Марина Александрова
Единственная для черного дракона
– Просто нас никто не учит! – горячо возражала я, не желая признавать себя ущербной.
– И, то верно, – усмехнулась Каас. – Как славно, что мою Фэй учили прежние хозяева.
Вот так неспешно проходила зима в Нар. Улицы утопали в снегу и холоде, а всё, что видела я это дом Римана, его библиотека и теплая кухня. Странным образом, я чувствовала себя раненой птицей, что нашла для себя уютное гнёздышко, где она могла бы залечить свои раны и забыть потери. Я всё ещё не могла вспомнить прошлое, но неясное ощущение утраты и тоски порой накрывало меня с головой, и в такие моменты я была безмерно благодарна Каас и Риману за пристанище.
Глава 5.
– У тебя жар, – убрав свою крошечную ладонь со лба Каас, подытожила я то, что и так было понятно. – Куда ты собралась? Даже не думай вставать.
– Это ерунда, – отмахнулась она и попыталась вновь сесть на кровати.
– Скажи, что нужно сделать, и я просто это сделаю, перестань уже пытаться встать! Не хватало только, чтобы потом, – раздраженно махнула я рукой, – я нашла тебя в каком-нибудь сугробе с унтом крупы в обнимку! Ничего не хочу слушать! Я не позволю тебе никуда идти.
– Послушай, – усмехнулась Каас, но вставать всё же перестала, – я же не такая глупая старуха, чтобы тащиться в таком состоянии в город из-за крупы?
– Тогда просто скажи, чего ты хочешь?
– Канун Нового года, Фэй…
– Ты хочешь идти на праздник?! – нахмурилась я.
Вчера Каас и я убирали снег с придворовой территории, а уже сегодня она слегла с простудой.
– Нет, – всё же засмеялась она, – нужно сходить в городскую управу и продлить наши жетоны.
– Какие ещё жетоны?
Кое-как перевернувшись, дрожащей рукой она открыла ящик своей прикроватной тумбочки и достала оттуда две ничем на первый взгляд непримечательные деревянные таблички.
– Вот, – протянула она их мне, и я несколько опешила.
На одной стороне был довольно искусно выгравирован медведь с оскаленной пастью, который своей лапой давит цветок и имя «Каас», а на другой «Фэй». На оборотной стороне таблички Каас было много дат, в основном конец каждого года и красные печати, на моей же пока ничего.
– Это наши с тобой удостоверения личности, – просто сказала она. – Надо отнести их в управу и поставить печать и дату, что мы продолжаем оставаться в доме Римана.
– И, вот прям сегодня это необходимо? – почему-то эти убогие деревянные таблички вызвали целую волну раздражения.
– Если не сделать до конца года и нас поймают с просроченными табличками, то оштрафуют либо Римана, либо уже физически накажут нас… А, поскольку сейчас канун Нового года и продляют удостоверения всего несколько дней перед праздником можно просто не успеть…
– Да, что за бредовые законы на этом вонючем севере?! – прошипела я и только сейчас поняла, что вот так запросто перешла на другой язык.
Каас, и вовсе, смотрела на меня, открыв рот.
– Что ты сказала?
– Дай мне, и я схожу, – протянула я ей ладонь, решив проигнорировать вопрос.
Я и сама не поняла, как перешла на другой язык и только сейчас вдруг осознала, что всё это время язык северян, скорее всего, был мне не родным! Но я говорила, думала, читала на нём так, словно всегда так делала…
Из дома Римана я выходила нечасто. Иногда Каас брала меня на рынок или в храм, но по большей части она предпочитала ходить сама. Говорила, что это её время поразвлечься…. Поразвлечься?! В храме?! Я лишь закатывала глаза на эти её формулировочки.
