Марина Бастрикова
Киберспортсмен и недотрога
Глава 1. First blood
1Я бежала от преследователей. Или от своей паранойи. Так или иначе, выходило до ужаса нелепо. Неслась с ключом от квартиры в правой руке, весь мой вид говорил – оружие вышло бы из него покруче тесака. А левой придерживала, прижимая к груди, рюкзак, которого стоило бы бояться даже больше, чем ключа. Ведь его содержимым сегодня напугала целых трех человек на собеседовании. И меня саму тоже стоило бояться. Хотя я не понимала, чем было так ужасно мое резюме, что меня выпроваживали, как самого страшного маньяка России.
Я наконец выбежала на оживленную улицу. Всего несколько человек, идущих вдоль проезжей части, но мне стало уже спокойнее. Можно посмотреть на преследователей: две мужские тени молча шли за мной. Это меня и испугало: кто ходит с другом в полном молчании, не перебрасываясь репликами? Но разглядеть, кто эти маньяки, я не успела. Стоило попытаться оглянуться, как ноги нашли на земле что-то, с чем захотелось познакомиться поближе. Коленки приземлились на асфальт, выстрелив болью в голову. Вспышка в глазах. Звон в ушах. Так всегда происходило – ударялась ли я коленями или локтями.
Привет, земля, вот и познакомились. Насколько же была я необщительной, настолько оказались компанейскими коленки и ладони. Пустили в свое пространство асфальт и мелкие камушки, поделившись кровью. Нам выделили четыре конечности, почему же для ходьбы используем только две? Два – меньше четырех. На четвереньках передвигаться куда быстрее, если подумать. Вот так и надо было убегать от преследователей. И в таком случае на месте маньяков я выбрала бы более адекватную и предсказуемую цель. Может, пора осознать ошибку и дальше бежать так? Хорошая идея, за исключением того, что я не учла, как болели и кровоточили ободранные ладони и коленки.
Шум в ушах не затихал и делал все звуки далекими. Кажется, ко мне кто-то подошел и положил руку на плечо, которое сразу будто бы обожгло, как если бы к голой коже прислонили утюг. Хотя на мне была теплая куртка с длинными рукавами и глухим воротом, и я прекрасно понимала, что человеческое тело не могло быть таким горячим. Пульс участился, а ведь даже во время бега оказался поспокойнее. Тело сотрясла дрожь. Сейчас главное – не довести до… Меня подхватили за подмышки.
Совершенно зря.
Когда меня кто-то касался, я выходила из себя, и все происходило как во сне. Вот и сейчас я будто бы наблюдала со стороны – всего пара кадров. Я вскочила, и нарушитель моего личного пространства упал на землю. Это был парень. И я, не удержавшись на ногах, села ему на руку. Он попытался скинуть меня с себя, упершись мне в бедро. Мою ногу сквозь джинсы обдало обжигающим холодом от его прикосновения, плечо все еще горело.
Редко кто остается культурным человеком, упав. Так и тут. Мужская половина нашей асфальтовой скульптуры вспомнила мою мать самыми нелестными словами. Не то чтобы я была не согласна, но проблемы моей матери были совершенно в другом и никак не относились к стремлению… хмм… познакомиться поближе со всеми мужчинами и зверями этого мира.
– …Психичка!..
А вот и первое цензурное слово из уст парня, ставшего жертвой асфальта и остроты моей попы.
– Прости, я убегала от…
Тут увидела своих преследователей. Они вышли на свет от вывески магазина. Отец с сыном лет четырнадцати. Мужчина шел уставившись в телефон, а парнишка покачивал головой в такт музыке, доносящейся из воткнутых в уши наушников. Меня, возможно, они даже не заметили. Лежащий рядом парень проследил за моим взглядом и расхохотался. У меня загорелись от стыда щеки, и стало неимоверно жарко. Смех резко прекратился, так как усмехалась уже я. Шапка парня съехала с волос наверх, отчего стала похожа на грустный носок. Вы видели грустный носок? А я вот теперь знаю, как он выглядит. В тусклом уличном освещении было плохо видно лицо парня, и свет фонаря слепил мне глаза. Но я своей ноющей попой чуяла – подросток. Не то чтобы я могла определить молодость кожи, прикасаясь к ней задом…
– Ты, дебилка, мне руку, по ходу, сломала. А я ей работаю, между прочим. – Парень говорил негромко, но очень четко, как будто отдавал приказы. Работает он ей, как же. Пусть я и «психичка», но в курсе, как подростки руками работают. Мозоли еще не натер?
