Марина Александрова
По ту сторону Грани
Подойдя к противоположной стене, где сейчас расположился небольшой высокий шкаф, он достал пиалу из белого фарфора, острый маленький нож и маленькую же серебряную ложечку. После чего вернулся на свое место за столом и разложил предметы перед собой.
– Меня не беспокоить, – скупо кинул он Пэм, открывая фиал. Взял ложечку и перевернул на нее емкость, позволяя маленькой капельке серебристой жидкости сорваться и упасть прямо в центр. Параллельно шепча слова древнего, как их цивилизация заклятья. Слова срывались с его губ и, словно напитываясь силой, оплетали одну крошечную каплю крови. Когда он сказал последнее слово, резко перевернул ложечку прямо над заготовленной заранее пиалой. И будто не тяжелая кровавая капля падала на самое дно чаши, а легчайшая пушинка медленно опускалась, паря и неспешно кружась в воздухе. Сноровисто подхватив кинжал, что лежал рядом, он резко полоснул по запястью, позволяя нескольким каплям собственной золотой крови упасть вниз. После чего вновь поднял пиалу и, вращая ее против часовой стрелки, продолжил шептать древнюю песню магии крови, темной и давно запретной. Мало кто знал эти слова, мало кто помнил об этом в их мире. Кровь на дне пиалы, будто противясь оказываемому воздействию, с неохотой смешивалась, постепенно наливаясь мерцающим белоснежным сиянием.
Когда же золото и серебро слились воедино, он аккуратно подхватил маленькую капельку мизинцем правой руки и положил под язык, откинувшись на спинку кресла и прикрыв в миг отяжелевшие веки.
Открыв глаза, он не сразу понял, что происходит. Здоровая тетка явно человеческого происхождения, ухватив его за лоб широкой ладонью и нахмурив брови, сердито сказала:
– Ешь, – поднося ложку с непонятной субстанцией прямо ко рту.
– Не будю, – против воли вырвалось из его рта.
– Ешь, сказала!
– Неть, – отчаянно затряс он головой, а перед глазами замерцали белоснежные волосы, длиной почти до плеч. Он сидел на лавке в короткой домотканой рубашке, на крошечных ножках были теплые шерстяные носочки, а лицо его было как раз на уровне стола.
– Посмотри, как Ким ест! – кивнула тетка в сторону пухлощекого смуглого карапуза, что уминал угощение из деревянной миски так, что казалось, будто не кормили пацана лет сто.
– Вот он вырастет и будет сильным, а ты будешь маленькой и слабой! Никто с тобой дружить не будет! Ешь, кому говорю!
Не успел Лео возмутиться происходящему, как вновь затряс головой.
– Не будю! – заупрямился он, приправляя возмущение надрывным ором.
Сколько он так орал, осталось для него загадкой. Картинка перед взором неожиданно поплыла. Вдруг кожу обдало беспощадным холодом, и он оказался на улице. Не сразу до него дошло, что одет он так, что не в состоянии даже нормально пошевелиться. Тяжелая шубка до колен, на голове шерстяной платок, кончики которого замотаны вокруг шеи, на ногах валенки, которые явно ему велики, потому под ними еще две пары шерстяных носков. Он бежит по заснеженной улице, еле переставляя ноги и задыхаясь морозным воздухом.
– Не беги! – раздается ему в след. – Вспотеешь и заболеешь! Ходи спокойно! – кричит, кажется, все та же тетка, а он смеется и продолжает убегать от нее, пока крепкие руки не сгребают его поперек талии и не подкидывают в воздух. От восторга, что наполняет его сердце, он уже не смеется, а визжит. После его осторожно берут на руки, и здоровый мужик, тоже человек, улыбается, смотря на него.
– Почему мамку не слушаешь? – вопрошает он, целуя его в щеку (!).
– Не хочу дома сидеть, – вместо того чтобы съездить по роже этому… этому… жалостливо шепчет он.
– Ты только выздоровела, опять заболеешь, – печально говорит мужик, в то время как Лео обнимает его за шею маленькими ручонками.
