Мари Сав
Пока часы двенадцать бьют
Глава 5. Разговаривая по душам на высоте пятнадцати метров.
Поцелуй меня, распусти волосы рыжие
Нам так тепло, солнце светит и я не вижу
Твоё лицо, а смех как из кинофильма
Ты из моих снов, ты как моя мама – милая
“Den Derty – Иди и смотри”
Следующее утро началось со стука в дверь, кто-то настойчиво требовал уделить ему внимания. Саша, сладко потянувшись, все-таки встала с кровати, Яра лишь что-то проворчала во сне и накрыла голову подушкой.
Ранним гостем оказалась Маргарита Семеновна, которая сообщила, что через полчаса у них завтрак, а потом катание на лыжах. Саша тихо застонала.
– Маргарита Семеновна, а можно на лыжах не идти? Я не умею кататься, мне страшно!
– Захарова, ты, когда соглашалась ехать на ГОРНОЛЫЖНУЮ базу отдыха, чем, думала, мы здесь будем заниматься?
– Отдыхать… – недовольно проворчала девушка, вспоминая свой первый и последний прокат в пятом классе, когда Миша налетел на нее со всей дури на горе, и они кубарем полетели вниз. Девушка тогда сломала ногу, а Миша разбил нос.
– Отказ не принимается, если только вы не придумаете более полезного занятия, и буди Воронцову, а то всю жизнь проспит!
И она удалилась, ворча себе под нос, что из-за них пришлось подниматься на третий этаж.
Спустя час девушки вместе со всеми стояли с лыжным снаряжением в очереди к канатной дороге, которая должна была довезти до склона. Саша уговорила Яру встать в самый конец, чтобы незаметно для всех уклониться от проката, но не тут-то было. За ними встали Миша, Паша и Боря – неразлучная троица. Девушка попыталась бочком отступить за здание проката, пока парни что-то увлеченно обсуждали, и ей это почти удалось.
Раздался свист и окрик:
– Захарова, далеко собралась?
В этот момент она была готова весь снег вывалить на голову Макарова, даже не переживая за свою совесть.
– Шнурки порвались, я пойду перевяжу, – соврала она. Страх вынуждал идти на крайние меры.
– Да ну? – все уставились на ее ботинки, на которых, кроме шнурков был еще замок и застежки на липучках.
– Боишься? Так и скажи! – улыбаясь, сообщил о своем открытии Миша. Парни вторили ему смешками.
Девушка искренне не понимала: вчера он ее пытался поцеловать, а сегодня насмехался?
– Высоты или самого катания? – продолжал допытывать парень.
В душе Захаровой разразилась буря, и единственное, чего она сейчас боялась, как бы не сказать лишнего.
– Того, что ты мне опять ноги переломаешь своей тушей! Один раз уже это проходили, мне хватило! Хочешь кататься, иди вперед, я перед тобой не поеду, – она упрямо скрестила руки на груди.
В последнее время она начала замечать за собой, что не терпит, когда ее берут на слабо, ей сразу же хотелось доказать обратное. Миша ухмылялся, он добился своего – вывел ее из себя, только она не понимала, зачем ему это было нужно.
– Саш, наша очередь, – растерянно произнесла Яра, не понимая, помочь подруге сбежать или наоборот уговорить прокатиться хотя бы разок.
– Я иду, – резче, чем хотелось бы, произнесла Саша и села по левую сторону скамьи, пристегивая лыжи к ногам.
Яра собиралась присесть рядом, но путь ей преградила рука Миши, которая сжимала лыжные палки.
– Не так быстро, с твоей подружкой поеду я, а ты езжай на следующей.
– Макаров, ты совсем оборзел?! – вспылила Захарова. – Ну-ка немедленно впусти Яру на место!
– А то что? – нахально поинтересовался парень, проверяя крепления на ногах.
– А то получишь палкой по голове!
– Тогда мне надо поторопиться, – он проворно уселся на сиденье и опустил перегородку, отчего подъемник сразу начал свою работу.
Саша растерянно смотрела вниз на удаляющуюся подругу.
