Маргарита Дюжева
Только не плачь

– А мне что делать? – спросила растерянно.

– Понятия не имею, – пожал широкими плечами Кирилл, – если хочешь, помой полы, приготовь жрать. Или…или…да мне насрать в общем-то, чем ты тут будешь заниматься.

Сказал и ушел, а я стояла посреди чужой квартиры и не знала куда себя девать.

Глава 2

Странная «первая брачная» ночь тянулась бесконечно долго. Я не могла заснуть. Сна ни в одном глазу, зато ненужных мыслей выше крыши. Зачем, за что, почему? А самое главное, как быть дальше? Когда Кириллу надоест играть в жестокие игры, и он просто прогонит меня? Когда наступит этот счастливый момент? И дотяну ли я вообще до него? Потому что сейчас, кажется, будто просвета нет и не будет.

Я долго сидела, прижавшись лбом к окну, и наблюдая за тем, как плавно засыпает город. Дышала на стекло, а потом медленно водила по нему пальцами, выписывая любимое имя, представляла, какой бы могла быть моя первая брачная ночь, если бы не вот это все.

Наверное, было бы красиво. Нежно. Чувственно.

А впрочем, какая разница…

Смятое платье я неаккуратно стащила, оторвав несколько жемчужин от корсета, и долго рассматривала, поражаясь сколько проблем можно получить из-за простой тряпки. Надо бы его выбросить, а еще лучше сжечь.

Потом прошлась по квартире, поражаясь тому, сколько здесь места. Кухня, обставленная по последнему слову техники, такое же панорамное окно, как в гостиной, огромный стол, за которым было бы здорово собираться большой дружной семьей. Гардеробная, размером с полноценную комнату – там я стащила одну из футболок Кирилла, чтобы не ходить по дому в одном белье. Спальня, в центре которой, на возвышении стояла внушительная кровать, на которой можно было вдесятером уместиться. Так же нашелся кабинет и светлая ванная комната, колоссальных размеров.

Наверное, надо было порадоваться, что из тесной двушки со старым ремонтом, я попала в такие хоромы, но радости не было совершенно. Это не дом, это тюрьма, а мой тюремщик – извращенный гад, с замашками садиста.

Под самое утро, когда уже вовсю разгорался яркий рассвет, я устроилась на одном из диванов в гостиной. Накинула на себя лохматый плед, прикрыла глаза и попыталась отрешиться от всего происходящего. Не так-то просто это сделать, когда кругом чужие запахи, чужие звуки и кажется, что из каждой щели наблюдают холодные голубые глаза.

На утро Кирилл так и не появился, и я продолжила бесцельно слоняться по дому. Потому что, во-первых, у меня не в чем даже было выйти. Жених не приглашал меня раньше в свою берлогу, и моих вещей здесь не было, кроме того самого, ненавистного белого платья. А во-вторых, уходя, Кир просто захлопнул дверь, оставив меня в западне. Так что идти мне было некуда. Разве что из окна выброситься.

Я пообщалась по телефону с матерью, которая после вчерашних алкогольных вливаний была в дурном расположении духа. Она даже не спросила, как у меня все прошло, как настроение. Маменьку больше волновало то, что на хмельную голову она забыла про баночки.

Потом я поболтала с подружками, изо всех сил изображая из себя счастливую жену. Посмотрела телевизор.

К полудню в моем измученном теле начал просыпаться аппетит. Я порылась в холодильнике, но не нашла там ничего кроме пельменей, подозрительного вида сыра и палки сырокопченой колбасы. Похоже, Барханов-младший не заморачивался готовкой, предпочитая или заказывать еду, или обедать-ужинать не дома. Надеюсь, с моим появлением ничего не изменится, и этот гад на полюбит семейные вечера. Я совсем не против проводить время в гордом одиночестве.

«Любимый» появился только вечером. Я с содроганием услышала, как поворачивается ключ в дверном замке, и инстинктивно втянула голову в плечи. Явился!

