Малика Сибагатова
Хватай и беги
Глава 4.
Начало новой жизни.
Свадьбу запланировали на август, ближайший свободный срок в загсе. Зара почти совсем не участвовала в подготовке, что ее вполне устраивало. Ресторан, тамада, меню, платье для невесты, салон красоты: всем этим занимались родные Марата.
Родители привезли ей из дома вещи и до дня свадьбы, Зара жила в доме у жениха и, к счастью для нее, спала в той же самой маленькой комнате, что и в день похищения, без Марата. Но, как и в тот день, комнату с ней всегда делила Мадина. Ее приставили к Заре как ночного сторожа и помощницу находить всё необходимое в доме. Девушки почти не разговаривали друг с другом, а когда Зара привыкла и стала ориентироваться в доме вполне свободно, их общение сошло на нет.
Один из самых не любимых периодов дня для Зары в те времена, до свадьбы, были поездки в колледж. Возил ее Марат, так как жили они далеко от автобусных остановок. Марат, как и Зара, не был общительным, поэтому почти всю дорогу они молчали, и Зара только смотрела на проплывающие за окном одинокие дома и степь, такую же пустую, какой она ощущала себя, после похищения. Правда, как только они въезжали в город, пустота степи заменялась квартирными домами и другими застройками, но ее черная дыра не заполнялась.
Когда между Маратом и Зарой случались короткие обмены фраз, они узнавали, что общего у них почти ничего не было, только не любовь к клубам. Но, Марат, в отличие от Зары, не был домашним: он любил проводить время со своими приятелями с университета, играя в компьютерные игры, либо просматривая их прохождения у кого-то из них дома, сопровождая все пивом.
На учебу Заре нужно было ездить только на экзамены, поэтому поездки случались не часто, но за те редкие случаи, девушка успела понять, что им с Маратом придется не легко и, если она захочет, чтобы эти отношения хоть как-то развивались и были более-менее приятными, придется сильно постараться. Но как к этому подойти и с чего начать, она себе не представляла. А когда экзамены закончились, Зара получила диплом и необходимость ездить в город пропала, и до свадьбы оставалось еще больше месяца – она на время перестала об этом беспокоиться и сосредоточилась на работе по дому и выживании в, казалось бы, бесконечном застолье и знакомстве с родственниками жениха.
Постепенно ее приучали к помощи Мадине убираться в доме и к готовке, которой занимались почти все женщины дома. Как узнала Зара, в обычное время в доме жили Сауле с мужем, Мадина, Данияр, Марат и их бабушка, мать отца жениха. Сейчас же, в доме ночевали сестры то ли Сауле, то ли ее мужа и их дети. Почти целую неделю жила так же и мама Зары, но, когда большой наплыв гостей закончился, она уехала и приезжала уже только на очередное празднование, вместе с отцом и Давлетом.
Постоянная занятость, а также тот факт, что Зара почти никогда не была в одиночестве, только во время пребывания в ванной комнате, позволило ей кое-как смириться с происходящим и жить дальше, в ожидании того самого дня, которого она безумно боялась. А точнее, того, что наступит после него. Серьезных отношений у Зары не было, поэтому такой резкий скачок был дня нее шоком: Зара жила в состоянии, будто ее внезапно сбила машина, а она поднялась и пошла дальше, не особо осознавая, что произошло.
Общение с Риной и Кристиной сошло на нет. От Славы, они узнали о похищении и, во время экзаменов, спрашивали у Зары, как она себя со всем этим чувствует. Она не признавалась в своих настоящих чувствах, решив, раз уж согласилась, то лучше никому не показывать, как ей плохо на самом деле. Поэтому подруги только удивлялись ее смелости и, как подозревала Зара, считали фанатичкой и не понимали ее. Она была уверена, что ни Рина, ни Кристина не остались бы в доме похитителей, а Кристина уж точно устроила бы погром. Заре, в глубине души, хотелось бы иметь такую же смелость, но воспитание не позволяло. После окончания экзаменов девушки перестали общаться, хотя приглашение на свадьбу Зара им передала.