Так или иначе, но сегодня мне удалось уговорить её остаться в постели, и я бодро вышагивала по заснеженным улицам Нар. В преддверии праздника на улицах было полно народа. Бесы и демоны спешно сновали вокруг. Кто-то тащил увесистые свертки, кто-то украшал фасады своих домов, кто-то просто спешно топал к центральной улице, чтобы поскорее поймать экипаж и отправиться туда, где его ждали. Вокруг царила предпраздничная суета и возбуждение. Странным образом эти эмоции предстоящего празднества словно витали в воздухе, напитывая собой пространство и будто просачиваясь под мою кожу. Я пила эту радость и у меня немного кружилась голова, сердце билось чаще, и я даже не поняла в какой момент просто начала улыбаться. Было так удивительно хорошо!
На центральной улице людей стало ещё больше, и моё настроение подскочило ещё выше. Кажется, я впитывала в себя каждую улыбку, смех и радость.
– Фэй! Фэй! – услышать своё имя откуда-то со стороны было особенно неожиданным.
Всё ещё улыбаясь, сама не зная чему, я обернулась, чтобы столкнуться взглядом с Тэмзи. Казалось, с момента нашей последней встречи прошла целая вечность. Парень вытянулся на целую голову, став ещё худее, чем прежде, хотя это успешно скрывала его куртка на меху. На обычно бледных щеках расцвел яркий румянец, кудрявые каштановые волосы растрепаны, отчего он показался особенно безрассудным сейчас.
– Что ты здесь делаешь? – воскликнул он, пробираясь сквозь толпу.
– Иду в управу, – хохотнула я, вытаскивая из кармана своей куртки два деревянных жетона. – Время поставить метки, – только тряхнув перед ним своими табличками, я заметила, как изменилась его улыбка.
Будто что-то щелкнуло между нами. Какой-то невидимый хлыст, что вдруг разделил пространство между нами, оставляя его по ту сторону жизни. А, быть может, всё дело в том, что я вдруг вспомнила о том, что такое держу в руке. И, как бы я не уговаривала себя, что мне повезло! Что я могла бы сгинуть ещё в Тавире, если бы не Риман и все эти люди. Что дети не могут выжить сами по себе! Но это выворачивало всю мою суть. Раб! Я не могу быть рабом! Только я могу решать!
Последняя мысль с силой ударила где-то внутри меня, отзываясь ужасающим спазмом в голове. Острая боль, точно спицей пронзила вески, и я едва не упала на колени. Почему едва? Просто Тэмзи вдруг подхватил меня и не позволил этому случиться.
– Эй, ты чего? – встряхнул он меня, привлекая внимание и странным образом заставляя боль отступить.
Судорожно вздохнув, я ухватилась за его предплечья и попыталась встать на ноги.
– Ничего, сама не знаю.
– Давай я провожу тебя? С тобой точно всё в порядке?
– Да, да, – судорожно сглотнув, кивала я. – Просто голова вдруг закружилась, – опуская ненужные подробности, бормотала я.
Как-то незаметно мы вышли с центральной улицы, направляясь в сторону городской управы. Людей стало меньше, что позволяло Тэмзи больше болтать, а мне молчаливо слушать, пытаясь прийти в себя и не упасть в обморок. Предсказуемо, я не была одной, кто шел продлить свои удостоверения. Бесов на улице стало в разы больше демонов.
– Как тебе живется у Римана? – закончив рассказывать о школе, в которую этой осенью перевела его Ола, спросил Тэмзи.
– Неплохо, – улыбнулась я, – можно сказать, что даже хорошо. Вряд ли мне удалось бы устроиться лучше, учитывая… ну, ты же понимаешь?
Тэмзи скупо кивнул.
Когда мы уже почти достигли ворот управы, на другом конце улицы послышался встревоженный гомон толпы. Людское море спешно расступалось, а уже в следующий миг показалось сразу несколько всадников, что ехали во весь опор, не замечая никого и ничего на своем пути. Одетые во всё черное, на исполинских размеров черных жеребцах, они стремительно неслись прямо на нас, а я стояла, как оглушенная не в силах пошевелиться. Не знаю, что так ошеломило меня? То ли то, насколько опасными и стремительными они казались, то ли шлейф энергии, что клубился вокруг них. Я никогда прежде не видела ничего подобного и настолько же мощного. Мужчина, что ехал самым первым, казался сотканным самой тьмой и льдом. Даже издалека я видела его угольно-черные глаза на бледном лице и не могла заставить себя пошевелиться, ощущая всю притягательность энергии, что ластилась и клубилась вокруг него. Он сиял, словно единственная звезда на черном небосклоне.
