Марго Генер
Сердце Черной Пустоши. Книга 1
– Вы хотите сказать… – начала было говорить я, приподнимая брови, и виконт кивнул.
– Именно, леди, – сказал он. – Я бы на вашем месте взял это отвратительно вопящее животное с собой.
– Но, – озадаченно, проговорил дядя, – в ваших краях… Эта жуткая тварь… это невозможно!
– Эта жуткая тварь?! – возмутилась я. – Дядя, ты же сам подарил мне Дилариона, а теперь обзываешься? Стой! Или ты имел ввиду моего будущего мужа? Тогда приношу свои извинения.
– Я… я… – запнулся дядя, – Преславный Радилит… Милорд… не слушайте мою племянницу, она безумна…
– А мне так не показалось, – по-прежнему весело сказал виконт и подмигнул зардевшейся Нинель, с интересом изучавшей его. – И называть это недоразумение тварью, тем более жуткой, я бы не стал…
Он стал подходить, с интересом изучая зеленое чудо в моих руках. Я ощутила тепло его тела еще на расстоянии пары метров, но он продолжал приближаться. Лишь, когда отшагнула, виконт остановился и проговорил:
– Это ведь дракон-нетопырь, если я не ошибаюсь? К тому же, совсем детеныш? Создание магическое, но вряд ли опасное. Если леди, то есть будущая принцесса, будет прятать этого.... Дилариона… Думаю, сильной беды не будет!
– Обещаю! – крикнула я и бросилась к выходу.
Нинель зацокала каблучками за мной.
Я остановилась, держа одной рукой "взрослую" юбку, другой дракончика.
– Подождите! – крикнула я через плечо, подбегая к широким, как ворота, дверям. – Мы сейчас!
– О, конечно, леди, – ехидно процедил виконт. – Мы не отправимся в путь без вас.
Прежде, чем я продолжила бег, дядя, запинаясь, спросил:
– Но если его найдут… У моей племянницы… Что тогда? Ведь за магию карают смертью?
Мы с Нинель замерли в дверях, прислушиваясь.
– О, не волнуйтесь, лорд Гриндфолд, – успокаивающим тоном проговорил виконт. – Смертью карают за магию, но магического питомца нельзя назвать магией в чистом виде.
Не успел из моей груди вырваться вздох облегчения, как виконт холодно добавил:
– Максимум, что за это сделают – отрубят руки. Хотя, может, обойдется и пальцами…
Дядя закашлялся и тут же извинился, Нинель ахнула, а я тряхнула растрепавшейся прической.
– К демонам! – крикнула я и свистнула, подзывая коврик. – Не уезжайте без нас с Диларионом!
Глава 3
Но коврик не появился, а я с запозданием поняла, что он слишком далеко и не может слышать моего призыва. Дракончик, тем временем, стал скакать по мне, как взбесившаяся белка, а когда прыгнул на юбку, тонкая ткань разорвалась.
В замешательстве я подняла взгляд на дядю. Тот прикрыл рот кулаком и покашлял.
– Гм, – произнес он. – Гхм… Элизабет, пока мы с виконтом обсуждаем дела, ты можешь подняться к себе и… Закончить туалет.
Чувствуя, как горят щеки, я цапнула Нинель за руку и потащила к двери.
Мы вышли в коридор, где бледная, как известковая стена Бенара отчитывает служанок, а те смиренно опускают головы и кивают. Завидев нас, экономка сделала жест рукой, чтоб я поспешила вернуть себе пристойный вид, а на Нинель посмотрела так, что та должна была моментально превратится в пепел.
Стараясь поскорей убраться с глаз разозленной надзирательницы, мы побежали вверх по ступенькам, которые должны вести к моим покоям.
– Прости, – проговорила Нинель на ходу, – я не хотела портить тебе прием. Но он так кричал, так кричал… А потом вырвался. И еще укусил меня за палец.
Она вытянула перед собой указующий перст, на котором остались четыре глубоких отверстия от клыков моего питомца.
