясь, хотя внутри у нее все кипело. Злость, возмущение и обида клокотали в ней, но держать себя в руках Татьяна Андреевна умела. Ничего, успокойся, сказала она себе, сейчас мы аккуратненько оглянемся и посмотрим, кто там у нас такой умный выискался. Ишь, специалистка по чужим оргазмам! Свечку не держала, а все знает. Ну-ну! Татьяна медленно повернула голову и посмотрела назад. В поле ее зрения попали две девушки. Конечно, это ее студентки! Фамилий она не помнит, но лица знакомые. Одна из них действительно сдала логопедию в прошлом году, а вторая была на курс младше. У их группы экзамен сегодня. Именно на него Таня и ехала. Та-ак, все ясно! Она скрипнула зубами и отвернулась, успев, однако, уловить испуганное: «Ой!» Две болтушки ее тоже узнали. И одна из них порядком струхнула. Лицо ее побледнело, а глаза сделались большими, как уши у Чебурашки. Ну и поделом, подумала Татьяна. Вот погоди, придешь ты ко мне на экзамен, я тебе покажу мышь белую! И плевать мне, красилась ты сегодня или нет! И накрашенная не сдашь, и ненакрашенная!
Они приехали. Выбравшись из автобуса вместе с толпой студентов, Татьяна вошла в здание института. Сохраняя внешнее спокойствие, поздоровалась с вахтершей. Та, давно уже зная ее в лицо, даже и не подумала спрашивать пропуск. Таня поднялась на второй этаж. Взяла в деканате ведомость и направилась в отведенную для экзамена аудиторию, где ее ждали волнующиеся студенты. Но барышни из автобуса среди них не было. Наверняка сперва в курилку побежала, нервы успокаивать. Ничего, придет, никуда не денется!
Татьяна Андреевна уловила краем уха прошелестевший среди студентов шепоток: «Ох, она что-то злая пришла!» – и, сделав вид, что ничего не услышала, приступила к обычной процедуре начала экзамена. Раздала билеты и уселась ждать. Пока студенты готовились – каждый по-своему, в зависимости от уровня знаний и изобретательности, Танины мысли вертелись вокруг услышанного в автобусе разговора. А ведь плохи ее дела, если о ней так говорят студентки! Девчонки эти, конечно, дурочки и ничего про нее не знают, но все-таки… Может, они в чем-то правы? Ведь не везет ей в личной жизни, это факт! Ни мужа, ни любовника, ни кандидата в любовники! Неужели с ней что-то не так?
Татьяна свои неудачи на любовном фронте объясняла просто: мужчин подходящих рядом нет. Откуда им взяться, если она живет по принципу: работа – дом – работа? Какие здесь перспективы в личном плане? Дома, ясное дело, никаких. А на работе… Таня перебрала в памяти факультетских мужчин. Их было пятеро. Двое – примерные мужья и отцы, а семейное положение остальных значения не имело в силу их преклонного возраста. Тут ловить нечего. Служебный роман ей не светит. Оно, конечно, к лучшему, но ведь и других вариантов нет! Почему? Может, она на самом деле сухарь в юбке? Нет, неправда! Она нормальная женщина, ничем не хуже других! Не красавица, конечно, но и не уродка. Почему от нее мужики должны шарахаться? Глупость какая! Никто от нее не шарахается! Правда, рядом и нет никого…
– Можно уже отвечать? – раздался нарочито робкий вопрос кого-то из студенток. – Я готова!
Это проговорила Семенова Злата, зубрилка и записная отличница.
– Да, конечно, пожалуйста! – Татьяна кивнула на стоящий возле преподавательского стола стул. – Садитесь сюда.
– У меня второй билет, – сев, начала студентка. – Первый вопрос: «Анатомо-физиологические механизмы речи».
– Слушаю вас.