Должно быть, его жеребец растоптал бы меня, если бы в какой-то момент на моём предплечье не сжалась рука Тэмзи, и он с силой не дёрнул меня в сторону.
– Ты спятила?! Это же драконы! Нельзя стоять на пути у драконов! – кричал он мне в самое ухо, а я поджала смотреть удаляющимся всадникам в спину, не понимая, почему не могу отвернуться?!
–Кто? – одними губами переспросила я и в этот самый момент мужчина, от чьей спины я никак не могла оторвать взор, вдруг резко обернулся, и посмотрел мне прямо в глаза.
Лишь долю секунды длился этот взгляд, но тут же растревоженный люд вновь смешался, став единой толпой и я больше не могла его видеть.
– Драконы, – прошипел Тэмзи мне на ухо. – Ты чем вообще занималась все эти месяцы, раз не знаешь кто это? Хотя бы в какой стране теперь живёшь, знаешь?
– Королевство Эшер, – пробормотала я, всё ещё пытаясь собраться с мыслями.
– И, какие демоны здесь представляют королевскую династию?
– Э, – промычала я, каким-то образом оставив этот вопрос без внимания.
– Ну, ты даёшь?! – искренне усмехнулся Тэмзи, а в его интонации явно читалось, что он поражён моей глупостью. – Знаешь ли ты, какая разруха была на севере столетия назад? Раздираемый междоусобными войнами разных кланов демонов мы убивали и рвали друг друга на части не желая принять верховенство кого-то одного. Так было пока не пришли верховные…драконы, сильвы, фениксы, ирты, – с придыханием сказал он. – Именно благодаря им север процветает и в наших землях появился порядок. Они заселили земли за теми горами, – Тэмзи махнул куда-то в сторону. Естественно никаких гор, находясь на городской улице, я не видела. Там наша столица и город небожителей – Алмао.
Читая демоническую антологию, найденную одним из вечеров в библиотеке Римана, в ней не было ни одного слова о драконах. Тогда я пыталась понять, что даёт демонам их зверь, кроме очевидной силы и второй ипостаси. Как оказалось, порой очень и очень даже многое. Придя в себя в караване Римана, я знала, что в мире есть демоны и бесы. Примерно понимала, чем они отличаются. Почему-то думала, что сила зависит от зверя внутри демона, но оказалось, всё совсем не так. Всё зависит от врожденной силы энергетической структуры и ядра. И будь ты хоть мышкой, но если твоя структура полна и сильна, а это загадочное ядро достаточно мощно, то ты будешь сильнейшим из демонов. Но, верховные…чем отличались они от обычных демонов?
– Так вот, чтоб ты знала, верховные или высшие – это тот столп, на котором держится север! Да, вообще, весь континент! Они живут обособленно от нас, но это не мешает им порой появляться в наших городах, чтобы следить за порядком или кто ещё может знать, какие у них тут дела, – несколько раздраженно пробормотал Тэмзи.
Уже вечером, напоив Каас горячим чаем и уложив её спать, я лежала рядом с ней на соседней кровати и крутила в руках свою бирку.
– Подтверждение, что я раб, – пробормотала я, невольно вспоминая мужчину на черном жеребце.
Внешне он казался совсем ещё молодым, конечно, это вовсе не значило, что так и есть, но всё же… Какая разница в возрасте между нами?
– Да какая разница, – раздраженно шикнула я, с силой сжимая бирку в руке, – вот та разница, о которой тебе всегда стоит помнить!
Горькое сожаление и разочарование вдруг поселились в сердце. Толком я не задумывалась над тем, чего бы именно хотела, но понимание того, что и рассчитывать не на что было болезненным.
***
– Ты сам не свой сегодня, – голос друга разбил тишину, что сгустилась в полумраке гостиной. – О, чем столько дум после визита в городскую управу? Думаешь, о грядущей войне?
