Марина Белинская
Застрявшие. Блюз наших ошибок
Глава 5 «Очень приятно. Дьявол»
Взгляд его был сродни демоническому, будто бы он видел все ошибки и пороки каждого, кто здесь сидел, возможно, в действительности было именно так. Он провёл рукой по чёрным, словно уголь, волосам и поправил алый галстук, сложив руки в карманы, неизвестный прошёл по сцене, спустился и встал около Маши, лицом к залу.
– Изволю полагать, что передо мной часть ныне живущих Дхармов, – его голос, словно мурлыканье кота, заставлял слушать и повиноваться. – Мне нужен Асим.
Взглядом он в очередной раз начал проходится по рядам, в поисках вышеуказанного. Маша сжала кулак, подходя ближе к гостю.
– Он мёртв, – ровно ответила девушка, интонацией пытаясь отбить всё желание здесь находиться.
Неизвестный вопросительно вскинул брови, но помолчал пару минут кивнул, а после опустил взгляд…на лице пробежала эмоция злобы…глаза словно стали пылать.
– Довольно интересно, каким же образом это обошло меня, – мужчина говорил сам собой, пытаясь до нести до своего разума эту новость.
– А Вы? – Романова стояла перед, по всей видимости, сущим злом, будучи совершенно непоколебимо.
Он усмехнулся и посмотрел в сторону Марии, она продолжала вопросительно рассматривать его.
– Протеже Асима, – тот оценивающе пробежался по ней взглядом. – Долго не понимал, почему именно ты, – проговорил мужчина. – Начинаю осознавать его выбор, – отвернувшись он вновь вернулся к лицезрению других. – Представлюсь. Я – Дьявол, собиратель душ умерших, тут я более известен как «смерть».
Ева прыснула со смеха, да, смерть в плаще с капюшоном и косой и близко не стояла с темноволосым мужчиной в костюме.
– И прибыл я к вам с одним единственным вопросом, – он прошёлся вдоль первого ряда. – Почему люди всё ещё живут! – в секунду голос его преобразовался и прогремел, будто бы раскат грома. – Люди, которые должны быть мертвы – всё ещё живы, я не могу забрать их души, следовательно, они не могут переродится, а новые появится.
Стёкла из окон вылетели, осколками падая на плитку, все испуганно переглянулись, лишь пару десятков оставались спокойны, включая Машу, Диану, Нефа и Маркуса, Ева же сильнее прижалась к блондину.
– Асим мёртв, а список пуст, – ответила Маша. – На данный момент интересы Дхармов представляю я.
Последнее слово она сказала особенно громко, привлекая к себе внимание Дьявола, мужчина повернулся, смотря на неё, по всей видимости он ждал ответа.
– Выборы новой главы Дхармов состоятся завтра утром, – спокойно сказала девушка.
Тот же залился громким и неуёмным смехом, который звоном раздавался в ушах всех, кто здесь находился.
– Всё не так просто как вы считаете, – констатировал он. – Главу Дхармов выбирают высшие, не доступные для вас силы, а нарекаю лично я, – ответил он.– Вы слуги мои, те, кто убивает заслуживших смерть, – его глаза вновь начали пылать пламенем. – Так и быть, завтра утром я явлюсь сюда и скажу имя нового главы Дхармов.
Вновь темнота. Огонь. И он исчез.
– А этот парень умеет эффектно появится, – заметил Неф.
Маша поправила причёску и развернулась ко всем собравшимся, буквально минутное молчание, она обдумывала, что именно сказать. Немец, который всё это время наблюдал за происходящим с усмешкой, с заинтересованностью ждал её слов.
– Все всё слышали, – она осмотрела всех собравшихся. – Завтра здесь.