Перед глазами сменялись сезоны: была и дождливая весна, и удушливое жаркое лето, но, по сути, мало что менялось. Он лепил куличики вместе с толстым румяным мальчиком, которого время от времени называл Кимуся, с ним же играл в догонялки, часто падал, разбивая колени в кровь. Тогда же приходила толстая тетка, уговаривала не реветь, а он, безвольно наблюдая за происходящим, не мог остановиться и заткнуться, в конце концов! Но самым запоминающимся эпизодом было то, как он едва не утонул, спасая пухлого Кимусю. И что взбрело в голову этому малолетнему придурку, когда он полез в озеро, Лео не знал. Находясь на странной грани между сном и явью, он с трудом отделял свое «я» от происходящего вокруг. Было собственное мнение о происходящем, но в то же время его поступки и слова совершенно расходились с мыслями. Как и эмоции. Странное дело: мысленно он ненавидел этого жирного братца и в то же время обожал всей душой! И когда увидел, что пухлый пошел камнем ко дну, прыгнул следом. Тысячи ледяных кинжалов вспороли кожу, стало нечем дышать, руки и ноги просто не слушались, но он тащил этого недоделанного, захлебываясь ледяной водой. И в этот самый момент едва не взвыл от бессильной ярости, почувствовав, что делает энергетическую привязку, лишь бы этот… выжил! К слову сказать, пухлый выжил, а он свалился на месяц от энергетического истощения и воспаления легких. Лежа с высокой температурой, задыхаясь от приступов кашля, он думал о том, что что-то с ним не то, и надо было пустить братца рыбам на корм, и в то же время очень радовался, что спас его.
Давненько ему не было так паршиво, если не никогда. Он и не помнил, что означает иметь физический недуг. И то, сколько раз он болел за время, проведенное в этой странной реальности, было если не шоком, то каким-то откровением! Он даже примерно не представлял, что подобное может происходить с его телом. То есть не его? Постепенно Лео начинал путаться в происходящем с ним. Все чаще он переставал понимать события вокруг себя, пока не прикрыл устало глаза, а очнулся уже в собственном кабинете. За окном занимался алый рассвет нового дня, и все, что он смог сказать в то утро:
– Бездна меня раздери, я умею играть в чехарду…
Еще около получаса ему потребовалось, чтобы избавиться от желания поплакать, потому как хотелось спать или позвать «тетку», которую называл «мамой», чтобы та отнесла его в кровать.
Ухватившись ладонями за виски, он тщательно отстранялся от пережитых воспоминаний, что «пели» в чужой крови, осознавая, что все это не он. Он глубоко задышал, борясь с паникой и ужасом того момента, когда едва не утонул. А после тяжело выдохнул и сказал:
– У меня так крыша поедет окончательно…
В то же утро было принято решение подождать с новым опытом поглощения ее воспоминаний. Мысль об этой девочке невольно отозвалась странной глухой тоской в сердце. Непонятное чувство, что вскользь коснулось сердца, словно он что-то потерял, забыл нечто важное и теперь уже недосягаемое, лишь укрепило желание докопаться до последних месяцев, что просто испарились из его памяти. Он должен знать, что это, и лишь тогда сможет посмотреть на нее, твердо зная, какого отношения с его стороны она заслуживает. Не гадая и не сомневаясь, какую именно роль сыграла она в его смерти! А пока сон… и, пожалуй, кое-что еще.
– Пэм, – тихо позвал он.
В углу кабинета тут же возникло белокурое создание.
– Господин, – вновь склонилась она.
– Подготовь прошение о назначении меня ведущим группы Золотого Дома, ответственным за обучение.
– Какой предмет? – коротко спросила она.
– Что осталось?
– Силовые потоки и контактный бой, – на миг задумавшись, ответила она.
– Пойдет, – согласно кивнул он. – И то и другое в самый раз. Бабушка уже приехала?
– Пока нет, они с вашим племянником прибудут утром.
– Отлично.
