Марго Генер
Сердце Черной Пустоши. Книга 1
Глава 5
Виконт предложил локоть, но я сделала вид, что не вижу протянутой в мою сторону руки, поправляя оборку на плаще. Краем глаза заметила, что губы де Жерона сжались, а выражение лица стало еще более бесстрастным.
Мы пошли по пристани, направляясь к выстроившимся в вереницу людям.
Над портом висит завеса из запахов соли, пота, табака, рыбы, пряностей, но стоило приблизиться к кораблю, запахи усилились.
– Капитан, леди, – представил виконт невысокого человека с пронзительным взглядом. – Если меня нет рядом, можете смело обращаться к нему.
– Как к вам обращаться, милорд? – спросила я, присев в книксене.
Капитан изумленно посмотрел на меня, потом на виконта и проговорил:
– Какой же я лорд, миледи… А обращаться можно запросто – капитан, или Сэм. Это уж как вам удобней.
Голос его звучал хрипло, отрывисто, словно не привык говорить длинными фразами.
– К капитану на корабле принято обращаться "капитан", – процедил виконт, и стал представлять остальную команду.
Боцман, штурман, марсовые и ноковые матросы, юнга – лица моряков слились в одно, просоленное, опаленное солнцем, изборожденное преждевременными морщинами. Я хлопала ресницами, бормоча что-то, приседая в книксене перед каждым, что делало мину виконта все более кислой, а на суровых лицах моряков вызывало довольные улыбки. Один матрос улыбался так старательно, что сверху и снизу рта открылись бледные, как у покойника, десны.
– Какой жуткий, – прошептала я.
Виконт покосился на матроса и произнес:
– Эльм? Нет, миледи. Эльм не жуткий. Он очень добрый малый. Честно сказать, не понимаю, как угодил в матросы. Но команда его любит.
На меня смотрели, как на диковинную зверушку, редкую и дорогую, которую запрещено трогать или кормить, а можно только смотреть. За полными любопытства взглядами читалось сочувствие, меня жалели настолько неприкрыто, что в глазах предательски защипало. Я старалась идти быстро, но зачем-то продолжала приседать перед каждым в книксене. От осознания, что все происходит на самом деле, перед глазами повисла пелена, желудок сжало, а к горлу подступил ком. Наверно, я покачнулась, потому что чья-то твердая рука осторожно, но решительно придержала меня за локоть.
– Я покажу вам вашу каюту, миледи, – сказал виконт и потянул меня за собой.
Не сбавляя шаг, он отдал распоряжение о моем багаже, и еще несколько непонятных распоряжений.
Зрение вернулось в норму, лишь, когда под ногами закачалась палуба.
– Сюда, миледи, – сказал виконт, увлекая меня к деревянной лестнице с толстыми, размером с бревно, перилами.
– Вы обещали, что у меня будет отдельная каюта, – робко пробормотала я, останавливаясь. – Куда даже вам нет ходу без моего приглашения. Не помню, чтобы приглашала вас.
– Вы желаете искать каюту сами?
Виконт говорил спокойным тоном, но я уже научилась различать, когда он злится по играющим на щеках желвакам и чуть приподнятой брови.
– Нет, но… – начала я, но виконт меня оборвал.
– В таком случае, сделайте милость и позвольте проводить вас в каюту, – сказал он резко. – У меня, поверьте, есть дела, помимо вашего размещения.
Он снова повлек меня вперед, но я решительно высвободила руку.
– Какие у вас могут быть дела? – спросила я. – Если ваша главная задача доставить меня вашему… сюзерену.
Виконт замер, задумчиво оглядел меня с головы до ног. Не смотря на закрытый плащ, показалось, что стою перед ним в откровенном наряде, о каких рассказывала Бенара.
Ми пальцы сжались на плотной ткани юбки. Когда взгляд его холодных, как льдины глаз, снова поднялся к моему лицу, я закусила губу.
– Вот, значит, как, – процедил виконт. – Вы настаиваете на том, чтобы полностью владеть мной?
Я охнула, а он насмешливо хмыкнул и уточнил:
– Моим временем.