Он прижимал пострадавшую руку к груди.
– Следи за языком. Нечего свои клешни тянуть к незнакомым девушкам.
– Да я помочь хотел. Навернулась и стоишь на четвереньках, ожидая чего-то. Точно полоумная.
Первое полное связное предложение без мата. Ничего себе. Надо сказать спасибо за старания.
– Тебе действительно удалось помочь мне. Благодарю, о мой спаситель. Но теперь мне нужно избавиться от трупа дракона и сменить тыкву на карету.
Еще бы хорошо ограбить сокровищницу и завоевать замок… но я не тяну ни на принцессу, ни на воительницу. Скорее – на оруженосца, притворяющегося во время боя мертвым, чтобы действительно не убили.
Было неловко, что все так вышло. Ведь действительно хотел помочь, но его заявление о моем психическом здоровье налило отбеливателя на язву моих внутренностей. Не так уж я люблю взаимодействовать с людьми, чтобы знать, как реагировать на такое.
Рука у парня покраснела, вполне возможно, действительно ее сломала. Я в этом не разбираюсь. Вот уж не было печали, просто отдавила руку пятой точкой. Главное, чтобы не потребовал компенсации. У меня ж ни копейки. Не разбогатеешь, подрабатывая трупом в боях с драконом.
Хвататель за чужие плечи с таким хмурым лицом осматривал свою руку, что стало ясно: сия конечность ему действительно важна. Может, и не врет? Одет стильно и явно недешево. Максимум студент. Или все же работает в офисе? Нет, не подходит под его манеру одеваться.
– Чего зыришь? Поехали в больницу, дуреха.
Он говорил приятным, хорошо поставленным баритоном. И я могла только дивиться, какой ужасный сленг использовал в речи этот парень. Сейчас в его голосе еще и прорезалась хрипотца, стоило ему чуть прийти в себя и задуматься о виновнице происшествия. Заслушавшись, я не сразу поняла, о чем он говорил, но стоило словам дойти до моего сознания, как я резко замотала головой. В больнице, если выяснится, что повреждения серьезные, ничего хорошего меня не ждет.
– Нет, спасибо, я пойду.
Главное – сделать вид, что это мне предложили поехать в больницу. Теперь ему будет неловко заявлять, что именно огромному увальню со слегка покрасневшей рукой нужна помощь, а не худенькой низенькой девушке-Дюймовочке с огромными шоколадными глазами олененка Бэмби. Да и пострадавшей выглядела скорее я – с ободранными до крови коленками и сбившимся в пылу «схватки» шарфом. Через пару шагов я остановилась, чтобы посмотреть вниз. За объемной, цвета хаки курткой мне не сразу удалось рассмотреть свои порванные джинсы и разбитые коленки. Слава богу, были еще одни брюки дома, новые-то в ближайшее время мне не купить. Дома, которого нет. Сегодня мне нужно было успеть забрать вещи. А уже ночь.
– Метро в другой стороне.
На его голос я не обернулась. Даже не предположил, что я приехала сюда на машине, засранец. Хотя видно, что денег у меня не было. Рюкзак из потертой искусственной кожи и с перешитой лямкой говорил сам за себя. С остальным все было не так грустно. До сегодняшнего дня. Сейчас кровавые следы на одежде портили все впечатление. Выдохнула, развернулась в другое направление. Но не удержалась и взглянула на вставшего с холодного асфальта парня.
