Маргарита Гришаева
Капкан для саламандры

– С защитой от пламени я и сам прекрасно справлюсь, – с непроницаемым лицом напомнили мне, что кто-то здесь, на минуточку, довольно редкий ледяной маг. Как же ему не хочется меня с собой брать…

– Одному все равно нельзя. А я здесь самая сильная, – напомнила правила.

По глазам видно, как он недоволен такой постановкой вопроса. Но никуда ему от меня не деться. Драться меня, конечно, не особо тянет, но глянуть на такое чудо, как дикая виверна, хочется. Главное, чтобы она одна оказалась.

Я замерла, поймав последнюю мысль.

– Стойте… Какова вероятность, что мы наткнемся на гнездо?

Вдвоем против целой стаи только дураки-адепты полезут.

– Вряд ли. Об этом бы быстро стало известно. Для начала нужно разведать обстановку, чтобы потом решать, как эффективнее обезвредить опасность, – похоже, не мне одной такая мысль приходила в голову. – Если все же их там много, вызовем боевую группу, а сами уйдем охранять деревню до их прихода.

Я покивала, признавая адекватность таких мер. Пусть дольше и развлечений мне не достанется, но лучше так, чем хвост подпалить себе.

Размышления прервал запыхавшийся Алберт, явившийся наконец на поляну. Сказать, что я удивилась столь сильному опозданию, это ничего не сказать – он пунктуален до ужаса.

Матэмхейн смерил новоприбывшего суровым взглядом.

– Вы?

– Алберт Найтр, вместе с магессой Вегерос руковожу это практикой, – слегка запинаясь, пробормотал он, а переведя взгляд на тело Вернера, откровенно посерел. – Вот безмирье…

– Почему вы так поздно прибыли? – холодно поинтересовался следователь.

Алберт отвел застывший взгляд от бывшего адепта и, переспросив вопрос, слегка покраснел.

– Я… Адепты мне вчера сонного порошка подсыпали. Я запретил им идти в таверну – сегодня должна была быть серьезная практика, стоило отдохнуть и подготовиться. А они меня как-то усыпили. Адептки Лоурен и Сабри меня только вот разбудили и то, благодаря целительской магии.

Я удрученно покачала головой. Вот ведь пакостники. Меня-то не опасаются, знают – мне плевать, как они развлекаются, лишь бы задания выполняли, а от недотепы математика избавиться не проблема.

– То есть, вы ничего не знаете о случившемся? – уточнил блондин.

– Девочки… ввели меня в курс дела, – запинаясь, ответил Найтр. – Сам я ничего не слышал. Отключился сразу после ужина и вот… до утра. А… – повернулся ко мне, – на кафедру уже сообщили?

Я мрачно кивнула, он так же печально вздохнул в ответ. Причины и обстоятельства не важны – факт в том, что на простейшей практике мы потеряли адепта. Стоит ли упоминать, что на карьере преподавателя подобные несчастные случаи сказываются не лучшим образом?

– Прошу вас собрать адептов, убедиться, что все на месте и сопроводить в деревню, – начал раздавать указания Матэмхейн. – Предупредите жителей – в округе обнаружена дикая виверна. Мы оградим поселение и постараемся ее обезвредить, но все жители должны собраться на территории деревни.

– Погодите, какая виверна? – заметил недоуменно магистр. – Откуда?

– Потом, – прервала его. – Нужно как можно быстрее всех собрать.

– Да, да, конечно, – все еще удивленный Найтр развернулся и поспешил в сторону лагеря, громко созывая праздношатающихся адептов с округи.

– Я переговорю со старостой, чтобы он организовал общий сбор, и предупрежу своих, – сообщил мне хмурый блондин. – Встречаемся через полчаса…

– В нашем лагере, – не дала ему закончить. – Я так понимаю, что из оружия у вас при себе только магия?

– А у вас? – бросили на меня изучающий взгляд.

– Мне найдется, чем вас удивить, – многозначительно ухмыльнулась.

***

– Признаю, я впечатлён… – потянул мужчина, рассматривая разложенное по полу моей палатки оружие.

Я прямо загордилась своей коллекцией. Ненадолго. Потому что взгляд, который на меня подняли, одобрительным нельзя было назвать никак.