– Не будет войны, – покачал головой Ардэн. – Не хватит у них сил отнять и удержать запад, а восток им не по зубам. Сами же от него и откажутся, как только поймут, что пустошь уже не та, что прежде. Эйто превратит их в пепел стоит им только подумать об его земле. Наша задача – это не дать им подобраться с запада. Хотя, меня не оставляет ощущение, что вся их активность – это просто показательное выступление. Никаких действительно вредоносных действий они не предпримут. Не сейчас. После Тавира им не удержать новые земли ещё лет сто.
– Ну, так и в чем причина твоей рассеянности тогда? – не сдавался Сод, довольно бесцеремонно беря кувшин с медовым вином и наполняя пустой бокал.
Ардэн усмехнулся одними губами и лишь слегка покачал головой.
– Не знаю, просто…
Он и сам не знал, как объяснить то, что почувствовал на пути в городскую управу. Был-то мимолетный аромат? Или ощущение чужой энергии? Но что-то будто царапнуло его изнутри.
– Понятно, – хохотнул Сод, поняв, что расспрашивать бесполезно и лучше обсудить дела материальные и насущные. Пора планировать усиление границ. С того самого дня, как был растерзан Тавир, все они понимали, что наги переступили границу, которую им не следовало пересекать. Император, узнав о том, что Тавир стерт с лица земли велел не щадить никого в случае, если наги попробуют нарушить границы Эшера. Говорят, даже хозяин пустоши был в такой ярости, что дело едва не окончилось войной. Да и каждый в Алмао разделял эту ярость. Верховные не переносили, когда что-то происходило без их на то дозволения. Было ли это излишним самомнением или чем-то присущим демонам высшего порядка, но резня в Тавире была слишком ужасающей, чтобы просто закрыть на неё глаза. Наги перешли все границы.
– Хочу домой, – вдруг поделился Ардэн, хотя вовсе не это тяготило его сердце сейчас. И эта самая непонятная причина сильно раздражала.
– Ну, третий принц, потерпи, надо и поработать прежде, чем вернуться в уютное гнёздышко, – ехидно просюсюкал Сод, за что тут же схлопотал несильный пинок под зад, хотя он даже не заметил, как Ардэн это провернул. Казалось, он всё так же продолжает сидеть в кресле у камина, играя на ладони с языками пламени.
– Эй, это не я рассорился с отцом и теперь должен инспектировать города! – возмутился Сод. – Хотя, я теперь тоже должен этим заниматься, – грустно вздохнул он.
– А, – отмахнулся Ардэн, – всего-то на пять лет выгнал. Соскучится через два, будет звать, а я не вернусь, – довольно улыбнулся мужчина, от чего его лицо вдруг сделалось озорным и юным. – Надо и впрямь всё как следует изучить, – вновь став серьёзным, закончил он. – Может, сжечь их?
– Кого? – изогнув бровь, поинтересовался Содэн.
– Нагов, кого ещё? – глубоко вздохнув, сказал Ардэн, скинув искры с ладоней обратно в очаг.
– Я боюсь тебя ваше высочество, когда ты начинаешь скучать, – монотонно пробормотал друг.
– Это правильно, – серьёзно кивнул Ардэн, прикрыв глаза и откинувшись на спинку кресла.
Иногда на него накатывала такая черная меланхолия, что всё, чем ему приходилось заниматься, будучи третьим сыном императора, казалось невыносимым. Он помнил, каково было сдержать себя в день, когда он прибыл на руины Тавира.
Тогда, видя сотни изрубленных, обгоревших тел, улицы, пропитанные кровью и смрадом, ему меньше всего хотелось знать причины, как того требовал отец. Тавир и пустынные земли Арсам не принадлежали им. Он не имел права мстить за растерзанный город, но ещё меньше всего ему хотелось знать почему хан Айкса Эр решился разграбить город. Стоя в самом центре и видя столько изуродованных тел… Он уже глубоко презирал этого хваленого хана, что сотворил подобное. Но каково же ему было узнать, что хан сделал лишь то, о чем просил его небесный император.
