Мари Александер
Измена. Её искушение, Его искупление
Глава 3
Я молчала, и мужчина повторил вопрос.
– Ты с дочкой живёшь в кризисном центре?
Сейчас его голос звучал уже раздражённо. Чтобы не провоцировать его я кивнула головой. И тут же последовал следующий вопрос.
– Почему?
Мужчина ждал ответа и пришлось ответить.
– Потому что нам больше не где жить. Гостиница или съёмная квартира – это дорого. А в хостеле я боюсь оставлять ребёнка одного даже на пять минут, а таскать её с собой – это тоже не выход. Ребёнку нужен режим.
– Почему ты должна была оставлять дочь в хостеле? Есть же детские садики или что там ещё? Няни наконец! – мужчина говорил со мной уже в обвиняющем тоне и это задело.
– Какой садик? – скрыть саркастический смех я не смогла – какая няня?!
– Обыкновенные сады и няни! В столице я думаю их достаточно! Денег пожалела?
Это стало последней каплей, но помня кто передо мной я сначала постаралась говорить спокойно. Откуда мужчине, живущем в загородном коттеджном посёлке и явно небедному знать, как обстоят дела с детскими садиками.
– У нас нет прописки. Да даже если бы и была, очередь на место в садик нужно занимать чуть ли не с рождения ребёнка. А частные детские сады или услуги няни стоят больше, чем я могла заработать. Поэтому, когда я познакомилась с Виолеттой Исааковной и она посодействовала в оформлении в этот центр, я возблагодарила небеса. Потому что в том момент у меня почти опустились руки.
Да, я начала говорить спокойно. Но сама не знала почему меня так задели его слова, а ещё больше его обвиняющий тон, только остановиться я уже не смогла и выдала всё как на духу.
– Хостел не место для ребёнка, но у нас хотя бы была крыша над головой и место для ночлега. Но в один день я снова оказалась с дочкой на улице в большом чужом городе и без денег! Из хостела меня выгнали, потому что я обвини одного из жильцов в том, что он украл у меня деньги. Его оставили, а меня выгнали! Все деньги украли, а платить натурой я отказалась. Да, как сказал администратор, тот жирный боров с сальными волосами, даже если бы я сама предложила, он бы не согласился, побрезговал бы! В тот день я просто бродила по городу с дочкой и одной сумкой, вторую украли ещё на вокзале по приезду в столицу. Шла вперёд куда глаза глядят. Данюшка устала, мы сели отдохнуть на автобусной остановке, я случайно услышала разговор двух женщин. Они говорили об Агентстве Гроссманн. И одна из них показала на здание напротив. В тот день я поняла, что есть ещё добрые люди. Гроссманн дала мне работу и поселила в центр, мой ребёнок здоров и радуется жизни. Я отдам всё до последней копейки если потребуется, чтобы мой ребёнок был счастлив. И моя Стекозочка счастлива сейчас, у неё появились новые друзья, она ходит в детскую группу при агентстве. Вот почему мы живём в кризисном центре. Потому что больше негде, а не потому, что мне жалко денег!
Договорив, практически прокричав, выплюнув ему последнюю фразу в лицо, я сдулась, как мыльный пузырь. По мере моего монолога его глаза становились всё темнее и черты лица, казалось, заострились. Мужчина еле сдерживал гнев, это было понятно потому как он сжимал руль своими ручищами.
Но я не понимала, за что он злится на меня?
– Только не вздумай реветь – бросил он мне, посмотрел на дорогу и начал выворачивать руль, возвращаясь на трассу.
Вот тут он ошибался! Слёз не было, я выплакала их все в поезде по дороге в столицу. Пока мой ребёнок спал я рыдала сидя рядом с ней семь часов к ряду. И с того дня я поняла, что нет у меня права на слёзы. Вот и сейчас я не понимала, зачем я рассказала этому чужому мужчине о том, как оказалась в кризисном центре? Не знаю. Я не собиралась довить на жалость. Это он сам спровоцировал меня. И нет, я не отвела взгляд, не думала извинятся за то что повысила голос.
Сейчас я ожидала закономерный вопрос о муже, отце моей дочери и мысленно уговаривала себя не послать этого Руслана Дмитриевича куда подальше.
