ГлавнаяYoung adultМара ВульфЕгипетские хроники. Корона пепла

Уменьшить шрифт (-) | Увеличить шрифт (+)

Мара Вульф
Египетские хроники. Корона пепла

Полная версия

Любовь должна быть не идеальной, а настоящей.

Для Анки:

если однажды какая-то гора окажется слишком высокой, мы поднимемся вместе с тобой до самой вершины.

Marah Woolf: Krone aus Asche – AtlantisChroniken 3

AVA international GmbH, Germany (www.ava-international.de)

Originally published 2022 by Marah Woolf, Germany

ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Азраэль

Над нами грозно возвышаются серые каменные стены пустыни. Из-за них мне нечем дышать, а тело Нефертари тем временем становится все холоднее. Кажется, существа, запертые в камне, оживают. Может, это всего лишь вызванная ядом в моих венах галлюцинация, но мне мерещится, будто они двигаются. Если им удастся вырваться из плена, существа набросятся на нас и окончательно разорвут на куски. Нельзя этого допустить, но сейчас у меня не хватит сил справиться даже с одним из них.

Я прижимаю лицо к волосам Нефертари. От них несет кровью и смертью, и этот запах вызывает у меня приступ тошноты, напоминая о долгих годах войны. А ведь я думал, что все осталось позади. Теперь же картины прошлого вернулись – более яркие и разрушительные, чем когда-либо. Я стараюсь контролировать дрожь в конечностях, но безуспешно. Глаза горят, я с трудом держу их открытыми. Боль, сотрясающая мое тело, просто убийственна. Еще минута в цепях, и я бы умер. Несмотря на это, я не испытываю благодарности за то, что Сет разорвал их. Яд орихалка – ничто по сравнению с болью от потери Нефертари. Сет отнял ее у меня. Я попал в другой ад. Словно напополам разорвали не только мое тело, но в первую очередь сердце.

Я целую ее в лоб и трепещущие веки. Мысли путаются. Бездонное отчаяние сменяется яростью, что темнее самых мрачных уголков Дуата. Эта ярость направлена не на бога, а на себя самого. Я позволил Сету убить, а Юне – обратить ее. Теперь бессмертные откроют на нее охоту. Мы всегда так поступали с демонами. Ни разу не проявили сострадание. Чувство вины разъедает меня изнутри. Никто из них не обратился в монстра добровольно, но мы никогда не принимали это во внимание. Однако я подобного не допущу. Я буду ее защищать. Чтобы убить Нефертари, им сначала придется сразиться со мной.

Вновь целую ее окровавленные щеки. Эта девушка была невероятно смелой, и я надеюсь, что смелость не сгорит в жаре трансформации. Как только превращение завершится, я заберу ее отсюда. Мы уйдем в такое место, где она окажется в безопасности и где никто больше не причинит ей вреда. Я еще не знаю, что это за место, но не успокоюсь, пока не найду его. Как же хочется, чтобы она открыла глаза. Как же хочется признаться ей в любви и избавить от всех страхов. Только вот она неподвижно лежит у меня на руках, безмолвная и холодная.

– Тебе следует оставить ее здесь. – Тон Микаила не терпит возражений. – Мне очень жаль, но у тебя нет выбора. Подумай о своем положении. В данный момент мы не можем себе позволить нарушать собственные законы. Нам придется объяснять, как Сету удалось украсть Кольцо огня. Это наш долг перед нашими народами.

Всю бессмертную жизнь я старался поступать так, как велит долг перед моим народом. Стремился защитить родину, а когда не сумел, собирался ее вернуть. Но я больше не хочу в Атлантиду. Я хочу помочь Нефертари выжить. Не Сет сотворил это с ней, а мы.

– Мне плевать на свое положение. – Слова обжигают язык, словно горячий песок. Мне нужно попить и отдохнуть, чтобы раны поскорее затянулись, но я не в силах отпустить Нефертари.

– Ты не в себе и ранен, однако ответственность лежит на всех нас. – Саида кладет руку мне на плечо. – Ее не всегда легко нести, и тем не менее кто-то должен это делать.

Поэтому она велела собственному сыну вступить в отношения с мужчиной, которого тот не любит? Ведь именно поэтому здесь Микаил, а не Исрафил. Потому что она не доверяет Исрафилу. Какие еще у Саиды секреты и не устала ли она от них? Все эти интриги и тайная борьба – вот что прежде всего привело нас сюда.

