Марина Александрова
По ту сторону Грани
– Кто ставил на тебе блок? – быстро спросил он, не желая терять и секунды.
– Хозяйка Грани, – ровным и лишенным всяких эмоций голосом ответила она Лео.
– Какое заклинание ко мне применили?
Мара пожала плечами и просто ответила:
– Никакое.
– Что со мной произошло?
На этот вопрос был еще более шокирующий спокойный ответ:
– Ты умер.
Ошарашенный таким известием, он несколько растерялся, упуская драгоценные секунды, и откинулся на спинку стула.
– Как это произошло?
– В тебя вонзили клинок.
– Кто вернул меня?
– Она.
– Как и почему?
– Потому что я тебя…
Что «я тебя…» – Лео так и не услышал: Мара прикрыла глаза и немного поморщилась, пока он возвращал все на свои места: пирожное легко всунул ей в руку, смахнул крошки со стола, заменил чай, лениво откинулся на спинку стула и, улыбнувшись, спросил:
– Так чего я знаю?
– Прости, – потерев глаза, сказала она, – что-то в глаз попало. Ой, – улыбнулась она, – я, кажется, забыла, что хотела сказать.
– Бывает, – как можно более мило улыбнулся он ей.
Они еще долго беседовали на отвлеченные темы, в то время как сам Лео думал о другом. Он умер! Это что еще за новости?! И как такое в принципе было возможно? Клинок? Что за клинок, где он? И самое главное, что еще за «я тебя…»?
«Я тебя убила?»
«Я тебя спасла?»
«Я тебя или я тебе помогла умереть?»
Что за демоново «я тебя…»?!
Лео невольно проскрежетал зубами. Теперь он точно знал, что дело было не просто нечисто, а попахивало дерьмом! Где оружие, которым его убили? Еще не хватало иметь такое где-то рядом. И что за новости с блоком от самой Хозяйки Грани? Почему эта девчонка ничего не рассказывает ему, раз они так дружны, что аж плакать хочется, какой он милый сукин сын. И почему она скрывает его смерть? Ну умер и умер, всякое бывает, почему не рассказать? Может, потому что чувствует… вину? Не-е-ет, их племя вины не ощущает. Тогда что? Пытается обезопасить себя? Тогда почему бы просто не похоронить, когда была такая возможность? Использует? Но для чего?
Столько вопросов и ни одного мало-мальски приличного ответа. Еще и этот ее образ наивной девочки не оставляет равнодушным. Хочется защитить и дать себе чем-нибудь по голове, напоминая, что она маленькая лгунья!
– Ну так что, можно? – спросила она, явно смущаясь.
– Конечно, – кивнул он, материализуя уже готовый пакет с завтраком для дэйурга, которого он просто не переваривал. Может, проберет его понос, гадину крылатую!
– Ну, я пойду тогда. – И опять эта милая улыбочка. Такая искренняя, что самому хочется улыбнуться в ответ. Только этого и не хватало!
– Как-нибудь повторим? – спросил он, думая несколько об ином повторении, нежели Мара, которую предложение явно обрадовало, отчего она согласно кивнула, махнула ему ручкой на прощанье и, довольная жизнью, отправилась кормить своего Шаи.
Впервые это случилось спустя неделю после того, как мы отправились в плаванье к «порогу», ведущему к моей родине. За это время я немного успокоилась. Лео хотя и не сторонился меня столь открыто, но и не спешил сближаться. Целыми днями я и Каа’Лим просиживали в его апартаментах, занимаясь ометти. Официально в ходу было два языка: всеобщий и ометти, но если на первом можно было изъясняться, то вся документация велась именно на втором. К слову сказать, я говорила именно на всеобщем. Родной язык ирэмийцев перестал существовать уже очень давно.
На мой вопрос, почему Каа’Лим не желает отдыхать в нашей комнате и не даст мне немного пространства для налаживания контакта, дэйург сказал, что все это от греха подальше. И понимай как хочешь, потому как он продолжал таскаться со мной, попутно объедая Лео. На мой взгляд, в их отношениях прослеживалась некоторая напряженность, но на конфликт никто открыто не шел. Я же продолжала зубрить тексты, Каа’Лим помогал усваивать материал в рекордные сроки, так что с каждым часом я становилась все более и более интеллектуально развитой девушкой. Что было весьма приятно осознавать. Я стремилась знать больше, так как понимала, что от этого зависит очень многое.