Больше всего дворец и мой новый дом напоминал собой огромный муравейник. Множество коридоров, ведущих в разные стороны, такое же бесчисленное множество ярусов. Огромные помещения и такие высокие потолки, что тут легко мог бы бродить дракон в истинном обличье. По одному из этих бесконечных коридоров брела я и Каа’Лим, и такой песчинкой во Вселенной чувствовала себя в этот момент, что не передать словами. Когда-то тут было многолюдно, сейчас же пустота словно впиталась в темные стены, утяжеляя пространство, делая его невыносимым. Я перестала обращать внимание на диковинное убранство, на «живые» портреты, где объемно отображались сцены давно минувших дней. Где-то разворачивались сражения, пленение огромных ящеров и их убийство, где-то шелестел кронами солнечный лес или набирала силу настоящая буря в самом сердце океана. Каменные статуи, что порой изображали воинов или простых демонов, казалось, поворачивают свои огромные головы мне вслед, внимательно смотря за тем, куда я иду. От этого мне было по-настоящему жутко! Но ко всему привыкаешь… привыкну и я. Только бы поскорее закончился этот бесконечный день!
Мы как раз вышли в огромного размера зал, когда перед нами возник как всегда взъерошенный Питер и с видом великомученика спросил:
– Есть ли пожелания, Владыка?
– Есть, – кивнула я, – проводи в личное крыло и покорми нас, ради Кайры… – промямлила я, желая уже поскорее просто лечь спать.
– Простите мою беспечность, – вновь поклонился мужчина, а в его глазах отразилась такая вселенская скорбь, что захотелось обнять его и сказать: «Ничего, все будет хорошо! Пройдет и война, и голод, выживем!»
– Мне стоило изначально об этом подумать, – вздохнул он. – Но я так отвык от живых… – запнулся он и вновь вздохнул.
– Все нормально, – как можно спокойнее сказала я, гадая, может ли это существо плакать. Ощущение было такое, будто мужик где-то на грани нервного срыва. – Просто давай пойдем поскорее…
Бледно-голубые глаза подозрительно заблестели, но Питер коротко кивнул и повел нас к противоположной стене.
– В доме, – начал говорить он, – можно пользоваться лестницами, а можно стационарными портами, – указал он на ряд арок из черного мрамора, что тянулись вдоль всей стены. Их тут было около сотни, не меньше! – Такие есть на каждом этаже. Я настроил их так, что посторонним в ваше крыло пройти порталом невозможно, только рядом с ним. Вам же не нужно ничего настраивать, всем занимаюсь я, а вы же говорите, куда вам нужно.
Без лишних слов он активировал телепорт, и мы решительно шагнули в его мерцающее «окно». Как только мы вышли из него, сразу оказались в просторной гостиной. Все здесь было иначе. Сама обстановка словно была пропитана домашним теплом и уютом. Несмотря на годы запустения, об этом помещении все еще можно было смело сказать, что тут живут. Конечно, и мебель, и само оформление гостиной сильно отличались от всего виденного мной прежде. Широкие окна, из которых открывается вид на ночной город. Сейчас, на фоне ночного неба, Кайрус мерцал мириадами огней. Высокие здания подсвечивались так же, как и улицы.
– Очень красиво, – восхитилась я, говоря прежде всего о виде из окна.
– Я слежу за модными тенденциями, – горделиво заявил Дух. – Стараюсь соблюдать цветовую гамму и меблировать общую гостиную согласно нынешней моде. Личные комнаты и общественные залы мне трогать не разрешается, – посетовал он. – Там все должно быть в традиционном стиле или так, как того желали хозяева, но оформлением некоторых помещений я занимаюсь лично, правда это, наверное, уже устарело, все же восемнадцать лет прошло, – и опять он вздохнул, когда я только порадовалась, что ему стало легче.
– Возможно, тебе захочется что-то переделать тут согласно моде? – спросила я, лишь бы он вновь не начал вздыхать.
– Правда? – просиял Дух.
– Конечно! – кивнула я. – Только окна не меняй, – искренне надеясь, что хуже он не сделает, с толикой сожаления оглядела я обстановку, которой предстояло исчезнуть в ближайшее время.
– Где мы можем отдохнуть?
– Пойдемте, – уже без лишних вздохов повел он нас через просторную гостиную ко входу в жилое крыло.
