Маргарита Сысоева
Родственные связи
Глава 1
За мной следили. Определенно следили. И кто?! Дэу Матиз, маленькая машинка, раскрашенная под божью коровку, с ресничками на фарах! Это же смешно! Обшарпанный крошечный автомобильчик весь день катается за мной, как приклеенный. В самом деле, чего ему скрываться? Это будет еще смешнее. Но, правду сказать, неприятное чувство. Сейчас «божья коровка» хлопала ресничками на улице под окнами. Во двор заехать не смогла. С парковочными местами у нас во дворе даже в разгар рабочего дня проблема.
Когда я ее заметила?
Из супермаркета до дома она меня точно провожала. До супермаркета я заезжала в художественный салон, оттуда вышла нагруженная рулонами ватмана. Матиз не заметила. Из-за рулонов я даже под ногами у себя ничего не видела. Но до того полтора часа провела в выставочном зале и там, на стоянке, точно помню эту божью коровку. Когда же она прицепилась?
С утра я вышла из дома рано, потому что на восемь часов записалась в поликлинику. Надо было получить справки детям об отсутствии контакта с инфекционными заболеваниями. Тогда Матизки не было. С парковкой у нас во дворе вечная проблема, чужого я бы сразу заметила. Заехала к свекрови, завезла стеклянные банки для заготовок. У нее возле дома тоже проблемы с парковкой. Два раза вокруг квартала объехала, пока нашла куда приткнуться. Там тоже никакой «божьей коровки» не обитало. Опоздала в поликлинику. Парковочные места возле медучреждения были, но свое время в кабинет я пропустила, пришлось ждать в очереди. Пока дождалась, пока выписали справку, ушла заведующая, которая должна была эту справку заверить. Договорились с медсестрой, что приду во второй половине дня. К тому времени справки подпишут, и я смогу их забрать. Очень неудачно. Назавтра с утра мы улетали, и вечер планировалось посвятить сборам. А теперь придется возвращаться за справкой. Что напихает семья в чемоданы за время моего отсутствия, даже подумать страшно. Я уже садилась в машину, когда на крыльцо выскочила медсестра.
– Сергеева! Анна! Ярослав! Раиса Сергеевна! Мамаша! Ваши документы готовы! Вот, возьмите, Анна и Ярослав, – медсестра размахивала справками.
Ура! Не придется вечером тащиться в поликлинику! На мое счастье на месте оказалась заместитель заведующей, которая нам эти справки и заверила. Как я обрадовалась!
Ну, точно! Ближайшая к крыльцу машина – красный в черную точку Матиз с ресничками. Я обратила на нее внимание, потому что при такой веселенькой раскраске вид у машинки был несколько потрёпанный. Из нее как раз выбиралась пожилая женщина с голубыми волосами. Так вот она, услышав крики медсестры, так и замерла с округлившимися глазами, стоя у приоткрытой дверцы своего автомобиля. Я решила, что старушку так поразила моя удача с получением справки, и поспешила смыться. Зачем раздражать пенсионерку? Неужели она из-за этого ко мне прицепилась? Ненормальная какая-то! Подумаешь, справки! Не собирается же она мне из-за этого мстить? Может, выйти, переговорить?
Но тут ввалилась семья, и больше я о престарелой Мальвине не вспоминала.
Вернулись мы через две недели. Домой прибыли глубокой ночью и сразу завалились спать. Наутро свекровь ждала нас на даче для сбора урожая. Я-то планировала заняться уборкой. Но муж сказал, что со стиркой и протиранием пыли прекрасно справится сам. А вот собирать ягоды на жаре – это не его. Дети тоже внезапно воспылали страстью к домашним делам. Но родитель упорно настаивал, что по хозяйству запросто все сделает в одиночку, а вот ягоды сами себя не соберут.
