Марика Крамор
Девочка Беркута
Глава 26
– Да, – Беркут отвечает коротко и по делу, прислонив телефон к уху. – Понял. Начинаем тогда.
Нажимает на кнопку отбоя, откидывает телефон в сторону, словно тот жжёт ему руку, и кладёт крепкую ладонь на мое плечо. Слегка поглаживает.
Я уже давно положила голову к нему на грудь. Платиновый шелковый водопад похож на тонкое, невесомое одеяло.
Мы провели вместе весь вечер. И сейчас он мне кажется таким тёплым, ясным, как солнышко.
– Что-то случилось?
На дворе глубокая ночь.
Мы с мужчиной оба не спим. Уже некоторое время просто лежим обнявшись. А я без зазрения совести закинула на Беркута ногу, как будто имею право делать с ним все, что моей душе угодно.
А он медленно поглаживает мою руку, неспешно пропуская гладкие волосы сквозь пальцы.
– Все по плану.
Рома в принципе не слишком многословен. Но я привыкла. Иногда он расслабляется и может выдать пару лишних фраз.
– Яна, что ты делала на той дороге? Она немноголюдная.
Откуда он знает, на какой именно?
– С кладбища ехала. Автобус сломался уже после въезда в город, и все пешком шли до остановки. Я немного замешкалась – уронила телефон. Поэтому отстала. А потом твои ребята как-то… в общем… Так странно все получилось. Они подъехали и позвали меня по имени. Я так испугалась тогда.
Ладонь, до этого мягко поглаживающая меня по голове вмиг напрягается. Мужская грудь начинает вздыматься выше.
– А кто на кладбище?
– Мама.
– Как?!
И я рассказала. Не знаю, зачем. Очень захотелось поделиться. Конечно, он ничего не смог бы сказать или поддержать, да ему и не за чем. Но молчать и отмахиваться от вопроса не было желания.
– Ты одна живешь?
– Да. Одна.
– А другие родственники у тебя есть?
– Здесь нет. Есть тетка в столице. Но мама с ней почти не общалась. Да я и сама ее видела буквально пару раз. Они с мамой только по праздникам и созванивались. Ещё дядя дальнего колена в Магадане есть. Но я его не считаю родственником. Даже не знаю, как его зовут.
– То есть… в случае чего, защитить тебя некому.
– Отчего защитить?
Беркут некоторое время продолжает молчать.
– Всякие бывают обстоятельства, – наконец, он отвечает с ленцой в голосе. – Ты работаешь?
– Конечно.
– Где?
– В небольшой фирме по резке металла – считаю зарплату. И, кстати, у меня сейчас отпуск. Знаешь… мне там не нравится. Я хочу сменить направление деятельности.
– Уже есть идеи?
– Только очень обобщенные. А ты?
– Что именно?
– Нууу… – я немного замялась и стушевалась под сверкающим взглядом. – Хотелось бы знать о тебе больше. Хоть немного. Это ведь не твой настоящий дом?
– Я не люблю говорить о себе. Тем более, рассказывать о суровых буднях одной маленькой привлекательной девочке.
Рома вдруг начинает меня щекотать. А я выгибаюсь ему навстречу, пытаясь прикрыться локтями, и неудержимо смеюсь на всю комнату.
Пытка прекращается, сменяясь новыми будоражащими прикосновениями твёрдых мужских губ к моему животу.
– Ром?
– М?
– Не верится, что скоро ты меня отошлёшь обратно.
Он останавливается и нависает надо мной. Заглядывает в глаза.
– Яна, послезавтра я отсюда съезжаю.
Улыбка начинает медленно сползать с моего лица.
Очень странное ощущение. Я должна радоваться и быть на седьмом небе от счастья. Но… мне отчего-то хочется плакать.
Конечно, это было неизбежно. И опять жгучее, пробирающее до слез, ненавистное «но»…
– Я тебя домой отвезу. Лично.
Наплевав на все, я тянусь к лицу Ромы, кладу ладони так, чтобы удобнее было притянуть к себе за голову. И он разрешает. Легко подаётся вперёд за моими руками. Облокачивается на локти, нависая надо мной.
– А потом? – я попыталась спросить равнодушно, но голос дрогнул все равно. Потому что для меня это слишком важно.
– У меня нет ответа, Ян.