Сейчас свет падал на него, и мне удалось рассмотреть приятные черты лица, темный цвет глаз и четко очерченные губы. На шею он повязал клетчатый шарф, что совершенно не сочеталось со спортивными курткой и штанами. Присмотревшись, я поняла, что ошиблась, назвав его стильно одетым, он явно натянул первое попавшееся, но по отдельности все было новое и качественное. Это странно для парня. Я думала, жесткому сердцу мужчин близки только старые, проверенные временем вещи. Но, возможно, я просто в них, мужчинах, не разбираюсь. Не так уж со многими общалась. Хмм. Можно сказать, ни с кем. Они для меня как жирафы, видела только на картинках или же издалека в зоопарке. Вот и сейчас один из этих жирафов заметил, что я замерла и на него уставилась, и ждал, позволяя себя внимательно рассмотреть.
Парень сделал несколько шагов ко мне. Слишком близко. Засеменила дальше, но с короткими ногами широкого шага не выходило. Ушибленный протянул здоровую руку, схватил меня под локоть и потащил. Оказалось, к стоянке напротив магазина.
– Поехали, мелкая, довезу.
Я пребывала в шоке. Мое тело выпало из реальности, но заработал мозг.
Пока переходили дорогу, я взвешивала плюсы и минусы сложившейся ситуации. Минусы: я буду ехать один на один с незнакомцем в машине. Плюсы: мне не придется ни рыскать по темноте в поисках метро, ни ехать в скоплении людей. Риски: с меня потребуют компенсацию, мне нанесут физический или моральный вред. Но, поняла я, кое-что убирало минусы и риск морального вреда. Парень держал меня крепко за руку и тащил за собой. Этот человек не являлся мне знакомым и был противоположного пола. Но мою руку не обжигало ни холодом, ни огнем. И у меня не возникало желания мгновенно вырваться. Еще пару минут назад я испытывала небывалый стресс, но сейчас паника улеглась. Моя гаптофобия2, взбрыкнув с ним только один раз, решила успокоиться. Я борюсь с этой фобией столько лет самыми разными способами, что же дало именно сейчас такой положительный эффект? Что особенного в этой ситуации и в этом парне, что я приняла его как достойного доверия? И близкого?
Что?
Машина черного цвета, к которой меня притащили, почти что сливалась с ночной темнотой. Дверца автомобиля открылась прямо из воздуха, и все внутри засветилось. Удивившись волшебству, я присмотрелась внимательнее. Внутри было столько разных светящихся разными огоньками кнопок, что салон напоминал космический корабль. Интересно, если нажать на парочку со словами «Вперед, к Юпитеру!» – капитан корабля офигеет? Ранее мне никогда не приходилось сидеть в новых иномарках. Да и вообще я редко бывала внутри четырехколесных зверей. Почему их вообще называют зверями? Что у них общего? Хм, рычат, гадят, и их все равно любят. Впрочем, в машинах я разбиралась еще хуже, чем в жирафах.
Дверь хлопнула, закрыв меня в ограниченном пространстве теплой машины. Салон не успел еще остыть. Наверное, этот парень только подъехал. Страх потек по позвоночнику мелкими колючками и впился в сердце. Когда слева раздался звук закрывшейся двери, я вздрогнула. Но страх – мой вечный спутник, а такой мелкий я могу пересилить, чтобы уточнить кое-что:
– Ты как вести машину будешь одной рукой?
– Да на изи3, у меня автомат – справлюсь. Не пешком до базы.
Очевидно, когда он матерился, я понимала гораздо больше. Базы чего? Надеюсь, не разбойничьей или как там называются нынче эти банды. Стало еще страшнее. Зря села в эту машину с совершенно незнакомым человеком. В моем возрасте нормальные люди не ездят на иномарках и не выражаются на каком-то бандитском жаргоне. Хотя в моем возрасте и не убегают от теней, не ломают руки за обычное прикосновение и не хватаются за все вокруг от рычания машины. Спокойно, Настя, она не взлетит. Наверное. Мало ли куда дошел технический прогресс, пока я корпела над учебниками по психологии.
Парень завел машину и принялся выруливать с полупустой парковки, используя только одну левую руку. Машина пищала на разной частоте, будто проводила саундчек перед концертом. Не удивилась, если бы парень сейчас запел и ангелы спустились с небес, отплясывая джигу на капоте. А потом поклонились и предложили автограф. Но водитель просто лыбился, стараясь выехать в два приема. Бахвальства – как у подростка. Когда же он обернулся ко мне и подмигнул, хвастаясь умелым выездом с помощью одной руки, поняла: не подростка, а ребенка. Сколько ему лет вообще?