Несколько лет назад моя свекровь вышла замуж в четвертый раз и переехала в наш город, поближе к сыну и внукам. Я особенно не переживала. Родительница мужа постоянством не отличалась, подолгу на одном месте не задерживалась и родне особенно не досаждала. Но на этот раз что-то пошло не так. Возможно в милейшем Николае Петровиче, теперешнем муже, она наконец нашла свой идеал. Или с возрастом у нее ослабла охота к перемене обстановки. Только на этот раз родительница основательно пустила корни в нашей местности, внезапно воспылав страстью к сельскому хозяйству. Она буквально влюбилась в дачный участок, которым владел Николай Петрович, прикупила два соседних и с энтузиазмом принялась осваивать новое для себя поприще. Надо сказать, что Тамара Петровна подошла к этому вопросу весьма серьезно. Первым делом она внимательно изучила опыт соседей по дачному кооперативу, параллельно проштудировав гору специальной литературы. И довольно быстро пришла к выводу, что ее соседи в сельском хозяйстве – дремучие ретрограды. Тамара Петровна, ознакомившись с азами, бесстрашно ринулась в изучение методов интенсивного земледелия. Если бы средства позволяли, она в сельхозакадемию на агронома поступила, как пить дать. Но пока свекровь, как женщина практичная, намеревалась исчерпать до дна бесплатные источники.
Не спорю, по вкусу магазинным продуктам далеко до тех, что выращены на даче. Но сколько трудов! Я конечно, не против того, что муж и дети используются в качестве рабочей силы на плантациях. Труд облагораживает. Но теперь, когда производство сельхозпродукции поставлено практически на промышленную основу, мы просто не успеваем поедать запасы. Мужнина сестрица нагло врет, что у нее на овощи аллергия. Николай Петрович, свекор, со своими вставными зубами и язвенной болезнью, в этом деле не помощник. Поэтому большая часть урожая достается нам.
Пару дней по приезде я потратила на заготовки. Дети сказали, что у них уже глаза не глядят на эту траву, и вообще они любят макароны.
– Другие бабушки сидят себе целыми днями на остановке, огурцы, кабачки всякие продают, ягоды. Почему наша так не может? – простонала Анюта, утомившись намывать огурцы.
– Мама! – Ярик с воплем влетел на кухню. – У них патиссоны пошли! И крыжовник осыпается! За нами деда присылают!
Определенно, бабушкину энергию пора перенаправить с битвы за урожай в мирное русло. Трудовое воспитание – это хорошо, но меру-то надо знать. Мы еще прошлогодние запасы не доели.
– Дети, послушайте меня. Ваша бабушка на рынке торговать не будет. Организуйте ей торговлю через интернет.
– Какую торговлю? – предложение прозвучало неожиданно.
– Как ее организуют?
– На месте разберетесь. Я сама это только что придумала.
– Да, возможно, другого выхода у нас нет, – почти согласился Ярик.
– Значит так, берете ноутбук, камеру. Пока дед едет, подумайте, что еще надо захватить с собой. Обучаете бабулю снимать видео и выкладывать его, пускай ведет блог, делится опытом и урожаем.
– Бабуля?
– Она научится?
– От вас зависит. Или вы качественно обучаете бабулю, она увлекается новым занятием и становится успешным блогером. Или я обучаю вас закатывать патиссоны на зиму. А я справлюсь! Прямо чувствую, педагог во мне не умер. По первому образованию я преподаватель рисования и черчения. Забыли?
– Так где черчение, а где патиссоны.
– Можете мне поверить, хорошему педагогу без разницы, что преподавать.
Глава 2
– Да, кстати, намекните там, что есть еще животноводство. Может, ей попробовать курочек разводить или кроликов, – напутствовала я детей через час, когда они садились в машину к Николаю Петровичу, чтобы отбыть на дачу.
А что? Попугай у свекрови когда-то был. Значит, какой-никакой опыт в содержании птицы у нее имеется. Попугай, кстати, прожил довольно долго, был бодр, здоров и упитан.
Я как раз закончила с кабачками и думала, приступать к консервированию огурцов или попытаться съесть их сырыми, когда позвонила Люська. Как же я была рада звонку давней подруги! Вот кто поможет победить огурцы! У Люськи дачи нет. И свекрови нет. А стремление сохранить стройность есть. Она не может, просто не имеет права отказаться от овощей! Огуречные разгрузочные дни! Маски из огурцов! Да огурцы – это бездна пользы!