– Как вы можете объяснить такое количество оружия при себе на учебной практике посреди маленькой деревеньки? – осуждение в его голосе было слишком очевидным.

Кхм, ну если это так сформулировать, и правда странно. Особенно на фоне обвинения в убийстве.

– Это не для практики, – пояснила, выбрав себе пару метательных кинжалов. – Просто мой рабочий рюкзак для выездных миссий. Спешно собиралась и не стала ничего выгружать. Кто же знал, что и правда пригодится, – вздохнула безрадостно, подбирая любимый кнут.

– Не лучший выбор, – отметил мужчина, глядя, как я закрепляю его на поясе. – Шкура ящерицы даже не почувствует удара.

– Посмотрим. Может, для чего пригодится, – не стала вдаваться в особенности этого оружия. Еще брать запретят, а то и вовсе конфискуют. Оно, в некотором роде незаконное. – Выбирайте, – щедро предложила, обведя широким жестом свою коллекцию.

Здесь, конечно, было далеко не все. С собой я таскала только испытанные в бою предметы. Горстка различных кинжалов, пара арбалетов с комплектами болтов, одно копье, метательный топорик и несколько мечей. Да, возможно, я переборщила.

Матэмхейн остановил свой выбор на топорике, арбалете и ближайшем мече, даже не особо выбирая.

– Мда, маловат будет, – заметила, наблюдая, как он закрепляет перевязь.

Оружие-то все под меня делалось и приобреталось.

– Пойдемте, – заявил мужчина, быстро закрепив на себе все вооружение.

Черный форменный камзол следователя управления уже спланировал на пол, заставив меня прикипеть взглядом к белоснежной рубашке, неплохо обрисовывавшей мускулы. Пришлось встряхнуть головой, чтобы выбросить из нее лишнее.

Пора выходить на след излишнего слюноотделения крылатой твари.

Первые минут десять шли в тишине. После прошлого раза я как-то опасалась снова ляпнуть не то и попасть пальцем в небо. Но… чисто по делу можно и спросить.

– Матэмхейн, что будем делать, если ящерица все же одна?

Мужчина, полуобернувшись, вопросительно вскинул бровь.

– Все же редкое животное, практически заповедного вида, – попыталась объяснить свои опасения. – Прикончить тварь, конечно, проще. Но не настучат ли нам потом по голове за это? Регламента уничтожения виверн среди должностных инструкций я не припоминаю.

– Достаточно того, что это высшая нежить, несущая угрозу жизни мирного населения. И значит, она должна быть уничтожена в кратчайшие сроки, – негромко заметили мне в ответ. – Проблем не будет. Работаем под мою ответственность.

Люблю работать под чужую ответственность. Правда, Матэмхейна мне будет жалко подставлять.

– Почему именно вы прибыли на вызов? – поймав недоуменный взгляд, поспешила объясниться. – Не подумайте, что я возмущаюсь, скорее наоборот. Вряд ли кто-то еще поверил бы в мою невиновность без доказательств. Но не мелковато ли дельце для вас?

Понятно, что убийство адепта одной из академий столицы будет в ведомстве главного управления. Поэтому я и сообщила первым делом на кафедру – они быстро убедили стражей порядка открыть портал в глубинку. И все же, Вайнн одни из лучших следователей. В прошлый раз была куча аристократов замешана, поэтому и прислали его, а здесь-то почему?

– Вы не знали? – бросил на меня блондин какой-то странный взгляд.

– Что? – насторожилась, буквально предчувствуя новый виток неприятностей.

– Грегори Вернер, племянник командующего императорским флотом, – с непроницаемым лицом просветили меня.

– Шаррахс крахтар сушшран, – с чувством выругалась я.

И снова укоризненный взгляд. Надеюсь, что он не понимает этого языка, а то мне будет очень стыдно.

– Правда, не знали?

– Нет, – поморщилась в ответ. Только проблем с военными мне не хватало. Ведь в любом случае крайней окажусь я. – Тогда все еще страннее получается.

– Что вы имеете в виду? – мужчина остановился, бросив на меня внимательный взгляд.