Люба, подумай о Данюшке и успокойся! Контракт подписан, но Алевтина может в любой момент разорвать его, если на этом настоит этот мужчина. А он точно это сделает если ты наговоришь ему сейчас гадостей! Дыши ровно и опусти глаза.
Но Руслан Дмитриевич более не задавал мне вопросов. Как, впрочем, и я не спешила завести с ним разговор. Даже когда мы проехали поворот на железнодорожную станцию, я промолчала. Глупо было настаивать, чтобы он меня высадил. Мы ехали с ним по одному и тому же адресу.
Молчание меня не нервировало, а вот мужчина за рулём да.
Дура! Вот зачем ты ему всё это наговорила? Сейчас он думает, что ты попыталась его разжалобить и вообще, ты так и не узнала, кто он?
Достаивать при нём и читать контракт было верхом глупости. Поэтому я сдержалась и решила, что прочту документы позже, а ещё лучше было бы узнать у Гроссманн побольше о семье и доме, в котором буду жить и конечно же о пациенте.
Может мне повезёт и это будет не этот мужчина? Хотя шансов мало, он хромает, и сейчас он едет на приём к доктору.
И почему я ещё утром не спросила об этом у Гроссманн? Виолетта Исааковна всегда всё знает о нанимателях, особенно когда договор заключается с проживанием. Она слишком дорожит репутацией своего Агентства, поэтому проверяет и работников, и клиентов.
– А вы можете высадить меня у здания Агентства Гроссманн? Мне нужно отдать третий экземпляр – как можно спокойнее спросила я и добавила – это по пути, просто нужно свернуть
– Я знаю, адрес агентства – перебил меня водитель.
Прияв его ответ как согласие и, следую хорошим манерам, я сказала:
– Спасибо.
Потом отвернулась снова к окну и мечтала, чтобы мы поскорее доехали.
Когда зазвонил телефон я вздрогнула. Что-то громкое, жутко тяжёлое, и кричащее зазвучало из динамика телефона, который стоял на подставке.
– Да, Аля, что ты ещё забыла? – спросил мужчина, приняв звонок и включив громкую связь.
Мне стало неудобно и даже обидно. Он вёл себя так, будто меня не было рядом.
– Рус, я тут подумала, а зачем тянуть до вечера. Ты же можешь и забрать Любу после визита к доктору.
Нет она не спрашивала. В голосе Алевтины была полная уверенность, что мужчина согласится. Мне было неудобно ввязываться в их разговор, но после того, как он ответил:
– Как скажешь, мне всё равно.
Я не выдержала и вклинилась в их разговор.
– Простите Алевтина, но думаю это не лучший вариант. Мне ещё нужно забрать дочь и собрать вещи. Я бы не хотела, чтобы Руслан Дмитриевич из-за меня задерживался.
Но я зря надеялась на то, что моя отговорка сработает. Аля затараторила, попеременно обращаясь то ко мне, то к мужчине за рулём.
– Люба, я уже обсудила это с Гроссманн, она сказал, что ваша дочка в детской группе, вы сейчас заедите заберёте её. Рус ты же помнишь адрес агентства? Люба, потом Руслан отвезёт вас в центр, он как раз туда едет. Я собрала вещи и игрушки для детворы из центра. Если бы я знала, что вы с дочкой живете там, то сразу бы так и сделали.
– Хорошо, Аля. Так и сделаем – безэмоционально ответил мужчина и завершил звонок.
Машина остановилась, я посмотрела на водителя. На его лице, как и в голосе не было ни одной эмоции.
– Простите Руслан Дмитриевич, я не хотела вас утруждать. Мы с дочкой можем доехать сами, поверьте.
– Ты хотела отдать документы и забрать дочь. Я так понимаю детская группа, в которую она ходит, здесь? – он спросил, но не стал ждать ответа – жду вас.
– Тут до кризисного центра близко, мы сами дойдём – начала я и даже нашла аргумент отказаться от поездки до центра – заднее сиденье занято, а вперёд я с ребёнком не сяду.
Он кивну. Я вылезла из машины раньше, чем он успел сказать что-то ещё.
И всё равно последнее слово осталось за ним.
Стекло на передней пассажирской двери опустилось, и я услышала.
– Через три часа на обратном пути я заеду в центр, будьте готовы.
Я обернулась и кивнула ему.
– Не опаздывайте, я не люблю ждать!