– Выпусти меня! Это не смешно!
– Так все-таки ты еще и высоты боишься?
– Боюсь, что не выдержу и убью тебя.
– А вчера ты была ласковее, – неожиданно заметил парень.
– Я тебе этого никогда не прощу… – тихо произнесла Саша.
– Я просто хотел пообщаться, нам постоянно кто-то мешает, а здесь…
Девушка не стала дослушивать фразу и, как смогла, демонстративно отвернулась в противоположную сторону.
Подъемник набирал высоту, и она залюбовалась видом замерзшей вдалеке реки и лесных просторов, которым, казалось, нет ни конца, ни края. Снег укутал землю сахарной ватой, а ясное небо бесконечно уходило ввысь, завлекая своей голубизной и отвлекая от грустных мыслей.
Подъемник начал замедляться и резко остановился.
– Что произошло? – встрепенулась Саша.
– Наверное, кто-то занимает следующие места, расслабься, – лениво бросил парень, даже не глядя на нее, что здорово задело.
Она попыталась повертеться, но впереди сиденье было пустым, а сзади ничего не было видно.
По ощущениям прошло пару минут, никакого сдвига не наблюдалось. Уже Миша начал свешиваться вниз, стараясь разглядеть, что там происходит.
– Наверное, кто-то такой же долгий, как и ты, – резюмировал парень.
Саша чувствительно ткнула его в бок.
Прошла еще пара долгих минут, когда у нее ожил мобильник, и на экране высветилось сообщение от Яры, от которого похолодели пальцы: “Подъемник сломался. Ждут специалистов по ремонту. Там еще впереди застрявшие есть. Тебе сильно холодно?”
До этого вопроса Захарова как раз-таки холод и не ощущала, но сейчас он пробирался под одежду, кожу, казалось, замораживал кровь в венах. Она показала смс-ку Мише.
– Это ты подстроил?
– Чего?! – опешил он.
– Ты сказал, что хотел поговорить, а на земле нам все время мешали, теперь у нас с тобой завались времени, – вскипела она, словно чайник.
– Нет, не я! Я тут не причем, я не настолько… – парень на секунду замялся. – Но ты мне все равно не поверишь, да?
– Точно, я тебе не поверю, – пряча телефон в карман, проговорила Саша, а у самой сердце сжалось от этих слов, потому что ей хотелось ему верить, но мозг охлаждал сердце настолько, насколько это ему удавалось.
– И вообще это ты, между прочим, хотела со мной поговорить!
– Когда это? – девушка покосилась в его сторону.
– Вчера! Сама сказала “завтра поговорим”.
– Я сказала так, чтобы ты за мной не шел!
Макаров замолчал и уставился на свои руки, которые все еще сжимали лыжные палки. Саше стало его очень жалко, она не хотела обидеть или задеть, но его потухший взгляд медовых глаз, рассматривающий надпись на костюме, говорил как раз об этом.
– Извини, я не то хотела сказать. Я всегда говорю не то, что хочу, когда злюсь.
Между ними повисло тягостное молчание. Вскоре раздался звук очередного смс-сообщения на этот раз у Миши.
– Говорят, около часа ждать, – поделился он.
Саша застонала, она уже переставала чувствовать пальцы на ногах и руках.
– Замерзла? – учтиво спросил одноклассник. – Иди ко мне.
Он привлек ее к себе и прижал к груди, пытаясь согреть собственным теплом. Ее в очередной раз окутал его запах, такой приятный, мужской, заставляющий сердце трепетать.
Так прошло еще немного времени. Девушка достала из варежек руки и посмотрела на бордовые пальцы, они ужасно ныли и покалывали, она принялась согревать их дыханием, но толку не было, тогда Миша раскрыл свою куртку и спрятал ее руки себе под кофту.
От прикосновения к его теплому телу и от самого поступка у нее закружилась голова, казалось, небо и деревья объединились в одну веселую карусель под названием жизнь.
– Застегнись, а то заболеешь, – прошептала она ему в шею, наблюдая, как на его коже проступают мурашки, отчего пришла в полный восторг.