– Я думала, Вернер соблазнился на мое предполагаемое приданное. Никакая фигура и красота не стоят такого упорства и непробиваемости, а вот деньги еще вполне, – недовольно призналась. – Но получается, что в выгодном браке он не нуждался. С такими-то родственниками. Странно еще, как же его из боевиков выперли.

Это что же нужно было сотворить, чтобы даже подобные связи не смогли тебя прикрыть? И подозреваю, что моих жалоб и обвинений не хватило бы, чтобы выставить его из академии.

– Играть в скромность не в вашем стиле, Флора, – хмыкнул Матэмхейн и продолжил путь через редкий лесок. – Почему это странно, что парень увлекся вами?

– Неужели комплимент? – восхитилась я. – Польщена. Но дело не в скромности. Просто терпеть открытую грубость и избиение во время занятий из личного интереса может только психически нездоровый человек. А мне казалось, что к нам таких не принимают.

Хотя учитывая, какая у него протекция… все возможно.

От дальнейших размышлений меня отвлекли смутно знакомые поломанные кусты.

– Стойте! – тихо приказала я.

Мужчина послушно застыл.

– Что? – донеслось еле слышно.

– Я здесь уже бывала. Где-то рядом старый колодец, в котором обосновалось гнездо фледеров. Практика для адептов, – отозвалась шепотом.

– Колодец, говорите… – потянул блондин. – Влажно, темно – вполне в ее вкусе.

Дальше мы продвигались в молчании, пристально следя за окружающим пространством. Никаких звуков, кроме легкого шелеста листвы и стрекотания насекомых. Через несколько шагов потянуло чем-то тухлым и паленым.

– Кажется, накрылась практика. Где-то явно произошел передел территории, – пробормотала себе под нос.

С каждым шагом запах становился все сильнее. Насекомые в округе притихли. Наконец, мы вышли в небольшой прогал между подпаленными деревьями. Низкий каменный бортик заброшенного колодца окружало выжженное пятно и дымящиеся останки мелкой кровососущей нежити.

– Победитель очевиден, – заметила в пространство.

Судя по пойманному взгляду – ледяного моя болтливость слегка раздражала.

Самой победительницы поблизости видно не было – только трупы поверженных врагов. Ушла захватывать территории дальше? Не хотелось бы…

Аккуратно подойдя к колодцу, из которого воняло сильнее всего и тянуло дымом, осторожно заглянули внутрь. Первые несколько метров каменных стен, освещенных утренним солнцем, несли на себе следы копоти, но все, что глубже, скрывали сумерки. Никаких звуков из глубины не доносилось.

– Интересно, дома ли хозяйка. Проверим? – предложила, раскрыв ладонь и подбросив небольшой огненный шарик.

Матэмхейн, глянув на меня, задумался. Затем вокруг его руки заискрилось белым заклинание, и он кивнул, соглашаясь на предложенное.

Огонек стремительно полетел в колодец, озаряя красноватым сиянием его стены, и, добравшись до дна, завис. Кроме черной дымящейся кучи, ничего видно не было. Никто из стаи кровососущих не избежал гнева огнедышащей ящерицы.

– Виверна лишила ваших адептов одного из заданий, – тихо заметил Матэмхейн с другой стороны колодца.

– Похоже, что так. И после этого, кажется, продолжила прогулку, – вздохнула недовольно.

– Осмотримся. Может, найдем еще ее следы, – заявил мужчина, оглядываясь на лес.

– С-с-с-сзади! – внезапно зашипели в голове.

Я резко обернулась и застыла.

Да уж, нам повезло. Застали хозяйку на пороге нового жилища.

Зеленая узкая морда, с близко посаженными тупорылыми глазками злобно уставилась на меня. Грязно болотными крыльями она уверенно упиралась в землю. Длинный хвост, сужающийся концу, резко, но совершенно бесшумно метался из стороны в сторону, показывая, насколько крылатая недовольна наглыми гостями. Из чуть приоткрытой пасти выстрелил раздвоенный язык с капающей едкой слюной и вновь скрылся за внушительными клыками. Но, при всем своем ярко выраженном неудовольствии, нападать и приближаться она пока не спешила.

– Замрите, – прозвучало почти на грани слышимости. – Я разверну щит, и вы укроетесь за колодцем.