Парень, ужаснувшись при виде моей худенькой фигурки да окровавленных коленок, понажимал какие-то кнопки на панели управления своего космического корабля. Забила по ушам противная электронная музыка, а сбоку обдало жарким воздухом, неприятно сушащим кожу и затрудняющим дыхание. Лучше бы взлетели. Боясь пошевелиться, я старалась держать спину прямо и смотреть вперед. Иначе выскочила бы с дикими криками из приостановившейся у выезда с парковки машины. Но сзади засигналили, и машина поехала.
Музыка была громкой и динамичной. Бас, бьющий по ногам и сиденью, соответствовал мельтешащим фонарям и линиям разметки. Как будто дорога тоже была музыкой. Только немузыкальное пиликанье было совсем не к месту. Так всю дорогу я и просидела на нервах. Еще и душно было из-за спертого воздуха, и меня тошнило от сильного апельсинового ароматизатора. Брр.
Перед частной поликлиникой водитель резко затормозил, отчего мне пришлось подставить руки, чтобы не слишком больно удариться о приборную панель. Пристегнуться-то я так и не решилась. Вдруг пришлось бы сбегать прямо на ходу?
– Пошли, малая, и тебя подлечим. – На руку калеченый бодро выскочил из машины, обошел ее и открыл мне дверь, притоптывая в нетерпении.
– И тебя вылечим, и меня вылечим.
– Да-да, а я о чем. – И он так серьезно ответил на эту фразу из фильма, что я прыснула в ладошку. Парень приподнял брови и впился взглядом в хихикающую меня. Он все еще придерживал дверь, ожидая. И не моргал. Чудно, я столкнулась с тем, кто не смотрит классику. И не читает, скорее всего. Пришлось выйти из машины, раз меня так любезно ждали.
Жертва моего зада уверенно шла по направлению к двери. Неужели в такое позднее время поликлиника еще работала? Сейчас же уже должно было быть ближе к десяти часам вечера. Я вздохнула и побрела следом. Парень нажал кнопку и сказал, что ему на срочный прием. Дверь открылась. Через небольшой холл со стеклянными раздвижными дверями мы вышли на лестничный пролет. Когда мы поднимались, калеченому позвонили. Вытаскивать одной левой рукой телефон из правого кармана ему явно было неудобно, смартфон выскользнул и проскакал по ступенькам. Я пожалела травмированного, подняла тоненький мобильник, чудом не разбившийся от падения, и отдала парню. Наши руки соприкоснулись, но никаких неприятных ощущений я не почувствовала. Такое случалось, если я была спокойна, а коснулись меня вскользь, без попытки удержать. Телефон все еще трезвонил, и на звонок наконец ответили:
– Хай. Че? Не, сегодня на катках меня не будет. И завтра тоже. Руку повредил. Ниче, прикончите их и без меня. Не знаю, сейчас как раз к врачу иду. В любом случае к Мажору я буду готов, не ссы.
«Прикончите их без меня» – этой фразы было достаточно, чтобы я тихо-тихо, шажочками, начать спускаться по лестнице. Благодаря умению тихо ходить и увлеченности бандита разговором, мне удалось улизнуть с лестничного пролета.
Нашел он меня сидящей на корточках у входной двери, я считала звезды перед потемневшими от боли глазами. Врали все в «Том и Джерри». Звезды не вокруг, а прямо в глазницах. Плывут вместе с кругами.
– Тут выхода нет, только вход, потому двери автоматически и не открываются. Учись мансить4, малая.
Я злобно посмотрела на закрытую стеклянную дверь, наградившую меня шишкой на лбу плюсом ко всем событиям последних дней. И стало как-то даже все равно, что какой-то бандит завел меня куда-то в только ему знакомое место. У меня уже нет крыши над головой, нет работы и денег, мне все равно не жить. Так почему я должна остаток своей жизни проживать так тупо? Мозги, уставшие за день, после встряски от знакомства со стеклом отказывались работать… Да, взвесить ситуацию казалось делом совершенно невозможным. Звезды улетели, но я успела зазвездиться.