Я захлопала ресницами и набрала воздух, готовая поклясться, что имела ввиду совсем не то, что могло показаться, но виконт не дал заговорить и продолжил коварным тоном:
– Вы только что утверждали, что не приглашали меня. А что это сейчас было, как не самое любезное из всех приглашений, что мне довелось слышать в жизни.
– Должно быть, в вашей жизни было мало любезности! – вспылила я, чувствуя, как начинают гореть щеки.
Губы виконта расплылись в отвратительно самодовольной улыбке.
– Вы угадали, – сказал он благодушно.
Я стыдливо потупилась, жалея, что позволила себя спровоцировать, а виконт невозмутимо поинтересовался:
– Миледи желает препираться дальше, или все же намерена пройти в каюту? Меня с некоторых пор избавили от львиной доли обязанностей, напомнив о самой главной.
Де Жерон снова окинул меня взглядом, на этот раз красноречиво задержался на пылающих от гнева и бессилия щеках.
– Поэтому меня устроит любое ваше решение, миледи, – закончил он.
Затем протянул руку. На этот раз я резко отпихнула ее от себя, на что Бенара бы сказала, мол, я бесцеремонно "ударила" уважаемого виконта.
– Хватит придуриваться, виконт! – зло прошипела я. – Желаете изображать из себя ярморочного шута? Пожалуйста! Наслаждайтесь, оттачивая остроумие на слабой и беззащитной девушке!
Я решительно обошла его и принялась быстро подниматься по лестнице, еле сдерживаясь, чтобы не прыгать через две ступеньки. Судя по шагам за спиной, виконт двинулся следом, сопя, словно ему только что нанесли тягчайшее оскорбление.
Когда я замерла и резко обернулась, виконт отпрянул, но остался стоять на две ступеньки ниже, отчего наши лица оказались на одном уровне и совсем рядом.
Побледневший от гнева, виконт, тем не менее, нашел в себе силы надменно растянуть губы в улыбке, и тихо сказал:
– Вас я назвал бы какой угодно, только не слабой и беззащитной.
– У вас будет время назвать меня, как угодно, когда будете отчитываться перед своим господином! – резко сказала я.
– Перед вашим господином, – поправил виконт.
Я бросила, чувствуя, как в груди кипит праведный гнев, но к горлу почему-то подступил комок:
– Пока он не мой.
– Скоро это недоразумение будет исправлено, – произнес виконт, раздув ноздри, как разозленный бык.
При мысли, что скоро стану женой Черного Принца, внутри в который раз все сжалось, спорить с де Жероном резко расхотелось. Я вздохнула и сказала тихо:
– Можете не провожать меня. Маг способен найти дорогу в свою каюту даже на таком большом корабле.
Потом отвернулась и продолжила путь, надеясь, что моя просьба тронет его черствое сердце, но виконт не послушал. Когда я добралась до входа в свою каюту, де Жерон вошел следом в высокую дверь, которая распахнулась, стоило мне щелкнуть пальцами.
Я оказалась в просторной комнате с отделанными бежевым и бирюзой стенами, с низким, покрытым бордовым покрывалом ложем у круглого окна. В углу небольшой столик из красного дерева с зеркалом в тяжелой раме, а рядом стул с резной спинкой. Приглядевшись, я поняла, что мебель надежно прикреплена к полу.
У стены стоят в ряд три дорожных сундука, сразу за последним из них проем, прикрытый плотной ширмой, с изображением королевского герба. Оттого, что вслед за нами влетел ветерок, поиграв бахромой ширмы, показалось что рукокрылая женщина на нем хмурит брови, а гривы стоящих на дыбах жеребцов раздувает ветер.
– Там дамская комната и душ, – пояснил виконт, указывая в сторону и старательно отводя взгляд от меня. – Когда-то здесь была каюта его… Но принц распорядился, чтобы ее заново отделали для леди.
Я пробормотала что-то невразумительное о любезности принца, но виконт отчего-то нахмурился, словно не верит в искренность моих слов.
– Основной ваш багаж в дорожном отсеке, миледи. Здесь есть все необходимое в дороге.
Он пересек каюту несколькими шагами и отодвинул занавеску, открыв проем в стене, который не заметила раньше. Там оказалась шляпная коробка, из которой доносится сонное посапывание.