Эта история не отпускала его уже несколько месяцев. Он точно знал, что отцу этот Тавир был без надобности вместе с чудо-борделем, тела обитателей которого так и не были найдены. Но кто был настолько нагл и отчаян, что посмел представить письмо хану вместе с истинной печатью его отца? Как ни крути, но этот кто-то был частью его семьи или ближайшего окружения и той частью, которую следовало убрать при первой же возможности. Если этот дракон посмел подделать слово императора не пойми для каких целей, то на что ещё он готов пойти?
Пока же всё, что ему оставалось это молча удалиться и оставить кочевников безнаказанными. Он не мог ни призвать к официальному наказанию Айкса Эр, ни просто уничтожить его. Именно сейчас это привело бы к тому, что на юге появилось бы никем неуправляемое племя кочевников. Если уж так, то ему оставалось только сжечь их всех. Но и это было не выходом.
– Я хочу, чтобы ты и Эрт проверили каждого члена моей семьи на предмет связей с югом. Всё, что угодно за последние двадцать лет… Свяжись с Шамеру, он тоже пусть подключит своих демонов, – сказал он, не открывая глаз, прекрасно понимая, что Содэн его отлично слышит. – Айкса Эр отправь письмо, что если в ближайшие пятьдесят лет он пересечёт границы Арсам, то по указу Небесного императора весь его род Золотых ониксов перестанет существовать. И, ещё добавь, что ему стоило правильно выполнять указания императора, а за проявленную жестокость и своеволие, ему следует молча принять наказание.
– Почему просто не избавиться…
– Потому что нельзя, – коротко отрезал Ардэн. – Не сейчас. Арсам не подчиняются нам. Как собираешься объяснить расправу над целым видом демонов? Это породит волнения. Как бы там ни было, но именно хан залог порядка на юге. Война никому не нужна.
– Но вы же знаете, что император не давал никаких указаний…
– А, ты хочешь, чтобы Айкса Эр тоже узнал об этом? – прищурился Ардэн. – Хочешь, чтобы какой-то степняк был в курсе, что так легко украсть Небесную печать и написать письмо от имени императора?! Нет, этот вопрос на юге больше поднят не будет. Всё, что меня интересует сейчас, так это кто из моих родственников решил расправиться с женщинами из магического дома утех?! Какой позор, – вновь прикрыв глаза, с силой сжав челюсти, процедил Ардэн.
***
Четыре года спустя.
Весна приходила на север осторожно. Она то обманчиво показывала свою мягкость, то отступала, жестоко наказывая тех, кто на мгновение поверил, что она всё же решила остаться. Это было обычным явлением для севера в начале весны. Лужи поверх льда, влажный пронзающий насквозь ветер, вечно серое небо. Четыре года в доме Римана пролетели, как один миг, и я была всей душой благодарна, что оказалась именно в этом доме. Видя, как живут другие бесы в Нар, мне действительно было за что благодарить. Иногда было такое ощущение, что я забралась в какую-то глубокую нору, где день за днём набиралась сил, зализывая свои раны. Моё прошлое всё так же оставалось под плотной завесой, сквозь которую невозможно было рассмотреть ничего, кроме неясных образов, что иногда приходили во снах. Это терзало меня. Быть никем было тяжелее, чем это казалось сначала. И сны, что порой накатывали вереницей неясных образов, делали всё только хуже.
Странная музыка… порой мне снилась удивительная мелодия и мои пальцы скучали по инструменту, что играл эту песню. Иногда я напевала её для нас с Каас и тогда эта женщина впадала в оцепенение, а после говорила, что грезила наяву от моей песни. Каас просила не петь при посторонних. Тогда её это очень испугало, и она проплакала несколько часов, а на мой вопрос почему? Она отерла слёзы и просто сказала, что видела маму в своем сне, и это было реальнее, чем вся её жизнь.
Иногда, мои сны напоминали блестящие фантики от уже съеденных конфет. Они сияли, переливались удивительными фрагментами, но ни прочитать названия, ни понять, что именно нарисовано было невозможно.
