Марина Белинская
Застрявшие. Блюз наших ошибок
Глава 8 «Воспоминание – это шипы, растущие под кожей»
Арес всегда сидел в лесу, около пещеры, рассуждал о мире, о его строении, о том, почему трава утром мокрая, а камни твёрдые, почему ночью светит луна, а днём солнце. Он с самого детства задавался вопросами, почему всё происходит так, как происходит, поэтому многие считали его не большого ума, ведь не интересовали мальчика ни войны, ни набеги, ничего кроме окружающей его природы.
– Арес, посмотри! – детский голос.
Юноша оглянулся, к нему прибежал его младший брат, в его руках был маленький ножик, который тот показывал.
– Папа сделал, – улыбался он. – Сказал, когда подрасту я с ним пойду первый раз на охоту.
Тот взял кинжал, рассматривая его, после кивнул и улыбнулся, ведь именно похвалы и ждал маленький Панталеон, который пришёл порадовать старшего брата.
– А что ты тут делаешь? – спросил он, осматриваясь.
Арес улыбнулся, беря в руки маленькую палочку.
– Как думаешь, почему трава по утрам мокрая? – спросил он.
Мальчик задумался, свёл брови к переносице и начал смотреть на землю, пытаясь понять в действительности, почему именно так.
– Может быть создатель плачет? – он склонил голову на бок.
Собеседник нахмурился, не понимая к чему клонит маленький мальчик, хотя…на вряд ли под этими словами что-то имелось ввиду кроме прямого значения, ведь ему всего шесть лет.
– Возможно, – ответил тот. – Давай вместе подумаем?
Панталеон кивнул и уселся рядом с братом, облокотился спиной о камень и сложив ладошки на затылке стал смотреть в небо, на облака, которые плыли по светло-голубому небу, они веселили ребёнка гораздо больше, чем мокрая по утрам трава.
– Он похож на рыбу, – мальчик указал пальцем на одно из облаков.
Его брат присел рядом, выгибая спину, пытаясь рассмотреть тоже самое что и Панталеон, после улыбнулся и утвердительно ответил. Они пролежали так где-то час, разгадывая облака и наблюдая за тем, как они двигаются в другую сторону от них.
– А то на маму похоже, – пропел младший.
– Кто на меня похож? – женский голос послышался со стороны леса.
Офелия прошла ближе к сыновьям, Панталеон сразу же кинулся к ней, обнимая и прижимаясь ближе.
– Чем вы тут заняты? – улыбалась она, поглаживая младшего сына по макушке.
Она присоединилась к ним, смотреть на облака и шутить, так они провели весь день, их отец был в походе, поэтому они проводили это время втроём, как семья, самая настоящая семья. И вроде бы, была идиллия, хорошая жизнь, беззаботная, в которой нужно было делать лишь то, что самому хочется, семья обладала статусом и это давало им такие возможности.
Но, даже самый светлый день рано или поздно омрачают тучи, как только солнце начало уходить за горизонт, они встали и направились в сторону деревни, но сделав пару шагов, Офелия услышала стоны своего старшего сына.
Оглянувшись, она увидела, что он стоит посреди поляны, держится за голову и говорит что-то себе под нос.
– Панталеон, беги домой, быстрей, – сказала она.
Мальчик поднял голову.
– Мама…
– Живо домой, – перебила она, голос стал в секунду строже.
Мальчик сорвался с места и тут же побежал в сторону их дома. Офелия же подошла к Аресу, пытаясь помочь ему. Но спустя пару минут припадок закончился, он вновь посмотрел на мать, веки были красными.
– Что случилось? – спросила она.
Он пытался что-то сказать, но получались только не членораздельные слова, которые он мог собрать в предложение….
