Манолис Элиопулос Гуи-Гуиджи

• + Увеличить шрифт
• - Уменьшить шрифт

Манолис Элиопулос

Гуи-Гуиджи

Глава 1

Вечером старые кварталы Стамбула засияли тусклыми фонарями. Было людно и шумно. С Босфора дул прохладный ветерок. Улочки, вымощенные гранитным камнем, держали на себе груз многовековой истории. В воздухе веяло ароматом пряностей и свежесваренного кофе. Прилавки уличных торговцев украшали восточные сладости и различные товары. Пройдя по этим улицам, у обывателя и у гостя возникало ощущение, что он находится на перекрёстке эпох и культур.

Ещё ребёнком Огуз любил прибегать сюда, словно это было его место силы и вдохновения. Здесь ему было спокойнее, чем дома. Сейчас всё было немного иначе, никак не похоже на его детство. Здесь уже нельзя было встретить торговца бузы, а его любимая книжная лавка закрылась. В основном старые части города заполонили туристы. Раньше здесь можно было услышать много удивительных историй и городских легенд. Одна из любимых историй Огуза была про некого Рума-Хрисантоса, который орудовал здесь со своей бандой примерно сто лет назад и держал в страхе весь город. Именно эта история побудила в Огузе желание стать полицейским.

По окончании школы он наконец осуществил свою мечту и поступил в полицейскую академию. Он был весьма патриотичен и гордился тем, что теперь сможет служить своей стране. Патриотизм ему привил родной дядя – брат отца из Трабзона. Он работал учителем и в целом был начитанным человеком. От дяди Огуз научился многому. По характеру парень был даже больше похож на дядю, чем на отца: дядя был спокойнее и мудрее. Отец же был человеком вспыльчивым, его мало интересовали увлечения детей. Он был строг и требователен с сыном, а по отношению к сестрёнкам Огуза – даже деспотичен. Мать Огуза была полной противоположностью: она буквально дрожала над детьми и сильно переживала, что не может защитить их от сурового отца. Слово всегда оставалось за ним. Но, к счастью, отец единственный раз в жизни поддержал Огуза, когда тот рассказал, что мечтает стать полицейским. Возможно, в этом его убедил родной брат.

Учёба пришлась Огузу по душе. В академии он обзавёлся настоящими друзьями и единомышленниками. Академия окончательно сформировала в нём стойкие профессиональные и духовные идеалы. Там он окреп физически, стал заниматься единоборствами, что придало ему уверенности в себе.

Во время учёбы он познакомился со своей будущей женой, Арзу. Поначалу их отношения носили исключительно дружеский характер. Девушка тоже училась в университете и изучала греческую филологию и фольклористику. Огуз любил отпускать в её адрес шуточки о том, что она слишком увлечена вражеской культурой. Они проводили много времени вместе, гуляя по историческим центрам Стамбула. Огуз любил рассказывать ей о доблестной победе Мехмета и взятии Константинополя. Арзу, напротив, уходила в сторону от исторических нарративов Огуза и рассказывала ему о поэзии Кавафиса.

Постепенно они начали чувствовать влечение друг к другу. Арзу нравились обходительность Огуза, его любовь к литературе и чувство юмора. Рядом с ним она чувствовала себя защищённой. Да и к тому же Огуз не был обделён внешностью: он был высок, тёмные волнистые волосы и красивая улыбка придавали ему особый шарм. Но и Арзу с годами хорошела; Огузу казалось, словно её образ олицетворял собой средиземноморскую красоту. Они были красивой парой. Вскоре после окончания учёбы они поженились.

Огуз начал работать в криминальном отделе департамента полиции Стамбула, а Арзу спустя год их брака забеременела. Они с нетерпением ждали появления малыша. И, как свойственно будущим молодым родителям, стали готовить своё гнёздышко и детскую комнату.

Они жили в крошечной квартире, которую подарили Арзу родители, много лет проживавшие и работавшие в Германии. Они приглашали молодожёнов переехать к ним, да и у Арзу в Германии было бы больше возможностей с карьерой, но Огуз был непреклонен в вопросе переезда за границу. И когда они поняли, что переубедить зятя не получится, решили подарить им квартиру в Стамбуле. Им просто хотелось как-то помочь детям и обеспечить завтрашний день.