В этот день выдался перерыв, когда солнце уже клонилось к закату. В такие моменты лучше всего быть на борту корабля. Наблюдая, как огненный шар солнца тонет в морской пучине, зажигая на темной поверхности воды миллионы золотых огоньков. Лазурное небо становилось ярко-оранжевым или розовым с фиолетовым, а воздух нес в себе непередаваемый аромат морской соли и тепла.
Я стояла, погружаясь все больше и больше в круговорот собственных мыслей о грядущем. Это было уже какой-то манией – думать о будущем, воображая, что меня ждет, как встретят соотечественники. И как я, конечно же величественная и непередаваемо прекрасная (воображение у меня было что надо), предстану перед своим народом. Когда я как раз уже почти нарядилась в невообразимо великолепное платье, напялила на голову еще более захватывающую разум корону, со мной заговорили:
– Хорошо сегодня, – немного грубоватый мужской голос раздался у самого уха, а я от неожиданности едва не подпрыгнула. И готова была поклясться, что не слышала, как кто-то подошел! Если бы это был голос Лео, то все было бы ясно, но это был низкий и грубый мужской баритон, который был мне совершенно не знаком. Резко обернувшись, я увидела, что рядом со мной стоит человек среднего роста и плотного телосложения. Волосы его были седыми и коротко остриженными, на лице аккуратная ухоженная борода, отчего было трудно понять, сколько ему лет. Хотя, судя по седым волосам, под пятьдесят. Он был одет в нарядный черный камзол, а на ногах красовались высокие сапоги.
– Кто вы? – нахмурилась я, разглядывая незнакомца.
Словно не услышав моего вопроса, он не отводил взгляда от горизонта и продолжал говорить о своем.
– «Возмездие» – я подарил этому кораблю всю свою жизнь, теперь моя жизнь – это он.
– Что? – нахмурилась я. – Кто вы такой?
– Но я так устал от жизни тут, – продолжал он. – Зачем я здесь? – как-то обреченно сказал он, поворачиваясь ко мне лицом.
В этот самый момент я больше всего на свете хотела закричать, даже рот открыла, и глаза сами собой распахнулись от ужаса. Но я не смогла издать ни звука, лишь смотрела на изуродованную половину его лица. Там, где кожу словно разодрали когтями, кровь мощными толчками вытекала из зияющей раны, заливая белоснежный ворот его рубашки. А он смотрел на меня своими прозрачно-голубыми глазами и словно продолжал спрашивать:
– Почему до сих пор не ушел?
«Эк тебя перекосило?» – раздался у меня в голове ироничный голос Каа’Лима. Я вздрогнула, и мужчина тут же исчез. Все еще не понимая, что только что произошло, с замиранием сердца посмотрела на дэйурга. Увидев мой взгляд и почувствовав внутреннее состояние, Шаи настороженно замер и тут же сказал:
«Что с тобой?»
– Куда он делся? – несколько истерично прошептала я.
«Кто?» – непонимающе посмотрел на меня дэйург.
– Мужик с разодранным лицом, – отчаянно размахивая руками, пытаясь описать виденного мной человека, затараторила я. – Он стоял тут, рядом со мной! Куда он делся?
«Тут никого не было, – настороженно произнес Каа’Лим, приближаясь ко мне. – Успокойся и расскажи, что ты видела? Я видел только, как ты открыла рот и выпучила глаза, смотря перед собой».
После того как я уже мысленно показала то, что видела сама, странно задумчивыми были мы оба.
– Что это могло быть? – все же попыталась вновь узнать, что произошло.
«Ни малейшего понятия… призрак?» – не слишком уверенно предположил он.
– Смешно… Я, конечно, понимаю, что обладаю незаурядной родословной и способностью к магии, но причем тут мертвые? То есть призраки, разве их можно вызвать в реальный мир? Я знаю, что есть темные обряды для этого, но там приготовления займут добрых полгода! – все больше и больше распалялась я. – А тут… что все это, на хрен, значит? Может, я сошла с ума? – как-то радостно предположила я, чувствуя приближающуюся истерику. – Это было бы забавно, да?
«Не слишком, – скупо буркнул он. – Вот что мы сделаем. Сейчас пойдем и поедим, потом ляжем спать и уже по прибытии на Кайрус начнем разбираться с этим, когда я получу доступ к нашим хранилищам знаний. Ты, – серьезно зыркнул он на меня, – если подобное повторится, следи за собой, если меня не окажется рядом! Не говори с ним, не смотри на него и не давай никому увидеть, что с тобой что-то не так, тем более Лео. Сейчас мы должны быть осторожны как никогда!»
– Ты хоть знаешь, что я даже не поняла, что он «неживой»? И как ты представляешь себе, что меня не испугает вид разорванной плоти у мирно беседующего со мной человека?