***
Диана сидела в своей «темнице», пересчитывая кирпич за кирпичом, надеясь так скрасить рутину своего заточения. В мыслях же она искренне надеялась на то, что Ева сделает так, как было сказано в записке…ведь для Даны сейчас было важно именно это, чтобы Дхармы жили….а Панталеона, она возьмёт на себя, это её демон и справляться с ним исключительно ей, любыми возможными способами.
Дверь в комнату открылась, она даже не посмотрела в ту сторону, продолжая лицезреть стену. Уверенные, широкие шаги приблизились, на пол рядом с ней аккуратно поставили поднос, от соприкосновения с кладкой он издал неприятный звук. Он пару минут стоял, просто наблюдая за ней, рассматривая черты лица, волосы цвета крови, яркие светлые глаза. Внешне она была всё той же Дианой, которая бегала с ним по лесу, хохотала, любила его, причём взаимно. Но что было внутри он не понимал? Последнее воспоминание….как она его убивает и именно поэтому он был в замешательстве.
– Поешь, – сказал тот, продолжая смотреть на неё.
Взгляд её не сменился ни на долю секунды, словно под гипнозом она смотрела в одну точку, но после всё же ответила.
– Мне не нужна еда, – голос был хладнокровен. – Я же чудовище, мы не едим.
Он лишь тяжело вздохнул.
– Я не считаю тебя чудовищем, Лисё…
– Не смей меня так называть.
Она резко повернулась в его сторону, буквально прожигая злобным, мстительным и убийственным взглядом.
– Ты никогда не была против, – сорвалось с его губ.
– Это было до того, как ты убил меня, Панталеон, – сквозь зубы процедила девушка.
Сдерживая себя, чтобы не напасть, она прижималась ближе к стене, которая больно царапала спину свозь одежду.
– Ты потерял право меня так называть и что-то требовать в тот момент, когда вонзил в меня нож и когда убил единственных близких мне существ из-за слепой веры в слова отца, – на этих словах она медленно повернула голову в исходное положение .
Мужчина опустился на пол, облокотился о стену и продолжил смотреть на неё, формулируя в голове правильные слова.
– Чудовища, которых ты называешь семьёй убили моего брата на моих же глазах, вероятно, что мать тоже убили они, – спокойно отвечал он. – А что касаемо твоей смерти….думаю когда твои руки были в моей крови мы стали квиты.
Она горько усмехнулась его словам и покачала головой, поджимая губы.
– Вероятно шок от смерти не даёт тебе вспомнить мои слова о твоей семье, – ответила девушка. – Твой брат был болен, и мать пришла к моей бабушке в деревню язычников, где ей сказали, что привести Ареса в чувства может только человеческое мясо, – она склонила голову на бок, смотря на его реакцию. – И за эту информацию попросили забрать меня к вам. И знаешь что в итоге сделала твоя любимая мамочка? – она злостно ухмыльнулась и придвинулась ближе. – Она заманивала бедолаг к той самой пещере, о которой ты говорил, убивала их и кормила ими твоего брата, а после легко свалила всё на мою родную деревню и твой отец убил всех, кто там был, – развела руками она. – И даже на этом всё не закончилось, когда твоя мать наконец-то поняла, что сделала ошибку, она собственноручно хотела убить Ареса, но тот был сильнее и съел её как всех.
Выражение его лица менялось по всей мере рассказа, ему хотелось ударить ей, чтобы она замолчала, ему не хотелось слышать этого, но он сдерживался, пытаясь разглядеть за этим разъярённым взглядом единственную, кто из дорогих ему людей, всё ещё жив.
– А после твой брат сам начал убивать! И за это он был приговорён к смерти! Не потому что мы вершим самосуд или убиваем всех на своём пути, а потому что он зло в последней инстанции, такое же, какими были твой отец и мать, и таким же стал ты, Панталеон, – лицо перестало выражать эмоции. – Ответь же мне на вопрос, мой милый враг, кто из нас большее чудовище? Люди, которые ради себя готовы погубить сотни жизней или Дхармы, которые пытаются сохранить хрупкое равновесие жизни и смерти, наказывая мерзавцев?
