Марина Андреева
Его единственная
© Андреева Марина
© ИДДК
Глава 1. Как я попала…
В тот злополучный день, я впервые задумалась о последствиях экспериментов. Почти своевременно, правда мимолетно. Не в моих привычках долго предаваться унынию или сомнениям. Поэтому подумала об этом так, потом эдак, да и отмахнулась от ненужных мыслей. Ну получится что-то не то, ничего страшного, ведь так? Существуют же инструкции по утилизации реактивов, ими и воспользуюсь.
Ага! Наивная.
Так, размышляя, и взялась за изготовление препарата из редких ингредиентов.
Бросила в колбу очередную порцию составляющих, а там все как забурлит! Повалил, застилая все кругом странный, зеленоватый, то ли дым, то ли пар.
Я от неожиданности аж прочь отскочила, собираясь покинуть защитный контур. А то мало ли, вдруг он ядовитым окажется и респиратор не поможет? Но в следующий миг раздался оглушительный хлопок, и…
В глазах потемнело? Увы, нет, это моя жизнь изменилась. В корне. Но тогда я это еще не осознала.
Я, Эльвира Васильевна Федорчук, фармацевт-гомеопат тридцати лет от роду, вместо привычной лаборатории оказалась в… Где-то!
Правда, пока что смотрела на это «где-то» лишь сквозь неплотно прикрытые ресницы, боясь шевельнуться. Вдруг тут кто-то есть? Вслушиваюсь в окружающую тишину, и собственное дыхание кажется предательски громким.
В носу, как назло, защекотало от удушливо насыщенного запаха сушеных трав и пыли.
– Апчхи! – нарушила конспирацию я.
Звук получился странный. Глухой. Да и какая к черту конспирация? Трудно не заметить изваяние имени меня любимой, возвышающееся статуей, практически посередине…
Чего?
Исчезли выложенные белоснежной плиткой стены, пол, яркий свет люминесцентных ламп, обманчиво-хрупкое стекло защитного контура возле стола с реактивами. Вместо всего этого появилось какое-то мрачноватое, пусть и просторное помещение.
Стою. Озираюсь по сторонам.
Земляной пол. Возле меня, по центру комнаты, печь-каменка, с уходящей вверх обмазанной глиной трубой-дымоходом. Дальше громадный стол, заставленный ступками, пестиками, колбочками. Прямо-таки аналог моего рабочего места. Средневековый такой аналог. Две здоровенные скамьи без спинок. Это то, что удалось рассмотреть в свете теплящейся в центре стола лучины. Все прочее утопало в полутьме.
Стены из неотесанных бревен, низкий потолок из бруса. Повсюду пучки трав, кореньев. Множество полочек со склянками, что в них не разглядеть в смутном свете чадящей лучины и едва пробивающихся в крохотное окошко солнечных лучей.
Через такое наружу не выберешься, – мелькнула робкая мысль на случай, если местечко или его обитатели не слишком доброжелательными окажутся. Не то чтобы я привыкла вот так куда-то попадать, но мозг мгновенно включился в игру.
Поодаль обнаружилась низенькая дощатая дверь. В одном из углов комнаты стоит деревянный короб, в другом лежанка. Узкая и даже на вид жесткая.
Все какое-то древнее, припыленное, по углам паутина. Воздух спертый, словно помещение давно не проветривалось, еще и запах трав излишне насыщенный, удушливый. Некоторые из них я распознала, и это немного успокоило.
– Бррр… – передернулась от отвращения, косясь на копошащуюся в углу жирную, словно специально откормленную, монстро-мышь. – Кота бы сюда.
Брезгливо еще раз передернула плечами и, потерев глаза, ущипнула себя за руку, надеясь прогнать морок.
– Тссс… Уууу… – прошипела, баюкая пострадавшую конечность. – Попала… – пробормотала, садясь на скамью.
