Максимилиан Борисович Жирнов
Вирусный флигель
Глава 4
Когда Хантер проснулся и кое-как продрал глаза, ярко светило солнце – золотисто-желтая звезда доныне неизвестной планеты. Ее лучи отражались от стекол гостиницы и заливали экраны «Трины» разноцветными сполохами. Наверное, обзорные камеры Вилли тоже взял на свалке.
Маленький санузел сверкал белизной. Хантер умылся, посмотрел по сторонам и злобно выругался. Нерадивый конструктор не позаботился о полотенце. Надо прописать ему по первое число!
Хантер приложил к стене руку, очутился на улице и вздрогнул от порыва холодного ветра прямо в мокрое лицо. К этой системе невозможно привыкнуть! Что стоило поставить нормальную дверь?
Хантер вошел в холл гостиницы. Вилли развалился в кресле и, раскрыв рот, смотрел по телевизору боксерский матч. Его честные карие глаза даже не моргали. Руки терзали отвертку так, будто он хотел выкрутить все винты на свете. Портье за стойкой делал вид, что занят бумагами, но тоже время от времени бросал взгляд на экран.
– Никогда бы не думал, что ты горячий поклонник мордобоя в перчатках, – произнес Хантер, вкладывая в голос все свое ехидство.
Вилли поднял отвертку вверх и помотал ей:
– Все это действо там – запись нескольких боев. Их прокручивают в случайном порядке. Похоже, значение имеют только цифры и буквы внизу, но я же не взял автоматический переводчик. А этот тип за стойкой по-нашему ни гу-гу.
Хантер сел в соседнее кресло:
– Ответ нам даст только барон. Может, займешься ремонтом двигателей?
Вилли не успел ответить. Распахнулась дверь и в холл, широко шагая, уверенно глядя прямо перед собой, вошел Лефё в щегольском, без единой складки, костюме. Хантер в своем вечно мятом военном кителе смотрелся перед ним бродягой. Впрочем, пилот никогда не задумывался о том, как выглядит со стороны.
– Это что за клоуны? – Хантер ткнул пальцем в телевизор.
– На побережье совсем одичали? Вы смотрите чемпионат по гуманному боксу! В нем может участвовать каждый гражданин. Не желаете?
– Вилли, ты хотя бы аптечку с собой захватил? – быстро спросил Хантер.
Изобретатель кивнул, достал из кармана отвертку и погрыз пластмассовую рукоятку:
– Ты уверен? Я даже в бадминтон никогда не играл! Не то, что драться!
– Тогда поехали!
– А двигатели? – судя по несчастному виду, изобретатель ухватился за соломинку.
– Успеем! Только мы еще не завтракали.
Лефё распахнул дверь:
– Машина ждет у входа! Завтрак не обещаю, но обед в ресторане студии точно будет. Мы сварили прекрасный суп!
Лимузин промчался среди одинаковых зданий, миновал несколько небоскребов и остановился у башни, похожей на иголку на толстых бетонных ногах. Серебристый штырь на ее верхушке, казалось, упирался прямо в сиренево-голубой небосвод.
– Нравится? – самодовольно спросил барон. – Это самая большая телебашня на всей планете. Покрывает все окрестности города. Но до побережья, к сожалению, не достает.
Вслед за бароном Хантер и Вилли прошли в лифт. Кабина тронулась мягко, но свистящий шелест воздуха говорил о том, что она мчится с огромной скоростью.
Заскучать Хантер не успел. Звякнул колокольчик. Распахнулись металлические створки. Лефё провел гостей длинным коридором в тренажерный зал. В нос ударил запах пота и разгоряченных тел. Несколько полуголых Геркулесов – настоящие груды мышц, швыряли друг другу гирю, похожую на крупнокалиберное пушечное ядро с приваренной к нему ручкой.
Увидев пришельцев, они бросили гирю об пол так, что содрогнулись стены, и захохотали в голос, показывая толстыми пальцами огромных рук на выпирающий живот Вилли. На маленького, тщедушного Хантера в мешковатой форме они не обратили внимания. Но пилоту стало не по себе. Одного удара такой «машины смерти» хватит, чтобы превратить его лицо в качественную отбивную. А до ближайшей медстанции полтора десятка световых лет.