Первое время Огуз сильно уставал на работе. Оказалось, что работать гораздо труднее, чем учиться. Несмотря на это, он находил в себе силы, чтобы проводить время с женой. В выходные они гуляли по старому городу, ели мороженое и мечтали о счастливом будущем. А вечерами коротали время дома за просмотром сериалов и разговорами. Ну вот оно – счастье!

Однако, несмотря на всю благостную картину, у Огуза была опасная работа. Нередко случалось, что ему поступали угрозы. Коллеги советовали ему не относиться к этому слишком серьёзно. Часто злоумышленники пытались повлиять на ход следствия через давление. Но Огуз также знал, что в Стамбуле слишком много влиятельных сил, способных действительно нанести вред его семье. Он очень хотел уберечь семью от возможного стресса и издержек, связанных с его работой. Тогда он решил уйти в отпуск, чтобы обдумать вопрос о переводе в Трабзон. Как ему казалось, там было намного спокойнее.

Перевод был возможен, но всё же ему нужно было подготовить там почву. К тому времени его дядя Искандер работал в Управлении образования Трабзона. Тот самый дядя, который внёс лепту в его становление. В Трабзоне дядя был человеком почитаемым и действительно обладал нужными связями, чтобы помочь. Дядя начинал как обычный школьный учитель, и многие его знали и уважали ещё со школьной скамьи. Немало его выпускников дошли до высоких кресел в городе.

Значительно положение дяди было не единственным его атрибутом узнаваемости. По внешнему виду и манерам его узнавали не только интеллигенция, но и люди, не вхожие в элитарные круги. Дядя Искандер ко всем относился с большим уважением. Будь то дворник или лавочник, это не имело значения. Он всегда одевался со вкусом, носил бороду, которую с годами украсила проседь, и всегда на груди его пиджака красовался флаг Турции.

У дяди в Трабзоне был прекрасный дом. К дому прилагался большой земельный участок, большую часть которого занимали ореховые деревья. В доме была огромная терраса, с которой открывался вид на далекие зеленые холмы. А в туманную погоду казалось, будто эта терраса плывет по облакам. Дядя был человеком хлебосольным и часто встречал гостей у себя дома; летом гостей располагали на террасе, а для зимы было другое помещение. Там собирались друзья дяди, играли в нарды, пили ракы. На столе всегда было полно угощений домашнего производства. В праздники почти все, кто знали дядю, могли прийти к нему в дом и разделить с ним трапезу.

Будучи школьником, на каникулы Огуз частенько приезжал к дяде. Он с нетерпением ждал этих поездок. Там ему дозволялось больше гулять, дядя забирал его на важные встречи. Да, и в Трабзоне у него появилось немало друзей. Огузу нравилось наблюдать за тем, как дядя ладит свои дела, как он держит себя в обществе. Они много общались, гуляли вместе, иногда дядя забирал всю семью в горы. Там они жарили форель, а жена дяди готовила вкусные закуски и десерты к чаю. На природе вся еда казалась намного вкуснее. А еще дядя Искандер рассказывал много потешных историй о суровом отце Огуза. Это были счастливые воспоминания из детства.

У дяди не было сыновей. Две дочери были гораздо старше Огуза. Когда они вышли замуж и покинули дом дяди, тот все свое свободное время посвящал детям брата. А к Огузу относился как к родному сыну. Даже когда Огуз поступал в полицейскую Академию, дядя поехал с ним, чтобы замолвить словечко за племянника. Огуз удивился, что дядю знали даже в Стамбуле.

Время летело, и Огуз все реже навещал дядю. У него появилось много своих хлопот. Сначала учеба, а летом ему хотелось проводить больше времени с Арзу. А когда Огуз начал работать и женился, едва ли он находил уже время позвонить старику лишний раз. Но тем не менее, дядя с нетерпением ждал их в гости. К сожалению, им никак не удавалось подобрать время для визита.

Огуз еще до отпуска рассказал Арзу о своих планах об их переезде в Трабзон. Ей не хотелось покидать Стамбул, ведь здесь была буквально вся их жизнь. Да и в Трабзоне она никого толком не знала, но ей хотелось поддержать мужа. Она знала, что он принял такое решение исключительно ради их блага. Вместе они пришли к компромиссу, что стоит попробовать, а в зависимости от того, как пойдут дела, и примут окончательное решение. А пока Огуз ждал отпуска, он уже позвонил дяде и рассказал, что собирается приехать, а дядя пообещал поддержку со своей стороны.

