Мара Вульф
Кредо викканки. Вина и грехи
– …вернуть меня, – закончила за него я.
– Совершенно верно. Взамен Селеста пообещала викканам не казнить Лупу и пока не объявлять им войну. Многим из нас это не нравится. Скучновато день за днем торчать в лагере на таком холоде и ждать, когда случится что-нибудь интересное.
– Сильван, не хочешь заодно сразу выдать принцессе наши боевые порядки и методы атаки? – язвительно осведомился Люциан, который неожиданно вырос прямо за нами. Никто из нас двоих не заметил, как он подкрался.
– А что, это такая страшная тайна? – Я подняла на него взгляд. – Раз я все равно долго не проживу, какая, по сути, разница, что он мне расскажет?
Люциан прищурился, очевидно, не понимая, всерьез ли я говорю или издеваюсь над ним.
– Пришла Бредика. Она хочет взглянуть на твои пальцы и принесла чистые вещи.
Я встала. Управляющая Карайманом явилась в сопровождении молодого человека, которого практически не было видно за огромной кучей вещей, которую он нес.
– Селия попросила меня принести тебе вещи и одеяла, но… ты не можешь здесь оставаться, это же грязная конюшня. – Бредика бросила на Люциана ошеломленный взгляд, на который тот ответил полной невозмутимостью.
В защиту этого места можно было сказать, что тут не очень-то и грязно, и тем не менее палатка, полная закаленных в бою мужчин и женщин, не сравнится с дворцовыми покоями.
– Можете сложить все барахло вон в тот угол. – Люциан указал головой на место прямо у бокового полотна палатки, где лежала парочка старых одеял. Особенно уютным оно не выглядело.
– Я могу достать матрас для Валеа, – с готовностью вызвался Сильван.
– Ты не станешь этого делать, – остановил его Люциан. – Она не должна получать особого отношения, а это и так перебор. – Он кивнул в сторону горы одеял, которую сложил в указанном месте помощник Бредики. – Это приказ королевы. Она считает, что Валеа не помешает ненадолго отказаться от комфортных условий. В конце концов, отныне она одна из нас.
– А мне и не мешает. – Я равнодушно пожала плечами.
Если он думал, что я устрою сцену, то пусть ждет дальше. Я больше не ввязывалась в бессмысленные стычки.
Бредика фыркнула:
– Я поговорю с Селестой.
Чтобы ее успокоить, я положила ладонь ей на руку:
– Я не хочу. Все в порядке. Я ночевала и в местах похуже этого.
– Это где же? – Люциан прищурился, когда я подняла на него глаза, однако в мои планы не входило плакаться ему в жилетку. Я делала то, что должна была делать, чтобы выжить.
– Ладно, – сдалась Бредика, и мы направились к отведенному для меня уголку. – Сильван! – позвала она. – Ступай в купальную палатку и скажи, чтобы для принцессы подготовили ванну.
– Сейчас. – Молодой ведьмак развернулся.
– И палатка должна быть пустой! – крикнула Бредика ему вслед. – Валеа нуждается в уединении.
– Валеа определенно в нем не нуждается, – возразила я, и взгляд Сильвана заметался между мной и Бредикой. – Валеа может помыться там, где моются все остальные женщины. Она не хочет к себе особенного отношения.
Не надо обращаться со мной перед ковеном как с маленьким ребенком. Разумеется, она хотела как лучше, однако это только усложнит мое положение.
Мужчины засмеялись, а Разван мне подмигнул.
– Ты очень скоро изменишь свое мнение на этот счет, принцесса. Мы тут все вместе моемся. Поле битвы быстро изгоняет любой стыд. Готова к такому?
Я уперлась руками в бока:
– Если ты думаешь, что я никогда не видела кучку голых мужчин, то, к сожалению, буду вынуждена тебя разочаровать.
Ничего такого я, конечно, не видела, но ему об этом знать необязательно. С этими бесстыжими грубиянами у меня кончалось терпение.
– Дело не столько в нашей наготе, сколько в твоей. – Он поиграл бровями. – Хотя у тебя все равно смотреть не на что.
– Хватит нести всякую чушь, Раз, – перебила его Ария. – Естественно, у нас есть купальные палатки для женщин. Как будто мы бы сделали хоть шаг туда, где вы смываете с себя всю эту грязь. Я сама с этим разберусь. А ты достань свежей соломы, – обратилась она к Сильвану и ушла.
Бредика потянулась к моим рукам и осмотрела их.