Я строго посмотрела на дракончика, но тот скрутился клубочком у меня в руках и спит или делает вид, вытягивая лапки и сонно чавкая, будто это не он устроил переполох.
Опустив плечи, я вздохнула и подняла голову, прикидывая, та ли это лестница.
Когда мимо проплыло окно, из которого открывается вид на весь Аварон, прекрасный и загадочный в своей мрачности, проговорила:
– Ты не виновата. Диларион преданней собаки. Честно сказать, не представляла, как оставлю его одного.
– А этот виконт не такой злыдень, да? – спросила Нинель, хитро подмигивая.
Щеки снова загорелись, в груди вспыхнуло.
– Что ты такое говоришь? – выпалила я. – Он его слуга. Его… В смысле принца.
Губы Нинель растянулись в улыбке, она сложила руки на груди и проговорил победно:
– Как же. Рассказывай. Я видела, у тебя глазки заблестели, когда этот виконт подошел.
– Ничего подобного, – буркнула я.
– Не отпирайся, – продолжала она, все больше раззадориваясь. – Он тоже на тебя смотрел. Даже я успела заметить.
Я нахмурилась и ускорила шаг, прижимая к груди дракончика, который время от времени подергивает лапками.
К моему облегчению, лестница оказалась правильной, и через несколько минут мы оказались возле двери. Дракончик проснулся и вопросительно посмотрел на меня, мол, почему остановка, мне так хорошо спалось.
Я толкнула дверь и бросилась к зеркалу. После атаки дракончика из прически повыбивались пряди, на юбке зияют дыры с ладонь, а оборка на талии превратилась в лохмотья.
– Жуть… – прошептала я.
Зато Нинель, почему-то довольная, как кошка, наевшаяся сметаны, расселась на пуфике и произнесла:
– Если бы за мной приехал такой виконт, я была бы рада.
– Кажется, – сказала я, доставая из тумбочки коробочку с изображением иголки и нитки, – ты забыла, ради чего он здесь.
Раскрыв короб, критичным взглядом окинула порошок, который всегда спасал одежду от самых страшных дыр. Порошок оказался свежим и сухим, какой требуется для заплаток.
Нинель сказала:
– Ничего не забыла. Но согласись, виконт красив. Если у принца слуги так выглядят, то каков он сам?
Она мечтательно подняла взгляд к потолку, а я взяла щепотку порошка и сыпнула на разорванную часть юбки. Та заискрилась голубоватым и через секунду ткань снова стала целой.
– Он его друг, – отозвалась я, переходя к следующей дыре. – Слышала, что сказал? Он его друг, соратник или как там это называется у людей, которые живут без магии?
– По-моему, ты сгущаешь краски, – все еще мечтательно проговорила Нинель. – Он же разрешил тебе оставить Дилариона.
– Ага. И пригрозил отрубить руку, – отрезала я.
– Только если дракончика найдут, – напомнила подруга.
Она осторожно приподняла крышку шляпной коробки, в которой мы наскоро соорудили подстилку для питомца из меховой накидки и шерстяного платка. Коробка недовольно пискнула и пыхнула серым облачком, и Нинель опустила крышку.
– Мне что ж теперь, его на цепь посадить? – спросила я, заканчивая с починкой платья.
Нинель покачала головой.
– На цепь не надо, – сказала она уверенно. – Он не выдержит. Но ты только подумай, за тобой приехал красавец виконт. И повезет тебя....
– В одно из самых опасных мест в королевствах. И в мире, – закончила я.
Когда через полчаса мы с Нинель влетели на коврике в окно зала, где дяде с виконтом подавали кофе, оба подняли взгляды и молча наблюдали, как кружим под потолком.
Мы чинно приземлились на пол. Я, стараясь держаться достойно и гордо, как того требует этикет, подошла к дяде с виконтом и опустилась на мягкий табурет. Нинель, следуя моим указаниям, подняла коврик в воздух и, сделав показательный круг по залу, вылетела в окно.
Виконт проводил ее задумчивым взглядом.