Широкая галерея тянулась и тянулась, вдоль нее располагались высокие дубовые двери, и по мере нашего продвижения странно воодушевленный Питер все охотнее комментировал помещения, что оставались за нашими спинами.
– Дело в том, – заговорил он, – что в былые времена во Дворце жило очень много представителей вашего Дома, которые не имели кровных уз с правящей семьей. Потому именно в этом крыле проживала главная семья нашего мира. Фактически тут есть все, чтобы не спускаться на другие ярусы и не сталкиваться с другими обитателями Дворца. Вот семейная библиотека, – указал он на очередную высокую дверь из темного дерева. – Тут же есть кабинеты, спортивные залы, даже выход во внутренний сад, а вот жилые комнаты уже за поворотом, и, опять же, для каждого члена семьи мне приходилось организовывать отдельное крыло, – сказал он как раз тогда, когда мы подошли к повороту.
В этот момент я едва не споткнулась, увидев порядка десяти ответвлений. На полу каждого крыла мерцали призрачным серебром древние руны защиты.
– Это уже действительно личное пространство, – вновь заговорил Питер. – Не пытайтесь без меня войти ни в одно из ответвлений, они настроены персонально.
– Но… – несколько растерялась я, – зачем? Ведь никого из прежних хозяев не осталось?
– Не осталось, – согласно кивнул Питер. – Но ваши предки были очень подозрительны и защиту устанавливали самостоятельно, замешивая ее на своей крови. Вас просто не пропустит внутрь этих галерей, разве что только сюда, – указал он на коридор, что был вторым справа. – Это ответвление вашей матери, а рядом то, что она готовила лично для вас.
– Моя мама готовила для меня личные покои?
«Я бы сказал, целый корпус», – фыркнул Каа’Лим.
– Она с большим трепетом ожидала вашего появления на свет, как и все мы, – согласно кивнул Питер. – Иногда я думаю, что она знала, что войти в них вам суждено уже одной. Перед самым своим исчезновением она перенастроила весь жилой корпус, как и дворец, так, чтобы сделать его безопасным для своего ребенка. Но, повторюсь, соседние корпуса лучше не тревожить. Туда могу войти я, и то для меня это сложно. Могу провести вас с собой, но затраты на проход сильно истощат меня.
– Да не очень и хотелось, – сказала я, хотя любопытно все же было.
– Что же, тогда позвольте проводить вас?
Стоило мне вступить в указанный проход, как словно тысячи иголочек закололи кожу. Я испуганно охнула, но Питер тут же поспешил успокоить:
– Это только в первый раз так. Защита сработала, вас приняла, теперь вы сможете без лишнего неудобства входить и выходить из данного крыла. Идемте, думаю, сейчас вас интересует спальня, а остальное сможете осмотреть позже, – он решительным шагом повел нас в другой конец коридора. К слову сказать, все эти прямые линии проходов уже начинали раздражать и казались не слишком-то уютными. Словно прочитав мои мысли, Питер вновь заговорил:
– Я веду вас параллельным путем. Эти коридоры, словно по кругу оплетают внутреннее пространство, и так гораздо короче. Когда вы немного освоитесь, то сможете прямо из спальни, например, переходить в библиотеку или на улицу в парк безо всяких телепортов и проходов. Дворец синхронизируется с вами и приспособится под вас, но не раньше, чем через пару недель: нужно, чтобы он подстроился.
– Ясно, – кивнула я, хотя ясно мне было то, что, вероятнее всего, я куплю себе моток алых ниток. Один конец привяжу к ножке кровати, а саму катушку буду носить с собой. А возвращаться к стратегически важному пункту буду, сматывая нитки в клубок.
