Мари Мишель
Одно желание на двоих…
И уж собралась идти мыть очередной подъезд, как на неё наткнулись двое братков, в сливовых пиджаках.
– Куда вас черти несут!? – перегородила она им путь, – только мыть закончила, ступеньки ещё мокрые! – Идите в тот подъезд, там уже высохло! – указала она им рукой, на предыдущее крыльцо, неодобрительно зыркнув на них…
Братки помялись, постояли и перешли на противоположный бортик, выслеживая квартирам глазами.
14
Гришка вознёсся на девятый этаж. Кинулся без раздумий к чердаку, заскочил туда и поднялся на крышу… «Просто так он не сдастся или не дастся им вообще!» «Потными руками его не возьмёшь!» Обернулся Кисточкин и задышал тяжело… «Вроде оторвался…»
Отдышавшись слегка, он обогнул вытяжку и застыл, округляя зрачки… У самой кромки стояла молодая девушка. «Ещё секунду и скинется…» – предвидел он. Не упуская ни минуты, Гришка с готовностью помчался спасать молодую самоубийцу, что та не смогла и опомниться, что сделать хотела…
Надежно ухватив девчоночку за футболку, он резко поддёрнул её на себя, падая и заваливаясь вместе с ней на битумный пол.
– Что же ты творишь? – строго спросил он, придавленный девушкой.
– Кто вы? Рабочий ЖЭКа? Отпустите меня! – потребовала она, с надрывом в голосе.
– Отпущу, но и к краю близко не подходи! – приказным тоном, распорядился Кисточкин, находящийся сам на волоске жизни.
– Не подойду, – заверила его девушка, – только отпусти.
Несостоявшаяся самоубийца отсела рядом и заревела горькими слезами. Гришка посматривал за ней и ждал, когда же она перестанет реветь…
А девушка продолжала лить слезы, заставляя Гришку переживать. «Чем успокоить её? Какими словами?» «Он и сам оказался в катастрофическом положении; побил чужую машину; за ним гонятся бандиты, и может быть самому осталось пожить считанные часы или даже минуты…»
– Не знаю, зачем вы хотели это сделать, но жизнь нам даётся один раз, – обратился к ней Гриша выдержанным тембром. Не зная, слышит ли она его и способна ли она вообще услышать в таком состоянии?
– Уйдите, оставьте меня, я хочу умереть! – выпалила она сквозь слёзы. – Что вы понимаете в жизни? Кто вы такой, вы рабочий ЖЭКа, откуда вы тут взялись?
«Откуда, откуда…», – задумался Гришка. – Я не из ЖЭКа! Я случайно оказался здесь, ноги уносил кое от кого…, – пояснил он.
Девушка прекратила глубокие рыдания и мелькнула взглядом на своего собеседника. – От кого? – осведомилась она.
Гришка не охотно ответил: – ну как сказать…, спасался от головорезов, а в целом эта такая история, в которой я сам виноват, и как быть теперь, тоже не знаю, – довершил он в заключении, обращаясь взором к девушке: – Можно узнать ваше имя?
– Я, Злата.
– Гриша, …Кисточкин Гриша, – познакомились они.
– Пожалуйста, только не надо ко мне на «вы», – странно звучит…, – попросила Злата, перестав окончательно лить слёзы.
– Хорошо, Злата, – одобрил Кисточкин, пройдя по новой знакомой изучающим взглядом: золотистые длинные волосы, такие же золотистые брови, белоснежная кожа, серые заплаканные глаза…
«Злата с золотистыми волосами…» «До чего же она красива!» – признался себе Гришка и повеселел даже…
Он поднялся с битумного пола на ноги и подошёл к кромке девятиэтажного дома: «– Свобода!», – вырвалось у него безмолвно, взирая на воздушный океан, «– это небо, воплощённая роскошь жемчужины…» А его душа с небом как одно целое, неделимое, и он часть этого мира… «И так жить хочется!» – завершил он свои мысли, вспоминая про битую бандитскую тачку с проломленной крышей из-за шлагбаума.
