Марика Моловская
Он влюбился в Грузинку
– Если еще раз подойдешь к ней, то я клянусь: я забуду, что мы братья! – Произнес Минас, отходя от окровавленного тела брата.
Посмотрев на шокированного водителя, он дал ему пять лари за дорогу и еще двадцать за молчание. Вытащив девушку из заднего сидения, Минас сказал водителю ехать дальше, а сам прошел к машине, на которой приехал и, положив девушку на заднее сидение, поехал в гостиницу.
Тем временем, Нино ожидала в гостинице Минаса и Марику, не находя себе места. Девушка ходила по номеру от угла в угол, нервничая и ожидая новостей. Набирала Минасу, но он не брал трубку. Звонила Марике и узнала, что девушка и вовсе оставила телефон в номере. Пройдя к решепшену, Нино попросила ключ от номера Марики, ссылаясь на то, что у девушки день рождение, а она хотела бы украсить номер, чтобы сделать сюрприз. Администрация согласилась и, поверив Нино, они отдали ключ от номера. Пройдя в номер Марики, она взяла телефон и, сев на кровать, разблокировала гаджет, который оказался без пароля. Девушка начала читать сообщения с Минасом.
– Они друг-другу даже никаких смайликов, кроме веселых, не отправляют, – удивлялась девушка, смотря сообщения в вацапе Марики. – Может в галерее я найду что-то?
Но единственное, на что пал взгляд девушки – это альбом без названия, в котором было десять тысяч фотографий Марики, в обнимку с одним мужчиной. Там же были скрины сообщений и фото этого парня.
«Интересненько…» – подумала девушка и начала просматривать фото. По скринам сообщений она поняла, что этот мужчина являлся молодым человеком Марики. Просматривая дальше, она заметила, что они милейшая пара, в которой нереальная идиллия, судя по фотографиям и скринам сообщений.
– Кажется, что они встречаются уже давно, судя по фотографиям. Но где же он сейчас? Почему он не рядом с ней и почему она не говорила о нем? Что за любовь, про которую она говорила тогда, когда была в кафе со мной и тетей Дарико? – Задавалась вопросами Нино.
Случайно нажав на «альбом» снизу, она увидела более свежие фотографии, видео и скрины сообщений. Последние три – это были фото Марики в машине с этим парнем, видео, где он крутит её под музыку и скрин сообщения.
Нино знала, что нельзя читать чужие сообщения, но она уже прочитала, просмотрела и ей хотелось до конца дойти до истины.
«Я не могу без тебя…» – писал молодой человек. – «Но так будет лучше.
Прощай.
Будь счастлива». – Писал он в последующих трех сообщениях.
Сердце девушки сжалось и облилось кровью, а на глазах застыли слезы. Выйдя из галереи и выключив телефон, Нино покинула номер Марики и в коридоре столкнулась с Минасом, который держал на руках девушку.
– Что с ней? – С испугом подбежала к ним она.
– Надеюсь, что жива… – только и ответил Минас, даже не смотря на любимую. Подойдя к номеру Марики, он бросил через спину, смотря вперед:
– Открой дверь в её номер, я видел, как ты вышла сейчас оттуда. Молча послушавшись мужа, девушка открыла дверь и, стоя за дверью, смотрела, как Минас положил на кровать девушку, поправив её волосы и платье.
Глава 17
Холодные прикосновения, ощупывающие мой лоб и руки, заставляют поморщиться и оторваться от сладкого и блаженного сна. Касания не прекращаются. Открыв глаза, вижу перед собой молодого мужчину в халате. Не сразу понимая в чем дело, смотрю на него совершенно нормально, но, как только окончательно просыпаюсь и понимаю всю картину происходящего, вспоминаю, что было до, вскакиваю с кровати, отдергиваясь к краю подальше от неизвестного мне человека.
– Тихо, спокойно, – говорит мужчина. – Я – врач и пришел вас обследовать, – продолжил он на ломаном грузинском.
– Марика, – смотрю на источник звука и вижу Минаса, который подходит ко мне ближе. – Успокойся, теперь все будет хорошо.
Смотрю на друга с непонимающим взглядом, мозг воссоздаёт воспоминание о сообщении от Нино и все происходящее после. Отрываю взгляд от коричневой постели, в которой лежу и резко смотрю в сторону двери, сама не знаю зачем, и вижу в дверях стоящую Нино. Светло-карие глаза девушки красные, грустные и опухшие, точно такими они были, когда мы познакомились. Она стояла в дверях и не смела войти, одинокая слеза разочарования и сожаления скатилась по её щеке.