Тем временем Питер остановился напротив одной из дверей и взмахом руки приотворил ее. Странно, до этого момента я не испытывала никакого особого трепета по поводу того, куда именно меня поселят. Будет ли это шикарная спальня, какие описывались в сказках Элфи и где жили прекрасные принцессы, или же обычная комната, наподобие той, что была у меня в МАМ. Казалось бы, какая разница? Но сейчас… Стоило двери приоткрыться, как я почувствовала странный трепет, словно переступив порог мне предстояло познакомиться с чем-то или кем-то давно ушедшим, который любил и ждал меня, готовился к моему рождению, создавая эту комнату своими руками, желая сделать это место уютным для кого-то очень дорогого, единственного. Войдя я заметила, как наливается особым нежным сиянием потолок, освещая пространство спальни. Странно, но она была совсем небольшая. Да, тут были высокие потолки и огромные окна во всю стену, которые сейчас были закрыты плотными шторами странного жемчужного цвета, и в свете новой луны наливались приятным сиянием. Но все мое внимание от изучения стен и потолков перешло всего на одну вещь. В левом углу стояла крохотная кроватка, драпированная тканью и бантиками, укрытая от посторонних глаз легким балдахином. Словно зачарованная, я подошла ближе, неловко провела кончиками пальцев по бортику кроватки. Странно, такое ощущение, что ее поставили сюда совсем недавно. Откинула балдахин и заглянула внутрь. Конечно, она была пустой, как же иначе. Над люлькой был закреплен странный белоснежный шар. Стоило мне коснуться его, как пространство наполнилось чарующей убаюкивающей музыкой, а прямо под шаром засияли крошечные мерцающие звезды. Они кружились прямо над кроваткой в такт играющей мелодии, а я стояла и совершенно не знала, как заставить себя перестать смотреть на это. Странное, незнакомое ощущение потери ее, моей настоящей матери, впервые коснулось моего сердца. Как могла бы сложиться моя жизнь, если бы ее руки однажды положили меня в эту крошечную люльку, если бы именно она была рядом, когда я делала первые шаги? А они отняли ее у меня! Не только Тамэя, одна бы она не смогла! Но и Илай, Лиам и Богиня ведает кто еще!
– Я уберу ее, – тихо сказал Питер, неслышно подходя ко мне со спины. – Ваш приезд был неожиданным для меня, я просто не успел…
С силой сжав бортик кроватки, я коротко кивнула и сказала:
– Только не выбрасывай ее и узнай, когда состоится казнь.
– Какая казнь? – опешил Питер.
– Бывшего Главы Золотого Дома, я хочу посмотреть…
Желание было столь острым, что на краткий миг я почувствовала, как в предвкушении начинают удлиняться клыки. Я хотела увидеть его кровь, это была моя жажда. Осознанная, контролируемая, абсолютно понятная. Если раньше такое происходило лишь во время приступов и неимоверно пугало, заставляло думать, что я чудовище, то сейчас это приносило возбуждение, предвкушение и удовлетворение, что этого демона не оставят в живых! Во всяком случае, я этого хотела.
– Вы имеете в виду бой за право главенства над Домом? Я узнаю, – ответил Питер поклонившись. – Вы хотите принять участие? – как ни в чем не бывало спросил он.
Осознанная жажда чьей-либо смерти отличалась от той, что я испытывала во время приступов. Я ощущала сомнение и нерешительность, могла себя контролировать. Но именно сейчас я желала смерти живому существу из плоти и крови с определенным расчетом на это. Но смогу ли сделать задуманное уже завтра – не знала.
– Я подумаю, – расплывчато ответила я, боясь, что не смогу удержать настрой до самого конца.
Питер бросил короткий взгляд на кроватку в углу, и она словно растаяла в воздухе.
– Владыка, мне позаботиться об ужине?
– Хорошо бы, – кивнула я, подходя к окну, где располагалась достаточно большая двуспальная кровать. Должно быть, Лива оставила ее тут для себя? Кто знает? Мне было все равно. Я устала.
В эту ночь я спала так, словно не делала этого тысячи лет. Сон был безмятежным и спокойным, под боком устроился Каа’Лим, отгоняя ночные кошмары и подпитывая меня своей силой. Вопреки моей привычке вставать на рассвете, я проснулась, когда солнце уже встало. Сладко потянулась и поднялась с кровати, стараясь не тревожить дэйурга, который бессонницей отнюдь не страдал и готов был спать чуть ли не сутки напролет. Подошла к окну и приоткрыла плотную штору, чтобы невольно затаить дыхание от открывшегося вида на город Кайрус, что носил такое же название, как и сам материк. Казалось, он мерцал волшебными огнями в солнечных лучах, что отражались о крыши и стены высоких, словно огромные скалы, домов. Такого я никогда в жизни не видела. Люди не умели так строить, а здесь же… это было невероятно.