Я убираю пропитанную кровью прядь волос за ухо Нефертари. Холод каменного пола проникает сквозь мои разодранные штаны.

– Мы втянули ее в это, и я не брошу ее на произвол судьбы, – настаиваю я. Какие бы последствия ни вызвало это решение, я останусь с ней. Если Микаил намерен помешать, ему придется вырвать Нефертари у меня из рук, а потом и убить меня.

– Хорошо, – поразительно быстро сдается Саида. – Тогда мы возьмем ее с собой в наш дворец.

Одариваю ее недоверчивым взглядом. Из-за заливающей глаза крови у меня не получается расшифровать выражение лица королевы, но я вижу знакомую улыбку на ее губах. Вот бы Гор был здесь и мог прочесть ее мысли! Наверняка это ловушка. Слишком опасно. После обращения Нефертари станет непредсказуемой. Она будет представлять опасность для любого, у кого в жилах течет красная кровь.

– Азраэль прав: она пожертвовала собой ради нас, – продолжает Саида. – Мы не бросим девочку в беде. Я беру ответственность на себя. Джинны о ней позаботятся.

С облегчением замечаю, как Микаил склоняет голову. Если бы пришлось с ним биться, я бы проиграл.

– Или он мог бы ее забрать, – все же предлагает высший ангел, взглядом указывая на Платона и его дочь.

Он с ума сошел? Ни за что не допущу этого. Я уже не чувствую рук, но сильнее прижимаю Нефертари к груди. Ее ледяной холод будто огнем обжигает мою кожу.

– Это с самого начала входило в твой план? – спрашиваю у Платона. Без него мы бы не разгадали ту загадку, а Сет не нашел бы хранительницу кольца. Именно он заманил нас сюда. У меня кружится голова. Я больше не в состоянии ясно мыслить. – Зачем ты ее обратил?

– Нефертари заслуживает жить, – отвечает Платон только на один из заданных вопросов и отступает назад. – Она храбрее всех вас, вместе взятых. И эта храбрость ей еще понадобится. – Философ грустно улыбается, как будто видит ее будущее.

Хотя, возможно, он действительно видит. Бывают вампиры со странными способностями. Бесспорно, этот мужчина отважен. И эта отвага пригодится ему, когда Сет узнает, что он превратил Нефертари. Вряд ли бог рассчитывал на подобное. Ее смертью Сет хотел наказать меня, ведь я не выступил на его стороне. Сет посчитал, что я его предал. Он до сих пор не понял, что в той войне дело было вовсе не в нас и не в наших желаниях.

– Геката тоже там? – интересуется Саида, указывая подбородком на огромные двери. – Это ваш совместный план?

Даже сквозь собственную боль я различаю ее ужас при мысли о том, что Геката могла знать обо всем. Раньше Саида с ней дружила. Как и мы с Сетом. Он вновь меня предал, и цена, которую я заплатил на этот раз, еще ужаснее, чем прежде. Безжизненное тело Нефертари лежит у меня на руках, холоднее, чем сама смерть.

Платон отрицательно качает головой.

– Нога Гекаты ни за что не ступила бы на ту землю. – Он кладет руку на плечо своей дочери. – Для нас геенна – единственное убежище от вашего преследования. А сейчас уходите. Рита, первая из магинь, желает вашей смерти. Она не простит мне проявленной по отношению к Нефертари милости. Зато Сет поблагодарит меня, когда она найдет для него корону.

Милость? Он над нами насмехается? И тут осознание его слов заставляет меня зажмуриться.

– Корону? – в шоке переспрашивает Микаил. Его трудно выбить из колеи, но в этот миг он выглядит по-настоящему ошеломленным. – Неужели Корона пепла в геенне? – Высший ангел хватается за меч, как будто в случае необходимости готов добыть эти сведения силой.

Люди считают геенну адом, однако данное слово и близко не передает того, чем на самом деле является это место. Даже мы, бессмертные, упоминаем о ней лишь шепотом и отчаянно мечтаем забыть о ее существовании. Корона не может находиться там. Иначе это конец.

Ничуть не впечатлившись угрожающим жестом Микаила, вампир вместе с Юной нечеловечески быстро мчится обратно к высоким воротам.