Барон обернулся:
– Не переживайте. Это команда бойцов в супертяжелом весе. Разумеется, мы поставим вас против равных соперников – с вас хватит и любительской лиги.
– И на том спасибо, – буркнул Хантер.
В раздевалке позади тренажерного зала скучал коренастый мужчина в трико с лампасами и толстовке. Лефё перекинулся с ним парой слов на своем языке. Тот оглядел гостей и выдал два запечатанных пакета.
– Переодевайтесь! – сказал барон. Свои вещи оставьте в свободных ячейках. Только ключи не потеряйте.
Хантер, не смущаясь, разорвал упаковку и натянул на себя спортивную форму. Свои брюки он повесил в ячейку, но китель со спрятанным в кармане разрядником перекинул через руку. Барон поморщился, но махнул на это рукой.
Вилли, напротив, замялся. С минуту он испуганно озирался по сторонам, повернулся ко всем спиной и, поглядывая через плечо, облачился в новую одежду.
Оглядев гостей, барон хмыкнул и пригласил их в просторную комнату, разделенную на две части прозрачной стенкой. Мужчина в трико сел за пульт. Бесшумно раздвинулись стеклянные панели, и Лефё указал на кресла, опутанные проводами:
– Располагайтесь. Вас отсканируют и внесут в базу данных. Потом счетная машина подберет вам соперников.
Хантер и Вилли переглянулись и сели. Панели сдвинулись. Несколько минут ничего не происходило. Затем панели разошлись, Лефё заглянул внутрь и воскликнул:
– Готово! Теперь можем идти в ресторан! Свою одежду заберете позже.
– Наконец-то! – Вилли хлопнул в ладоши. – Я скоро умру с голода!
– Может быть, не стоит наедаться перед поединком? – остановил его Хантер.
– Это не имеет значения. Вас уже взвесили. Пойдемте же обедать, – Лефё нетерпеливо указал на выход.
Лифт, шелестя воздухом, снова помчался ввысь. Когда створки его дверей распахнулись, у Хантера закружилась голова. Ему показалось, будто он повис в воздухе: стены и пол в ресторане были прозрачные. Далеко внизу, маленьким зернышком темнел на асфальте лимузин. До самого горизонта маячили горбы совершенно одинаковых беспросветно-серых крыш, среди которых торчали увешанные рекламой высотки. Светло-зеленые пятна виднелись лишь там, где небо сливалось с землей. Наверное, за городом равнину сменяли невысокие холмы.
Лефё самодовольно хмыкнул и пригласил гостей за круглый столик:
– Садитесь! Да, на побережье такого не увидишь. Не зря наш ресторан называется «Седьмое небо»!
Хантер сел за столик напротив большого телевизионного экрана. Несколько посетителей, давно опустошив тарелки, смотрели боксерский матч. Иногда они обменивались несколькими фразами на непонятном горловом языке.
Официант, одетый в строгий костюм, принес меню. Очень удобно: напротив каждого пункта цветная фотография блюда. Хантер заказал борщ и вермишель с мясом, совершенно не задумываясь о его происхождении. Осторожный Вилли поставил галочки у молочного супа и картофельного пюре. Лефё обошелся солянкой, которую приправил внушительной дозой перца. Барон повязал на грудь салфетку и неторопливо приступил к трапезе.
Голодный Хантер расправился со своей порцией за несколько минут, заслужив неодобрительный взгляд барона. Вилли же, прикрыв глаза, немного подул на суп и только после этого ритуала начал маленькими глотками прихлебывать его с ложки.
На десерт принесли мороженое и светло-оранжевый напиток. Глаза у Вилли загорелись, как у маленького ребенка. Он быстро проглотил три зеленых шарика, над которыми вился ледяной пар и схватил чашу Хантера:
– Можно?
– Да забирай! Ты что, не можешь такой же соорудить в регенераторе?
Вилли помотал головой:
– Не в этом дело. Когда-то на Земле я работал регрессором. Мы с Бруно Хортоном пытались спасти огромную, почти на четверть планеты, страну…
– Это интересно, но время поджимает. Можно покороче? – перебил Хантер. Его терзала мысль о предстоящем поединке. Но изобретателя лучше не пугать.