Хотелось бы мне посмотреть все это вблизи. Выйти из своего замка, пройтись по улицам просыпающегося города.
«Пока можешь даже не мечтать, – сонно пробурчал Каа’Лим. – Тебя не выпустят одну до официального представления общественности, это точно».
– Ну и ладно, – улыбнулась я. – У меня и тут есть, где побродить. Что мне надеть? – повернувшись к дэйургу, спросила я.
«А я почем знаю? – возмутился он. – Я вообще за это не переживаю, хожу в чем мать родила, и в любую моду и сезон прекрасно вписываюсь», – широко зевнув, откровенно признался он.
– Предлагаешь и мне так? – усмехнулась я.
«Ну, мне без разницы, что в тряпках, что без, но, боюсь, остальные будут волноваться».
– На самом деле меня интересует другое: следует ли мне и сегодня влезать в эту униформу или как? – кивнула я в сторону аккуратно сложенного костюма, который Питер уже постирал и даже погладил, а после положил на небольшую тумбу рядом с кроватью. Наверное, опасался, что шкаф я не найду.
«Можешь напялить свою форму, что ты сперла из трактира?»
Следовало признать сей возмутительный факт моей биографии. Форму из трактира я утащила. Во-первых, не хотелось, чтобы бедная Рита ее начала носить и окончательно попрощалась бы с мечтой о замужестве, а во-вторых, со временем мне она стала казаться даже забавной. Точнее, эффект, который она производила на окружающих.
– Значит, наденем самое приличное из того, что есть, – кивнула я в сторону сложенного аккуратной стопкой костюма. – Питер, где тут ванная? – обратилась я к духу-хранителю, надеясь, что он слышит. Как видно, надеялась не зря: на противоположной стороне комнаты в ту же секунду возникла дверь и приоткрылась. Прямо как когда-то в МАМ.
– Каа’Лим? – обратилась я к дэйургу уже из ванной, стоя под обжигающе горячим душем. – А у тебя деньги есть?
«Зачем тебе?» – спросил он, не проявив должного интереса.
– Хочу себе одежду купить и так, кое-что по мелочи.
«У тебя у самой кредитов завались», – стало мне ответом, и я едва не упала.
«Как кредитов? Я ничего в долг не брала!» – пронеслось в голове, прежде чем я нашлась с ответом.
«Так местные деньги называются, чего всполошилась?» – посмеиваясь, сказал он.
– Да? – все же недоверчиво поинтересовалась я. А то мало ли? Вдруг мое семейство жило на широкую ногу, а мне теперь выплачивать…
«Да, – уверенно заявил он. – Скажи Питеру, он поможет с выбором дизайнера».
– Кого?
«Портного», – фыркнул он.
Покачав головой, я досадливо поджала губы.
Сколько еще будет таких мелочей, которые будут выдавать во мне простофилю? Да, лучше и впрямь помалкивать, а без Каа’Лима так и вообще рот не открывать!
Позавтракав прямо в спальне, я заплела высокую косу, решив, что так выгляжу взрослее, и попросила открыть портал в Зал Приемов, поскольку, как оказалось, первые гости уже ожидают нас там. Почему меня никто не разбудил? Спрашивать не стала, но и задерживаться надолго не стала.
Сколько в этом Дворце Залов, больше всего напоминающих огромные ангары, я не знала. Но, как объяснил Каа’Лим, Зал Совета Бездны был открыт лишь для его членов, всех остальных следует принимать именно в Зале Приемов. Разница была очевидна: в этом самом зале могло поместиться чуть ли не тысяча человек, и еще место останется – таким огромным он был. Высокие сводчатые потолки, стрельчатые окна вдоль всей стены, глянцевый пол из черного мрамора, который, если не присматриваться, напоминал собой звездное небо. Я вышла из портала и, увидев группу демонов в противоположной от меня стороне, неспешно направилась к ним, решив, что бежать не солидно, а так им придется подождать еще несколько минут, прежде чем я дойду.