«Ни с кем не говори, кроме меня и Лео! Если кто-то решит, что ты не в себе, то двери в Стационар для морально неустойчивых подростков откроются тебе навстречу! Фактически это будет прекрасная возможность заиметь Владыку и совершенно официально отправить ее в учреждение, которое занимается тяжелыми подростками».
– Душевнобольными? – содрогаясь, переспросила я.
«Тяжелыми», – повторил Каа’Лим.
Случившееся в тот вечер на палубе корабля еще долго не отпускало меня. Я продолжала думать об этом все больше и с ужасом догадывалась, что, возможно, это и есть моя плата. Видеть то, что сокрыто… неужели о мертвых говорила Она? Как с этим жить, как к этому можно привыкнуть? И что со мной будет, если кто-то решит, что я просто «с приветом»? Хотя Лео и утверждал, что среди демонов бывают лишь одержимые идеей, а не сумасшедшие, но ведь я не слишком вписываюсь в общепринятые стандарты.
Конечно, пока это были всего лишь догадки. Вероятно, и не повторится ничего подобного, и я зря переживаю, но что-то подсказывало, что такое тоже едва возможно. Спина начинала заживать и болела все меньше, и тут первая встреча с… не знаю с чем. Что будет, когда боль пройдет совсем? И как такое возможно, что души просто бродят по земле, разве не должны они уходить за Грань? И в чем, интересно, польза от такого умения? Может, подрабатывать начать гаданием каким или спиритическими сеансами, которыми вдоволь можно насладиться во время межсезонных ярмарок на торговых площадях. Смешно, если бы не было так грустно!
Так, за глупыми мыслями и занятиями по овладению языком и культурными обычаями моего народа, пролетела еще одна неделя. Мои надежды на скорое сближение с Лео терпели полный и безоговорочный крах. Он не проявлял агрессии, но и не пытался быть ближе. Просто был рядом, разговаривал со мной как с ребеночком или подростком, у которого были проблемы с самоконтролем. Уж не знаю, чего он себе навоображал, но вел себя во всех смыслах мило и дружелюбно… это-то и пугало больше всего! Было такое ощущение, что он как голодный зверь ходит вокруг меня, вкусного мясного пирожка, и пробует с разных сторон. То укусит, то ласково оближет, то плюнет. Чего от него ждать завтра, я не знала. Но последние несколько дней он решил быть ласковым и милым. Было жутко.
Хотя в нашу первую встречу демон и заявил, что не собирается со мной осваивать этикет, в последнюю неделю плаванья он резко передумал, решив, что мои ирэмийские навыки общения никуда не годятся.
– Меня не волнует, как ты будешь вести себя вне официальных встреч, – начал он свой монолог. – Можешь участвовать в оргиях или заниматься истязанием невинных в подвалах своего дома, – кажется, мой Лео вернулся, не без удовольствия отметила я его ироничные интонации, и улыбнулась этой мысли, что, конечно же, не осталось им незамеченным.
– Ты погляди только, как обрадовалась, – покачал он головой. – А ты дрянная девчонка, а? – подмигнул он мне, в то время как я сильно смутилось от его слов.
– Я не потому, – промямлила я.
– Ну да Кайра с тобой, что же я, не понимаю? Кровь кипит, и все такое, – поиграл он бровями, все так же нагло ухмыляясь, отчего я уже совсем посерела до корней волос. – Одним словом, не важно. Но ты не должна забывать, что с твоим появлением в нашем обществе все взоры будут обращены в твою сторону. Как бы мы ни кичились своей независимостью, диким нравом и самобытностью, в нашем обществе царит жесткая иерархия. Ты первое лицо государства и должна кое-что знать. Во-первых, никто, даже глава Дома, не имеет права задавать тебе вопрос, не спросив на то дозволения. Как, например, те, кто стоит под началом моего Дома, не имеют права обратиться ко мне без разрешения.
Ты никогда не здороваешься первой. Сидеть в твоем присутствии имеют право только главы Домов, но никто не имеет права занять место во главе стола, кроме тебя. Мне без разницы, как ты будешь вести себя с кем-то из них наедине, хоть в ножки кланяйся и извиняйся за все подряд, как ты любишь. Но в обществе ты должна выглядеть волчарой, ухватившей за глотку непослушных придурковатых волчат. Опозоришься – я тебе таких вставлю, что костей не соберешь, я доходчиво изъясняю? Чего молчишь? – нахмурился он, после того как я не ответила.
Я же выпрямила спину, расправила плечи, холодно мазнула по нему взглядом и сказала:
– А ты разрешения спросил, прежде чем мне «доходчиво изъяснять»?