– Я принесла мазь. Нанеси ее после того, как примешь ванну, а потом дай пальцам отдохнуть пару дней. – Я не стала ей говорить, что завтра мне предстояло повторить ту же работу, которая привела к этим ранам. Она выудила из принесенной стопки чистые брюки, теплую рубашку на подкладке и нижнее белье. – Возьми это с собой, – приказала Бредика Сильвану, который вскоре вернулся с соломой, – и отведи Валеа в палатку для купания. Ты отвечаешь за ее безопасность.
Темные завитушки Сильвана запрыгали, когда он энергично закивал:
– Я прослежу.
Опять послышался смешок Развана:
– О да, ты выбрала кого надо.
– Если ты не начнешь вести себя с принцессой вежливо, – пригрозила Бредика, – я поговорю с твоей матерью. Послезавтра мы с ней встретимся в замке за чашкой чая.
От такой угрозы великан втянул голову в плечи и ретировался в другой конец палатки. Если бы у меня еще оставались силы, я бы ухмыльнулась.
– Мне все это не нравится, – проворчала Бредика. – Хотела бы я знать, что задумала королева. – Разложив солому, она расстелила поверх нее одно из одеял.
– Колокол не звонит, – шепотом откликнулась я. – Не думаю, что я в опасности.
– Колокол не звонил с того дня, как Селеста вернулась в Карайман.
В тот день я покинула Ардял, а Кирилл умер. У колокола больше не было причин звонить.
– Королева его уничтожила?
Бредика покачала головой.
– Нет, не уничтожила. И все же будь осторожна. Здесь, в лагере, ты сама по себе. – Она бросила еще один взгляд на Люциана. – Его отец был одним из самых преданных сторонников Селесты.
И почему меня это не удивляло?
Видимо, ночью шел снег или дождь, потому что влага просочилась под стенки палатки, и теперь мое одеяло примерзло к вещам. Я так крепко спала, что даже этого не заметила. Вчера после ванны я, смертельно вымотанная, упала на свою постель и мгновенно заснула. Ведьмы и ведьмаки Первого ковена могли расправиться со мной, а я бы даже не проснулась. Нельзя больше позволять себе такую беспечность, и тем не менее в ближайшие недели мне понадобятся все мои силы.
Я села и подышала на окоченевшие пальцы, которые по-прежнему болели, несмотря на мазь. Люциан стоял у огня и внимательно за мной наблюдал. Я насчитала еще трех мужчин, которые тоже еще спали, но в остальном палатка была пуста.
– Прежде чем пойдешь к Илие, разберись с грязным бельем, – приказал он.
Кивнув, я поднялась и обулась. Затем подошла к огню, чтобы согреться. На камне стоял чайник и пара стаканов. Я налила себе чаю, который уже остыл.
– Завтрак ты пропустила. Спала как убитая. Поторопись. Илия не любит ждать.
Мысль о том, что мне снова предстояло целый день связывать стрелы, не особенно вдохновляла, но, возможно, сегодня молчаливый кузнец будет поразговорчивее. Необходимо выяснить, где находятся темницы, чтобы увидеться с Лупой. Стригои сразу отпадали, а Магнус начнет меня отговаривать. Сильван не показался мне достаточно храбрым парнем, а Люциан и Ария терпеть меня не могли. Оставался только кузнец.
Подхватив коробку с грязным бельем, я вышла из палатки. В небе светило холодное зимнее солнце, кружили патрули, которые сегодня наблюдали за окрестностями внимательнее, чем вчера. Почему Селеста так тщательно охраняла лагерь? Кого еще ей бояться? Николай – ее союзник, Лупа сидела в тюрьме, протесты подавлены. Она уже давно правила Ардялом, и люди были слишком напуганы.
– Люциан понизил тебя до прислуги?
Я развернулась. К деревянному столбу, поддерживающему крышу одного из многочисленных кострищ, прислонился Криспиан Балан. Соседние палатки были значительно меньше, чем те, где жили предводители ковенов, и в них, видимо, нет собственных очагов.
Даже не зная, куда идти, я просто пошла прочь, потому что не горела желанием вступать с ним в перепалку. Мне удалось сделать ровно пять шагов, прежде чем невидимая рука схватила меня за щиколотку и дернула назад. Я упала лицом в грязь. Белье разлетелось во все стороны, а все, кто оказался рядом, разразились хохотом.
– Как неуклюже, принцесса. – Криспиан наклонился ко мне и спокойно убрал волшебную палочку обратно в крепление на поясе. – Это еще цветочки. Я превращу твою жизнь в ад. И буду делать это до тех пор, пока ты не станешь умолять меня положить конец твоему жалкому существованию.