И снова его голос показался мне знакомым. Но я не успела обдумать эту мысль, так как из-за угла здания вышла группа детей с воспитательницей, и я услышала радостное.
– Мамочка!
Моя маленькая девочка бежала ко мне, и я счастливо раскрыла свои объятия.
– Привет, моя Стрекоза? А почему вы не в группе? Время обеда уже.
– Мамочка мы были в парке, там утки! Они плавали в воде. А мы с моста их кормили.
Я подняла дочку на руки и внимательно слушала её. Данюшка показывала, как они крошили хлеб, когда к нам подошла воспитательница Нина Васильевна с остальными детьми.
– Любовь Александровна, здравствуйте. По работе сюда? – поздоровалась со мной воспитательница и кивнула на дверь агентства – идите, мы не будем вас задерживать. У нас сейчас обед и тихий час по расписанию.
Последнюю фразу она сказала громко для детворы. Потом протянула руки, чтобы забрать дочь у меня и спросила.
– Вы во сколько сегодня заберёте Богдану?
– Да я как раз за ней и пришла – ответила я.
– Значит контракт подписали – кивнула Нина Васильевна – рада за вас. Что ж мы будем скучать по Богдане. Пойдёмте заберёте её сменную одежду.
Воспитательница Дани была очень милой женщиной, она даже мне чем-то напоминала маму. Да, Нина Васильевна, ко всем родителям своих воспитанников относилась как к детям, с той же заботой и теплотой, но при этом обращалась ко всем по имени отчеству. Она понравилась мне с первого дня знакомства. Дочка всегда очень неохотно сходилась с новыми людьми. А после того, как пришлось вырвать её из привычной жизни, она стала тихой, первое время всё боялась от меня отойти и вообще сторонилась посторонних. И только Нина Васильевна помогла ей адаптироваться, она всегда разговорила с ней как со взрослой и называла полным именем Богдана.
Сейчас Нина Васильевна искренне улыбалась нам.
– Виолетта Исааковна, предупреждала, что постарается найти вам контракт на длительный срок и в хорошем доме. Я знала, что Богдана не задержится у нас в группе надолго.
– Это максимум на полгода, а то может и меньше – зачем-то начала оправдываться я – а потом мы может быть вернёмся.
– Будем надеется, что не придётся. Потом найдётся ещё одна работа и вам не нужно будет возвращаться в К-центр.
При детях Нина Васильевна не произносила слово «кризисный». Она считала, что не нужно это её воспитанникам. Пусть детство у большинства из них сложное, но зачем засорять их маленькие головки ещё и такими взрослыми словами.
– Спасибо вам за всё – попрощалась я с воспитательницей лишь через пол часа.
Нина Васильевна настояла на том, чтобы Богдана пообедала со всеми, а я пока сходила отдать документы секретарю Виолетты Исааковны. Увы, самой хозяйки агентства на рабочем месте не было, поэтому расспросить её о наниматели и пациенте, я так и не смогла. Зато за то время что ждала, пока Данюшка пообедает, я по диаганали прочитала свой экземпляр договора.
Имя пациента в нём я так и не нашла. Были только прописаны стороны:
Наниматель – Алевтина Витальевна Мамонтова-Богатырёва
Исполнитель – Любовь Александровна Завольская.
Да я всё ещё носила фамилию бывшего мужа Богдана Зовольского. Хотя даже не бывшего, а по документам настоящего. Конечно, если Богдан сам со мной не развёлся в одностороннем порядке. Я ведь уехала в никуда и даже если по моему старому адресу и приходили письма по разводу, думаю они возвращались обратно.
Сама же я документов на развод не подавала. Столичной прописки у меня не было, а стало быть, тут меня развести не смогли бы. Хотя это было последнее о чём я думала за прошедшие месяцы наших скитаний.
И сейчас это было неважным. Фамилия уже не имела значения. В моей жизни вообще нет больше место ни для одного из мужчин. Самое важное это счастье дочери и если для этого придётся работать с неприятным мне пациентом, то это не такая уж и большая цена.
Полгода работы без необходимости тратить деньги на еду и дорогу до работы, без необходимости покупать себе зимние вещи и прочее – это шанс накопить деньги и потом если будет свободное время я и вправду смогу подумать о курсах повышения квалификации. Даже четыре месяца это много времени и можно будет подумать, как изменить жизнь к лучшему.