– Не нападетс-с-с-с, – удивила меня соседка.

– Погодите, – ответила, едва шевеля губами.

– Почему?

– Чувствуетс-с-с-с выс-с-сшую. Боитьс-с-ся, — хмыкнули внутри довольно.

Хмм… а это шанс. Притащить живую виверну, в качестве доказательства несчастного случая, убедительнее, чем мертвую.

Стараясь не делать резких движений, я принялась аккуратно выплетать заклинание пут. Главное – связать ей пасть и крылья с хвостом. Мой быстрый взмах, и над небольшой полянкой разносится сдавленный вой, а по земле покатился грязно-зелёный шипящий комок крыльев.

– Фух, – выдохнула, обернувшись к мрачному мужчине по ту сторону колодца, – это было близко.

– Дурас-с-с-сс! – внезапно истерично заверещали в голове.

Я слышала, как рвутся магические путы за спиной, но обернуться не успевала.

– Падай! – рявкнули так, что я сама не заметив послушалась. Но прежде чем упала и успела спрятаться, почувствовала резкий удар в плечо и жгучую боль. Мир вокруг осветила белая вспышка, а по земле дыхнуло холодом.

И вот уже меня от разъяренной ящерицы отделяет сверкающая ледяная стена. Виверна таким самоуправством была недовольна, и тут же плюнула в нашу сторону огнем, но щит, затрещав, с гордостью выдержал это испытание. Правда, и тварь не собиралась сдаваться. Издав воинственный клич, она хлестнула по льду хвостом, заставив тот натужено затрещать.

– Целы? – подхватив подмышки, меня вздернули на ноги. – Или все же задело? – хмуро спросил мужчина, утаскивая меня за каменную кладку колодца.

– Хвостом приложила, – отметила я, разглядывая порванный и измазанный кровью рукав на плече. – Царапина. Что дальше? Кажется, к магии она не слишком восприимчива. Больно шкура крепкая, – поделилась наблюдением, осторожно выглядывая из-под прикрытия колодца.

Как раз в этот момент, ледяная стена не выдержала яростного напора зверюги и с хрустом разлетелась на осколки.

Спешно взмахнула рукой, вновь выстраивая между нами преграду, только огненную, и очень удивилась, увидев вместо привычного алого пламени – зеленовато-голубое.

– Будешс-с-с-с должнас-с-с-с, – раздраженно прошипели в голове.

Похоже, кое-кто соизволил поделиться со мной силой. Вовремя, мой огонь виверне был бы на один чих.

– Зато с сообразительностью ей повезло меньше. Обойти щит она пока не догадалась, – пробормотала, оборачиваясь обратно к Матэмхейну. Мужчина сосредоточенно выплетал какую-то связку.

– Что это? – спросила, краем глаза отслеживая перемещения виверны. Если она решит уйти, то пострадать от гнева может остальной лес, а там и до деревни доберется. Упустить ее нельзя. На всякий случай отцепила от пояса и распустила кнут, готовясь опробовать на себе профессию дрессировщика.

– Постараюсь ее заморозить, – коротко бросил мне ледяной, пока свечение в его руках разрасталось.

Внутри недовольно заворочались и зашипели.

– Чего, неужели сострадание проснулось? – искренне удивилась я.

– Ледянойс-с-с-с, – заворчала чешуйчатая.

– Да что ты говоришь…

– Неприятнос-с-с-с, – поделились с обидой.

– Потерпишь, – фыркнула в ответ.

– Но с-с-с-силенс-с-с, – прозвучало уже с одобрением, заставив на мгновение замереть.

Тем временем Матэмхейн закончил со своим сложным заклинанием и окликнул меня.

– Снимай!

Без тени сомнений убрала щит, и в тот же момент беснующаяся виверна словила грудью искрящийся поток ледяной магии.

Застыла она не сразу. Сначала трескающимся льдом покрылся кончик хвоста, сама ящерица еще двигалась. Потом застыли лапы. Виверна попыталась разрушать его и поливать огненным дыханием, но лед стремительно и неотвратимо захватывал ее тело. Наконец, сверкающим панцирем докатился до головы и, издав последнее злобное шипение, ящерица замерла.