Затаив дыхание, я прислушивалась к тому, что творилось в доме. Шорох в прихожей. Что-то упало. Пара «ласковых» слов. Шаги в сторону гостиной.

На пороге появился Кирилл. Он меня не видел, потому что стаскивал через голову толстовку, а я замерла, пытаясь превратиться в невидимку.

Наконец, он меня заметил. Остановился, в полном недоумении уставившись мутным взглядом, тряхнул головой, словно пытаясь отогнать наваждение.

– Пфф, вашу ж мать, – хрипло протянул он, потирая шею, – Я уже и забыл, что ты здесь ползаешь.

Он подошел и плюхнулся рядом со мной на диван.

От него разило спиртным, куревом и еще чем-то сладким. Женскими духами. Похоже, новоиспеченный муж неплохо провел свою первую браную ночь.

Парень зевнул, потянулся, и задумчиво уставился на меня. Скользнул взглядом по рукам, по коленкам, торчащим из-под футболки, потом задержался на губах и раздраженно тряхнул головой. Я нервно сглотнула, до ужаса боясь сделать что-то не так, спровоцировать его.

– Что-то вообще не хочу. Прикинь, Вероничка? Старость, наверное.

Это была лучшая новость за последние дни. Монстр так нагулялся, что у него не осталось сил на меня.

– Чем занималась? А впрочем, не важно…, – зевнул еще раз, – вали отсюда. Я спать хочу. Чтоб тебя не слышно и не видно было, поняла?

Не дожидаясь, когда я уйду, Кирилл растянулся на диване, присвоив себе и плед, и подушку, которые я себе облюбовала. И уже через три минуты раздался размеренный храп, от которого дрожали панорамные окна во всей квартире.

Еще одну ночь в его доме я провела, устроившись на неудобной кушетке в кабинете и чувствуя себя бездомной собакой, которой некуда приткнуться, а утро началось со звонкого шлепка по заднице и бодрого:

– Подъем! Пора долг супружеский исполнять.

Возражения не принимались. Кирилл нагло стащил с меня футболку, следом за ней отправил белье и заставил встать на колени, тут же пристраиваясь сзади.

Добро пожаловать в семейную жизнь, Вероника! Совет, да любовь.

***

Интерес ко мне Кирилл потерял быстро. Получил доступ к вялому телу, сделал все что хотел, встал, подтянул портки и пошел за комп.

Через минуту на всю квартиру гремела музыка, и я поспешила скрыться в самой дальней части квартиры, чтобы хоть как-то сберечь свои барабанные перепонки. Правда отсидеться все равно не удалось, потому что Кир нарисовался спустя полчаса и заявил:

– Жрать хочу!

– Там есть пельмени, – я пожала плечами.

– Я не хочу пельменей.

– У тебя в холодильнике больше ничего нет.

Он задумался, досадливо крякнул и ушел. Вернулся через пять минут с планшетом в руках.

– На, заказывай, – сунул мне в руки планшет с открытым приложением.

Я осторожно взяла гаджет и в легком недоумении устроилась на парня:

– Чего, сколько, на какую сумму?

– Чтоб каждый день было как в том фильме: первое, второе и компот, – он ухмыльнулся, а потом щелкнул пальцами, будто осенила гениальная мысль, – Хм, утюг еще закажи, будешь мне рубашки наглаживать. Всякий там стиральный порошок, швабры, тряпки и так далее. Чтобы дом сверкал. В общем, кто у нас в доме хозяйка? Сама решай. Надеюсь, с этим-то справишься?

Похоже, гаденыш был искренне рад, что обзавелся тихой домашней рабыней, которая будет беспрекословно выполнять все его поручения.

Воскресенье прошло в каких-то нелепых хлопотах. Я занималась домашними делами, не понимая зачем мне все это надо. В голове крутилось: какого хрена я должна тратить время на это??? Но потом вспоминалось про двадцать миллионов, и вопросы отпадали сами собой. Стискивала зубы, тряпки, поварешки и делала дальше.