Я продолжала изучать библиотеку Римана, работать по хозяйству и просто жить, пытаясь осознать своё место в этом мире. За четыре года я мало чем изменилась, и это было главной проблемой! Я не стала выше, моё лицо не стало более взрослым, даже намёка на то, что я уже девушка, а не ребёнок не появилось. Это реально пугало меня. Я, что, вечный ребёнок?! Какой-то демон детства?! Что я такое? То, что так быть недолжно понимала и Каас, но как могла она просто пыталась защитить и успокоить меня.
– Послушай, тебе нужно ограничить общение с окружающими, – ещё два года назад сказала она. – Отныне только свободная одежда и как можно меньше контактов…
– Разве преступление быть ребёнком?
– Ты не меняешься – это может вызвать проблемы…
Каас была прозорлива, и я была с ней согласна. Всё, что непохоже на других, может вызвать проблемы в будущем.
С тех пор в доме Римана появилась новая Фэй: маленькая, невзрачная, в просторных одёжках и с вечно растрёпанными волосами, из-за которых точно не было видно лица. Именно в таком виде я позволяла себе покидать дом и выходить на улицу. Иметь вечно детское лицо, когда ты совсем не чувствуешь себя так, как положено ребёнку… Это ужасно. Это диссонировало со всей моей сутью!
Сам медведь приезжал крайне редко и подолгу обычно не задерживался. Спустя четыре года я в полной мере поняла, как привязаны к своему одиночеству эти демоны. За все эти годы наш дом ни разу не посетили дети Римана, да и сам он не пытался как-то излишне взаимодействовать ни с кем из родственников. Не говоря уже об общении со мной или Каас.
Этой весной Риман приехал раньше запланированного и выглядел демон неважно. Должно быть, царившая в Эшере распутица не обошла стороной и его.
– Ума не приложу, как его угораздило? – бормотала Каас. – Первый раз на моей памяти, что он болеет. Вот, отнеси ему горячий бульон с имбирём. Скажи, чтобы всё съел, иначе пошлю за господином Верзаном. Тот уж быстро найдёт на него управу!
Каас была похожа на растрепанную курицу, что бестолково кружила по кухне, сервируя поднос для Римана.
– Неужели он так плох? – искренне недоумевала я.
Демоны болели крайне редко особенно болезнями, которые в основном одолевали бесов.
– Не то слово, – покачала головой Каас. – Я всё равно приглашу господина Верзана, но ты ему не говори. Врачей Риман страсть как не любит. Так что, ты пока проследи, чтобы он поел, а я сбегаю…
– Каас, – позвала я женщину, заставляя её на миг замереть, – может мне сходить? Ты чего такая встревоженная? Простуда же не смертельное дело…
На мгновение Каас замерла, точно собираясь с мыслями, и тяжело вздохнула.
– Демоны не простужаются, – на грани слышимости, сказала она.
Последнее замечание Каас заставило напрячься и меня. Как бы там ни было, но я твердой рукой взяла поднос и направилась в хозяйскую спальню. Постучав для порядка в дверь, я осторожно приоткрыла её и вошла внутрь. Риман спал. Его лоб был покрыт испариной, а дыхание казалось каким-то свистящим. Невооруженным глазом было вино, что ему и впрямь очень плохо. Этот огромный мужчина дрожал, словно осенний лист на ветру. Но меня заставило настороженно замереть как раз то, что было видно далеко не всем. Его обычно такая крепкая сияющая энергетическая структура, что оплетала каркас тела, сейчас казалась выцветшей, точно высохшей. В какой-то момент дыхание Римана участилось, и я бестолково наблюдала за тем, как крохотная ниточка отделилась от основной структуры, чуть вспыхнула и просто растворилась в воздухе, будто это был клочок бумаги, охваченный огнём.
Я осторожно приблизилась к постели медведя и поставила поднос на прикроватную тумбочку.
– Риман, – позвала я, – Это я – Фэй. Я принесла бульон. Тебе нужно поесть.
Как и ожидалось, медведь и не думал просыпаться. Я осторожно дотронулась до его лба.