Слушала Татьяна вполуха, продолжая думать о своем. Наверно, она образ жизни ведет неправильный. Редко бывает на людях. Сходит иногда в кафе с подружкой – так вдвоем с ней весь вечер и просидит, ни с кем не познакомится. В кино пойдет – тем более без толку. Ну, это-то понятно, какие могут быть в кино романтические встречи! Но когда ее звали в компанию специально для того, чтобы познакомить с каким-нибудь холостяком, из этого тоже ничего не получалось. Как-то не складывались отношения. Неужели Таня чем-то отпугивает представителей противоположного пола? Почему другие женщины отбоя от мужчин не знают, а она одна? Она что, такая страшная? Но разве в личной жизни счастливы только красавицы? Да ничего подобного! Даже наоборот. Тогда что с Татьяной не так?
– Всё! – проговорила студентка.
Таня вздрогнула.
– Как всё?
– Ну, по первому вопросу всё!
– А, тогда переходите ко второму, – выдохнула Татьяна Андреевна.
– «Нарушения шипящих звуков и способы их постановки»! – бодро провозгласила Злата и продолжила ответ.
Усилием воли Таня отвлеклась от мучивших ее сомнений и включилась в работу. Выслушала девушку до конца, поставила ей «отлично» и пригласила следующую. Сначала все шло гладко, ответы были бойкие, оценки хорошие. Потом пошли студенты послабее. Скоро появятся и такие, которые будут нести околесицу. А где же ее незадачливая попутчица, которая так бодро обсуждала в автобусе Танину личную жизнь? Что-то долго ее нет. Неужели решила поучить что-нибудь? Или накраситься? Мол, раз пропадать – так с музыкой?
Одной из последних явилась наконец и она. Ненакрашенная. Испуганная и растерянная. Ни о каком «пропадать – так с музыкой» речи не шло. Девушка явно не умела сохранять хорошую мину при плохой игре. Татьяне даже неловко стало за нее. Кусая губы, студентка взяла билет и ушла в дальний конец аудитории готовиться.
Но отвечать начала бодренько, с напускным задором. Читала по бумажке и боялась глаза от нее оторвать. Все понятно – списала. «Ничего, голубушка, тебя это не спасет! – подумала Татьяна. – Экзамен ты, считай, еще в автобусе завалила! Сейчас найдем, к чему придраться!» Долго искать не пришлось.
– При дислалии наблюдаются пропуски, замены и искажения зубов, – выдала студентка фразу.
«Да не зубов, а звуков!» – мысленно поправила ее Татьяна Андреевна, но вслух этого говорить не стала, переспросив:
– Искажения чего?
– Что? – вскинулась та, словно остановленная на полном скаку лошадь.
Татьяна повторила вопрос.
– А? А! Сейчас, сейчас… – девушка трясущимися руками начала перебирать лежащие у нее на коленях листочки. – Сейчас, я найду! Ну вот! – и она торжественно зачитала вслух фразу про искажение зубов.
– Точно, что зубов? Именно так?
– Ну, да… – неуверенно протянула студентка, почуявшая подвох.
– А вам не кажется, что искажением зубов должна заниматься стоматология, а не логопедия? – вежливо поинтересовалась Татьяна.
На лице девушки отразилось некоторое мыслительное усилие.
– Вообще-то да… – пролепетала она.
– Что «да»?
– Да, кажется…
– Ах, кажется! Вот когда вы выясните точно, тогда и приходите на экзамен!
Девчонка вспыхнула и закусила губу. На глаза ее навернулись слезы. Нет, не умела она держать спину прямо назло
врагам! Жизнь, видать, ее еще не била и не научила этому искусству. Ну, ничего, сегодня начала.
«Так-то, голубушка, это тебе не чужие оргазмы считать!» – с мелочным злорадством подумала Татьяна, подавая незадачливой студентке зачетку с непроставленным экзаменом.
Но камень с души эта мелкая месть не сняла.