Но Люська не стала слушать дифирамбы огурцам. Она предложила составить ей компанию в торговом центре. Людмила планировала перед отпуском присмотреть себе что-нибудь для вечерних прогулок по набережной. Конечно, я с радостью согласилась. Мы с Люськой приблизительно одной комплекции, и шопинг с ней бывает интересным. Естественно, в торговом центре прослонялись почти до закрытия. Потом заехали ко мне перекусить и обмыть покупки. Вот тут я и сосватала Люське огурцы. Организует себе перед отпуском пару разгрузочных дней. А то и все три. Если, конечно, силы воли хватит.
Около полуночи, нагруженная пакетами с огурцами и обновками, Люська спустилась к такси и отбыла домой. Я ее провожать не пошла, как раз дети по телефону докладывали, как прошел день. Им давно пора было спать, что я и пыталась втолковать чадам. Кстати, такси пришло удивительно быстро, и уже через пятнадцать минут довольная Люська отзвонилась и доложила, что благополучно добралась до дома и уже лежит в постели с огуречной маской на лице.
Я пожелала ей спокойной ночи. Но Люська потребовала продолжить разговор. Она была твердо намерена пролежать с маской положенные двадцать минут, а в одиночку бороться со сном уже не могла. Справедливо. Продукт не должен пропасть.
– Как доехала? – зевая, поинтересовалась я.
– Нормально, – зевая, отвечала Люська. – Представляешь, приехал водитель – бабулька, божий одуванчик.
– Кто-кто? – не поняла я.
– Таксистка, говорю, божий одуванчик. Бабуленция таксует на своей машине.
– Во дает!
– Ага. Полжизни, говорит, в такси оттрубила, на пенсии заскучала. Теперь подрабатывает иногда, по своему графику. Ее устраивает.
– Молодец! А машину ей свою не жалко?
– Чего там жалеть-то? Матизка ржавая, – Люська опять зевнула.
А у меня сон как рукой сняло. Совсем забыла про божью коровку, которая каталась за мной перед отпуском!
– Люсь! Вспомни, а она не раскрашена под божью коровку?
– Темно же было. По-моему, покрашена в голубой, – Люськин голос звучал несколько озадачено.
– А на реснички не обратила внимание? Реснички имелись?
– Не заметила. Она в очках была.
– В очках? Машина?– теперь Люськины ответы озадачили меня.
– Почему машина? Старушка в очках, волосы крашены в голубой.
– Я не про старушку, я про машину. Машина была разрисована под божью коровку?
– Точно! Ты ее знаешь?
– Не совсем, но надо уже познакомиться, – и я рассказала Люське историю с преследованием.
– Ничего себе! – у Люськи тоже пропал сон. – Ты заявила, куда следует?
– О чем? Что меня преследует божий одуванчик на божьей коровке?
– Да, действительно звучит глупо. Тем более странно.
– А она ни о чем тебя не расспрашивала?
– Так, обычный разговор с водителем, только, чтобы не заснуть по дороге.
– Про меня не говорили?
Люська задумалась.
– Да как посмотреть, что-то, конечно, говорили. Она спросила, что в пакетах, в том смысле, что, может, их лучше в багажник сложить. А я сказала, что подруга излишки урожая отдала. А она тогда и поделилась, что на пенсии, но дачей не увлекается, а подрабатывает. Ничего конкретного о тебе не было. А, нет, она тебя похвалила, какая ты молодец, витамины выращиваешь, спросила, почему сама не ешь, детей не кормишь? Ну, я и ответила что-то в том смысле, что столько не съешь, даже если вся семья помогает. Еще спросила, далеко ли дача. Тут я ничего пояснить не могла, да и подъехали уже.
Мы с Люськой поболтали еще немного, потом решили, что утро вечера мудренее. Предварительно договорились, что я попробую подкараулить "божью коровку" у своего дома. Судя по всему, она частенько тут бывает. И припру ее к стенке. Попробую, наконец, выяснить, чего она добивается.
На следующий день пришлось тащиться на дачу.
"Божью коровку" я заметила на выезде из города. Она бодренько хлопала ресничками метрах в ста позади. Ну, сейчас я выведу ее на чистую воду! Как только окажемся там, где есть нормальная обочина, сразу остановлюсь и ее тормозну, потребую объяснений!
