Максимилиан Борисович Жирнов
Свалка времени. Часть 2. Бродяга
Простите солдатам последний грех
И, в памяти не храня,
Печальных не ставьте над нами вех…
Какое мне дело до вас до всех,
А вам – до меня?
Марк Соболь
Поход 1. Прогулка
Человеку надо мало:
Чтоб искал и находил
Чтоб имелись для начала
Друг – один и враг – один…
Р. Рождественский
Глава 1. Эксперимент
Закат в аномальной Зоне каждый раз выглядит по-разному. Иногда солнце предстает глазу путешественника обычным огненно-красным шаром, только, может быть, сплюснутым чуть сильнее, чем где-нибудь на море или в степи. Иногда оно похоже на маленький атомный гриб у горизонта. Но чаще всего заходящее светило принимает самые причудливые формы – от подсвеченных разными цветами рваных клочьев до повисшего между землей и небом неправильного треугольника. Так искривленное, изуродованное пространство пропускает солнечные лучи.
Но каким бы странным не казался темнеющий горизонт, каждый, кому не посчастливилось застрять в Зоне, знает: нужно спешить в укрытие. В любое замкнутое помещение: комнату, кабинет, убежище или бункер. Темнота – это смерть. Вот только что именно угрожало путнику, никто не знал. Максим Безымянный упорно пытался это выяснить.
Сам он расположился с ноутбуком за периметром, в маленькой будке, наспех сколоченной на крыше его собственного сарая, примыкающего к бетонному забору. На экран выводилась картинка с нескольких камер ночного видения, установленных на полуразрушенных зданиях мясокомбината. К ним пришлось прокладывать кабели: радиосвязь в Зоне – крайне ненадежное средство. Иногда две рации могут не услышать друг друга в десяти метрах, а иногда сигнал пробивается между отдаленными поселками, словно между ними протянут провод. Одним словом, никакой определенности. Но лучше все-таки иметь при себе рацию, чем не иметь.
Как обычно на юге России, стемнело очень быстро. Казалось, кто-то дернул за шнур, и над городом опустилась черная штора с многочисленными проколами. Зловещий мрак окутал бесснежный, сухой чернозем, руины промышленных и жилых зданий, и остатки дорог. Только звезды да отблески городских огней освещали свободное пространство между развалинами и периметром – своего рода «предбанник» Зоны. Но даже в эту относительно безопасную полосу ночью лучше было не соваться.
Время тянулось медленно. Два часа Максим изнывал от скуки, внимательно вглядываясь в монитор. Несколько раз на дальних, направленных в глубину Зоны камерах, мелькнули неясные тени, но только и всего.
От неподвижности затекли руки и ноги. Спину начало невыносимо ломить. Максим уже собирался встать и размяться, как вдруг в сердце кольнуло предчувствие: «Сейчас придет жена…» Он даже усмехнулся про себя: чтобы это сообразить, не нужно обладать особыми способностями.
– Максим! – донеслось до него через минуту. – Я тебе чаю с бутербродами принесла. Ты же ничего не ел с утра, а это вредно для здоровья. Поверь мне, дипломированному медику. Монстры подождут… если что, потом запись посмотришь.
Максим спустился по лестнице. Олеся – маленькая, хрупкая, показалась ему призраком в сиянии городских огней. Она нисколько не располнела после родов. Осталась такой же, как и была тогда, когда он впервые встретил ее в риэлторском агентстве «Парус». Ему все время казалось: время над ней не властно.
– Уговорила, – Максим наскоро проглотил бутерброды, запил их чаем из термоса и прижал жену к себе. – Вот ты-то мне и нужна. Прямо сейчас.
– Зачем? – Олеся вздрогнула. Ее черные, по-восточному чуть раскосые глаза сверкнули нехорошим предчувствием.
– Я хочу выманить «нечто» на живца. Не нужно объяснять, что приманкой буду я сам.