***
Вечер уже покрывалом лег на Лондон, предвещая всем своим видом что-то особенное и чарующее, Маркус стоял в комнате, вырисовывая свою новую картину, каждый мазок давался ему с трудом, внутри бушевали воспоминания о Белле, о её смерти и о том, во что он сам превратил Каспара. Да, Франк был не лучшим представителем Дхармов, в основном по причине того, что следовал выдуманным законам Асима, но кто в этом виноват? Отрицательными героями не рождаются, ими становятся под весом обстоятельств. И конкретно для немца этим «обстоятельством» стал поступок Маркуса, молодого, ещё «зеленого» Маркуса, который хотел получить уважение и если добровольно никто его не испытывал, то когда он стал первым главой группы Дхармов…им пришлось это сделать.
На тот момент для блондина это было важнее всего, он не получил девушку, которую бы любил всем сердцем, у него был один единственный друг, которого ему было мало, он видел силу и счастье во власти и ради неё был готов идти по головам. Сожалел ли он о сделанном? Сначала, искренне верил что да, но когда был готов пойти на поступки страшнее, понял…что нет…для него жизнь Беллы не была чем-то важным, она была ключом к желанному и такому близкому. Он часто приходил к мысли о том, что если бы ему пришлось сделать тоже самое…он бы ни на секунду не задумался.
Изменилось ли это сейчас? Ведь благодаря Еве он иначе посмотрел на многие вещи, видел всё под другим светом и принимал более спокойно. Он и сам задается этим вопросом, возможно, по этому слова Каспара на крыше его задели…был бы он прежним Марком на такое поведение он бы не отреагировал, они же были на одинаковой позиции. Но сейчас…когда все его ошибки…возвращаются к нему с тройной силой..это приносит боль и страх…он боится, что узнав об этом Уварова просто развернётся, он терял её, уже не раз, если это случится снова…ему сложно представить…что с ним произойдёт.
Сейчас она стала для него всем, потому что Элизабет мертва… у Нефа свои переживания и ему не до его проблем и терзаний, да и сам блондин не хотел сейчас мучать друга этим, поэтому она в его жизни осталась одна…также как и он у неё…ведь семьи она лишилась…также как и подруги…и чтобы окончательно не замкнутся…ей нужен кто-то близкий, всем нам нужен кто-то близкий на самом деле.
Даже самый искусный одиночка, говорящий о самодостаточности, хвастающейся умением управлять эмоциями, тот, кто всегда выглядит либо хорошо, либо равнодушно…ночами рыдает в подушку, кричит, пытается перебороть сам себе и принять тот факт, что в этом мире…он один против всех. В какой валюте выражается одиночество? Задумайтесь….буквально на минуту….у вас есть человек, которому вы можете сказать всё хорошее и плохое, что вы совершили, покаяться ему в своих мыслях, поделится самым страшным, ужасным, сокровенным и получить в ответ поддержку и ни разу не услышать упрёк в чём-то из сказанного? Если ответ нет, то готовьтесь разочароваться. Вы одиноки, как бы не окружали себя мнимыми близкими…если вы не можете вывернуть им наизнанку душу…какие они близкие? Легко быть рядом с хорошим и добрым, но так ли это в отношении плохого человека…если кого-то можно таким назвать.
Последний мазок краски….на картине был инвалид в коляске…за его спиной собственные образы…где он улыбается и танцует…смеется…
Скрип двери, он даже не шелохнулся, знал, кто сейчас войдёт. Девушка села на кровать, подобрала ноги под себя и устремила взгляд в его сторону, отбросив палитру, мужчина прошёл к ней, садясь рядом, оба молчали, смотрели в одну точку, переваривая собственные мысли, которые комом в горле душили.
– Когда-нибудь мы все предстанем перед судом прошлых ошибок и он отправит каждого из нас на плаху, – проговорила Уварова. – Зачем наказывать себя сейчас, если их наличие это уже мука?
Она упёрлась подбородком в собственное плечо, смотря на него, видя, что он действительно мучается от этого.
– Чтобы ты не сделал ему, какой бы ужас не совершил, Марк, – последнее слово эхом раздалось в его голове. – Я приму это и не осужу.
Ей хотелось поставить точку в этой истории, она видела и где-то внутри понимала причину его мучений и главным желанием было прекратить их, а для этого он должен был сделать то, чего так опасается и не получить ожидаемого.