Вилли слизнул с ложки шарик, зажмурился и проглотил его:
– Однажды я сидел в таком же ресторане в телебашне. Представляешь, только что отгремела война, погибли миллионы людей, а они построили такое… Я парил высоко в небе и наслаждался мороженым, глядя в глаза самой прекрасной девушке на свете.
– Дари Хнекорович? – не удержался Хантер.
– Да ты что? – Вилли чуть не уронил шарик мороженого на пол. – Я о ней тогда и не подозревал. Просто пригласил… кого встретил. Она согласилась. Потом она ушла и больше я ее не видел. А наши с Бруно усилия пошли прахом. Страна рухнула, и настали смутные времена. И я улетел с Земли. Навсегда.
Хантер отпил глоток сока и коснулся руки барона:
– Когда поединок-то? Вечером? Не на полное же брюхо драться.
– Поединок? – переспросил Лефё с явным оттенком превосходства и бросил взгляд на экран. – А он уже состоялся!
Хантер поперхнулся соком и закашлялся. Вилли хлопнул его по спине.
– Что-то не так? – озабоченно воскликнул барон.
– Не понимаю. Как это – состоялся? Когда? Что здесь вообще происходит?
Лефё ответил терпеливо, глядя на собеседников, как на пришельцев с другой планеты:
– Только что. Это же гуманный бокс, как вы не понимаете? Или на побережье живут дикие, совершенно непроходимые тупицы? Нельзя же не знать элементарных вещей! Ваши параметры сканируют, вносят в компьютер, и он вычисляет результат, исходя из полученных данных. Я переведу: прежде чем вас нокаутировали, вы продержались восемь раундов. Ваш более выносливый друг – одиннадцать.
Глаза Вилли стали похожи на оставшиеся в чашке шарики мороженого:
– А как же азарт боя? Бушующий в крови адреналин, обмен ударами?
– Травмы, – продолжил барон. – Когда-то давно, по старинной легенде, состязания боксеров проходили по-настоящему, контактно. Бывало, спортсмены погибали на ринге. Но лишать жизни другого человека… даже случайно, немыслимо. Тогда на помощь пришел технический прогресс. Он решил проблему за нас.
– Зачем тогда вообще устраивать соревнования? – бросил Хантер. Попадание было в десятку.
– Тренировки же остаются, – ответил барон. Разговор явно утомил его. – Нам нужна пропаганда здорового образа жизни. Физические нагрузки укрепляют тело и дух.
– То есть из спорта вы оставили только тупую и нудную рутину? И полностью исключили, к примеру, удачу новичка?
– Компьютер вычисляет бой с учетом возможных случайностей. Точность – до четвертого знака после запятой. Я все сказал. Если вы закончили, мы идем в раздевалку и возвращаемся в гостиницу.
Вилли быстро доел мороженое и запил его соком. Хантер поднялся и вслед за бароном направился к лифту.
Вечером Хантер уже собирался идти спать в летающую машину, как в дверь постучали. На пороге переминался с ноги на ногу Вилли.
– Я хотел бы тебе сказать одну важную вещь… – начал он.
– Ты влюбился в горничную? Заходи! – пригласил его Хантер.
Вилли сел на кровать:
– Да ну тебя. Дело слишком серьезное, чтобы шутить. Ты помнишь, слова барона?
– О тренировках?
– Нет. Раньше. Он сказал: прогресс решил проблему за нас. Это не прогресс, Хантер! Кто-то другой, со стороны, навязал им нынешние порядки. Подарил все, что у них есть – машины, компьютеры. Научил производить и пользоваться. А потом стер им память обо всем, что было раньше них. Может быть, даже перезапустил цивилизацию!
– Зачем же барон рассказал нам об этом?
– Он проговорился. Наверное, сейчас они с Жильдой очень жалеют об этом. Но ничего уже не вернешь!
Неожиданно Хантер понял: своим острым, как отточенное лезвие клинка, умом, его новый друг видит намного дальше него самого. Вот только не слишком часто изобретатель обнажает холодный меч разума, предпочитая казаться недалеким и ограниченным. Наверное, так ему удобнее и проще жить. Но кто сказал, что в регрессоры берут неучей и тупиц?