Скрупулезно вытянув шею, Кисточкин дотянулся взглядом до противоположного тротуара, где заметил двух головорезов, подкарауливающих его. «Эти парни такие…, что договориться с ними всё равно что крест на себе поставить…» Отойдя от бортика, он посмотрел с опаской по сторонам, предупреждая Злату: – лучше нам уйти и не светиться здесь…
Злата неподвижно сидела в угнетенном состоянии, обхватив руками коленки, сфокусировавшись глубоко грустила о чём-то…
– Давай, пожалуйста, спустимся в укрытие, – повторил он, предпринимая меры предосторожности. – Пойдём, Злата. – Пойдём…, – заторопил её Гришка уйти с крыши.
Девушка невольно подчинилась. Приподнялась, встала на ноги, пощупала себя, всё ли при ней и направилась спускаться на чердак.
– Холодно тут, как…, – тихо пролопотала новая знакомая, почувствовав дрожь в теле.
– Холодно? – повторил Гриша, задумавшись, не ощущая температурных перепад. Он-то после забега разгорячённый, хоть немного остывать начал. – А чемодан тут чей-то, не твой?
– Мой, – ответила Злата, вспоминая про багаж. – Можешь его открыть и достать мне тёплую вещь?
– Могу, – откликнулся Гришка на просьбу и подошёл к поклаже. Открыв чемодан, он сразу обратил внимание на покиданные кое-как скомканные вещи. Мужские трусы, разноцветные пижонские носки, футболки, среди которых обнаружил свитер. – Этот подойдёт?
– Да, – кивнула она, усаживаясь на табурет.
Он подал ей, – расскажи, что случилось у тебя?
– Ничего…
Гришка недоверчиво оглянул Злату: – из-за «ничего» люди не хотят лишиться жизни, для этого должна быть веская причина!
Злата молчала, обдумывая произошедшее с ней.
– Ну если не хочешь говорить, впрямь…
– Гусь Самаркандский бросил меня, – выдала она с трудом.
– Кто? Гусь?
– Именно! Могу и похуже его обозвать…, – немногословно пояснила она.
– Он предал тебя? – попытался разобраться Кисточкин, задавая наводящий вопрос.
– Не то слово предал! Привёз из своей командировки другую, а мне велел катиться к себе домой…
– Домой это где-то здесь? – недопонимал Гриша.
– Если бы! Мой дом далеко от сюда, на Дальнем Востоке…, – расстроенно сообщила она.
– Далековато.
– Ещё как!
– А мой в Приморско-Ахтарске, на берегу Азовского моря…
– Хорошо там, наверное…, – предположила Злата.
– Очень…, – засвидетельствовал Гришка, почувствовав, как соскучился по родному дому.
Злата забралась с ногами на табуретку и обняла коленки.
– Не согрелась?
– Нет, ещё холодно.
– Надо сделать быстрые выдохи и согреешься, – посоветовал Кисточкин и показал, как это сделать.
– Эы…, эы…, э…, ы…, – зашипела Злата.
– Теплее стало?
– Немного, спасибо.
– Не за что…
– А у тебя что стряслось?
– У меня? – не знал Гришка, как объяснить, что у него случилось… – Начну с самого начала, если не против.
– Времени полно, идти всё равно некуда…
– Верно, – подытожил Кисточкин и начал рассказывать: – я уже год как в Москве, а с работой не везло. Сначала устроился грузчиком, поработав пару месяцев сорвал спину, потом устроился электриком на фирму, на которой кормили обещаниями. Некоторое время работал контролёром на трамвайной линии, и не смог выписать ни одного штрафа, понял, что не моё и уволился.
Злата слушала внимательно, не прерывая…
Гришка косился на новую знакомую, на которую падал дневной свет через небольшое открытое окошко, продолжая оповещал о себе открыто, ничего не скрывая: – и наконец коллега по работе пристроил меня через своего дядю на шлагбаум, в элитный дом. Казалось бы, живёшь и работаешь в будке, поднимая по необходимости шлагбаум. Так там я всего два дня проработал. Зашла ко мне старшая по дому и навострила не дремать, когда увижу джип с номером три шестёрки, на котором возят братки своего авторитета.
– И что же?
– Сегодня утром и подъехал такой джип. А я увидел и спасовал от страха. Руки задрожали, голова отключилась, и сам того не знаю, как шибанул шлагбаумом по крыше бандитской машины целых три раза. Головорезы немедля бросились за мной вдогонку, я от них…, вбежал в подъезд и на крышу, а там ты…
– Значит у тебя тоже утро ещё то выдалось…
– Тоже, – тяжело вздохнул Гришка, – можно сказать мы с тобою братья по несчастью, притянулись…
– Счастье – не рыбка, удочкой не поймаешь…, – отчаянным голосом привела златовласая пословицу.