– Когда только появилась новость о обучении, после которого ты станешь чем-то новым для Дхармов – выбор был между мной и Каспаром, – в его голове вновь рисовался тот день. – Под гипнозом перспектив я пошёл на шалость, которая превратилась в кошмар. Он любил местную девушку, её звали Белла, милая, немного глуповатая, но в тоже время светлая и дико доверчивая, – лицо любви немца стояло перед его глазами, напоминая о сделанном. – В ночь перед испытанием, по итогу которого Асим сделал выбор, я пришёл к ней, придумал сказку о предательстве Каспара, сказал ей бросить его, я рассчитывал на его моральное падение и не способность пройти испытание, – он сделал паузу. – Но всё сложилось куда хуже, девушка утопилась в Темзе этой же ночью.
Повисла тишина, но Уварова ожидала услышать именно что-то такое…ведь в её представлении смерть близкого человека – это самое страшное, самое сильное, чем можно кого-то ранить. Да, ей было тяжело принять это, ведь с ней могли поступить точно также, угробить жизнь из-за какой-то перспективы, но она сдержалась, понимая, что это ошибка, о которой он жалеет, и ему сейчас нужна её поддержка.
– Ошибки даны на то, чтобы на них учится, – проговорила девушка. – Ты научился, поэтому не кори себя, этого не исправишь, а ещё одна сломанная под моральными тяготами жизнь – не лучшая идея.
На лице его мелькнула горькая усмешка, а внутри расселось тепло, он услышал то, что хотел слышать от девушки, которую любит. Слова Нефа о том, что он полюбил изначально Элизабет именно за то, что она смогла принять его таким, какой он есть, уже не звучали так смешно и излишне книжно, ведь сам он испытал тоже самое. Смерть Беллы – была началом, которое под первой цифрой горело в списке его ошибок, их раньше он считал достижениями, неким «необходимым злом», которое позволяло ему вершить правосудие, однако…как достижение полученное путём полного бесчестия по отношению к морали, может привести к чему-то положительному. Люди часто прикрывают свои грехи целями, ради которых их совершают, но так ли сладок вкус победы, когда он получен с помощью мошенничества, обмана, предательств и так далее.
Ева приняла первую его ошибку и тем самым показала, что примет и всё его прошлое вместе с ним. Теперь Марк был спокоен, страх…что та, кто является светом в его тьме, бросит его, оставит наедине со своими демонами, которых он раньше поощрял, а сейчас стал душить, он начал его покидать.
Сама же Уварова…да, ей тяжело принимать всё это, осознавать всё, на что способен её возлюбленный, однако…кто в этом мире без ошибок…лишь она…просто потому что всю свою жизнь сидит в четырёх стенах. А ошибки для любого человека – это совершенно нормально, мы же не запрограммированные машины, которые по заводским настройкам должны делать всё на отлично, мы люди, способные мыслить и рассуждать, выбирая сторону, не всегда верную, но всё-таки принимать. Это ещё одна вещь, которая делает нас живыми.
***
Звон бокалов, тихий, ели слышный смех и спокойные разговоры. Неф и Диана сидели на кухне, вспоминая свои самые громкие «дела», на этот раз за кофе, это был ультиматум девушки, что сначала они пили его любимые напитки, теперь её очередь.
– Полиция ещё год искала несуществующего серийного убийцу, – говорила девушка. – При условии, что у жертв не было ни одной связывающей ниточки.
С этими словами она сделала глоток чёрного кофе, улыбаясь, мужчина смеялся и пытался понять прелесть этого напитка.
– Пей пока горячий, потом он станет ещё более горьким, – рыжая указала на кружку.
Он присмотрелся к напитку, а после к разводам, которые он оставлял на стенках емкости, покачал головой и допил.
– У меня ностальгия по первым глоткам спирта, – прищурился он.
Девушка лишь громче рассмеялась и взяв две кружки убрала их в машину и облокотившись о неё, вновь посмотрела на шатена.
– Так значит для тебя кофе без сахара – сродни алкоголю? – поинтересовался Александриец.