После экзамена Татьяна Андреевна сдала ведомость в деканат и заглянула к себе – на кафедру коррекционной педагогики. На месте оказалась только лаборантка Людочка, хорошенькая голубоглазая блондинка, кудрявая, как щенок болонки, и такая же жизнерадостная. Она сидела за компьютером и сосредоточенно трудилась над пасьянсом «Паук». Татьяна поздоровалась.
– Здрасте, Татьяна Андреевна! – бодро отозвалась Людочка. – Вы с экзамена? Ну как?
– Как всегда. Тройки, четверки, пятерки. Трое не сдали.
– А… – протянула лаборантка, не отрывая взгляда от монитора.
Вопрос она задала из вежливости, и ответ был ей неинтересен. Девушка увлеченно пощелкала мышкой, потом откинулась на спинку стула и с удовлетворением произнесла:
– Фу, разобрала наконец. Пасьянс сошелся! Ой, вы сейчас здесь побудете, да? Тогда я сбегаю, покурю, ладно?
Татьяна молча кивнула. Люда достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку и упорхнула за дверь.
Оставшись одна, Таня подошла к зеркалу, взглянула на свое отражение и замерла – на нее смотрела бледная, усталая женщина с потухшими глазами и неулыбчивым ртом. А ведь и правда, страхово она выглядит! Так, может, все-таки в этом дело? Вот причина ее неуспеха у мужчин!
Татьяна начала придирчиво рассматривать себя. Нет, не так уж все и плохо. Черты лица у нее правильные, разве только нос немного крупноват. Зато глаза большие и красивые, глубокого серого цвета. Губы лукаво изогнутые и пухлые – не как у Анджелины Джоли, конечно, но вполне ничего. Лоб высокий и гладкий, темные брови четко выделяются на нежной коже.
Волосы длинные, до лопаток, и густые, но прическа… Откровенно говоря, прически-то нет: локоны просто стянуты на
затылке резинкой. Незатейливо и очень удобно. По утрам массу времени экономишь при сборах на работу – никакой укладки не требуется. Правда, и эффект соответствующий – тоже никакой. Воровато оглянувшись на дверь, Татьяна распустила волосы и встряхнула головой. По плечам расплескались пышные упругие волны. Они смотрелись бы роскошно, если б не непонятный цвет – мышиный какой-то. И блеска мало, не то что у красоток, рекламирующих шампуни.
Что ж, вынесла вердикт Татьяна, дурнушкой ее, конечно, не назовешь, однако и красоты особой нету. Детали, взятые по отдельности: глаза, брови, губы, волосы – вроде бы ничего. Но все это, сложенное вместе, не впечатляет. Не хватает чего-то важного: огня, задора, изюминки. И взгляд слишком строгий. Училка, да и только! Какого мужчину это привлечет? Да никому такая тетка не интересна!
Таня снова стянула волосы на затылке резинкой и поправила на себе темно-синий костюм, который ничего в ее внешности выгодно не подчеркивал – ни неплохой фигуры, ни цвета лица или глаз. Просто он был удобным, скромным и при этом не выглядел сильно дешево. Может, она действительно не умеет себя подать? И одевается неправильно? Кстати, и украшений на Татьяне не было – ни колечка, ни косынки, ни брошки – ничего! Эх, Таня, Таня, как же ты докатилась до жизни такой? Серая мышь ты, а не женщина в расцвете лет!
Раздалось бодрое постукиванье каблучков. Вернулась Людочка, радостная, словно птичка в погожий день. Вот уж в ком игры и задора было – хоть отбавляй! Увидев Татьяну у зеркала, Людочка презрительно скривила губки, но тут же спохватилась и приняла нейтральный вид. Однако Таня успела уловить ее гримасу. Неужели и лаборантка считает, что Татьяна Андреевна такой законченный синий чулок, что ей и к зеркалу подходить не пристало? Или с точки зрения Людочкиных двадцати лет тридцать два года – это уже глубокая старость? И женщине столь преклонного возраста нет смысла интересоваться своей внешностью? Вот еще! Таня бросила на лаборантку оскобленный взгляд, но та его не заметила. Усевшись за компьютер, девушка распечатала какой-то документ и, достав из принтера листок, подала его Татьяне.