На эту свою реплику я, правда, получила не тот ответ, который должен был быть согласно этикету, а весьма ощутимый щелбан прямо в лоб.
– Ну что, можно поинтересоваться, до вас дошло, Ваше Владычество, или застряло на полпути?
Не скрывая досады, потерла ушибленный лоб и буркнула, что не тупая – поняла. Разумеется, и эта реплика не осталась незамеченной. Что-то мне это все напоминает, как ни посмотри.
– Продолжим, – коротко кивнув, он завел самую длинную и нудную лекцию в моей жизни, которую надо было запомнить от и до! Это я понимала. Как все больше и больше осознавала, что взаимоотношения среди высших мира Кайруса более всего походят на дикую звериную стаю, только более высокой организации. Есть вожак, и это типа я, что само по себе уже смешно! Есть сильнейшие главы своих подвидов, матерые звери, которые держат под своим контролем все мироустройство. Сильно подозреваю, что и меня тоже будут, только вот как же мое обещание, данное Ей? На ум приходило только одно: у меня должен быть рычаг давления, к которому бы прислушивались, только вот у меня его нет. Но в нынешних обстоятельствах… я была волчонком в волчьей стае, у которого совсем недавно появились первые зубы и коготки. «Безнадежно», – думала я. И в то же время посылала все в Бездну и полагала, что надо действовать по обстоятельствам.
О чем я думала, когда говорила, что три недели – это много? Три недели – это ничтожно малый срок! Они пролетели как один миг, за который в отношениях с Лео я достигла примерно того уровня, который у нас был в день нашей первой тренировки. Хотя нет, тогда он познакомил меня с воспоминаниями моей матери, даже немного открылся передо мной. Сейчас такого не было. Мы продолжали оставаться абсолютно чужими друг для друга существами, словно невидимая граница пролегла между нами, четко очерчивая возможную дистанцию. Все, на чем сошлись – это сотрудничество и обучение. Не было той теплоты, того чувства, когда понимаешь, что вы не просто незнакомцы, работающие друг с другом, а немного больше. На все нужно время, повторяла я себе. И из последних сил старалась верить в собственные слова. В конце концов, пыталась найти что-то хорошее в сложившейся ситуации. Может быть, это хорошо, что у нас появился шанс узнать друг друга заново? Присмотреться с совершенно другой, новой стороны. Как бы там ни было, я знала его, но только с хорошей. А так смогу узнать, что значит быть чужой для него, и тогда уже понять, есть ли шанс для нас двоих.
– Завтра будем на месте, – коротко сказал он, врываясь к нам в каюту. – Так, что… – он неожиданно замер и осмотрелся вокруг. – Тесновато, – заключил он, покачав головой. – Пошли ко мне.
Сказал и, не дожидаясь ответа, вышел. Мы с Каа’Лимом обменялись взглядами, но послушно потопали следом.
– Итак, – развалившись в широком кресле и скрестив руки на груди, начал он. – Розовая фея расправила свои крылья и готова ублажать тебя, о Владыка.
– Чего? – нахмурившись, переспросила я.
– Говорю, что надо бы заняться твоим образом для представления сородичам. Завтра будет долгий день и пора бы подобрать костюмчик, чтобы сидел… – многозначительно заключил он.
– Костюмчик? – переспросила я, предполагая, что сейчас он предложит мне какое-то платье, подходящее благородной даме.
– Именно, – кивнул он, вставая из кресла и уходя в одну из комнат своего пространственного кармана.
– Ты что-нибудь понимаешь? – посмотрела я на Каа’ Лима.
«Примерно, только не думал, что он озаботится этим заранее», – сказал он, не вдаваясь в подробности, чем конкретно.
Спустя несколько минут Лео вернулся, держа в руке темный чехол для одежды и пару высоких кожаных сапог. Сапоги выглядели особенно необычно. Казалось, что они были пошиты так, чтобы сидеть на ноге как влитые. Аккуратный носик, совсем незаметный каблучок, матово-черная кожа.
– Ваша униформа, эсса, – улыбнулся Лео, вручая мне комплект. – Извольте примерить, чтобы активировать плетение, что укажет на твою родовую принадлежность.
– Мне можно сделать это там? – кивнула я в сторону его комнат.
– Не вопрос, – согласился он, – только конфигурацию поправлю.
Войдя в указанную дверь, я немного растерялась. Как-то не сразу догадалась, что «поправить конфигурацию» будет означать «заменю одну комнату другой», потому как не думаю, что он спал в совершенно пустой комнатке с зеркалом во всю стену. Может, решил, что я стану копаться в его вещах, если оставит все как есть?