Резкая фраза бьет наотмашь. Это не у него нет ответа. Просто Беркуту не нужны истерики и сложности. Заморочки и затруднения излишни.
Очевидно, в моих глазах он читает намного больше того, что я могу позволить себе произнести вслух.
– Кто ты?
Его лицо так близко от моего, что я ощущаю тёплое, размеренное дыхание. Он как всегда спокоен. Даже сейчас, когда мое сердце рвётся к нему. Хоть я и понимаю, что глупо. Что неосмотрительно. Что нельзя…
– Человек.
Я расплачусь прямо сейчас. Как он может?! Я ведь имею в виду совсем не это! Почему он не может хоть немного приоткрыться?! Почему?! Ну почему ему настолько все равно?!
– Это обнадеживает, – горькие слова сами срываются с губ. – Когда выезжать?
– Скорее всего, завтра.
– Хорошо.
– Я надеюсь, ты понимаешь, что не следует рассказывать то, что здесь было? Все, что ты видела и слышала. Это все должно остаться только здесь.
Мужчина не торопясь заваливается на бок и указательным пальцем освободившейся руки дотрагивается до моего виска.
Я согласно прикрываю глаза. Молчу сознательно. Молчу, потому что хочется кричать и громить все вокруг. Молчу, потому что хочется выть на весь дом. Молчу, потому что хочется ударить мужчину побольнее. Вот только… он совсем не боится боли.
Нежное хрустальное сердечко, привыкшее за такое невероятно короткое время летать и парить высоко-высоко, теперь просто несется вниз с высокой скалы. И ловить его никто даже не собирается…
Глава 27
Этой ночью Рома был ненасытен. Он брал меня снова и снова, вырывая из груди рваные вздохи и тихие вскрики. Я потеряла счёт времени. Я потеряла голову. В этом доме я потеряла душу, потеряла невинность. Да что уж там. Я потеряла желание повстречать хорошего, подходящего мне человека.
Все случившееся останется здесь. В этой комнате. В этой постели. В этом доме. А ещё – с человеком, которому ничего этого даром не надо.
Весь следующий день на душе было неимоверно тяжело. Рома неизменно обнимал меня, прикасался. Возможно, я себе все это лишь придумала, но мужчина действительно целовал меня чаще. Мы были с ним близки ещё дважды.
Первый раз случился после завтрака, Рома как обычно пошёл загонять животных в вольер.
Оттуда он вернулся угрюмый и недовольный. А я слишком поздно разгадала его замысел, когда он потянулся к пуговице на порванных джинсах. Да-да. Я до сих пор их ношу, просто уже успела «смастерить» модные дырки в пострадавших местах.
Сначала я от неожиданности отпрянула в сторону, когда он неслышно приблизился ко мне в гостиной, рывком притянул к себе. И разворачивая за локоть, со словами: «Да пошло оно все в задницу!» вжал в своё мощное тело. Тогда мы и опробовали диван, а Беркут даже показал мне ещё кое-что шокирующее из мира «взрослых» отношений.
Второй наш раз в день отъезда был в душе.
Я залезла под освежающие струи, способные помочь мне смыть с себя следы несдержанности Беркута хотя бы морально. Потому что на коже уже красуется пара отметок хищника. Жаль будет, когда они сойдут.
Рома, ничего не говоря, сдвинул шторку вправо и уверенно шагнул ко мне. Прохладные струи били нас своей мощью, а я вцепилась в мужскую фигуру и воспринимала только запах «своего» мужчины и наслаждалась его неудержимыми, страстными, ритмичными движениями. Хотелось раствориться в его силе и мощи. Хотелось, чтобы этот день не заканчивался никогда… Так хотелось…
Всю дорогу домой я исподтишка наблюдала за Ромой. Он был сосредоточен и очень серьёзен. Машину вёл плавно и аккуратно, несуетливо.
Я не знаю, откуда во дворе в день отъезда взялся старенький форд. На мои вопросы Рома ответил пространственное:
– Он всегда неподалёку стоял. Ты просто внимания не обращала.
Возле подъезда автомобиль тормозит, а на меня наваливается уныние.
Я не могу найти в себе силы выбраться из машины и уйти. А Беркут не спешит прощаться. Он смотрит вперёд. И ни единой эмоции на суровом лице.