– На той неделе будет заседание кафедры, – сказала она. – Вот, посмотрите повестку дня.
Таня взяла еще теплую бумагу и пробежала глазами текст. Заседание как заседание, ничего особенного к нему готовить не надо, разве что отчет о проделанной за год работе сдать, но это пустяки. Написать его недолго.
– Хорошо, я поняла, – проговорила Татьяна, возвращая листок. – Приду на заседание непременно. Больше никаких мероприятий не планируется на ближайшее время?
– Да вроде нет, – произнесла Людмила.
– Ладно, я пошла. Звоните, если что-нибудь будет нужно. А я теперь только в пятницу появлюсь.
На их кафедре, как, впрочем, и на многих других, именно лаборантке сотрудники докладывали о том, кто в какое время будет на рабочем месте. Ведь она-то каждый день на работе, а преподаватели, как известно, в университет приходят в соответствии с расписанием занятий, а не торчат там каждый день с восьми до пяти.
Татьяна направилась домой. Стоя на остановке в ожидании автобуса, она сообразила, что впереди два абсолютно свободных дня. И вообще, учебный год позади, скоро отпуск! И сейчас уже работы мало. Последний экзамен она приняла сегодня, годовой отчет составить – там дел минут на сорок. Что еще? На заседании кафедры поприсутствовать да в день пересдачи снова выслушать сегодняшних двоечников – может, кто из них и сдаст логопедию со второго раза. Еще у нее в этом году два дипломника, но работы у них практически готовы, и Татьяне как научному руководителю осталось только отзывы написать. Можно, конечно, сходить и на защиту, но это совсем не обязательно. Репутация у Татьяны Андреевны Сидоренко прекрасная, все знают, что к студенческим работам она относится добросовестно, заставляя «вылизывать» их до последней запятой, да и проструктурированы они всегда правильно, эксперимент построен грамотно, все формулировки выверены. Никто ее дипломников не завалит, даже если она на их защиту не придет.
И Таня ощутила себя вольной пташкой. Так чем же ей заняться в свободные дни? Конечно, домашние дела всегда есть, можно бы генеральную уборку в квартире сделать, но как-то не хочется. Предпринять бы что-нибудь такое… эдакое. Ну, непонятно, что конкретно, но что-то! Изменить свою личную жизнь. Или хотя бы внешность. Ведь это же ужас, в кого она превратилась! Мисс Синий Чулок, да и только! Студентки о ней в автобусах судачат! И ведь как ни крути, а в чем-то они правы. Года бегут, дни проходят зря! И какие дни! Какая роскошь вокруг – небо голубое и чистое, солнце сверкает, первое ласковое тепло согревает душу. Красота! А она свою жизнь тратит неизвестно на что!
На остановке появилась девушка, одетая ярко и броско – в обтягивающие брючки и топ, высоко открывающий плоский живот. Кожа ее была покрыта ровным загаром – и это в первые дни июня! Результат посещений солярия, не иначе. У незнакомки были роскошные длинные волосы, красивое лицо с гладкой свежей кожей. Глаза спрятаны за стильными солнцезащитными очками. На щеках – легкий румянец, на губах – мерцающий блеск. Чувствовалось, что девушка следит за своей внешностью тщательно и с удовольствием. Татьяну поразили ее ноги с любовно ухоженными ступнями, обутые в открытые босоножки на шпильках. Ногти на ногах были покрыты светлым лаком в тон маникюру на руках, красивых, с изящными запястьями и тонкими длинными пальцами.