День свадьбы приближался семимильными шагами. Примерка свадебного платья проходила два раза. Первый раз оказалось, что на Зару оно немного большое: она еще тогда подумала, что платье подошло бы больше Кристине, у которой хотя бы были выраженные грудь и бедра; у Зары же в линии груди и бедер платье ничего не держало. Хотя само платье ей понравилось: оно было не вызывающим, скромным, как раз в ее стиле; внутри платье было обычным, до пола и по фигуре, но снаружи его покрывала полупрозрачная накидка до пола с длинными рукавами и золотыми казахскими орнаментами. К платью шла так же и маленькая диадема, с такими же золотыми узорами.
Во время второй примерки, когда платье на Заре, после переделок в ателье, сидело идеально, все женщины, смотрящие на нее – в основном это были родственницы со стороны жениха – восхищались, а Сауле и мама Зары расплакались. Самой же Заре нравилось то, что она видит в зеркале, но полностью насладиться этим она не могла, особенно когда представила, что рядом с ней стоит Марат – мальчишка, который абсолютно никак ее не привлекал – к ее глазам тоже подступили слезы. Она пыталась их сдержать, чтобы не обижать Сауле и маму, но у нее не получилось. К счастью, это списали на волнение и позитивные эмоции от платья и приближающегося торжества.
Ночь перед свадьбой Зара не спала: слушала дыхание Мадины и завидовала ей. Завидовала Кристине, Рине, … каждой девушке, которой не нужно было завтра вступать в брак. Перспектива стать женой Марата до сих пор казалась ей чем-то абстрактным, не реальным, не происходящим с ней. Возникало чувство, будто она смотрит один из сериалов, а не проживает свою жизнь. Нужно было уснуть, завтра ее ждал тяжелый день, но мысли горой падали на нее, отчего Зара сдалась и просто лежала, стараясь не плакать.
Ближе к утру она всё же впала в беспокойный сон, из которого ее довольно быстро вырвала Сауле: она разбудила девушек и велела собираться к завтраку. Приготовила его сама Сауле, нажарив гренки.
Зара, Мадина, Сауле, мама Зары и ее свидетельница, двоюродная сестра Марата, по имени Айжан, были записаны в тот же самый салон красоты, только Айжан и Зара раньше по времени, из-за большой работы с прическами и макияжем. Маникюр Заре делали в том же салоне, несколько дней назад. Мастера были знакомыми Сауле, и они с Айжан обменивались новостями, разговаривали о погоде и других не сильно важных вещах. Зара их слушала, но не всегда понимала, о чем идет разговор. С момента, как Сауле разбудила ее, она будто попала в туман, который отделял ее от остального мира, куда-то спешащего, смеющегося и чему-то радующемуся.
В салоне, мастера с ней почти не разговаривали – возникало чувство, будто им не ловко. Время от времени, они виновато улыбались Заре, отчего и самой девушке стало неудобно, поэтому, когда с прическами и макияжем было покончено, Зара, хоть и не особо придавала значения, что сделали с ее волосами, поблагодарила мастера и постаралась как можно искренне улыбнуться ей. Так же и мастеру по макияжу, изменившей ее так, что и сама Зара себя не узнала.
Когда все уже были дома, суета немного улеглась. Все одевались, кто-то красился, Заре одеть платье помогала ее мама и Айжан.
Невесту отдали жениху без каких-либо церемоний, так как она и так уже больше месяца жила в его доме. На Марате был черный пиджак с такими же золотыми орнаментами, как и на Заре, и было видно, что он, так же, как и она, волнуется.