В юности я зачитывалась фэнтезийными романами о попаданках. Грезила оказаться на их месте. Лет пять назад розовые очки моей наивности разбились вместе с хрустальными замками надежд на «большую и чистую» и «жили они долго и счастливо», тогда же отпало и желание мечтать о несбыточном.
Книги читала и после этого, каюсь, но на место героинь уже не хотела, зная что, рано или поздно, придет то, о чем истории умалчивают, ведь романтики в этом нет от слова «совсем». Интерес вызывали сами миры, приключения, магия и якобы средневековый, хоть и вполне цивилизованный, образ жизни, но никак не властные властелины, брутальные орки или красавчики-эльфы, которые прежде и вынуждали меня мечтать о попаданстве и сказочном счастье.
Как итог: романтика меня не интересует, только мир, а он, судя по обстановке этой комнаты, какой-то неуютный. Лучше бы не вон то ведро с ковшом и тазиком у двери, а водопровод нормальный имелся, а вместо лучины – электрические, ну или хотя бы магические, лампы. Страшно представить как тут туалет – вернее, «отхожее место» – выглядит.
Да и вообще: это же не может быть взаправду? Однозначно, не может! Мне не пятнадцать и даже не двадцать, чтобы верить в сказки. Видать, тот дым был токсичным, и респиратор не помог, а это галлюцинации. Надо подождать. Рано или поздно поотпустит или врачи помогут. А пока…
Понять бы кто я здесь, и где это «здесь». Со вторым сложнее, а вот с первым…
Окинула взглядом собственное одеяние. Льняного цвета рубаха с длинными широкими присборенными на запястьях рукавами, поверх нее что-то типа корсета на шнуровке и свободная, не сковывающая движения, темно-коричневая юбка в пол. На ногах кожаные… То ли полусапожки, то ли ботиночки на плоской подошве. Мягкие, разношенные.
Руки… Невольно вздохнула, глядя на короткие, будто обгрызенные, ногти и кутикулы с заусенцами. Это ни в какие ворота не лезет, надо что-то с этим делать. Лак я тут вряд ли найду, но ванночки на тех же травах поделаю, отращу немножко, форму придам. Да, так и сделаю.
Что там у меня еще имеется?
Потрогала волосы. Заплетены в косы. Здоровые; в тусклом свете лучины – и то блестят; кончики не посеченные. Длиннее тех, что были у меня, а цвет тот же – каштановый. Жаль, зеркала нет. Ощупала лицо. Вроде все родное, привычное, а там кто знает? Может губы или щеки полнее, подбородок поуже или глаза не того цвета?
Фигура… Фигура изменилась. И это печально. К модельной внешности с ультра-тонкими пропорциями и ногами от ушей я никогда не стремилась, всегда была плотненько сбитая, с явно выраженными формами. Как говорил мой бывший тоном обожравшегося сметаны кота: «не кости, не сало, а мяяяяско». И где теперь вся эта красота? Наедать придется. Было б еще чем.
– Эх…
Ну да ладно: талия вроде имеется, грудь кой-какая тоже, пропорции более или менее стандартные – не совсем худышка. Хуже было бы окажись я нескладной девочкой-малолеточкой или совсем уж дородной матроной в годах.
Стук в дверь заставил меня вздрогнуть и заметаться в поисках укрытия. Вот только негде тут прятаться от слова «совсем».
– Открывай, хозяйка! – раздался басовитый голос с той стороны.
У меня пуще прежнего все внутри от страха сжалось: что делать? Выйти навстречу? А что если я здесь вовсе и не хозяйка? Да и что этому мужику надо – неведомо.
Дверь вновь сотрясла череда ударов.
– Открывай, ведьма, – уже тише пробасил незваный гость.
Эм… Это он меня так оскорбить попытался или…?
Взгляд в очередной раз скользнул по окружающей обстановке, и до меня дошло очевидное: мой это дом или нет – неясно, но он принадлежит средневековой ведьме – однозначно. Символичненько. Фармацевт-гомеопат – чем не ведьма на современный лад? Ну что же, остается надеяться, что это не инквизиторы по мою душу явились. Куда-куда, а на костер меня совершенно не тянет.