Она задумалась и посмотрела в потолок, пытаясь осознать у себя в голове так это или же Неф ошибается.
– После всего, что было я обособилась от общества в целом, не заводила друзей или знакомств, – она пожала плечами. – И со временем реальность стала для меня бесцветной, появлялись галлюцинации, скачки настроения, когда до меня дошло, что это не нормально, я начала искать способ, как привести себя в чувства, – девушка говорила медленно, у неё не было желания это рассказывать, но на понимала, что это нужно ей самой, кому-то доверится и высказаться. – Пробовала разное, ужасное, болезненное, терзающие, концентрировала себя на плохие ассоциации. Чувство, что это длилось вечность, – закатывала глаза рыжая. – А потом какой-то чудак первый раз во всём мире приготовил кофе, которое и стало моей отправной точкой.
Мужчина облизнул губы, всё ещё ощущая этот горький привкус горячего, но такого значимого для неё, горького привкуса.
– То есть ты пьёшь его, чтобы ощущать себя в реальности? – немного оскорбительно произнёс он.
– Сейчас нет – она не думала ни минуты.– На данный момент это стало моей долей «приятной ностальгии», для меня его вкус – нормален и именно он порой даёт мне силы идти дальше, напоминает, что я справлялась много лет, с потерями близких с потерей себя, одиночеством и миром, который меня окружает. И по сравнению со всем этим любая из множества проблем вокруг меня, нас и всех Дхармов, кажется песчинкой.
А ему девушка, которая с самого начала казалась бездушной машиной, которую просто поломал этот мир, сейчас кажется родной душой. Да, пока что, это видит только он, для других она всё ещё такая же хладнокровная, рассудительная Диана, но для него этот рыжеволосый цветок был на данный момент прекраснее всех, что внутри, что снаружи.
Неф считал себя крайне влюбчивым, но несмотря на то, что отношений у него было чуть больше сотни, истинно он любил лишь Элизабет и сейчас похожее испытывал к Даяне, ему это нравилось, что такая она, пока что, лишь с ним, от этого мужчина чувствовал себя особенной.
– Не пойму одного факта, каким образом о тебе никто не слышал столько лет? Неужели ты не пересекалась ни с одним Дхармом за столько времени? – продолжал спрашивать он.
– Пересекалась и не раз, – махнула она. – Просто не видела смысла выдавать своё назначение, а чувствовать Дхарма за милю пока умею только я и Ева на целый мир.
Только она и Ева на целый мир…можно ведь назвать в таком случае их особенными? Возможно, да, возможно, нет, но для Нефа и Марка они всегда будут особенными, по-своему, определёнными, естественно разными, вещами.
Он в секунду оказался около девушка, смотря в её лицо, наслаждаясь каждой чертой очаровательного лица. Неф упёрся ладонями на столешницу, которая стояла сзади девушки, улыбаясь её потерянному взгляду.
Она вынырнула из кольца его рук, оказавшись за спиной, улыбка с лица спала, взгляд стал хладнокровным, вот что бывает, когда иногда идёшь впереди планеты всей.
– Пойду подышу воздухом, – сказала Диана и улетучилась прочь.
Шатен тяжело вздохнул и уселся назад не стул, а вот и очередное отличие, с Лиз было проще, она была открыта всему новому и была готова идти куда угодно, безрассудство смешенное с желанием обрести полную свободу и независимость. Дана же была более закрыта в этом плане, по крайней мере на данный момент, поэтому его старые «приёмы» обольщения не действовали на рыжеволосую, следовательно, тактику нужно менять.
С этими мыслями он отправился в направлении своей комнаты.
***
– Прошу вас успокойтесь! – мужской голос звучал крайне не уверенно и где-то даже смешно. – Этим вы ничего не добьётесь, друзья!