– И что же, вам не страшно подниматься так высоко? – спросил он, неожиданно посмотрев на меня.
– Я с десяти лет поднимаюсь в воздух, – ответила я, задрав подбородок. – В полетах нет ничего опасного, если уметь управлять.
– Кто вас обучил, позвольте узнать? – уточнил виконт, приподнимая бровь.
Я постаралась выглядеть невозмутимой, но сердце почему-то пошло в пляс.
– Это в крови, – сказала я, едва сдерживая дрожь в голосе. – Маг либо летает, либо нет.
Губы виконта чуть расползлись в улыбке, делая его похожим на кота во время охоты. Он хмыкнул и произнес:
– Думаю, о кровном навыке вам придется забыть.
– Чему я вовсе не рада, – отрезала я.
Глаза дяди округлились.
– Элизабет! – выдохнул он. – Как ты себя ведешь!
Он окинул меня взглядом, полным ужаса и гнева, потом обратился к виконту:
– Не обращайте внимания на ее поведение. Ей всего восемнадцать. Для магов это не возраст....
– А в Черной Пустоши замуж выходят уже в тринадцать, – заметил виконт. – Так что по нашим меркам, леди Элизабет слегка перезрела.
Я вспыхнула от такой прямоты и раскрыла рот, не зная, что ответить на дерзость, а виконт, в который раз взглянул так, что захотелось превратиться в мышь, маленькую и незаметную, подальше от его всепроникающего взгляда.
Дядя прокашлялся. Выдержав паузу, проговорил:
– Так что? Когда вы планируете отбыть в Черную Пустошь?
– Вам не терпится проводить нас, дорогой дядя? – спросила я ехидно. – Хотели бы поскорее избавиться от любимой племянницы? Понимаю. Вам так долго пришлось меня терпеть… Но дни вашей печали окончены! Боги услышали ваши молитвы!
Я задохнулась, с трудом веря, что сказала это человеку, которому прежде не смела перечить, и приготовилась к каре. Но, вместо того, чтобы приструнить племянницу, лорд Гриндфолд беспомощно заморгал, глядя на меня поверх пенсне.
Виконт тоже посмотрел на меня сверху вниз, выразительно и укоризненно. А я съежилась, чувствуя себя бездушной и жестокосердной нахалкой, не знающей правил приличного общества.
Захлопав ресницами, попыталась понять, как этим двоим удалось превратить меня из жертвенной овцы, которую дарят дому Свартов, в хищную расчетливую тварь. Именно такой я себя увидела в их глазах, подслеповатых дядюшкиных, и холодных, как льдины, виконта де Жерона.
Дядя выпрямился. Думала, сейчас отчитает, и станет легче хотя бы от того, что понесла справедливое наказание. Но он мастерски подлил масла в огонь:
– Если ты готова, моя дорогая, мы не стали бы задерживать виконта, не так ли? Прости, милая, если что не так…
Я замерла с открытым ртом, понимая, что меня обвиняют в задержке отъезда. В голове возник образ увитой золотыми лентами овцы, почему-то с розовой шерстью, которая упирается и жалобно ревет, пока ее тащат на убой, а все смотрят с укоризной. И, несмотря на абсурд, овцу захлестывает стыд.
Я испуганно присела в реверансе и пролепетала:
– Прошу прощения, дядюшка. Конечно же, я готова. Вещи должны уже вынести… Их упаковывали со вчерашнего вечера. Благодарю, виконт, что дали время… на сборы… И за ваши бесценные советы тоже благодарю…
Лепеча благопристойную чушь, я изучала мраморную плитку пола, обратив внимание на легкую асимметричность узора, изображающего водяные лилии, королевские розы, и мысленно нагревала щеки, чтобы они должным образом заалели.
Но когда, наконец, подняла взгляд, который должен был выразить всю глубину моего раскаяния на виконта, вспыхнула уже без помощи магии до самых корней волос. Потому что де Жерон с мерзкой улыбочкой, в которой оказался задействован лишь уголок рта, снова с интересом изучал содержимое моего глубокого, в дань моде, декольте.