Молчание затягивается. Оно давит и разбивает в крошево остатки моей сдержанности и рассудительности.
– Ты не планируешь мне позвонить позже, правда?
Мужчина поворачивает голову и перехватывает мой взгляд.
– Тебе это нужно меньше всего, поверь, – рубит на корню.
– Откуда ты знаешь?
– Яна. Я не мальчик, который будет звать тебя на свидания.
– Но почему нельзя просто позвонить? Здесь же нет ничего такого…
– Давай договоримся на берегу. Это не нужно ни тебе, ни мне.
Возникло такое чувство… будто он меня ударил. Аж щека горит.
– Знаешь, Ром, от берега мы давно уже отплыли.
Он ничего не отвечает, лишь отворачивается. Как будто он бездушный робот, и в его прошивку не входят задания повышенной сложности. Об эмоциях и говорить нечего.
– Ну… – обреченно пожимаю плечами. – Береги себя.
В последний раз ласкаю взглядом его профиль.
Понимаю, вырвать Беркута из памяти и сердца будет непосильной задачей. Особенно в ближайшее время.
Я тянусь к ручке, в душе все еще надеясь услышать от него хоть что-то. Но ответа снова нет. Мне настолько неприятно, что я стараюсь поскорее удалиться. Но тут неожиданно мужчина тянется ко мне, кладёт ладонь сначала на щеку, потом быстро перемещает на затылок и притягивает к себе. Поворачивает мою голову и накрывает губами мой рот. А я начинаю резко вырываться.
– Не надо! Ну не надо уже, Ром!
– Яна! – перехватывает мои запястья.
– Просто дай мне уйти и все! Ты же сам этого хотел!
С его губ срывается громкое ругательство.
Он тянется к приборной панели и нажимает на кнопку. Тут же в машине раздаётся глухой щелчок. И авто взволнованно и резво трогается с места.
– Что ты делаешь?!
– Прокатимся кружок.
Беркут кажется расслабленным, но что-то мне подсказывает: штиль внутри него уже сменился порывистым ветром.
Понимаю: я не в том положении, чтобы давить на него. Он не обязан мне ничем. Ничего не обещал. Я, можно сказать, сама виновата, что мои желания не совпали с действительностью.
– Яна, я ничего не могу тебе сейчас сказать.
Даже странно, что он не выпнул меня из машины ещё на въезде в город, а доставил до места назначения. Однако следующая мужская фраза вышибает остатки духа, а сердце замирает…
Глава 28
– Но так хочется.
– Ты и не обязан. Просто высади меня здесь. Ни к чему тянуть. У тебя ведь дела. Верно?
– Верно.
Вопреки своим словам он сосредоточенно выворачивает руль и следит за дорожной обстановкой.
– Почему ты не останавливаешься, Рома?
Душу греет глупая надежда, что он хочет побыть со мной ещё немного. Но это абсурд. У него явно другие мысли. Более расчётливые и прозаичные.
– В твоей жизни есть сейчас хоть кто-то? – стальному голосу удается поселить сомнения в моей душе.
– Что ты имеешь в виду?
Я, правда, не понимаю. Он же знает, что кроме него никто раньше, ни один мужчина не касался меня.
– Кто-то… кто был бы тебе опорой. Защитой.
– Зачем ты спрашиваешь? Ты же и сам видишь, что нет.
– Яна. Никому ничего не рассказывай. Будут вопросы – скажи, что отдыхала. Меня в твоей жизни не было. Ты запомнила?
– Да, конечно, – произношу упавшим голосом. Ситуация, вроде, очень проста. Но верить не хочется. – И меня в твоей – тоже. Запомнила.
Машина вновь тормозит. На этот раз на обочине. На этот раз Роме удаётся завладеть моим ртом, и мужчина по глотку отпивает мою душу. А я медленно провожу ладонью по его волосам. И стараюсь прижаться к нему покрепче. Наверное, не увижу больше никогда.
Он отрывается от моих губ, отпускает меня и затылком бьется о подголовник. А мне от его слов становится холодно и зябко.
– Ты ж маленькая ещё. Ну куда ж я лезу…
Тут его мобильный оживает. Он недовольно смотрит на экран и, проводя пальцем по экрану, прикладывает телефон к уху, не произнося ни слова.