– Слушай, ты по-человечески разговаривать умеешь, а? – Я вскочила и ткнула пальцем в грудь растерявшегося от моих слов парня. Голову кружило, и мне подурнело так, что я качнулась. И для полной картины палец проехался по чужой груди, царапнулся о металлическую молнию. Кожа у меня всегда отличалась тонкостью, кровь выступила мгновенно, размазываясь по куртке парня. Засунув палец в рот, чтобы не запачкать кровью еще что-то, уставилась в глаза собеседнику. Тот не отрывал взгляда от моего пальца во рту. Наконец бандит отмер, сообразив, что я все же задала ему вопрос, и выдал:
– Эмм, постараюсь, но я нынче постоянно в катках… мм-м… сражениях? – Он выжидающе смотрел на меня, будто спрашивая, верное ли слово подобрал. Я кивнула, так хоть все это обрело хоть какой-нибудь смысл. – А мы с парнями на своем болтаем, я и отвык от… эмм-м… как ты выразилась, человеческого языка. Вообще мы обычно нормально разговариваем, но сейчас у нас серьезная подготовка. Я впервые за три месяца с кем-то из неигровых разговариваю.
Разговор с бандитом казался сущей нелепицей. Я улыбнулась и спросила:
– И кого прикончить сегодня планировалось, когда ты без руки ослаб?
– Да пару нубов… мм-м… глупых парней, составляющих нам конкуренцию.
– А что будет, если не убьете?
– Тогда завалят нас. А если мы их, то высока вероятность получить норм бабосика, не менее пары сот тыщ на нас всех.
Отлично, бандит жалуется на трудности своей работы. По ходу, я просто магнит для убийц. Уже второй в моей жизни объявился. Только этот гораздо моложе. Не верилось, что ему больше лет, чем мне. Я махнула на парня рукой, не желая слушать его самоизлияния, и вернулась к лестнице: если уж приехали сюда, то к врачу стоило попасть. Я поднималась ступенька за ступенькой, коленки саднило. Сейчас, когда страх ушел, боль стала особенно отчетливой. Я шла тихо, а вот топот идущего рядом раздавался эхом на лестничной площадке. Когда мы открыли дверь в коридор, в нос ударил особый запах больницы, странный, свербящий в ноздрях запах кварцевания. К нам подошла среднего возраста врач с короткой стрижкой, в чистом выглаженном халате. Она явно отдыхала до нашего визита, ее выдавала крошка хлеба на губах. Нас проводили в кабинет.
Ни охраны, ни стойки регистрации, ни фиговины для выдачи талончиков. Не нравилось мне тут. Чтобы не мешаться и не привлекать внимания, я села на стул напротив стола.
– Фамилия, имя, отчество и возраст?
– Никифоренко Василий Николаевич. Семнадцать.
Я вытаращилась на парня. Он же машину водил! Матерь Божья, семнадцать лет. Я была права – он еще подросток.
– Нужно будет, чтобы родители подписали бумаги, – уточнила врач. Оценив мою подростковую фигурку скептическим взглядом, она стала осматривать его руку. Аккуратно коснувшись пары зон, опросила, где больно, и увела Василия в рентген-кабинет.
Слишком много несовместимого я узнала про нового знакомого, что никак не складывалось в одну ясную и понятную картину. Собрать мысли воедино и найти искомый результат сейчас было – как копаться в женской сумочке. Попадется что угодно, кроме необходимого.
Вернулся мой новый знакомый уже с перевязанной рукой.
– Вашим родителям нужно будет расписаться, – сказала врач, заводя парня в кабинет.
– Ок.
Но это не успокоило врача. Она или уже знала его (неудивительно, если он бандит, явно частый здесь гость), или заподозрила что.
– Или кто-то из совершеннолетних хотя бы.
– Давайте бумаги, отнесу родителям. И девушке тоже помогите.