Не вышло. На железнодорожном переезде нас разделил шлагбаум. Ждать, пока он откроется, смысла не было. Мог пойти встречный поезд, потом следующий. Остановка на переезде частенько затягивалась.
Свекровь потребовала мастер-класс по видеосъемкам. Дети сказали, что лучше будут пропалывать морковку, чем обучать бабулю. Ну, уж нет! До начала учебного года еще полтора месяца, за это время можно сделать из бабули блогера. В интернете полно примеров. Ну, не то, чтобы полно, но есть подобные. А чем наша Тамара Петровна хуже? Для своих лет она очень даже бодра и сообразительна. Подъехал муж. Поддержал меня, дополнительно разъяснив детям, что они не правы, и надо проявлять больше терпения и снисходительности по отношению к бабушке и дедушке. Заодно напомнил, сколько сил стоило бабушке научить Анюту ездить на двухколесном велосипеде и отучить Ярослава грызть сосновые шишки.
Шуганув молодняк с грядок, загрузив в багажник очередную партию кабачков и ведро перезревшего крыжовника, Вадим вернулся в город на моей машине. Надо было заехать на мойку. Я осталась помочь по хозяйству и проинструктировать Тамару Петровну, как выгоднее располагать овощи в кадре. Мы составили несколько композиций. Потом ходили купаться на дальнее озеро, ужинали драниками и свежим компотом, жарили на мангале колбаски и строили планы обустройства участка.
Домой я возвращалась поздно. На обратном пути "божьей коровки" не наблюдалось. Да я и подзабыла про нее, возмущенная поведением детей. Бабуля, видите ли, медленно соображает! Сами-то до третьего класса буквы «б» и «д» путали. А сколько мы нервов потратили, пока Ярослава научили время по часам со стрелками определять! Нет, с цифровыми технологиями у них порядок. По-моему, они уже родились с этим. Вот, помню, когда маленькой Аньке пытались всучить поиграть сломанный телефон, она сразу начинала громко возмущаться и требовала работающий аппарат. Причем происходило это в том возрасте, когда она не то, что на кнопки не умела нажимать, она и мультики еще не смотрела, только на живот научилась переворачиваться. Просто как-то чувствовала, что аппарат не живой и интереса к нему не проявляла.
Глава 3
– Да, к тебе какая-то бабка заходила. Сказала, что она твоя племянница, – сообщил муж, разгружая сумки.
– Бабка? Какая еще бабка? Может кто-то из теток? – не поняла я. Родни у нас полно.
– Племянница. На этом она особо настаивала. А это что еще за фрукт? Или цветок? – он, недоуменно щурясь, вертел в руках патиссон. – А бабка обыкновенная, такая, с синими волосами.
– Может, квартирой ошиблась?
– Возможно, к тому же она называла тебя Алисой.
– Точно, ошиблась. У нас таких нет.
– Но фамилию-то она правильно назвала. Других Сергеевых в нашем доме нет.
– Значит, дом перепутала.
– Скорее всего. Обещала завтра зайти.
Вообще-то родни у нас много. Я была единственным ребенком у мамы с папой. Но двоюродных и троюродных братьев и сестер, разных теток и дядьев имелось в избытке. Скорее всего, Вадим не признал кого-нибудь из тетушек. Из тех, с кем редко видимся. Ну и ладно, что теперь поделаешь? Неопознанной родственнице придется подойти в другой раз.
Назавтра, да и в последующие дни, в свободное от работы время я перебирала ягоды, перемалывала их в блендере, смешивала с сахаром, закрывала в банки. Про визит таинственной дамы, почему-то назвавшейся племянницей, напрочь забыла. Она напомнила о себе несколько дней спустя. Нет, не совсем так. Напомнить-то она напомнила, но не сама.
Глава 4
Домофона я не слышала. И когда наутро была бесцеремонно разбужена стуком во входную дверь, здорово испугалась. В самом деле, перед тем, как зайти люди обычно звонят по телефону, тем более, если хотят зайти в шесть утра. Но если в кромешную рань начинают барабанить в дверь, хорошего совсем не ждешь.
Я выскочила в прихожую.
– Кто? – никак не получалось справиться с замком.