Миша принялся копошиться в карманах и наконец нашел то, что искал – зажигалку.
– Замечательно, ты ещё и покурить решил?
– Нет, я хочу огонь зажечь, от него хоть немного тепла будет.
– Я знаю более действенный метод, – простучала зубами Саша. – Надо представить себя в тепле, и организм внушит себе, что тебе реально тепло. Например, представь теплое море, пляж и жаркую погоду, светит солнце, оно такое горячее, что ты ощущаешь это своей кожей…
– О! Если я буду представлять море, пляж и тебя в купальнике, это уже будет кое-что другое, но действительно, действует, – мечтательно ухмыльнулся Миша.
– Потрясающе! Ты свои фантазии держи, пожалуйста, при себе, и руки на всякий случай тоже, чтобы я видела. А вообще фантазировать уже не о чем, я свою попу точно сегодня оставлю здесь, на этом самом сиденье. Как понимаю, про баню тоже не думаем по той же самой причине?
– Почему же, я совсем не против, – прошептал он ей в волосы, зарываясь лицом в ложбинку между шеей и шарфом. От такой близости Саша млела, казалось еще чуть-чуть, и она растает, как мороженое на солнце. Его дыхание согревало и отвлекало от дрожи и ноющих от холода конечностей.
– А ты чего это представляешь нас вдвоем? У тебя свой пляж, у меня – свой! Их на нашей планете завались.
Парень молчал, Саша немного поерзала на сиденье.
– О, придумала! Дома горит камин, потрескивает огонь, а тепло разносится по комнате…
– Реально что-то потрескивает, – Миша завертел головой, и в этот момент подъёмник резко качнуло, и они продолжили движение. Но счастье длилось недолго, проехав метров пять, они снова остановились.
– Может быть, прыгнем? – с надеждой в голосе спросила Саша, хлопая заиндевевшими ресницами.
– Дуреха, здесь же метров пятнадцать, не меньше. Можно всей переломаться о снежный покров. Давай лучше поговорим, получше узнаем друг друга.
– Ты думаешь, нам это нужно?
– А ты считаешь, что нет? – Саша пожала плечами, сильнее прижимаясь к телу Миши. – Брось, неужели ты не чувствуешь того же, что и я? – Она немного отстранилась и застегнула его куртку, старательно пряча глаза. Девушка чувствовала, что если она посмотрит на него, то он все поймет.
– И что ты предлагаешь?
– Давай сыграем “Правда или действие”?
– Чего?! – Саша заливисто рассмеялась, а ее смех колокольчиком разнесся вокруг, петляя между деревьями и зарываясь в сугробы. – А если действие, то что? Мне на ум приходит только лизнуть металлические перила, – она снова зашлась в смехе.
– Так, я понял, с тобой действие лучше не загадывать, – улыбнулся одноклассник, показывая чудесные ямочки на щеках. – Давай я начну? Правда.
Саша задумалась, продолжая улыбаться своей шутке. Как назло, в голове было совершенно пусто, хотя прежде столько вопросов вертелось вокруг него. Сейчас же они попрятались в глубокие норы подсознания, как обычно и бывает.
– Хорошо… Давай выкладывай, зачем ты Алене передал наш разговор? Это был прикол, шутка? Вы сговорились?
***
Миша ожидал этот вопрос, поэтому с готовностью выложил всю правду, начиная с того самого блокнота, записей в нем и заканчивая, что одноклассница без его спроса заглянула в него.
По глазам Саши парень понял, что она ему не верит, чем и поспешил с ней поделиться.
– Конечно! Много ты видел мужчин, которые ведут личный дневник?!
– О, ну хоть за мужчину спасибо! – проворчал он, уже отчаиваясь хоть каким-то образом восстановить порушенное доверие.
– Я сказала “мужчин”? Ой, оговорилась! – фыркнула Саша, пытаясь отвернуться, чтобы он не видел, как она смеется. – Давай “правду”.
– Так, зачем ты поехала сюда?
– Кажется, я тебе вчера об этом говорила, ответ мой за ночь не изменился. – И немного помолчав, добавила – Но скажу честно, мне было приятно.