Одна радость – Кирилл рядом не маячил. Ему было совершенно не интересно чем занимается его молодая и горячо любимая жена. Барханов-младший засел у себя в кабинете, с кем-то переписывался, смотрел сериалы, играл в сетевые игры, громко смеялся, разговаривая по телефону. До меня ему не было никакого дела. В те редкие разы, когда мы пересекались, он проходил мимо, будто я пустое место, лишь изредка отвешивая что-то из разряда: вон там протри или постирай брюки.

– В кабинете уберись, – получила от него очередное указание, когда устав от домашних хлопот, ненадолго опустилась на стул.

Я сжала кулаки, провожая взглядом ненавистную спину, а потом взяла чистую тряпку и поплелась следом.

Кир уже сидел в наушниках за компом и с видом конченого маньяка рубился в стрелку. Стараясь не привлекать его внимания, я начала стирать пыль со стеллажей, время от времени нервно вздрагивая, когда Кирилл ругался из-за проигрыша, или наоборот радовался победе.

Он был так сильно занят игрой, что даже не замечал, как надрывается мобильник, лежащий на краю стола. Я невольно глянула на экран: какой-то Эдик. Имя мне ровным счетом ни о чем не говорило, поэтому продолжила работать, а Кирилл наконец заметил входящий.

– Да, – сказал отрывисто, – здорово, Эд…Все норм…А то! Повторим? Конечно, там такого добра еще пруд пруди… Не сейчас…Через пару месяцев.

Он разговаривал, я терла. Идеальная семья.

После телефонной беседы, Кирилл снова вернулся к компу, набрал пароль, и перед тем, как снова погрузиться в игру, небрежно бросил:

– Шмотки постирай.

Закончив с уборкой, я ушла в ванну. Разобрала содержимое бельевой корзины, по привычки сортируя: черное, белое, цветное. Потом вспомнила про толстовку, которая валялась на диване в гостиной.

Она гадко воняла нелюбимым мужиком, сладкими бабьими духами, а еще едой и чем-то горелым. Снизу на рукаве красовалась дырка с опаленными краями. Похоже, муженек весело проводил время где-то на шашлыках.

Я запихала его барахло в машину и запустила стирку. Пора было подумать и о своих вещах.

– Мне нужно съездить домой, – обратилась к мужу, который в этот момент что-то сосредоточенно набирал на компе.

При моем появлении он нахмурился и опустил вниз окно, чтобы я не могла увидеть его содержимое. Не очень-то и хотелось.

– За каким?

– У меня нет вещей, – я развела руками, – завтра на работу, а мне нечего надеть.

– П-ффф, – он посмотрел на меня с нескрываемой досадой.

– Я могу пойти в свадебном платье, – равнодушно пожала плечами, – или в твоей футболке. Или просто в трусах. Мне все равно.

Кир еще раз недовольно взглянул на меня и поднялся со стула.

– Звони своей мамаше, чтобы все приготовила. Сейчас привезу.

– Да я сама могу сгонять.

– В трусах и бусах? – хмыкнул парень, – пользуйся, пока я добрый.

Мне кажется, ему просто понадобилось срочно свалить из дома, потому что, собираясь он опять кому-то позвонил, и сказал, что скоро подъедет.

Мама долго ворчала в трубку, что у нее самая безответственная дочь, которая не соблаговолила подготовиться заранее к переезду, и теперь бедной усталой женщине придется тратить свой законный выходной на сборы барахла. Она никогда не отличалась тактичность и излишней заботой, предоставляя мне самой разбираться со своими проблемами. Обычно я на это не обращала внимания, но сегодня было тошно.

– Просто собери и все, – попросила я, – Кирилл должен вот-вот приехать.

– То есть мне еще и поторопиться надо? – возмутилась она.

– Можешь, скрутить это барахло узлом и как попало засунуть в красную сумку. Сколько влезет – столько и влезет, а все остальное с балкона выкини и не парься!