Не успела я поблагодарить его за заботу о моем питомце, как виконт продолжил.
– Знаю, леди вашего положения не привыкли путешествовать без горничных. Эти ваши туалеты, прически, эти, как их…
Он защелкал пальцами, а я захлопала ресницами, боясь представить, какие детали дамского туалета рисует его воображение.
– Корсажи, – подобрал слово виконт, – Лифы....
– Виконт! – выдохнула я, надеясь, что он заметит мое смущение и сменит тему.
Но де Жерон уставился в пол, взгляд стал сосредоточенным, словно решает самую сложную задачу в мире.
– Лифы, – повторил он, и мои уши запылали, как весенний костер. – И панталоны, кружева, подвязки, чулки…
– Виконт! – уже громче выкрикнула я, не зная, как заставить его перестать. – Это не прилично!
Он посмотрел на меня, словно увидел впервые. Лишь через секунду взгляд стал осмысленным и ему вернулась прежняя холодность.
– Мы хотели взять для вас служанку, миледи, – сказал он, прочистив горло. – Но команда… Поймите, это моряки, которые месяцами не видят женщин. И пусть они простояли в порту двое суток, а плыть всего неделю…
Виконт замешкался, а я нервно сглотнула, представив самые страшные рассказы Бенары о пиратах и разбойниках, которые не церемонятся с невинными девушками.
Де Жерон продолжил:
– Одно дело, невеста его высочества, и другое… служанка. В общем, в пути, в пределах своей каюты вы вольны пользоваться бытовой магией. Для того, чтобы сушить и укладывать волосы. Если понадобится, приводить в порядок одежду. Вода в купальне самоочищается. Но все же советую пользоваться собственными силами. Как это ни печально, миледи, но от магии вам надлежит отвыкать. И чем раньше вы с этим смиритесь, тем лучше. Для вас. И для всей Черной Пустоши.
Кашлянув, виконт поклонился и покинул каюту.
Несколько минут я стояла и просто смотрела на дверь. Потом осознание произошедшего стало медленно накатываться, превращаясь в гигантскую волну. Когда она стала размером с замок Аварона, я задрожала и на ватных ногах добралась до кровати.
Опустившись на низкое ложе, минут десять смотрела в пол и пыталась представить, какой будет моя жизнь без всего, к чему привыкла и того, что так люблю. А главное, рядом не будет никого, кто был бы на моей стороне.
Я бросила печальный взгляд на коробку для шляп, где довольно сопит дракончик, время от времени ворочаясь и шурша, как целый кабан.
– Только ты у меня остался, – прошептала я. – И больше никого. Даже магии. За ее использование в Черной Пустоши меня повесят, как беглого каторжника, а если узнают о тебе, мне отрубят руки.
Я подняла взгляд и увидела в отражении зеркала на стене рыжеволосую девушку с кругами под глазами и немного сползшим корсетом, из-за чего все прелести вылезли больше, чем позволяют приличия. Я поспешно подтянула его, запоздало поняв, почему де Жерон так пялился. Еще некоторое время смотрела на себя, ставшую неожиданно жалкой и беспомощной, потом поднялась и сказала:
– Я еще не в Черной Пустоши. А они обещали, что на корабле могу пользоваться магией.
Сморгнув слезинку, которая готова была скатиться по щеке, я решительно направилась к ширме.
Когда заглянула за нее, охнула, не сдержав восхищения. Наш дворец считался богатым, но даже в нем приходилось купаться, вытаскивая корыто прямо в спальню. А здесь мало того, что отдельная комната, но и отделана, словно тут должен совершать омовения сам король. Пол из чего-то гладкого и блестящего, как алебастровый шарик, стены украшены лепниной и вензелями, будто комната не на корабле, а в покоях Его величества.
В середине широкая лохань, в которой спокойно уместятся двое, а при желании, трое. К ней приставлена деревянная лесенка, а рядом плечики для полотенец и банных халатов. Чуть в стороне резервуар, в котором, если верить виконту, вода самоочищается.
– Стыдно сказать, – пробормотала я, – но тут и магия не нужна.