На двери задвижка изнутри обнаружилась. Пока с ней возилась, гость снаружи успел занервничать.
Отворила дверь и на миг застыла, ослепленная косыми лучами клонящегося к закату солнца. Проморгалась, оценила стоящего на пороге детину лет двадцати от роду. Этакий былинный богатырь – относительно узкая талия; «косая сажень» в плечах; бычья шея, которая по ширине плавно «перетекала» от тех самых плеч в голову, без малейшего намека на сужение. Одеяние типа моего с той лишь разницей, что вместо юбки – свободные штаны, присборенные на щиколотках. Черты лица против солнца не разглядеть.
Одно точно: глядя на меня, удивления не проявляет, значит хозяйкой посчитал. Ну да и ладно, избавиться бы от незваного гостя, а там уж разберусь – что тут да как.
Вот только что сейчас-то делать? В дом приглашать? Или не положено.
– Выйдешь? Аль так, через порог разговор держать будем? – словно прочитав мои мысли, пробасил гость.
Наклонилась слегка, да и вышла… На свою голову. В прямом смысле слова. О косяк таааак приложилась, что искры из глаз брызнули. Но главное: в голове словно дверца неприметная приоткрылась, и оттуда знания рекой полноводной хлынули. Теперь знала я кем являюсь, где живу, и парня этого – сироту деревенского, что кузнец себе в ученики взял, тоже знаю.
– Ну здравствуй, Любавушка, с чем пожаловал? – потирая ушибленную макушку, обратилась к Любомиру, как звали парня.
– Ласкова ты стала, к добру ли, – покосился он, слегка попятившись. – Долг пришел уплатить.
Хм… Уплатить – это хорошо, если это не кровный какой а-ля вендетта. Воспоминания как-то неохотно раскладывались по полочкам, а в куче полученной информации вот так сразу выудить нужную не получалось. Но вроде бы никаких пакостей за своей предшественницей по отношению к гостю не припоминалось. Да и хлопец браваду нагоняет, чем скорее всего страх скрыть пытается, нежели агрессию проявляет.
– Чем откупишься, молодец? – произношу, удивляясь непривычным для себя оборотам речи.
– У старосты отряд заезжий остановился, – приглушенно затараторил он. – Тебя ищут. Богатеи сразу видно. Митрич им сказывает, мол, далече ехать до избы твоей. Уговаривает переждать до утра, да чую не послушают его. Ты уж решай, схорониться ли? Аль гостей жди. А я долг отдал. Принимаешь?
– Принимаю, – отозвалась, вспомнив вдруг, как лечила парню руку, а теперь вот он весточку в оплату принес, да и что иное с сироты безродного взять можно?
Парень с облегчением выдохнул, да и метнулся неожиданно прытко для своих габаритов за угол. Оттуда донеслось всхрапывание, ржание, а миг спустя мелькнул, скрываясь в лесной чаще, серый лошадиный круп, унося прочь местного богатыря.
Странно это, ощущать раздвоение личности, помнить то, что было с тобой там, на Земле, и здесь.
Стою на крыльце, перевариваю возникшую в голове информацию, а ее немало, как и поводов к размышлению. Плохо лишь то, что время поджимает, и нужно срочно решить, как поступать – спрятаться или же…
Окинула взглядом прилегающую к дому лужайку. Покосившуюся баньку с уложенными вдоль стен дровами. Местами повалившийся наземь забор-частокол, да живописное, окруженное хвойником, озерцо с белоснежным песчаным бережком со стороны моего дома. Не так и плохо тут, как показалось на первый взгляд.
Вот только в графском доме – комфортнее. Это конечно, если догадка моя верна.
Дело в том, что прежняя хозяйка тела графской дочкой является. Жила себе, как сыр в масле каталась, а потом характер проявить решила, видите ли навязанный отцом брак ее не устроил. Сбежала из родного дома уж лет пять как. Прибилась к собиравшей лечебные травы ведьме, та способности к ведьмовству приметила и забрала девчонку в преемницы, а умирая – дар свой передала.