Когда у Огуза был крайний день службы перед отпуском, он решил заехать в один из своих любимых старых кварталов вблизи Босфора. Он не мог поехать к дяде с пустыми руками и решил взять для дяди и его жены каких-нибудь гостинцев. По пути он забрал с собой Арзу, ему хотелось заодно побольше времени провести вместе, прежде чем он уедет.

Этот вечер как-то по-особенному запал в душу Огузу. Этот вечер – и они вместе, и все только начинается, как будто жизнь только начинается. И Огуз впервые подумал, чем он заслужил такое счастье?

Они зашли в кафе, взяли мороженое с халвой, выпили ароматный чай. После сладкого Огуз, несмотря на усталость после работы, почувствовал прилив сил. Они прошлись по магазинчикам и набрали гостинцев из Стамбула. Напоследок их ждал еще один маленький сюрприз. На одном из стареньких домов они увидели вывеску «Книги». Как оказалось, этот магазин открыл сын владельца любимой лавки Огуза из детства, которая давно закрылась. Конечно, в таком случае уйти без книг было нельзя. А книг было очень много, в том числе старых. Арзу выбрала книги по филологии и какой-то любовный роман, а Огуз нашел, можно сказать, настоящий раритет – очень старую книгу, возможно даже в единственном экземпляре. Ее наименование было на ромейском, но текст был переведен на турецкий. Книга была о мифологических воззрениях и культурных традициях народов Анатолии. Огуз посчитал, что дяде очень понравится эта книга.

Глава 2

Всю ночь Огузу не спалось. Мысли мелькали сквозь легкую дремоту. Стоило только сомкнуть глаза, как вновь разум рисовал всевозможные образы, отгоняющие сон. Несмотря на то, что бессонница у него случалась редко, и нельзя сказать, что этот недуг в особом порядке как-то подрывал его состояние, но он тяжело переносил бессонницу. Под утро он уже стал подумывать отложить поездку. Однако, чем раньше бы он поехал, тем раньше приехал и провел остаток отпуска с Арзу. Так он полежал с закрытыми глазами еще около двадцати минут и окончательно проснулся.

Утром у него был свой ритуал. Он делал зарядку, затем принимал холодный душ, пил кофе и читал книгу. Обычно завтраки ему готовила Арзу, но, когда она забеременела, он попросил ее этого не делать, обычно вставал он очень рано. Даже когда возвращался с ночных дежурств, он старался не ломать свой режим. Мог поспать днем пару часов и затем ждал ночи.

Огуз был дисциплинирован и верил, что дисциплина нужна не только для успеха, но и для счастливой жизни. По его мнению, в беспечности рождается всякий порок. А еще он очень любил стоицизм и следовал этому учению. Это древнегреческое философское учение, которому некогда следовал даже Римский император Марк Аврелий. Согласно этому учению, все в мире подчинено единому вселенскому закону – Логосу, и каждое событие происходит сообразно этому закону. Человек не может противиться Логосу, все метаморфозы человеческого бытия, включая рождение, старение и смерть, подчинены этому порядку. Но основной догмой является принципиальное разграничение контроля над собственным разумом и внешним миром – над которым мы не властвуем. Стоицизм помогал Огузу сохранять фокус на дисциплине и самоконтроле.

Эта четкая определенность относительно философских взглядов помогала ему в развитии его нравственных качеств. Ведь для стоиков чувство долга произрастает из следования добродетелям. Он всегда старался быть сдержан в речах, всегда протягивал руку помощи нуждающимся, но при этом лишний раз никогда не сетовал на свою долю или трудности. При всем этом он далеко не считал себя идеальным и всегда стремился быть лучше.

Вот и этим утром он сварил себе кофе и взялся читать “Беседы” Эпиктета. Так он настраивался на грядущий день. Уже неоднократно Огуз читал труды выдающихся стоиков, но каждый раз поражался их ясным мыслям и наставлениям. Его удивляло, сколь похожи были люди во все этапы человеческой истории. Что людям свойственны те же чувства, будь то человек, живший десять тысяч лет назад, или сегодня. А может быть, даже и мыслили они одними и теми же категориями. Но еще что больше вдохновляло Огуза – так это возможность коммуникации сквозь время. Ведь мысли, что транслировались через книги, были бессмертны; до тех пор бессмертны, пока потомки могли их снова и снова осмысливать.