Родители и бабушки с дедушками уехали в ресторан, а молодежь поехала кататься по городу. От момента, как на Зару одели платье, за ней, а после и за Маратом, ходил видеограф и фотограф. Она послушно делала всё, что они ей говорили, поднимала платье, фату, принимала нужные позы. Единственное, что давалось ей тяжело – это улыбка. Ее из себя она выдавить не могла, поэтому, в какой-то момент фотограф смирился, и только продолжил делать свою работу.
Их город не был большим и особых достопримечательностей, куда можно было поехать ради фото, не было: в основном парки, разброшенные по всему городу. За всю поездку они побывали в парке победы, металлургов, дендропарке, парке независимости, заехали так же в музей ретро автомобилей, где фотограф заранее договорился о фото с машиной, название которой Зара не знала и не запомнила. А уже под вечер они заехали на Арбат, когда огни улицы горели и можно было сделать фото на фоне светящихся зонтов. На ногах у Зары были удобные туфли, поэтому хоть ноги и начали гудеть от такого количества прогулок, ее больше донимали не они, а голова, пульсирующая от напряжения. Возможно, из-за этого она не могла вспомнить на следующий день, как прошла их поездка по городу: говорил ли с ней кто-то, как много фото они сделали, с кем она фотографировалась. Единственное, что осталось в ее памяти – это машина из музея и светящиеся зонты. Их она видела уже много раз, гуляя по городу с подругами, но тогда впервые на Арбат она вошла под руку с будущим мужем, и еле сдержалась, чтобы не пустить слезу, оплакивая потерянную жизнь.
Погода в тот день была отличная, в воздухе чувствовалось лето и каждый, кроме Зары, веселился. Некоторые девушки сняли туфли с большими каблуками и ходили босиком. Под конец вечера открыли шампанское и гости стали кричать «горько». От этого слова у Зары похолодело в душе: она совсем не подумала, из-за переживаний, что сегодня ей придется часто целовать Марата. Когда он приблизился к ней и взял за талию, для их первого поцелуя, Зара почувствовала, как он пробует раскрыть ее губы, но она их сжала, заставив Марата смириться и стоять с прижатыми к ней губами. Вскоре он наконец ее отпустил; каждый, кроме водителей, выпил немного из пластиковых стаканов в форме бокалов для шампанского, и они направились к ресторану, где, как сообщили родители, следившие там за порядком, все было готово. Гостей приглашали к восьми вечера, а поездка по городу как раз закончилась часам к девяти, когда большая часть гостей уже должна была подойти.
По дороге в ресторан Зара безумно переживала: ей не хотелось участвовать в беташар5, она боялась конкурсов, которые придумал тамада, боялась первого танца, тостов…она мечтала о конце этого дня, но, с другой стороны, боялась следующего. Будь у нее возможность, она бы как в детстве спряталась бы за мамой, чтобы та могла сохранить ее от всех незнакомцев, злодеев и монстров. Как жаль, что детство слишком быстро закончилось.
Подъезжая к ресторану, водители машин начали сигналить, приветствуя гостей и давая о себе знать. Марат с Зарой, и свидетели остались в холле, тогда как остальные поднялись в банкетный зал, приветствовать родственников Зары. Она слышала тамаду и радостные возгласы гостей. Тем временем, не успела Зара рассмотреть холл ресторана, как к ней подошли невестки из ее семьи, жены ее двоюродных братьев, Мариям и Роза. На обеих были одеты платки и традиционные казахские камзолы, поверх обычных вечерних платьев. Обе должны были повести Зару к банкетному залу на беташар.
– Какая ты красавица, Зара, – сказала ей Роза, улыбаясь. Она держала в руках большой белый платок. Девушка была чуть выше Зары, поэтому с легкостью одела платок ей на голову, полностью прикрывая лицо, шею и грудь. – Готова? Сейчас выходим.
– Да, – тихо ответила Зара, только готова она не была. Ей казалось, что еще чуть-чуть и она упадет в обморок. Платок был чуть прозрачным, поэтому она могла видеть перед собой, хоть и за белой дымкой. Мариям и Роза взяли ее под локти и, когда заиграла музыка, повели к лестнице, ведущей в банкетный зал. Марат и свидетели шли за ними.