– Знай я о местоположении короны, мы бы не оказались в такой ситуации. Никто из нас, – загадочно отвечает Платон.

Он через щель в дверях проталкивает дочь на другую сторону, а потом обращается уже ко мне одному:

– Оставайся с ней. Трансформация очень болезненна. Ты будешь ей нужен.

Секундой позже проход растворяется в скале, словно его никогда и не существовало. Перед глазами пляшут звездочки, и я едва заставляю себя не терять сознание. Однажды Сет выйдет оттуда, а я подожду здесь, чтобы его убить. От гнева яд быстрее пульсирует у меня в венах, вызывая приступ удушья. На мне не осталось живого места, крылья разодраны, и я почти не могу пошевелиться. Яд делает свое грязное дело. Да, сейчас бы я не выстоял против Сета, но я исцелюсь, а потом выслежу его… даже если это станет последним, что сделаю в своей жизни. Тому, что Сет сотворил с Нефертари, нет прощения. Этот мир слишком тесен для нас двоих. И этот, и Атлантида.

– Платон прав. – Саида жестом подзывает к себе воина-призрака. – Нам надо уходить, причем немедленно.

– Ты правда собираешься пойти на такой риск? – Микаил возвращает меч в ножны. – Совет вызовет вас на суд. Ты рискуешь быть исключенной из его членов, если станешь защищать Нефертари.

Королева задирает подбородок, а Данте замирает рядом с ней.

– Только если вы, высшие ангелы, повернетесь против нас, продолжая узколобо цепляться за ставшие бессмысленными законы. Альтернатива для нее – это место, – отвечает принц вместо матери, указывая туда, где еще недавно находились врата.

При мысли о том, что когда-нибудь Нефертари может впасть в отчаяние и отправиться туда, меня бросает в холод, и я сжимаю ее еще крепче. И пусть Саида одна из храбрейших среди знакомых мне женщин, но сейчас она явно боится за сына, который посмел открыто выступить против аристоев.

– Она не пойдет в геенну, – вмешивается Энола, кладя руку мне на плечо.

Сейчас она единственная, кто еще способен за нас сражаться, но, сделав так, обречет себя на смерть. Против высшего ангела у пери нет шансов, даже учитывая ее яд. Впрочем, ее эта идея ничуть не пугает. Меня переполняет благодарность, однако я не желаю, чтобы друзья страдали от последствий моих поступков. Только не снова. Не представляю, как Саиде удалось убедить Микаила ей помочь. Но если бы он не появился здесь, не разрушил с помощью Скипетра света Камень Плача и не открыл проход, нас уже не было бы в живых. Сет и его демоны убили бы всех.

Из последних сил я раскрываю крылья или то, что от них осталось. Надо было убить Сета сразу после его возвращения. Зная его лучше любого из нас, я все же обманулся, как остальные. Никогда себе этого не прощу. Со стоном пытаюсь встать, не выпуская из рук Нефертари, и падаю обратно. Ни в одном из боев прежде я не получал настолько сильных повреждений, как сегодня, но мне нужно перенести девушку в безопасное место. Здесь она оставаться не может.

– Я на твоей стороне, Аз, – объявляет Микаил. – Просто хочу удостовериться, что ты отдаешь отчет в своих действиях. После превращения она уже не будет той женщиной.

Из моего горла вырывается тихий рык. Неужели он считает, будто для меня это имеет значение? Прислоняюсь лбом ко лбу Нефертари. Я бы умер за нее без капли сомнений. Только что толку, если некому будет спасти Нефертари от нас и от себя самой? С самого начала вероятность нашего совместного будущего была крайне мала, а теперь во мне умирает последняя крошечная надежда. В жилах потрескивает яростное пламя. Не от яда – от охватившего меня отчаяния. Следовало догадаться, что Сет опять нас обманет.

Раздается разочарованный вздох.

– Позволь мне ее взять, – предлагает Микаил. – Ты всегда был слишком упрям. Сожалею о случившемся, но я никогда не считал тебя врагом, Аз. Просто я лучше, чем ты, держу свои эмоции в узде.

Наверное, он прав. Силюсь сформулировать хоть одну четкую мысль. Боль делает это практически невозможным. Если отпущу Нефертари, если отдам Микаилу, есть вероятность, что он ее убьет. Отчаяние хуже, чем физические мучения. Мне нельзя ее потерять и нельзя никому верить.