– Рая, Вадик, это я, соседка, не пугайтесь.
Хорошенькое дело, я уже испугалась. Тем более, Вадим на дежурстве до вечера.
– Ирина Ивановна, что случилось? – за дверью действительно стояла соседка, запахивая халат на могучей груди.
– Вот, Раечка, женщина говорит, что у вас домофон не работает, а у нее что-то случилось. Я ничего не понимаю. Где Вадик? А Аня и Ярик? С ними все в порядке?
– На работе, на даче, в порядке.
Тут из-за плеча у Ирины Ивановны высунулась голова, точнее, сначала показалось облачко розовых волос. А потом маленькие ручки с розовым маникюром мягко, но уверенно отстранили соседку, и передо мной предстала невысокая, немолодая, да что там немолодая, старушка передо мной предстала. У бабульки были розоватые волосы, розовые ноготки, плюшевый костюм розового цвета. Только лицо не соответствовало розовой ми-ми-мишности. На лицо ей было лет семьдесят, не меньше. Выглядела она плоховато. И дело даже не в возрастных морщинках, а в глазах, полных ужаса. Да еще обувка выглядела странно. На ней были кроссовки. Один кроссовок розовый, второй синий.
– У вас все дома? – дрожащим голосом спросила дама в розовом.
– Нет, я одна, – мы с Ириной Ивановной переглянулись.
– Вы Алиса?
– Нет.
– Не может быть. Я же вижу, что вы – Сергеева! – настаивала розовая старушка.
От Сергеевой я отпираться не стала.
– Мне надо с вами поговорить, пока не поздно, – проговорив это, старушка не сдвинулась с места.
Так и продолжала стоять за мощным плечом Ирины Ивановны.
– Вы только не пугайтесь, – продолжила утренняя гостья.
Вот еще розовых Барби-пенсионерок я буду пугаться!
– Проходите, – я открыла дверь пошире.
Но Ирина Ивановна, с моих слов удостоверившись, что у нас все в порядке, проходить отказалась.
– Извините, Раечка, я пойду. Мне внучку привезли. Вдруг проснется, а дома никого. А вы, если что понадобится, сразу обращайтесь. Я дверь запирать не буду, – добрейшая Ирина Ивановна вернулась к себе.
– Так вы – Раиса? Имя надо поменять. Меня Адель зовут, Сергеева, – представилась гостья, присев на краешек стула.
Вопрос об отчестве она проигнорировала. Мы расположились на кухне. Адель согласилась на чай, и я возилась у плиты, ждала, пока посетительница достаточно успокоится и соберется с мыслями. Не хотелось ее торопить. Кто знает, вдруг ей от переживаний плохо станет? Годы-то не малые.
Я вручила Адели большую кружку с горячим чаем и приготовилась ждать. Это меня муж научил. В стрессовых ситуациях надо предложить горячий напиток. Помогает переключить внимание. Желательно, что бы посуда была тоже горячая. Пострадавший будет больше думать, как бы не обжечься, и эти простые практические заботы помогут ему вернуться в реальность, к сиюминутной проблеме. К сожалению, алюминиевой кружки под рукой не оказалось. Может, поэтому Адель долго молчала. Себя я сделала кофе.
– Может, коньяку? – не выдержала я.
Про коньяк Вадим ничего не говорил, но молчание затягивалось.
– Нет, что вы! – Адель подняла голову над кружкой.
Голос ее звучал глуховато, но не дрожал.
– Просто не знаю, с чего начать.
– Ну, начните уже с чего-нибудь, а там видно будет.
Наверное, это было не очень вежливо. Но накануне я легла поздно и сейчас еще плоховато соображала.
– Мы с вами, некоторым образом, родственники, – после паузы, наконец, разродилась Адель и опять надолго замолчала. – Я ваша племянница.
– Кто? – в памяти всплыл недавний разговор с Вадимом о старушке с голубыми волосами, на днях тоже назвавшейся моей племянницей.