Я поднялась на ноги и собрала разбросанные вещи, не обращая на него абсолютно никакого внимания. Если не реагировать на его провокации, это разозлит его больше всего. Теперь моя одежда стала не только липкой и холодной, но и грязной. Этот день пройдет не лучше вчерашнего.
Вдруг рядом со мной приземлилась Ария, превратила свою метлу в заколку, которую закрепила на волосах, и встала перед Криспианом. Конечно, она уступала ему в росте на целую голову. Однако в ней явно бушевала такая ярость, что казалось, будто девушка смотрит на него сверху вниз.
– Что, сегодня в нас снова проснулось желание вести себя отвратительно?
– Следи за словами, Ари, – нахмурившись, ответил он.
Она рассерженно уперлась руками в бока.
– А то что? Хочешь и меня унизить перед всем двором? Ты прекрасно знаешь, что у тебя не получится. И никогда больше не называй меня Ари. – Развернувшись на каблуках, она стремительным шагом направилась ко мне и ненамного более дружелюбным тоном скомандовала: – Идем со мной.
Я проследовала за ней через весь лагерь, а потом мы немного углубились в лес. На берегу ручья соорудили место для стирки, где под присмотром двух пожилых ведьм белье само стиралось, сушилось и складывалось. Обе прищурились, когда я поставила корзину. Они наколдовали на берегу два удобных кресла, стол и две дымящиеся чашки чая, о которые грели руки, как будто сидели в уютном чайном домике. Розовое платье одной из женщин было вдоль и поперек обшито рюшами, а волосы собраны розовыми бантиками. Вторая, худая как жердь, носила что-то вроде брючного костюма ярко-зеленого цвета. Никогда раньше не видела таких странных ведьм.
– Ты связалась с Криспианом, Ари? – спросила одна.
Как они так быстро об этом узнали, оставалось для меня загадкой ровно до тех пор, пока я не заметила маленькую бумажную птичку, клюющую крошки на столе.
– Мне бы не пришлось, если бы наша принцесса защищалась.
– Он напал на меня сзади, – все-таки сказала в свою защиту я.
Ария без спроса взяла посыпанное шоколадом печенье и сунула в рот.
– Проштите, – не прекращая жевать, пробубнила она. – Я не завтракала.
В ответ мой желудок заурчал, но ни одна из ведьм не предложила мне угоститься.
– Не приближайтесь к этому мужчине. Он становится все более непредсказуемым и пойдет на все, лишь бы угодить Селесте.
– Я и так к нему не приближаюсь, но мне нужно присматривать вот за ней. – Ария указала на меня пальцем.
Не будь это слишком по-детски, я бы показала ей язык.
– Ты не обязана это делать. Но делаешь потому, что исполняешь любой приказ предводителя своего ковена. – Мой снисходительный тон не мог остаться незамеченным. – А теперь мне пора браться за дело. Прошу меня извинить.
– Вон там, сзади, есть свободная стиральная доска. Можешь ею воспользоваться. – Розовая ведьма указала на берег.
– Мыло лежит там же, – захихикала ведьма-жердь.
Очевидно, ожидалось, что я либо владею очищающим заклинанием – а я им не владела, – либо буду стирать белье традиционным способом.
– Поторопись! – подгоняла меня Ария. – У тебя еще куча других дел. И совет на будущее: либо избегай Криспиана, либо взгрей его. Если еще раз позволишь публично унизить себя, во время следующего полета можешь просто сама спрыгнуть с метлы. Потому что после этого ни одна ведьма в здравом уме не поклянется тебе в верности.
Она не дала мне возможности ответить, что меня не интересует верность этих ведьм, превратила заколку обратно в метлу и взмыла в небо. Хотелось бы мне сделать то же самое и просто улететь отсюда. Я тут всего лишь день, а задача уже казалась невыполнимой. Собственная магия до сих пор не принесла мне никакой пользы, пока я не знала, против кого ее направлять. Опустившись на колени у берега, я погрузила первую рубашку в ледяную воду, с шипением втянув в себя воздух. Прежде чем разберусь со всей корзиной, пальцы наверняка совсем окоченеют. Тем не менее я, стиснув зубы, взялась за работу и сдержала свою магию. Грязь въелась в ткань. Сколько бы я ни терла и ни скребла рубашки о стиральную доску, чище они не становились. Едкое мыло щипало и так уже израненную кожу, и после третьей рубашки в голову закрались сомнения, насколько разумной была идея никому не показывать свою магию. Они определенно ожидали, что я ее применю. По меньшей мере, чтобы согреть руки. Пожилые ведьмы прервали беседу и наблюдали за мной со своих мест. Я затылком чувствовала их взгляды, словно колючие иголки.