Выпрямившись так резко, что виконт моргнул и закашлялся, я поклялась себе, что сегодня больше не присяду в книксене.
– Ну? – хмуро, но при этом усиленно хлопая ресницами, спросила я. – И кого мы ждем?
Виконт с дядюшкой переглянулись с задумчивым видом. Лорд Гриндфолда покачал головой, словно сетовал на невоспитанность племянницы и приглашал виконта де Жерона присоединиться к его горю.
Виконта приглашать не пришлось. Он с удовольствием, которое я ощутила кожей, покачал головой, подражая дядюшке, да еще и языком цокнул.
Не удержавшись, я фыркнула, и, гордо задрав подбородок, направилась прочь из зала.
Во дворе замка ожидаемо обнаружилась Нинель. За подругой с видом вежливой презрительности на лицах наблюдали сразу три лакея в белых перчатках и даже садовник, подстригающий первые ростки живой изгороди.
Но садовник, в отличии от остальных, стоял на коленях и беззастенчиво разглядывал точеные ножки подруги в прорезях платья. Он смотрел без презрения.
– Ты здесь, – не спрашивая, а скорее констатируя, заявила я.
Нинель окончила обходить вокруг черного дормеза с гербом правящего дома, с изображение рукокрылой рогатой женщины, между двух вставших на дыбы жеребцов. Затем покосилась на меня поверх магических очков в форме сердечек, которые приняла от меня. Последнего дара тетушки…
– Ты, будто, не удивлена, – сказала она, снова уставившись на черную карету.
– А чему удивляться? – спросила я, пожимая плечами. – Разве смогла бы простить себя, если бы не попрощалась со мной?
– Не смогла бы, – честно заявила Нинель. – Хотя твоя Бенара пыталась выставить меня за ворота.
– Как будто институтскую леди так просто выставить за ворота, – пробормотала я.
– Совсем не просто, – согласилась Нинель.
Мы обе разглядывали дормез, запряженный четверкой вороных красавцев с холеными гривами и хвостами, с пышными манжетами. Шоры на мордах животных говорят, что кони норовистые, нервные, таких надо оберегать от случайностей и неожиданностей, чтобы не понесли, не перевернули карету.
Из-за угла замка показался возница в черной с золотом ливрее и треугольной шляпе. Высокий, плечистый, с черными глазами и тонкой линией рта. От статной фигуры за версту веет опасностью и силой. Такого легко представить на палубе судна под черным флагом, с повязкой на глазу, в белоснежной распахнутой на груди рубахе, с кривыми кинжалами за поясом…
Степенно поклонившись нам с Нинель, возница занял место на козлах и застыл, словно изваяние.
Я растерянно захлопала ресницами, и дернула открывшую рот Нинель за руку, отступая на пару шагов, а подруга прошептала, чуть наклонившись ко мне:
– Как думаешь, у него грудь волосатая?
– Нинель!
– А что такого? – невозмутимо спросила она, поджимая губы. – Ты не заметила, что ли? Он на пирата похож.
– Любопытно, – начала было я.
Нинель жизнерадостно продолжила:
– Во-о-от! И мне любопытно! А когда мне любопытно, ты меня знаешь! Меня не удержать!
– И не выгнать, – добавила я с сарказмом.
– Ага, – весело согласилась Нинель. – Пусть Бенара собственным ядом отравится.
Она сделала пару шагов вперед, и мое сердце остановилось, когда я поняла, что Нинель запросто поинтересуется, нет ли у возницы другой, более романтичной специальности. И хорошо, если поинтересуется только этим…
Не успела я ее остановить, как через главные ворота замка потянулась вереница слуг.
Вышли все. И даже те, кого рассчитали в прошлом месяце. Слуги несли сундуки, походные сумки, саквояжи, шляпные коробки, тюки и свертки. Шли к карете с таким торжественным видом, словно не загружали дормез вещами, а возлагали лепестки, покрытые эльфийской пыльцой, на алтарь забытого древнего божества.