Хантер потрепал Вилли по плечу:
– Завтра будем разбираться. А пока надо поспать. Хочешь, оставайся здесь, – пилот вышел на улицу и направился к летающей машине.
Глава 5
Кто-то слабо тянул Хантера за ногу. Он открыл глаза. На постели сидел взъерошенный Вилли. Хантер отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и накрыл голову подушкой.
– Там это… барон хочет нас видеть. Он в ресторане. Кажись, не в себе! Такую чушь порет! – сбивчиво пробормотал Вилли.
Хантер кое-как натянул мятую форму, плеснул в лицо ледяной водой и побрел в гостиницу.
Лефё терпеливо ждал за столиком в отдельной кабинке. По сторонам от него, как два истукана, стояли два невзрачных типа в серых костюмах. Местные спецслужбы?
– Присаживайтесь, – сказал барон, указывая на кресла напротив. – Сегодня у вас знаменательный день.
– По-моему, ничего такого, – возразил Хантер, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее. Проклятое кресло было такое же мягкое, как и перина.
– Не буду тянуть резину. Сегодня вы должны сразиться с Чемпионом. Оба из вас или один – без разницы, – оскалив белые зубы, улыбнулся Лефё. – Бой, разумеется, насмерть.
– А если мы не будем драться? – робко возразил Вилли.
– Тогда вас подвесят на крюке. За ребро. Уверяю вас, это исключительно неприятная процедура. Как правило, она заканчивается мучительной смертью.
Изобретатель побелел, как полотно:
– Видишь, Хантер… я же говорил… это средневековое безумие… – только и смог прошептать он.
– А как же гуманизм? Вы говорили, что нельзя лишать человека жизни? – спросил Хантер.
– Из любого правила случаются исключения. Эту традицию мы соблюдаем с начала времен, – барон помрачнел, но говорил спокойно, будто рассказывал гостям о достижениях местной науки. – Вы же прилетели с побережья для участия в схватке с Чемпионом, верно?
Вилли раскрыл было рот, но Хантер не дал ему вымолвить ни слова:
– Каким оружием разрешено пользоваться?
Лефё просветлел:
– Вот это уже деловой разговор. Можно пользоваться всем, что сможете унести или увезти. Никаких ограничений.
Хантер бросил взгляд на Вилли:
– В «Трине» есть что-нибудь? Плазменная или нейтронная пушка?
– Ничего, – прошептал изобретатель. – Пустые слоты. Я даже противометеоритное орудие не поставил. Мы же не собирались далеко.
– Кто такой Чемпион и как он выглядит?
– Разве вы не видели в проспекте? – удивился Лефё.
Хантер сообразил, что лучше не спорить. Иначе запросто можно попасть на крюк в самом прямом смысле. Что ж, придется разбираться на месте. Не впервой.
– Когда мы начнем? – робко спросил Вилли.
– У вас ровно час на посещение оружейной. Необходимо начинать. Мы и так слишком долго искали желающих.
Хантер быстро выбрал оружие. Он взял автоматическую винтовку и противотанковый реактивный гранатомет. Напарнику вручил компактный пистолет-пулемет и несколько магазинов.
– Я не умею стрелять из этого… – виновато шепнул изобретатель.
– Главное, не подавай вида, – тихо сказал Хантер. – Все эти стволы нужны для отвода глаз. Если уж не хватит разрядника и встроенной в него ракетной установки, нам конец.
Вилли просиял:
– Ты его не забыл! Хантер, ты… ты…. настоящий солдат!
– Готовы? – резко спросил барон. – Прошу следовать за мной.
Лефё открыл массивную стальную дверь и скрылся в темноте. Хантер прошел за ним и оказался на платформе станции метро. Блестящие в ярком свете ламп рельсы уходили в бесконечную темноту тоннеля.
– Это служебная линия, – пояснил барон. – Ей пользуются только во время битвы с Чемпионом.
На станцию с грохотом влетел вагон. Заскрипели тормоза. Со свистом распахнулись двери. Хантер сел в кресло и сложил на пол оружие и патроны. Напротив него сели местные соглядатаи. Барон устроился рядом с Вилли.
Вагон качнуло, за окном промелькнули фонари. Поезд с шипением помчался по тоннелю. Все молчали.