Я была на таком душевном подъёме что, идя с дочкой от агентства до К-центра, я улыбалась хмурому небу и пела песенку.
– Мама, а почему ты поёшь? – спросила дочурка.
– Потому что я счастлива! – ответила я и подхватила дочь на руки – сегодня я получила новую работу, и мы переезжаем в большой дом. Он загородом, тебе там понравится. У нас будет своя большая и светлая комната. У хозяйки этого дома три сына, и младшему, как и тебе три года. Уверена вы подружитесь! Я видела у них во дворе ёлку и думаю они наряжают её на Новый Год. А ещё я заработаю много денег, и мы купим тебе коньки, как ты хотела.
– Здорово! Тогда я тоже спою – засмеялась она и начала – В лесу родилась ёлочка
Тут уже засмеялась я и остановила дочь.
– Данюша, это же новогодняя песня, её ещё рано петь. Вы же учили с Ниной Васильевной про осень?
– А я ту плохо знаю, а про ёлочку я ещё с бабушкой учила. Мам давай про ёлочку.
– Ну хорошо! – тут же согласилась я – начинай про ёлочку, а я подпою.
Сейчас я хотела, чтобы дочка сфокусировалась на словах песни, а не на воспоминаниях, о бабушке, матери моего мужа, и о нашей прошлой жизни.
– Мам давай ты первая
Даня захлопала в ладоши, а я начала.
– В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла…
Так мы и дошли до Центра, напевая новогоднюю песню. Моя Стрекоза и вправду была маленькой и мне не сложно было пронести её весь остаток пути на руках. Она сидела полубоком, а точнее висела на мне как маленькая обезьянка, обхватив мою шею руками, а талию ножками. Периодически она отпускала руки и хлопала в ладоши.
Прохожие удивлённо смотрели на нас, а нам было хорошо.
У нас начиналась новая жизнь!
Глава 4
Придя в Центр, мы зашли со двора, и я поднялась на третий этаж правого корпуса. Там как раз располагалось временное общежитие. Временное, то есть все жильцы селились тут на короткий срок. Должны были селиться на короткий срок. Это жильё было чем-то вроде перевалочного пункта от совсем безысходных жизненных обстоятельств до нормальной человеческой жизни. Увы некоторые задерживались тут надолго, а кто-то уже возвращался сюда по энному разу.
По факту это было простое общежитие, длинный коридор, много комнат, общая кухня с двумя газовыми плитами на четыре конфорки и два общих санузла, в разных концах коридора. В комнатах жило по две-три женщины. Это напоминало мне мою студенческую жизнь, разница была только в количестве детей. В студенческом общежитии нашего медколледжа детей не было вообще, а тут их было много.
Сейчас днём было тихо, кто в садиках, кто так же в детской группе при агентстве Гроссманн, а кто просто спал. Всё же обед – время дневного сна.
Данюшку я оставила внизу у вахтёрши, сняла с неё верхнюю одежду и разула. Сейчас она смотрела мультики, пока я на скорую руку собирала наши вещи.
Да, я решила не дожидаться Руслана Дмитриевича, а поехать сама. Он сказал, что заедет через три часа, так мне этого времени хватит на то, чтобы и собраться, и уже быть на полпути к дому Али. Как сядем в электричку, я ей позвоню и скажу, что не стала ждать и мы приедим сами.
На сбор вещей мне не понадобилось много времени. Из моей одежды был рабочий костюм, два комплекта белья, две пары носков и пара футболок, вторые более тонкие джинсы голубого цвета, синяя спортивная кофта на молнии и чёрные спортивные штаны, да ещё пара вещей. Собираясь на собеседовании, я надела единственную оставшуюся из моего старого гардероба приличную белую блузку и черные джинсы. Но как оказалось даже черный цвет меня не стройнит. Руслан Дмитриевич назвал меня толстой.
Хотя это и не важно!
Я собирала вещи и старалась не думать об этом хмуром мужчине.
Мне ещё повезло, что уезжая из дома я складывала вещи впопыхах и покидала в обе сумки наши с дочкой вещи вперемешку. А то бы осталась бы одна из нас совсем без вещей. Ведь я не соврала сказав, что одну сумку у нас украли на вокзале. Увы там был мой любимый рабочий костюм и пришлось покупать новый.
Первые дни в столице я вспоминала с содроганием.