Руководила шествием Бенара с торжественным выражением лица. Дернув глазом при виде Нинель, она как всегда отвратительно улыбнулась и с видом скорбящей королевы-матери возложила на мои плечи плащ с прорезями для рук и объемным капюшоном за спиной.
Последними из замка вышли лорд Гриндфолд и виконт де Жерон. Белые волосы виконта чуть выбились из хвоста и треплются на ветру, словно посланник Черного Принца привез с собой вьюгу. Виконт рассказывал дяде что-то крайне увлекательное и забавное, потому что первый нервно взмахивал руками и хохотал, вытирая слезы.
Увидев меня, дядя заморгал, словно не ожидал здесь увидеть и благодушно проворковал:
– Лиззи, дитя, ты здесь!
Нахмурившись, я покосилась на Нинель, и тихо ответила:
– Не ожидал меня встретить, дядя?
Вопреки ожиданиям, что дядя снова будет меня отчитывать, или изображать беспомощность перед сочувствующим гостем, дядя всплеснул руками и оглушительно расхохотался. Когда вместе с ним захохотал виконт, стало обидно.
Я захлопала ресницами, когда поняла, что до этого они тоже смеялись надо мной.
– Вся в меня, вся в меня, – пробормотал, отсмеявшись, дядя, и виконт кивнул, соглашаясь.
– Прошу в дормез, леди, – проговорил он. – До Звездного моря едем на нем.
– А потом? – спросила я, недоуменно сведя брови у переносицы.
– Потом плывем на… на корабле принца, – на секунду запнувшись, ответил виконт.
– Мы что же, поедем, а потом поплывем одни? – возмутилась я. – То есть вдвоем?
Виконт посмотрел на меня непонимающим взглядом, потом обернулся к дяде.
– Ну да. А как еще?
Предатель дядюшка тоже глазами захлопал с изумленным видом.
– Не поеду! – заявила я.
– Лиззи! – ахнул дядюшка.
– Приличной девушке, а тем более леди, не подобает путешествовать без компаньонки! – безапелляционно заявила я, скрестив на груди руки. – Дядюшка, где ваш разум? Где ваше порядочность и осторожность? На ваших глазах собираются обесчестить вашу племянницу, лишить ее доброго имени, а вы только глазами хлопаете! Да от моей репутации, пока мы доедем с многоуважаемым виконтом до Черной Пустоши, останется пшик с поросячий хвостик!
Дядя снова посмотрел на виконта, на этот раз нахмурился и даже лоб почесал.
На щеках виконта заходили желваки.
– Без компаньонки не поеду! – чувствуя, что вот-вот одержу победу, сказала я и топнула, как в детстве.
Глава 4
Сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из груди и упасть под ноги виконту, но чувство справедливости заставило взглянуть ему прямо в глаза. И меня сковал ужас.
Взгляд де Жерона стал холодным и острым, как нож, который рассек шелковый платок, подброшенный в воздух. Виконт стоял, неподвижный и мрачный. Только иногда крылья носа вздрагивали, словно пытается уловить неведомые запахи.
Я попятилась, осознав, что переступила какую-то невидимую черту, за которой кроется вторая личина виконта. От этого кожа покрылась крупными мурашками.
Пауза затянулась. Когда готова была броситься бежать куда глаза глядят, только подальше от де Жерона, он проговорил, не сводя с меня взгляда:
– Миледи Элизабет может быть спокойна за свою честь. Ей предоставят всю верхнюю каюту, к которой нет доступа никому, кроме нее. Даже я смогу попасть туда, лишь если она сама изволит впустить.
Я понимала, что иду по тонкому льду, но слова вылетели быстрей, чем успела подумать.