Положив чехол с одеждой на пол, потому как больше было не куда, расстегнула его и замерла от восхищения. Скажу прямо, как по мне – костюмчик был что надо. Правда, в моем представлении не слишком подходящий для дамы из высшего света. Это был камзол, сшитый из странной плотной ткани, и невероятно узкие брюки черного цвета. Камзол был наглухо закрытым и имел воротник-стоечку. Не сразу до меня дошло, что я видела нечто подобное на демонах, что приезжали зимой в МАМ, только их воротники и манжеты были расшиты голубым, зеленым, красным и даже белым. На этом же вышивки не было.
«Еще вышивать заставит», – недовольно подумала я, раздеваясь.
Костюм сел как если бы его по мне шили. Даже сапоги подошли так, что с трудом можно было отличить, где заканчивается голенище и начинается ткань брюк.
Бросив мимолетный взгляд на свое отражение, невольно поежилась. Уж больно строго я смотрелась в такой одежде. С такой девушкой лучше не спорить.
– Ну как? – спросила я, выходя из примерочной к ожидающим меня мужчинам. – Круто, да? Авторитетно смотрюсь, м?
– Если тебя не знать, то вполне, – хмыкнул Лео, хотя смотрел на меня с каким-то затаенным восторгом или грустью, так и не поймешь сразу. А может, память о былых летах всколыхнулась, когда он увидел меня в традиционной одежде. – Но кое-чего не хватает, подойди-ка ко мне, – поманил он меня пальцем, так и не отведя глаз.
– Знаю, вышивки нет, – кивнула я, шагая к нему. – Но я тебе сразу говорю, я могу сшить два края ткани, но вышивать не умею совсем, так что учти! – во избежание невозможных заданий решила предупредить сразу.
– Я сам вышью, – усмехнулся он, – иди сюда.
Когда я подошла к нему совсем близко, оказавшись перед креслом, в котором он сидел, Лео так и не встал.
– Дай руку, – попросил он, заглядывая мне в глаза.
Сама не знаю почему, но от этой его просьбы сердце стало предательски биться слишком шумно и нестройно.
– Да не съем я тебя, – усмехнулся Лео, услышав изменения моего сердцебиения.
Проклиная себя за такую несдержанность, я медленнее, чем должна была бы, протянула ему руку. Когда его пальцы нежно коснулись кисти, тепло и странное волнение проникли в мое сердце. Он так же медленно притянул мою ладонь к губам, так и не отводя своих бездонных золотых глаз, и продолжал удерживать мой взор своим, словно ловя каждый мой вздох и жест, наслаждаясь моим замешательством. Он обольстительно усмехнулся, когда его губы едва ощутимо накрыли мой указательный палец, хотя от одного этого у меня перехватило дыхание. Он не разрывал этого зрительного контакта, прекрасно зная, как действует на меня такая его близость. Я забыла обо всем: и о костюме, и о какой-то там вышивке. Что я тут вообще делаю? Единственно острым желанием было стать с ним еще ближе, чтобы он не останавливался в своем поцелуе.
И в этот момент он укусил меня! Так больно, что я, не выдержав, едва не заплакала. И сама не знаю, как удержалась, чтоб не треснуть ему по лбу чисто рефлекторно.
Попыталась вырвать руку, но он не дал мне сделать этого, продолжая удерживать ее, легко подул на ранку.
– Ну прости, прости, – уговаривал он меня. – Слишком быстро заживает, если просто иголкой колоть, а нужно определенное количество крови. Не буду же я тебя резать. Вот так, – сказал он, когда я перестала вырываться, – а теперь оботри кровь о манжет на левой руке.
Спрятав предательские слезы, сделала так, как он сказал, и не поверила своим глазам, когда сперва на левом манжете, а потом на правом и на воротнике, стали одна за другой загораться древние руны, наливаясь призрачным серебристым сиянием.
– Эту «вышивку» нельзя сделать своими руками, – заговорил Лео, – только кровь не солжет в подлинности того, кто ты. И костюм этот принадлежит истинной главе Дома. Его не обмануть.
Стоило двери в каюту демона закрыться за спинами дэйурга и Мары, как Лео легко выудил небольшой прозрачный фиал из кармана куртки и поднес его к губам, сцеживая внутрь серебристую жидкость.
«Я все равно узнаю, что ты скрываешь», – подумал он, при этом почему-то думая о том, как приятно прикасаться губами к ее коже, чувствовать ее запах так близко и ее волнение от его прикосновений.
– Не стоит, – коротко качнул он головой.