– Хочется верить, что всё что ни делается – всё к лучшему, – подбодрил Гришка, новую знакомую, а после «братья по несчастью» так или иначе пригорюнились, погружаясь в непроницаемую тишину…
На улице начался ливень. Летний, сильный, мощный. Застучал по крыше дождевой водой. «Оба брата по несчастью» молча прислушались, поддаваясь гипнотическому воздействию дождя. «Сейчас бы чай пить горячий, в тёплом доме», – подумал каждый из них.
– Наверное Демид со своей Симоной, сидят, чай пьют в тёплой квартире, – выдала Злата свои соображения.
– Который гусь?
– Он самый!
– Представляешь, его квартира прямо под нами! – соскочила с табурета Злата и ударила ногой по бетону. – Ай, как больно топнула! Гусь, он и в Самарканде гусь! Что б его! – злилась она, прокручивая, как он в эту самую минуту обнимается со своей Симоной. – Если бы я могла сделать что-нибудь такое-этакое, чтобы ему неповадно было! – разошлась она не на шутку, с перекосившимся лицом от душевной боли.
– Не думаю, что это правильно, – остужал её гнев «брат по несчастью».
– Со мною неправильно и подло, а я должна правильно…!? – чуть ли не снова выступили слёзы у Златы.
– Можешь поступать как знаешь, дело твоё, но не уподобляться «таким», будет верней, – смело посоветовал Гришка.
– А как я выгляжу? – спросила она у Гриши, обводя рукой своё лицо.
– Нормально, – уклончиво ответил Кисточкин, отлынивая от комплимента, который показался ему немного неуместным.
– Что я спрашиваю, у меня же косметичка есть в чемодане, – вспомнила она, не удовлетворившись словом «нормально».
Подойдя к чемодану и схватив его за ручку, Злата попыталась подвезти его поближе к табурету. – Помоги, не едет что-то…, – обратилась она за помощью к Грише.
Кисточкин отозвался на помощь и схватился за ручку чемодана. – Как же ты его сюда затащила? Он же неподъёмный! – подивился он.
– Видимо в состоянии аффекта, – ответила она, недоумевая.
Чемоданные колёсики перестали крутиться по цементному песку, и встряли у перпендикулярной балки. Приподняв поклажу, Гришка что-то подтолкнул ногой. Это «что-то» звякнуло посудиной отлетев по косой траектории, блеснув серебром.
Кисточкин замер, всматриваясь что это могло быть…
– Что-то отвалилось от моего чемодана? – спросила Злата, забеспокоившись за своё имущество.
– Нет вроде, всё на месте, – ответил Гришка и внимательно вместе с хозяйкой обсмотрел её багаж. – Что тогда?
– Смотри как блестит! – взволнованно воскликнула Злата, указывая на какую-то запылённую посудину, – сосуд что ли?
– Ого! – подошёл Гриша, оставляя тяжёлый чемодан, – это же лампа! Может там и Джинн живёт? – предположил он, шутя, сдунув с посудины застаревшую пыль.
– Потри! – надоумила его Злата.
Гриша послушно потёр лампу тыльной стороной правой ладони. Серебро разогрелось в руках.
– Ой, – отбросил он посудину, слегка обжигая себе руки.
Лампа тренькнула, запрыгала, завертелась в пируэте и остановилась, выпуская из носика тонкий голубой дымок, очертившись в огромный силуэт Джинна, смачно чихнувшего пару раз.
Испугавшаяся Злата сразу же подскочила к Гришке, прячась у него за спиной. – Я боюсь, – проскулила она.
– Ты кто? – обратился Гришка к неясному призраку, проявляя смелость, – Джинн?
– Почти…, я – Джунн, о мои добро почтеннейшие повелители, к вашим услугам, готов исполнить любые ваши три желания!
– Ого! Так бывает? Не Джинн, а Джунн?
– Бывает, мои повелители! – добродушно ответил Джинн из лампы, разминая свою голубую оболочку.
– И давно твоя лампа на чердаке пылиться? – допытывался Гришка.
– Впервые! Если вам будет интересно, я раскрою подробности?
– Интересно, раскрой…
– Спасибо, что даёте мне слово!