Парень ухмыльнулся, понимая, что своей последней фразой, она все же призналась, что решилась после его сообщения.
“Надо передать Стасу, что его совет сработал”.
– Хорошо, храни свои секреты, давай “правду”.
– Ты говоришь, что я тебе не доверяю и не верю, поэтому расскажи что-нибудь, что изменило бы мое мнение. Например, то, о чем никто не знает.
Миша вглядывался в лицо девушки, пытаясь понять, можно ли ей доверить сокровенное, и если да, то что именно?
В жизни у него были секреты лишь от родителей, Стас же знал его как облупленного, даже про Сашу он ему все выложил.
– Есть три вещи, которые никто не знает, кроме моего друга детства.
– Даже Алёна?
Миша поморщился:
– Алёна вообще к моей жизни не имеет никакого отношения, а сейчас – тем более.
Саша уселась поудобнее и приготовилась слушать.
– Как ты знаешь, у моего отца есть бизнес, который растет и развивается, но папа – не вечен, когда-нибудь его не станет, поэтому он решил, что свое сокровище передаст только в руки своих детей. Вбил себе в голову, что нас надо готовить с младенчества, налаживать связи, воспитывать, обучать. Я был маленький, на мне это все никак не сказывалось, а вот на моем брате, который старше меня на пять лет, отец хорошо так стал ездить. Вова у нас очень вспыльчивый и свободолюбивый, он сразу заявил, что это не его. Он привык носить неформальную одежду, создал свою рок-группу, нашел девушку себе под стать, постоянно напивался и являлся на званые вечера отца в нетрезвом виде. Родители тяжело это переживали, они его любили, но не знали, как совладать. И вот после очередной ссоры на утро мы проснулись, а брата нет. Он исчез. Со всеми вещами, родительскими деньгами и машиной отца, а еще с девушкой и всей своей группой. Маме тогда с сердцем стало плохо, ее увезли в больницу. Отец замкнулся и стал нелюдимый, весь погряз в работе. А участь брата упала на мои хрупкие плечи – плечи двенадцатилетнего мальчика. Прошло почти шесть лет с тех пор. Брат не объявился, не позвонил, даже меня с днем рождения ни разу не поздравил, просто вычеркнул из жизни, как какого-то ненужного щенка, – горько воскликнул Миша, не пытаясь сдержать эмоции. Они давно уже переполняли его, но никому доверить их он не мог. Для родителей его имя было под запретом, а Стас итак все это выслушивал раньше. – А я… скучаю, безумно злюсь, ненавижу его, но скучаю! По нашим играм в приставку, по походам на концерты, куда он меня незаконно протаскивал, по его наставлениям большого брата, типа “Если ночью приходишь поздно, старайся зайти как можно тише, утром большая вероятность избежать ругачки”, – он смешно изобразил голос, – по его фирменным сырникам и по любимому одеколону…
Он поднял взгляд на девушку, в ее больших глазах, в которых отражалось бескрайнее небо, дрожали слезы. Она накрыла его руки своими, стараясь принять участие и немного поддержать.
– Это первое, а второе – это самое ужасное в этой истории, то, что сломало мне жизнь. У меня тоже были свои мечты и планы, но все изменилось. Я с детства ходил в музыкальную школу, хотел профессионально заниматься музыкой, там я и познакомился со своим лучшим другом. А после произошедшего, родители побоялись, что если музыка забрала старшего сына, то заберет и меня. Запретили посещать мне занятия, продали моё пианино и стали таскать по ненавистным званым вечерам.
– Но ты ведь продолжаешь заниматься? – с дрожью в голосе спросила Саша.
Он накрыл сверху своей ладонью ее руки.
– Я скрываю это, но да. Подкупаю преподавателей, отказался от личного водителя, чтобы они не могли отследить, придумываю разные истории, куда я ухожу каждый вторник и четверг. На второй неделе после нового года у меня выпускной экзамен, но… – он тяжело вздохнул. – Это будет просто корочка, а дорога у меня лишь одна – в экономический, потому что я не могу подвести родителей, понимаешь? Я видел, что с ними произошло тогда, и не могу снова разбить им сердце.