– Не хами маме!

– Не хамлю. Подсказываю вариант для облегчения работы, – устало сказала я.

Мама только фыркнула и оскорбленно сбросила звонок.

***

– М-да, – сказал Кирилл, наблюдая за тем, как я собираюсь на работу, – барахло у тебя стремное.

– Нормальное, – я пожала плечами. Вещи у меня были простые, купленные в самых обычных магазинах.

– Говно, – резюмировал он, небрежно крутя в руках трикотажную кофточку.

– Какое уж есть.

– В таком шмотье ты меня только позорить будешь.

– Извини.

Его позор – это последнее, что меня волновало в этой жизни.

– Черт, – он бросил кофту обратно на полку, – придется тебя одевать.

Надо же, бедняга не ожидал, что комнатной зверюшке может что-то понадобиться?

– Не стоит утруждаться.

– Завтра вечером свожу тебя в пару мест, – он проигнорировал мои последние слова, – туда, где нормальные девки одеваются.

Ух-ты! Щедрый-то какой! И чем я такой подарок небес заслужила?! Сарказм во мне так и бурлил. С трудом удерживая его внутри, я поправила воротничок, взяла сумочку и направилась к выходу, а он сзади проворчал что-то о том, что нашел геморрой на свою жопу. Можно подумать его насильно заставляли жениться!

Скорее бы уж на работу придти. Там целый день можно провести без него! За эти выходные я уже по уши наелась нашей «супружеской жизнью», хотелось на волю. Хотя бы до вечера.

Пока Кирилл выводил с подземной парковки свою черную, тонированную в хлам тойоту, я стояла у подъезда и уныло думала о том, что снова окажусь рядом с Артуром. До дрожи больно вспоминать то, как он обнимал Мелену. Его взгляд полный вожделения и ярость, которую он обрушил на тех, кто посмел помещать их уединению. Наверное, потом они поехали у нему домой…или к ней, и продолжили то, на чем остановились.

Сердце больно дернулось, от одной мысли об этом.

Стоп! Не думать! Не вспоминать! Пусть с кем хочет проводит время, главное, что жив, здоров. Остальное – ерунда. Обиды глупой девочки, собственноручно сломавшей свою жизнь, никому не нужны.

Стоило нам выбраться из машины, как Кирилла словно подменили. Передо мной снова появился Мистер Обаятельный. Жизнерадостный парень с открытой улыбкой. Он здоровался с коллегами, учтиво пропускал женщин вперед, и конечно же души не чаял в молодой жене. Держал меня за руку нежно и бережно, будто я была самым желанным сокровищем на свете.

Проклятый лицемер.

Я не лучше… Жену, пышущую счастьем и горящую от любви к красивому мужу, конечно, изобразить не удалось, но кислую физиономию спрятала. Надела смущенную улыбку, плечи расправила и пошла.

Мне казалось, что все взгляды прохожих направлены только на меня. Что все они смотрят с укором, видят меня насквозь. Осуждают.

Я не справлюсь… Не смогу. Проще сдаться, признаться во всем и будь, что будет.

Тут же вспомнила о том, что Кир не просто держит меня на крючке стоимостью двадцать миллионов, но и угрожает своим братьям, и снова сникла.

Некуда мне бежать! Кирилл хорошо все продумал. Добровольно буду сидеть с этой тюрьме и не посмею даже шага сделать в сторону выхода, хотя дверь открыта.

Возле лифта мы с ним оказались вдвоем. Кабинка до нас уехала под завязку набитая сотрудниками, а сейчас рядом не было ни души. Кирилл раздраженно цокнул языком, наблюдая за тем, как огонек указывающий этаж, плавно ползет вниз. Я стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу, и молчала.

Когда двери распахнулись, мы зашли внутрь. Кир сам нажал на нужные кнопки, а я только порадовалась, что нам на разные этажи. Чем больше расстояние, отделяющее нас друг от друга, тем лучше.