Вылезать из-под стены колодца мы не спешили, но тварь больше не двигалась. Покрытая тонкой коркой льда, словно застывший памятник незамутненной ярости, виверна высилась посреди побоища. Следом за Вайнном я выпрямилась, устало вздохнув. Справились, и даже без потерь и почти без ранений.

Медленно я приблизилась к тварюшке, на всякий случай держа кнут наготове.

Не слишком крупная особь – в холке едва достает мне до талии, голова чуть крупнее мужского кулака, в длину метра три и то за счет хвоста. Но мне бы не захотелось сойтись с такой один на один.

Я склонилась, чтобы поближе рассмотреть острый гребень, венчающий голову. Внезапно зрачок ящерицы в широко распахнутых глазах резко сдвинулся в мою сторону и угрожающе сузился. Громко ругнувшись я дернулась, тут же налетев на стоящего рядом мужчину.

– Что? – резко спросил он, одной рукой прижав к себе, а на второй мгновенно формируя заклинание.

– Она живая подо льдом, – выдохнула, немного уязвленная тем, что позорно перепугалась, и сама от него отодвинулась.

– Конечно, – уже спокойнее отозвался мужчина, сворачивая заклинание в руке. – Шкура крепкая, насквозь проморозить не выйдет. Вот если мечом приложить от души, то пробьет…

– Удивительно, как при таких характеристиках, они оказались на грани истребления, – пробормотала, обходя вокруг ящерицы. Помимо огненной пасти и довольно острого хвоста, у нее ведь еще полный набор зубов и когтей имелся. Но я никогда не задумывалась, почему этот вид стал вымирающим. Впрочем, как и многие другие.

– Из-за шкуры, – внезапно поделился со мной сведениями следователь. – На них охотились ради ингредиентов для зелий и артефактов. Виверны и правда устойчивы к магии, но не слишком умны и ловки, как вы могли заметить. При должной сноровке и хорошей организации уничтожить ее не составит больших проблем. Главное – выследить до гнезда, а там подготовить грамотную ловушку.

Хоть ящерица мне не особо понравилась, но на мгновение даже стало их жаль. Избавиться от пакостников, повадившихся жечь селян и урожай – само собой разумеется. Но уничтожать дикую стаю, ведущую уединенную жизнь вдалеке от жилых мест – бессмысленная жестокость.

– Похоже, нам повезло, виверна была одиночкой, – с удивительной уверенностью заявил мужчина.

– С чего вы взяли? – нахмурилась я.

– На ней ошейник, – указал он на какую-то полоску на шее зверюги, которую я не заметила сразу. – Она не дикая, а сбежавшая.

И тут раздался хруст ломающегося льда. Наученная горьким опытом я действовала на инстинктах. Взмах рукой, все еще сжимающей кнут, и кожаная петля ложится на шею. Еле уловимое прикосновение к руне на ручке, и вдоль всего кнутовища выдвигается тонкая полоска металлического лезвия. Еще один резкий взмах… И замороженная голова приземлилась прямо на сапоги господина следователя, запачкав того зеленоватой кровью. Вырвавшийся из ледяного плена хвост успел лишь слабо дернуться и обмяк.

– Извините, – смущенно кашлянула, смотря, как мужчина, разгибается, стирая с себя зеленые брызги. Одарив меня хмурым взглядом, он выудил белоснежный платок, быстро обтер лицо и руки, и пристально изучил стелящееся по земле кнутовище.

– Вегерос, – мрачно заключил после осмотра, – вы знаете, что даркайское церемониальное оружие запрещено в нашей империи? – поднял он на меня тяжелый льдисто-голубой взгляд.

– Какое оружие? – невинно спросила я, быстро касаясь руны на рукоятке. Миг, и лезвие уже скрылось.

К счастью, конфисковать у меня запрещенное оружие он не стал. Лишь снял ледяной кокон с мертвого тела, тут же рухнувшего нам под ноги. И я решила присмотреться внимательнее к ней. Меня насторожило грязно-зеленое пятно на спине, между крыльев. Нагнувшись и оглядев его, не побрезговала даже ощупать и все поняла.

Бессильные злость и раздражение вновь затопили меня. Запрокинув голову, я прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь унять эмоции. Поздно переживать, да и голову вправлять на место уже некому.