Подойдя к лохани, я быстро разоблачилась, оставив одежду на полу, и залезла внутрь. Думала, вода начнет сама наливаться, но пару минут просидела на деревянном дне, а лохань оставалась пустой. Лишь спустя некоторое время догадалась нажать на рычаг у самого края. Из отверстия рядом тут же потекла вода, в меру горячая и приятная.
Забыв о тоске по дому и ужасах, которые поджидают в Черной Пустоши, я расслабилась и закрыла глаза, откинув голову на маленькую подушечку.
– Может, – стала рассуждать я, спустя десять минут, – все не так плохо? Может Черный принц только за внешность зовется черным. А в душе милый и добрый. Я, наверно, сгущаю краски. Наверняка, сгущаю. Человек, который так заботится о невесте, которую никогда не видел, не может быть злым.
В голове всплыли рассказы об умерших невестах, которых за последнее время у принца было слишком много, и энтузиазма быстро убавилось.
Лежа в ванне, ощутила, как корабль двинулся. Внутренним чутьем уловила, как быстро судно набирает скорость и понадеялась, что путешествие окажется не таким долгим, как грозит виконт.
– Вероятно, он просто хочет меня напугать, – прошептала я. – Это в его манере.
Но в душе почему-то верила, нам действительно придется провести на корабле целую неделю.
Хотя думать о тяготах и злоключениях не хотелось. Я лежала в лохани, пока вода не остыла, потом слила немного, добавила горячей и нежилась еще не меньше получаса. Потом, наконец, поднялась, ощущая приятную тяжесть в теле после невесомости, которую дарит вода и, закутавшись в банный халат, вернулась в покои.
За время моего отсутствия овальный столик посреди комнаты кто-то заботливо укрыл скатертью и заставил блюдами, тарелками и кувшинами. Подойдя к окну, я выглянула и обнаружила, бескрайнюю водную гладь, что значит, корабль действительно быстроходный, и пока я принимала ванну, он успел выти в открытое море.
Вернувшись к столу, я приподняла круглую крышку, выпуская облачко пара. Ноздри дерзко защекотал аромат жареной курицы. Сглотнув слюну, я уселась и принялась торопливо поднимать остальные крышки. Помимо ароматной, с хрустящей, натертой чесноком и пряностями, курочки, я обнаружила овощное рагу, молодой картофель с укропом, щедро политый маслом и нарезку огурцов с помидорами.
На десерт предлагался ванильный пудинг с цукатами и порезанный на четыре части апельсин.
В чайнике обнаружился душистый травяной отвар, а янтарная жидкость в графине оказалась тягучим напитком, напоминающим одновременно вино и медовый эль.
Из шляпной коробки донеслась возня, после чего на плечо спикировал попискивающий дракончик.
Какое-то время в каюте раздавалось только позвякивание столовых приборов и довольное причмокивание дракончика. Мы с Диларионом не побрезговали ни одним из предложенных блюд. Только вина ему не досталось. Я же, несмотря на то, что обычно предпочитаю воду с лимоном и травяные отвары, с удовольствием наполнила бокал янтарной жидкостью из графина. Дважды.
Когда закончила с ужином и легла на кровать, сытость и усталость стали быстро клонить в сон. А перед тем, как провалиться в забытье, успела подумать – в воду что-то добавили специально для моего успокоения.
Проснулась шума и грохота на палубе. Кто-то кричал, отдавал резкие приказы, звенело железо и что-то постоянно ударялось о доски.
Я быстро села. От резкого пробуждения сердце зашлось в пляске, а я стала озираться, надеясь спросонья увидеть, в чем причина шума. Но в моей каюте спокойно, только Диларион переполз из полюбившейся шляпной коробки ко мне на кровать и свернулся калачиком на подушке.
– Что там творится? – спросила я в никуда.
Потом поднялась и на цыпочках, придерживая края халата, подошла к двери.
Когда приоткрыла и заглянула в щель, внутри все упало.
На палубе бойня. Матросы дерутся с какими-то людьми в красных повязках на головах, под капитанским мостиком четверо убитых. Матрос, который вчера улыбался мне во все десны, яростно рубится, окруженный толпой. Он машет мечом направо и налево, но кольцо сужается, а когда чужаки набросились сверху, как стая разъяренных псов, до меня долетел крик:
– Я еще вернусь, братцы!