Я шла вдоль всего зала и краем сознания замечала, как за спиной возникает моя охрана. Будто бы все это время они там были, но только сейчас решили показаться собравшимся, а заодно и мне. Группа была довольно многочисленной, но, учитывая то, что зал был до неприличия огромным, казалось, что их совсем мало. Но присмотревшись, я поняла, что собралось около сотни демонов разной родовой принадлежности. Вперед вышли Главы, был среди них и Лео. Он одарил меня прохладным, ничего не выражающим взглядом, от чего на сердце стало вдруг тоскливо и пасмурно, а после Лео и вовсе стал смотреть куда-то сквозь меня. За их спинами были девушки и юноши, которые рассматривали меня с неподдельным интересом, словно пирожок за стеклянной витриной. Кто-то смотрел прямо, словно бросая вызов, будто бы говоря, что сильнее меня, что готов это доказать. Другие смотрели оценивающе, будто бы сравнивая и сопоставляя себя со мной. Были же и те, кто пытался изобразить радушие и дружелюбие под странными неживыми улыбками.
«Они молоды, – раздался голос Каа’Лима у меня в голове. – Их пьянит сила, и большинству из них кажется, что они Боги – не меньше».
«Прекрасно», – раздраженно фыркнула я, – только сотни неуравновешенных подростков с комплексом Бога мне и не хватало».
«Да ты сама еще совсем юная девушка! – усмехнулся он. – Причем, судя по тому, что я вижу, младше многих из них», – продолжал посмеиваться дэйург.
«Иногда мне кажется, что я родилась зрелой теткой, а спустя восемнадцать лет и вовсе превратилась в брюзжащую бабку».
«И мне», – согласился дэйург, а мне до боли захотелось треснуть его по огромной морде. Вот гадина, нет бы похвалить, сказать, что я замечательная, а он…
«Ты замечательная… бабуля», – уже не стесняясь, хохотал он, при этом внешне оставаясь совершенно невозмутимым.
Не знаю, что отразилось на моем лице, но, судя по тому, как начали присматриваться к нам Главы, я выглядела свирепо. Постаравшись расслабиться, глубоко вздохнула и уже спокойно посмотрела на них.
– Доброе утро, владычица, – поприветствовали они меня, склоняясь в уважительном поклоне. Когда я увидела их склоненные спины, мне, как обычно, стало не по себе. Казалось неправильным, что существа, прожившие не одну сотню лет, кланяются пигалице, вроде меня.
«Ой, да ладно! – фыркнул Каа’Лим. – Повернись к ним спиной и увидишь, сколь почтительно воткнут тебе нож под лопатку большинство из них».
От этой реплики мороз побежал по коже.
– Доброе утро, – ответила я как можно безразличнее.
– Позволите сказать, – обратился ко мне Оберон, и, дождавшись утвердительного кивка головы с моей стороны, вновь заговорил. – Сегодня мы привели лучших представителей молодого поколения наших Домов, – одно это звучало пугающе, но он продолжил: – Также с нами прибыли и ваши новые учителя, среди которых есть и уже знакомые вам демоны, включая меня и Дримлеона.
От того, что среди преподавателей числился и Лео, на душе посветлело.
– Я хотел бы попросить вас выделить нашим детям покои для проживания и обучения, а также корпус для учителей и занятий.
– Конечно, – кивнула я, – Питер обеспечит вас всем необходимым.
– Замечательно, – довольно улыбнулся мужчина. – Еще мне хотелось бы обсудить с вами вопрос свиты…
– Тут нечего обсуждать пока, – посоветовавшись с Каа’Лимом, я отвергла его предложение. – Еще не время.
– Что ж, – легкая улыбка заиграла на его губах, в то время как сам демон понятливо кивнул и не стал настаивать.