Зато теперь у меня было всё необходимое мне и этого хватало, а уж у дочки вещей набралось на сумку и два больших пакета. Только обуви было почти на целый пакет. Ну а мне и моих кроссовок хватало, просто надевала сейчас их с толстыми носками. Нехолодно, значит пойдёт и так.
– Люба, ты уже вернулась – зашла в комнату моя соседка, восемнадцатилетняя беременная Оля – слушай тут вещи привозили, глянь какие кроссовочки я твоей Данюшке ухватила.
Оля достала из своей тумбочки беленькие детские кроссовки с яркой надписью на боку.
– Там много ещё вещей было хороших, но все мальчишеские, да и думаю они все велики будут твоей малышке, а вот кроссовки жаль было. Их хотела забрать Светка из пятой, но я подумала, что Дане как раз на весну будут впору.
Оля сама ещё была почти ребёнком, считай вчерашняя школьница, и не от хорошей жизни попала в Кризисный центр. Ну кто по молодости не совершал ошибок? Вот и она влюбилась, залетела, а парень её бросил. Так мать выгнала девчонку из дома.
Мне было даже как-то неудобно сейчас отказываться от этих кроссовок. Но я же понимала, что они из тех вещей что передала в центр Алевтина и она конечно же узнает их. Поэтому скрипя сердцем сказала.
– Оль давай отдадим их Свете, они красивые, но Дане большие, а вот Светкиному Митке будут в самый раз сейчас.
– Ну как скажешь – ответила Оля и пошла к двери, уже у двери она развернулась и спросила – а ты зачем вещи собираешь?
Я не успела ответить, открылась дверь и в нашу небольшую комнату вошёл ОН.
– Мам, дядя сказал, что он приехал за нами – улыбаясь заявила моя дочь.
Не знаю, что меня больше удивило самое появление этого мужчины в комнате, которая стала ещё меньше, стоило ему войти, или то, что мой ребёнок сидел на руках у этого совершенно незнакомого ей мужчины и вёл себя совершенно непринуждённо.
– Мам, мы поедем на большой машине в большой дом!
– Ты уже собрала вещи? – спросил мужчина.
Прошептав тихое «Здрасти!» Оля медленно попятилась от двери. Почему-то её реакция меня наоборот успокоила. Это означало что такая реакция на этого мужчину нормальная, и он пугает не только меня. Оля молча села на свою кровать и больше не издала ни звука.
Но вот моя дочь, совершенно не боялся этого огромного хмурого дядю и продолжала болтать со мной.
– Мам, я спросила, наряжают они ёлку или нет? Мам, наряжают! У них есть олень, который светиться. Мам, а кто такой олень?
– Данюш, ты помнишь Бэмби? Вот он оленёнок, а его папа большой олень.
Дочь быстро сориентировалась и спросила у дяди.
– А у вас Бемби или папа-олень?
– Не знаю, надо спросить у Али. Вот приедем и спросим – мужчина говорил спокойно, не сюсюкал с Даней, но и без уже привычного мне раздражения в голосе.
– Я люблю Бемби и слонов! А ещё …
И моя дочь начала перечислять всех героев мультиков. Перечислив с десяток, а то и больше она подытожила свой монолог вопросом.
– Дядя, а ты любишь мультики?
– Нет – был его ответ.
– А мама любит – не расстроилась дочь и продолжили – ты смотрел мультик про Бемби?
Даня начала пересказывать мультик, а мужчина внимательно её слушал.
Похоже мой ребёнок в отличии от меня не раздражал этого хмурого бугая. Поэтому я даже не стала вклиниваться в их разговор. Поняв, что уже не отвертеться и придётся ехать с ним в машине, я подошла и протянула руки, чтобы забрать дочь. Она так и была разута, поэтому по лестнице придётся нести её на руках.
– Давай сумки, я сам донесу до машины – скомандовал мужчина, когда Даня сделала паузу, вспоминая что-то.
– Хорошо – ответила я и притянула ему сумку и ждала, когда мужчина опустит ребёнка на пол.
– Где остальные? – спросил он и перекинул ручку сумки через свободное плечо.
Мою дочь, он так и держал на руках и осматривал комнату.
– Ещё три пакета и всё – ответила я.
Мужчина хмыкнул и развернулся на месте.
– Ну что пошли, покажу тебе большую машину.