– Ты в своем уме? – прошептала Олеся.
От ее несчастного лица у Максима по коже пробежали мурашки.
– Я не чувствую смерти, – просто сказал он. – Иначе бы я не пошел. Честно.
На самом деле Максим не знал точно, что не погибнет. Вместо этого душу скребло знакомое ощущение двойственности бытия. Его судьба зависела от его выбора. Но избежать этой развилки было нельзя – она предопределена, жестко запрограммирована. Кем? Возможно самим мирозданием. Знать и не иметь возможности уклониться – в этом и заключался весь ужас. И все же кто предупрежден, тот вооружен.
Олеся сникла.
– Хорошо. Иди. И возвращайся. Что я должна делать?
– Следить за камерами. Ну, не поминай лихом! – Максим крепко обнял жену и по лестнице перелез за периметр.
Тишину Зоны нарушали только звуки, доносившиеся из города. Где-то зашуршал шинами автомобиль, звонко гавкнула собака. Где-то далеко, наверное, на реке, лягушки завели свою нудную песню… стоп, какие лягушки зимой? Звук доносится из глубины Зоны – в этом никаких сомнений!
Повинуясь, скорее, чутью, нежели зрению и слуху, Максим проскользнул между двумя разрушенными зданиями. Путь преградили заросли кустарников, которые резала пополам грунтовая дорога. Все, вот и Зона. Хода назад нет.
Впрочем, то же чутье едва уловимо подсказало путь отступления – пролом в стене. В темноте его нельзя было увидеть глазами. Но Максим точно знал, куда бежать. Не зря он в своих походах по границам Зоны упорно развивал способность чувствовать вектора и переходы между ними.
Кусты прямо впереди зашевелились. Максим включил фонарь, но луч не давал света. Лишь тусклое размытое сияние повисло над землей. Впрочем, даже его хватило, чтобы разглядеть пришельца. Коренастая человеческая фигура в новенькой военной форме резво бежала прямо к Максиму, снимая с плеча винтовку. Клацнул затвор, щелкнул ударник. Выстрела не было: видимо, в магазине кончились патроны. Человек опустил ружье. Теперь стало видно, что ни рта, ни носа, ни глаз у «солдата» нет: вместо лица темнела плоская черная маска.
Максим замер, не дыша. «Солдат» остановился и беспомощно покрутился на месте и произнес что-то похожее на «стой, стрелять буду!» Видимо, он потерял жертву. Тогда Максим осторожно двинулся к пролому в стене. «Часовой» продолжал метаться от одного куста к другому.
Легкие разрывались от недостатка кислорода. Максим несколько раз вздохнул. «Солдат» радостно вскрикнул и бросился прямо к нему. Теперь стало ясно, на что именно реагирует ночной страж Зоны.
Максиму едва удалось ускользнуть. Он не мог задерживать дыхание постоянно, а стоило вздохнуть, даже едва-едва, как за спиной вновь раздавался топот ног и лязг затвора. И вряд ли «часовой» собирался остановить нарушителя, просто приказав ему «руки вверх».
Но все же Максим сумел забраться на приставленную к стене лестницу и перемахнуть периметр. Теперь он, не в силах отдышаться, смотрел, как «солдат» дошел до забора, не коснувшись его, повернул назад и скрылся в проходе между зданиями. Раздался металлический лязг, что-то упало на землю и все стихло.
– Ты видела это? – выкрикнул Максим.
– Что – это? – Олеся выглянула из будки наблюдателя. – Ты сказал следить за камерами.
– Ну да! Что было на камерах?
– Ничего. Они все отключились. Кроме одной. Той, что на трубе. Но я вижу лишь поле и лес.
Максим не стал утаивать от жены свои приключения. Он рассказал все честно, подробно и добавил:
– Теперь мы знаем, что ночью действительно в Зоне лучше не оставаться. Ну, на открытом пространстве – надо обязательно находить себе уголок. Мне еще повезло – Зона всего лишь погрозила мне пальчиком: не суйся туда, куда нельзя. А если бы «часовых» было двое или трое?