Парень стоял посреди зала собраний, пытаясь привлечь к себе внимание не только голосом, но и жестами, а точнее взмахами рук над своей головой, однако всем Дхармам на него было абсолютно всё равно. Две группы сцепились между собой из-за разных взглядом на одно из действий местного правительства, даже смешно, что бессмертных так волнует человеческая жизнь. А Ян, правая рука Асима, пытался как-то подавить этот конфликт, однако попытки его выглядили скорее смешно, чем заставляли прислушаться.
– Позволь полюбопытствовать, – женский голос послышался сбоку от Яна. – По какому поводу кровопролитие сие?
Они сделали пару шагов назад, потому что к их ногам упало несколько выбитых зубов, Ян с ужасом посмотрел на их обладателя, который с новыми силами колотил одного из Дхармов.
– Эдрик, зять Этельреда II, перешёл на сторону Канута, – пробормотал он.
Они синхронно пригнулись, за их спины в грохотом полетел ещё один.
– Я, конечно, не самый древних Дхарм, но насколько помню человеческие дела не должны нас волновать, – ответила Маша и сделала шаг вправо.
Между ней и Яном пролетела какая-то ваза, тот испугано стоял и озирался по сторонам, следя за тем, чтобы в него что-то не попало, девушка же лишь тактично делала шаги в разные стороны, прислушиваясь и понимая с какой стороны ждать удара, порой свист, с которым проносились вещи был гораздо громче, чем гул, стоявший в зале.
– Нельзя вечно обсуждать смерть и убийства, порой человеческое поведение и действия – побуждают темы для обсуждения и когда взгляды на эти темы расходятся, – он многозначительно осмотрелся. – Случается подобное.
Романова смотрела на происходящее не более пяти минут, за которые в её сознание созрело маленькие стратегическое чтиво, которое должно было помочь решить данную проблему. Она в секунду оказалась в самом сердце бойни и с зверской силой выдернула сердца у двух Дхармов, которые стояли рядом, до этого они дрались, представляя собою две стороны. Она расслабила окровавленные руки, два органа выпали с её ладоней, она сжала зубы, ей было тяжело терпеть ту боль, которую ей принесли эти удары, но сейчас нельзя было показывать слабость.
Бой остановился, все злостные взгляды были прикованы к блондинке, которая задела за «живое» обе воинствующий группы. Ей удалось привлечь внимание к своей скромной персоне, в попытках держать спокойное и где-то даже хладнокровное лицо, она осмотрелась, чтобы убедится в реальности происходящего.
– Для того, чтобы привлечь внимание нужно временно убивать ваших единомышленников? – проговорила девушка, её оскал, с которым она укоризненно смотрела на всех присутствующих заставлял оцепенеть – Вы – вершины пищевой цепи, – блондинка выпрямилась, боль утихла, голос стал ровным. – Самые сильные, самые умные существа во всём мире, – восхваляла Романова . – И вы ссоритесь из-за проблем смертных? Опускаетесь до их уровня? Который переросли века назад?
Её слова были сравни сильным рукам, которые вколачивали вас в землю, опуская всё ниже, заставляя пресмыкаться и ощущать дикое желание быть выше этого, стать этими самыми сильные руками.
– Ты вырвала мне сердце! – послышался мужской голос, за ним тоже самое повторил другой очнувшийся.
Она обернулась к ним, склонив голову на бок, будто насмехаясь над их человеческим мировоззрением.
– И вырву ещё раз, – она сложила руки на груди и сделала шаг ближе. – И ещё раз, – её будто бы это забавляло. – И я всегда буду это делать, поступать с вами как с примитивной человеческой оболочкой, потому что именно так вы себя и ведёте.
Отвращение, которое слышалось в каждой ноте её голоса хотелось тут же смыть в Темзе и больше никогда на себе не ощущать.
– Светловолосая права, – сказал один из присутствующих. – Мы выше этого.
Минута. Две. И всё наладилось, вошло в мирное русло и Дхармы продолжили общаться между собой. Один лишь Каспар, один из тех, кого забавляла вся эта ситуация, был недоволен. Когда девушка вышла из помещения, он нагнал её, с размаху вжал в стену.
– Что ты себе позволяешь, новенькая? – буквально выплюнул он.