– Подойди сюда, девочка! – позвала Жердь, когда я повесила на веревку пятую рубашку. – Мы не кусаемся.
Недоверчиво и морально готовя себя к очередной ловушке, я приблизилась к ним. Женщина со стоном встала и потерла спину.
– Садись, – велела вторая, достала розовую волшебную палочку и наколдовала третью кружку чая. – Пей. Судя по твоему виду, тебе не помешает.
Я осторожно понюхала кружку, и худая ведьма ухмыльнулась:
– Поверь мне, если бы Альма хотела тебя отравить, ты бы не учуяла яд.
Она направилась к моей все еще наполовину полной корзине, качнула волшебной палочкой, и брюки заплясали на свободных стиральных досках. По воздуху разлеталась мыльная пена, и быстрее, чем ожидалось, ткань обдуло теплым ветерком, чтобы просушить штанины. Один за другим чистые предметы одежды снова складывались в корзину, в то время как я маленькими глоточками пила горячий чай и наслаждалась тем, как он согревал меня изнутри и отгонял овладевшее мной мрачное настроение. Рядом со мной вдруг возник бутерброд с ветчиной, и Альма приглашающе кивнула.
– Ты правда понятия не имеешь, как пользоваться своей магией, или просто притворяешься? – Она внимательно рассматривала меня, пока я расправлялась с угощением. – Знаешь, все задаются этим вопросом, – продолжила ведьма, когда я промолчала. – Если да, то это довольно неплохая тактика. Но ходят слухи, что Селеста отправит тебя на испытания, которые ты не переживешь без применения магии. Она хочет знать, дашь ли ты ей отпор. Если не хочешь позволить ей победить, тебе придется переосмыслить свою стратегию. Так ей и надо, этой мерзкой жабе. Пусть кто-нибудь ее уже остановит.
Я подавилась и закашлялась.
Альма расплылась в довольной улыбке.
– Она всегда такой была, и возраст не сделал ее приятней. – Старушка взяла одно печенье и теперь внимательно его разглядывала. – Говорят, твоя магия очень сильна. Сильнее, чем ее. Так что используй ее с умом.
Эта женщина явно не входила в армию королевских фанатов. Любопытно. Судя по морщинам у нее на лице, ей примерно восемьдесят или девяносто лет. Селеста могла бы выглядеть так же, если бы не владела омолаживающими чарами.
– Если бы я знала очищающее заклинание, неужели мне хватило бы глупости стирать изрезанными пальцами в ледяной воде? – Может, она и отнеслась ко мне по-доброму, но это не означало, что ей можно доверять.
Она сочувственно улыбнулась.
– Мы тоже задавались этим вопросом. Тебе решать. Мы знакомы с Селестой с юных лет. – Ведьма пригубила чай. – Вообще-то мы с Марго должны сейчас сидеть дома и спокойно встречать там закат нашей жизни, а в итоге торчим на поле битвы. Как будто вернулись в прошлое. – У нее вырвался тихий вздох. – К счастью, на этот раз стригои – наши союзники. Мне и тогда было тяжело убивать таких красавцев. – Она заговорщицки мне подмигнула. – С легкостью придумала бы сотню других вещей, которыми могла бы с ними заняться вместо кровопролития.
Как и Селеста, видимо. Закусив губу, я постаралась не думать о королеве с Николаем.
– Хватит доставать ребенка своими фантазиями! – прокричала ей Марго. – Ты для этого слишком старая.
– Она уже не ребенок и наверняка не деви́ца. Не будь такой ханжой.
Альма с усмешкой вновь достала волшебную палочку и у меня на глазах перевоплотилась в ослепительно прекрасную женщину лет тридцати. Морщины исчезли, тонкие седые волосы превратились в угольно-черные волны, струящиеся по спине. В таком образе даже розовое платье и бантики смотрелись не так ужасно. Против собственной воли я улыбнулась.
– Я по-прежнему могу соблазнить одного из них, если пожелаю. Мне нравится рыженький паренек с хмурым взглядом.
– Иван? Главнокомандующий палатина?
Она мне подмигнула:
– Ты с ним знакома? Не представишь меня ему? Уверена, он не устоит передо мной. Жаль, что этот парень присоединился к повстанцам. Раньше он чаще приходил в лагерь.
– Как была воображалой, так ей и осталась. – Марго приказала корзине подлететь к столу. – Ты и полчаса не продержишь эти чары, а потом мальчишка с визгом удерет.
Альма вернула себе прежний облик и вздохнула.
– К сожалению, тут она права. Но полчаса мне бы хватило.