Я слышу, не четко, правда, но различаю, порции отборного мата. Беркут даже не морщится, лишь слушает с каменным лицом. А после отвечает:
– Не суетись. Все в ажуре. Пусть получает свою партию и успокаивается. А дальше дело за нами, – я уже не разбираю ни слова, но мужчина просто отсекает дальнейший поток слов. – Занят я. Все.
– Поехали, – жестко, безапелляционно, холодно. Я, кажется, не смогла воспользоваться тем шансом, который мне выпал две минуты тому назад.
Пока Рома сделает небольшой круг по одностороннему движению, пройдёт ещё минут пять.
– А у тебя есть кто-нибудь?
Раньше это казалось странным. А теперь… я вполне готова поверить, что у него вообще нет женщины. Ни здесь, ни где-то в другом месте.
– Нет. Я одиночка, – Рома смело подтверждает мои слова. – Так проще. Нет риска, что близким сделают больно.
С этими словами меня прошибает холодный пот.
– Но кто-то из родных ведь есть. Тот, кто тебя любит, мама, например. И с ними ведь ты общаешься.
– В моей жизни нет никого. Вообще. И тебя не должно быть. Точка.
Я не знаю, как описать то, что творится в душе.
Он суровый, немногословный, жесткий. Но так хочется подарить ему хоть немного мягкости и тепла. Ему ведь это нужно, правда? Всем ведь это нужно, любому человеку…
Ругая себя последними словами, я осмеливаюсь положить руку на его широкое колено и с опаской, тихо выдавить из себя:
– И, тем не менее, я есть, Ром. Я же здесь. Рядом сижу…
Мужчина тут же накрывает мои пальцы своей широкой ладонью. Я наслаждаюсь уверенным прикосновением. И с опозданием замечаю, что машина остановилась у подъезда.
– Почему нельзя просто взять мой номер телефона, чтобы позвонить, когда будет возможность? Чтобы спросить как дела? Разве в этом есть что-то страшное?
– Яна. Твой номер у меня уже записан, – сердце мгновенно воспаряет к небу и тут же стремительно летит в пропасть с набранной высоты. – Но я не позвоню.
– Почему?
– Хоть что-нибудь в этой жизни я сделаю правильно.
Я потерялась во времени, янтарный взгляд затягивает все глубже. Беркут тянется ко мне, но я неправильно расцениваю его действие. Он нажимает на кнопку разблокировки дверей и просто молча смотрит не меня.
– Не поможешь мне выбраться из машины?
– Нет.
Такое чувство, что он наказывает себя, а не меня, заявляя таким образом о том, что его минутная слабость осталась позади.
Ни слова прощания. Ни быстрого взгляда. Вообще ничего. Он просто терпеливо ждёт, пока я сама уйду.
Наверное, если бы во мне было немного больше гордости, я бы так и сделала.
Но я, как дурочка, как наивный ребёнок, прижимаюсь к нему крепко и, не обращая внимания на разделяющийся нас подлокотник и абсолютное отсутствие любой мужской реакции, даже самой скупой, обжигаю невинным поцелуем щеку.
Только сейчас почему-то молчаливо отмечаю: Рома побрился. И в памяти всплывает всего одно мужское слово, сказанное в тот самый момент, когда я пожаловалась на колючесть его бороды.
– Услышал.
Когда я уходила, он продолжал молчать. Самое сложное было не обернуться. И сдержать слезы. Откуда такая слепящая боль? Как будто я потеряла за короткое время сразу двух близких людей.
Глупость. Но на душе царит гнетущая темнота. И как теперь с ней справиться, я себе не представляю.
Глава 29
Состояние было, как будто трактор переехал. Первые несколько дней дома меня ничего не радовало. Я беспрестанно проверяла телефон. Вдруг Рома объявится? Ждала его всю неделю, пока ещё была дома. Потом следующую. Затем я стала чаще убирать мобильник с глаз долой. Периодически отключала звук. Только бы специально не ловить удручающую тишину и отсутствие хотя бы сигнала смс.
На работу я вышла выжатая, как лимон. Понимала ведь, что сама себя извожу. Что я для него была никем, просто спутницей, выгодно подвернувшейся под руку. И тот факт, что я не могу выбросить его из головы, ситуацию меняет мало.