Я знала, что он будет горячим, но почему-то вместо жара почувствовала холод. Какой-то ужасающий, пробирающий до самых костей, холод. Я тут же одернула руку. Осознание пришло столь же быстро, как и незнакомые ощущения – этот демон вот-вот умрет. Я просто знала это. На каком-то глубинном уровне видела и чувствовала, что в себя Риман уже не придёт.
– Твою ж мать, – вновь перейдя на другой язык, выругалась я.
Я мало знала демона, что лежал передо мной, но именно он когда-то вытащил меня из той зловонной канавы, где я умирала. Именно он без лишних сантиментов дал мне крышу над головой. И, кем бы я ни была в его доме, но он ни разу не попрекнул меня. Мне было действительно жаль его. Я не знала, от чего он разрушается на энергетическом уровне, но понимала, что зверь внутри него погибает. Как заворожённая, я смотрела, как кусочек за кусочком отрывается, вспыхивает и исчезает его суть.
Совсем скоро в коридоре послышался шум и топот ног. А ещё через мгновение, дверь в комнату распахнулась и на пороге возникла непривычно растрёпанная Каас, а вместе с ней и мужчина средних лет.
– Вот, вот, господин Верзан, прошу, осмотрите его! Помогите, прошу, только скажите, что нам делать?
– Для начала – успокоиться, – спокойно сказал мужчина, подходя к кровати Римана.
Господин Верзан был невысокого роста, немного сутулый мужчина с уже седеющим волосами. Несмотря на возраст, он был одет в элегантный и в то же время скромный костюм. Добротный, как сказала бы Каас. Да, пожалуй, весь его вид можно было охарактеризовать именно так. В энергии господина Верзана безошибочно угадывалась волчья суть.
Он лишь едва коснулся лба Римана, а я воочию увидела, как поползли голубоватые нити от руки Верзана, окутывая тело медведя. В комнате воцарилась тишина.
– Каас, – через какое-то время заговорил он.
– Да, – тут же с готовностью отозвалась женщина.
– Всё сложно, – кое-как процедил он.
Это видела и я. Только вот Верзан не спешил озвучивать то, что я и так уже поняла. Похоже, у него были несколько иные мысли.
– Я кое-что напишу, пусть девочка отнесёт по адресу…
– Что? Конечно, она отнесёт, но прошу вас, помогите ему! Скажите, что мы можем сделать?
Казалось, врач забыл о существовании Каас, пропуская мимо ушей её причитания. Он подошёл к столу, достав из своей сумки лист бумаги, и начал писать.
– Вот, – протянул он мне аккуратно сложенный лист бумаги. – Вишнёвая улица, двадцать три, запомнишь? Знаешь, где это?
Я лишь примерно представляла, но, в конце концов, всегда можно спросить, поэтому я живо закивала и взяла письмо.
– Поспеши, Фэй, – дрожащим голосом обратилась ко мне женщина, чуть сжав моё плечо.
Уже войдя в нашу с Каас комнату, чтобы взять свою куртку, я тут же развернула письмо.
«Срочно!»
Именно так начиналось его послание, далее следовала какая-то диковинная не опознаваемая закорючка.
«Риман из рода Шада отравлен. Яд не известен. Требует расследования».
– Айдова впадина, – вновь вырвалось у меня, на теперь, кажется, довольно знакомом и родном языке.
Далее шла приписка про меня: «Ребёнок покажет дорогу».
– Конечно, ребёнок покажет, чего уж там, – засунув письмо в карман брюк, я нацепила куртку и вязаную шапку, которая закрывала даже брови, и поспешила искать нужный мне дом.
Слава богам, демоны мало интересовались бесами вроде меня и Каас, поэтому даже спустя четыре года моего пребывания в доме Римана, для кого-то вроде господина Верзана я была просто ребёнком без имени и возраста.