Дура девка, что скажешь. Как додумалась сытую жизнь на вот это променять? Ведь если рассказам родственников верить, то жених не так и плох был – молод, красив, знатен, пусть и не богат, а что не любимый, так то разве важно? Тем более она его и в глаза-то не видела, может влюбилась бы сразу. Да и вообще: знаю я эту любовь, хлебнула по самое небалуй, хватит. По мне так уж лучше в комфорте, пусть и с мужем нелюбимым жить, чем в такой глуши прозябать. Хотя нет, вру, одной лучше. Но это если не в таких условиях.
А эти самые условия и Элеоноре, как меня тут звали, тоже опостылели. После смерти наставницы выведала она ритуал тайный, что мог жизнь в корне изменить, да и применила в аккурат перед тем, как меня сюда закинуло. Вот и гадай теперь: бред ли все это или дело ее шаловливых ручек? Или моих… Я-то тоже экспериментировала. Хотя теперь какая разница. Факт остается фактом – я здесь. Но лучше бы во дворец какой или особняк попала. И может, если повезет, еще попаду? Ведь не исключено, что меня почти нашли.
Только больно уж долго искали. Пять лет – это срок немалый. Тут к бабке не ходи, жених давно уж другую отыскал себе вместо Элеоноры. Может, родители осознали, что напрасно принуждали. И если меня заберут в отчий дом, то не придется пропитание самостоятельно добывать, готовить, дом отмывать, воду с озера таская, ведь там кухарки да слуги есть. Перины опять же мягкие, а не тот жуткий лежак. А еще маги, всякие представления, балы. Главное, чтобы надежды оправдались, и это за мною родственники приехали, а не просто какие-то богачи пожаловали. На Элеонориной памяти такие сюда прежде не наведывались, к их услугам в городах дипломированные маги имеются.
– М-м-ммм… – в предвкушении новых впечатлений простонала я, ощущая себя почему-то Золушкой. – И фею крестную тоже в комплект включить можно. Только чур без мачех с сестрицами, и прЫнцев всяких там, – буркнула я.
В таких вот размышлениях и уселась ждать на лавочку возле входа в дом.
Сижу, думаю о том-сем, память предшественницы просматриваю. Хм… У Элеоноры помимо знаний о травах еще и магия имелась, пусть и слабенькая, а у меня?
Прищелкнула пальчиками, пытаясь хотя бы искру воссоздать. Вышла вполне узнаваемая комбинация из трех пальцев. Фиг вам – называется.
Тужусь, едва ли не пыхтя, пытаясь сделать то или это из арсенала своей предшественницы.
Ни-че-го.
Обидно. Ну и ладно, жила же как-то до сих пор без магии. Может, надо к этому миру привыкнуть, освоиться, духом его пропитаться, а там уж и дар какой проявится?
Солнце, окрасив горизонт алым, скрылось за верхушками деревьев. Небо все темнее становится, звезды ярче. Вот уж и луна взошла, посеребрив своим отражением кажущуюся в ночи черной водную гладь. А никто так и не пришел.
Тепло. Хорошо. Ночные птицы в лесу перекликаются, давая понять, что посторонних поблизости нет. Рыба в озере нет-нет да плеснет. Порою вот так отдохнуть от мегаполиса все же полезно, главное чтобы отдых не затягивался, а то одичать можно.
Прочертив длинную белую полосу, мучительно долго, словно нашептывая – «ну загадывай же желание», упала звезда. И да, я загадала. Счастье. Понятия не имею какое. Если уж творятся тут чудеса, и я в неведомом мире, пусть и навеянном бредом, то пусть здесь будет то, чего нет в реальной жизни. А счастье оно ведь разное может быть. Например, в графском особняке оказаться вместо этой халупы – чем не счастье? А то занесло меня куда-то не туда, одно хорошо – здесь я лет на пять помоложе.
А звезды все падают и падают. Но теперь уже быстрее. Захочешь что-то загадать – не успеешь.