_
Пейзажи сменяли друг друга один за другим, но то ли горы не покидали нас, то ли мы ещё не отъехали далеко от места. Я смотрела на всю эту красоту с некой пустотой внутри. Хоть за окном и лил сильный дождь, окно в машине с моей стороны было немного опущено вниз. Но даже оно не могло выветрить всю эту тяжесть, которая была между нами и давила на нас с огромной силой. Лишь музыка, игравшая по радио, разбавляла неловкую тишину. Нино села рядом со мной на заднем сидении, а Минас вел машину – его водительское окно было полностью опущено вниз. Он был уже весь мокрый, словно его облили водой.
«Кажется, он даже не думает поднимать окно… А еще эта Нино, никак не уберет свой взгляд от меня. Помимо того, что между нами тремя и так стоит тяжелый обруч, давящий нам на легкие, она ещё сжигает меня своим взглядом…» – Вдохнув холодного и свежего воздуха, я решила развеять гробовое молчание между нами.
– Минас, подними окно, простудишься, – но парень словно не слышал меня. – Минас, Минас! – Позвала я его чуть громче, хлопнув по плечу, отчего парень вздрогнул и с непониманием взглянул на меня, уменьшив звук.
– Что ты говоришь?
– Она говорит, чтобы ты окно поднял, – сказала Нино.
– Я не у тебя спрашивал, – съязвил Минас, на что Нино обиженно отвернулась.
– Зачем ты с ней так?
– Зачем? – Переспросил Минас, прищурившись, словно не расслышал вопроса. – Марика, она могла убить тебя! Что мне теперь с ней вежливо говорить? Она предала, обманула и пошла против меня с моим братом.
Минас был на взводе, а Нино отвернулась к окну и всеми способами пыталась скрыть слёзы, которые предательски скатывались по щеке. Не получив моего ответа, Минас остановил машину и повернулся к нам. Я взглянула на Минаса осуждающим взглядом и с жалостью посмотрела на девушку, показывая ему её состояние. Парень недовольно фыркнул и хотел было завести мотор машины, чтобы продолжить путь, как я сказала ему:
– Ты говоришь, что она предала тебя, но каким образом? Тем, что она всеми способами и методами пытается спасти вашу с ней любовь? В то время, как ты палец о палец не ударил, чтобы сделать хоть что-то. Чем она предала тебя? Может она тебе изменила? Обманула? В этом заключается предательство, а то что сделала она – это не предательство по отношению к тебе. Это может быть предательством по отношению ко мне, но не к тебе. Она обманула тебя? Нет, она тебе не лгала. Ты не спрашивал её, где она, с кем и что делает. Ты не спрашивал её, знает ли она Анара, общается ли с ним или видится? Может я ошибаюсь и ты спрашивал? Скажи, Минас, может ты её спрашивал? – Не выдержав, я перешла на крик. – Скажи!
– Нет, не спрашивал… – Минас повернулся к дороге и протер рукой висок. – Но я и подумать не мог, что она додумается до такого! Это же…
– Минас, – перебила я его. – Она тебя любит. Когда девушка любит человека и хочет быть с ним – она пойдет ради него на всё. Она готова ради тебя на всё. Нино согласилась на это унижение с подменой невесты, хотя могла нормально выйти замуж, как мечтает об этом любая девушка, но она вынуждена выходить замуж за любимого тайком, а что сделал ты? Ты же просто тряпка, Минас. Что ты сделал ради неё? Как языком молоть – ты первый, а как пойти против воли родителей, сделать никях или венчание и привести её в дом, как свою законную жену по Шариату, то ты сразу поджал хвост, как трусливая крыса.
– Марика! – Резко закричал парень. – Следи за своим языком, – чуть более грубо сказал он.
– Я за языком слежу, не переживай, а если тебе не нравится правда, то это твоя проблема, а не моя. Знаешь, есть такое выражение: «Стоит кораблю утонуть, как крысы сразу спрыгивают с корабля и каждый становится сам по себе, желая спасти свою шкуру».
– Ты это сейчас на что намекаешь? – Посмотрев на меня с презрением, спросил Минас.
– Намекаю я на что-то, говорю или даю совет – это зависит от твоего ума и мышления…
– То есть? – Не дождавшись продолжения, спросил Минас.
– Как ты думаешь – так и поймешь, а что я имела ввиду я сама знаю. А ты думай, как тебе будет удобно. Вместо того, чтобы поблагодарить девушку, что она согласилась ради тебя скрываться и выходить замуж, как опозоренная, ты ещё кричишь на неё. – Закончив свою речь, я отвернулась к окну давая понять, что разговор окончен.
Минас недовольно цокнул, развернулся к рулю и ударил по нему со всей силы.