– Миша… попробуй поговорить, может быть, они поймут, может быть, разрешат получить два образования параллельно… выход должен быть, точнее он есть всегда, надо только тщательнее поискать. Ты чудесно играл тогда, та музыка до сих пор звучит у меня в голове! Если это не призвание, то что?! – горячо воскликнула Захарова, отчего с сосны взлетела ворона, а с ветки упал сугроб.
Миша пожал плечами, ситуация ему казалась безвыходной, как и раньше, Саша просто не знала его родителей.
– Теперь твоя очередь, выбирай.
– Правда.
– Ммм… тебе понравился парень, который вчера с тобой танцевал?
Мишу гложил этот вопрос всю ночь, не давая спать. Вчера он еле удержался, чтобы не разбить рожу нахалу, который дотронулся до его сокровища. Стас благоразумно его удержал, аргументируя тем, что он только ухудшит ситуацию, Саша должна сама сделать свой выбор.
“И в очередной раз, оказался прав”.
Девушка смешно потерла нос и шмыгнула.
– Не знаю даже, что и сказать. Думаю, надо узнать человека поближе, чтобы ответить на этот вопрос наверняка, а так… я только имя его знаю.
Миша заметно расслабился, ревность потихоньку сползала с его души, давая немного вздохнуть с облегчением. Саша ожидающе посмотрела на парня.
– Правда.
– Встречный вопрос: сколько девушек у тебя было?
– Ты правда хочешь знать ответ на этот вопрос?
Саша немного призадумалась, но все же утвердительно кивнула.
– Когда появится одна единственная, то другие и не нужны будут.
Она неопределенно пожала плечами, намекая на то, что Миша ушел от ответа.
– Серьезных отношений вообще не было, – наконец уступил он.
– А несерьезных?
– Я не считал, – как можно тверже постарался ответить Миша, опасаясь продолжения этого разговора. Его положение итак было не слишком выгодным, а слухи, которые распускали его же друзья, выставляли не в выгодном свете. Саша насупилась, но сказала: “Правда”.
– Расскажи теперь ты свою историю. Зачем ты работаешь? И на что тебе нужны деньги?
– На учебу, хочу поступить в Институт культуры, в театральный. Мечта с детства. Моя тетя работала актрисой в ТЮЗе и постоянно водила на спектакли, так я и пристрастилась. А потом тети не стало… И я хочу воплотить свою мечту в память о ней. Но такое обучение моя семья потянуть не может.
– Но они не против? Твои родители.
– Нет, они во всем меня поддерживают и стараются сделать всё для того, чтобы я добилась своего.
Миша снова с грустью вспомнил о своих предках, которые даже не интересовались его мечтами и планами и ставили работу превыше всего.
– Я все еще боюсь брать действие, опасаясь, что ты заставишь приклеиться языком к этим перилам, так что – правда, – отшутился он, возвращаясь из своих мыслей.
– Почему ты никогда не задумывался о серьезных отношениях?
– Почему не задумывался? Я как раз сейчас об этом и думаю, – парень лукаво улыбнулся, снова демонстрируя ямочки на щеках. – Просто девушку искал подходящую, одну единственную.
Саша зарделась и отвела взгляд. Ему нравилось смотреть, как она смущается. Ее длинные пушистые ресницы, покрытые инеем, прикрывали глаза, а на щеках расцвел румянец, похлеще, чем от мороза. Сейчас она особенно было похожа на Снегурочку, вся беленькая, морозная и безумно красивая.
– Я тоже не хочу лизать металл, так что – правда.
– Итак, Саша, чего же ты боишься больше всего?
– Ооо, боюсь, что, когда поеду с этой чертовой горы, ты на меня сзади налетишь, и я снова сломаю ногу! – засмеялась она, пытаясь закутаться в свой широкий шарф. – Ну ладно, если честно, боюсь ноги отморозить, я их вообще не чувствую, – поделилась она, покачав ими взад-вперед для убедительности.