– Пожалуйста!
– Я – Джинн Восточного Солнца, и каждый раз, когда происходит кольцеобразное солнечное затмение, меня заносит в какой-нибудь уголок земли по трансцендентальному каналу. Поэтому, мне не известно, куда меня занесёт попутным ветром, и кто будет в дальнейшем моим повелителем.
– А почему ты Джунн?
– О мой повелитель, тебе нравится моё имя?
– Нравится, – безоговорочно ответил Кисточкин.
– И мне, нравится…
– Так почему же ты Джунн?
– Что ты пристал к нему? – остепенила его Злата, говоря тихим голосом, – тебя не удивляет, что вообще мы его видим и разговариваем с ним?
– Очень удивляет, но ещё удивляет, что он не Джинн, а Джунн.
– Какая разница…, у меня лично сразу возникло желание, – осмелела Злата.
– А я пока думаю…, желаний то три…, а нас двое…
– Меня лично это нисколько не тревожит, загадаем по одному, а третье на запас оставим.
– Джунн, да бы избежать спор, так можно сделать? – обратился Гришка к призраку из лампы.
– Да, мои повелители!
– Вот видишь, отлично! – обрадовалась Злата, – я готова!
Гришка задумался, «ему бы бандитам джип вернуть, целым и невредимым, чтобы отстали от него»; «и волки сыты, и овцы целы», собственно, «это всё…», что он желал. – У меня тоже готово желание, – проявил он решимость.
– Слушаю вас, мои повелители!
Злата и Гриша собрались и сконцентрировались, чтобы не ляпнуть что-нибудь невпопад. И, прежде чем вымолвить желания, серьёзно переглянулись, давая понять, что готовы произнести. Кисточкин уступил Злате вымолвить первой:
– Квартира Демида – моя собственность! – пожелала она.
– А мне – новый Jeep Wrangler Sport!
– К вашим услугам, – произнёс Джунн и хлопнул огромными ладошами три раза, – готово! – заключил он.
– Как готово!? Ты же ничего не сделал…, – расстроились повелители Джунна.
– Хлопнул в ладоши, – этого достаточно, – озадачился Джунн, – могу ещё станцевать вам. Я очень хорошо танцую!
– Ну нет… Танцевать не надо! – запротестовали повелители.
15
Со стороны лестничной клетки раздался шум и ругань.
Злата с Гришей приподняли чердачную дверь, чтобы одним глазком увидеть, что там такое происходит…
Двое приставов с одним полицейским выставляли Демида из его собственной же квартиры.
– Минуточку, на каком основании я должен покинуть свою жилплощадь? – оторопело спросил хозяин квартиры, хмуря брови и почёсывая открытый лоб.
– По решению суда! Освободите квартиру, вы незаконно её занимаете! У вас есть для этого целых пять минут, иначе потом будут последствия! – без ультимативно заявили приставы.
– Вы, наверное, спятили! Я тут живу и это моя квартира! Могу показать свой паспорт и прописку!
– Молодой человек, эту квартира по решению суда принадлежит Пономарёвой Злате Жаудатовне, которое вступило сегодня в силу. Вы обязаны её немедленно освободить. Не подчинение власти предусматривает привлечение к ответственности по административному или уголовному закону. Освободите помещение, неукоснительно!
Демид затормозился, испытывая сильный шок: – вот я, гусь Самаркандский! Когда же успел отписать ей квартиру?
– Мужчина, лучше освободите квартиру, пока не пришлось вызывать подкрепление! – обратился к нему полицейский.
– Господи…! Симона срочно собираем наши вещи! – выкрикнул Демид своей возлюбленной, подчиняясь, – ещё разберёмся с чего вдруг квартира не моей стала!
– Давайте, поспешите! Пять минут, время пошло!
– Десять, в таком случае! – на сдавался уже бывший владелец квартиры, выторговывая себе дополнительные минуты. Нагруженные узлами и пакетами Демид с Симоной, отчалили вниз на лифте. Злата злорадствовала.
– Пойдём! – пригласила она следовать за ней Гришу, с ключами в руках, – и чемодан мой забери пожалуйста!
Заходя в квартиру, её встретили приставы: – Пономарёва Злата Жаудатовна?
– Я!
– Паспорт имеется?
– Обязательно. Вот посмотрите, – предоставила приставам Злата свой паспорт.