Мы двинулись с места и продолжили путь. Между нами была тишина. После разговора ни Нино, ни Минас не произнесли и слова. Каждый из нас думал о своем, по радио раздалась песня дагестанской певицы – Зарины Тилидзе "Ты и я".
Глава 18
МинасНино, наконец-то, стала моей. Находясь в душе, я никак не мог поверить своему счастью, что она – моя. Действительно ждала столько лет и хранила себя для меня. Вспоминаю вчерашнюю ночь: её сладкие крики, аромат ванили, исходящий от её кожи, теплые прикосновения, которые я так долго ждал и представлял. Вся страсть, произошедшая между нами. И ведь стоило заморозить сердца друг-друга, храня их для своей половины, чтобы вот так растопить их в агонии жаркой любви и страсти.
Страсть, которая была между нами, которую невозможно описать – это непросто желание друг друга, которое хранилось много лет под семью замками. Это нечто большее, чем просто дикое желание и больше, чем любовь. Я не знаю, как описать эти чувства. По-моему,они даже не поддаются никакому описанию – это нужно чувствовать. С любимым, родным и самым дорогим человеком.
Мои сильные руки обвили её тонкую, хрупкую талию. Я смотрел в её светло-карие глаза, которые искрились от счастья, а в них читался испуг, искушение и желание.
Внутри нас перемешались неописуемые словами чувства, которые невозможно выразить человеческим языком, лишь языком любви.
Её пухлые губы вкуса сладкой карамели манили и одурманивали, приманивая ощутить их вкус.
Когда я вышел из душа, то чувствовал напряжение в ней, подозревал, что что-то не так. Я ожидал услышать от неё всё, что угодно, но только не это.
Холодные струи воды должны были охладить весь жар, который был внутри меня. Перебираю в голове прошедшие события: отказ тети Айнур, ссора с любимой, рассказ Нино про незнакомую девушку, знакомство с Марикой, встреча с тётей, родителями, знакомство родителей, фотосессия.
Венчание. Первая ночь с Нино. Новость. Шок. Ярость. Избиение Анара. Ссора с Марикой.
Выключил кран. Обмотал полотенце у бедра. Нино что-то делает на кухне. Прохожу в комнату.
– Ты прости меня, – говорит мне девушка то время, как я одеваюсь. – Я была не права, пожалуйста, прости.
Она продолжает стоять у дверей и смотреть на меня. На последних словах её голос дрогнул.
– Бог простит, – сухо бросаю ей, после минутного молчания.
Не смотря на неё, чувствую, что она хочет расплакаться, но сдерживает себя.
Хочу подойти к ней и успокоить, но не в состоянии сейчас сделать это.
Нино медленным шагом подходит ко мне с опущенными глазами. Я смотрю ей впритык, не отрывая взгляда от неё, а в голове лишь один вопрос: «Зачем?»
Звонок телефона отвлек от мыслей.
Нино вздрагивает от испуга. Беру телефон с тумбочки, а на экране высвечивается: «Мама».
– Да, – отвечаю чуточку грубо, сам того не желая.
– Минас, твой брат в больнице, – на одном дыхании говорит мне она. – Его привезли в тяжелейшем состоянии, он сейчас в реанимации.
«Чтоб его не спасли…» – пронеслась мысль в моей голове.
– Хорошо, сейчас буду.
Какие мы, люди, бываем двуличными – хотим одно, а говорим другое.
– Собирайся, едем в больницу. Анар в реанимации. – Подняв безразличный взгляд на заплаканную Нино, которая не могла себя сдерживать, произнес я сухо и грубо.
Девушка молча кивнула и вышла из комнаты.
_
Половина больницы была забита больными с разным диагнозом, болезнями и возрастом.
Мои родители сидели в обнимку на стуле. В веселых глазах отца виднелась грусть и страх, а искрящиеся счастьем глаза матери потускнели и были полны боли.
Сверху больших, длинных дверей горела надпись «Реанимация». Я подошел к родителям и прильнул к ногам матери, хватая её за руки и целуя их.
– Мама, не грустите и не плачьте, я не могу видеть ваших слез.
Мама погладила меня по голове, как в детстве. Слезы полились с её глаз и скатились по щекам. Она взяла в свои руки мое лицо и прижала к своей груди, обняв меня.
Я протянул руки к матери и обнял её.
Смятение и неясное чувство было, а внутри меня бушевал ураган. Я жалел о содеянном, как это произошло? Как это вышло? – вопросы которые задавал я себе, не понимая, когда мы с братом смогли стать врагами друг для друга.