Она попыталась оттолкнуть его, но сила, с которой он держал девушку была в разы больше её и если ей это приносило нестерпимую боль, то у него было куда больше терпения к подобному.
– Думаешь сказала пару слов, вырвала сердца и всё? Всем разногласием конец? – говорил тот.
После смерти Беллы немец поменялся, он стал злее и стравливание других приносило ему радость, а тут…какая-то новоиспечённая девочка, которая помешало его детским и где-то смешным забавам..
– Ещё раз попробуешь что-то такое устроить в моём присутствии, – начал угрожать он.
– И что? Что ты мне сделаешь, Каспар? – спросила девушка.
Ей явно было всё равно на то, что сделает, скажет или вытворит немец, ничего дорогого её сердцу в этом мире больше не осталось на данный момент.
– Твоя злоба на весь окружающий мир заставляет тебя атрофироваться, идти в обратном направлении эволюции, и всё, чем ты можешь меня напугать – так это подобием того, что сделал тот парень с твоей девушкой, – она не называла имён, но в сердце его взмыл огонь ненависти, он был готов вырвать её сердце здесь, да так, чтобы она не очнулась ещё очень долго.
– Поверь, то, что тогда ощутил я – этот анонс твоих мучений, если ещё раз перейдёшь дорогу мне и моим планам, – выплюнул он.
Она лишь усмехнулась, он на секунду расслабился, девушка, воспользовавшись этим, оттолкнула его от тебя.
– Знаешь, одна из вещей, которая губит тебя сейчас и будет губить всегда – это то, что тебе было что терять и есть сейчас, – она ухмыльнулась.– Любовь и привязанность – бремя, которое делает нас слабыми и уязвимыми, у меня подобного нет, так что я тебе не по зубам, несмотря на нашу разницу в веках
Она удалилась дальше по особняку, Асим, который наблюдал за всем этим, по истине был восхищён смелостью девушки, которая не побоялась сделать ничего из вышесказанного, обычно новички были не такие, но она… словно особенная, взявшая от человеческой натуры лучшее и преобразуя это под шрифт Дхармов…ему это понравилось. Ян – был единственным, кто согласился вступить на свою должность, выбирать тогда не было времени, да и понимания, кто должен быть на его месте не существовало, а теперь…он понял…никто лучше чем Мария Романова, которая впечатлила его за десять минут больше, чем многие за десятки лет, была именно той, кого он искал.
***
И вот, прошло чуть больше тысячи лет, которые Маша проводит на своём излюбленной посту, да, за каждый день своего на нём нахождения – приходилось биться, драться, грызться, но это было лучше, чем регулярно отнимать человеческие жизни.
Сейчас блондинка находилась на верхнем этаже, бродила по комнате Асима, изучая всё то, что ранее было для неё недосягаемо и возможно не будет никогда в дальнейшем. Утром будет назначен новый глава и кто это будет…было настолько непонятно и неосязаемо, что бросало в дрожь от грядущей неизвестности. Голосование, как и у людей, было сущей формальностью, в которой и без этого виден истинный победитель и она знала, что останется на своём месте, теперь же это было под огромным вопросом.
Когда собственная судьба стоит на чаше весов уже всё равно честно это будет или нет, главное, чтоб ты был при своём.
Сложив руки на груди крестом, девушка вышла из комнаты, а после и вовсе из кабинета, закрывая за собою дверь, однако как только она обернулась, увидела перед собой Каспара, перед глазами вновь возникла та картина их разговора, когда он в первый и последний раз начал ей угрожать и пытаться запугать.
– Чего тебе? – устало спросила блондинка.
Он наигранно нахмурился, но хватило его на пару минут и он в мгновение расплылся в ухмылке, подойдя ближе к ней.
– Рассматриваешь мои будущие хоромы, милашка? – нахально произнёс он. – Обязательно позову тебя туда на пару ночей.
Она дёрнулась в попытке вырвать ему язык, но вновь оказалась прижата к стене так, что не могла пошевелится.