…Движение съезжающихся дверей остановила крепкая мужская ладонь. Словно заколдованная, я наблюдала за тем, как они начали обратное движение и распахнулись, являя нам человека в строгом костюме цвета темной стали.

Артур.

Один взгляд и в животе все оборвалось. Ревность, смешанная со стыдом. Страх, пронизанный робкой надеждой. Впрочем, про надежду – это я зря.

Холодный взгляд лишь равнодушно скользнул по мне, ничем не выдавая интереса. И я понимаю, что перестала для него существовать. Никто. Ничто. Едва различимая тень на безоблачном небосклоне.

– С добрым утром! – Кирилл, наоборот, расправил перья, как павлин.

– Здравствуй.

Не здравствуйте, а именно здравствуй. Будто меня действительно здесь нет.

Боль медленно сковывала мое тело, мешая дышать. Я опустила взгляд, чувствуя, как щеки заливает горячий, болезненный румянец – щеки горели от обиды, а внутри все покрывалось инеем. Хотелось отодвинуться, но Кир по-прежнему держал меня за руку, сжимая крепко и требовательно, вынуждая стоять рядом, как на привязи.

– Как выходные прошли? – поинтересовался мой муж у моего любимого мужчины.

– Выходные? – Артур нервно дернул плечом, – не до них было.

– Что-то случилось?

Надо же, сколько заботы в ненавистном голосе.

– Какие-то придурки забрались на стоянку и сожгли мою машину.

– Да, ладно! – воскликнул Кирилл, – новый крузак?! Сожгли?!

– Угу, – мрачно согласился старший брат.

– Нашли козлов?

– Да куда там! Это хулиганье как сквозь землю провалилось.

– А камеры? У вас же там на каждом столбе их понатыкано!

– А что камеры? Показали трех придурков в темной одежде. На головах – капюшоны, на лицах – маски. Ищи-свищи, теперь, – Артур безнадежно махнул рукой, – я, конечно, ментов озадачил, но…

– Это же надо, какие уроды, – Кирилл сокрушенно покачал головой, – машину новую жалко.

– Жалко, – не стал отрицать Артур, а меня прострелило. От макушки и до самых пяток.

Ни черта не на шашлыках был Барханов-младший в нашу первую брачную ночь! Поджег – его рук дело.

От волнения меня прошиб холодный пот. Ни жива, ни мертва, я смотрела на братьев. Открывала рот и безвольно закрывала, не находя в себе сил обличить мерзавца, а измученное сердце разрывалось от сомнений.

Артур мне не поверит. Никогда! Доказательств нет! А Кир… Кир может сорваться с цепи и сделать еще хуже.

Лифт остановился на моем этаже.

– До встречи, любимая, встретимся в обед, – муж игриво шлепнул меня по заднице и засмеялся, наблюдая за тем, как я пискнула, подскочила словно ужаленная, и со всех ног бросилась на выход.

Лишь оказавшись на безопасном расстоянии, возмущенно обернулась на наглеца, но столкнулась взглядом с Артуром и пропала.

Он смотрел на меня исподлобья, как волк. В этом взгляде было столько намешано, что хочется провалиться сквозь землю. Ярость, боль, ревность…ненависть. Все это полыхнуло яркой вспышкой и прошло.

Мгновение, два взмаха ресниц и снова его взгляд непроницателен, как седой океан.

***

– Родионова! – грозно сказала начальница, – я тебя не узнаю! Такая была ответственная работница, а теперь словно амеба.

– Барханова, – поправила ее на автомате.

Насмешка судьбы – эта фамилия все-таки стала моей, жалко лишь, что дал мне ее совсем не тот мужчина, о котором я мечтала. И зыбучие пески, те самые, о которых говорила мать, действительно засосали на самое дно, перекрыв кислород.

– Ах, да, – она картинно хлопнула себя по лбу, – Ты ж у нас теперь важная персона. Жена младшенького.