– Как нас отсюда снимут, я тебе лично их погрею, – пообещал Миша, представляя, каково это – притрагиваться к ее коже. – А если говорить не в данный момент?
Захарова задумалась, продолжая раскачивать ногами и шуршать дутыми штанишками.
– Предательства от близкого человека. Боюсь, что потом никогда не смогу никому доверять. Поэтому я и не стремилась заводить друзей, но Яра – это исключение, она своими действиями уже доказала преданность нашей дружбе.
– Не ожидал от нее такого, но сейчас мне кажется, если я посмотрю вниз, то увижу, что она стоит под нами в ожидании тебя.
– Да, она такая! – и Саша тепло и нежно заулыбалась, видимо, представляя такую картину.
– Ты и мне до сих пор не доверяешь?
Девушка задумчиво покачала головой.
– Просто мне кажется, что все это сон. Будто я проснусь и обнаружу, что ты не на моей стороне. Что это все очередной злой розыгрыш или игра, а я до сих пор не поняла ее правила и не разгадала в чем подвох.
– Я не играю с тобой, никогда бы так не поступил. Ты такая хрупкая, настоящая, хочется спрятать тебя от всего мира, укрыть и защитить – вот что я вижу и чувствую, глядя на тебя. В моей жизни осталось не так много того, что приносит удовольствие, а ты с недавних пор – одно из них.
Саша подалась вперед, навстречу к нему, и прошептала, всматриваясь в лицо:
– Ты сказал, что есть три вещи, о которых никто не знает, но сказал о двух. Так, какая же третья?
Миша улыбнулся, притягивая к себе девушку.
– Тогда я выбираю действие, – и прильнул к ее губам, сливаясь в нежном поцелуе.
Ему казалось, что он сходит с ума от запаха ее кожи и сладкого клубничного вкуса губ. Миша не знал, сколько прошло времени, он потерялся в пространстве, растворился в ощущениях, наслаждаясь ее близостью. Голова кружилась, сердце громко бухало за грудной клеткой, намереваясь вырваться наружу, а по телу растекался жар, согревая каждую клеточку тела.
Саша самозабвенно отвечала на его поцелуи, проводя холодными пальцами по его щеке.
Неожиданно сиденье качнулось, и подъемник заработал, вынуждая парочку оторваться друг от друга.
– Согрелась? – тяжело дыша, спросил Миша, расстегивая воротник куртки и очаровательно улыбаясь своей спутнице.
– С тобой точно не замерзнешь, – смущенно улыбнулась девушка, но в ее глазах полыхали озорные огоньки.
***
Саша до сих пор пребывала в эйфории, ей казалось, все стало намного ярче: снег белее, небо голубее, а птицы в лесу стали громче чирикать, солнце светило прямо в глаза, но не было больно.
Как только Захарова коснулась земли, то поняла, что практически не чувствует ног, будто она космонавт, только что прилетевший из космоса.
На вершине горы уже никого не было, все их одноклассники и другие отдыхающие давно скатились, за исключением их классной руководительницы, которая охала и ахала, причитая, что теперь они заболеют, и будет виновата она.
– Почему вы-то? Подъемник не по вашей вине сломался, – резонно заметила Саша, желая сейчас лишь одного – оказаться в теплой постельке, а не выслушивать нытье Маргариты Семеновны.
Девушка не стала ждать окончания монолога и, оттолкнувшись, поехала с горы. Сейчас ей нужно было лишь тепло и горячий чай, и она даже не думала, как пройти этот путь, просто сосредоточено ехала, стараясь держать равновесие, что у нее не всегда получалось. Несколько раз она все же падала, но это казалось таким несущественным по сравнению со всем произошедшим в этот день.
Она потом подумает о Мише, об их отношениях и к чему все катится. Потом. Когда согреется.
– Ничего себе ты метеор! – на очередном повороте нагнал ее парень. – А говорила, что боишься! Догоняй!
Когда она наконец докатилась до конца спуска, то быстро отдала все снаряжение и чуть-ли не бегом рванула к себе в номер, потому что конечности нещадно ныли.
Сзади себя она услышала шаги, и через секунду ее догнал Миша.