– Грубо, – усмехнулся он. – Но ладно, как бы с тобой не было весело, я по делу, – словно кот, он склонил голову на бок, смотря в серые глаза. – Мне нужно, чтобы главой сделали меня.
Девушка на минуту застыла в удивлении, а после рассмеялась от его слов, он сам продолжал улыбаться, а после резко ударил её головой о стену, рана затянулась.
– Не время смеяться, я очень серьёзен, – голос из наигранно превратился в злостный.
Она лишь закатила глаза
– Даже не знаю от чего мне смешно больше, от того, что ты настолько не уверен в себе или от того, что наивно думаешь, что я помогла бы тебе, была бы у меня возможность, – она коленом пнула его в живот и отошла подальше. – Неужели сам не понимаешь. С какой радости мне тебе помогать?
Немец выпрямился, в своей голове прокручивая её старый монолог, которым она побудила его к раздумьям.
– Потому что теперь тебе есть что терять, – развёл руками он. – Любовь и привязанность – бремя, которое делает нас слабыми и уязвимыми, даже забавно, как многие из нас сами связывают себя этими путами, верно?
Он словно издевался, выворачивая каждое слово, напоминая ей о том, что когда-то именно блондинка подала ему эту мысль, которая сейчас играла против неё самой. До ужаса противно осознавать, что он прав.
– Маша, как ты только пошла на это? – говорил Каспар. – Связать себя с таким слабым, недолговечным, а главное настолько уязвимым смертным, – немца в этот момент можно сравнить с змеей, которая аккуратно надкусывает кожу, дабы капнуть на рану ядом, чтобы жертва мучилась и убивалась в агонии – Человеческая жизнь и так зачастую держится на очень тонкой нити, которую легко оборвать.
И в этот момент её фальшивая уверенность и сила куда-то исчезли, испарились, будто бы их и не было. Одна мысль о том, что из-за этого выскочки может пострадать Николас…и мозг девушки переставал нормально функционировать, бросало в жар и хотелось вырвать глотку ему с корнем, только бы он больше не мог лепетать.
– Так что? Договоримся? – пропел он.
В следующие пару минут всё произошло быстро, Маша сама не до конца поняла, каким образом Диана оказалась рядом. Рыжая схватила Франка за шею, ударяя лицом прямо в стену, а после уложила его лицом в пол и на бешенной скорости несколько раз пронеслась по коридорам, с целью стереть его лицо в кровь…что и получилось, когда она откинула его…лицо Каспара увидеть было невозможно ещё пару минут, а крик…который стоял на весь этаж…
– Нет в тебе духа здорового соперничества, дорогой, – Дана села перед ним на корточки
Она сильно сжала его подбородок, на секунду послышалось будто челюсть треснула от её натиска, Маше стало не по себе.
– Может быть я и не имею высокого чина в нашем сообществе, но я намного сильнее тебя и моя фантазия на всякого рода пытки не знает границ, так что если с головы этого смертного упадёт хоть волос – ты лично испытаешь на себе все прелести четвертования, быка Фаларида и много чего другого, – с явным упоением говорила девушка.
От чего было страшнее? От того , что она говорила или от того, с каким энтузиазмом было сказано каждое её слово? Будто бы это приносило ей незабываемое удовольствие.
Мужчина не сказал ничего, лишь кивнул и покинул коридор. Диана посмотрела на Машу, которая сдавленно улыбнулась и поблагодарила Даяну за сделанное, после чего также быстро отправилась в сторону своей комнаты.
Дана же набрала в лёгкие побольше воздуха и прошла назад в комнату, где находились плиты для создания списка. Рухнув на диван, она новь погрузилась в свои мысли касаемо Нефа, причин, почему не осознанно для себя она буквально вылетела с кухни. Скорее всего это был страх сблизиться с кем-то, доверится кому-то настолько сильно, насколько этого хотел он, ведь тот поцелуй…он значил бы гораздо больше, то, что больше на его «неудобный» вопрос она не могла отшутится или промолчать, ведь была бы ему близка.