Врач обработала коленки и приклеила большой пластырь на каждую, бурча что-то. Я разобрала только:
– Ох и не сидится вам ровно, молодежь.
Василий только фыркнул на это заявление. Ну и слух у него. Я сама с трудом расслышала. Доктор взяла бумаги в руки и подозрительно смотрела то на них, то на парня.
– Девушка, мне нужно будет, чтобы вы тоже заполнили информацию о себе. И кто-то из ваших родителей. Нужна подпись совершеннолетнего.
– Давайте мне, подпишу. – Я подошла к столу, чтобы взять ручку. Врач еще раз недоверчиво окинула взглядом мою низкую тщедушную фигурку. Паспорт лежал у меня в рюкзаке, и достать его не составило трудности. Только после того, как врач удостоверилась, что я совершеннолетняя, она дала мне бумаги.
Подписей потребовалось не так уж много. Закончив с бумагами, я встретилась взглядом с новым знакомым. Он пребывал в шоке и смотрел на меня, будто не мог поверить в то, что видел. Ну да, я не выгляжу на свои девятнадцать, все дело в маленьком росте, первом размере груди, отсутствии косметики и детском личике, обрамленном двумя косичками. Выбивались разве что губы, которые я как будто запечатала для всех на замок. На нижней посередине была сережка-септум, предупреждая, что территория охраняется. Но кого нынче удивит пирсинг на подростках?
Что ж, рада, что не только Василий меня сегодня поставил в тупик, но и у меня было чем ему ответить.
После того как Вася оплатил наш больничный поход, мы пошли к выходу, который действительно оказался с другой стороны здания. Когда дверь частной клиники закрылась за спиной, холодный воздух остудил мое разгоряченное лицо и залез под расстегнутую куртку.
– Ну что, малая, поехали?
Я скептически посмотрела на того, кто был младше меня на два года и, зная об этом, все же называл малой. Страх перед ним прошел полностью. Как и от его прикосновений. Парень, не дожидаясь ответа, опять схватил меня за локоть и потащил на буксире к машине.
– Ты несовершеннолетний, у тебя прав нет.
– Ну почему же, есть. И остальные документы. Садись.
В семнадцать лет? В России? О да, конечно. Наверно, я всего лишь сотый человек за сегодня, кто этому не поверил. Подумаешь, это мы дураки. А он-то умный. Решил, что в четырнадцать паспорт получил и теперь сверхчеловек. Какой-нибудь механический. Трансформер. Розовый. А я-то думала, восстание машин начнется с хозяйской стиралки. Она всегда так бодро скакала к выходу. Кажется, ночами я слышала крики старенькой ВЕКО о том, что на пенсии работать она не нанималась.
– Ты в курсе, что из-за тебя нам никогда не считаться высшим разумом? – Пока я придумала и выдала этот ответ, меня уже запихнули на пассажирское сиденье. Только и успела голову пригнуть, чтобы не удариться. Парень от комментариев воздержался.
Впрочем, чему я удивляюсь, с его-то пронырливостью добыть поддельные документы – не проблема.
– Куда ты меня везешь? – не могла не спросить я, стоило машине тронуться.
– А где твой дом?
Я спрятала поджатые губы в бежевом шарфе. Мокрый кусочек ткани, так и не высохший от растаявшего снега, помогал привести мысли в порядок.
– Высади у метро, пожалуйста, я сама доберусь.
– Метро ей подавай. Жить без него не может. Смотри, какая коренная москвичка.
– Нет, молочная. Спасибо за помощь, но мне пора.
– Ну уж нет. Пересидишь у меня. Ты мне руку сломала, так что поможешь, – Василий улыбался и ворчал. Дурацкое сочетание.
– С чем это? – Вопрос прозвучал язвительно и пошло, но удержаться от сарказма после такого требования казалось невозможным.
Машина набирала скорость. Чтобы больше не стукнуться, я решила пристегнуться.
– А когда думала, что я старше, пристегиваться не нужно было?
Я насупилась и промолчала. Что можно сказать несовершеннолетнему убийце, которому ты сломала руку и обломала получение кучи денег, когда он везет тебя на машине с поддельными документами в свое логово?