Пока я бежала по скользким и мрачным улицам города в поисках нужной мне улицы, я несколько раз поскользнулась и даже один раз упала в ледяную лужу. Талая вода тут же проникла под плотную ткань брюк, но казалось, я даже не почувствовала этого. Обычно я была очень ловкой, но сейчас я волновалась и совершенно не следила за тем, куда наступаю. Риман умирал. И во мне говорило сразу несколько личностей. Одна волновалась за медведя, что спас жизнь, приютил, дал жильё. Вторая была холодна и прагматична. Она же сейчас воскрешала в памяти строки книги, где говорилось о праве наследования. Каас даже после смерти Римана оставалась его имуществом и совсем скоро её унаследуют вместе со всем его имуществом. Право владения на меня заканчивалось вместе со смертью владельца… Совсем скоро я вновь останусь одна и мне нужно будет выживать как-то дальше одной.
«А, как же Каас?»
Вновь взволнованно спрашивала одна часть меня.
«Ты позволишь ей попасть к чужим людям?»
«Почему нет? Мы ничего не должны друг другу».
Отвечала та, другая, чьё сердце было спокойно и холодно, как вечный лёд северных пиков.
«Стоило бы подумать о себе? С такой внешностью, куда ещё ты сможешь приткнуться? Как сможешь выжить?»
И я понимала, что каждый из озвученных мною самой себе вопросов был справедлив. Но Каас… она стала для меня больше, чем кто-либо в этом холодном королевстве!
Совсем скоро на город опустились противные сумерки, разгоняемые лишь светом магических фонарей. Время от времени мимо меня проносились черные экипажи, тщательно скрывавшие демонов внутри. По улице то и дело сновали бесы вроде меня, спешащие по поручениям своих хозяев. В какой-то момент, я оказалась на совершенно безлюдной улице. Уж не знаю почему, но на Вишнёвой не было ни души, оттого было немного не по себе вышагивая по обнаженной мостовой в призрачном свете фонарей. Я невольно поёжилась.
Что это за место? Ведь за все четыре года не случилось ни одного поручения, что могло бы меня сюда занести. Конечно, их было не так уж много, но разве не должна я была хотя бы мимоходом слышать о каком-то важном учреждении на Вишнёвой улице?
Не успела я толком подумать, как мой взгляд упал на табличку, что висела на огромном каменном заборе.
«ул. Вишнёвая, 23»
«Верховный департамент».
Гласила следующая надпись. А под ней была приписка маленькими буквами.
«По делам государственной важности».
Выглядело это довольно странно. Почему болезнь Римана требовала вмешательства такого уровня?
Так или иначе, я поспешила найти вход внутрь, который конечно же был закрыт и представлял собой высоченные кованные ворота из темного металла. Ни стражи, ни просто слуг поблизости не наблюдалось. Конечно, такая холодрыга, кто захочет торчать на улице? Зато на стене рядом с воротами висела блестящая пластина, на которой высвечивался контур ладони, словно приглашая положить свою и проверить, что будет?
Глубоко вздохнув и в полной мере осознав, что поблизости ни души, я положила ладонь на пластину. Руку легонько кольнуло, и я тут же её одернула.
– Нужно просто перелезть их, – вслух подытожила я, поняв, что пластина не принесла никакого результата.
– Не советую, – раздалось из темноты по ту сторону ворот, и я невольно замерла.
Я не почувствовала чужой энергии. Не услышала шагов и не уловила запаха. Некто с той стороны просто соткался из ниоткуда, испугав меня чуть ли не до икоты. Вдруг из тьмы, царившей с другой стороны, показалась пара сияющих желтым звериных глаз, а следом и сам их обладатель. Совершенно нечитаемый мужчина весьма миловидной с одной стороны, и столь же пугающей с другой, наружности.
– Что?
Он не спросил кто я, верно расценив мою цену, как живого существа. Он спросил, что мне нужно, раз отважилась прийти, заключив всё это в одно слово.
Я очень хорошо поняла за эти четыре года, что никто в городе Нар не желает слышать мнение беса. Решив, что вернее всего будет вести себя разумно, я просто вытащила из кармана куртки письмо врача и протянула его мужчине. Он, более не спрашивая ни слова, взял его, спешно раскрыл, столь же быстро его взгляд мазнул по листку.
– Жди, – бросил он, растворившись в темноте.
Совсем скоро по ту сторону ворот послышался нестройный топот копыт, а ещё через долю секунды показались и сами всадники.