Коснувшись руки сына ладонью, Саида ободряюще кивает мне.

– Отдай ее Микаилу, и тогда мы сможем уйти отсюда. А во дворце займемся твоими ранами. Так ты ее не защитишь и сам это понимаешь.

Она права. Мои крылья бесполезны, и прямо сейчас я бы не сумел поднять даже нож. Микаил медленно наклоняется вперед, словно опасаясь, что я вцеплюсь ему в глотку, а потом аккуратно забирает из моих рук Нефертари. Невольно отмечаю выражение лица, с которым Энола следит за высшим ангелом. Она никогда не ставила под сомнение его авторитет как аристоя, но если Микаил что-то сделает с Нефертари, пери порвет его в клочья. Ради меня.

Один из воинов-призраков подходит ко мне и помогает подняться. Я стискиваю зубы. Кажется, боль впивается в тело тысячей пуль и иголок. Поддерживаемый воином, я с трудом переставляю ноги в сторону выхода. Покинув пещеру, мы по дорожке возвращаемся к туннелю, который проходит вдоль храмовой стены. Я потерял чувство времени и не могу сказать, сколько мы там провели. Судя по ощущениям – несколько веков, однако когда мы выходим, Ра выкатывает на небо багровый солнечный диск.

Ему уже известно о том, что натворил Сет? Получается, бога солнца он тоже обманул. Я буду охотиться на бывшего друга до тех пор, пока он вновь не окажется в мрачных темницах Ра, не будет ему ни спасения, ни прощения. «Смерть – слишком мягкая кара», – думаю я, на чистом упрямстве сопротивляясь беспамятству, которое уже вонзает в мою голову жадные когти.

Воин-призрак возвращает меня во дворец джиннов. Когда приземляемся на мраморную плитку, у меня перед глазами мерцают серые и черные пятна, а в голове визжат сотни демонов. На светлый камень капает алая кровь. Дышать очень тяжело, но я сцепляю зубы. С облегчением обнаруживаю Микаила, который опускается возле меня с неподвижно лежащей на руках Нефертари. Благодарно киваю ему. От ангела не укрылось недоверие в моих глазах, и он, словно смирившись, пожимает плечами.

Из садов и внутренних помещений дворца стекается стража и несметное множество местных джиннов. Несколькими короткими приказами Саида разгоняет их, только неверящий и испуганный шепот она пресечь не в силах. Ничего удивительного, вид у нас кошмарный.

– Я останусь с ней, – шепчет Энола, опустившись передо мной на колени. Она бледнее смерти, как и остальные, пребывая в полнейшем шоке. Пери успокаивающе дотрагивается до моего плеча, а у самой пальцы дрожат. – Не волнуйся. Никто не причинит ей вреда.

Попытка улыбнуться проваливается. Слишком велико мое отчаяние и ужас из-за случившегося. Нельзя позволить яду победить, поэтому, собрав волю в кулак, встаю и нетвердой походкой направляюсь к Микаилу. Тот без единого слова передает мне Нефертари. Да, порой мы расходимся во мнениях, но все равно он понимает меня лучше любого из присутствующих. Мы оба высшие ангелы и защищаем то, что принадлежит нам. Все так же молча он поддерживает меня, а Энола идет с другой стороны. Саида и ее воины-призраки сопровождают нас по пути в комнату Нефертари. Там я аккуратно укладываю ее на кровать.

– Тебе тоже нужно отдохнуть, – произносит королева. – Мириам осмотрит твои раны.

Я отрицательно качаю головой. Возможно, Платон врал нам, однако в том, что касается трансформации, я ему верю. Я хочу быть с Нефертари. Пусть неизвестно, сколько это продлится, одну я ее не оставлю. Ни на секунду. Боюсь, большие муки ей доставит не телесная боль, а душевная. Я не уйду до тех пор, пока она сможет терпеть мое присутствие. Хоть смерть и не отняла ее у меня, теперь я – полная противоположность того, в чем нуждается Нефертари. Ей сложно будет выносить пульсирующую по моим венам кровь, бьющееся сердце и мое тепло. Поскольку нельзя лечь рядышком и обнять, я лишь сжимаю ее руку, переставая обращать внимание на все вокруг. Я не отпущу Нефертари одну во мрак, который ее поджидает. Сет не единственный, кто виноват в случившемся с ней. Я виноват не меньше. Все мы. Впрочем, несмотря на рвущие сердце угрызения совести, понимаю: позволь я ей уйти навсегда, испытывал бы боль куда сильнее этой. Сет не победит. Немая клятва громко звучит у меня в голове, словно крик, а потом я погружаюсь во тьму, которая обволакивает Нефертари.