– Я ведь обещал, что отогрею тебя и собираюсь обещание сдержать! – он схватил ее за руку и потащил в номер.
Было время обеда, поэтому никого из знакомых они на пути так и не встретили, а Саша могла только молиться о том, чтобы Яра догадалась оставить комнату открытой.
Дверь оказалась, действительно, не запертой. Девушка принялась сразу снимать с себя лыжный комбинезон, который мама ей одолжила, и натягивать удлиненную розовую толстовку цвета жвачки Bubble-Gum, которая служила еще и платьем.
Макаров куда-то вышел, но, пока она переодевалась, вернулся со стеклянной бутылкой, в которой плескалась прозрачная жидкость.
– Что это? – девушка недоуменно уставилась на предмет.
– Водка.
– Ты хочешь меня напоить?
– Было бы неплохо, но в другой раз.
Парень по-хозяйски зашел в ванную, достал оттуда тазик, который был спрятан за унитазом, набрал горячей воды и принес в спальню.
– Садись, будем тебя согревать.
– Ты что, будешь мне ножки парить? – Саша кокетливо заправила прядь длинных волос за ушко и присела на край кровати, опуская ноги в горячую воду.
Коже стало нестерпимо больно от столь резкого перепада, но она, до боли прикусив нижнюю губу, вытерпела и расслабилась.
Парень присел перед ней на пол, открыл бутылку, отчего по комнате разнесся стойкий запах спирта, налил себе в ладонь и прикоснулся к красной от мороза коже девушки, начиная растирать. Саша почувствовала сначала прохладу жидкости, а потом стало жечь, отчего по телу волной прокатился жар.
Девушка смотрела на его ресницы, на мягкие волосы, которые в тепле стали виться и непослушно спадать на лоб, на розовые щеки и губы, до сих пор горевшие от их поцелуев и холода, и не могла отвести глаз.
– А как же ты? – негромко спросила она.
– Поверь, мне уже итак жарко, – произнес он, нежно проводя пальцами по ее ножке и запечатлевая поцелуй на коленке.
Саша зажмурилась от ощущений, которые переполняли, сворачивали живот в комок, заставляли задерживать дыхание и растекаться словно, масло на сковородке.
– Кажется, я пьян тобой, – прошептал Миша, прислонившись головой к ее ноге.
– Ты просто надышался парами спирта, – также шепотом произнесла она. – Кстати, откуда ты его взял?
– У друга одолжил.
– У друга? В отеле? – заторможено переспросила девушка.
В этот момент у Миши зазвонил телефон.
– Вот, как раз он и звонит, совсем не вовремя, – ворчал парень, принимая вызов. Что-то выслушав, он вынес вердикт: – хорошо, буду через несколько минут.
Макаров облокотился спиной о кровать и вцепился пальцами в волосы, делая несколько глубоких вдохов и выдохов, затем, по привычке взъерошив себе их, он поднял глаза на Сашу, которая все это время неотрывно следила за ним.
– Стасу нужна помощь, мне надо идти.
– Стасу? Такому с русыми волосами и чуть пониже тебя?
– Да, ты его знаешь?
– Яра вчера меня с ним познакомила, они всю ночь за дверью проболтали. Рассказывала, что они учились в одной начальной школе и он ей подкладывал киндеры в рюкзак.
– Да ладно?! – воскликнул Миша. – Я знал эту историю, еще деньги тайком ему одалживал, но даже не знал, что это была Воронцова! Но он очень хороший, – доверительно поделился Миша, вставая с пола.
– Это точно! Получше, чем некоторые… тут, – девушка махнула рукой в сторону коридора, вспоминая Юру.
Миша принес ей полотенце из ванной, запечатлел невесомый поцелуй на щеке и быстрым шагом удалился, обещая зайти позже.
Саша, удивляясь самой себе, вдруг разозлилась на Стаса за то, что он так беспардонно забрал у нее кусочек счастья, потом на себя за то, что ведет себя как последняя дура, падая в его объятья, но все волнения остались позади, потому что в следующее мгновение она забралась под одеяло и забылась крепким сном.