Таня скосила глаза вниз, на собственные туфли: черные, закрытые, на небольшом каблучке – не стильные, не красивые, но удобные. Именно удобства ради она их и купила. Обуть открытые босоножки ей было бы просто стыдно – ее ноги про педикюр давно забыли. Да и руки ухоженными никак не назовешь. Таня посмотрела на свои ногти, и ей немедленно захотелось их куда-нибудь спрятать. В ее костюме не было карманов, и она завела руки за спину.
Красивая девушка привлекла к себе всеобщее внимание. Молодые парни пялились на нее во все глаза. Девчонки метали завистливые взоры. И даже весьма солидный дядечка, до этого равнодушно читавший объявления на столбе, взглянув на красавицу, приосанился и расправил плечи.
Таня опустила голову. На нее никогда так не глядели, даже в пору ее юности. Тогда она была приличной девушкой, умницей и скромницей, и одевалась соответственно. А интересно, что чувствует женщина, когда на нее так смотрят? Для Татьяны это тайна за семью печатями, а вот для красотки, стоящей рядом на остановке, такие взгляды, судя по всему, дело обычное.
Рядом припарковался темно-вишневый «Мерседес».
– Вероника! – окликнул водитель девушку.
Незнакомка просияла улыбкой, сделавшей ее еще красивее, села в салон автомобиля и уехала. С ее отсутствием все вокруг словно померкло: солнце потускнело, воздух стал менее прозрачным, небо утратило часть своей ослепительной голубизны. Вот что значит красота! Татьяне никогда не удавалось производить такого впечатления. Она полчаса на этой остановке проторчала, и никто на нее внимания не обратил! На фонарный столб смотрели больше! Ну, еще бы – на нем ведь объявления наклеены!
Может, жизнь вправду прожита зря, если тебя ни разу не провожали глазами так, как эту незнакомку? Ну и что, что ты прекрасный специалист, кандидат наук, хорошо знаешь свой предмет и все такое? Разве в этом смысл жизни женщины? Эх! Татьяне стало обидно так, что даже горло сдавило. Почему она никогда не ловила на себе восторженные взгляды мужчин? Даже бывший муж никогда не смотрел на нее так! Она помнит ласковые взгляды, помнит одобрительные, помнит дружеские. И даже завистливые. Но вот восхищенные, с откровенным мужским интересом… Нет, не было такого в ее жизни!
Ну, хватит, успокойся, сказала она себе. На фиг тебе это надо – какие-то взгляды? Чепуха! Придешь сейчас домой,
напьешься чаю и завалишься на диван с хорошей книжкой. Никуда спешить не нужно, отдыхай не хочу! Кайф! Ну и что, что одна? Зато не надо заботиться о стирке чужих носков и рубашек, суетиться с ужином. Можно купить йогурт и пару бананов – и этого вполне хватит. И в квартире чисто и тихо, никто над душой не стоит. Красота! И пустота… О господи!
Таня нервно дернула плечом и повернулась к фонарному столбу. Прошлась взглядом по объявлениям. Кроме традиционных «сдам – сниму квартиру», там было и неизбежное для такого места (рядом с вузом все-таки!) предложение о «помощи» в написании курсовых и дипломных работ, и «Продам бланк диплома». Вдруг ее внимание привлекли слова: «Вы считаете себя серой мышкой? Вас преследуют неудачи в личной жизни? Приходите, мы вам поможем! Первая консультация бесплатно!» – и номер телефона, написанный на отдельных листочках. Татьяна вороватым движением оторвала клочок бумаги с телефоном и спрятала в сумочку.
Подошел нужный автобус, и она поехала домой. Жила молодая женщина в стандартной серой пятиэтажке, построенной еще в хрущевские времена. Ее квартира состояла из двух смежных комнат, крохотной кухни и совмещенного санузла. Когда-то на этой жилплощади обретался и ее муж, но после развода он убрался оттуда вместе со всеми своими вещами. После его ухода Татьяна сделала ремонт и с тех пор жила одна. Скучно ей не было, она привыкла к одиночеству, любила читать – не только книги по специальности, но и художественную литературу – и классиков, и детективы, и дамские романы.