В ответ было лишь молчание, осознание действительности, что и правда всё, что нас окружает не всегда такое, каким кажется на первый взгляд. Чудовище, не всегда ужасно, а герой не всегда прекрасен…
– А как бы ты поступила на месте моей матери, Диана? – он прервал тишину. – Если бы твоё дите было больным и единственный шанс его спасти – это чужие смерти? Чтобы сделала ты? Искренне ответь мне, ты бы не спасла часть себя? Ты бы не стала мстить как мой отец, оставшись в одиночестве без любимого человека?
Девушка откинула голову на стену, больно ударяясь, от мимолётной боли она закусила губу, чувствуя бол, которая струилась по венам.
– Твой брат убил собственную мать, хочешь сказать это всё ещё был он? Она превратила его в чудовище, как по мне смерть – была благосклоннее, а что до твоего отца – я пережила утрату любимых мне людей и далеко не один раз, но как видишь смерти от моих рук был удостоен только один, – продолжала рыжая.
Мужчина хотел вновь ей что-то ответить, как-то оправдать действия своей семьи…даже сейчас…спустя сотни лет ему тяжело принять, что те, кому он верил, в ком видел лишь свет, по факту были полны тьмой, от которой ограждали его.
– Ты действительно ищешь оправдания их действиям? – она вопросительно приподняла бровь. – А когда узнал, что я могла быть Дхармом – ты не задумываясь убил меня, – девушка ели заметно качала головой. – Не подстраивай под себя моральные ценности, просто признай что ошибся и за столько лет не понял этого.
Она уже была спокойно, будто бы отошла от этого, когда увидела в его глазах сомнения, разочарование и потерянность…возможно…тот кого она любила всё ещё там…где-то глубоко…но после всего…он стал чужим…а главное врагом…чья смерть для неё это синоним слова «победа», которую она хочет одержать.
– Отец сказал, что ты уже не будешь той, когда они придут за тобой и выбора нет, нужно сохранить твои имя и душу чистыми, я не хотел тебя убивать, – его слова звучали как самое смешное оправдание, по крайней для неё.
Рыжая нервно покручивала на пальце кольцо весь их разговор, она ждала его и одновременно опасалась, то самое чувство, когда ты хочешь, но понимаешь, что этому либо не бывать, а если и бывать, то последствия будут необратимы.
– Возможно, тогда ты действительно этого не хотел, но….ты выставил на верную смерть своих людей ради мести, убил близких мне Дхармов уже спустя несколько лет после моей «смерти», – она прищурилась . – И мучал девочку, которой в прямом смысле восемнадцать лет от роду, для того, чтобы просто узнать где твои останки. Один из нас действительно чудовище, но это не я.
Она пнула ногой поднос подальше от себя и отвернулась к стене, чтобы не видеть его лицо, смятения в глазах. Он делал всё осознанно, игра в «милого и невинного» закончилась много веков назад, когда он ещё был человеком, а после…его душа попала в ад, где прожила кучу времени…научилась манипулировать, тем самым выбравшись, обрела единомышленников, чьи руки истребляли Дхармов по одному, словно мерзкие крысы из канализации.
В глубине души…она хотела кинутся ему на шею, ощутить вновь защиту, понимание, почувствовать любовь и вспомнить время, когда всё было слишком просто, слишком беззаботно в сравнении с современностью. Однако…Панталеон умер, и убила его не она, его погубил собственный отец, который настолько глубоко вшил в его мозг ценности войны, односторонние взгляды на вещи и принцип о том, что прав может быть только он, других точек зрения либо нет, либо они не верные. Удобно, не правда ли?