– Но вы, наверняка, имеете ключи, тайные ходы, и что-нибудь еще. Дядя…
В серых, как сталь глазах виконта полыхнуло, я запнулась, а он продолжил все тем же холодно-напряженным тоном:
– Лорд Гриндфолд может быть уверен, ни я, никто-то другой не посмеет посягнуть на то, что принадлежит Черному принцу. А вы, без сомнения, принадлежите ему. И если в вашей прелестной голове, леди, не возникло мысли, что подобные заявления могут оскорбить меня, напоминаю – я присягнул принцу. Если это вам о чем-то говорит.
Я коротко кивнула, чувствуя, как нестерпимо горят щеки и хочется провалиться уже не в подвал, а к самим демонам. Бросив быстрый взгляд на Нинель, увидела, как она комкает передник, таращась на меня во все глаза, и поняла, она тоже надеялась, что сможет отправиться со мной.
Дядя, наконец, вышел из ступора.
– Виконт де Жерон, – сказал он, нервно теребя край рукава, – уверен, моя племянница не имела ввиду ничего оскорбительного. Просто она взвинчена поездкой. Всем известно, что присяга Черному принцу пожизненна. И Элизабет тоже в курсе. Верно, Лиззи?
Он посмотрел на меня так, словно от меня зависела жизнь всего мира. И лишь теперь поняла, насколько это близко к правде. На жертву пошла не только я, но и дядя, согласившись отдать меня в Черную Пустошь.
Когда кивнула, он облегченно выдохнул и произнес:
– Вот видите, виконт, все, как я и говорил. Она не хотела вас обидеть. Просто женские капризы.
– Там, куда она едет, – проговорил де Жерон, продолжая сверлить меня взглядом, от которого не знала, куда спрятаться, – такие слова могут стоить жизни. Пусть она будет трижды невестой принца. Очень рекомендую прислушаться к моим словам.
Все уставились на меня, ожидая чего-то, а я моргала, лишь теперь осознав, как все серьезно, и что виконт совсем не простодушный болван, каким показался в первые минуты знакомства.
– Да, милорды. Я все понимаю. Спасибо, виконт, за совет. Я обязательно прислушаюсь к нему.
Де Жерон еще несколько секунд изучал меня, словно проверял, не лгу ли, потом холод из взгляда исчез. Он снова стал похож на нормального человека, а дядя замахал руками, подгоняя слуг.
– Давайте, давайте, шевелитесь! Чего стоите. Догружайте вещи и давайте в путь. Долгие прощания только растревожат душу.
Потом все стало как в тумане. Я обнималась с Нинель, с дядей. Даже с худосочной Бенарой, которая неожиданно для всех разразилась такими рыданиями, что лакеям пришлось ее увести. Обнималась с горничными и даже с садовником.
Де Жерон подставил руку, помогая сесть в экипаж. Едва он зашел следом, дормез качнулся, и мир за окном медленно покатился назад. Дядя, слуги и вытирающая щеки Нинель махали вслед, а я таращилась в заднее окно, не смущаясь, что стою на коленях спиной к виконту, и ощущала, как горячие дорожки катятся по щекам.
Замок остался на холме, а я все стояла. Лишь, когда экипаж выехал из города, меня сморило бессилие. Я развернулась, равнодушно окинула обитые черным бархатом стены и сползла на сидение.
– Вы не против, если я немного подремлю? – спросила я виконта, который наблюдает за мной с интересом орла, парящего над зайцем.
– Разумеется, – сказал он холодно. – Дорога длинная. Вам стоит отдохнуть прежде, чем погрузимся на корабль. Надеюсь у вас нет морской болезни?
– Не знаю. Должно быть нет. Я ведь маг, – ответила я, пропустив колкость потому, что сил препираться не осталось. – Но я никогда не путешествовала по морю.
– Вам понравится, – отозвался де Жерон с ухмылкой. – Только если не проведете неделю в кровати.
Я зажмурилась.
– Неделю? До Черной Пустоши плыть неделю?
– В общем и целом. Что-то около того, – согласился виконт.
– Да будет милостив ко мне преславный Радилит, – произнесла я, закрывая глаза.
Нервы и суматоха окончательно вымотали, и я провалилась в сон.