– Флора? – заметив мое состояние, настороженно окликнул Матэмхейн.

– Вы никогда не задумывались, почему вокруг столько идиотов? – выдохнула сквозь зубы. – И почему отвечать за их действия в итоге приходится людям вполне здравомыслящим?

– Что вы нашли? – поинтересовался мужчина, становясь рядом.

Открыв глаза, мрачно посмотрела на него.

– У нее на спине рана.

Блондин склонился над распластанным телом и тоже не поленился залезть в рану руками.

– Похоже на «каменное копье». Довольно сильное, раз шкуру пробило, – заключил следователь.

– О да, – скривилась я, – это было его фирменное заклинание.

Мне достался внимательный взгляд.

– Вчера мы лечили медведицу от таких же ранений, нанесенных придурком, пожелавшим притащить мне в дар ее шкуру, – зло процедила я, чувствуя, что успокоиться все же не вышло. – И я подумала, что, если бедная потерявшаяся ящерица шла по своим делам, никого не трогала, а ее заметил придурок, пытающийся впечатлить трупами ненавидящую его женщину. И вот он, совсем не подумав, ударил ей в спину. На месте ящерицы я бы ему не только в лицо плюнула, – скривилась я. – Кто же виноват, что у чешуйчатой слюны возгорается?

Какой-то недоумок испортил практику всему курсу, карьеру двум преподам, обеспечил проблемами кафедру и академию, угробил редкую зверюгу, а сам счастливо сдох.

– Видимо, путы задели рану на спине, поэтому виверна взбесилась, – задумчиво заметил Матэмхейн.

– Вот, безмирье, – процедила сквозь зубы, яростно сжимая кулаки. – Прямо жаль, что этот идиот уже помер и не ответит за все сотворенное.

Неожиданно мне на лоб легла прохладная ладонь и по телу разнеслась волна холода, остужая и успокаивая. Внутри недовольно зашипели от чужого вмешательства, а я лишь удивленно оглянулась на мужчину.

– Спокойнее, Флора, – понимающе посмотрел он на меня. – Вы не виноваты.

Я поспешно отвела взгляд. Неужели меня видно насквозь?

***

Тело виверны мы забрали с собой – нужно же доказать чем-то, что это не я подожгла праздношатающегося адепта. На обратном пути заглянули и в логово варгов. Здравый смысл подсказывал, что практику быстро свернут, а оставлять селян разбираться с нежитью, как-то совесть не позволяла.

Возвращения нашего ждали всей деревней. И приветствовали как героев. Хотя радоваться на самом деле было вовсе нечему. Местные ладно, у них одна забота – свое поселение обезопасить. А вот адепты…

В воспитательных целях мертвую ящерицу им, конечно, продемонстрировали. Целую практику провели на наглядном пособии, позволив предположить, как с такой бороться. После чего я посоветовала Матэмхейну закрыть тело на замок, и побольше охранок наложить – ушлые студенты вполне могут растащить доказательство на сувениры.

А себе я пообещала, что добьюсь, чтобы все – и следователи, и боевики, проходили курс по протоколу действующего боевого мага и сдавали зачет. В этих головах должно основательно закрепиться понимание – не трогай незнакомую тварь, особенно если она не трогает тебя, а лучше сообщи старшим.

Дальше все завертелось в знакомой рутине. Всю информацию нужно было собрать сразу, тратить телепорты на возвращение сюда никто не станет. Поэтому до самого вечера велись допросы и осмотры. Уже затемно прилетел вестник из академии, что практику сворачивают – утром группу заберут телепортом вместе со следователями. И пришлось срочно организовывать сворачивание лагеря. В общем, спать я всех загнала глубокой ночью. И сразу предупредила адептов, что поставлю вокруг лагеря следящую огненную сеть, и пусть носа не смеют из палаток высовывать. Нагулялись уже. Один день осталось их караулить, стоит убедиться, что больше точно никто не пострадает.

Алберт, тоже весь день занимавшийся организационными делами, отвалился сразу вместе с адептами. А мне… не спалось. Муторно было на душе. Прихватив алкоголя, я ушла на конюшню у таверны, плакаться к своей Хрумке и мешать спать остальным лошадям адептов.