Зара была рада, что ее держат: она была уверена, что иначе бы до зала не дошла. Девушки встали у стула, на котором лежал открытый сундук. Тамада что-то говорил, но у Зары от страха заложило уши, и она ничего не слышала, только смотрела на платок, вдыхала легкий запах ткани и сосредотачивала внимание на руках невесток, крепко ее державших, стараясь не паниковать и успокоиться.
Музыкант заиграл на домбре и начался беташар. Песней, он представлял родственников Марата и те, о ком он пел, подходили к сундуку и оставляли в нем деньги. Каждому из них Зара и невестки кланялись. Лица родственников разглядеть было невозможно, поэтому Зара только смотрела на проплывающие тени. Песня длилась долго, но девушке это помогло. От музыки и повторяющихся действий, она почувствовала себя лучше. По крайней мере уже не боялась потерять сознание.
Когда беташар подошел к концу, с Зары сняли платок и к ней подошла Сауле, поцеловала ее в лоб и поприветствовала в их семье. Щеки ее были мокрыми от слез, а на губах помада, из-за чего она видимо оставила след на лбу Зары, так как поспешно и смеясь, стала его тереть после поцелуя. Мариям и Роза ушли, вместо них к Заре подошел Марат. Сундук с деньгами забрали и перед молодожёнами постелили белую ткань, как ковер. Тогда Зара смогла увидеть перед собой, на конце белой дорожки, молодую девушку из загса, перед которой стоял небольшой стол. Родители решили воспользоваться новой модой и, чтобы не обижать никого из родственников, пригласили представителя загса в ресторан, чтобы все могли наблюдать церемонию.
Включился свадебный марш Мендельсона, Марат взял Зару за руку, и они неспеша пошли по дорожке к столу. Представительница загса, держа в руках микрофон и папку, поприветствовала их и гостей. Она говорила о любви, о замужестве, и других вещах, которые у Зары в душе не откликались. Ее ладонь вспотела, из-за чего хотелось забрать руку и вытереть об платье, чего она, естественно, не сделала. Привел в чувство Зару вопрос, заданный представительницей загса:
– Вступаете ли вы в брак по свободной воле и искреннему желанию? Прошу ответить жениха.
– Да, – ответил Марат.
– Прошу ответить невесту.
– Да, – ответила Зара без колебаний, видя перед собой лица родителей и позор, каким она могла бы их очернить, ответь она не сразу. К тому же, как считала Зара, мама давала ей выбор, и выбор она сделала. Назад дороги нет.
Они и свидетели расписались, после чего, Марат и Зара одели друг другу кольца, и девушка пережила очередной поцелуй Марата. В этот раз он снова пробовал раскрыть ее губы, и она поддалась, понимая, что на них смотрят все ее и его родственники. Когда он ее отпустил, она позволила повести себя к столу для новобрачных и свидетелей, стоящий в самом конце банкетного зала. Их стол был единственным прямоугольным – столы для гостей были круглыми. В середине каждого из них, кроме стола для новобрачных, висели золотые шарики с номерами и весь зал был украшен в белые и темно-золотые тона, под цвет платья Зары. Она не участвовала в подготовке и не знала, было ли это сделано специально или нет.
За время празднования, Зара почти не притронулась к еде. Только съела немного бешбармака, которое подали как первое горячее блюдо, а после, официанты получали от нее отказы от очередных блюд, отчего ее тарелка, наверное, была самой чистой в банкетном зале. Пила она тоже мало.