В отличие от многих мужчин, цвета Вадим никогда не путал. Та старушка, якобы племянница, точно была с голубыми волосами. А эта, с розовыми, откуда взялась? Впрочем, откуда взялась та, первая, с голубыми, тоже не понятно. Они обе из одного дурдома? С одинаковым бредом? Мне стало нехорошо. Ох, зря мы Ирину Ивановну отпустили. Хотя с такой хрупкой пациенткой я справлюсь. Главное, к ней спиной не поворачиваться. И ножи убрать.
– Вы мне не верите? – назвавшаяся Аделью гостья не ждала ответа на свой вопрос. – Наверное, надо пояснить, – продолжила она и, наконец, разрыдалась.
Черти бы побрали Вадима с его профессиональными советами! Кружка, полная горячего чая, выпала из вмиг ослабевших ручек, выплеснув большую часть содержимого мне на ногу. Я тихо охнула, но гостья, похоже, ничего не заметила.
– Мою сестру зовут Ариадна, сокращенно – Ара. Мы с ней погодки. Это не близнецы, конечно, но у нас тоже очень сильная связь. Нам всегда, с раннего детства, нравились одинаковые игры и книжки, одинаковые фильмы. Мы все время были вместе. Ара старше меня всего на полтора года. Мы и жили почти всегда вместе. После восьмого класса поступили учиться в другой город. Ара на парикмахера, а я на следующий год поступила в педучилище на воспитателя детского сада. Поступили, чтобы была возможность уехать из дома и жить в общежитии. Квартира у нас была однокомнатная, а мама мечтала устроить личную жизнь. Но с личной жизнью у нее не заладилось. Когда мамы не стало, мы с Арой вернулись на родину. Замуж сходили, но обе неудачно. Работали долгое время тоже вместе, в таксопарке. Только Ара – водителем, она побоевитее была. А я – диспетчером. Но мы почти всегда выходили в одну смену. Ссорились иногда, не без этого. Но если у вас, к примеру, нога заболит, это нехорошо конечно, но вы же из-за этого от нее не откажетесь. Так и мы, поссоримся, подуемся друг на друга, и опять вместе. Ара – она была солнышком. Оптимистка такая, во всем могла хорошее разглядеть.
Я уже не сомневалась, что речь о пожилой таксистке с голубыми волосами.
– Почему «была»? Что-то случилось? – не хотелось опять вызвать поток слез, но обстановку надо было прояснить.
Особенно интересно, какое отношение сестры имеют ко мне? Или она считает своей родней всех Сергеевых, и я просто первая, кто оказался доступен в шесть утра?
На стене возле двери нашего подъезда сохранилась табличка с фамилиями жильцов. Эта табличка с перечнем ответственных квартиросъемщиков висела со времени заселения дома и теперь приобрела историческую ценность. Тех, кто тогда получал жилье в новом доме, давно уж нет. Но мы продолжаем обитать в бабушкиной квартире, и фамилия на табличке соответствует.
– Арочки больше нет, – Адель всхлипнула и замолчала, в этот раз ненадолго, видимо, запас слез истощился. – Официально признали, что она покончила с собой, но я в это не верю.
Оказалось, что старушку, сестру моей гостьи, точнее, ее тело, выловили из реки. В процессе дознания Адель предъявила записку.
– Мы по старинке обменивались записками на холодильнике. Вы не подумайте, я умею писать сообщения в телефоне, и Ара умела, но нам больше нравилось записками.
Так вот, в записке было написано буквально следующее: «Адусь, знаю, ты против, но я больше не могу, устала, сил нет никаких. Не по возрасту мне эти приключения. Все, решилась, иду. Жду скорого свидания с родственниками, и надеюсь, пройдет безболезненно. До встречи в новом составе». Эта записка была расценена, как предсмертное прощальное послание младшей сестре. То, что сестра настаивала на отсутствии причин для того, чтобы свести счеты с жизнью, проигнорировали. Все списали на возрастную депрессию.
– И вы не верите в самоубийство?
– Конечно, не верю! Это я с детства – плакса! Ара была совсем не такая. Она, как теперь говорят, излучала позитив, она была женщина-праздник! И это не показное, она действительно такая была! Уж я-то знаю! Ара и депрессия? Только не это! Поверьте, мы были очень близки. Я бы заметила, если бы с Арочкой что-то происходило. Сначала, конечно, винила себя, а потом почитала в интернете про депрессию, про ранние проявления, про скрытые признаки. Так вот, со всей ответственностью заявляю, что у Арочки ничего похожего и близко не было!