Хлебая из горла убойный напиток, я прижималась щекой к бархатной золотистой шее своей подруги и тихо жаловалась на всеобщую несправедливость. Та в ответ кивала легонько головой, пряла ушами и что-то понимающе вздыхала. Всегда приятно пообщаться с умным собеседником.

Я даже не заметила, как дверь в конюшню открылась, и кто-то зашел. Как и огонька свечи, пока меня не окликнули.

– Вегерос,  знаете который час? Вы владельца чуть до инфаркта не довели.

Оторвавшись от родной лошади, я обернулась. Напротив стоял Матэмхейн с небольшим подсвечником в руке и сверлил меня недовольным взглядом.

Тут я припомнила, что следователи остались ночевать как раз в этой таверне.

– Что-то не так? – нахмурилась, не поняв претензий.

– Трактирщик разбудил меня, потому что на конюшне раздавались подозрительные звуки. После произошедшего местные, знаете ли, слегка нервничают. Он испугался, что еще какая-то нежить объявилась. А это всего лишь вы развлекаетесь, – с упреком посмотрели на меня.

Не думала, что мои пьяные жалобы можно за шебуршение нечисти принять. И вообще, чего этому трактирщику не спалось-то ночью? Нет чтобы прошлым вечером такую подозрительность не проявить.

– Извините, – пробормотала в ответ. – Уже ухожу.

Все равно бутылка пуста, а желаемое спокойствие так и не пришло. Стоит вернуться и все же попытаться уснуть. По крайней мере, у себя в палатке я точно никому мешать не буду.

Погладив напоследок по носу свою верную утешительницу, подошла к Матэмхейну и подняла на него усталый взгляд.

– Идемте?

У входа в конюшню нас поджидал нервничающий трактирщик. Убедившись, что шумела не расшалившаяся нежить, а всего лишь пьяная магичка, сплюнул и ушел спать. Я тоже развернулась, чтобы направиться в лагерь, но меня мягко придержали за локоть.

Недоуменно оглянулась на блондина. Честно, даже настроения флиртовать нет.

– Вы обработали рану? – хмуро кивнул он на разодранный рукав в крови. Мысль переодеться в мою голову почему-то не пришла.

– Хммм… да? – не слишком уверенно ответила.

– Чем? – в ледяном взгляде сквозило откровенным скепсисом.

– Самогоном, – созналась я.

Забыла я про эту царапину. И без нее проблем хватало. Думала утром адпетку Сабри попросить помочь. Все равно там ничего страшного не было – просто царапина, пусть и глубокая.

– Идемте, – вздохнул мужчина и потянул за руку в темное здание рядом.

– К себе меня приглашаете? Ночью? – даже слегка встрепенулась я от подобных перспектив.

– У меня есть штатный набор для оказания первой помощи, – охладил мужчина мое буйное воображение.

Усадив меня на кровать в маленькой скудно обставленной комнате, Матэмхейн ушел изымать этот набор у подчиненного. Вообще, у меня в рюкзаке тоже такой был. Но не буду же я отказываться от заботы небезразличного мне мужчины.

Сумрак комнаты не позволял ничего увидеть, и я создала небольшой светлячок, чтобы оглядеться. Смотреть, правда, было нечего. Лишь форменный камзол на спинке стула у окна, вот и все личные вещи. А лазить по чужим карманам это как-то слишком.

Вернулся мужчина быстро вместе с металлической шкатулкой. Устроившись на стуле, меня усадил на кровать, развернул раной к себе и принялся осматривать сквозь дырку в рукаве.

– Рвите, – посоветовала, понимая, что это не удобно. – Рубашка все равно испорчена.

Быстрый голубой взгляд, чтобы уточнить, насколько я уверена в своих словах, и треск разрываемой ткани. На открывшуюся взгляду рану мы оба посмотрели с интересом. Что сказать – я дура. Края царапины уже покраснели и воспалились. Похоже, чудодейственная сила алкоголя не помогла. Нет, любую заразу мой организм со временем выжжет. Но несколько неприятных моментов меня бы ожидало.