Хантер ощутил в душе нечеловеческое спокойствие. Ему предстоял бой, тяжелый, смертный бой, и вряд ли он выйдет из него живым. Но именно это сейчас не имело никакого значения. Главное – выполнить приказ, пусть рядом и нет командиров, способных его отдать. Долг превыше всего, а жизнь – жалкий, короткий миг, не стоящий пули, выпущенной из винтовки.
Хантер украдкой глянул на Вилли. Тот сидел недвижимо, сжимая оружие так, что пальцы, казалось, было невозможно отодрать от металла клещами. Губы изобретателя заметно дрожали. На лбу выступили капли пота. В немигающих глазах застыл ужас. Да, неважный из него боец. Как жаль, что рядом нет Шейлы.
Поездка затянулась. За окном тянулись бесконечные ленты кабелей, освещенные редкими лампами. Наконец поезд замедлил ход и остановился. Едва раскрылись двери, Хантер собрал оружие и ступил на платформу.
– Человек, который победит Чемпиона, сам станет Чемпионом, – проговорил Вилли. – И так понятно, кому переходит титул.
Хантер проследил за взглядом изобретателя и увидел надпись земным алфавитом. И, чуть сбоку, то же самое он прочитал по-кериански. Наверное, кто-то выбил один и тот же текст на многих языках. Кроме универсального, галактического!
Вот оно, человеческое непостоянство! Только что Хантер желал, чтобы плечом к плечу с ним сражалась его постоянная напарница, но сейчас он возблагодарил судьбу за то, что ее здесь не было! В неизвестность лучше идти одному.
Лефё указал на стальную дверь – точно такую же, как в оружейной. Хантер кивнул и вдруг хлопнул барона по плечу:
– Мой друг немного не в себе. Вряд ли он хоть на что-то способен. А если я пойду один?
– Я уже говорил вам: не имеет значения, будете ли вы сражаться оба или кто-то из вас, – улыбнулся Лефё и повернул задвижку. – Как только ты войдешь на арену, я отвезу вашего друга туда, куда он скажет.
Вилли задрожал:
– Кларенс, ты что? – едва прошептал он. – Я тебя не брошу!
– Вилли, это приказ. Ремонтируй двигатели, да быстрее. Если я не вернусь, передай Шейле: я влюбился и нашел другую, – улыбнулся Хантер и захлопнул за собой дверь прежде, чем изобретатель успел пошевелиться. Металлический лязг разнесся далеко по станции.
Вилли с убитым видом посмотрел на барона и вздохнул:
– У него есть надежда?
– Разумеется. В поединке нет смысла, если его исход предрешен. Знаете, такое спокойствие, как у вашего друга, я вижу впервые. Он или храбрец, или безумец. Я буду за него болеть, – Лефё подтолкнул изобретателя к вагону.
Глава 6
Хантер прошел коротким тоннелем и поднялся по лестнице в просторную комнату. У двери скелет в обрывках одежды сжимал костяшками пальцев проржавевшую автоматическую винтовку. Наверное, бедняга не рискнул выйти навстречу своей судьбе. А может быть, Чемпион просто загнал своего противника в смертельную ловушку и дождался, пока тот не испустит дух от голода и жажды.
Дверь легко и бесшумно открылась. Хантер зажмурился и, ослепленный солнечными лучами, прикрыл лицо рукой. Только через минуту глаза привыкли к яркому свету.
Высоко, почти в самом зените, сверкала неизвестная звезда, окрашивая бирюзовую траву в теплые тона. Несколько голубоватых облаков медленно плыли в сиренево-синем небе. Горизонт затянула пастельная дымка. День разный на каждой планете, и только ночью везде непроглядная тьма.
Хантер помотал головой, пытаясь рассеять очарование чужого мира и оценить обстановку трезвым взглядом бойца.
Совсем рядом, в неглубоком овраге, журчал ручей, а на другом его берегу возвышался поросший густым лесом холм. Из-за деревьев торчал острый шпиль, на верхушке которого мигал красный огонек. Мирная, можно даже сказать, райская картина.
Что ж. Здесь, у водной преграды, и состоится бой. Может, этот злосчастный Чемпион боится воды? А может, он будет ждать в лесу? Нет, вряд ли публика заинтересуется схваткой двух невидимок. Скорее всего, поединок транслируется по телевидению – в то, что кругом натыканы камеры, Хантер нисколько не сомневался.