Вспомнилось как когда-то давно, в почти позабытой юности, ездила на летние каникулы в деревню к родственникам. По вечерам делала вид, будто ложусь спать, а сама с соседским мальчишкой убегала на озеро. Было нам по тринадцать. Так что, несмотря на симпатию, время проводили вполне невинно: то на берегу в травке валялись, глазея на такие же, как сейчас яркие звезды, болтая обо всем и ни о чем, то купались, дурачась и ныряя. Домой всегда шли молча, держась за руку. А вокруг точно так же перекликались ночные птицы, ухал где-то вдали филин и падали звезды, а я вечно не успевала загадать желание.
Чудесное было время, когда все чувства и эмоции такие искренние, такие яркие. Мне казалось нас ничто не разлучит, придет лето и мы вновь будем рядом. Но родственники поссорились с моими родителями, а на следующий год я никуда не поехала и через год тоже. В семнадцать решилась на самостоятельную поездку в деревню. Он встретил меня распростертыми объятиями, и я порхала от счастья, пока не осознала, что относится исключительно как к другу. Тогда-то, вернувшись в город, и ответила на ухаживания своего будущего мужа. Отпустив прошлое, влюбилась без памяти, о чем позднее пожалела и зареклась: любовь не для меня.
От этих, местами светлых, местами горьких воспоминаний на душе стало грустно. Еще и в сон клонить начало, но я сижу, нет-нет да ежусь от ночной прохлады, а ставшие уже долгожданными гости так и не появляются.
Когда со стороны озера стал наползать туман, вернулась в дом. Воздух тут посвежел, – дверь все это время оставалась нараспашку. Закрылась на засов. Лучина так и не прогорела, вот что значит зачарованная. Гасить ее не решилась, вряд ли удастся поутру пробудить в себе магию, а если никто по мою душеньку так и не явится, то как без огня жить?
Достала из деревянного короба, служившего шкафом, свободную ночную рубаху, переоделась. И едва прилегла, тут же провалилась в сон.
Глава 2. Нежданчики
Проснулась от странного звука, будто кто-то скребется в дверь. Негромко так, словно зверек мелкий там, но до чего же настойчивый. Будильник еще не звонил, спать и спать бы, но нет же, разве можно уснуть под это шкрыг-шкрыг-шкрыг.
Открыла глаза и на миг забыла как дышать.
– Вот, черт! – вырвалось наружу от осознания того, что эта халупа мне вовсе не привиделась.
Судя по пробивающемуся в окошко тусклому свету еще совсем рано. Встала с оказавшейся на удивление удобной лежанки, прошлепала к выходу. Повозилась немного с засовом и, открыв дверь, тут же заверещала от переполняющего все внутри ужаса.
Мышь! Самая настоящая: серая, ушастая, с хвостом. Откормленная до безобразия! Видать та самая, что вчера в углу сидела. Я вообще-то животных не слишком жалую, собак и кошек еще куда не шло, вторых даже люблю по-своему, если им горшок выносить не требуется, но всяких там крыс, хомяков, морских свинок – боюсь до одури. Что уж тут про мышей говорить! Это же главные разносчики заразы во все времена. Тупые, дикие, кусачие. Мерзость! Фу! А эта еще и здоровенная!
Мало мне потрясений, так эта тварь еще и сиганула с порожка, вцепившись в мою ночнушку. То ли бешеная, то ли визга моего испугалась? Лучше бы второе; в первом случае вряд ли здесь имеются препараты от бешенства.
Я визжу на всю округу иерихонской трубой, а она знай себе вверх карабкается, цепляясь когтистыми лапками. У меня мороз по коже от мысли, что она доберется до шеи или лица. Да и вообще тела коснется или укусит!
Коснуться ее боязно. Рубашку от тела как могла – отстранила. Стряхнуть монстрятину с материи попыталась, да не там-то было! Ползет, будто пузиком к ткани приклеена.