Его голос оборвался. Медленно цепенея, я приоткрыла дверь еще немного и увидела, как с корабля, который застыл вплотную к нашему, перебираются чужаки со вскинутыми мечами. Некоторые летят, ухватившись за веревки, и спрыгивают в середину палубы, где отчаянно сражается де Жерон.
Я вскрикнула и тут же зажала рот ладонью. Потом захлопнула дверь и прижалась к ней спиной.
– Диларион! – прошептала я. – Там пираты. На нас напали пираты…
Глава 6
Дракончик поднял заспанную мордочку и, плямкая, посмотрела на меня осуждающе, мол, чего будишь.
Но меня затрясло, как осину на ветру, колени подкосились, я в голове запульсировала мысль о магии. Выбежав на середину комнаты, я стала бегать из угла в угол, судорожно соображая, что делать, как себя вести, если виконт и его матросы не справятся, если они погибнут, а я останусь одна. В голову шло лишь, что должна применить заклинание защиты и нападения, которое всегда срабатывало в тренировочных залах Аварона.
Но страх перед Черным принцем, его запретом и шансом потерять руки пугал не меньше пиратов. Меня трясло и кидало то в жар, то в холод. Когда готова была от ужаса забраться под кровать, дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возник огромный пират в красной повязке и с рыжей бородой.
Я закричала и кинулась в угол, а он захохотал и в один прыжок оказался возле меня.
– Куда ты, сладкая? – спросил он, скаля желтые гнилые зубы. – Мы еще не начали.
– Не прикасайтесь ко мне! – выкрикнула я, в ужасе кидаясь в сторону.
Пират загоготал и схватил меня за пояс одной рукой, подняв, как пылинку.
– Чего ж не прикасаться? – спросил он в само ухо, и меня чуть не вывернуло от зловония его рта. – Мы славно повеселимся.
– Не смейте!
– Посмею, куколка. Тебе понравится.
Громко запищал дракончик, а пират выругался и дернул ногой, стряхивая Дилариона, который впился в его штанину, вереща на всю каюту. Мой защитник не удержался и отлетел назад, со всего размаху ударившись о стену. Он сполз вниз и затих.
Пират подтащил меня к кровати и швырнул на постель. Я задергалась, пытаясь отползти выше, но он снова загоготал и, ухватив меня за ноги, подтянул к себе.
– Нет! – не помня себя от ужаса, закричала я. – Нет! Пожалуйста! Нет!
– Да, куколка. Да. Сейчас ты узнаешь, что такое настоящий пират.
– Виконт! Виконт, помогите!
Я отбивалась и кричала так истошно, что охрипла, а когда увидела, как он возится со штанами, закричала еще отчаянней. Забыв про Черную Пустошь, про угрозу остаться без конечностей, про матросов, которые неделями не видят женщин, я собрала всю силу и выкрикнула заклинание. С пальцев сорвался пучок зеленого света и ударил в грудь пирата, от которого его должно откинуть к стене, оставив обугленное тело.
Но к моему ужасу, пучок света втянулся в него, как воздух в меха, а он ухмыльнулся и наклонился к лицу.
– Да ты маг, – сказал пират. – Никогда не был с магом. Слышал, у вас между ног жарко.
Шокированная тем, что магия оказалась бессильной, я застыла. Молча, будто со стороны, я наблюдала, как пират спускает портки и задирает пышный подол моего халата, ухмыляясь и хохоча.
Когда подтянул к себе, я приготовилась к самому страшному, что происходило в жизни.
Неожиданно глаза пирата расширились, рот раскрылся. Послышался чмокающий хруст, а из груди верзилы вылез клинок. Пират закашлялся кровью и повалился бы на меня, но кто-то оттолкнул его в сторону. Тот грохнулся на пол, а я увидела виконта, всего в крови и взмыленного, как загнанного коня. Камзол на груди распорот, оттуда проступило красное, сам дышит тяжело, а взгляд как у разъяренного быка.
– Элизабет… – сказал он, задыхаясь. – Он не…
– Не успел… – просипела я еле слышно и не поняла, как оказалась у него на груди, рыдая и цепляясь за разорванный камзол, как за последний шанс на спасение.