И ведь порой родители и просто близкие люди делают так, в меньших масштабах, но делают, возможно, руководствуясь благими намереньями, идя к благородной цели…но ужасными путями. Они пытаются сделать из своих детей улучшенную версию себя, воспитывая также, как воспитывали их, прививая те ценности, которые важны для них самих, совершенно забывая о ошибках, которые идут в комплекте и не понимая…что мир-то…движется вперёд, а не остается как они. Взгляды нужно менять…иначе и ты…и твой ребёнок останется на той ступени, на которой в своё время застрял ты…почему лишь единицы это понимают?
Ведь это цепная реакция, когда каждый воспитывает так, как воспитывали его, тем самым превращая жизнь и возможную эволюцию в цикличный процесс, который полон боли, не понимания, штампов и ненависти. А тех, кто хочет выбраться из этого называют испорченными, неправильными, невоспитанными и просто «не удобными», что не так с этим миром? Почему то, что было актуально несколько тысяч лет назад сохранилось и по сей день? Меняется только масштаб бедствия…которое по своему обыкновению просто неизбежно и приводим к этому мы сами, когда не боремся за свои идеи, идеалы и точку зрения.
А как бороться, если твоих единомышленников с каждым днём всё меньше, они грязнут в быте и в мире тех, кто обладает большим давлением, сливаются с толпой и порой как под копирку говорят как те, против его вы шли…
Панталеон удалился из комнаты, дверь хлопнула, засов закрылся, был отдан приказ следить…всё как по одному кругу…циклично…скучно и ужасно.
***
Лёгкий холод коснулся ладони…прошёл по запястью…к локтю и пробежался по шее. Ева устало разомкнула веки, окно было открыто от этого свежий февральский воздух разбудил её и напомнил, что время отдыхать ещё не стало и не понятно, настанет оно или нет. Она ладонью пошарила рядом с собой, Маркуса уже не было, а в комнате был ели уловимый запах краски…с утра рисовал.
Поднявшись с кровати, она устало прошла по комнате в сторону ванной, встав перед зеркалом девушка вновь начала рассматривать своё лицо. Усталость, которая читалась в глазах заставила дрогнуть губы в немом крики, хотелось рыдать, кричать, потому что проблемам будто бы не было конца. Как только решалась одна – сразу наступала другая, словно рулетка, где не бывает пустой ячейки, либо чёрное, либо красное и непонятно, что хуже.
– Успокойся, – говорила она сама себе.
Всё ещё сложно давалось самообладание, особенно в те моменты, когда усталость граничила с истерикой, а мысли будто болото…вязкие…растекающиеся и поглощающие. В голове возник образ Огден, которая с усмешкой на лице умудрялась справляться со всеми недугами, всегда умело шутила и могла одной фразой заткнуть за пояс, возможно, лишь Уварову, но этого было сейчас достаточно, чтобы вспомнить, к чему она идёт.
Собравшись с мыслями, девушка, сделав всё необходимое, направилась наверх, вероятно именно там находились Неф и Маркус, который решали что делать в этой ситуации.
– Уже в случае с Асимом мы их обманули, напомнить во что это вылилось? Тем более помощь в спасении Дианы нужна как никогда, – прищурился Неф, смотря на друга.
Марк лишь тяжело вздохнул и закатил глаза.
– Если мы скажем им о случившемся – в лучшем случае будет бунт, в худшем – паника, с которой кто будет справляться? – злился блондин. – Напоминаю, что Романова больше не Дхарм и вообще сложно предположить к какому виду она принадлежит, а другого исполняющего обязанности у нас пока что нет и наречь его тоже некому, поэтому даже не понятно кто с этим будет справляться.
Неф лишь развёл руками и подойдя к столику налил себе бокал виски, выпивая его залпом…да…разговаривать с разъярённым Маркусом – крайне тяжело и сложно, особенно когда в теме диалога он заведомо сильнее.
– Ева! – шатен щёлкнул пальцами, указывая на неё. – Нужен твой совет.