Вспоминая, после, этот день, она с трудом вылавливала из памяти некоторые обрывки, смешанные в ее голове в большую кучу целого вечера, где она была больше, как призрак, либо инопланетное существо, а не виновник торжества. Первым всплывал их с Маратом танец, неловкий, какой-то детский. Танцевали они под Christina Perri – A Thousand Years, но с таким же успехом могли бы танцевать и под Rammstein. Зара не слышала музыки, только в панике смотрела через плечо Марата и ждала, когда на танцполе появятся их родители. Другое воспоминание, как тамада одевает ей повязку на глаза, и Зара получает очередную встряску паники. По заданию ей нужно было отыскать Марата наощупь среди шести молодых парней, и она боялась не угадать и этим, будто бы показать всем гостям правду, что на свадьбе она находится не по своей воле и мужа своего не любит и плохо знает. В итоге она не угадала, выбрав одного из дальних родственников жениха. Тамада вышел из этой ситуации, обратив внимание гостей на бледность Зары и полуобморочное состояние, из-за чего и собственную маму девушка могла и не узнать. Он перевел всё в шутку, поэтому на случившееся гости смотрели с потехой и умилением. Это был единственный конкурс, где участвовали жених и невеста, как после узнала Зара, по просьбе Сауле. Она не хотела выводить на показ обстоятельства, из-за которых свадьба вообще состоялась.
Третье воспоминание, наверное, было самым ярким – это ее танец с отцом. А точнее, его конец, когда папа остановился, поцеловал Зару в лоб и отпустил ее, отдав в руки Марату. За эту долю секунды, когда их пальцы отдалились от себя, Зара хотела кричать, просить его не отпускать ее, забрать домой, позволить укрыться в своей комнате под одеялом. Она была готова отдать всё за возможность сделать это, но, секунда прошла, наступила вторая, третья… Марат повел ее к столу, и она вновь ушла в себя, притупив эмоции и уткнув взгляд в пустую тарелку.
С другой стороны:
Начиная с первой встречи с Зарой, Айжан увидела в ней странную, инопланетную девушку и подружиться с ней особо не старалась. К тому же, о чем говорить с будущей келин она не знала и не сильно об этом переживала, до момента прогулки на машине по городу, когда они очень близко сидели друг с другом и не обращать внимания на Зару было почти невозможным.
Невеста сидела с опущенной головой и не замечая, теребила свои ногти, обдирая кожу и портя маникюр. Айжан обратила на это внимание и сделала девушке замечание, забирая одну ладонь к себе, но от этого внезапного жеста от своей свидетельницы, Зара испугалась и вздрогнула, отчего Айжан стало неловко, и она поспешно вернула ее ладонь. А когда девушка поняла, что Зара всю дорогу, а после и во время торжества, теребит то ногти, то платье и постоянно смотрит в пол и молчит, почувствовала усталость от нее и стала мечтать о том, когда уже наконец ее избавят от этой тяжелой обязанности.
Но, если эти мелочи она списывала на нервы Зары, один момент в уборной, когда она помогала невесте и ждала ее у кабинки, заставил девушку задуматься о вменяемости келин.
Стоя в ожидании и думая о том, что нужно выпить еще чуть больше вина, Айжан внезапно услышала бормотания внутри кабины. Она не могла разобрать ни слова, но поняла, что бормочет Зара.
– А? Зара, ты что-то сказала? – обратилась она к ней, прижимаясь ближе к кабинке, но ответа не услышала, поэтому добавила, чуть громче. – Зара? Все нормально?
Тишина. У Айжан началась подниматься паника и она подумала, бежать ли ей за помощью, как дверь кабинки открылась и Зара вышла, как ни в чем ни бывало и, так и ничего не сказав. Айжан хотела было обраться к ней с претензией, но остановилась, заметив какое-то странное выражение на лице у девушки, поэтому только молча поправила ей платье и помогла выйти, сказав себе мысленно забыть об этом случае. После, ситуация уже не повторялась, поэтому Айжан забыла о ней, до следующего дня. Тогда она вспомнила об этом случае при разговоре с Мадиной. Они вместе посмеялись и закрыли тему, из-за того, что Зара ходила рядом, но, с тех пор Мадина стала больше наблюдать за женой своего брата.