Де Жерон обнял меня и гладил по голове, как маленькую девочку, шепча хриплым от сражения голосом:
– Тихо, тихо… Все в порядке. Он же не успел. Не успел. Враги повержены. Все хорошо…
Я всхлипывала и тряслась, боясь повернуться к тому, кто несколько минут назад, чуть не совершил ужасное. Прошла вечность, прежде, чем я снова смогла говорить.
– Он хотел… хотел… Я выстрелила в него магией… А он не… Почему?..
– Их не одолеть магией, – все еще хрипло отозвался виконт.
Я наконец отстранилась и спросила, дрожащим от истерики голосом:
– Не одолеть? Но как же…
Он шагнул к трупу и толкнул его ногой. Тот перевернулся, уставившись невидящими глазами в потолок, а де Жерон указал ему на шею, где темнеет витиеватый знак.
– Он мечен Караварой.
– Я не понимаю… – проговорила я, все еще всхлипывая.
Виконт отпихнул тело пирата и проговорил, глядя невидящими глазами перед собой:
– Тварь у северных границ… Проклятые приспешники присягнули этой дряни! Если она станет достаточно сильной… Мне жаль, что это все случилось, Элизабет… Леди Элизабет. Проклятая Каравара…
– О чем вы говорите, виконт? – спросила я, чувствуя, как застучали зубы.
Он поднял глаза, полные гнева и злости. Лишь, когда я вздрогнула и попятилась, взгляд стал медленно проясняться.
– Леди Элизабет? – сказал он все еще хрипло, но я уловила в его голосе осмысленность.
– Вы что-то говорили о Кара… – проговорила я и запнулась, уставившись на мертвого пирата, который валяется, раскинув руки.
Несколько секунд не могла выдавить ни слова. Лишь, когда виконт вытер меч и убрал его в ножны, речь, наконец, вернулась, я проговорила, дрожа:
– Вы говорили о чем-то жутком. Объясните, чего мне еще бояться.
– Не могу, – сказал де Жерон. – Об этом должен рассказать Черный принц, а не я.
– Еще как можете, виконт! – воскликнула я, стараясь не смотреть на распростертое на полу тело.
Оно почему-то манило, заставляя оторвать взгляд от усталого лица де Жерона, и звало еще раз взглянуть на знак, о котором виконт говорил с такой ненавистью.
Я встряхнулась, словно щенок, который вылез из воды. С облегчением отметила, что дракончик завозился у стены. Через пару мгновений он взмахнул крыльями и скрылся под кроватью, а я повторила, все еще подрагивая:
– Еще как можете! Что это за знак? Как он это сделал? Он не просто отразил магию, он впитал ее! Я же почувствовала! В боевых заклинаниях я не сильна, меня всегда влекла стихийная магия, но…
Я запнулась и часто заморгала, сообразив, что сообщаю виконту кучу ненужной информации.
– Так что со знаком? – снова спросила я, не дав ему раскрыть рта. – Вы обязаны рассказать! Мы не успели даже отплыть от Аварона, города, что населяют маги, как нас атакуют люди, умеющие эту магию поглощать! А меня чуть не… Вы понимаете, это государственное дело?!
Виконт терпеливо выслушал мою тираду, ни разу не перебил, только устало вытер лоб, отчего еще больше размазал кровь по лицу. Чем больше я говорила, тем бесстрастнее становилось его лицо, а когда закончила, и вовсе превратилось в ледяную маску.
– Я слушаю вас, виконт. Вы должны рассказать, тем более, что уже начали, – сказала я, пытаясь придать голосу твердость, но он дрожит, как у служанки, которая прожгла господское платье.
Тихим, не терпящим возражений тоном, де Жерон сказал:
– Леди Элизабет, я сообщил вам все, что должен был. И даже больше.
Последнюю фразу он добавил совсем тихо и с какой-то досадой.
Он раскрыл рот, чтобы сказать что-то еще, но я воскликнула, перебивая:
– Вы ничего мне не сказали! Ничего!
В груди вспыхнуло. Чувство решимости разлилось горячей волной по телу, после того, как поняла, что за непроницаемой маской виконта таится неуверенность и что-то отдаленно похожее на страх.