Александриец подошёл ближе к ней, обнимая за плечи и ведя в сторону дивана, пытаясь объяснит предмет их спора.
– Не нужно её сюда приплетать, – продолжал блондин.
Неф сидел на диван около Уваровой.
– Она не маленькая и также имеет здесь право голоса, – беззаботно ответил Акил.
На секунду в её голове мелькнули теплые воспоминания, как эти двое так спорили по-поводу менее масштабных вещей, когда они были ещё в России. Элизабет была жива и проблемы были не такие глобальные и массово-смертельные.
– А что Маша думает по этому поводу? – устало спросила Ева, смотря в одну точку.
Оба замолкли переглядываясь, заметив это девушка лишь усмехнулась.
– Она сотни лет разгребала что-то подобное и руководила Дхармами. Неужели ни одному из вас не пришло в голову – вызвать её и попросить банального человеческого совета? – иронизировала зеленоглазая.
Неф встал с дивана и отодвинув бокал подальше от себя поправил одежду.
– Этим я и займусь, а вы ждите здесь, – пропел он и удалился из комнаты.
Как только он покинул комнату, Ева устало облокотилось спиной о спинку дивана, сложив руки на груди крестом и уставилась в пустоту, перебирая в голове события последних двух месяцев, порой это всё казалось сном, и нет понимания, нравится он ей или нет, ведь он как жизнь…с хорошими и плохими полосами.
Диван рядом примялся, на плечи легла тяжёлая рука блондина, девушка положила голову на его плечо, вдыхая аромат собственного парфюма.
– Всё скоро закончится, – послышался спокойный голос Марка.
Светловолосая горько усмехнулась и отрицательно покачала головой, даже не поднимая взгляда на блондина.
– Мы бессмертны, а это значит лишь то, что это никогда не закончится, – проговорила она.
Мужчина смутился, в начале он не понимал смысла слов Уваровой, но когда понял опешил от неожиданности и нагнулся чуть ниже, убирая руку, пытаясь поймать взгляд зелёных глаз своей возлюбленной.
– Что беспокоит? – голос был тихий, словно убоюкивающий
Ей не хотелось смотреть на него, ведь его глаза, его защита и забота закрывали собой все отрицательные эмоции и мысли о насущном.
– Когда Асим забрал меня из больницы…сказал что вылечит…мы ехали с ним в машине и я мечтала о том, как изменится моя жизнь после выздоровления, – она мечтательно закатила глаза. – Думала, как поступлю в университет, обрету друзей, парня и начнётся моя нормальная жизнь, – усмехнулась она. – Но, будто по сценарию книги, у тех, кто хочет этого, как правило появляются проблемы сверхъестественного характера и они не получают того, чего хотят, а те, кто хотят быть частью чего-то особенного, наоборот живут обычной жизнью, – покачала головой девушка. – Вот и думай, это чья-то больная фантазия или у судьбы настолько туго с чувством юмора.
Она поджала губы и перевела взгляд на Марка, он с некой грустью в глазах переваривал её слова.
– Считаешь, что твоё становление Дхармом и все его последствия – это неудачный юмор судьбы? – устало спросил он.
Было понятно, что под «последствием» он имеет виду именно себя, переживает, что она жалеет о их отношениях, о их встрече и том, что они пережили.
– В каких-то моментах да, – спокойно ответила девушка. – Но частично я всё-таки получила что так хотела, – она улыбнулась. – Любящего Дхарма, который ради меня меняет жизнь, которой жил сотни лет.
Порой наши желания исполняются не на все сто процентов и это не ирония судьбы, которая играет нашими жизнями словно персонажами в монополии, это равновесие, ведь оно должно быть не только в жизни и смерти, также оно должно быть в сердце, в наших желаниях и их осуществлениях. Если бы мы всегда получали то, что хотим на все сто процентов, стали бы мы стремится к чему-то? На вряд ли, так что не до конца осуществлённые цели – это мотивация идти дальше, строить дома и отели, также как они могли построится и без нашего участия.