Он был беспокойным, дормез постоянно подкидывало на кочках, меня трясло, норовя ударить об стенки, но усталость оказалась сильнее. Я все равно грезила и видела дядю, Нинель, маленького Дилариона, который с визгом пытается отобрать у меня жареную ножку.
Казалось, я лишь несколько минут дремала, но когда ощутила легкое прикосновение к плечу и открыла глаза, надо мной зависло лицо виконта. На секунду забыв о недавних событиях, я подпрыгнула и едва не ударилась лбом о его подбородок. Виконт успел отклониться и проговорил:
– Миледи Элизабет Гриндфолд, мы прибыли.
Воспоминания нахлынули горячей волной, я резко выпрямилась и проговорила хриплым после сна голосом:
– Прибыли… Куда?
– На пристань естественно, – отозвался виконт и открыл дверцу дормеза.
Внутрь ворвался холодный сырой воздух, я поежилась, словно заставляют вылезти из-под теплого одеяла и поставить босые стопы на пол.
Де Жерон спрыгнул на землю и развернулся ко мне, протягивая ладонь. Я осторожно высунула нос, не решаясь продвинуться дальше, но виконт предупредительно покашлял. Пришлось вложить пальцы в его ладонь. Он оказалась горячей и грубой, будто оружия из рук не выпускает.
Когда спустилась, плечи обдало холодом и я вздрогнула. Небо затянуто серыми тучами, но даже так ясно, ехали мы не меньше половины дня. Под ногами плотно утрамбованная грунтовка, мимо шныряют люди, таскают бочки, мешки, какие-то колеса. Чуть поодаль несколько домов, похожих на постоялые дворы.
Когда мимо пробежал мужик, орущий что-то непотребное, я отшатнулась обратно к дормезу и подняла испуганный взгляд на виконта. Только сейчас поняла, что его пальцы все еще сжимают мои.
Неловко высвободив их, я проговорила:
– Кто все эти люди? Почему мы здесь? Вы ведь говорили, что мы едем к пристани и поплывем на корабле.
Де Жерон внимательно посмотрел на меня, словно делает какие-то выводы, но лицо осталось бесстрастным.
– И я не обманул вас, – сказал он. – Эта пристань принадлежит Черному принцу, а все эти люди несут запасы и товары на судно. Вы ведь не забыли, что нам неделю болтаться в море.
– Как такое забыть, – прошептала я.
Он еще пару секунд изучал меня, потом сделал шаг влево, и, взмахнув рукой, произнес:
– Идемте, миледи Элизабет. Лучше вам поскорее занять каюту и не смущать своим чересчур откровенным видом местных работников. Они и так уже косятся.
Я вспыхнула, непроизвольно провела пальцами по груди, и недоуменно заморгала, поднимая глаза на виконта. Новое платье надежно скрывается просторным плащом, наглухо застегнутым под подбородком.
Виконт скривил губы и выразительно посмотрел куда-то за мою спину. Я быстро оглянулась. Мужики, что таскают припасы, действительно замедляют бег, некоторые и вовсе останавливаются, разглядывая меня, как корову на продаже.
Когда один, бородатый и со шрамом на все щеку застыл в пяти шагах с бочкой, из которой жутко несет рыбой, я поморщилась и нервно сглотнула. Затем подхватила края плаща, чтобы не запачкать, быстрым шагом двинулась в указанную виконтом сторону.
Де Жерон последовал за мной чуть слева, как сторожевой пес, готовый перегрызть глотку любому, кто подойдет ближе двух метров. Боковым зрением я видела, как он хмурится и раздувает крылья носа.
Едва обошли дормез, передо нами открылось зрелище, каких прежде не видела. Гигантский корабль из черного дерева высится у пристани, как гора, верхушки мачт устремлены в небо, словно намереваются проткнуть его, а на самом носу длинная пика. По трапам поднимаются люди с мешками на спинах, а спускаются уже налегке.
– Неужели это принадлежит Черному принцу? – выдохнула я, не в силах отвести взгляд от прекрасного и, в то же время жуткого сооружения.