И еще она много работала – зарплата вузовского преподавателя невелика, поэтому Татьяна хваталась за любую подработку. И с заочниками, и на внебюджете, и на курсах повышения квалификации логопедов, и вообще везде, где могла. Порой она приходила настолько усталая, что бывала только рада тому, что дома никого нет и можно рухнуть в кресло и ни с кем не общаться. Тот, кто не читал лекций по 10 часов подряд, никогда не поймет, какое это счастье – молчать! Просто сидеть и ни с кем не разговаривать, блаженно вытянув ноги, гудящие от долгих часов стояния в аудитории. Да уж, попробовала бы эта красотка с автобусной остановки вот так вот повкалывать! Небось быстро бы сменила стильные босоножки на что-нибудь удобное!
Предвкушая сладостные минуты отдыха, Татьяна подошла к подъезду. На лавочке сидел полупьяный сосед Вася, или, как он гордо именовал себя, Василий Аркадьич. Работал он в ЖЭКе сантехником и считал себя незаменимым специалистом и неотразимым мужчиной. Он почему-то питал к Татьяне симпатию, частенько наведывался к ней домой под предлогом выяснения того, не текут ли краны, и пытался поговорить «за жизнь». Тане приходилось его терпеть. Увы! Состояние кранов и водопроводных труб в их хрущевке блестящим нельзя было назвать при всем желании, и портить отношения с сантехником не стоило. Васина жена, Люся, Татьяну, наоборот, недолюбливала и при виде нее всегда презрительно фыркала. Сейчас Люси поблизости не было, и Вася, увидев соседку, расцвел улыбкой.
– О Танечка, привет, дорогая! Как жизнь?
– Спасибо, Василий Аркадьевич, все нормально!
Вася сделал попытку встать со скамейки, и Таня поторопилась скрыться в подъезде.
Очутившись дома, она разулась, прошла в комнату, плюхнулась в кресло и закрыла глаза. Ох, как хорошо, тихо, спокойно! Вот оно, счастье-то!
Но счастье оказалось недолгим. Мысли ее упорно возвращались к тому же – она одинока, ей не хватает близкого человека. Конечно, у нее есть родители, которых она регулярно навещает, но это не то. С ними горестями не поделишься – не поймут и не помогут. Таня старалась скрывать от отца и матери свои проблемы – зачем ей их причитания и поучения? Лучше бодро рапортовать предкам, что все о’кей. Сберегается немало нервных клеток – и своих, и родительских. Так уж сложилось, что полагаться в жизни она может только на себя.
Есть еще Ленка, подружка, с которой они еще в институте вместе учились. Вот с ней можно поделиться чем хочешь – и выслушает, и поддержит, и посоветует. Правда, мужчину не заменит. Тьфу, опять! Татьяна даже чертыхнулась про себя. Ну, дался ей этот мужчина! Что, она так не проживет? Разве ей одной плохо? Ну, если честно, положа руку на сердце, то… да, плохо. Плохо! И обидно – чем она хуже других? Почему она должна работать как ломовая лошадь, драть горло по восемь – десять часов в день и не видеть в жизни никакой радости? Нет, надо с этим что-то делать! Но что?
Может, с внешности начать? Таня подошла к зеркалу и распустила волосы. Все-таки они у нее густые и пышные, не хуже, чем у той девицы с остановки. Что цвет подкачал, так это ерунда, можно и покрасить. И макияжем она зря пренебрегает – только подводит глаза и красит губы, и не ради красоты, а из чувства приличия – как-то не принято женщине появляться на людях совсем не накрашенной. Ладно, это тоже дело поправимое. А вот как быть с тусклым взглядом, чем его зажечь? Не заставишь же себя светиться радостью насильно!