Маркус улыбнулся, дыхание восстановилось, а сердце приняло привычным ритм, он был спокоен, потому что она была рядом, по своей воли, по своему желанию и была счастлива. Пусть вокруг всё горит синем пламенем, если она рядом с ним – это меркнет.
Пока они сидели в комнате, Неф уже был на крыше, выводя на полу знаки, сказанные девушкой перед её отправлением в «новую жизнь». Закончив, он улыбнулся и начал оглядываться, но как по заказу она не прибыла, тот начинал беспокоится.
– Маша? – тихо произнёс он, надеясь на то, что она услышит. – Маша? – чуть громче протянул он. – Романова! Тащи сюда свою человекоподобную тушку!
От этой фразы он сам ухмыльнулся, обычно она так звонила ему, когда он куда-то опаздывал или вовсе не хотел идти, видимо, теперь настала его очередь.
– Если это не вопрос жизни и смерти – я проведу тебе экскурс в ад, – женский голос послышался за спиной.
Он оглянулся, девушка сидела на перилах крыши, сложа ногу на ногу и вопросительно смотря на своего друга. Всё также прекрасна, как будучи Дхармом, это радовало, что хотя бы внешне после перерождения она осталась той же, а судя по фразе – внутренний мир блондинки также не изменился.
– С радостью проведу там ближайший отпуск, – он раскинул руки в стороны, кивая ей
Романова закатила глаза, но спустя пару минут подскочила к нему, обнимая в ответ своего друга, ей его не хватало.
– Как бы я не был рад тебя видеть, – он держал её за предплечья. – У нас действительно вопрос жизни и смерти.
Кратко пересказав ей события после её ухода, мужчина замолк, лишь наблюдая за реакцией девушки, которая прибывала в лёгком шоке не только от произошедшего уже, но и от происходящего в принципе.
– Не успела я стать смертью, как вы успели загреметь в логово к Нарам, покинуть его и оставить там главу Дхармов, – выругалась она. – Ваш талант наживать себе проблемы граничит с проклятьем!
Девушка тяжел выдохнула, пытаясь привести мысли в порядок и быстро найти искомое решение проблемы. Она мерила шагами крышу буквально несколько минут, прежде чем остановится и посмотреть на Александрийца.
– Ничего пока никому не говорите, то, что можно решить за ближайшую неделю – не стоит знать общественности, Неф, – строго сказала девушка. – Не создавайте себе новые проблемы, когда уже этого будет не избежать, если этого будет не избежать, расскажете, пока что действуйте аккуратно, сохраняйте спокойствие.
Шатен подскочил со своего места, прерывая блондинку.
– Ты хоть представляешь, что он может сделать с ней в любую минуту? – буквально прокричал он. – Он может прямо сейчас её пытать, истязать, чтобы добыть необходимую ему информацию, я уже не говорю о том….
Она прервала его.
– Панталеон не убьёт Диану, просто потому что она – единственная, кто может дать ему желаемое, – сказала девушка. – Он будет действовать через дорогих ей людей, именно поэтому она спасла вас, а сама осталась там, чтобы контролировать его.
Мужчина грозно смотрел на подругу, мысленно коря себя, что обратился к ней, ведь ответ девушки его не устроил. Даже иронично, что когда-то он осуждал Маркуса за точно такое же поведение, которому сейчас уподоблялся сам.
Рука Романовой легла на его плечо, он резко поднял голову, с ненавистью смотря на девушку, которая смирила его укоризненным взглядом, внутри она уже давно сложила этот пазл, понимая истоки его поведения.