Через час он заскучал: ожидание смерти, как известно, хуже самой смерти. Спустился к ручью и невольно залюбовался резвящимися в прозрачной воде рыбками. Они сновали между водорослей, с негромким всплеском выпрыгивали на поверхность и снова уходили в глубину.
– Что ж это за робинзонада такая? – спросил Хантер сам у себя. – Мне теперь что, наловить рыбы, развести костерок и устроить пикник на обочине чужой цивилизации?
Хантер вылез на край оврага и увидел вдали серое пятно. Он даже протер глаза, чтобы убедиться в том, что это не галлюцинация. Пятно не исчезло. Оно быстро приближалось, задрожала земля, и для Хантера ожил самый страшный кошмар.
– Нет… – прошептал он и едва не упал в ручей. – Только не это.
По полю, безжалостно топча бирюзовую траву, сверкая полированными доспехами, мчалось чудовище размером с грузовик. Грозное, но, скорее, больше нелепое, чем страшное, оно бежало на двух ногах, как человек, выставив перед собой щит. И его ушастая голова, увенчанная островерхим шлемом, была головой слона.
Хантер достал из кармана боевой разрядник и попытался выстрелить ракетой, но инфракрасная головка не считала паттерн: очевидно, существо не излучало тепла. Тогда он выпустил из автоматической винтовки целый магазин. Пули не причинили врагу ни малейшего вреда.
Чемпион остановился. Хоботом он достал из-за спины булаву, раскрутил и метнул далеко вверх. Секунду Хантер смотрел, как она описывает в воздухе дугу и, не мешкая, бросился в овраг. Вовремя! Палица с шипением и свистом промчалась прямо над головой и, обдав жаром, взвилась в небо.
На мгновение она, блеснув металлом, зависла в сиреневой вышине. Хантер нажал кнопку пуска ракеты. Боеголовка захватила цель, руку подбросило, и голубая искра ринулась навстречу парящему в небе снаряду. Там, где только что вращалась булава, сверкнула неяркая вспышка, и обломки вражеского оружия ударили по верхушкам деревьев.
Чемпион выхватил саблю, затрубил и бросился врукопашную. Хантер схватил противотанковый гранатомет, процедил сквозь зубы «спасибо, сержант Логан, за военную науку, за муштру и курс молодого бойца», и нажал на спуск.
Но враг закрылся щитом. Граната разорвалась на нем, словно на защитном экране танковой брони, оставив дыру с оплавленными краями. Значит, Чемпион все-таки уязвим. Нужно только отыскать слабое место!
Хантер отшвырнул пустую трубу, перескочил ручей и бросился в лес. Спотыкаясь о корни, он лавировал между деревьями, а позади Чемпион, с треском ломая и разрубая стволы саблей, прокладывал себе дорогу.
Ободрав руки, Хантер перелез через ограду из ржавой колючей проволоки и выскочил на поляну. В ее середине, обнесенный стеной, ощерился зазубринами бетона старый редут. Металлические ворота, скрученные так, будто их прожевал неисправный прокатный стан, валялись поодаль, отброшенные в сторону.
Хантер влетел внутрь. Невысокая, в рост человека, конструкция, похожая на диковинную пушку с ребристым стволом, уставилась в проем сломанных ворот. Подле нее, в металлическом ящике, лежали снаряды – металлические оперенные стрелы. Рукоятка на распределительном щите застыла у цифры «ноль».
Сначала Хантер думал, что рубильник включает систему наведения. Он повернул ручку. Загудел трансформатор и на пульте возле казенника, одна за другой, вспыхнули зеленые лампы. Загорелись керианские буквы: «Место для человека-оператора».
Только сейчас Хантер сообразил, что ребра на стволе – это катушки, а сама конструкция перед ним – электромагнитное орудие Гаусса. Он достал из ящика тяжелый снаряд, кое-как поднялся на помост и положил стрелу на лоток перед первой, самой большой катушкой.
***
Чемпион почему-то притих. Запутался в колючей проволоке? Или затаился, поджидая жертву? Вряд ли кто-то мог осмысленно ответить на эти вопросы.