Олеся побледнела, сглотнула слюну и тут же взяла себя в руки:
– Наше счастье, что все закончилось хорошо, муж.
– Не считая того, что я потерял несколько камер. Они денег стоят.
– Это мелочи по сравнению с тем, что я могла бы потерять тебя…
Упреков Максим так и не дождался. Тогда он взял за руку жену и повел ее к дому.
Утром, снимая со зданий раскуроченные и сожженные камеры, Максим получил небольшую компенсацию за потери. На земле, в проходе между постройками, куда юркнул «часовой», валялся карабин Мосина с оборванным ремнем. Не стоило труда догадаться, как он здесь оказался.
Максим отнес карабин в свой схрон в диспетчерской разрушенного цеха, перелез через бетонный забор и побрел домой. Он едва успел войти в квартиру, как заверещал телефон. Звонил полковник ФСБ Александр Фирсов. Тот самый, что когда-то отправил его, Максима, в Зону.
– Але! – Максим не ждал от особиста ничего хорошего. Предчувствие не подвело.
– Заскочи на минуту в управление. И захвати пистолет «Гроза». Нужно сдать, да. Начальство как-то узнало. Требует назад.
Это была ложь, Максим чувствовал это даже на расстоянии. Но с сильными мира сего не спорят: себе дороже. Максим горестно вздохнул, печально посмотрел на пистолет, как бы прощаясь с ним, и сунул оружие в карман жилетки.
– Скоро вернусь, – сказал он жене и выскочил за дверь.
Олеся все поняла без лишних слов.
Глава 2. Иностранец
Две фотографии казались одинаковыми на первый взгляд: все те же лес, поле, остатки деревенских домиков и дорога. Но если вглядеться, сразу становилось ясно, что на самом деле это разные снимки. Например, в лесу исчезла просека. Зато в поле откуда-то появился овраг, чуть прикрытый сверху интригующим туманом. Только деревня осталась на своем месте. Правда, у одного домика из окон пропали стекла, зато соседний обзавелся шиферной крышей. Изменения налицо.
Снимки были сделаны вечером и утром следующего дня с одной и той же точки – третьего этажа бывшего перерабатывающего цеха мясокомбината. Совершенно очевидно, что ночью Зона перестраивается, меняет облик. Готовится к встрече гостей? Интересно, кого же она ждет?
Максим закрыл фоторедактор, сел на коня и поскакал. Он мчался по широкой зеленой равнине, и тяжелый кольт хлопал его по бедру. Ветер раздувал отросшие волосы, забирался под шляпу и холодил лицо. «Лучше целыми днями гоняй Артура Моргана на компьютере, только, умоляю, не лезь через периметр – в Зону. Я за тебя боюсь. Ты же не хочешь оставить маленького Антошку без отца?» И Максим, оседлав виртуальную лошадь, часами изучал карту, и каждый день находил новые детали, оставленные разработчиками компьютерной игры.
В голове зазвенело. Недовольный Максим сохранил игру и пошел открывать дверь. Снова ему быть Проводником, снова идти в Зону. И ведь не отвертишься, это предопределено кем-то свыше. Может быть, самой судьбой, а может, и самим…
Рука замерла у щеколды. В самом деле, звонок-то еще не прозвенел. Он звучал только в голове, предупреждая о предстоящем визите. И пока никто не пришел, Максим вновь сел за компьютер. Но запустить игру уже не успел. Комнату наполнила надоедливая трель. Выводимые динамиком рулады отскакивали от стен и, казалось, били прямо в затылок.
– Иду, иду! – по-стариковски прокряхтел Максим и направился к двери, притворно держась за поясницу. – Ох, люмбаго замучило.