– Держите протокол решения суда. Всего вам хорошего!
– Спасибо вам!
– Не за что, это наша работа! – оставили её приставы, без лишних вопросов.
Гришка притащил чемодан, предварительно заточив Джунна в лампу, которую там же в укрытии и оставил.
Злата обходила свои владения. «Теперь это всё её!» – размечталась она, как в какой-то момент ей в нос ударил аромат женских духов …
– Блоттерная дамочка, ну и вкус у неё! – нашла Злата брешь у Симоны. – Полная безвкусица! Мимоза, Кардамон, Диптерикс душистый. Дымка медовой мимозы с пряностью свежемолотого кардамона! Этот чарующий богемный запах, для меня – дико отвратная гадость. Никогда не могла его терпеть! – громко возмутилась она, поморщив носиком.
– Ты разбираешься в запахах? – спросил Гриша.
– Два с лишним года работала в парфюмерии, пока к нам в магазин не явился Демид… – А по мне так лучше наслаждение цветком Клементины. Цветочный оазис с добавлением белой сирени и фиалкового корня. Тёплое и солнечное настроение, – пролепетала она, разбрызгивая вокруг из флакончика, свою любимую туалетную воду.
Слушая Злату Кисточкин, подошёл к окну и осторожно выглянул. У подъезда стоял новенький джип, около которого уже подсуетились братки. «Надо же скинуть им ключи!» – дошло до Гришки, и он быстро метнул ключи с окна, поближе к машине. Головорезы подняли упавшие с неба ключи и разобравшись «что по чём», тут же довольные уехали на Джипе. Гришка унялся, – «дело сделано, можно расслабиться…»
Злата замаячила по квартире, облизываясь как лиса, обошла все комнаты. «Вроде сейчас всё принадлежит ей, но что-то на сердце как-то не приладилось…»
Подойдя к Гришке, который всё ещё стоял у окна, она заметила на улице знакомую парочку, Демида с Симоной, пристроившихся на пакетах, у противоположного тротуара. Он что-то объяснял ей, а «расфуфыренная», повесив голову, отстранённо уставилась на дождевую прозрачную лужу, в которой отражалось небо. «Теперь они на её месте!»
– Пойдём, попьём чай? – предложила Злата.
– Не откажусь! С утра маковой росинки не было.
Поставив чайник на плиту, Злата достала из шкафчика красивые чашки с блюдцами.
– В эти нальём. Мне Демид запрещал их брать! Говорит, дорогой фарфор, ручная роспись. А по мне так в самый раз.
Гриша покрутил чашку, – «действительно дорогой фарфор», – молча, будто эксперт, оценил он.
Злата полноценно захозяйничала и открыв холодильник, радостно провозгласила: – даже торт купили чтобы отпраздновать свой союз! И не успели, вот жалость то… – А теперь мы его поедим… Какой красивый, бисквитный, с фруктами.
Гриша решил поухаживать. Нарезал бисквит. разлил по чашкам кипяток. Чайные пакетики наполнили кухню чайным благоуханием.
– Тебе нужен сахар? – пододвинула Злата сахарницу поближе к Грише.
– Нет, спасибо.
– Ну вот и отметим наши желания, которые всегда пусть исполняются! – превознесла Злата тост, поднимая свою чашку с чаем.
– Пусть всегда исполняются! – поддержал её Гриша и запихнул сразу весь лакомый кусок, истерзанный суточным голодом. – Тортик вкусный! – оценил он.
– Ешь ещё!
Здоровый Гришин желудок замаячил ему: «да! Ешь давай!» «Потом неизвестно, сколько голодать придётся», – не откажусь! – нескромную добавку доложил себе Гриша, идя на поводу у своего желудка.
– А что же третье желание? Есть предложения? – определялась повелительница Джунна, советуясь с напарником.
– У меня нет…, пока мне ничего не пришло в голову.
– Мне тоже, – призналась Злата, – квартира есть, а что ещё…? Она допила чай и снова подошла к окну. Демид с Симоной, всё ещё сидела на вещах. «Ну хотя бы их двое сейчас, а она вообще одна оказалась!» – подумалось ей… и в эту минуту её сердце дрогнуло. «Так жалко стало этих двоих…»
– Я знаю, какое загадаем третье желание…, – произнесла Злата.