Он словно колебался, говорить или нет. Показалось, что смогла бы убедить его сказать больше, объяснить, но за дверью раздались тяжелые шаги и голоса.
Через секунду в замке щелкнуло, дверь распахнулась с размаху, словно надавили плечом, и в мою каюту ввалилось несколько людей.
Я вскрикнула, отступая за спину де Жерона. Споткнулась о распростертый на полу труп и упала бы на него, если бы виконт не придержал за локоть.
Пальцы виконта сжались крепко, но аккуратно, словно трогает дорогой хрустальный сосуд, а мне на секунду вдруг стало спокойно. Он помог обойти тело и лишь после этого отпустил. А когда встал ко мне спиной и заслонил от вошедших, принялся распекать их, за то, что ввалились, как «стадо носорогов в посудную лавку» и еще больше «перепугали леди Черной Пустоши».
Пока он ругал команду, они перетаптывались с ноги на ногу, я узнала самого плечистого из них – капитана Сэма. Остальных тоже видела на пристани, затем на палубе. Сейчас моряки, все как один, грязные потрепанные, а кто-то с трудом стоит на ногах. Но самый грязный и залитый кровью – виконт. Что значит, бился наравне с простыми матросами.
Пока я, хмурясь, переводила взгляд с де Жерона на членов команды, тело пирата подхватили под руки и ноги, и вынесли из каюты.
Вошедший юнга посыпал пол каким-то порошком, отчего пятна крови зашипели, посинели, а потом и вовсе исчезли. Причем это сделано было совсем без магии, которую обычно узнаю по щекотанию на коже.
– Что это за снадобье? – спросила у виконта, подойдя сзади и робко тронув плечо. – Ни следа крови не осталось… Я даже истинным, то есть магическим зрением не вижу…
Виконт де Жерон прервал распоряжения, которые щедро раздавал команде, и обернулся ко мне.
– Вам не откажешь в наблюдательности, леди, – произнес он, вытирая кровь с щеки. – А наблюдательность, помноженная на женское любопытство великая сила! Я рад, что вы быстро забыли об этом неприятном происшествии, и готовы к светской болтовне, но с вашего позволения, компанию в этом я составлю завтра.
С этими словами виконт покинул каюту вслед за матросами и юнгой, которые, у входа прекрасно слышали, как резок он был со мной.
Мне осталась лишь беспомощно наблюдать спину де Жерона, а когда дверь с силой захлопнулась, я испуганно заморгала, чувствуя, как в глазах начало пощипывать.
– За что он так… – пробормотала я, обхватив плечи, и глянула на дракончика. – Я лишь спросила, что это за порошок, который… без магии, а он… Выставил перед командой жестокой кокеткой. Будто мне дела нет, что погибли люди. Пусть пираты, но люди. И могла пострадать команда… И…
Я запахнула халат и рванулась следом за виконтом, чтобы высказать ему все, что думаю о несправедливости и его черствости к тем, кто попал в беду.
Меня снова затрясло, на этот раз от праведного гнева, хотя ужас перед пиратом, пусть и мертвым, до сих пор не прошел. Сделав глубокий вдох, я досчитала до десяти, пытаясь унять дрожь, чтобы высказать виконту все на глазах у команды.
Но стоило распахнуть дверь, как услышала откуда-то снизу:
– На нижнюю палубу мразь. К остальным. Чем раньше сожжем эти отродья, тем лучше.
Я торопливо закрыла дверь и взвизгнула, когда что-то шершавое и теплое тронуло за плечо. Зажав рот ладонью, глянула вниз, и лишь тогда поняла, что это Диларион.
Из груди вырвался вздох облегчения, а я мрачно порадовалась, что это не очередной разбойник, жаждущий лишить меня чести. Затем подхватила дрожащего дракончика на руки.
Тот явно дожидался, пока страшный виконт с матросами уйдет, и только теперь вылез из укрытия.