Нас окружает жесткий холодный воздух. Звенящий лед не дает ей дышать. Ее кровь прекращает бежать по венам, после чего, сделав последний удар, останавливается сердце. Душа Нефертари в отчаянии врезается в растущую со всех сторон черную как смоль каменную стену. Она хочет отрезать девушку от всего, что та любит и что ей дорого. Я впиваюсь пальцами в черные камни и бью по ним. Реву от бессилия, пока барьер становится все выше и выше. Мои ладони превращаются в кровавое месиво, однако стену снести не удается. Мои способности ничем здесь не помогут. Хочется подхватить Нефертари на руки и улететь с ней прочь, но крылья порваны. Моя сила стремительно тает. Надо удержать девушку. В Дуат ей нельзя, а я не знаю, куда уходят души демонов. Внезапно на нас обрушивается мощная волна. Я пытаюсь вдохнуть, отчего ледяная и в то же время обжигающая вода заполняет легкие. Она старается разделить нас, однако я лишь сильнее сжимаю руку Нефертари. Понятия не имею, что именно произойдет, но если отпущу ее, непременно потеряю. Меня ослепляет яркий свет, к нам тянутся языки пламени, а затем взвивается серый пепел. Вынужденный беспомощно наблюдать, как ломается тело Нефертари, я продолжаю держать за руку ее душу. Испуганный взгляд серебряных глаз горит в моих собственных глазах. Чувствовать ее ужас еще хуже, чем что бы то ни было.

– Все будет хорошо, – шепотом лгу я и сам себя ненавижу за это.

Испытываю желание зажмуриться, поскольку мне невыносимо видеть ее страдания, но это единственное, что я могу сделать для Нефертари. Она сжимает мою руку и улыбается. Эта отчаянная смелость разбивает мне сердце. А потом ее тело кусочек за кусочком начинает снова собираться в единое целое. Более прекрасное, совершенное, неуязвимое. Такое же и одновременно абсолютно иное. Да, я прекрасно осознавал, что переживаю происходящее с ней только благодаря связи между нашими душами, но все равно это кажется пугающе реальным. Она будет чувствовать себя в плену своей идеальной оболочки, и я сделаю все, чтобы освободить Нефертари из нее.

Тарис

Вокруг царит темнота, хотя слово «темный» не в состоянии описать мрак, который меня окружает, и холод в моих конечностях. Однако ему не остудить жжение в венах. Такое впечатление, будто моя кровь испаряется в котле с ледяной водой. Боль раздирает меня на крошечные кусочки. И пусть я судорожно пытаюсь собрать мысли воедино, они рассыпаются, словно бусины с порванной цепочки. Понятия не имею ни кто я, ни где нахожусь. В ушах шумит, а при попытке вдохнуть у меня ничего не получается. На груди лежит что-то тяжелое. Тело выгибается, но кто-то снова его придавливает, крепко меня удерживая. Пробую скинуть его, однако не могу поднять руку. А потом улавливаю какой-то соблазнительный запах. Этот аромат щекочет мне ноздри нотами корицы и розмарина, а за ними – меди и железа. Из моего горла рвется жадное шипение. Во рту пересохло, и вместе с тем я захлебываюсь слюной – как бы абсурдно это ни звучало. Меня мучает жажда. Безмерная жажда, но нужна мне не вода, а… разум отказывается принимать то, что уже давно известно телу. Мне нужна кровь. Осознав эту истину, я захожусь в крике. Наверное, это кошмарный сон. Успокаивающие интонации очень медленно пробиваются сквозь мою панику. Все органы чувств перенастраиваются на голос Азраэля, и я невероятно отчетливо слышу каждый звук.

– Все будет хорошо. Обещаю. – Эти слова проводят меня через бесконечный туннель ночи и ужаса. – Я здесь. Я останусь. Попробуй чуть-чуть поспать. Не противься этому.