Удивительное дело, но после того, как все узнали, что я выхожу замуж за Кирилла, отношение Юлии Николаевны ко мне стало совсем иным. Если раньше она мне постоянно помогала, и мы могла даже поболтать на отстраненные темы, то теперь она лишний раз ко мне даже не обращалась. По ее мнению, я переметнулась в стан врага. Их простых трудяг в вип-персону.

Эх, видела бы она, как эта вип-персона на коленях ползает, полы моет, да прикосновения ненавистного мужа терпит.

– Извините, что беспокою, Вероника как-вас-тамовна, но не могла бы вы заняться своими прямыми обязанностями. Работой!

Я тряхнула головой, пытаясь сбросить оцепенение. Какое работай?! Когда внутри творится не пойми что? Когда от ужасных догадок волосы на голове дыбом становятся! Когда хочется что-то сделать, исправить, но нет сил и душат сомнения.

Кирилл – чертов психопат, отлично играющий на публику. Рубаха парень, с черной дырой вместо души. Ему нравится играть, пускать пыль с глаза. Нравится улыбаться, при этом представляя как кишки собеседника наматываются на люстру. Нравится дергать за веревочки.

Я уверена, в детстве он любил отрывать крылышки мухам, и наблюдать за тем, как они мучились. Мне он точно крылья оборвал. Специально показал свое черное нутро, чтобы я от страха и безысходности давилась, но боялась сделать лишний шаг. Запугал и с извращенным удовольствием наблюдал за тем, как я ползаю у его ног.

Впрочем, особого труда ему это и не стоило. Я все сделала сама.

Трусиха. Низкая. Подлая. Ничтожная.

Глаза защипало от слез.

Не смогла ни счастье свое сберечь, ни отпор ему оказать.

Глаза жгло все сильнее.

Слабачка. Амеба. Пустышка.

Злые слезы побежали по щекам.

Неужели так и буду сидеть, покорно сложив лапки на животе, и позволяя ему делать все, что заблагорассудится? Вчера невесту забрал, сегодня машину поджег, а завтра что?

В душе поднялся решительный протест.

Я должна действовать. Должна что-то сделать, чтобы прекратить это безумие.

– Ну и куда ты собралась? – возмутилась Кузьмина, когда резко я вскочила, едва не перевернув стул, и бросилась к двери.

– По делам! – крикнула ей, уже выбегая в коридор.

– Родионова!

– Барханова!

Мне нужно увидеть Артура!

Придти к нему, упасть на колени и все рассказать. Заставить слушать! Заставить поверить в мои слова. Это будет не просто, но я должна. Должна донести до него, что младший братик, на проделки которого смотрят сквозь пальцы, на самом деле конченая сволочь.

Только как это сделать? Как???

Мысли судорожно метались в голове, бились, пульсировали, перескакивали с одного на другое. Мне надо как-то сказать, как-то объяснить, логически выстроить свою речь, чтобы Артур прислушался, отложил в сторону розовые очки и включил здравый смысл. Надо заставить его сомневаться в брате, и тогда, возможно, он решит сам проверить, прощупать гаденыша. Не мог Кир не наследить! Просто не мог и все! Не бывает так. Где-нибудь да оставил пару зацепок.

Я не стала ждать лифта и побежала по служебной лестнице. Три этажа наверх, перескакивая через ступеньки, запыхавшись, а потом по коридору, мимо изумленных людей.

Плевать. Впервые за последний месяц, я чувствовала, что все делаю правильно.

Последний поворот, светлые стены, темная дверь в конце коридора. Тишина.

Пять шагов и колени предательски дрогнули.

Я немного притормозила, прижав руку к груди и пытаясь отдышаться. Сердце надрывно билось в груди, но я оправдывала себя тем, что бежала. Спорт никогда не был моим коньком.

Снова несколько решительных шагов к цели, и опять дрожь в ногах, такая сильная, что приходится хвататься за стену.