– Мама, – произнес я, перестав обнимать мать и вставая с колен. – Это – Нино, мы вчера обвенчались и она теперь моя жена по Православным понятиям, а сегодня мы собираемся сделать никях, чтобы и по нашим понятиям быть мужем и женой…
Около минуты мама не поняла сказанного, но после шока от истории с братом, когда до неё все дошло, в ней читался ещё больший шок. Выражение лица отца не сулило ничего хорошего – его лицо стало багряным и выражало злость.
– Что это значит? – Выкрикнул он встав, и дал мне пощёчину, схватившись правой рукой за сердце.
Это был первый раз, когда отец ударил меня.
Мама пыталась удержать отца, которому стало плохо. Она что-то говорила, кричала, а я стоял в шокированном состоянии – прокручивал в голове, как на медленной съёмке, последние секунды.
Нино подбежала ко мне, трясла, что-то кричала. Подбежали врачи и забрали куда-то отца, а я продолжал стоять как вкопанный.
Молча отвернувшись, я ушёл и покинул больницу. Нино бежала за мной, пыталась остановить, но я грубо оттолкнул её.
Я сел за руль свое машины, завёл мотор и уехал.
Глава 19
Батуми непредсказуемый город – никогда не знаешь, каким он будет завтра или через час, но одно в нем не изменчиво: он всегда тихий и покорный, готовый принять тебя и лишь летом он буйный, шумный, когда в остальные времена года – спокойный.
«За окном льётся сильный дождь. Наша с тобой любимая погода.
Почему я продолжаю писать тебе письма? Кажется, что моя сама терапия зашла в тупик.
Я знаю, что не люблю тебя, но по-прежнему продолжаю заходить в чаты вацапа и смотреть, когда ты был в сети… Продолжаю всё ещё перечитывать сообщения.
Почему я не могу так просто взять и отпустить? Если всё уже потеряно и не имеет больше никакого смысла.
Может просто, ты всё ещё не отпустил меня?
Глупые мысли, заевшие мне мозг, никак не могут покинуть меня.
Но, знаешь, есть небольшой прогресс: я удалила твои повторяющиеся фотографии. Осталось всего-то удалить ещё две тысячи с лишним фотографий и десять видеозаписей.
Я перестала бояться людей. Теперь могу свободно говорить с ними обо всём, но только ни о чувствах и не о любви.
Перестала выпадать из реальности, уходить полностью в себя во время разговора или тишины с людьми. Я больше не боюсь тишины и не бегу от неё, как и от молчания.
Может быть даже нашла свой внутренний покой.
Но внутри меня всё ещё бушует сильный ураган и шквал эмоций.
Я знаю, что, независимо от времени, я всегда буду вспоминать о тебе с теплом. Ведь ты так долго был для меня самым близким человеком и твоё место никто не смог занять всё ещё. Не в течение восьми лет, ни после расставания.
Я стараюсь не писать тебе. Не вспоминать, но у меня не получается. Ты в моей памяти засел надолго, застрял в моей голове.
В прошлом месяце у нас два дня был сильный снегопад. А как ты знаешь, снег в наших краях редкость.
Гуляя по заснеженным улицам, я вспоминала наши с тобой разговоры, которые были каждую зиму по этой теме.
Помнишь, как ты ожидал каждый год, что наступающий мы отметим вместе и вместе проводим старый новый год, как будем кидаться снежками.
Гулять на улице и греться теплыми объятиями друг друга, пока за окном дует прохладный ветер.
Мне тебя не хватает очень сильно. Знаю, что это взаимно, но так же я знаю, что если будем вместе, то в результате всё равно разойдемся и причина будет примитивной нам: измена.
Ты изменишь, а я не смогу простить.
Как обычно.
Ты береги себя, хорошо?
Хотя бы ты будь счастлив и живи полной жизнью, не оглядываясь назад.
Помнишь, как ты говорил? «Прошлое надо уметь отпускать, его можно помнить, но не стоит им жить. Будет больно, тяжело и трудно жить в настоящем».
Ты навсегда в моей душе».
Душу переполняли разные мысли, чувства. В такие моменты я начинала писать, вести дневник.
_
Спустилась в кафешку, которая находилась этажом ниже.
Заказала горячий капучино.
В холодные дни лучше всего теплые объятия, гирлянды для сказочного настроения и чашечка горячего напитка.
Раз нет возможности исполнить первое, буду исполнять остальные пункты.
– Многие приезжают в Батуми зимой, чтобы исполнить желания. Летом, чтобы сбежать от суеты и осенью, чтобы окунуться в сказку.