Его заверения – это как веревка, ведущая обратно к свету. Отпустив ее, утону в водовороте, из которого нет пути назад.

– Аз, теперь я о ней позабочусь, – перебивают его. – Тебе надо отдохнуть. Твои раны…

Шипение прерывает того, кто собирается его у меня отнять. Я двигаю одним пальцем. Азраэль должен знать, что я его слышу. Что я в нем нуждаюсь. Пусть не уходит.

Говоривший смиренно вздыхает.

– Тебе придется силой оттаскивать его от этой кровати. – Голос Исиды я узнаю мгновенно, в нем слышится насмешка. – Ты же понимаешь?

Снова шипение, и на этот раз я соображаю, что исходит оно от меня. Чья-то слишком теплая ладонь накрывает мою. Мозоли царапают чувствительную кожу. Прикосновение причиняет боль, но воспринимается таким родным. От облегчения у меня вырывается всхлип.

– Я никуда не уйду, – обещает Азраэль. – Я останусь здесь. Не бойся, я все время с тобой.

Все время – это похоже на вечность. Она мне понадобится, чтобы пересечь лабиринт, в который я попала.

– О небо, тогда ложись уже рядом с ней. Твоя боль наверняка просто невыносима. Крылья как будто провернули в мясорубке. Дай мне хоть что-нибудь для тебя сделать. Никому не станет лучше, если ты умрешь.

Умрет? Судорожно хватаю ртом воздух. Он не должен умереть. Если он умрет… не представляю себе мир без Азраэля. Стоит ему убрать ладонь, тут же начинаю ее искать. Порываюсь позвать его, но горло как будто сжалось. Пусть останется со мной. Он обещал.

Матрас подо мной прогибается, и я чувствую ангела рядом, пускай он больше до меня и не дотрагивается. Я желаю этого и в то же время не желаю. Воздух, который его окружает, слишком горячий. У него температура? Почему я не просыпаюсь? Хочу его увидеть.

– Я здесь, – бормочет Азраэль, и хотя щекой я ощущаю его теплое дыхание, голос звучит издалека.

Потом он опять берет меня за руку. Я держусь за нее, как за единственный якорь. Это больно, но я не отпускаю, несмотря на то что кожа Азраэля пылает. Невзирая на боль, я все равно не отпущу. Мое дыхание выравнивается, а между тем ледяной холод внутри разрастается. Я вновь тону в безбрежном сумраке. Он окружает меня, словно могила. Холод внутри и на поверхности кожи причиняет боль, как будто пришел из другого мира или другого времени. Не могу больше его терпеть, но не знаю, как снова согреться. Страх и отчаяние сдавливают сердце. Нужно успокоиться. Нужно попытаться сконцентрироваться на своем сердцебиении и дышать.

Сосредоточившись, я слышу, как ветер сворачивает за угол. Слышу тихое призывное пение птицы, шуршание жука на каменной балюстраде арочного окна. Слышу облака на небе, но не слышу свое сердце. У меня в груди тишина. Мертвая тишина. Меня охватывают пустота и отчаяние. У нас не получилось? Поэтому так темно? Азраэль отвел меня в Дуат? Это там так холодно? Маат взвесила мое сердце, и оно оказалось тяжелее ее пера? Другого объяснения нет, ведь я не в полях с Малакаем. Неужели и он, и родители испытывали нечто подобное? Я всегда думала, что умирать легче. Из уголка моего глаза стекает слезинка, тут же превратившись в лед у меня на щеке. Азраэлю не следует находиться здесь. Ему нужен свет. Это не место для ангела. Даже для ангела смерти.

– Мы должны оставить ее в цепях.

Различив голос Саиды, я едва не всхлипываю от облегчения. Королева джиннов не появляется в Дуате, значит, я не мертва. Только вот мне по-прежнему холодно. Мрак теперь серый и уже не такой непроницаемый. Я целую вечность продиралась через чистилище. И не держи меня Азраэль за руку, заблудилась бы там. Не знаю, куда меня занесло, но он привел обратно. Я пытаюсь нащупать его ладонь, однако та исчезла. Неужели это просто сон? Меня начинает трясти. Он обещал оставаться со мной.