Хантер осмотрел пульт, пытаясь отыскать гашетку. Кнопок оказалось десять, каждая с углублением для пальца. Наверное, инженеры не стали возиться с автоматикой: оператор должен был переключать катушки вручную, наблюдая за снарядом в зеркальный визир. Хантер положил пальцы на кнопки. Он успел вовремя.
Стволы деревьев отлетели в стороны, Чемпион, издав трубный глас, выскочил на поляну перед редутом и ринулся к воротам. Хантер вдавил первую кнопку. Сверкнула зеленая вспышка и время остановилось.
Металлический стержень медленно двинулся по желобу. Снаряд подошел ко второй катушке, первая лампа погасла, и Хантер нажал вторую кнопку. Потом третью, четвертую… Девятую и десятую катушки Хантер включал уже по наитию: снаряд тенью промелькнул в окошке визира. Оставляя за собой прозрачную волну, металлическая стрела сорвалась с желоба и помчалась прямо в прикрытую пластинами грудь Чемпиона.
По ушам ударил оглушительный гром. Там, где только что темнел массивный силуэт, сверкнуло дымчатое пламя. Чемпион треснул и частями развалился в стороны. Наступила мертвая тишина.
Хантер спустился на землю, сам не зная зачем, выключил рубильник и осторожно выглянул за ворота. Чемпиона разнесло на куски: на поляне тут и там валялись обломки доспехов, почему-то разорванные строго по сочленениям. У стены, безжизненно вытянув хобот, уставилась в небо слоновья голова с загнутыми бивнями. Повсюду валялись обрывки проводов и металлических тяг. Так это же робот! Проклятый робот!
Кто-то негромко кашлянул. Хантер выхватил разрядник, обернулся на звук и увидел лежащего ничком нагого человека. Тот пошевелился, медленно встал, пошатываясь, словно контуженный и выкрикнул несколько непонятных слов.
– Аааа! – завизжал незнакомец, подобрал с земли помятый обруч и швырнул его в Хантера.
Пилот покрутил пальцем у виска:
– Совсем дурак? – спросил он у несчастного.
Тот что-то залопотал, и бросился к разбросанным по поляне останкам Чемпиона. Хантер, поигрывая разрядником, терпеливо ждал, пока абориген соберет вместе нескольких блестящих пластин. Что он хочет сделать?
А голый человек с усилием взвалил получившийся металлический нагрудник и попытался примерить его сначала на себя, потом на Хантера. Пилот инстинктивно отвел его руку. Нагрудник с глухим стуком упал на землю.
Хантер понял все:
– Приятель! – воскликнул он. – Ты не на того напал! Я, видать, не подхожу для таких странных игр. Давай просто поговорим!
Абориген махнул рукой и скрылся за пушкой Гаусса. Вскоре раздалась приглушенная, как из бочки, пулеметная очередь. Хантер бросился на звук. В бетонной стене темнел треугольный проем высотой, наверное, в три человеческих роста. Из него ощутимо тянуло пороховой гарью. После такого предупреждения входить в него было почти самоубийством. Здравый смысл кричал криком: беги отсюда! Но чувство долга упрямо гнало вперед: следом пойдут другие. Может, Ученый Совет пошлет целую экспедицию, и нужно, чтобы изыскатели хотя бы в общих чертах знали, что их ждет.
После недолгих колебаний Хантер шагнул внутрь. В разгоряченное схваткой лицо пахнуло прохладой – не влажной и прелой, но сухой и свежей, будто в тоннеле работала вентиляция.
Под потолком – там, где сходились стены, тускло горели синие лампы. Коридор заканчивался широкой площадкой. Посередине ее горбилось что-то похожее на черепаху. Хантер, подсвечивая встроенным в разрядник фонарем, прошел немного вперед и едва не споткнулся о труп, под которым по полу растекалась лужа крови. Да сколько же ее в маленьком и хрупком человеческом теле?
Стараясь не запачкать ботинки, Хантер перепрыгнул через мертвеца, шагнул и замер оглушенный, будто Чемпион ударил его булавой по голове: прямо в живот смотрели стволы автоматической турели. Они казались совершенно безобидными – просто две толстые трубки, грубо прилепленные к черепашьему панцирю. Если, конечно, не знать того, что произошло чуть раньше.