– Знаешь, несколько дней назад в коридоре на меня напал Каспар, – она склонила голову на бок. – Просил подделать результаты, чтобы он стал главой Дхармов. Естественно, в начале я отправила его куда подальше, дав понять, что этого не сделаю, – он закусила нижнюю губу. – Но он начал угрожать и не мне, а Николасу, – она смотрела в его глаза. – И я действительно ничего не могла сделать, либо нарушить свои принципы и обречь всех Дхармов на его гнёт, либо лишится единственного человеческого лучика, который сделал меня, как девушку, счастливой.
Мужчина выжидающе смотрел на Марию, читая в глазах грусть и отчаяние, которое было с ней в тот момент.
– Но это услышала Диана, она ворвалась в коридор и дала ему понять, что если он сделает хоть что-то – он пожалеет, что бессмертен, – сложила руки на груди крестом Маша. – Николас стал моей слабостью, на которую Каспар, зная её, хотел надавить. Диана же спасла свою слабость, надеясь на то, что вы как чокнутые не побежите её спасать.
На грамм его взгляд стал спокойнее, но в нём всё была ярость, на то, что Диана спасла Машу, а не он, на то, что он слабое место, что он не может помочь той, в которую влюблён, потому что сделает этим только хуже.
– Я смерть, я могу перемещаться к кому угодно, когда угодно, – сказала она. – Спасти её не могу, потому что не имею больше права вмешиваться в судьбу, так как являюсь её концом, – блондинка сглотнула ком, подступившись к горлу. – Но сообщение передать могу, я могу стать неким голубем с письмом.
Мужчина горько улыбнулся, во взгляде мелькнула надежда, он ещё раз обнял её, прижимая ближе к себе саму смерть, которая для него была другом, тем самым, который может и в чувства привести, и поддержать, и помочь. Но порой, когда ему самому нужна помощь…рядом малок кто оказывается, но Неф…всё же оказывался несколько раз в нужное время в нужном месте…эта дружба взаимна…дружба Дхарма и смерти…
***
Рыжая лежала на полу, свернувшись калачиком, тихо посапывая. На дворе стояла уже глубокая ночь, а всё вокруг неё потеряло временные рамки, будто теряясь в часах, проведённых здесь, она уже не могла сосчитать сколько сидела.
– Проснись и пой, – послышался сдавленный шепот.
Диана заморгала и подняла взгляд на источник звука и шоку её предела не было, когда она увидела Машу Романову.
– Что ты здесь делаешь? – шипела Диана.
Та медленно прошлась по комнате и присела рядом с ней на корточки.
– Общественность волнуется о том, как ты тут и что с планом твоего спасения, – развела руками девушка.
Рыжая бросила короткий взгляд на дверь, чтобы их никто не слышал.
– Я сбегу сама, пусть не смеют сюда лезть, это опасно, – прошептала Даяна.
Романова кивнула, а после услышала шаги, глаза расширились, она достала из кармана кулон и всучила в руку рыжей.
– Возьми в руку, подумай обо мне и я явлюсь, – кивнула она.
– Не очень воодушевляющая фраза от смерти, – усмехнулась та.
Маша лишь подмигнула и улыбнувшись исчезла, будто бы её здесь и не был, Диана убрала кулон в карман брюк и приняла исходное положение, когда дверь открылась, Панталеон прогулочным шагом прошёл внутрь, облокотился о стену плечом, смотря на спящую девушку.
Пред ним будто появлялись картины прошлого, как он в первый раз её увидел. Это было утро в их деревне, все дети играли на улице, прыгали, бегали, веселились, а она словно отчуждённая сидела на скамейке около домика и ждала свою названную мать. Ей было одиноко и страшно подойти к ним, в тот момент он, как лидер, подошёл к ней, они разговорились, как сейчас помнит, что она дала ему по носу после неудачной шутки. Даже смешно, что именно после этого он понял, что они будут хорошими друзьями.