Судорожно втягиваю в легкие свежий воздух и облизываю пересохшие губы. Горло печет, и я вспоминаю собственные крики. Затем в сознании всплывают обрывки других воспоминаний. Мы были в пещере. Сражались с демонами. Там нас ждали магини. Они заманили нас в ловушку. Они и Сет. Повсюду кровь. Я до сих пор чувствую пронизывающий запах меди и железа. Он примешивается к ароматам роз, ванили и ладана. Ощущая рвотный позыв, я давлюсь. Сет предал нас, переметнувшись на сторону магов. Как он мог так обмануть наше доверие? Мы все могли погибнуть, и он бы позволил этому случиться. Он настоящее чудовище. Тошнота лишь усиливается, когда обрывочные мысли собираются в единое целое. Ужасающие картинки снова и снова прожигают мой мозг. Все это время Сет использовал нас. Он никогда не был моим другом. В отчаянии я дергаю цепи, которыми скованы мои запястья и щиколотки. Металл трется о гладкую кожу, но не ранит ее. Я устрою Сету такую же боль, на какую обрек меня он. Почему я лежу в цепях?

– Перестань. Ты лишь делаешь себе больно. – Голос Энолы звучит до странности тонко и опасливо.

Азраэль умер, и его унесли? На меня надели цепи? Снова тяну их. Меня накрывает волной паники. Пытаюсь выпрямиться. На грудную клетку мне ложатся чьи-то ладони, обжигая холодную кожу и причиняя просто неописуемую боль. Я дрожу, ловлю ртом воздух и наконец распахиваю глаза. Яркий солнечный свет на миг ослепляет, но вскоре я обнаруживаю, что с невероятной четкостью вижу каждую деталь интерьера. Как будто к моим глазам поднесли бинокль, приблизив все, что находилось вдали. Никогда я не обладала настолько острым зрением.

Надо мной склоняется Саида. Я чувствую ее тепло, и, пусть это невозможно, от нее пахнет медью, железом и щепоткой корицы. Все внутри меня напрягается. Потребность вонзить зубы в мягкую плоть ее шеи становится непреодолимой, поэтому я вжимаю голову в подушку, стремясь увеличить расстояние до ее кожи. И все еще отказываюсь мириться с произошедшим, хотя понимание уже закрадывается в самые дальние уголки разума. Раздается животный рык, который не может исходить от меня, настолько он жуткий… и все же это правда. От отвращения и стыда я сжимаю губы и зажмуриваюсь. Не дышать!

– Выйдите, – приказывает кому-то Саида.

Пока я моргаю, она принимает облик джинна. Теперь ее кожа искрится темно-синим цветом. Глаза стали чернее и приняли миндалевидную форму. По плечам рассыпались длинные волосы. С облегчением отмечаю, что запах крови исчез.

– Нефертари, – тихо произносит королева, убирая прядь волос с моего лица, – ты меня узнаёшь?

Жар на моей коже усиливается, уже обжигая.

– Больно, – сквозь зубы цежу я. – Почему так больно? Где Азраэль?

Саида опускает взгляд на свои руки и тут же отдергивает их.

– Извини, я не подумала. Ты теперь не выносишь тепло. У тебя слишком чувствительная кожа.

– Что… – снова облизываю губы, – что произошло? Где он? Он мертв?

– Нет, он не умер. Он все время находился с тобой. – Саида улыбается, и вместе с тем в глазах у нее блестят слезы. – Нам не удалось убедить его отойти от тебя. Однако сегодня утром Азраэль потерял сознание. Он оказался на грани.

Меня вновь охватывает страх, впрочем, не время ему поддаваться. Нельзя возвращаться обратно, в то холодное темное место из снов.

– Но он жив?

– Пока жив, – помедлив, кивает Саида. – О нем заботится Мириам. Он не желал уходить, пока все не закончится.

Понятия не имею, о чем она говорит.

– Что закончится?

– Ты совсем ничего не помнишь? Не помнишь, что произошло?

Затаившаяся на краю восприятия паника, словно только того и ждала, впивается в меня острыми когтями. Нет, я помню, но там наверняка кроется нечто большее. И вновь разверзается черная бездонная пропасть. Приходится серьезно постараться, чтобы не потерять сознание.

– Аз правда жив? – из последних сил шепчу я.

Вновь приподнимаю руки, отчего слышится звон цепей. Азраэль бы не допустил подобного. Она лжет. Неужели и Саида предательница? Каждый человек способен выдержать лишь ограниченное количество сражений, я же полностью истощена.