Я повернулась и увидела перед собой высокого мужчину, его лицо украшала красивая и аккуратная борода. Глубоко-посаженые карие глаза и что-то очень притягательное, исходило от этого незнакомца.
Посмотрев и отвернувшись от него, я взяла свой стаканчик с капучино и направилась к выходу.
– Вы грустная, даже когда улыбаетесь или смеётесь, я вижу, что вы хотите плакать.
Я не знаю почему, но я остановилась. Возможно его слова ударили по больному и задели меня, ведь это была правда.
Ускорив шаг, я уже подошла к двери, как он схватил меня за руку и повернул к себе.
– Сказки могут стать реальностью. Ты можешь превратить их в реальность – всё зависит от тебя. – Произнес он, смотря мне в глаза, улыбнулся искренней улыбкой и ушёл.
Он ушёл, а я продолжала стоять, как статуя. Его взгляд, глаза – они смотрели мне прямо в душу и перевернули все внутри меня.
– С вами всё в порядке? – спросил, какой-то молодой парень, заходя в кафе.
– Мх, – только и смогла произнести я, кивнув.
Выйдя из кафе, прохладный поток ветра ударил в лицо. Лишь горячий напиток согревал и без того холодные руки.
Перед глазами появлялось лицо этого мужчины, его взгляд и такие карие глаза. Вроде ничего необычного в его глазах нет, карие и карие, что тут такого? Но было в них всё же что-то завораживающее и цепляющее до глубины души.
Я шла по улицам и не заметила, как дошла до неизвестного мне места. На этой улице я была совершенно впервые: обычная детская площадка, на которой играли дети.
Милый маленький мальчик с серыми глазами спустился с горки и подбежал ко мне.
– Мама! – Закричал малыш, обнимая меня.
В груди что-то екнуло, чувствовалось, что-то родное и на минуту я даже поверила, что это мой сын. Но это была лишь минутная слабость…
– Простите, – сказала подбежавшая худенькая женщина, с седыми корнями волос. – Дато, это не мама, пойдем.
Мальчик с нежеланием отпустил меня, а мои глаза наполнились слезами. Сердце сжалось и больно заныло. Малыш с женщиной скрылись за горкой, а я продолжала стоять и прокручивать в голове этот момент, когда он обнял меня и назвал мамой.
«А смогу ли я когда-нибудь всё отпустить и забыть, стать матерью?»
От моих мыслей меня отвлек телефонный звонок. Звонила Нино.
– Да, Джигаро, слушаю тебя.
– Марика, – произнесла девушка со слезами. – Минас, он… А Анар…
– Тих, тихо, что случилось? – за беспокоившись, спросила я.
– Анар в больнице, родители тоже здесь, а Минас повздорил с ними и рассказал обо мне. Он уехал на машине злой, – она начала рыдать в голос. – Помоги!
– Успокойся, сейчас я его найду, – сказала я, желая помочь и успокоить её.
Но сказать, что найду, было легче, чем сделать.
Я набрала Минасу. Тяжелые гудки, кажущиеся минутами вечности. Он сбрасывал. Не отвечал. После тридцати попыток я отчаялась дозвониться до него и поехала в место, в котором он точно мог быть.
_
Белые яхты и лодки стояли перед голубым заливом, темно-синего моря. Один одинокий парень, сидит перед портом и смотрит куда-то вдаль, захлёбывая с горла бутылку пива.
– А кто говорил, что алкоголь не выход из ситуации? – сев возле Минаса, спросила я, не оборачиваясь к нему.
Краем зрения заметила, что он вздрогнул от неожиданности и посмотрел на меня. Я не смогла сдержать усмешку.
– А ты… – я перебила речь пьяного.
– Я тоже сбегаю к морю, когда хочу поговорить с кем-то и послушать реально нормальный совет, помощь.
Минас не ответил ничего. Он повернулся и смотрел вдаль, думал о своём.
– Счастье приходит изнутри, а не снаружи Минас, – сказала ему я, вспомнив слова любимого писателя.
– Но что мне делать, Марика?
Тяжело вздохнув и помолчав, я всё-таки сказала:
– Когда нам кажется, что это конец – это оказывается лишь началом. Когда мы считаем, что это тупик и дороги дальше больше нет – именно в такие моменты мы действительно идём.
Глава 20
Милая и уютная палата, обставленная скромно и без вкуса. Повсюду пищали приборы и аппараты, ужасный, едкий запах лекарств стоял повсюду.
Не верится, что уже через шесть дней я буду вынуждена уехать.
– Привет… – попытавшись сглотнуть ком в горле, произнесла шепотом я.
Но даже моего шепота хватило, чтобы Анар, который, как мне казалось, спал, раскрыл глаза.