– Не бойся, милый, – сказала я и погладила теплую чешуйчатую спинку, – все позади. Злые люди не вернутся… А ты у меня самый смелый! Самый сильный! Вон как храбро меня защищал! Если бы не ты, у виконта ничего бы не получилось…
Диларион блаженно сощурился и облизнул мой подбородок раздвоенным языком. Но глаза остались виноватыми, словно не по себе, что не смог защитить хозяйку от пирата.
– Мы с тобой сейчас сделаем что-то хорошее, – пообещала я ему. – Что-то крайне хорошее. Мы искупаемся, чтобы смыть ужасные воспоминания, а потом ляжем спать, и проспим всю неделю до самой Черной Пустоши. И больше не дадим себя в обиду. Ни пиратам, ни виконту.
Диларион весело запищал, явно довольный идеей спать все плавание. А я пожалела, что дракончик-нетопырь еще маленький, и не может как следует защитить хозяйку.
***
Стоило голове коснуться подушки, как я провалилась в сон. Проснулась от зловещего шороха. Когда открыла глаза и прислушалась, шорох стал отчетливей, причем раздается откуда-то из подножья кровати.
Охнув, я села. Поджав ноги и кутаясь в одеяло, уставилась в темноту. Через пару секунд из-за края кровати показалась голова в красной повязке с перекошенным от злости лицом.
– Скучала, куколка? – спросил пират, булькая горлом и забираясь на кровать.
Он был мертв, это я знала абсолютно точно. Трупная закоченелость не давала ему двигаться ровно, а на кровать заползал рывками, отвратительно скалясь. На шее витиеватый знак раскалился, словно клеймо для коров, и половина комнаты озарилась тревожным багровым светом.
– Мы ведь закончили за самом интересном, – отвратительно прорычал пират, а я, наконец, смогла заорать в голос…
Проснулась от собственного крика, прижимая к груди дракончика. Лишь спустя минуту с запозданием дошло, что это был сон.
Какое-то время меня колотило, во рту пересохло, а спина взмокла и к ней противно прилип халат. Темнота вокруг давила, словно на меня надвигаются стены. Пришлось щелкнуть пальцами, создав магического мотылька, чтобы осветить каюту.
Ровный свет от колыхания прозрачно-желтых крыльев стряхнул остатки сна, осветил каждый уголок комнаты. Мы действительно одни с Диларионом. Даже столик с остатками ужина унесли вместе с телом пирата…
Я немного успокоилась. Но, оглянувшись на подушку, поняла, что не смогу сейчас уснуть, и поднялась с постели. Потом подцепила с крючка на стене плащ, подбитый шерстью, и поплотней закуталась в него, накинув капюшон.
Подождав, пока плащ нагреется от моего тела, прошла на цыпочках к двери и осторожно открыла. Некоторое время прислушивалась.
Тишина. Только шум моря усилился и соленый запах стал резче.
Я сильнее стянула края плаща и перешагнула порог, закрыв за собой дверь. А Диларион в последний миг успел примоститься на плечо.
Теплый морской воздух ударил в лицо, откинул капюшон за спину и растрепал волосы. На секунду из памяти исчезли события вечера, а в груди растеклось умиротворение и спокойствие. От ночной свежести и тишины почему-то ощутила себя в безопасности.
Вздохнув с облегчением, я направилась к борту палубы. Положив ладони на борт, подставила лицо ветру и подняла взгляд к диску луны. Бледная и прекрасная, будто заплаканная, он плывет вместе с нами, по разлитому в небе морю звездных чернил.
Что-то заставило взглянуть на нижнюю палубу, и я увидела виконта.
Де Жерон успел переодеться. Он стоит у борта, на расстоянии двадцати метров, и глядит в небо, всецело поглощенный красавицей-луной. Белые пряди выбились из хвоста, рассыпались по плечам. Ветер их треплет, но виконт не замечает заигрывания стихии и смотрит лишь на луну.
Неожиданно плащ виконта взметнулся черным крылом. Де Жерон прыгнул назад, перевернувшись через голову, и на невидимого противника обрушился шквал сокрушительных ударов. Я не поняла, как в его руке оказался меч. Я вообще ничего не поняла. Я просто стояла и смотрела, не в силах оторвать взгляда от череды прыжков, выпадов, ударов и взмахов меча. На несколько мгновений даже поверила, что он действительно дерется с врагом.