За отвлеченными мыслями время текло быстрее. Огуз надеялся выехать в Трабзон на своем автомобиле ранним утром, дорога была дальняя. Но он не сомневался, что его старенькая Тойота его не подведет. Тут главное было проскочить утренние пробки. Вещи уже были собраны, он хотел покинуть квартиру тихо, но Арзу проснулась проводить мужа. Они крепко обнялись на дорогу, и Арзу пожелала ему счастливого пути.

Когда Огуз уже собирался выходить, Арзу окликнула его:

– Милый, ты забыл забрать свои часы!

У Огуза была большая коллекция часов, но больше всего он любил свои винтажные Casio. Видимо, Арзу случайным образом заметила их на столе и подала ему, с иронией сказав:

– Видимо, так спешишь уехать из дома? – Затем Арзу как бы сопроводила эти слова милой улыбкой.

– Я уже мечтаю о возвращении домой! – ответил ей Огуз.

– Не забудь по дороге куда-нибудь заехать и перекусить. Я знаю тебя, ты и об этом можешь позабыть!

– А, по-твоему, я должен вечно думать о еде, Арзу?

Ответа не последовало, они еще раз обменялись улыбками и обнялись.

Огузу стало как-то действительно печально. Он понимал, что его привязанность к дому была какой-то чрезмерной. А может, оно и к лучшему. Он, конечно, мог бы взять Арзу с собой в Трабзон, но они подумали, на таком сроке беременности дома будет поспокойнее. Да и уезжал-то он ненадолго.

Когда Огуз выехал за пределы Стамбула, он заехал заправиться и позавтракать. Рассвет уже застал его на заправке. Он взял симит, йогурт и баночку колы. А после завтрака почувствовал прилив сил и настроения. Заправив полный бак, он двинулся дальше. Гонять Огуз не любил, да и к тому же за нарушение правил дорожного движения у него могли возникнуть неприятности на работе. Поэтому ехал он тихо и был погружен в свои мысли.

Его стало одолевать чувство внутреннего дискомфорта. Как будто какой-то страх въелся в его разум. Он долго не мог понять предмет переживаний. В последнее время ему часто случалось переживать нечто подобное, когда без особых причин ощущение тревоги переполняло. Однако потом он понял, в чем же было дело. За все время он никогда не оставлял Арзу одну так надолго. А тут еще вся эта ситуация со случаями давления на работе. Он остановил машину и позвонил ей. Она долго не отвечала, и тревога вскипала в нем. Он позвонил второй раз, и уже тогда услышал долгожданный голос на другом конце. Разговор был недолгим, Огуз поделился своими переживаниями, и она уверила его, что все будет хорошо. Да и к тому же, они жили в оживленном и безопасном районе. А сегодня к Арзу должна была прийти подруга с ребенком в гости, и она будет не одна. У Огуза отлегло на сердце.

Дальше он ехал уже с чувством легкого умиротворения. Вспомнил детство и своих друзей из Трабзона. Ему было интересно, как они поживают. В Трабзоне у него было два хороших друга. И насколько он знал, оба остались жить в черноморском регионе. Звали их Осман и Юсуф. Правда, как ему рассказывал дядя, Осман после школы попал в какую-то передрягу и долго сидел в тюрьме. Осман был очень добрым и отзывчивым мальчуганом, даже немного скромным. Огуз долго не мог поверить, что Осман попал в тюрьму. И ему было немного стыдно, что он не пытался как-то связаться с ним после этого. А Юсуф с семьей перебрался в Ризе, там у его отца было какое-то семейное дело.

Еще спустя несколько часов ландшафт вдоль дорог начал контрастировать. Преимущественно степные участки стали заменяться зелеными холмами, переходящими в могучие горы. Пейзажи были столь прекрасны, как и сама история этого места. Отличительной особенностью этих гор было то, что их склоны были увенчаны густыми лесами и пропитаны влагой. А долины высокогорий скрывали сакральные места творений природы. Там располагались озёра и реки, водопады и огромные каньоны. А виды просто захватывали дух.

Стамбул оставался уже далеко позади. По пути Огуз сделал еще парочку небольших привалов, ему хотелось насладиться красотами, которые он проезжал. Было бы преступлением, проезжая эти горы, не остановиться, не вдохнуть аромат свежести, не насладиться этим священным эфиром. Огуз вновь почувствовал прилив радости, его мысли были о родине. Ведь это всё и была его родина, его земля.