– Думаете, несчастный случай? – осторожно уточнила я.
– Бог с вами, Раечка! Случайно утонуть с камнем на шее?
– Вы можете подробнее рассказать, что случилось?
– Конечно. Обязательно. Арочку достали из реки у нижнего моста. Тело прибило течением к опоре. На шее у нее была затянута веревка, а к веревке привязаны ручки от пакета. Мне пояснили, что веревка была затянута не очень туго. Ару не задушили, она утонула. По всей вероятности, к веревке был прочно привязан за ручки полиэтиленовый пакет типа «майка», а в пакете находился тяжелый груз. Ара ушла на дно и осталась бы там навсегда. Но пакет с грузом прорвался и тело всплыло.
– И вы подозреваете, что она не сама утопилась? Думаете – убийство?
– Я не знаю, что думать. В убийство я верю еще меньше. У нас не было врагов! Я совсем извелась за эти дни. Мы ведь только вдвоем остались. Мы всегда были вдвоем, как две половинки. Даже близких друзей не имели. Арочка общительная была, очень к себе располагала. Но близко мы ни с кем не сходились, были друг для друга и сестрами и лучшими подругами. А теперь я одна, ни посоветоваться, ни поговорить не с кем. Вот решила к вам обратиться.
– Печальная история, я вам очень сочувствую, но какое отношение все это имеет ко мне? То есть, в последнее время я действительно периодически замечала немолодую женщину-водителя на пожилой машине. Но все равно не понятно, при чем здесь я? А если вы подозреваете, что дело нечисто, тогда надо подумать, кому была выгодна смерть вашей сестры? У вас были наследники? Вообще было, что наследовать?
– Наследник у Ары – это я, конечно. А после меня наследницей будете вы, Рая. Если, конечно поменяете имя.
Точно, чокнутые бабки. Одна за мной на «божьей коровке» гонялась, другая пешком пришла. Определенно, мне нужен еще один стакан обжигающе горячего напитка. И, припадая на ошпаренную ногу, я похромала к плите.
– Это долгая история, мне так много надо вам рассказать. Да и от вас я хочу что-то услышать, – вздохнула Адель и начала свой рассказ. – У вашей прабабушка Аглаи было две дочери.
– Прабабушка Аглая? – сразу прервала я. – Никогда не слышала. По маме или по папе?
– По маме. Она родила вашу бабушку Анну и нашу прабабушку Алевтину. То есть, сначала она родила Алевтину, а потом Анну. Анна и Алевтина были родными сестрами, но с очень большой разницей в возрасте. Алевтину Аглая родила, когда ей было семнадцать лет, а Анну почти в сорок. Так получилось, что ваша бабушка оказалась практически ровесницей своей племяннице Анфисе, нашей бабушке, дочери Алевтины. Вы меня понимаете?
– Пока понимаю, но уже с трудом и боюсь запутаться. Алевтиной звали мою маму.
– Ничего удивительного, в то время это было довольно популярное имя. Продолжаю, сосредоточьтесь. Таким образом, ее дочь, наша мать Анна, племянница вашей матери…
– Ваша мать? Анна – это моя бабушка! Получается, если ваша мать – это наша бабушка, то вы – моя тетка!
– Нет, извините, я недостаточно четко сформулировала. У Анфисы родилась дочь Анна. Ее назвали, как и вашу бабушку. Но вашу бабушку родила Аглая. И она оказалась двоюродной бабушкой Анне, которая наша мать. Ваша Анна была всего на двадцать лет старше нашей. А ваша мама оказалась теткой нашей, хотя и была на двадцать лет ее младше. И, значит, вы приходитесь теткой мне и моей сестре. Когда вы родились, мы с сестрой уже разменяли четвертый десяток. По вашей линии женщины не торопились оставить потомство. А по нашей – напротив. При этом, у всех рождались девочки. Такая вот закономерность.
– Теперь я еще больше запуталась. Кстати, когда я родилась, маме было всего двадцать три. А мой первенец – мальчик. Не сходится!