У меня уже воздуха в легких не осталось на крик, а вдохнуть страшно… Зажмурилась, сорвала с себя ночнушку, отбрасывая прочь вместе с жуткой серой тварью.
– Жарко тут гостей встречают, – раздался из-за спины насмешливый, но приятный, мужской голос.
– Там мышь! – ткнула пальцем в тряпицу на полу.
В тот момент ни малейшего внимания не уделила появлению новых действующих лиц. А когда сообразила, что стою у распахнутой двери по сути в чем мать родила, не считая панталончиков, а грудь и вовсе лишь растрепавшейся со сна косой прикрыта, залилась нежданно краской стыда.
– Уууу… – простонала, не зная на кого злюсь больше: на собственную невнимательность, на нежданного визитера или же на виновницу моего неадекватного поведения? – Отвернитесь! – приказала беззастенчиво рассматривающему меня сероглазому брюнету лет двадцати пяти – тридцати.
Симпатичному, кстати. И что-то в нем показалось до боли знакомым, причем не из этой чужой жизни, а из моей, Земной.
К его чести, отвернулся.
Я быстро метнулась за одеждой, не забывая опасливо коситься на валяющуюся на полу ночнушку, где возможно до сих пор притаился мерзкий грызун.
Оделась, наскоро провела несколько раз гребнем по волосам и, на ходу заплетая косу, нерешительно направилась к выходу, гадая: кто же это ко мне пожаловал?
Выходила осторожно, согнувшись едва ли не пополам, а то шишка на макушке до сих пор о себе дает знать – саднящей, пульсирующей болью. А может и нет тут мужика? И мышь всего лишь привиделась? Мало ли что сознание подкинуть может при сотрясении мозга? Хотя симптомов оного не замечала, но вдруг?
– Мне сказывали, здесь ведьма живет. Старуха, – обратился ко мне мой то ли глюк, то ли не глюк. – А ты тогда кем будешь, девица-краса? – расплылся в улыбке он.
Нет, слишком он реальный для галлюцинации.
Благо сальных взглядов после минувшего представления в мою сторону не бросал, а то я после утренних потрясений за собственную адекватность не ручаюсь, могу и приголубить чем тяжелым. Метла вон возле двери удачненько так стоит, в качестве оружия вполне сгодится.
– А на кой тебе ведьма сдалась? Чай не кривой, не хворой… – оценивающе окинув взглядом простую, но явно совсем новую одежду, словно подогнанную портным, слишком уж хорошо сидящую на ладной фигуре. – В городе что, маги перевелись, коли ты в нашу глушь подался?
– С чего взяла, будто из города? – несколько наигранно удивился гость.
Еще и врать не умеет. Или меня совсем дурой считает? Если так, то зря. Я не злопамятная, но обидчивая.
– Не слепая, – буркнула, не объяснять же ему очевидное. – Знатью за версту веет.
– Ладно, уела, из города, да и не из простых, тут ты права. Так где хозяйка-то?
Странно. Выходит, он не из тех, кто меня ищет. Иначе знал бы, кто здесь живет. Да и никого больше не видать, а Любомир говорил, что там целый отряд по мою душу явился.
И тут меня осенило: он не сказал, что Элеонору ищут, а значит, могли просто ведьму здешнюю разыскивать? Эх, а я-то наивная мыслями уже в графский особняк со всеми почестями отправилась.
– Я за нее, – буркнула, еще больше раздражаясь.
– Гхм… – явно смутился гость. – Тут дело такое… – он замялся.
– Какое? – не выдержала я, чувствуя, что скоро рычать начну.
С утра обычно я добрая, Белая и почти пушистая. Если высплюсь и кружечку кофе выпить успею. Сегодня по всем пунктам прочерки. Прибавить мышь и порушенные надежды на комфортное попаданство. Уф, лучше меня не драконить, иначе самая настоящая ведьма получится. Черная, вот! Или как их там называют? Не суть, в общем вредная.
– Проспорил я, что к ведьме в услужение на месяц пойду, – отведя взгляд, признался мужик.