Ещё две недели я старалась максимально загрузить себя работой, намеренно задерживалась допоздна. Только бы не думать о нем…
Но ночью воспоминания все равно догоняли, не давая спокойно дышать. Любовь? Вряд ли… у меня, скорее, с головой проблемы. Мне бы радоваться, что выбралась живой и… почти невредимой. Потому что все ещё помню свой страх, когда люди Беркута бесцеремонно закинули меня в машину.
Иду вдоль дома, не разбирая дороги. Приближаюсь к своему подъезду. На мне вновь лица нет.
Прошёл уже почти целый месяц. И, конечно же, от Ромы нет ни весточки. А я-то, наивная, думала, что понравилась ему. По-настоящему.
Горько ухмыляюсь про себя. И вдруг…
Чувствую, что кто-то схватил меня за руку и потянул в сторону, сбивая с намеченного пути.
Я чувствую его. Запах этого мужчины. Больше так не пахнет никто. Силой и мощью. Он несильно сжимает пальцы, не желая причинять мне боль.
Сердце оживает и трепещет в его руках. И никуда мне от этого не деться.
– Поедешь со мной, – раздаётся сухой приказ. И тут же пояснение. – Надолго не задержу.
Я уже успеваю поравняться с ним, оглядываю Рому с ног до головы. Удивляясь его эффектному деловому виду. Плащ небрежно расстегнут, полы раздвигаются в сторону. Классические брюки, светлая рубашка. Волосы аккуратно зачёсаны назад, тёмные очки.
– То есть ты считаешь нормальным пропасть на месяц, а потом как ни в чем ни бывало появиться вновь?
– Садись, – подводит меня к поцарапанной старенькой серой машине и распахивает дверь. – Вопросы потом.
Его нетерпение настораживает.
Отмечаю, как он пару раз, словно невзначай, оборачивается, настороженно осматриваясь.
Я проворно усаживаюсь на сидение, пристегиваюсь, пока он обходит машину и занимает место водителя.
– Куда мы?
Молчание становится мне ответом. Рома сосредоточенно смотрит на дорогу, как всегда собранно, спокойно. Он стягивает очки и кладет их в подлокотник.
Я прямо кожей чувствую, как он расслабляется.
Смотрю на него во все глаза. Он выглядит… как будто сошёл со страниц журнала «Деловая жизнь» или «Бизнес сегодня». Назвать его красивым – не сказать ничего. Он шикарен. Просто невероятный.
– Я не пропал, – неожиданно раздаётся рядом уверенный голос. – Я намеренно держал дистанцию и выжидал время.
– Зачем?
– Так надо.
– Ром. Кому надо?
– Тебе, в первую очередь, – он продолжает все также внимательно следить за дорогой.
– Ты мог хотя бы позвонить, – в сердцах бросаю очередную претензию. – Я ведь ждала. Каждый день.
– Мог бы. Но не позвонил, – его ладонь собственнически накрывает мое колено, а он, наконец, ловит взглядом мое серьёзное лицо. – Только не потому, что не хотел.
Осень в этом году наступила очень рано. Погода холодная, ветреная.
– Куда мы?
– Увидишь.
– Мне вечером нужно домой вернуться.
– Не вопрос.
Мы едем по незнакомым закоулкам. Этот район я знаю плохо.
Проходит минут пятнадцать, прежде чем машина плавно тормозит у старенького малоэтажного здания. Оно кажется нежилым. Даже не знаю, что это.
Рома выходит из машины и быстро обходит ее. Распахивает дверь с моей стороны и галантно подаёт руку.
Я опираюсь и выбираюсь наружу. Вновь поражаюсь разительному отличию этого холодного мужчины и того, который делил со мной постель в старом доме.
– Идём.
Я останавливаюсь и не до конца понимаю, как мне реагировать.
Он чувствует мое замешательство, обнимает за талию, крепко прижимает к себе и чмокает в макушку.
А затем уверенно направляет меня вперёд.
– Боишься?
– Опасаюсь, – соглашаюсь.
– Правильно делаешь.
Как только мы перешагиваем порог, Рома на ходу расстегивает плащ.
Не дожидаясь пока я разденусь, он вновь тянет меня за собой.
В помещении темно, но зато свежо. Один щелчок, и загорается свет.
Потрясенно оглядываюсь. Не знаю, что именно я ожидала увидеть, но точно не то, что вижу.