Когда я прыснула от смеха, брызги чая полетели через стол, а перед моим внутренним взором предстало лицо Ивана, если Альма начнет с ним заигрывать.
– Так легко этого мальчика… – На последнем слове я изобразила пальцами кавычки. – …не заарканить.
Старушка самоуверенно пожала плечами:
– А я бы все равно попробовала. Просто чтобы убить время. Жалко его. Селеста разорвет его на части, если он попадется ей в когти. И что бы взамен ни предложил палатин, он ее не переубедит.
– Почему вы в лагере, а не у себя дома?
Это неподходящее место для двух пожилых дам, независимо от их колдовских сил. Очевидно же, что они не выносили Селесту и все же в последней войне сражались на ее стороне.
– Потому что Селеста приказала нашей внучатой племяннице прибыть к ней, а мы хотим находиться рядом с ней. Она была с тобой в Караймане. Помнишь ее?
– Как ее зовут?
– Элени. – По велению Марго у стола материализовалось третье кресло. – Ее зовут Элени, и мы не допустим, чтобы Селеста ее использовала. Она не создана для жизни при дворе и попала сюда только из-за того, что мы утверждали, будто чересчур стары для новых битв. Девочка – идеальный рычаг давления. Селеста прекрасно знала, как мы к ней привязаны.
Я приподняла одну бровь:
– А теперь все равно сидите на холоде и стираете грязное белье солдат?
– Мы пьем чай. – Морщинистое лицо Альмы расплылось в улыбке. – Белье – это всего лишь способ скоротать время, чтобы не скучать и не обрасти мхом.
Я хмыкнула:
– Я помню Элени. Вы – те самые тети, которые ее отравили.
Стоило озвучить эти слова, как я тут же о них пожалела. В курсе ли эта парочка, что Элени стала шпионкой Селесты?
К моему удивлению, Альма лишь захихикала, а у Марго порозовели щеки.
– Не окажись рядом Ярон, мы бы убили малышку, – подтвердила она. – Бедный мальчик. Он этого не заслужил. Останься он с нами, мы бы такого не допустили.
– Нет, у нас бы не вышло. – Альма положила мне на тарелку печенье.
– Что с ним случилось? – Аппетит резко пропал, и мне стало не по себе.
Женщины обменялись нерешительными взглядами.
– Мы с ним были друзьями, – коротко пояснила я. – Королева что-то с ним сделала?
– Не королева, а его собственная мать. – В глазах Марго заблестели слезы.
– Ваша дружба стала его погибелью, – осторожно заговорила Альма. – Мать обвинила его в том, что он тебя не остановил. Он знал, что Селеста планировала вернуться в Карайман, и все равно тебя отпустил.
– Но он не знал, что я правнучка Селесты. Тогда как она могла его за это наказать?
– Ярон своими глазами видел, какой силой ты обладаешь, и не доложил об этом королеве, – объяснила Альма.
– За него это сделал Адриан Григоре, – вклинилась Марго. – Глупая ошибка. Ярону стоило хотя бы сделать вид, будто он предан Селесте.
Альма ее перебила:
– Но тогда ему пришлось бы удержать тебя здесь против твоей воли, а на такое он был не способен. В этом мальчишке нет ни капли зла.
– Не было, – печально поправила ее Марго. – Теперь ситуация наверняка изменилась.
У меня свело живот. Только не Ярон.
– Что случилось?
Мне с трудом удалось выговорить этот вопрос. Я не хотела слышать ответ, поскольку, судя по их лицам, в нем таилось нечто страшное.
– Иногда я думаю, что лучше бы она его убила. Он не заслужил такой судьбы.
Я с грохотом поставила чашку на стол. Она разбилась, в разные стороны брызнули искры, прожигая в скатерти дыры. Бумажная птичка хлопнула крылышками и хотела улететь прочь, однако Альма бросила в нее заклинание, и она исчезла во вспышке пламени.
– Полезные, но болтливые маленькие существа, – пожала плечами она. – Никогда не знаешь, к кому они полетят дальше.
– Что с Яроном? – сквозь зубы процедила я тот же вопрос, больше не в состоянии держать в узде страх и нетерпение.
Старухи переглянулись, как будто уже пожалели, что вообще мне о нем рассказали.
– Мать его прокляла. Сломила его волю, и отныне он подчиняется только королеве. Теперь он ликан. – Ведьма плотно сжала губы. – Мне очень жаль.
Ошарашенная, я сжала руки в кулаки. Неужели собственная мать могла сотворить с ним нечто настолько кошмарное? Как же нужно ненавидеть ребенка, которого сама же произвела на свет?