– Азраэль жив, его раны затягиваются. За него можешь не волноваться, он выкарабкается. Как только сможет пошевелить хотя бы одним пером, сразу к тебе вернется. Понадобилось шесть воинов-призраков, чтобы оторвать его от тебя. Но не сделай мы этого, он бы погиб. Аз нескоро мне это простит. В такой ярости он не был даже после затопления Атлантиды.

Вспоминаю, что ангела тяжело ранили. Его терзала такая же жуткая боль, как и меня? Азраэля ведь приковали в пещере цепями из орихалка. По всей вероятности, действие яда стало для него настоящим адом. К тому же на его глазах Сет из друга вновь превратился во врага. Словно наяву ощущаю руки предателя на своих щеках и слышу щелчок. Резкий звук словно пронзает мое сознание, и я с криком извиваюсь в цепях.

На лице Саиды написан ужас.

– Это всего лишь воспоминание, – уговаривает она, вжимая меня обратно в подушки.

Только вот я и без нее знаю. Это не воспоминание, а то, что произошло со мной на самом деле. Сет убил меня, и все-таки я здесь. Мне сломали шею, и тем не менее я не в Дуате, а в своем личном, персональном аду.

Глаза Саиды темнеют от жалости, однако она ничего не говорит.

– Я умерла, – произношу не громче шепота. Прикрываю на секунду веки, и осознание потоком вливается мне в голову. Ужасный холод, сердце, которое больше не бьется, и жажда крови позволяют сделать только один вывод: меня обратили. Кто-то укусил меня, превратив в вампира. В демона. В бессмертного монстра. – Ко мне приходил Малакай. – Собственный голос чуждо звучит у меня в ушах, пусть и гораздо мелодичнее, чем раньше. – Он не захотел забирать меня с собой. – Я могла бы сейчас быть с братом. – Почему вы меня не отпустили?

– Потому что у тебя есть задание, дитя мое. Для тебя было слишком рано. Ты нужна нам.

У меня по спине бегут мурашки. Цепи с каждой секундой кажутся горячее и тяжелее.

– Снимите их, – выдавливаю, оскалив зубы.

Как они посмели? Серьезно? Меня оставили в живых лишь ради того, чтобы я завершила задачу? От злости у меня покалывает шею.

– Не могу. Прости, – качает головой Саида.

– Почему?

Дернув оковы, выясняю, что они хотя бы не из орихалка. Тяжелые и неудобные, но никакого яда не чувствуется.

– Так ты только причиняешь себе боль, – заявляет королева. – Их надел Микаил, и даже ты недостаточно сильна, чтобы тягаться с магией высшего ангела.

– Даже я?

Оставляю попытки вырваться. Интересно, это Азраэль разрешил так сделать или поэтому его и увели? Стараюсь сконцентрироваться на дыхании, чтобы не сойти с ума. Что, кстати, они тогда со мной сделают? И обязательно ли мне дышать?

– Это не наказание, – убеждает Саида, гладя меня по волосам. – Цепи ради твоей же безопасности. Если мы их снимем, ты можешь натворить что-нибудь, с чем потом не сможешь жить.

Ее синее тело истаивает, и королева принимает человеческое обличье. Порыв ветра колышет светлые, даже прозрачные занавески, а затем до меня доносится запах крови. Желудок и горло сводит судорогой. Из груди рвется раскатистый рык, и я улавливаю какие-то изменения во рту. Клыки начинают расти, постепенно выступая над губами. Ошеломление от осознания этого факта накатывает на меня волнами. Хочется закричать, но страх и паника буквально парализуют меня. Руки трясутся. Я снова бесконтрольно тяну цепи, хотя уже должна бы уяснить, что самостоятельно мне не освободиться. Впрочем, разум меня не слушается. Я мечтаю вонзить зубы в шею Саиды. Прямо туда, где вижу пульсирующую артерию. Мечтаю хлебать ее кровь, пока не останется ни капли. Я не способна контролировать безумие, в которое впадает мое тело, да и не хочу вовсе. Единственное мое желание – ощутить вкус ее крови на языке. В который раз я выгибаюсь, щелкаю зубами перед королевой, брыкаюсь и кричу. Жажда крови лишает меня рассудка.

следующий лист >>