Максимилиан Борисович Жирнов
Свалка времени. Часть 3. Легенда
Глава 7. И друг, и враг
Кирпичное здание автовокзала поблескивало стеклом и полированной сталью. Два маленьких автобуса с «мордой» грузовика ГАЗ – новеньких, словно только что с конвейера, рядком стояли на площадке.
В зале ожидания одинокий пассажир читал газету. Человек выглядел, точно рассеянный с улицы Бассейной – несуразная шляпа с выбивающимися из-под нее растрепанными волосами, круглые очки, распахнутый плащ, закатанные снизу мятые брюки. Увидев вошедших, он тут же бросился навстречу. Журнал с шелестом упал на пол.
– Вы не знаете, когда следующий автобус на Лабинск? Я отстал от поезда!
– Понятия не имею, – машинально ответил Максим, оглядываясь. – Вот же справочная.
В фанерной лакированной стене темнело полукруглое окошко.
– Там никого нет! Никого!
– Да нет же! Там девушка сидит!
В окошке маячила светловолосая голова.
– Нет никого! – повторил пассажир. – И расписания нет! Все потеряно! Я и так опаздываю! И вы – черствый сухарь! Идемте за мной, я вам покажу!
– Не хочу!
Незнакомец вцепился Максиму в одежду и стал трясти.
– Нет, ты пойдешь со мной!
– Да отстань ты!
Максим закричал и очнулся в кресле в зале ожидания. Спутники склонились над ним. На лице Клима застыло печальное и озабоченное выражение. Толян побледнел от страха: он понимал, что без проводника живым ему из Зоны не выйти. Громилы остались бесстрастными: телохранителей учат скрывать чувства.
Но сейчас Максима не интересовали переживания товарищей. Все его внимание было приковано к валявшейся на полу газете.
– Литературка, – прокомментировал он.
Клим посмотрел на него, как на тяжелобольного пациента.
– Литературная газета. Номер три. Седьмое января тысяча девятьсот пятьдесят восьмого, – Максим, вскочил, подобрал несколько листов и прочитал: – Человек на колесах…
– Это про наркоманов? – неожиданно для всех спросил Борис.
Максим покрутил пальцем у виска.
– Нет, про железнодорожников. Вот написано же: поезд подходил к Оренбургу. Я смотрю из окна на желтую степь с белыми пятнами снега… Давайте отдохнем. Призраков вроде как больше не ожидается.
– Когда ты один в Зону идешь, как ты от них отбиваешься? – Клим принялся открывать и раздавать всем консервы. – Мы сначала тебя трясли, потом я кулаком по голове тебе вмазал. Как ты и говорил.
– Правильно сделал. Когда я один, призраки не такие прилипчивые. Я всегда могу с ними договориться. Спасибо одному талантливому ребенку. Научил.
Максим ел свой любимый «Завтрак туриста» с хлебом, запивал все это минералкой и одновременно пробегал глазами газетные статьи.
– Вот про театр, – бормотал он с набитым ртом. – Фу, не люблю театралов. Заносчивые, напыщенные и самолюбивые болваны. Считают, что кроме театра и драматургии другого искусства нет. А собственно литература-то будет?
– Чего ты там бредишь? – Клим улыбался, слушая сентенции Максима.
– Отстань от меня срочно! Не до тебя. Ага! Некрасов, Толстой… Алексей Николаевич. Они ж умерли уже. Некромантия какая-то по-советски.
Максим сложил газету, засунул ее себе в рюкзак и ткнул Клима в бок.
– Идем со мной. Осмотрим остальные помещения. Ты мне нужен, если вдруг еще призраки появятся.
– А мы? – недовольно спросил Толян.
– А вы – ни с места! Сидите тихо. Тогда с вами ничего плохого не случится. Хорошего, правда, тоже.
Прежде всего, Максим осмотрел справочную и кассу по продаже билетов. К своему облегчению, он не увидел истлевших скелетов за столами. Зато старинные кассы уцелели полностью. В высунутых, точно языки из пасти, поддонах раскрытых ящиков, даже были видны купюры.
Максим забрал все деньги – получилось больше полутора тысяч рублей банкнотами сорок седьмого года.
– Грабитель, – прокомментировал Клим. – Полиции на тебя нет.
Как будто в ответ на его слова перед Максимом появился милиционер в синей советской форме.
– Пройдемте, гражданин! Составим протокол за воровство!
Максим рванулся в сторону, но милиционер схватил его за рукав и ударил по голове кулаком. Из глаз посыпались искры. Все вокруг потемнело.
Максим пришел в себя на полу. Клим помог ему подняться:
– Снова призраки? – спросил он.
– Да. Брать отсюда ничего нельзя. Но очень хочется.
– Зачем тебе это старье?
– Если я скажу, что хочу продать банкноты бонистам, это будет неправдой. У меня на них свои планы. Так что пусть лучше все это богатство остается здесь. Целее будет.
Максим вернул купюры в ближайшую кассу и захлопнул денежный ящик. Краем глаза он увидел, как девушка-кассир за соседним столиком одобрительно кивнула. Ее не накрашенные губы прошептали что-то вроде «когда всерьез понадобится, тогда и возьмешь».
Максим потянул Клима за руку, вышел в коридор и спустился по лестнице в подвал. Здесь валялись брошенные листы фанеры, да у стены стоял советский велосипед ЗиФ. К рулю были прицеплены два ключа – наверное, от одного из автобусов. Интересно, куда исчез водитель?
– Зачем ты меня сюда привел, Сусанин? – Клим явно нервничал, но старался этого не показывать.
– Поговорить. Ты ведь пошел с нами не просто так. Кем бы твои кураторы ни были, они дали тебе какое-то задание. Я думаю, что ты должен меня убить. Вот он я, перед тобой. Стреляй!
– Сейчас? Ты совсем чокнулся? Нам без тебя отсюда не выбраться. Так что я, пожалуй, воздержусь от глупостей.
– Тогда убей меня у периметра. Когда я выведу вас отсюда.
Максим опустил руки, выпрямился и гордо поднял голову, словно партизан перед казнью. Клим от души рассмеялся.
– Герой, герой, что сказать? Да что ж тебя тянет на радикальные выводы? Ты прав, но только наполовину. У меня действительно есть задание. Присмотреть за тобой. Ты ведь, когда устроил резню в полиции, убил три десятка человек просто силой мысли и вроде бы застрелился. А потом ты вдруг объявился снова…
– Тогда посадите меня в тюрьму.
На этот раз Клим нахмурился и постучал себя по лбу.
– Не смешно, знаешь ли? В уголовном кодексе нет статьи за убийство с помощью паранормальных способностей. И вряд ли когда появится. Те трупы списали на несчастный случай – утечку ядовитого газа. Чушь, зато правдоподобно.
– Фирсова-то я грохнул из ружья.
– Самоубийство на почве галлюцинаций, вызванных отравлением. Тебя… и таких, как ты, решили оставить в покое – кто знает, на что вы еще способны?
– Спасибо вам, боярам, что разрешили непокорным холопам жить не тужить, – издевательски прокомментировал Максим. – После того, как не получилось с нами справиться. Вы очень старались извести нас.
– К счастью, таких, как ты – единицы. Ваше влияние ничтожно. Правда, надо отдать должное. Вы оказались серьезным противником. Да и Зона – ваш дом родной. Растворитесь на просторах «свалки» – потом ищи ветра в поле. Сюда соваться просто так дураков нет. Так что играйтесь в своей песочнице, сколько хотите. Вот когда вы с простыми людьми взаимодействуете – тут нужен контроль.
Максим недоверчиво смотрел Климу в лицо. Тот говорил правду. Вернее, он честно повторял сказанное кураторами. Но насколько правдивыми были они сами? Сейчас никто не мог дать на это ответ. Как никто не мог и сказать, на какое время оставили в покое «особенных» людей.
Неожиданно Максиму, вопреки тонкому предчувствию, пришла в голову, как показалось ему самому, блестящая мысль. Грубый разум заглушил дар предвидения.
– Я понял твое истинное задание! – воскликнул Максим. – Тебе приказали перехватить артефакт. Увести его у Толяна из-под носа.
Клим хмыкнул, поскреб подбородок и кивнул:
– Ты удивительно проницателен. Допустим, так. И что ты теперь будешь делать?
– Ничего. Ваши разборки за хабар – это ваши личные разборки. Я же, со своей стороны, не могу гарантировать даже то, что мы вернемся назад.
– Ты… что? – вытаращился Клим. – Я думал, ты – крутой спец…
– А кто в Зоне вообще может что-то гарантировать? Все течет, все меняется. Другой вопрос, что со мной у вас шансов уцелеть намного больше, чем если бы вы здесь гуляли сами по себе.
– Согласен, – Клим посмотрел в сторону лестницы. – Нам пора возвращаться. Толян, скорее всего, уже нервничает.
Максим вернулся в зал ожидания. Толян, сцепив руки в замок, измерял шагами помещение. Он ходил туда-сюда и что-то бормотал себе под нос.
– Наконец-то мы вас дождались! – воскликнул Толян, увидев Максима. – От скуки чуть не умерли. Только не говори, что мы будем ночевать в этой дыре!
– Нет. Мы идем дальше. За мной!
Максим нацепил рюкзак и вышел на улицу. Моросил мерзкий прохладный дождь. Сразу захотелось вернуться обратно в автовокзал, под крышу. Но время не ждало.
Толян состроил кислую мину, схватил Максима за руку и указал на сверкающие краской автобусы:
– Может, прокатимся с ветерком?
– Можно попробовать. Только я не умею водить машину. На гусеничном тягаче катаюсь, а с колесной техникой не дружу.
Толян расхохотался:
– Здесь и без тебя есть, кому водить!
– Тогда не возражаю. Попытка не пытка.
Клим сел на место водителя, взял у Максима ключи, вставил их в замок зажигания и повернул. Потом несколько раз надавил не педаль механического стартера. Мотор для приличия немного сопротивлялся попыткам его запустить, но быстро сдался, чихнул и загудел характерным, высоким звуком ГАЗовских моторов.
Глава 8. Забытая деревня
Клим по командам Максима повел автобус вдоль железнодорожных путей. Машина, переваливаясь на выбоинах, неторопливо катила по автомобильной колее под насыпью. Мелькали почерневшие шпалы, один за другим сменялись погасшие светофоры и, казалось, этой дороге не будет конца.
– Пожалуй, пешком мы до вечера не дошли бы до ночлега… – сказал сам себе Максим и увидел проселок, уходящий от железной дороги в лес. – Поворачивай! Нам туда!
Автобус, словно качающаяся на волнах лодка, поплыл по узкой просеке. Деревья, точно великаны, с шелестом и скрежетом ощупывали машину ветками-руками. По крыше стучал дождь, грязь чавкала под колесами, но в салоне было тепло и сухо. Мотор легко тянул машину по раскисшему грунту. Гудение мотора убаюкивало, и Максим понемногу заснул.
Он пролетел по длинному, ярко освещенному коридору с выбеленными стенами и очутился в палате. Той самой палате, где он когда-то выбрал Зону – альтернативную реальность. Пойди он по другому пути, много хороших… и плохих людей остались бы живы. Но сам Максим сгнил бы в психбольнице, привязанный к койке и обколотый лекарствами. Увы, сейчас уже исправить ничего было нельзя.
Словно из тумана материализовалось искаженное злобой лицо матери. С ярко накрашенных губ – единственного цветного пятна в черно-белом мире – сорвались гневные, жалящие слова:
– Теперь ты понимаешь, почему я хотела тебя извести? Это ты во всем виноват! Ты!
Максим очнулся. Автобус тем временем выехал из леса. Дорога здесь разделялась надвое. Первая ветвь шла через поле, вторая – в сторону, вдоль опушки. Клим повел машину прямо. Но что-то здесь было не так. Максим вскочил, но крикнуть «тормози» уже не успел.
Автобус клюнул носом, наклонился и ушел по капот в болотную жижу. Борис вышиб прикладом дробовика заднее стекло и выбросил на твердую землю Толяна. Только после этого он и Олег, забрав вещи, покинули автобус.
Максим схватил рюкзак – ружье он не снимал с плеча никогда – выскочил наружу и помог выбраться Климу.
– Спасибо! – сказал тот, с досадой глядя, как автобус, булькая, погружается в трясину. – Моя вина. Не спросил, куда ехать. Машину жаль… Новая.
– Забей. Главное, что все живы. Нас Зона транспортом обеспечила, она же его и отобрала. Не удивлюсь, если в другой раз мы этот автобус обнаружим на стоянке целым и невредимым.
– Вот даже как?
– Мы, похоже, нашли новую постоянную аномалию. Станцию Курганная… Ладно, идем дальше. Пешком.
Толян, похоже, потерял дар речи от потрясения. Во всяком случае, от него никто не услышал ни жалоб, ни обвинений. Он просто нацепил свой рюкзак на плечи и зашагал вдоль опушки.
Так, без приключений, прошел остаток дня. Начало смеркаться, и Максим забеспокоился: он не мог найти ночлег. Нигде не было видно даже самой захудалой избушки, не то что многоэтажки, поселка или городка. Экспедиция наверняка погибла бы в полном составе, если бы не предчувствие Максима и острое обоняние Толяна.
Грунтовка снова углубилась в лес – его край образовывал уступ. Видимо, те, кто строил дорогу, не захотели его обходить. Стемнело настолько, что двигаться приходилось почти на ощупь. В чаще кто-то рычал. То и дело трещали ветки. В любую секунду этот «кто-то» мог напасть на бредущих гуськом людей.
– Это та дорога, – бормотал Максим себе под нос. – Та! Я не мог ошибиться. Убежище здесь, совсем рядом.
– Стойте! Стойте! – воскликнул Толян. – Гарью тянет. Что-то горит!
Максим пригляделся и увидел сквозь просветы между деревьями мерцание огней. То тут, то там вспыхивали оранжевые светлячки. Если бы Максим точно не знал, куда смотреть, он бы ничего не увидел.
Дальше двигались осторожно, внимательно глядя вперед. И все равно лес, вернее, перелесок, кончился неожиданно.
Максим увидел широкую поляну, ограниченную с одной стороны деревьями, с другой – речушкой, через которую был переброшен вполне современный бетонный мост. У воды сгрудились несколько изб, сложенных из почерневших от времени бревен. На опушке же полтора десятка человек с факелами отплясывали странный танец вокруг привязанных к высокому шесту парня и девушки. В дрожащем свете пламени их балахоны казались пропитанными кровью.
– Отпустите нас, пожалуйста! Мы вам ничего не сделали! – кричали пленники.
Но никто их не слушал.
Максим приказал всем лечь и достал монокуляр. Теперь он видел, что танцующие служители культа извивались, дергались, сводили и разводили руки, изображая какое-то существо, пожирающее пленников.
Из хоровода на середину круга выскочил бородатый мужчина – очевидно, глава культистов.
Он, трясясь, как при болезни Паркинсона, завыл заунывным голосом:
– Приди к нам, о лесной и болотный владыка! Твои верные слуги принесли тебе свежей еды! Вкуси же ее и снизойди до нас, презренных! Дай нам свою благодать!
Как бы в ответ на его слова деревья раздвинулись, и на поляне появилось чудовище высотой с трехэтажный дом. Оно было похоже на куклу, слепленную безумным ребенком из глины и веток: корявые, узловатые руки и ноги, тряпичная голова с единственным глазом посередине и широким зубастым ртом, всклокоченные соломенные волосы и обвисшие женские груди.
– Мы что, никак не поможем этим… – Толян чуть не плакал.
– Сиди тихо, если хочешь жить, – злобно шепнул ему на ухо Максим.
Существо несколько секунд постояло, словно выбирало, с кого начать, потом схватило парня когтистой рукой и потянуло его себе в рот. Раздался пронзительный крик. Монстр начал с ног, он медленно обгладывал мясо с живой жертвы, потом отгрыз ступни и голени, и продолжил смаковать ужин, обгладывая тело. Последним он с хрустом, точно мясной шарик, раскусил череп.
– Я больше не могу на это смотреть! – закричал Толян и выстрелил.
Удивительно, но он попал. Заряд волчьей картечи угодил чудовищу в ногу. Хромая, монстр бросился на вспышку. Он уязвим, материален, а значит, это не призрачная, неуязвимая сущность. Чудовище можно убить!
– Не стрелять! – крикнул Максим остальным. – Всем лежать! И раскрыть рты! Не то оглохнете.
Он достал из рюкзака противотанковую гранату, снял предохранитель и поднялся. Монстр приближался. Максим шагнул ему навстречу.
– Аааа! – заревело чудовище и протянуло корявые руки.
Ощутимо запахло кровью, человеческими внутренностями, землей и болотной жижей. Максим швырнул гранату, заранее зная, куда она попадет, и бросился в дорожную колею. Даже неверное, призрачное укрытие лучше никакого.
Грохот разрыва показался невыносимым, оглушительным. Пролетели какие-то куски, ошметки. Запахло сгоревшей взрывчаткой. Максим рискнул выглянуть.
От монстра остались только ноги и нижняя часть торса. Обрубок шагнул вперед раз, другой и упал. Палец на черной, кривой ступне задрожал и тут же замер.
– Они убили владыку! – раздались крики. – Бей их!
Культисты, побросав факелы, вытащили ножи и бросились на Максима и его спутников. Клим и телохранители открыли огонь – точный, наповал.
Культистов было много. Несмотря на потери, нескольким удалось прорваться. Олег захрипел и упал. Еще чуть-чуть, и все будет кончено. Не выживет никто.
Но небо уже посветлело. Вода в реке заблестела разноцветными искрами. Квадратное, сине-желтое солнце поднялось над горизонтом. И там, где его лучи касались культистов, они исчезали, рассыпались тончайшими пыльными облачками. Бородатый главарь бросился наутек – похоже, он был единственным реальным человеком среди порождений Зоны. Догонять его никто не стал.
Олег лежал на траве, уставившись в небо остекленевшими глазами. В горле торчала рукоятка ножа.
Глава 9. Новая попутчица
Толян с ужасом смотрел на тело. Максим чувствовал, что мажор переживает не за телохранителя: сломанный винтик можно заменить на новый. Толян смертельно боялся за себя. Его личная охрана сократилась наполовину.
– Мы еще легко отделались, – заявил Максим. – Ночью в Зоне на улице лучше не оставаться.
Клим вытащил нож из шеи убитого охранника. Он хотел что-то сказать, но его прервал слабый стон со стороны леса.
– Помо… гите. Развяжите меня…
Девушка у шеста была жива. Максим в считанные секунды добежал до нее, разрезал путы, посадил на траву и напоил минералкой.
– Тебя как звать?
– Настя… Морозова.
Девушку трясло, точно на улице стоял двадцатиградусный холод. Она оправдывала свою фамилию, как бы цинично это ни звучало.
Максим обнял Настю, прижал к себе и ощупал с ног до головы. Сделал он это не для того, чтобы понять, ранена ли она – он знал и так, что с ней все в порядке. Но и никакой похоти в его действиях не было и в помине. По ее развитому, плотному и упругому телу Максим понял, что Настя – не изнеженная мимоза, а тренированная спортсменка и туристка. Впрочем, вряд ли в Зону пойдет компьютерный червь. По доброй воле, по крайней мере.
– Рустам! – рыдала Настя. – Рустик! Его уби… ли.
Максим нежно погладил ее по волосам и плечам, успокаивая, но слова его полностью расходились с делом.
– Ты хочешь жить? – резко и грубо спросил он.
– Да…
– Тогда хватит распускать нюни! Встать и за мной! Время поплакать будет позже.
Максим выпустил ее из объятий и медленно пошел к своей группе. Настя отреагировала, скорее, на интонацию, чем на слова. Она поднялась и поплелась вслед за ним.
Клим разглядывал окровавленный нож.
– Жаль, я не убил бородатого раньше, – злобно и одновременно с досадой сказал он и выругался прямо при девушке.
Борис смотрел на тело коллеги равнодушно, словно то, что произошло, его не касалось.
– Тебе его совсем не жалко? – поинтересовался Максим.
– Олег и я – солдаты. Мы всегда готовы к тому, что сегодня случилось, – ответил обычно немногословный охранник. – Мне немного не по себе, только и всего. А вот ты, небось, рад?
– Нет… Я не рад, – и Максим повернулся к Насте: – Стрелять умеешь?
– Отец учил. Он фельдъегерь. Поезда со спецпочтой охраняет. Только я не очень способная ученица.
Максим осмотрел Настино облачение – туристические куртку и штаны серого цвета, хмыкнул «сойдет» и вручил ей рюкзак, ружье и патронташ Олега. Настя без возражений нацепила все на себя. Очевидно, ей требовалось хоть чем-то себя занять, чтобы забыть о гибели друга.
– Рустик меня позвал Зону посмотреть, говорил, что здесь можно много интересного найти, – затараторила Настя. – Мы шли, шли, все казалось хорошо, заброшки крутые, а потом эти в балахонах…
– Стоп! – Максим поднял руку. – Нам эти знания ни к чему. Да и тебе не стоит себя нервировать воспоминаниями. Надо осмотреть деревню. Вдруг там еще кого держат?
– Мы что же, Олега оставим здесь? – спросил Борис.
– Отнесем туда же. Оставим в каком-нибудь доме. Нужно идти быстрее. Иначе вновь застрянем до темноты.
Никого – ни пленников, ни случайно уцелевших культистов, в деревне не оказалось. Зато вся домашняя утварь – тарелки и горшки, ложки и вилки, даже кочерга – была на месте. Русские печи выглядели так, словно их только что побелили.
Задерживаться в страшном месте не хотелось – здесь все пугало, все напоминало о смерти. Клим и Борис отнесли Олега в погреб одного из домов – на ледник. Максим, отдавая дань погибшему, выстрелил в воздух и повел группу к мосту.
Дорога тянулась по широкому полю, открытому всем ветрам. Полуденное солнце жарило вовсю. Максим почувствовал себя мухой на огромном гладком столе. И где-то высоко и далеко кто-то стоял со свернутой в трубочку газетой в руке. В любую секунду на голову мог обрушиться сокрушительный удар.
Далеко впереди темнел перелесок, над которым виднелись крыши зданий, высокие градирни, башни и ржавые металлические конструкции. Значит, химический завод, отмеченный на карте, существует в действительности. Но что он такое – временное порождение, материальная иллюзия Зоны или постоянная аномалия, неизвестно. В любом случае, это как минимум убежище на ночь.
До завода пришлось шагать гораздо дольше, чем могло показаться на первый взгляд. Измученная Настя даже запросила привал, но Максим на этот раз был непреклонен.
– Когда дойдем, тогда и отдохнешь. Давай сюда рюкзак! Я понесу.
– Я возьму! – Клим забрал у Насти рюкзак, но ружье и патронташ оставил ей. – Пусть проводник занимается своим делом. Я еще пожить хочу. Желательно до старости.
Максим прислушался. Далеко в поле раздавалась стрельба, точно два батальона вели между собой жестокий бой. Но сейчас об этом не стоило беспокоиться.
– Если мы постоим еще немного, то можем не дожить до конца сегодняшнего дня. Слышите выстрелы? А вот сейчас пулемет…
– Нет, – с недоумением сказал Толян. – В другое время я подумал бы, что у тебя знатные глюки.
– Наверное, очередной провал во времени. Но это не по нашу душу. К счастью, нам в другую сторону. В противном случае мы могли бы оказаться где-нибудь под Ржевом в сорок первом году.
И Максим, закинув на плечо ТОЗик, нарочито бодро зашагал вперед.
Все же он окончательно вымотался, когда пересек лесополосу и приблизился вплотную к бетонной ограде с колючей проволокой поверх плит. Сколько в Зоне таких заборов – кто ж его знает?
Максим прошел немного вдоль серых, в выбоинах, плит и отыскал проходную – плоское здание с застекленным контрольно-пропускным пунктом и конторой кадровиков в пристройке. В стороне темнели ржавые ворота. В них упиралась промышленная железнодорожная ветка.
Максим, сделав остальным знак стоять, проскользнул в проходную, осмотрел коридоры и отыскал комнату охраны. Потрепанный диван, советская тахта, кресло, шкаф для одежды, тумбочки, электрический кипятильник и посуда – здесь было все, что нужно усталым путникам для отдыха. На перекошенном, запыленном портрете Ленина кто-то написал фломастером: «монстров нет». Рядом висела радиоточка с подключенными проводами. Отдельная дверь вела в уборную.
– Давайте сюда! – крикнул Максим прямо из двери, включив свет. – Здесь безопасно!
Коридор наполнился топотом ног в тяжелых берцах. В помещение по очереди ввалились все участники похода. Толян, кряхтя, скинул рюкзак, поставил на пол ружье и рухнул на диван. Таня упала в кресло. Борис и Клим сели на тахту. Максим закрыл входную дверь на засов и, достав из шкафа старый матрас, устроился на полу. Ружье он положил в постель рядом с собой.
Больше часа никто не мог даже пошевелиться. Толян захрапел. Таня тяжело дышала. Борис дремал, прикрыв глаза. Клим же достал из рюкзака книгу и начал ее читать. Двужильный он, что ли? Впрочем, в те структуры, откуда он явился, других не берут. Отбор там жесткий.
– Я рук и ног не чувствую, – простонал Толян. Очевидно, он проснулся. – Их просто нет!
– Завтра хуже будет. Но тебе все равно придется встать и идти, – Максим, кряхтя, поднялся и повернул ручку громкости радиоточки.
Комнату наполнили знакомые с детства позывные – стилизованные «Подмосковные вечера». «Внимание, внимание, говорит радиостанция «Маяк»! Передаем последние известия. Комбайнеры Кубани и Ставрополья отчитались о рекордном сборе урожая – свыше двадцати восьми центнеров с гектара. Сталевары Магнитогорского металлургического комбината…»
– Что это? – Клим выглядел так, словно вновь увидел перед собой «лесного владыку».
– Сказали же – последние известия. Новости СССР. Здесь такое бывает. Тебя, между прочим, не удивляет, что лампочка горит?
– Я даже не знаю, что думать. Все это настолько странно… – Клим не договорил.
Максим, пусть слабость и сковывала тело, начал действовать. Прежде всего, он приказал Толяну снять куртку и рубашку, и осмотрел собачьи укусы на плече. От них остались только светло-розовые пятна на коже. Мазь из крапивы действовала отменно. И безболезненно, в отличие от голых листьев и стеблей.
Закончив с Толяном, Максим открыл две банки «завтрака туриста». Одну он передал Насте вместе с вилкой и бутылкой минералки, второй подкрепился сам.
– Спасибо, – прошептала Настя.
Максим снова улегся на пол:
– Пожалуйста. А я пошел спать.
– Ты… что? – Клим раскрыл рот.
– Я не железный. Как и вы, больше суток на ногах. Никто нам не помешает, не переживайте. А если кто-то захочет меня убить, стреляйте мне в голову. Чтобы сразу. Не промахнитесь.
Максим закрыл глаза и тут же провалился в черную бездну сна.