Я с трудом сглотнула, провела по шее, будто пытаясь сорвать невидимую удавку, стягивающуюся с каждым мигом все сильнее. Опять пошла к заветному кабинету.

С каждым шагом решимость таяла. Тело наливалось свинцовой тяжестью, в ушах нарастал гул.

У порога я споткнулась и замерла, с рукой, протянутой к ручке.

Давай Вероника!

Осталось всего ничего. Открыть дверь и заглянуть в глаза цвета теплого янтаря. Все рассказать и будь что будет…

Так просто. Давай.

Сквозь шум в голове прорывался жестокий голос Кирилла.

«Скажешь кому-нибудь, и Артуру конец».

…Рука безвольной плетью повисла вдоль тела. Я обессиленно прикрыла глаза, чувствуя, как снова сгорают едва расправившиеся крылья, и страх липкими щупальцами подкрадывается со всех сторон, затягивая меня в свой кокон.

Легко быть смелой, когда на кону стоит собственная жизнь, но рисковать его жизнью – я не имела права. И так все это произошло лишь из-за меня и моей глупости.

Я затравлено обернулась, не понимая, что за блажь на меня напала, что за порыв борца за справедливость?

Я ни разу не борец. Никчемная слабачка.

Надо уходить.

Шаг назад, еще один, и мне даже кажется, что я смогу сбежать, но дверь, как назло, распахнулась. На пороге стоял Артур и в полнейшем недоумении смотрел на меня.

***

– Что ты здесь делаешь? – спросил он таким тоном, что у меня внутри все оборвалось.

Это не мой Артур. Другой. Чужой.

Этот не смотрел на меня, как на самое большое сокровище на свете. Не собирался говорить ласковых слов и клясться в любви.

Этот Артур считал меня предательницей. Ветреной девкой, которая сначала с одним братом крутила, потом без раздумий прыгнула в койку к другому, а затем и вовсе выскочила замуж.

Я для него теперь не просто предательница. Жена младшего брата. Бесполое существо. Назойливая муха, которую он не прихлопнул только из-за любви к родственнику.

– Я …просто шла мимо.

– Мимо? На три этажа выше, чем тебе положено?

Взгляд в упор меня нервировал. Холодный. Без единой эмоции.

Я не чувствовала его. Не понимала. Он полностью от меня закрылся. От этого больно, и в груди пульсирует разодранное сердце.

– Может, тебе нечем заняться, и ты просто так слоняешься по коридорам?

– Нет, ты что…

– Если так, то мигом отсюда вылетишь. Никаких поблажек не будет. Я не посмотрю, что жена Мелкого.

Жена Мелкого. Прозвучало, как ругательство.

– Я хотела тебя увидеть, – прошелестела едва слышно.

Вот он, мой шанс хоть что-то сказать. Мы одни. Вокруг ни души. Самое время открыть ему правду на дорогого братца. Хотя бы попытаться. Только циничная насмешка, расползающаяся по красивым мужским губам, напрочь лишает остатков смелости.

– Увидеть хотела? На смотри, – руки в стороны развел и отступил на шаг назад, – мне повернуться вокруг себя? Чтоб ты лучше могла рассмотреть?

– Артур…

– Что Артур, – он жестко меня оборвал на полу слове.

– Я просто хотела…узнать, как у тебя дела.

Что я несу?

– Давно ли тебя стали волновать мои дела? – почти искренне удивился он.

– Всегда волновали.

– Избавь меня от этой псевдо-заботы, – пренебрежительно отмахнулся Барханов, – меня от нее тошнит.

Уверена, его и от одного взгляда на меня мутит по-страшному.

– Так зачем пришла? – глаза опасно сверкнули.

– Я не знаю.

– Не знаешь? – протянул хищно, подступая ближе.

Горло перехватило жестким спазмом. Защипало, будто насыпали песка, смешанного с солью.

– Я пойду, – дрожащей рукой провела по волосам.

– Так быстро? Ну уж нет!