– И что других ведьм не нашлось? – проворчала я, тут же осознав нелепость собственного заявления – нас и вправду немного.
– Так на мелозерскую спорили. С магической клятвой. Преступить ее никак нельзя.
Угу, так мое озерцо называется – Мелозерье. И лес окружной, и деревушка ближайшая в честь его же названы. Знание об этом тут же и появилось, стоило упомянуть.
Вот и что с ним делать? Чужого мужика в дом пускать не хочется. Прочь гнать – чую тоже смысла нет: не уйдет.
– У меня, знаешь ли, комната всего одна…
– Да я вон в бане могу пожить, – пожал плечами мужик.
В животе как назло заурчало от голода, напомнив о делах насущных. Ладно б деревенский кто пришел, к простому труду приученный, а что толку с изнеженного городского вельможи? Кормить-поить его? Сейчас! Самой жрать нечего.
– Лишний рот мне ни к чему, – озвучила то, что было на уме.
– Охотой помогу. И похлебку приготовить сумею, не смотри что из знатных, к походным условиям привычный.
– Да?! – я уже более заинтересованно окинула его взглядом, ища сферы применения нежданно обретенной рабсиле.
Охота – это особенно хорошо, я же по натуре мясоед. Вот только в таких условиях на подножный корм вскоре перейду и стану вынужденной вегетарианкой. Самостоятельно поймать и убить зверюшку у меня рука не поднимется. Или я еще недостаточно проголодалась? А если он и на сейчас мясо раздобудет, и впрок… Его ведь можно навялить, закоптить, да засолить! Уф, тогда вообще сказка будет.
– Забор, смотрю, подправить надобно, – продолжил перечислять гость, и я согласно кивнула. – Дров на зиму запасти. Может быть, еще чем сгожусь?
Последнее прозвучало как-то неоднозначно, хотя лицо гостя осталось бесхитростным. Наверное, это я такая испорченная и во всем вижу двоякий смысл. Вот только не станет же он за просто так тут пахать.
– Платить мне тебе нечем, – вздыхаю, мысленно прощаясь с мечтами о мяске.
– Месяц услужения и будет мне оплатой, – поняв, что не гоню его прочь, с явным облегчением заверил мужик. – Меня Дивероном зовут, а к тебе как обращаться?
Блин, ну и имечко. В жизни не запомню. Даже ассоциаций никаких нет созвучных.
– Дивом будешь.
А что? Я хозяйка, мне и правила устанавливать. А он для меня чудо дивное, от голодной смерти спасение ходячее.
– Див, так Див, – легко согласился он.
– Я – Эля, – сократила имя до привычного, благо Эльвира и Элеонора созвучны в упрощенной версии.
Мужчина как-то невесело усмехнулся, услыхав мое имя.
– Что не так? – насторожилась я.
– Была в моей жизни одна Эля, – отмахнулся он, словно это воспоминание не доставляло ему удовольствия. – Но она…
– Только освободи меня от подробностей твоих похождений, – прервала я.
– Как скажешь, – покладисто кивнул. – Ну так что, по рукам, ведьмочка Эля? – ничуть меня не боясь, протянул ладонь мужчина.
– Просто Эля, – прорычала, не спеша пожимать руку.
– Просто Эля, – повторил тот, и мне показалось, или у него в глазах лукавые огоньки промелькнули?
И завертелось: гость обустраиваться принялся, что-то перетаскивая и гремя утварью в бане, а я, взяв лучину со стола, обходила все углы, изучая доставшиеся мне в наследство угодья.
– Зимой тут, наверное, скучно? – со двора крикнул Див.
Молчу. Что тут скажешь? Мне почем знать, как оно?
– Эй, ведьмочка, чего притихла? – спустя пару минут заглянул в распахнутые двери Див.
Тяжко будет с ним. Вопросов много задает, да еще и дотошный, а у меня с ответами туговато.
– Не скучнее, чем летом, – все сильнее раздражаясь, огрызнулась я.