Далее в голове возникает моменты игр, веселья, их разговор на поляне, его обещание защиты, после взгляды, неоднозначные, где-то по-детски ранимые, но многое значившие. Их первый поцелуй, отношения, встречи, охота, она была для него словно ангел, рыжеволосый, с бледной кожей и светлыми глазами, в которые можно было смотреть вечно…а потом….её взгляд…когда он вонзил нож в неё и оставил умирать….
– Пришёл освободить меня? – язвила она.
Рыжая приподнялась, встала на ноги и облокотилась о стену, по телу прошла лёгкая дрожь, она долгое время была в неподвижном сидячем или лежачем состоянии, если телу Дхарма было всё равно, то сейчас, когда в ней маленькими струйками течёт человеческая, это ощущалось гораздо сильнее слабости.
– Если ты готова мне сказать, где мои останки, – беззаботно улыбнулся он.
Даяна пожала плечами.
– Значит ты вновь просто так пришёл, – усмехнулась рыжая.
Но, в этот раз игра «я ничего не знаю» не сработала, он долго размышлял, консультировался и прокручивал в голове их последний разговор, её поведение, жесты…именно они выдали местонахождение его останков.
– Ошибаешься, дорогая, я знаю где они, – на лице красовалась улыбка Ареса.
Она лишь вскинула брови, будто бы смеясь над ним.
– Пытаешься блефовать, Панталеон? Ты слишком мало ходишь по современному миру, чтобы научится делать это качественно, – склонила голову на бок Диана.
Он сделал шаг ближе, его дыхание обдало шею Дхарма, в этот момент ему хотелось вновь ощутить вкус её губ, прикосновения рук, но она скорее убьёт и это тело прямо здесь, чем добровольно пойдёт на это…пока что рано…всему своё время.
– Ты ненавидишь меня больше всего на свете, потому что я причинил тебе больше всех боли. Ты любила меня больше жизни и я у тебя забрал, дважды, предал…тебя…но ты всё ещё любишь того Панталеона, которого первый раз поцеловала на поляне…ты бы не стала стирать обо мне воспоминания, ты бы держала их рядом с собой.
Он схватил её за ладонь, снимая с пальца кольцо. Сделав несколько шагов назад, прежде чем она с ненавистью сорвётся.
– Прошло много лет, ты бы не стала возить мои кости по всему миру следом за собой, нужно что-то лёгкое, то, что будет близко, – пояснил он. – Когда мы с тобой говорили ты постоянно теребила это кольцо, будто бы оно было напоминанием обо.
Она фыркнула.
– Твои догадки доходят до абсурда, не находишь? – склонила голову на бок рыжая.
В ответ он улыбнулся и поднял его выше, смотря на камень.
– А после я узнал, что останки можно сжечь, а из пепла сделать камень, который будет служить украшением, – завершил он. – И вот, картина полностью была передо мной и я вывод напросился сам, это кольцо – и есть мои человеческие останки.
Панталеон покинул комнату, а после за ней зашли два Нара, взяв её под руки, они вкололи человеческую кровь и потащили её в тот же самый подвал. Картина была аналогична той, что она лицезрела несколько дней назад, ванна, Тео, Панталеон, который стоял перед зеркалом в ожидании, пока завершится процесс.
– Как же будет иронично, когда ты просто исчезнешь в воздух из-за своей глупой догадки, – пропела девушка.
Но тот не обращал внимание, Панталеон прошёл к ванной, ложась внутрь, Теодор встал у изголовья, начиная зачитывать ритуал, девушка поёжилась, понимая что всё, мучения Евы, её непоколебимость – всё это было зря, ведь он был прав, это кольцо и было его останками, единственной вещью, которая хранила память о нём, как о человеке.
– Господин, – сорвалось с губ Фостера.
Из ванны встал он…то же лицо, тот же взгляд…движения…несколько шагов к зеркалу, на лице заиграла улыбка….он видел своё отражение, к которому стремился столько времени.
– Что скажешь? – ухмыльнулся он, смотря на Диану.
– Одним смазливым лицом больше….