Это он сказал не мне, а моей дочке. В том, что я пойду за ним, он не сомневался.
– Оля пока-пока – помахала Даня нашей соседке по комнате и снова заговорила о чём-то с дядей, который нёс её на руках.
Точнее ему было достаточно и одной руки, чтобы держать моего ребёнка на весу.
Кажется, она расспрашивала его про машину, я точно не расслышала, они уже спускались по лестнице. Мне не оставалось ничего другого как натянуть кроссовки, надеть куртку, взять пакеты и бежать догонять их. Уже в дверях я оглянулась и сказала Оле.
– Мы поехали, сдашь за меня постельное бельё?
Ольга в ответ лишь молча кивнула.
Видя её растерянное лицо, я поняла, что просто так уйти нельзя. Я положила на пол пакеты, разулась и подошла обнять её.
– Олечка, мне повезло что моей соседкой была ты. Береги себя и малыша. Если что, позвони мне, я мало чем смогу помочь, но выслушать я всегда готова.
Оля снова кивнула и в ответ обняла меня.
Я вернулась к двери, обулась, и беря пакеты, увидела белые кроссовки на полу у ног Ольги. Наверное, она уронила их.
– Оль, не забудь отдать кроссовки Свете.
– Да, конечно – прорезался у неё голос – Удачи вам! Я сообщу тебе как родится малыш.
– Конечно, и вообще звони мне просто так, поболтаем.
Она кивнула. За то время что мы прожили в одной комнате, девушка привязалась к нам, а мы к ней. У меня была Данюшка, а у Оли ещё неродившийся ребёнок. Я понимала, что девушку ждут ещё нелёгкие испытания, но верила она справится.
А я?
А я тоже справлюсь со всем!
Так я решила и уверена спустилась вниз. Там вахтёрша, сообщила мне, что Руслан Дмитриевич, уже забрал вещи моей дочери и его машина припаркована у двери.
– А разве во двор разрешён въезд частных автомобилей – удивилась я.
Вахтёрша посмотрела на меня как на умалишённую.
– Руслану Дмитриевичу можно, конечно! Ты как будто вчера тут поселилась?! Он что, по-твоему, пакеты и коробки с подарками и вещами от Алевтины Витальевны должен таскать от центрального входа.
Я хотела спросить, что ещё знает вахтёрша о моих нанимателях, но открылась входная дверь и меня снова окинули суровым взглядом.
– Дочь беспокоится, где ты, пошли.
У меня забрали пакеты, не считая нужным говорить что-то ещё. Я лишь кивнула на прощанье вахтёрше и пошла на улицу вслед за мужчиной. Прямо у дверей стояла уже знакомая мне машины. Моя дочь сидела в детском кресле на заднем сиденье, я для меня оставили открытой переднюю пассажирскую дверь. Прежде чем я что-либо сказала, мужчина оповестил меня.
– На заднем сиденье коробки с заказом Али. Так что садись вперёд.
Снова этот приказной, безапелляционный тон. Сказал и пошёл укладывать мои пакеты в багажник. Пока он закрывал багажник, я подошла к дочке и проверила застёжки на ремнях её кресла.
И да я убедилась, что свободного места на заднем сведенье для меня не осталось. Рядом с детским креслом лежали детская курточка и ботинки, остальную часть сиденья занимала большая коробка, закреплённая ремнём безопасности.
– Тебе удобно? – спросила я у дочки.
Даня кивнула. Я потрогала её ножки, убедилась, что они не холодные и решила не надевать ботинки, но спросила.
– Тебе не холодно?
Ребёнок отрицательно замотал головой и радостно сказала.
– Мам, я готова ехать в большой дом!
Да, я подсознательно тянуло время. Хотела ещё проверить как закреплено само кресло, но наш водитель занял своё место и сказал мне.
– Я знаю, как закрепить детское сидение. Закрывай дверь. Садись и поехали.
Демонстративно проверив крепления кресла, под пристальным мужским взглядом через зеркало заднего вида, я убедилась, что всё в порядке. Поцеловала дочку и закрыла дверь, проверила, что она закрылась плотно. Потом я молча села на переднее пассажирское сиденье, пристегнула ремень безопасности и повернувшись лицом к водителю спросила.
– А когда мы перешли с вами на «ты» Руслан Дмитриевич?