Тут даже мои знания пасовали. В голову лезло всякое глупое от «я хочу в туалет» до «не убивай меня, я невкусная». Хотя я учусь на психолога. Никудышный из меня специалист выходит. Свои проблемы решить не могу, новыми обзавожусь с поразительной скоростью, что мне с чужими-то делать?
В этот раз музыка не играла и печка не сушила легкие. Я бы сказала, что поездка вышла приятной. Пусть даже если она грозилась стать последней в моей жизни. Первый снег отлетал от машин и стелился красивыми ручейками на дороге. Подмерзло достаточно, и он не превращался в грязь. Удивительный октябрь в удивительном городе. Этот город всегда радовал ранними заморозками. Вполне возможно, через неделю будет солнце и двадцать градусов тепла. Москва – настоящая женщина, прекрасная в своем непостоянстве и суете. С регулярным ПМС.
Пустота космической машины мне нравилась больше метро. Я всегда старалась искать работу поближе к месту жительства. Так как час пик могла бы и не пережить. К сожалению, на учебу все равно приходилось ездить на общественном транспорте, потому что найти рядом с МГУ дешевую квартирку для съема – нереально. Но я была у метро уже к шести утра, к самому открытию, чтобы только не попасть в толпу.
Сейчас же было хорошо – тихо, пусто и никто не касался. Тишину нарушали только шум машин за окном и дыхание нового знакомого, пытающегося все делать одной рукой. Я старательно не смотрела в его сторону, ибо машина мчалась не с черепашьей скоростью. Вряд ли я чувствовала себя полностью спокойной и ушла в нирвану, увидев семнадцатилетнего парня за рулем автомобиля с поддельными правами и его однорукое вождение.
Ехали мы недалеко. Прошло меньше двадцати минут. Парковал машину Василий в этот раз аккуратно, вдумчиво и гораздо дольше. Что неудивительно – место на парковке нашлось только одно и совсем не широкое. Выходя, я придержала дверь от удара о соседний автомобиль. Оставшаяся щелка казалась слишком узкой, чтобы я смогла вытащить свою тушку из машины, но моя тоненькая фигурка легко проскочила.
Находились мы рядом с новостройкой, окружающей по дуге огромную детскую площадку. В какой стороне метро, я не имела представления, а спрашивать было глупо. Поэтому просто пошла в сторону детской площадки. Но меня опять перехватили за локоть и потащили. Сколько у него сил в одной левой руке? И не устал же парень меня за собой тягать.
Подъездная дверь запищала, радуясь прикосновениям магнитного ключа. Она, как и я, была готова открыться далеко не всем прикосновениям. Меня мучил один вопрос. Почему же, стоило мне увидеть Васю, моя гаптофобия спряталась? Узнаю ли я это до своей смерти? Но страшно не было, скорее – немного забавно. В подъезде я заметила консьержку. И у нее был такой взгляд на нас, что я пододвинулась поближе к Васе. Тот вряд ли мне устроит такую же ужасную и мучительную смерть, которая отражалась в мутных пожилых глазах.
Именно жуткий взор консьержки окончательно смирил меня с моей участью. Об опасности говорил только мой стукнутый на фоне нервов и падений разум. Мое же тело принимало парня как старого знакомого.
Двери лифта закрылись, и Вася нажал на кнопку двенадцатого этажа.
– Как тебя хоть зовут-то, малая? А то вырывать из рук твой паспорт было бы странно, – сказал и усмехнулся. Похоже, все еще удивлен моим возрастом.
– Настя.
– Какое сказочное имя, – парень широко улыбнулся. Да и вообще какой-то он слишком улыбчивый.
– А у тебя… кошачье. – У меня и бабушки был кот Васька. Обычный серый дворовой. Неласковый.
– Тогда можешь звать меня Котик. – И Васька, наглостью не сильно отличающийся от кота, рассмеялся. Я в притворном гневе шлепнула его по плечу. Хотя хотелось треснуть по башке, но до вершины этой шпалы поди ж допрыгни. После чего с удивлением уставилась на свою руку. Не ожидала от себя такого жеста. Желания прикоснуться у меня обычно не возникало. Скорее наоборот, я всегда желала только максимально увеличить дистанцию.