Виконт ответил:
– Принадлежит. А еще сотня боевых эсминцев и тридцать торговых кораблей. Когда вы станете его женой, вам придется, как минимум, запомнить их названия, а также командиров и назначения.
– Как минимум? – переспросила я. – Что же мне еще придется делать?
Виконт де Жерон посмотрел на меня так, что по спине прокатилась горячая волна, во рту пересохло, а пальцы затряслись. Пришлось сложить их замком и положить на передник платья, как достопочтенной матроне.
– Думаю, с другими обязанностями супруги Черный принц сам вас ознакомит, – произнес он и устремил взгляд на корабль.
Я запнулась. Консервативная Бенара никогда не посвящала меня в отношения между мужем и женой, тетушка благодушно твердила, что маги взрослеют позже, и что мое время придет еще нескоро… зато горничные, когда не видели, что вишу под потолком на летучем коврике, часто обсуждали своих ухажеров, их горячие руки и множество не понятного. Но когда Нинель притащила тоненькую книгу с красным корешком, Бенара нашла ее и отняла, отчитав нас при этом, как самых срамных девиц Аварона.
Только теперь до меня дошло, что к браку не подготовлена не только как будущая принцесса, но и как будущая жена.
– У меня будет камеристка? – неожиданно для себя спросила я.
Виконт удивленно покосился на меня.
– Сколько угодно, – отозвался он. – Или вы предпочитаете каких-то конкретных девушек? Может немых?
– Нет-нет, – поспешно заверила я. – Немых не надо. Пусть разговаривают.
Де Жерон хмыкнул и снова перевел взгляд на работников, которые стали реже подниматься на палубу, видимо закончили укладывать припасы. Когда последний, бородатый и с загорелыми до бронзы руками, спустился по трапу виконт оглядел его критичным взглядом.
А мужик поклонился и сказал:
– Ваше благородие, мы закончили. Трюмы забиты снедью и товаром, что вы приказали погрузить. Пресная вода запасена, лошади обихожены, конь накормлен, я лично убедился.
– Конь? – спросила я и закусила губу, запоздало поняв, что влезла без позволения.
Мужик бросил на меня такой взгляд, словно я утка или гусыня, которая вдруг вздумала разговаривать, а де Жерон сурово посмотрел на меня и сказал:
– Мой конь всегда рядом со мной.
Я сделала глубокий вдох, успокаивая неожиданно заколотившееся сердце, и поинтересовалась, стараясь быть как можно учтивей и сдержанней:
– А почему вашего коня не было при нашем дворе?
– Потому, – проговорил виконт, раздражаясь, – что мне следовало забрать вас и ваши пожитки. А они не уместятся ни на каком коне, даже если он размером со слона.
– Слона? – спросила я. – Что такое слон?
– Это огромный зверь с двумя хвостами и бивнями, – пояснил де Жерон, раздражаясь еще больше. – Но это не важно потому, что слона нет. Есть только мой конь.
Я секунду хлопала ресницами, переводя взгляд с него на мужика, который с интересом наблюдает за перепалкой господ, о чем будет неделю рассказывать за кружкой пива в таверне.
Боясь взбесить виконта, я все же поинтересовалась:
– Как же мы доберемся до Черного замка, когда сойдем на берег, если у вас только конь?
– Ваши вещи доставят экипажем, который будет ожидать на пристани. А вы поедете со мной, – резко произнес де Жерон.
– На коне? – неверяще спросила я.
– Именно, – сказал виконт, кивая.
– Но… как же… это… – запнулась я, не зная, как объяснить, что приличной девушке не пристало ехать на одной лошади в объятиях мужчины, который не является мужем.
Виконт спросил:
– У вас какие-то претензии ко мне или моему коню?
– Нет, – поспешно проговорила я, – но…
– Вот и прекрасно, – оборвал меня де Жерон и приказал мужику: – Мы поднимаемся на палубу. Построй всех, хочу поблагодарить за слаженную работу.