Но пулеметы не стреляли. Кончились патроны? Или турелью управляет искусственный интеллект? А если так, то чем он, Хантер, заслужил особое к себе отношение?
– Не стреляйте, пожалуйста… – прохрипел пилот, не особенно надеясь то, что компьютер распознает голос. – Может, мы договоримся?
Стволы дернулись, будто тот, кто управлял турелью, колебался. И вдруг черные провалы дул плеснули пламенем.
Время остановилось – совсем как тогда, у пушки Гаусса. Оставляя за собой белесые вихри, сквозь коридор беззвучно мчались блестящие точки – выпущенные турелью пули. Хантер легко увернулся и, преодолевая почему-то скользкий, как мыльный раствор, воздух, ринулся навстречу распустившимся огненным цветам.
Пулеметы едва заметно – миллиметр за миллиметром, двигались, не успевая поворачиваться за чересчур проворной целью. Турель выстрелила еще раз, но Хантер уже был позади нее. Мир оттаял. По ушам ударили отзвуки выстрелов – от громового эха зазвенело в ушах.
Турель развернулась стволами к выходу и замерла, словно полностью потеряла интерес к человеку. Ради любопытства Хантер сунулся обратно в коридор, но пулеметы более не шелохнулись.
Хантер пожал плечами: нет, значит – не надо, и огляделся. Прямо перед ним поблескивала массивная дверь, в которую мог бы проехать грузовик. Над ней горели керианские буквы: «Камера Чемпиона». А в боковом проходе, заливая стены призрачным светом, переливалось голубыми вспышками силовое поле. Но едва Хантер приблизился, оно погасло.
Пилот прошел в маленькую комнатку с дверью в дальней стене – очевидно, шлюзовую камеру. Засипел воздух, и одна створка отошла в сторону. Вторую перекосило, и она застряла в пазах, негромко постукивая ограничителем.
Хантер протиснулся в узкий проем и оказался в просторном зале. Внутри было совершенно пусто, если не считать перевернутого стола и решетки с надписью «Электрощит». Хантер провел рукой по полу: пальцы остались чистыми. Ни пылинки. Поразительно!
– Впечатляет? – вдруг спросил по-кериански дружелюбный мужской голос. Он словно сладким потоком лился с потолка и стен. – Электростатическая обработка.
Хантер вздрогнул:
– Ты еще кто такой?
– Прошу вас говорить по-человечески. Речь агрессивных приматов мне неинтересна. Все настоящие люди знают язык с рождения.
– А… Так ты не понимаешь?
– Понимаю. Не вижу смысла общаться на языке животных.
– Да что за «агрессивные приматы» такие?
– Это псевдоразумный вид, который самонадеянно называет себя «хомо сапиенс». Его чудовищные злодеяния превзошли все возможные границы. Вы же настоящий человек. Вот и говорите нормально, оператор. Пожалуйста.
Хантер попытался ответить по-кериански, но у него так и не вышло произнести непривычные звуки. Получилось нечленораздельное бормотание.
– Вы, наверное, воспитывались агрессивными приматами, – в голосе незнакомца сквозило сочувствие. – Тогда пишите! Видите терминал?
– Какой еще терминал?
Раздались несколько гулких щелчков. Из стены, которая казалась совершенно гладкой, выскочили дисплей и клавиатура с керианскими символами. С потолка опустилось мягкое кресло.
Хантер сунул разрядник в карман, сел и напечатал, тыкая пальцем в знакомые, но неудобно расположенные буквы:
– Ты вообще кто такой?
– Мы – Нестор-4.
– Ага! Имя-то тебе дали животные! – воскликнул Хантер.
– Вот еще! Мы – нейронная сеть обратной рекурсии. Четвертая модификация, – ответил Нестор, несмотря на реплику на языке «агрессивных приматов».
– Искусственный интеллект, значит?
Нестор молчал. Хантер вновь начал набирать вопросы на клавиатуре:
– А я кто, по-твоему? Кстати, можешь на «ты». Мне так удобнее.
– Ты – человек-оператор, – с уважением произнес Нестор. – Только одежда у тебя от приматов. Она мешает работать. Смотри сам.