И тут же перед мысленным взором предстали благоухающие разнотравьем полянки, искрящиеся в лучах восходящего солнца бусинки росы на цветочных лепестках, будто и вправду еще вчера собственноручно их собирала. Лето – пора трав, корешков, ягод. А следом пришел образ жарко натопленной избы, покрытое ледяным узором окошко, лучина и книга с какими-то заклинаниями. Зима – время совершенствования навыков.
Так, промежду делом, переговаривались – знакомились. Вернее, он пытался что-нибудь о моем житье-бытье выведать, а я уходила от ответов, заваливая его встречными вопросами. Заодно воспоминания из памяти предшественницы выуживала о том да сем.
Это по первости мне показалось, будто сразу после удара о дверной косяк в мою многострадальную головушку хлынул поток информации. Увы, но знания приходили лишь о том, что так или иначе упоминалось в разговоре. Иногда играли роль и ассоциации. Как в случае с появлением в деревне разыскивающих меня богатеев и внезапным воспоминанием о собственной родне.
Почему все так сложно? Что-то увидеть недостаточно. Например, вид озера не дал мне знания о названии местности, а упоминание в разговоре приоткрыло завесу тайны.
Пока шарахалась из угла в угол, нашла слегка зачерствевшую краюху хлеба. Первый голод утолила, ровно настолько, чтобы желудок не урчал на всю округу. Трижды натыкалась на мышь. Явно ту же. Вряд ли таких откормленных тут много, жрать-то особо нечего. Правда, теперь реагировала на нее уже как-то поспокойнее. Видимо, привыкаю к такому соседству.
– А где твой фамильяр? – донесся очередной вопрос.
Эм? Хм… А ведь и вправду должен быть. Они – неотложный атрибут любой ведьмы. В лучших традициях жанра – это черные кошки, но таковых я тут не видела, да и мыши столь откормленные здесь бы не бегали явно. И тут меня в очередной раз передернуло, теперь уже под взглядом нагло заскочившей на стол, всуе упомянутой мыши!
– Неееет… – не желая принимать открывшийся в памяти факт, едва слышно простонала я.
– Да! – словно прочитав мои мысли, пискнула та и, смешно присев на попку, обвила по-кошачьи хвостиком нижние лапки, а верхние… Словно красна девица сложила на груди, потом, укоризненно покачала головкой, да и подложила под щечку кулачок.
– Так, это уже точно бред, – потирая глаза, проворчала я, вот только картинка не изменилась.
– Я не бред, а ты поосторожнее бы с ним… – пропищала малявка.
– Не хочешь со мной разговаривать, пойду поохочусь. Может, на обед кого подстрелю, – послышался голос Дива, и я облегченно вздохнула.
Стою посреди комнаты, смотрю на… Собственного фамильяра? Жесть! А судьба-то еще та шутница. Мышь! И ладно бы мне с ней просто кров делить пришлось, это и на дистанции делать можно, пережила бы как-нибудь, но память снова приоткрыла покровы некоторых тайн: оказывается, моя магия действует лишь при непосредственном контакте с… Вот этой серой тварюшкой! Немудрено, что я вчера как не тужилась, ничего из себя выжать не смогла в магическом плане.
С другой стороны, она не дикая, не тупая, еще и говорящая. Кстати, и имечко ее припомнилось – Микушка, Мика. И нежность, обращенная к ней, от прошлой хозяйки тела тоже.
– А что ты там про поосторожнее, говорила? – поборов шок, поинтересовалась я.
– Чтоб не понял он, что не нашецкая ты, – деловитым тоном пискнула Мика.
– Почему?
Тут-то я и узнала самую страшную для себя новость, в сравнении с которой мышка в роли фамильяра как-то вмиг отошла на второй план. Оказалось, в этом мире есть магия, что уже не тайна, и ведьмы здесь в почете, а вот иномирцы… Их-то и сжигают на кострах аки причину всех возможных бед.
– Попадос… – пробормотала я, гадая как же вести себя, чтобы иномирность свою не выдать?