Его глупая шутка меня расслабила, и я тоже заулыбалась, но спрятала улыбку в шарф. Чтоб не зазнавался этот наглец кошачьей породы. Только блестела глазами в его сторону, любуясь симпатичным юношей, от которого не хотелось отпрыгнуть куда подальше.
Я ожидала, что в квартире нас встретят его родители, но оказалось, что он жил один. Холостяцкое неубранное логово. Двухкомнатное почему-то. Зачем одному парню две комнаты? Вася помог мне снять куртку, повесил ее вместе с шапкой на вешалку и потянул в спальню. Там он ткнул в свою неразобранную постель. Это что за намек?
– У меня тут из койко-мест только небольшая кушетка во второй комнате, и с постельным бельем беда. Поэтому предлагаю тебе занять мое логово. – Я с удивлением на него посмотрела. Не из-за предложения, а из-за слова «логово», которое я применила к его квартире мысленно. Парень сбился, встретившись со мной глазами: – В общем, располагайся, а я – на кушетку.
Скептически осмотрела незаправленную кровать с давно нестиранным бельем и непроизвольно сморщилась.
– Понял. Сча придумаю что.
Мне стало неловко за свою реакцию, но не объяснять же, что моя гаптофобия наложила на меня и повышенную брезгливость. Не хотелось в его глазах быть психом. Хотя с учетом особенностей нашего знакомства – куда уж больше. Разве что осталось только встать в мостик и так передвигаться с криками «Я паучок жу-жу-жу и не тужу».
Я все так же неловко переминалась возле кровати, когда Вася с нее стащил все постельное белье, застелил тонким пледом вместо простыни, положил диванную подушку, а поверх нее – полотенце. Одеяло он вытащил из пододеяльника и постелил сверху.
– Могу так.
Я кивнула и постаралась взглядом поблагодарить и извиниться за все то, что надумала на Васю. За свое поведение было стыдно. Затем он мне вручил огромную футболку, которая на моей фигуре могла оказаться ниже колен, и показал месторасположение ванной и туалета. Сам же Вася помыл руки и скрылся на кухне, дав мне дальше разбираться самой.
Осмотрев и обнюхав предложенную футболку и место для сна, я осталась относительна довольна. Хорошо хоть, Вася не видел момент обнюхивания дивана. Иначе мне бы осталось только задрать ногу и довершить собачий театр.
Первым делом я затащила куртку и шарф в ванную. Была пара пятнышек крови, которые хотела отмыть. На удивление краснота легко сошла в холодной воде, и я вернула верхнюю одежду на место. Намочить она ничего не намочит, застиранные участки были совсем крохотные.
Затем уже закрылась в ванной я сама и застирала джинсы. Оставив их в раковине обтекать, залезла под душ. Пластыри на коленках намокли, но не отклеились. Боль ущипнула только правую ногу. Через щелку под дверью в ванную просочился запах еды. Я вспомнила, что ела в последний раз только утром. Рот мгновенно наполнился слюной. По груди били обжигающие струи воды, почти кипяток. Именно под такой температурой я любила приходить в себя после нервного дня. Тело расслаблялось, а холодное сердце заполнялось теплом внешним, обдав щеки краснотой и жаром.
Я потянулась за полотенцем и поняла, что оно – Васино. Резко отдернула руку, не понимая, чего больше ощущаю – смущения или брезгливости. Ранее я уже жила с мужчинами. Но то был пожилой грузин, снимавший комнату по соседству, а не молодой и симпатичный парень. К тому же таинственный. А мы, девушки, как кошки – осторожные, но любопытные. Чистого полотенца в зоне видимости не наблюдалось. Запасное, наверно, как раз и красовалось на моем будущем лежбище. Я натянула футболку-палатку прямо на мокрое тело. Выходить из ванной было прохладно, но горячая вода нагрела тело достаточно, чтобы я не дрожала от холода. Мои ступни шлепали по полу и оставляли за собой мокрые следы, но не могли остановиться – тело требовало дотащить хозяйку до еды.