Может, тут нужна помощь специалиста? Не позвонить ли ей по объявлению, которое она видела на остановке? Что она теряет? Первая консультация бесплатно! Таня бросила взгляд на часы – начало пятого, время еще рабочее, – достала из сумочки бумажку с телефоном и набрала номер. После нескольких долгих гудков трубку сняли.
– Центр посттравматической реабилитации, – услышала она женский голос.
Таня удивилась. Может, не туда попала? Ладно, сейчас узнаем!
– Я по объявлению, – проговорила Татьяна. – В нем сказано, что вы помогаете при неудачах в личной жизни…
– Конечно, – подтвердила женщина. – Хотите прийти на консультацию? Завтра утром, в девять тридцать, есть время. Вас устроит?
– Да. А какое отношение имеет Центр посттравматической реабилитации к неудачам в личной жизни?
– Ну а как же! Ведь развод, например, это же травма? А мы помогаем! Так я вас записываю?
Таня согласилась, уточнила адрес, положила трубку и вернулась к зеркалу. Желание улучшить свою внешность не
проходило. Накраситься поярче, что ли? Но как? Это ж тоже уметь надо!
Порывшись в старой периодике, среди многочисленных номеров «Дефектологии» Татьяна разыскала случайно купленный когда-то глянцевый журнал и, полистав его, нашла советы по макияжу. То, что нужно! Правда, косметики у нее маловато: помада, тушь для ресниц и карандаш для глаз – вот и весь арсенал. Покопавшись в тумбочке, она извлекла на свет божий какой-то старый набор теней для век. Ну вот, теперь можно приступать.
В журнале советовали сначала нанести на лицо тональный крем, но ничего подобного у Тани в доме не водилось. Ладно, обойдемся, решила она, и приступила к нанесению теней на правое веко. К ее удивлению, это оказалось непросто. Кисточка шла вкривь и вкось, тени никак не желали образовывать тонкие полоски, а ложились бесформенными кляксами. Приходилось стирать и начинать заново. Наконец ей удалось-таки накрасить один глаз. Но результат совсем не впечатлял. То, что в журнале именовалось «легкой гламурной дымкой», на ее веке выглядело грязной мазней. И накрашенный глаз почему-то казался меньше, чем ненакрашенный. Стоило возиться ради такого эффекта! Ерунда, короче, получилась, подумала Татьяна и побежала умываться.
Ладно, отложим это, решила она, вернувшись из ванной. Раз уж ей так приспичило немедленно улучшить свою внешность, то вот что надо сделать – маску для лица!
Таня прошла на кухню. Из чего бы масочку-то соорудить? Похоже, она перезабыла все рецепты. Еще бы! Несколько лет этим не занималась! Ничего, вспомним, невелика наука!
Взгляд ее упал на кастрюльку с замоченными в ней с утра овсяными хлопьями геркулес. Таня часто делала такую заготовку на вечер. Очень удобно для ситуации, когда возвращаешься домой усталая и голодная, а с ужином тебя никто не ждет и нет сил его готовить. А горячего хочется. Нельзя же все время всухомятку питаться! А каша для желудка очень полезна. Готовить ее из заранее замоченной крупы просто и быстро – ставишь на плиту кастрюльку, солишь, и все. Через пять минут можно есть, и никакого напряга.
Таня вспомнила, что из геркулеса получается неплохая маска для лица. Она достала горстку сухих хлопьев, растолкла их, залила горячей водой. Дала настояться, потом добавила несколько капель растительного масла, нанесла еще теплую массу на лицо и прилегла на диван. Жаль, не догадалась сначала музыку включить, а теперь уже не хочется руками, измазанными геркулесом, за пульт хвататься. Ничего, сойдет и так. Через двадцать минут Татьяна смыла маску и подошла к зеркалу. О, вот это приятно! Кожа заметно посвежела и казалась более упругой на вид.