– Закономерность сломалась. У нас сестрой вообще детей нет. Да, и еще одно осложнение. Всем новорожденным девочкам давали имена на букву «А». Кроме вас. Рая, вы должны сменить имя!
– Зачем это? Мне мое имя нравится. И я привыкла к нему. Да что за глупости! Кстати, откуда вы столько знаете о своей родне? Я вот по маминой линии только бабушку Аню знаю.
– Ничего удивительного. Аня рассорилась с матерью и связи с родственниками не поддерживала.
– А мужскую половину родственников вы так же хорошо по именам знаете?
– Мужские имена в нашем случае вообще никакого значения не имеют! – безапелляционно заявила моя племяшка.
Еще не легче!
– Дело в наследстве, – продолжала Адель. – Прабабушка Аглая оставила наследство. Кстати, нас с Аркой она застала. Аглая прожила долгую жизнь, пережила и дочь, и внучку. Наследство она завещала своим детям, то есть Анне и Алевтине. Ну, или их потомкам. При одном условии, что это будут девочки, имена которых начинаются с буквы «А». Какой-то у нее пунктик на этом был. И действительно, в семье рождались только девочки. У нас ведь ни дядьев, ни братьев нет. И всех называли именами на букву «А». На нас нормальные имена закончились. Мы с сестрой – Ариадна и Адель. Сокращенно Арка и Адка.
– Могло быть хуже, Акулина и Авиета, например. Или Афина и Арабелла.
– Куда уж хуже, – отмахнулась Адель. – у меня в школе было прозвище «Анафема», вроде как соответствует имени «Ада». А Ару пытались обзывать Анфиладой. Но она этих обзывальщиков быстро на место ставила. Ара и за словом в карман не лезла, и кулаки могла в ход пустить. Я не такая. Ара за меня всегда заступалась.
– Хорошо иметь старшую сестру, – вздохнула я. – Всегда мечтала, чтобы было за кем по жизни идти.
– Да, возможно. В этом мне повезло. И вот мы с сестрой принялись разыскивать потомков Анны. А это было нелегко. Ваша бабка отличалась исключительно взбалмошным характером, не терпела покушений на свою свободу. Может, поэтому и замуж долго не выходила. А уж когда решила родить, очень ее избранник семье не понравился. Женатый, что ли, был. Или судимый. Или женатый и судимый. Нам с Аркой всего не рассказывали, да мы особенно и не интересовались. Мы же детьми были. Что нам до жениха взрослой родственницы? А потом мамы и бабушки не стало, не у кого стало подробности узнать. Сильно тогда Аглая с младшей дочерью поругалась. А та уже сорокалетняя, самостоятельная женщина, во что бы то ни стало, решила ребенка от любимого родить. С семьей все связи порвала. Да так порвала, что мы несколько десятилетий концов найти не могли. В архивы обращались, знакомых расспрашивали. Все бесполезно. Да и как найдешь следы Анны Сергеевой. Таких по стране – не сосчитать. Никто даже не знал, куда Анна подалась после разрыва с семьей. Неизвестно, поменяла ли фамилию. Да и кого она родила, мальчика или девочку, никто не знал. Даже отчества Анны мы не знали. Аглая родила своих девочек от разных мужчин.
– Как же вы меня нашли?
– Случайно. Нельзя сказать, что мы с Аркой только и делали, что занимались поисками. Мы направили запросы в архивы, при случае расспрашивали пожилых знакомых и друзей семьи. Каким образом еще поискать, мы не знали.
– В полицию обращались?
– В милицию, тогда это называлось милицией, мы сразу попытались обратиться. Но заявления у нас не приняли. Анна ведь не пропала. Все знали, что была ссора. Она решила уйти из семьи и ушла. Ее право. Не было оснований для начала розыскного дела.
– А в телепередачу какую-нибудь, вроде «Жди меня»?
– Писали, но без ответа. И тут вдруг, Ара выходит у поликлиники из машины и слышит: «Сергеева Анна!». Ее как громом поразило! Мы давно отчаялись родственников найти. И тут! Стала взглядом искать, кому это кричат, и увидела вас. А вы – вылитая Анна. Вот посмотрите, – Адель достала фотографию.