– Вы не подумали, что виверна прошлась хвостом по фледерам, прежде чем по вам ударить? – укоризненно заметил мужчина, накрывая плечо ладонью и посылая ледяной импульс, видимо, пытаясь обезболить.

– Не подумала, – признала искренне.

Несколько минут мужчина сосредоточенно перебирал флакончики в шкатулке, а я бездумно смотрела в окно.

– Переживаете из-за погибшего парня? – тихо спросил мужчина, пропитывая кусок ткани каким-то раствором.

Я обернулась к нему, отрешенно рассматривая его сосредоточенное лицо. Блондин мне сконцентрировался на порезе, не обращая внимания на мой интерес.

– Не знаю, – задумчиво отозвалась, вспомнив, о чем меня спрашивали.

– Жалеете его?

– Может быть. Хотя нет, – тут же поправилась я. – Мне жалко себя. И Найтра. Жалко ректора и академию, которые теперь не оберутся проблем. Жалко его друзей. Но больше всего его родных и родителей. Они отправили сына на увеселительную прогулку в лес с друзьями, а получат обожженный труп и нелепую историю о сбежавшей виверне. На их месте я бы сделала все, чтобы засадить меня. А то и вовсе убила бы своими руками, – мрачно заключила я, предчувствуя весь ворох неприятностей, что ожидает меня впереди.

– Не преувеличиваете, – немного отстраненно возразил мужчина.

– Куда уж, – хмыкнула в ответ. – Вы же отец, так скажите, разве не убили бы за своего ребенка?

Произнесла, и тут же выругалась про себя. Безмирье, он же развелся! Вдруг ему с дочерью не дают видеться? А тут я второй раз по больному месту топчусь.

– Вы правы, – неожиданно все же ответил он, – придется проследить за родителями мальчика, чтобы не наделали глупостей.

Матэмхейн, к слову, не выглядел сильно покоробленным моими словами, но продолжать тему не стал, сосредоточившись на обработке раны. И, может, это было нахальством с моей стороны, но я все же рискнула.

– Можно личный вопрос?

На меня бросили быстрый проницательный взгляд.

– Попробуйте. Но тогда вы ответите мне.

– Согласна, – улыбнулась, радуясь, что его интересую. Хотя, вполне возможно, что после моего вопроса, разговаривать дальше он не захочет. – Почему жена с вами развелась? Из-за работы?

Я представляю, каким загруженным может быть следователь, особенно хороший. И он стал бы далеком не первым из наших, кого бросили по этой причине.

Вайнн промолчал и нахмурился. В общем, как я и предполагала, не стоило портить и без того безрадостный разговор. Но любопытство было сильнее.

– С чего вы взяли, что это она подала на развод?

Я искренне удивилась, что мне все же ответили.

– Не знаю, – задумчиво поджала губы. – Считайте это интуицией бывшего следователя. Вы непохожи на того, кто сдался бы первым.

– А вы не растеряли навыков, – сказал он спустя несколько мгновений, закрывая шкатулку с зельями и поднимая на меня ледяной взгляд. – Да, развода потребовала моя жена. Оказалось, что мы ждали разного от этого брака и от нашей дальнейшей жизни. Возможно, нам не стоило жениться столь молодыми, но теперь уже поздно рассуждать.

Ничего не понятно, но, похоже, злая бывшая обидела такого хмурого лапочку. А я умело потопталась по личному.

Впрочем, лучше уж развестись, чем портить жизнь друг другу, да еще и ребенку до бесконечности.

– Спрашивайте, – кивнула, решив, что ответная искренность слегка уравновесит гнетущую атмосферу.

– Почему вы бросили работу? По договору вы должны были отслужить как минимум десять лет, но ушли через пять, хотя карьера ваша была на взлете, – с холодным интересом смотрел он на меня. – Очевидно, что вы хороший следователь и вам нравилось это дело.

Польщена, после последней встречи кое-кто провел домашнюю работу и навел справки.

– Я не увольнялась, – пожала плечами, отведя взгляд. Не хотелось откровенно врать, но тема была щекотливая, затрагивающая интересы многих. – Меня списали по состоянию здоровья. Но благодаря связям, – намекнула на семейство Клейрон и его непосредственного начальника, числящегося мужем моей единственной подруги, – удалось обставить это как мое личное решение.