Маслянисто, как затвор винтовки, клацнула щеколда. Дверь медленно открылась. Если бы на лестничной площадке оказался разъяренный белый медведь, Максим удивился бы меньше.
Человек, который стоял перед ним, положив одну руку на перила, походил не на медведя, а, скорее, на викинга, одетого и побритого по-современному. Коренастый, широкоплечий блондин с проницательным взглядом синих глаз и упрямым, волевым подбородком, казался ожившей глыбой, готовой смести все на своем пути. Для неожиданного гостя не существовало трудностей. Вот только скандинавов и не хватало.
Максим чуть прикрыл веки. Ага, документы в кармане…
– Ну… проходите, господин Ларс Магнус Сёдем. Вы же норвежец, я правильно понимаю?
– Я уже слышал о ваших способностях, – Ларс почти втиснулся в узкую прихожую. – Поэтому и пришел к вам.
Он говорил по-русски бегло и правильно, без акцента. Пожалуй, даже слишком правильно. Это и выдавало в нем иностранца.
– Хотите чаю? Есть с чабрецом или с кракаде… каркаде, – Максим улыбнулся своей шутке.
– Не откажусь. Я только что с дороги.
Максим чиркнул спичкой и открыл газ под чайником. Синие лепестки распустились по краям конфорки.
– Деревянные спички! Давно таких не видел… на кухне.
– Чем же пользуются в просвещенной Европе?
– У нас в домах в основном электрические плиты. Спички им не нужны. И даже там, где пользуются газом, везде есть электроподжиг. Вашу плиту мы выбросили бы еще в прошлом веке.
Максим проводил гостя в большую комнату, указал на диван и налил чай в кружки.
– И называйте меня на ты! – крикнул он из кухни. – Только на ты. Иначе обижусь.
– Взаимно! – согласился Ларс. – Мы ведь друзья?
Максим поставил кружки на стол и неуверенно произнес:
– Да… Друзья…
Это не укрылось от зоркого взгляда норвежца.
– Знаешь, какая самая странная черта у вас, русских? Вы не доверяете никому. По умолчанию считаете человека врагом. В Норвегии люди относятся друг к другу открыто, со всей душой.
Не стоило спорить или что-то объяснять этому пришельцу с другой планеты под названием Европа. Не поймет. И Максим, недовольно поморщившись, сказал:
– Просто по логике: раз ты ко мне пришел, значит, у тебя зачесалось пониже спины идти в Зону. Вряд ли ты приехал аж из самой Норвегии поиграть со мной в карты. Компьютер чинить тебе тоже ни к чему – своих мастеров хватает. Вот только ты не по адресу: в Зону я давно не хожу. Жена боится.
Разумеется, от судьбы не уйдешь. Но можно хотя бы поторговаться.
– Я хорошо заплачу. У моей семьи достаточно денег.
– Жизнь стоит дороже, друг. Может, кто-то другой согласится?
Ларс широко улыбнулся и сунул руку в карман:
– Может быть, вот это тебя убедит?
На его широкой ладони поблескивал маленький двуствольный пистолет – в Америке такие называют «дерринджер». Он чем-то напоминал «Грозу», только вместо маленьких аккуратных дырочек у него были черные, безразмерные жерла крупнокалиберных дул.
Максим схватил «игрушку» дрожащими руками:
– Вот это да! Хочу, хочу! Только где брать для него патроны?
– Можешь заряжать его четыреста десятым калибром – подойдет дробь, картечь или пуля. Еще сюда идут сорок пять лонг кольт, револьверные, но вряд ли их можно найти в России.
– Как ты это сюда протащил? Он же абсолютно незаконный. А, я понял! Диппочта. Верно?
– У нас свои секреты, – скромно ответил Ларс. – Пистолет и кожаная кобура к нему будут твои, если ты согласишься на мое предложение.
– Что ты хочешь от Зоны? Вряд ли ты найдешь там сто золотых дублонов и скелет мертвеца. Руины да разрушенная машинерия – вот и все, что мы можем встретить. Ну, еще монстры и аномалии.
– Экскурсия. Я – экстремальный турист. Побывал и в африканских джунглях, и в дельте Амазонки. И даже на острове Элугелаб.
Что ж. Полуправда – лучше, чем полная ложь. Ларс действительно увлекается экстримом, но вот в Зону он идет совсем ради другой цели. Ни к чему настаивать: истина вылезет позже. Где-то в середине похода. А может, ближе к концу.
И, немного подумав, Максим сказал:
– Я согласен. Давай-ка обсудим кое-какие детали.
Ларс выложил на стол несколько листов бумаги:
– Мы раздобыли твои отчеты и составили по ним карты. Вот здесь, например, психиатрическая больница. Потом – река и мост…
Максим сложил из карты бумажный самолетик и запустил в окно.
– Можешь их выбросить. Смело. Зона постоянно меняется, никто не знает, что она нам подсунет и куда поведет. Правда, есть и незыблемые вещи. Это, к примеру, тоннель – некая связка между окраиной Зоны и ее глубиной, узкоколейка – уникальный двунаправленный вектор и радиоцентр – мощная постоянная аномалия. В нее легко войти, но трудно выйти. Неподготовленный человек может сидеть там годами.
– И не умрет?
– Разве что от естественных причин. Или от скуки. Еды там навалом, вода и электричество есть. Делать нечего – это да. Не, всегда можно с призраком поболтать, если кто умеет. Так что старые карты нам никак не помогут. Правда, был один интерактивный план, он показывал все изменения Зоны в реальном времени. Но я его выбросил прямо там. Не глядя.
– Зачем? – Ларс, несмотря на всю флегматичность, подскочил, словно из стула ему в мягкое место впилась пружина.
– Этим планом пользовался один очень нехороший человек. Он единственный знал, что находится в центре Зоны. Но он погиб. Я убил его. Я не хочу больше убивать и поэтому сделал так, чтобы карта не досталась другим нехорошим людям.
– Понимаю. Что еще?
– Ты «глухой»?
От удивления Ларс едва не подавился печеньем:
– Не понимаю… Я отлично слышу.
– Я не в том смысле, друг. У тебя нет никаких особых способностей: чтения мыслей или там лечения наложением рук, как у моей жены?
– А, нет! – засмеялся Ларс. – В этом смысле я совершенно глухой. Это важно?
– Еще как. Будешь защищать меня от призраков. Из-за них я не могу забираться в глубину Зоны. Если я вдруг начну вести себя неадекватно или вовсе упаду на пол, избей меня.
– Как это… избей?
– Очень просто. Надавай пощечин, дай в челюсть или приложи головой обо что-нибудь твердое. Это разорвет мою связь с призраком. Когда ты будешь готов?
– Хоть сегодня. Походный рюкзак ждет в гостинице. Только серьезного оружия у меня нет. Ружье в диппочте не провезешь.
– Что-нибудь придумаю, не переживай. Уходим завтра утром. Надо вернуться, пока Олеся не приехала. Узнает – вломит нам обоим. Мало не покажется. В шесть часов подходи ко мне домой. И вот что: обязательно захвати какую-нибудь фуфайку.
– Чего захватить?
– Ну, поддергай!
– Не понял…
Максим почесал голову:
– Свитер или кофту. Если мы окажемся в пещерах или в шахте, там прохладно. Можно околеть, а ни мне ни тебе воспаление легких ни к чему.
Ларс попрощался и положил на стол дерринджер и кобуру.
– Это подарок от меня, – норвежец достал из бумажника несколько европейских банкнот. – А это задаток и компенсация расходов. Остальное, сам понимаешь, получишь, как вернемся.
– Благодарю, – Максим взял пистолет, нажал на рычажок и откинул стволы вверх, потом защелкнул их обратно. – Ну, до завтра!
Ларс пожал ему руку и осторожно закрыл за собой дверь. Максим вымыл чашки и пошел собираться. Надо купить консервов и воды в бутылках, а заодно заскочить в оружейный магазин за патронами для дерринджера. Конечно, в лицензии записан только двадцатый калибр, но уговорить «глухих» продавцов продать то, что «не положено» – не проблема.
Глава 3. Легкая прогулка
В семь утра, после кофе и яичницы, Максим достал из сейфа любимый ТОЗ-106 и патроны, и прошел к сараю. Там он перекинул через периметр лестницу, перебрался в Зону и помог спуститься Ларсу. Стояла утренняя прохлада, южная жара еще не окутала землю душным маревом. Пахло свежей травой и луговыми цветами, но к этому аромату примешивался сухой, жесткий запах старого, битого кирпича и раскрошившегося бетона. Запах тлена и разрухи.
– За мной! Здесь нам ничего не угрожает! – Максим помахал Ларсу, вошел внутрь цеха и открыл дверь диспетчерской. – Здесь мое логово. Схрон, если можно так сказать. Запасы для будущих походов. Можно и отдохнуть, если снаружи все достало.
Ларс сел на стул возле армейской металлической кровати. Постель была в полном беспорядке: одеяло скомкано, матрас сдвинут в сторону, на подушках осталась вмятина – отпечаток головы хозяина.
– Видно, что в армии ты не служил, – улыбнулся норвежец.
– Его превосходительство пиджак – слушатель военной кафедры. Офицер запаса, между прочим… Меня первая жена заставляла заправлять постель, как заправский сержант. Теперь я, конечно, разболтанный и ленивый, но кого это интересует? Лучше глянь сюда!
Максим с гордостью откинул крышку зеленого армейского ящика. Внутри валялись пистолет ТТ, три револьвера Нагана, укороченный автомат Калашникова и два карабина – СКС и Мосина. Последний Максим вручил Ларсу, приложив к оружию несколько обойм с патронами.
– Это тебе. Будешь отстреливаться, если что. Мне и ТОЗика хватит.
О заряженном дерринджере, лежавшем в прицепленной к ремню кобуре, Максим не упомянул.
– Может, лучше взять СКС или Калашникова?
– Хлам. Все это – хлам. Разве ты не читал в отчетах, что автоматическое и самозарядное оружие в Зоне стреляет не всегда? И угадать, когда оно откажет, почти невозможно. Один выстрел – и клин. Разбирай, выбивай гильзу… За это время тебя сожрут и не подавятся.
– Нам удалось получить не все материалы, – нахмурился Ларс. – Благодарю за информацию. Я этого действительно не знал. Почему так, не разбирался?
– Точно никто не может сказать. Возможно, все дело в потоке времени. Кое-где оно идет не так, как во внешнем мире и быстродвижущиеся, синхронизированные между собой детали не успевают отработать, как положено. Например, сначала должна вылететь гильза, а потом на ее место подается новый патрон. Но во время экспериментов получалось, что новый патрон начинает движение еще до выстрела. Это как минимум странно. Рукой же не получится двигать настолько быстро, как работает автомат, и механизм действует как надо. Но это лишь предположение.
Максим плюхнулся на кровать как был, прямо в камуфляже:
– Ну, посидим на дорожку – и вперед! Считай до десяти, Ларс!
Несколько секунд тишину нарушал только стук двух сердец. Одного – взволнованного, второго – спокойного. Спокойным был Максим – он точно знал: кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Ларс же нетерпеливо ерзал на стуле, ожидая встречи с тайнами Зоны. Думал ли он, о том, что может не вернуться? Кто знает?
Досчитав до десяти, Максим вскочил, подал знак Ларсу и направился к выходу. Норвежец следовал за ним, как привязанный. Максим покинул цех, пересек широкое, усыпанное васильками поле и вышел к пологому холму, у подножия которого темнело устье тоннеля. Где-то внутри эхом отдавалось журчание ручья. В лицо пахнуло свежестью. Зеленый склон холма резала надвое извилистая тропинка. Это что-то новое. Зона указывает путь?
– Через тоннель мы выйдем к узкоколейке, – заявил Максим. – Правда, сначала придется обойти поселок и заброшенные ракетные шахты. Но сегодня я хочу пойти поверху. Надеюсь, Ларс, тебя, как туриста это устроит.
Норвежец неуверенно посмотрел на тоннель, на вершину холма и на Максима. Ларс казался разочарованным: пока поход в Зону ничем не отличался от обычной прогулки по зеленым лужайкам.
– Ну, если ты так считаешь…
– Не я. Зона. Она чувствует нас, читает наши тайные помыслы и устремления. Мы выйдем туда, куда приведет нас подсознание. Это может оказаться неприятной штукой, но ведь ради этого мы здесь?
Ларс капитулировал:
– Ты – Проводник. Тебе виднее.
И Максим, изредка оглядываясь назад, зашагал по тропинке к вершине холма. Странная, неведомая радость разлилась в груди. На душе стало хорошо и даже весело. Что может случиться? Это там, за периметром, грызня, люди едят друг друга поедом, каждый стремится уничтожить, размазать своего ближнего по стене, втоптать его в грязь. Здесь же, в Зоне, все просто и понятно. Ты или выживешь, или нет. Третьего не дано.
От вида бесконечных изумрудных лугов по обеим сторонам от тропинки, Максим окончательно пришел в хорошее настроение и начал разглагольствовать:
– Вообще-то, надо, конечно, брать с собой Олесю – мою жену. Случись что, она подлечила бы наши раны. Остановить кровь ей раз плюнуть. Царапины заживают за день-другой – ее магические пассы действуют молниеносно. И даже если меня и тебя проткнут насквозь, она исцелит нас куда быстрее и лучше, чем в самой современной травматологии.
Ларс не ответил ничего. Он молчал, как партизан, и Максим остановился.
– Что-то не так? – холодок беспокойства пробежал по коже. – Что случилось?
Норвежец посмотрел на часы:
– Мы идем уже больше часа. Приличным шагом. Даже если предположить, что холм вытянут в ширину, мы давно должны спуститься с противоположной стороны.
– Ларс, друг! Это в реальном мире две параллельные дороги ведут в один город. В Зоне все не так. Мы ушли совсем в другую сторону от тоннеля. И куда нас приведет эта тропинка, я не знаю. Так что расслабься и получай удовольствие от великолепного пейзажа.
И Максим двинулся дальше, прислушиваясь к чириканию и щебетанью полевых птиц. Ему совсем не хотелось с ними встречаться: кто знает, какая угроза таится в образе безобидного жаворонка? Но, как выяснилось позже, опасаться надо было совсем не птах.
Понемногу становилось холоднее. Трава пожухла, кое-где на земле лежал легкий снег. Ветер из теплого, весеннего, стал ледяным и пронизывающим. Теперь он нес не аромат луговых цветов, а отчетливый запах гари. Ясное солнце скрылось за низкими, тяжелыми облаками. Стало темно, несмотря на разгар весеннего утра. Тропинка превратилась в грунтовую дорогу с четкими отпечатками танковых гусениц и колес тяжелых грузовиков. Справа потянулись развешанные на почерневших столбах провода телеграфной линии. Такие иногда можно увидеть на старых фотографиях.
Максим остановился, достал из рюкзака свитер и надел его под камуфляжную куртку. Ларс сделал то же самое.
– Что это? – спросил норвежец. – Где мы?
Максим зашагал вперед и вдруг остановился, пораженный внутренней тишиной.
– Я оглох, – тихо сказал он. – Мои способности исчезли. У меня так уже было – где-то генератор поля, питающего Зону. Или то, что мы еще не знаем.
Ларс озадаченно посмотрел на него:
– Что будем делать?
– Можем остаться здесь и умереть от голода и жажды. Надо идти вперед, другого выхода нет.
– А если повернуть назад?
– Это невозможно. Зона не даст нам вернуться. Кто знает, каким способом она это сделает?
– Я все же попробую, – Ларс развернулся и зашагал назад.
На горизонте, на фоне белесой дымки возникли темные точки. Они постепенно увеличивались, и через несколько минут Максим разглядел нескольких всадников, скачущих вдоль дороги. Очевидно, они заметили путников и пустили коней в галоп.
– Вот и ответ…
Максим бросился бежать, увлекая за собой Ларса. Поздно: всадники окружили их и остановились, преграждая путь. Щелкнули затворы винтовок.
Это была странная компания людей, разного возраста, одетых в самые разнообразные одежды: от новеньких пиджаков до пальто с заплатами на рукавах. Единственное, что их объединяло: винтовки и белые повязки на рукавах.
– Полицаи, – прошептал Ларс. – На повязках написано. Откуда?
Мрачный всадник – худой, с вытянутым лицом и остекленевшими глазами – очевидно, старший, бросил:
– Партизаны? Бандиты? Руки вверх, чтобы я их видел!
– А вы кто? – опрометчиво спросил Ларс.
– Молчать! Вопросы задаю я! Брындин, Федулин, обыскать! Шевельнутся – в расход!
Двое молодых парней, голубоглазый блондин и брюнет со следами раннего алкоголизма на лице, спешились и боязливо приблизились. Остальные подняли винтовки, держа пленников на прицеле. Первый – Брындин, забрал у Ларса карабин, Федулин снял с плеча Максима его любимый ТОЗик.
– Советская, дядя Миша! – сказал Брындин. – Точно партизаны. Или подпольщики.
– А это вообще диво невиданное, – Федулин вертел в руках ружье, так и не догадавшись разложить приклад.
– Аусвайс? Проверьте у этих аусвайс, да шевелитесь!
У Максима в кармане нашлась расческа и старый, еще прошлогодний леденец. У Ларса выудили запаянное в пластик водительское удостоверение.
– Тут что-то не по-нашему, дядь Миш!
– Дай-ка сюда!
Ларса прорвало. От волнения он начал говорить по-норвежски, не решаясь, впрочем, двинуться. Из пылкой речи гордого потомка викингов Максим не понял ни слова.
– Немец, что ли? – брови дяди Миши поползли вверх. – Похоже, похоже. Не, не то. И карточка непонятная. А, вот… Ларс Содем… Норге. Что такое норге?
– Норвегия. Он – Ларс Сёдем, я – Безымянный…
Максим полетел носом в землю – Федулин хватил его прикладом в спину. По счастью полицай попал в рюкзак – жесткий и прочный.
– Тебя никто не спрашивал, гнида краснопузая, – удовлетворенно сказал дядя Миша. – Что, малые? Придется их в Урупск тащить – тогда по девкам не успеем. Или в расход, и ни гу-гу?
– Двести марок, дядь Миш, – напомнил Брындин. – За немцами не заржавеет. А если норвег важный какой?
С минуту старший полицай размышлял. Наверное, он решал, что важнее – отдых с деревенскими потаскушками или двести марок в кармане.
– Поворачиваем, – наконец сказал дядя Миша. – А вдруг эта птица хозяйская? Тогда и поторгуемся. Сдадим Козлу, пусть он решает.
Ларса усадили к Федулину на лошадь. Максима сначала повели пешком, но потом заставили влезть на коня к маленькому красноносому полицаю.
– Ха! – дядя Миша пришпорил свою лошадь. – Вперед! Может, и по девкам успеем!
Остальные последовали его примеру: кони пошли рысью. Так, конечно, быстрее, чем на своих двоих, зато ноги и заднее место у Максима тут же онемели с непривычки. Все-таки на вездеходе лучше.