Порой мы сами возводим вокруг себя границы, не пуская за них никого, даже если этот человек несёт огонь, чтобы согреть нас и осветить нам путь….ведь огонь может также сжечь тебя и всё, что тебе дорого дотла. Стоит ли этот свет и тепло риска умереть и сгореть заживо? Ответ на этот вопрос она не могла найти сама для себя. Поэтому и сидела тут в полном одиночестве, раз за разом возвращаясь к уже сказанным и понятым мыслям, считая, что она что-то упускает и всё не настолько очевидно как кажется на первый взгляд .
Люди часто говорят, что нужно рисковать, а после обжигаются, жалеют об этом и с каждым разом желание идти на риски становится всё меньше, пока не превращается в давно заезженную поговорку с которой мы не согласны. Но и противоположный путь, когда после ряда неудач один из рисков становится оправданным, причём настолько, что он становится дороже всех тех, что закончились плачевным результатом.
И как поступать в данной ситуации? Рисковать или нет, если процент выигрыша стоит ровно на середине? Не на градус меньше, не на градус больше, замкнутый, никогда не кончающийся и избитый круг, по которому она движется и не может принять необходимое ей решение…потому что…она не сможет вернутся назад….а если даже и сможет…последствия сделанного не испарятся как по мгновению волшебной палочки.
В голове рыжеволосой вновь стали рисоваться воспоминания связанные с Панталеоном, они жгучей болью раздавались где-то в груди, около сердца, выжигая его…больше осознанием того, что этого больше не будет. Хотя…этого не будет только потому что она сама не дает себе на это пойти из-за страха…надо же…она не боится пыток, смерти, но уже несколько часов бродит по зданию из-за Нефа….который может вновь сделать её счастливой…подарить вкус жизни…а даже если и не навсегда…эти воспоминания будут с ней до тех самых пор, пока девушка самостоятельно их не отторгнет.
Она встала и быстрыми шагами направилась к его комнате, понимая, что скорее всего он уже там. И вот…она стоит перед его дверью…почему они все здесь застревают? Она смотрела на этот кусок материала, пытаясь набраться смелости постучать. Либо сейчас, либо никогда….тихий удар сильным кулаком…тишина…несколько секунд…дверь отворяется, она, не спрашивая заходит внутрь, Неф прикрывает дверь, вопросительно смотря на Диану.
– Я уж решил, что твой немногословный ответ на кухне подразумевает отсутствие нашей следующей встречи, – улыбнулся он.
Она тяжело задышала, собирая мысли в кучу, формулируя слова.
– Возможно, потом я пожалею об этом, – она сделал пару шагов ближе к нему, подходя вплотную. – Но я устала принимать только взвешенные решения.
Она подалась вперёд, ощутила вкус алкоголя на своих губах, а после пальцы…которые ели касались её щеки. И весь мир остановился…да…эта ночь была долгой…она для каждого значила многое…Ева научилась принимать Маркуса, понимать, что значит любить кого-то…Маша…осознала ошибочность своих суждений десять веков назад, поняла…что любовь это не слабость…она даёт нам силы просыпаться по утрам, идти куда-то, радоваться жизни и по сравнению со всем мировым господством…это намного важнее. Что же до Дианы и Нефа…он был готов, а она….дала волю чувствам, даже не осознавая и не понимая их…
По ночам мы намного откровеннее, чем днём, словно покров ночи даёт нам силы…почву для размышлений и решений, а по утру…мы часто от этого отказываемся…а иногда…вечер мудрее утра.
***
И вот, наступило утро после долгой и тяжелой ночи, начался новый день, который готовил нам и нашим героям новые испытания. Все Дхармы уже собрались в зале собраний, Ева и Маркус сидели в обнимку, она поддерживала его всеми возможными словами и действиями, надеясь и веря…что прозвучит его имя. Маша же переписывалась со своим профессором, улыбаясь и ощущая счастье, Каспар же завистливо и с несоизмеримой ненавистью смотрел на всех присутствующих, рассчитывая услышать своё имя и порвать всех, кто здесь находился.
