Маргарита Красноборова
Всё (не/не) одноразовое?!
Алина. Твоя сторис разлетится по городу быстрее и толку от неё будет больше, чем от каких-то бумажек. (Забирает объявление из рук Кати и рвёт его)
Варя. Не знаю. Родители настаивают на щенке.
Саша. Класс! А если завтра пропадёт твоя сестра, твои родители тут же побегут за новой дочерью!?
Женя. Эй, Сань, успокойся. Ты уже чутка перегибаешь палку.
Саша. Нет. Не перегибаю. Я не понимаю этого пользовательского отношения человека к животному!
Катя. Саша, ты не прав, тут всё индивидуально.
Алина. Да, возможно им легче взять новую молодую собаку, чем искать старую. Ему сколько лет? Уже, наверное, лет пять-шесть.
Варя. Ему семь.
Алина. Вот! Семь лет, жуть! Понятное дело он уступает семимесячному щенку.
Саша. Семь лет для собаки – это нормально! Она молодая ещё. Собаки вообще по шестнадцать-восемнадцать лет живут.
Лолита. (Придерживая Сашу за руку, как бы успокаивая) Саш, пойми, мы можем быть не согласны с мнением Вари и её родителей, и мы с ним действительно не согласны, но мы не можем так яро их осуждать.
Алина. Знаете, я сейчас подумала и поняла, что я их вовсе не осуждаю. Так ведь реально легче. И я ведь оказывается, сама давно так делаю: дома в аквариуме у меня помрёт рыбка, ну что сказать – печально, я её «придаю Богам» и заказываю родителям такую же новую. И кстати странно, но так довольно часто, на прошлой неделе Оскар ни с того, ни с сего позеленел, я сразу у мамы нового Оскара попросила, а этого в банку отправила дальше зеленеть.
Женя. И ты не пыталась ему как-то помочь? К врачу может отвезти или в зоомагазин позвонить для консультации?
Алина. Нет. Это же всего лишь рыбка. Хотя Оскара жалко, он был первым жителем моего аквариума.
Саша. Какие же вы обе дуры! Бесчувственные и бесчеловечные!
Лолита. Саша, хватит! Ты переходишь все границы!
Саша. Перехожу?! Даже в твоём попугае человечности больше, чем в этих! (Бросает быстрый презрительный взгляд на девочек) Он у тебя постоянно твердит «Матильда. Где Матильда? Кеша хочет играть с Матильдой.»
Лолита. (Проглатывая ком в горле) Саша, не надо. Прошу, не начинай.
Саша. А что, больно стало? И мне больно. Больно вспоминать, думать, но больнее всего слышать такое: «Одна померла, другую заведу»! Лол, скажи почему Кеша до сих пор спрашивает ГДЕ Матильда? Скажи!
Лолита. Саша, пожалуйста… (Начинает плакать)
Алина. Хватит! Уймись уже! Отстань от неё!
Саша. Нет, не отстану. Не отстану, пока она не скажет то, в чём сама боится себе признаться. (К Лолите) Давай, скажи, станет легче, обещаю.
Лолита. (Начинает плакать) Что? Что ты хочешь от меня услышать?! Что её больше нет?! Да, её больше нет! Всё то время, когда мы возили её на уколы в больницу, я надеялась, что ей станет лучше, но дома она продолжала мяукать и стонать. В один из дней врач нам сказал, что у неё отказали почки, и она просто медленно умирает и лучше её усыпить – чтобы она не мучалась. Я навсегда запомнила, как врач просто сказал: «Вы можете попрощаться» и стоя почти на коленях возле стола, на котором она лежала я пыталась её заверить, что ещё чуть-чуть и ей станет легче, и у неё больше ничего не будет болеть. При этом я стояла и захлёбывалась в слезах. Но это не самое страшное. Самое страшное, что я не смогла её забрать, я не нашла в себе силы чтобы забрать её домой. И мне и по сей день страшно думать, что с ней стало из-за моей слабости.