Что такое свита Владыки? Это круг приближенных, которые сопровождают тебя везде, ну кроме личных покоев. В основном он состоит из охраны, которой доверяешь больше, чем той, что представляет твои интересы официально, и действительно союзников, которым просто невыгодно подставить тебя при удобном случае. Таких демонов выбирают тщательно и не один год, а они мне тут кого пытаются в «подружки» навязать?
– Я слышал, – неожиданно заговорил Лео, – вы изъявили желание присутствовать на казни?
Внутри все заледенело от этого вопроса. Неужели я смогу? Что останется от меня после такого решения? Но он спросил это при таком скоплении посторонних глаз, что отказаться было бы признаком малодушия, которое я не могла себе позволить, а согласиться – первым решительным шагом в пропасть под названием «Необратимое изменение моей личности». И что выбрать? Долг или душевный комфорт? Обязательство перед той, что дала мне жизнь, или трусливое бегство в попытке сохранить остатки прошлого, осколки человечности, от которых я все еще не могла избавиться. Почему он спрашивает меня при всех?
– Да, это так, – жестко ответила я, сжимая затрепетавшее сострадание и страх в воображаемый кулак.
– Что же, – слегка улыбнувшись, ответил он, – начало сегодня в пять в моей Резиденции.
«А как же суд?» – едва не выпалила я.
«Спроси, – посоветовал Каа’Лим. – Это безопасный вопрос».
Послушавшись дэйурга, я так и сделала. В этот момент Оберон понятливо кивнул Лео и накрыл всех Глав, и меня в том числе, пологом тишины, дабы лишнее не было услышано посторонними. Как я узнала позже, это была нормальная практика в мире демонов, и ничего оскорбительного не было в том, чтобы прикрыться от окружающих щитом и поговорить без свидетелей, которые порой могли услышать тебя за несколько километров.
– Зачем? – поинтересовался Лео. – Все было известно уже достаточно давно…
– Тогда почему медлили? – неожиданно гневно спросила я, и сама не заметила, как, не скрываясь, прямо посмотрела на окружающих меня членов Совета. Властно и жестко.
– Того требовали обстоятельства, – мягко заговорила Эмерелис. – Стабильность в нашем обществе пошатнулась вместе с исчезновением вашей матери, что бы было, если бы и еще один Дом остался без твердой руки?
Полог был снят, и началась настоящая суета. Появился Питер и с выражением Вселенской скорби на лице поприветствовал всех собравшихся. А после в нем проснулся генерал! Мой Дух сноровисто раздавал указания всем собравшимся демонам, куда и кому следует отправляться, попутно инструктируя каждую выпроваживаемую группу студентов, где ходить можно, а где лучше не пытаться. Вскоре Зал опустел, хотя и до того заполненным назвать его было нельзя, и помимо Глав, остались лишь учителя, которые расходиться не торопились. К этому моменту я уже совсем перестала запоминать всех присутствующих. Слишком много! Но кое-кто все же попал под мое пристальное внимание. Это была златокудрая демоница в набедренной повязке вместо подобающей Приличной девушке юбки. Она крутилась возле Лео, периодически касаясь его плеча своей выдающейся грудью, утянутой эластичной полоской ткани персикового цвета, вместо подобающей Приличной девушке кофточки, прикрывающей запястья, грудь и пупок! Но уж чего было у нее не отнять, так это внешность. От макушки до пяток – идеал. Красивая, стройная, статная, с озорными искорками в золотых глазах, она постоянно что-то нашептывала ему на ушко.
Что меня удержало от того, чтобы не достать игнис и не покромсать стерву, я не знаю, то было чудо, наверное. Я слушала представление учителей вполуха, не находя в себе сил сосредоточиться на каждом из них. При этом Каа’Лиму дала наказ запомнить всех и каждого, а сама боялась лишний раз моргнуть, чтобы пропустить очередное «касание выпуклостей» о моего мужчину. Что бесило меня еще больше, так это то, что Лео и не думал догадываться о своей принадлежности мне и вполне себе мило улыбался на каждую реплику этой… Когда я поняла, что совсем не слышу того, о чем мне говорят, из-за стука собственного пульса, моей руки коснулась Иримэ и, едва улыбнувшись, сказала:
