Марина Крамер Горгона с пихтовой веткой

– Вова!

– Да что Вова-то?! Она обдолбана в хлам, вообще не соображала ничего! Еще погоди, с ломками возиться придется!

– У нас в номере что-то осталось?

– Нет, все в багажнике, я как чувствовал – чемодан забрал.

– Тогда гони на выезд, в Москву поедем.

– Ты что же к нам домой ее потащишь?! – возмутился Добрыня.

– А куда?! Если она на наркотиках, ей помощь нужна, в таком состоянии ее все равно в самолет не посадишь. Приедем – я Аньке позвоню, пусть сама решит, что делать.

– Сейчас звони! – потребовал Владимир, выруливая на дорогу, ведущую в центр. – Звони, пока мы едем, пусть Анна будет готова к любым сюрпризам. И про наркотики скажи – вдруг мы ее не довезем, непонятно же, на чем она торчит.

– Как – не довезем? – испуганно спросила Тина, сбавив тон.

– Говорю же – неизвестно, на чем она, как давно, как часто ей нужна доза. А если в дороге плохо станет?

Тина схватилась за голову:

– Только этого не хватало!

– Давай обратно отвезем, – насмешливо предложил муж. – От этой девки одни проблемы, не чувствуешь?

– Ты нашел время для шуток…

– Да, в идеале бы ей нарколога, но у нас на это нет времени. Здесь, я имею в виду в Питере, – добавил он, заметив, как снова напряглась Тина. – А вот в Москве мы ее запрем в клинику к Семену Исааковичу, в отдельную палату с глазком и замком, а также с решеточками на окнах. Вот там она Анну и дождется, заодно и детокс пройдет.

Семен Исаакович Глейдер был их соседом по лестничной площадке, успешный врач-нарколог, разработавший собственную методику борьбы с наркозависимостью. В его клинику ехали со всей страны, но Вовчик имел в виду вовсе не ее, не комфортабельный особнячок в ближайшем Подмосковье, а медицинскую часть в одном из СИЗО, где Глейдер консультировал при необходимости. И этот вариант показался Тине наиболее удачным. Она дозвонится Анне, получит у нее разрешение на подобные действия, а заодно и некую сумму на расходы – не бесплатно же проворачиваются такие операции.

– Ты гений, Вовка, – со вздохом признала она, вынимая телефон.

Анна ответила не сразу, и Тина даже не поняла, что у подруги уже не просто ночь, а, скорее, ближе к утру. Когда сонный голос Анны зазвучал в трубке, Володина виновато пробормотала:

– Анюта, прости, ради бога, я совсем забыла о разнице во времени…

– Да ничего… все равно скоро вставать, – по-прежнему сонно отозвалась подруга. – У тебя что-то случилось?

– Нет, у меня все в порядке, – зачастила Тина, обернувшись на заднее сиденье, где все еще в отключке лежала Дарина. – Тут такое дело… в общем, мы Дарину поймали.

– Что? Как поймали?! – мгновенно проснулась в далекой Уйгууне Анна.

– Случайно. Работаем по делу, приехали в Питер на проповедь очередного лжебатюшки, а тут – Дарина. Ну, Вовка долго думать не стал, дал ей по шее – и в машину. И мы летим в Москву, как угорелые. Но тут есть проблема…

– Что? Наркотики? – почти спокойно спросила Анна.

– Да. Она и сейчас под кайфом. В общем, что я предлагаю… вернее, Вовка предлагает, – скосив глаза на мужа, поправила себя Тина. – У нас есть знакомый старикан-нарколог, мы можем закрыть Дарину в клинике на то время, что тебе понадобится.

– Она сбежит, – с отчаянием проговорила Анна.

– В том-то и прелесть, что оттуда не сбежит. Старикан наш консультирует в одном СИЗО, а там медчасть, куда за определенные деньги мы можем определить нашу девушку. И присмотрят, и подлечат – кругом хорошо. А из СИЗО пока побегов-то раз, два и обчелся, и не Даринкиного поля ягодки это делали. Так что с этой стороны полный порядок. Я просто сейчас не могу за ней присматривать, Аня, у меня дело, да и, как ты понимаешь, на горизонте снова нарисовалась одна знакомая особа…

– Грязнова?

– Да. Только теперь, кажется, сама не работает, ширму выставила. Но что я об этом… В общем, ты подумай, время есть, мы еще часов пять ехать будем.

– О чем тут думать?! – решительно сказала Анна. – Любая сумма будет у тебя на карте, только скажи. А я постараюсь прилететь как можно скорее, передам пока дела Валере.

– У вас все хорошо?

– Пока да.

– А где нехорошо? – напряглась Тина.

– Вот когда Дарину привезу, явно станет хуже, чем было, – со вздохом отозвалась подруга. – Но я не могу ее бросить.

– Может быть, тебе пока и не лететь? Пусть ее подлечат. И потом тюрьма, Дарина ведь узнает, где она, может, ее это испугает.

– Тинка, ты забыла еще один момент, – тихо произнесла Анна. – Ты ведь пока не говорила с ней. Возможно, она не вспомнит, кто ты, не вспомнит, кто я… да что – она даже может не вспомнить, кто она сама. Ты ведь помнишь – она тогда называла себя Майей… может, сейчас все еще хуже.

– Ты раньше времени не расстраивайся, я об этом уже подумала. Подключим психиатра, может, найдем специалиста по работе с гипнозом. Ну не может же быть, что совсем ничего нельзя сделать, я в такое не верю!

– Ты, Тинка, очень хороший человек. И подруга – каких поискать… – Анна всхлипнула. – Но даже твоя нечеловеческая доброта и вера вряд ли смогут изменить то, что наворотила в Дарининой голове эта Горгона.

– Аня, мы попробуем. Ничего ведь не случится, если попытаться разобраться в проблеме, правда? И специалистам виднее… но всегда нужно надеяться. У меня вон клиентка год дочь ищет – но не сдается, надеется живой найти. А тут – вот она лежит на сиденье, Дарина твоя, живая, целая… ну, не совсем, конечно здоровая, но это ведь тоже можно вылечить, – Тина обернулась назад, словно хотела удостовериться в том, что Дарина никуда не делась, что она действительно здесь, в машине. – Ань… ну что ты? – она слышала, как всхлипывает в трубке подруга, и почти физически ощущала ее боль.

– Все, Тинка, все… я растерялась просто, понимаешь… – пробормотала Анна. – Столько времени прошло, я уже совсем перестала надеяться, и вдруг…

– Ну, значит, дальше все будет хорошо. Давай-ка бери себя в руки, решай там все вопросы и прилетай к нам. Валерию привет, – Тина постаралась придать голосу как можно больше бодрости и уверенности, хотя в душе у нее все обстояло иначе. Она совсем выпустила из головы, что Дарина никого из них не помнит… Но Анне нужна была поддержка – хотя бы такая пока.

Распрощавшись с подругой, Тина бросила телефон в сумку под ногами и закрыла руками лицо.

– Ну давай-ка не кисни, – попросил Вовчик, переместив руку с руля на ее колено. – Не все так страшно, как выглядит. Про специалистов по гипнозу ты абсолютно права, и наверняка у Семена кто-то есть знакомый. Нам главное – справиться с ее зависимостью, а уж потом голову ей править.

– Я вот думаю… а может, и не надо, а? – вдруг тихо спросила Тина, убирая от лица руки и глядя вперед, на дорогу, уносившуюся темной лентой под колеса. – Может, ей так и лучше?

– Не понял… – слегка опешил Кущин.

– Ну, Вов… она уже несколько лет живет в другом мире…

– Ага – в мире запрещенных веществ и вечного кайфа!

– Нет, погоди… я не об этом. Она – другой человек, ей внушили, что она Майя, что всегда ею была… она другого ничего не помнит. И вдруг мы ей вывалим гору информации – сестра, другое имя, секта… А если у нее вообще психика повредится?

– Так, Валентина! Ты не специалист, не психиатр, не врач. Ты – частный сыщик, и хватит тут диагнозы ставить! – отрезал муж, сворачивая к придорожному кафе. – Семена вызовем – он подскажет, как лучше. А сейчас давай-ка кофе попьем и ноги разомнем, я что-то устал.

– Кофе не буду. Хочешь, дальше я поведу? – предложила Тина, но Вовчик отрицательно покачал головой:

– Нет, дорогуша, дорога мокрая, машина большая. Сейчас отдохну немного – и порядок, – он высадил Тину на тротуар, запер машину, поставил ее еще и на сигнализацию – просто на всякий случай, а сам направился внутрь небольшого домика с яркой неоновой вывеской «Возьми в дорогу».

Пока Вовчик пил кофе и делал какие-то упражнения, чтобы размять затекшую спину и ноги, Тина позвонила Глейдеру.

Семен Исаакович обрадовался ее звонку:

– Тиночка! Как это вы решили поболтать со мной? Появилось свободное время?

– Появилось, Семен Исаакович. Мы тут с Вовой из Питера едем, остановились кофе выпить.

– Но звоните вы явно по делу, – рассмеялся он. – Не стесняйтесь, это нормально – кто из молодых сейчас звонит старикам, да еще не родственникам, а просто соседям?

– Вам, Семен Исаакович, до старика еще как пешком до Китая, – рассмеялась и Тина. – Но вы правы. Я хочу попросить вас о профессиональной помощи. Мы везем сестру моей подруги – помните, я как-то рассказывала, что она ушла в секту и мы ищем ее уже несколько лет?

– Неужели нашли? – ахнул Глейдер. – Ну вы настойчивая барышня, Тина…

– Случайно вышло. Но дело в том, что она…

– На веществах, – закончил Глейдер. – И вы хотите, чтобы я взял ее к себе, правильно?

– Не совсем. Вова считает, что было бы лучше, если бы вы смогли организовать ей палату в тюремной больнице.

Глейдер помолчал, а потом осторожно спросил:

– Тиночка, а вы хоть представляете, какой порядок цифр в сумме оплаты такой услуги?

– Я догадываюсь, что попасть в тюрьму нынче недешево, – невесело отшутилась Тина. – Но Аня никаких денег не пожалеет, я с ней уже говорила. Главное, чтобы вы согласились помочь. Дарину нельзя поместить в обычную больницу, она оттуда сбежит. А из СИЗО все-таки сложнее сделать это, согласитесь?

– Бесспорно. Хорошо, я попробую это устроить завтра. Сейчас позвоню начальнице санчасти, переговорю.

– И еще… у вас по чистой случайности нет знакомого специалиста, который мог бы поработать с последствиями гипноза?

– Гипноза? Зачем?

– Секта, в которой оказалась Дарина, была основана на этом – на массовом влиянии на сознание толпы. А уж индивидуальная обработка там была такая, что в результате она теперь не узнает никого, не признает собственное имя и просит звать ее по-другому. Она не помнит прошлую жизнь, считает, что всегда жила только в секте.

– Основательно… – пробормотал Семен Исаакович. – Да-да, очень основательно… сложная работа, сложная…

– Если вы о деньгах…

– Нет, Тиночка, я не о них, хотя это тоже, конечно, не бесплатно. Я размышляю, кто из моих приятелей мог бы этим заняться… наверняка кто-то есть, но вот так навскидку…

– Ну, наверное, это не первоочередное. Сперва бы ее с веществ снять.

– За это не волнуйтесь, я все сделаю. Я могу вам перезвонить, как только что-то решу с местом?

– Конечно, в любое время. Мы еще в дороге.

– Тогда не будем терять минуты, хорошо?

– Спасибо, Семен Исаакович.

Положив трубку, Тина почувствовала себя немного увереннее. Глейдер не отказал, значит, есть надежда. Да, не бывает бывших наркоманов, и при определенных условиях они всегда возвращаются туда, откуда их вытаскивали с таким трудом, но это ведь не значит, что не надо пытаться. И потом а вдруг случится чудо и Глейдер найдет специалиста по гипнозу, а тот сможет вернуть Дарине хоть частичную память? Вдруг она просто забудет, что принимала наркотики – как забыла, например, свою сестру? Вот такая амнезия была бы очень кстати.

Но Тина всегда была реалисткой и в чудеса не верила, потому отмела эту бредовую, хоть и казавшуюся такой сладкой мысль.

«Ничего, нам бы только успеть до того, как ее начнет всерьез ломать – потому что я совершенно не знаю, как поступать в таких случаях, – думала Володина, расхаживая вокруг машины. – Что-то долго она спит… может, это все-таки наркотики в комплексе с Вовкиным ударом так ее выключили? Не случилось бы чего».

Она обеспокоенно заглянула в салон и увидела, что Дарина перевернулась на другой бок и просто крепко спит. Это Тину немного успокоило – так было лучше, пусть спит, а то ведь неизвестно еще, как Дарина отреагирует на то, что ее везут куда-то незнакомые ей люди – ведь почти наверняка она их не помнила.

«А может, и это к лучшему – не будет потом держать на нас с Вовкой зла», – думала Тина, глядя сквозь стекло на спящую Дарину.

Наконец к машине направился Кущин, отдохнувший, размявшийся и настроенный на добродушный лад:

– Ну, поехали? – он приобнял жену и нагнулся, чтобы чмокнуть ее в щеку. – Ты зря кофейку не выпила, тут хороший оказался.

– Не хочется…

– Так и спит? – Вовчик кивнул в сторону машины.

– Да. Я сначала волновалась, а теперь думаю – да и лучше, что спит. А то еще истерику закатит – она же нас с тобой явно не узнает, не вспомнит, не хватало еще, чтобы на нас какие-нибудь полицейские внимание обратили, не отбрешемся же.

– Да она ж обдолбанная – тест на наркотики, и все.

– Возиться еще с этим… лучше пусть спит.

– Ну, поехали тогда, – Вовчик щелкнул брелоком, открывая машину, и усадил Тину вперед.

Проснулась Дарина только дома, в квартире Тины и Вовчика, куда Кущин занес ее на руках и сразу запер входную дверь, а ключ убрал себе в карман.

– Этаж у нас слишком высокий, чтоб в окно лезть, а дверь лучше держать запертой, – объяснил он Тине, удивленно на него посмотревшей.

Они уложили Дарину в комнате, которую использовали как рабочий кабинет – там стоял удобный диванчик, и вот на него-то они и положили досыпать свою неожиданно возникшую гостью.

Тина сходила в душ, потом уступила ванную Вовчику, а сама принялась готовить ужин и все время думала – как отреагирует Дарина на новую обстановку?

Она возникла на пороге кухни почти неслышно, и Тина, обернувшись, едва не отхватила себе ножом палец:

– О, боже… ты встала…

– Добрый вечер, – миролюбиво и мягко произнесла Дарина. – Меня зовут Майя, а вас?

– Тина.

– Скажите, Тина, как я попала сюда и где именно это «здесь»?

– Ты есть хочешь? – игнорируя вопрос, задала свой Тина.

– Есть? – Дарина на мгновение наморщила лоб, словно вспоминала, что обозначает это слово.

– Я ужин приготовила, – Тина показала сковороду с котлетами и кастрюльку с пюре.

– Вы едите мясо? Это ужасно! – в глазах Дарины плеснулся испуг, она даже отступила на шаг. – Как же можно есть мертвую плоть?

«Да ты у нас теперь еще и вегетарианка», – вздохнула про себя Тина, отлично помнившая, как еще совсем маленькая Дарина могла съесть таких котлет сразу две, когда приходила к ним, и Тинина мать усаживала девочку за стол.

– Если не хочешь, можешь не есть. Ты в душ пойдешь? Сейчас Вовчик выйдет.

– Вовчик? Это кто? – снова нахмурилась Дарина.

– Это мой муж.

– А как вы познакомились? – неожиданно спросила девушка и села на табурет, подперла рукой щеку и приготовилась слушать.

– Мы вместе работали.

– А теперь?

– И теперь вместе работаем, – улыбнулась Тина.

– А я нигде не работаю, – заявила Дарина, глядя на Тину ясными, но совершенно пустыми глазами. – Есть люди, которые рождены для того, чтобы дарить счастье другим, и иного предназначения у них нет. Вот я и дарю счастье.

– Да? И как же ты делаешь это?

Дарина опять нахмурилась и принялась расчесывать ногтями предплечье – быстро-быстро, через длинный рукав блузки. Это напоминало навязчивое движение у людей с расстройством психики – они повторяют какое-то движение, едва слышат неприятный вопрос, на который не хотят давать ответа.

Тина насторожилась – ничего странного она не спросила, а Дарина замкнулась.

В коридоре показался Вовчик, увидел сидящую к нему спиной Дарину и тут же изобразил Тине жестом, что набирает телефонный номер. Она поняла и еле заметно кивнула. Вовчик на цыпочках скрылся в глубине квартиры.

Дарина же, перестав раздирать ногтями рукав кофты, снова посмотрела на Тину ясными, пустыми глазами:

– Ты что-нибудь знаешь про пихты?

– Знаю, – кивнула та, стараясь не выразить своей радости по поводу этого вопроса – выходило, что она оказалась права, и весь этот Пихтовый толк – дело рук Яны Грязновой. – Это дерево такое, хвойное.

– Ничего ты не знаешь! – покачала головой Дарина, вытянула из салфетницы белый квадратик и принялась складывать из него какую-то фигурку.

Тина, глядя на это, вдруг вспомнила, что Дарина с детства увлекалась оригами, умела из любого клочка бумажки сложить что-то – бабочку, птичку, кораблик.

«Надо же, а это она помнит. Мышечное, что ли? Или все-таки не все пропало?»

Ее, правда, удивило, что Дарина не спрашивает больше, где находится и почему, но сейчас это не имело большого значения.

Из-под тонких пальцев девушки вышла елка, она покрутила фигурку и поставила рядом с салфетницей.

– Я сейчас тебе все расскажу, и тебе откроется совсем другая жизнь. Ты поймешь, что раньше все делала неправильно, и захочешь это исправить. Все хотят, поверь. А потом мы с тобой поедем в прекрасное место. Только т-с-с! – Дарина прижала к губам палец и сделала большие глаза. – Никто не должен знать. Но тебе можно. Ты уже знаешь про пихту.

В голове Володиной мелькнула мысль, что, опять-таки, она была права – так обрабатывать своих последователей могла только Грязнова – люди, пообщавшиеся с ней несколько раз близко, начинали нести вот такую чушь. Только в прошлый раз это была экология, а в этот – пихты, которые «легкие и кровеносная система планеты», как было написано в учении матушки Евдокии и как сейчас пробормотала Дарина, явно выдавая заложенный в голову текст.

«И вот что мне делать теперь? Сейчас придет Семен Исаакович – Вовка ему звонил, и надо везти Дарину в больницу, если он договорился. Но… она вроде прониклась ко мне доверием, начала забалтывать и может рассказать что-то нужное. Мне ведь еще Евсееву искать, а Дарина могла бы хоть на след навести, чтобы было понятно, где примерно это делать. А если в ходе лечения у нее это исчезнет? Если она потом не вспомнит ничего? Я опять вернусь туда, откуда начинала, то есть в ноль».

Тина разрывалась от этих мыслей и даже перестала прислушиваться к тому, что говорит Дарина, и в этот момент в кухне появился Добрыня в сопровождении невысокого мужчины в домашней кофте и мягких брюках. Его лысая голова была похожа на шар для пинг-понга, а крючковатый нос делал лицо хищным, хотя глаза Семена Исааковича – а это был он – выражали обеспокоенность и сочувствие.

– Добрый вечер, милые барышни, – чуть картавя, произнес он и галантно поцеловал руку сперва Тине, а потом и Дарине – та покраснела и руку поспешно выдернула, натянула рукава на обе кисти.

– Добрый вечер, Семен Исаакович! – преувеличенно радостно ответила Тина и выдвинула стул. – Присаживайтесь, вы вовремя – сейчас поужинаем и будем пить чай. Кстати, познакомьтесь – это Майя, она у нас в гостях.

– Какая красивая барышня, – усаживаясь на стул и поворачиваясь так, чтобы видеть Дарину, сказал Глейдер. – Вы как будто из сказки – вас совершенно не коснулась цивилизация.

Дарина как-то нервно дернула плечом, перекинула через него косу и затеребила кончик.

– Ох, как вы делаете это! – продолжал умиляться нарколог, кивнув на косу. – Совсем как прежде девушки в русских деревнях… Откуда вы приехали, Маечка?

– Я… я… – взгляд Дарины сделался растерянным. – А я не помню…

Тина заморгала – ей вдруг показалось, что Дарина врет, притворяется, что-то такое скользнуло в интонациях.

– Не помните? Как же так?

– У пихты нет родины… она живет везде… – пробормотала Дарина, опуская глаза.

Володина посмотрела на Семена Исааковича, и тот кивком дал понять, что все нормально, он знает, что делает.

– Пихта – это дерево такое?

– Нет… да… пихта… нельзя, нет… не разговаривай с тем, кто не готов… – бормотала Дарина, и речь ее становилась все бессвязнее, а через минуту девушка упала на пол и забилась в судорогах.

Тина испугалась, бросилась к ней, но Глейдер уже опустился возле Дарины на колени, взял за руку, посчитал пульс:

– Вовочка, давайте быстренько поедем, а? У нее что-то вроде эпилептического припадка, но это точно не он. Нам нужен врач, и срочно. Нас ждут.

Тина не впервые была в следственном изоляторе, прежде по службе ей приходилось ездить сюда довольно часто, но за годы частной практики она отвыкла от противного лязгающего звука тяжелых металлических решеток, запиравшихся на ключ и на задвижку, от длинных мрачных гулких коридоров, от бесконечных лестниц, лабиринтами тянувшихся, казалось, куда-то в безысходность. Правда, в медчасти она была всего однажды и совсем не помнила, как тут все устроено. Оказалось, что гораздо лучше, чем в остальных частях этого мрачного места.

Дарину сразу отвезли в палату, там ею занялся дежуривший молодой врач, а Тина с Глейдером ждали в коридоре.

– Как вы думаете, Семен Исаакович, что это было?

– Похоже на начало ломки. Но там еще какой-то психогенный фактор есть, конечно. Весь этот бред, явно инициированный извне, ей не принадлежащий, – нарколог потер затылок. – Н-да, подкинули вы мне задачку, Тиночка… Но случай, безусловно, интересный. Я вот на досуге перебрал всех своих коллег и нашел-таки того, кто может нам пригодиться. Мой ученик, Даниил Покровский. Он от наркологии почти совсем отошел, но занимается как раз гипнозом. Я ему позвонил, он живет не в Москве, но согласился приехать и посмотреть девушку.

– Но если он возьмется… – начала Тина, и Глейдер перебил:

– Если он возьмется, вот тогда мы и будем это обсуждать, Тиночка. А пока нечего из пустого в порожнее, да?

– Мне бы с ним сначала самой встретиться.

– Это непременно. Ему нужно узнать о девушке все, а сама она этого сейчас наверняка не расскажет даже под гипнозом. И потом работать с этим нужно будет только после того, как организм избавится от привычной интоксикации, а это процесс небыстрый.

– Я могу позвонить ее сестре и сказать, чтобы прилетала срочно?

– Срочно не надо. Сюда ее все равно, как вы понимаете, не пустят, а что толку изводить себя в гостинице?

– Ну да – дома изводить себя приятнее, – вздохнула Тина. – Она несколько лет как на иголках…

– И еще несколько недель большой погоды не сделают, правда? Теперь она знает, что девушка нашлась, что она жива и под контролем, так что можно немного расслабиться.

– Скажите, Семен Исаакович, а вот вы как считаете – Дарина может забыть то, что знает сейчас? Ну, в смысле где находится, например, это место, откуда она приехала, или тех людей, что ее там окружали? – этот вопрос донимал Тину все время, пока они ехали сюда.

– Голова, Тиночка, штука малоизученная. И, если честно, мне кажется, что Дарина и сейчас не знает названия места. У нее в мозгу словно стоит карта памяти, на которой записано только то, что она должна выдавать, транслировать, понимаете? Набор необходимой информации – и не более того. Наркотики этого уничтожить не могут, но никто вам точно не скажет, что останется у нее в памяти после лечения. Голова, повторяю, штука малоизученная, к сожалению, – вздохнул Глейдер и ободряюще похлопал Тину по руке. – Вы раньше времени не переживайте, может, все будет лучше, чем мы тут с вами планируем.

– Да тут в другом дело, Семен Исаакович, – вздохнула и Тина в ответ. – У меня дело в разработке, пропавшая девушка, и я почти уверена, что она там, в этой секте, откуда Дарина – сегодня я только лишний раз в этом убедилась. И я очень надеялась, что с Дарининой помощью я смогу понять, где именно продолжать поиски.

Глейдер развел руками:

– Вот в этом ничем не помогу, хотя очень хотел бы… Так родителей жаль всегда, сердце разрывается. У дальней родственницы дочь вот так пропала, талантливая девочка, дизайнер – ну все в жизни было, и вот поди ж ты, попалась на пути какая-то змея, подкараулила в самый тяжелый момент, и все – нет девчонки, год уже мать смириться не может.

– Погодите-ка… а мы не об одной и той же девушке говорим? Как фамилия вашей родственницы? – насторожилась не любившая совпадений Тина.

– Да это, собственно, и не моя родственница, а жены – троюродная сестра Ира. Евсеева ее фамилия, а что?

– Ну вот то, что именно Оксану Евсееву я и ищу, Семен Исаакович. Такая вот тесная Москва.

У Глейдера задрожали руки, он встал с кушетки и нервно заходил по коридору туда-сюда. Остановившись наконец перед Тиной, он спросил:

– То есть вы думаете, что Оксана в этой секте?

– Теперь я почти уверена, слишком многое начало сходиться. И Дарину мы поймали как раз перед очередной проповедью главы секты. Но выяснить, где именно они базируются, пока почти невозможно. Я надеялась, что Дарина хоть что-то скажет, хоть какую-то зацепку даст… – Тина развела руками. – Мне, похоже, придется начинать все заново.

– Я не понимаю, как живут на свете люди с такой нечистой совестью, – вдруг сказал Глейдер, опускаясь на кушетку рядом с Тиной и закрывая глаза. – Они убивают других ради денег и безграничной власти… как можно с этим жить?

– Ну, Семен Исаакович, вы еще спросите, как спят по ночам наркодилеры! – невесело пошутила Тина. – На их совести куда больше загубленных жизней, и ведь ничего – живут, едят, веселятся, детей отправляют учиться в престижные учебные заведения – и все на деньги тех несчастных, которых и в живых-то уже нет. Так что ничем они от сектантов не отличаются. Всем нужны чужие деньги и чужие души, и каждый изобретает для этого свой метод.