И мгновения не прошло, как он схватил меня под руку и резко затащил в свой кабинет, с грохотом захлопнув дверь.

– Ты чего? – попятилась от него, когда Артур хищно улыбнулся.

– Пообщаться захотел. Как-никак родственники.

Он медленно приближался, а я отступала, пока не уперлась задом в стол.

Еще шаг и Артур оказался совсем близко, забирая остатки кислорода.

Я вскинула голову, и утонула в его взгляде. Глубоком, пылающем, пробирающим до самых костей. Он скользил им по моему лицу. Задержался на губах. И у меня было ощущение будто прикасается. Горячо, пронзительно, жадно.

От его близости у меня закружилась голова. Я непроизвольно, облизала пересохшие губы, чувствуя, что едва дышу. Воздух с трудом проходит в легкие, хотя я вдыхаю полной грудью. Глубоко. Шумно.

Артур склонился ко мне.

Ниже. Еще ниже. Его лицо так близко к моему. И мне так хочется прикоснуться, поцеловать, почувствовать тепло любимых прикосновений.

Он заправил мне за ухо непослушную прядь волос, а я затрепетала от невесомого прикосновения. Покрылась толпой пугливых мурашек.

Барханов склонился к самому уху и прошептал:

– Слушай, а может мне тебя прямо на этом столе разложить? – потянувшись вперед, хлопнул рукой по полированной поверхности, – а что? Хоть попробую из-за чего весь сыр-бор. Прикоснусь, так сказать, к прекрасному. А, то держался, берег тебя…идиот, – любимые глаза наполнились лютой стужей.

– Артур!

– Ты разве не за этим пришла?

Он схватил меня за руку и дернул к себе, так что впечаталась носом в широкую грудь. В нос тотчас ударил его запах. Тот самый от которого кругом голова, и бабочки трепещут в животе. Зажмурилась, задержала дыхание, и отчаянно затрясла головой:

– Нет, Артур! Нет! У меня и мыслей таких не было.

– Запомни, Вероничка. Если до меня хотя бы слухи дойдут, что ты где-то на стороне хвостом метешь – тебе конец. Узнаю, то и с Кириллом решила провернуть такое же как со мной – в порошок сотру. Поняла? – сжал мой бедный локоть так сильно, что я охнула, вцепилась в его руку дрожащими пальцами, пытаясь вырваться из смертельных силков, – Поняла?

– Да, – всхлипнула я.

Боже, он защищает своего брата от меня! Защищает мерзавца, который спит и видит, как бы нагадить старшим. Обида захлестнула до самой макушки:

– А ты знаешь, что твой Кирилл…

– Рот закрыла, – произнес таким тоном, что у меня внутри все заледенело и голос оборвался, – чтобы я ни слова на эту тему не слышал.

– Он…, – я снова попыталась заговорить, – Он…злой!!!

Какое плоское слово. Злой. Оно даже близко не описывает моего мужа-хамелеона.

– Что, милая, поругались? Быстро вы. Семейная жизнь оказалась не такой как ты себе представляла? Мне тебя пожалеть? Погладить по голове? Поругать брата, чтобы он бедную несчастную Веронику не обижал? – хлестал словами наотмашь.

– Артур, он действительно совсем не такой, как ты думаешь!

– Знаешь, кого я ненавижу еще больше, чем предателей? Людей, которые в глаза клянутся в любви, а за спиной грязью поливают.

Я беспомощно всхлипнула, понимая жуткую вещь. Он не поверит мне. Что бы я ни сказала, какие бы аргументы ни привела, Артур не поверит ни единому слову. Наоборот взбесится, оттого что наговариваю на любимого младшего брата.

– А теперь проваливай отсюда, – он отпустил мою бедную руку, подошел к двери и распахнул ее, – выметайся. И на будущее избавь меня от таких вот появлений. Ваш брак – это ваше дело. Ваши домашние разборки меня не касаются. Меня это не интересует.