Максим Шарапов
Прикосновение к Николь
Предисловие
Сейчас вы начнете читать новый роман Максима Шарапова "Прикосновение к Николь" и прикоснетесь не только к любви, но к тайнам мироздания.
Это очень красиво сделано. Мы как бы окунаемся в курортный роман, как его раньше называли, то есть мимолетный роман на отдыхе в Хорватии. Русский философ-музейщик Михаил встречает парижанку Николь, русскую по происхождению. Всё легко, хаотично, неглубоко, эфемерно, я бы сказала. Флирт на фоне морских пейзажей.
Но нет. И чувства, и мысли героев, и их разговоры незаметно углубляются, заостряются, выводят на серьезные глобальные открытия, которые могут изменить ход событий не только вот этого конкретного романа, но ход мировой истории в целом.
И под любовными переживаниями вызревает конфликт мировоззрений, философских систем, противостояние политических лагерей. Любовный роман превращается в авантюрный, в шпионский, а верность любимому и верность родине, оказывается, рифмуются. Да-да, всё в мире взаимосвязано. Человек не может вмешаться в законы природы и Бога и не расплатиться за это. И расплата порою – сама жизнь.
Важно напомнить, что язык Максима – это язык поэта, отсюда наполненность смыслами, концентрация мысли. Проза его образна и поэтична.
Не могу не отметить, что и рассказы Максима, и его романы привлекательны именно этим: он вроде бы пишет о сугубо простых бытовых вещах, но как-то незаметно выводит размышления на уровень цивилизации, космоса, Бога, наконец. Писать занимательно о сложном – это надо уметь!
Теме предательства и верности посвящены несколько любимых моих рассказов автора: "Дипломат" и "Нюрнбергский лабиринт". Есть у автора и чисто любовный роман – "Альма-матер", который покорил меня в свое время свежестью чувств героев, красотой слога и ясностью мысли. "Прикосновение к Николь" продолжает и развивает все эти линии на новом уровне.
Юлия Комарова – поэт, писатель, литературный блогер,
лауреат премии "Гипертекст".
https://dzen.ru/bibliojulia
Посвящается моей жене Ольге.
С благодарностью дочери Анастасии
за помощь в оформлении книги.
Туристический автобус выскочил из тоннеля, и с левой стороны открылась бездна. Скалы, споткнувшись у моря, обрывались в серо-голубую воду. Экскурсовод спросила что-то у водителя и повернулась в салон:
– У меня хорошие новости! Часа через три мы доберемся до отеля. А пока давайте любоваться Адриатикой!
Люди задвигались, каждый пытался вглядеться в неведомую Адриатику, сравнить ее со своими фантазиями. Тощий юноша поднялся в проходе между кресел, сделал пару фоток и случайно уронил телефон на голову соседке. Интеллигентная женщина неожиданно раскричалась и назвала парня отморозком.
Михаил отвернулся. Завершалась суетливая неделя бюджетного автобусного тура. Путешественники уже пробежались по Варшаве и Будапешту, а теперь собирались расслабиться на Адриатическом побережье Хорватии.
Два дня Михаил наслаждался морем. Хотелось сбросить усталость и надоевшие мысли. Он с удовольствием плавал в теплой солоноватой воде и чувствовал, как мышцы наливаются приятной упругостью. Но пляжный отдых быстро надоел и, открыв в телефоне карту, Михаил нашел поблизости древний городок, основанный еще в эпоху Римской империи. Интернет обещал красивые виды, уютные рестораны и ночные развлечения. Туда ходил «пляжный поезд» – замаскированный под паровоз дизельный трактор, который тянул за собой шесть маленьких вагончиков.
Михаил купил билет, спрятал в карман еще непривычные местные деньги и стал разглядывать туристов. Стараясь определить возраст человека и его профессию, отыскать на лицах тайные пристрастия, он заметил, что многие мужчины поглядывают за его спину. Михаил оборачиваться не стал. Скорее всего, она поедет вместе с ними.
Паровозик подкатил на шуршащих резиновых шинах к остановке. Михаил обернулся, догадался, на кого все засматривались, и уверенно оттерев плечом грузную немецкую тетку, занял свободное место. Маневр удался! Он оказался через ряд от незнакомки и теперь мог спокойно за ней наблюдать. Странно, что одна и в таком скромном месте. Она может выбирать самое лучшее. Их взгляды пересеклись, но девушка сразу предложила полюбоваться своим профилем.
Вагончики петляли между отелей, полей для мини-гольфа, теннисных кортов. На остановках кто-то выходил, новые пассажиры занимали освободившиеся места. Минут через сорок «поезд» сделал небольшой полукруг и остановился. Отдыхающие стали шумно вылезать. Они собирались по несколько человек и уходили в сторону набережной, вдоль которой растянулись лавки с попкорном, сладкой воздушной ватой и сувенирами.
Девушка соскочила на крупный песок парковой дорожки, погладила по голове подвернувшегося под ноги мальчишку и подошла к стенду с подробной картой города. Каштановые волосы, яркая майка, темно-синие джинсы. Кто она? Итальянка, француженка?
Большие морские чайки ленились ловить рыбу и в ожидании подачек разминали крылья рядом с набережной. У причала, выстроившись в одну линию, покачивались яхты. Почти все белые, редко каких-то темных оттенков, они напоминали фортепьянные клавиши. Повинуясь настойчивым пальцам морских волн, кораблики все время двигались, играя мелодию, которая создавала радостное настроение во всем городе.
На некоторых палубах отдыхали целые компании. Мужчины и женщины пили вино, жарили мясо или свежую рыбу. Болтали, смеялись. Беспечная атмосфера туристического городка расслабляла, не хотелось даже выходить в море. И яхты превращались в маленькие «трактирчики для своих».
Михаил неспеша прогулялся по набережной: вдыхал запахи фастфуда, подолгу разглядывал сувениры, вертел в руках свистульки и ножики. Потом сидел на лавочке и смотрел на клоунов. Перемещаясь на ходулях, они жонглировали над головами толпы красными кольцами. Сумерки еще не наступили, но были уже где-то рядом. Изменилось освещение домов и деревьев, а ветер, весь день страдавший от температуры под сорок, стал постепенно выздоравливать. Пора найти ресторанчик и что-нибудь выпить.
За высокой башней он свернул в глубину старого города и оказался в узком проходе. Сжатое каменными постройками пространство изогнулось раз, другой и наполнилось неясными звуками. Еще несколько шагов, и Михаил очутился в людском потоке, который развернул его и понес за собой между разноцветными домами, мимо ресторанов и магазинчиков, криков уличных зазывал. Мимо столетий.
Он прошелся по шумной улице и повернул в переулок. Атмосфера праздника стала исчезать: прятался яркий свет, глохли громкие голоса. Тут почти не было прохожих, а на перетянутых между домами веревках сохло тяжелое, еще влажное белье. У черного входа какого-то ресторана курили повар и уставший от хмельных посетителей официант. Обыкновенная жизнь, как сто или двести лет назад. Только телевизионные антенны, прикрепленные кое-где на крышах, указывали время развития цивилизации.
Навстречу шла девушка. Заметив Михаила, она улыбнулась:
– Мы, кажется, вместе приехали на игрушечном поезде, – она стояла в нескольких шагах и говорила на чистом русском языке без малейшего акцента. – Здесь как будто два разных города, правда? Там современная толпа, – она кивнула в сторону торговой улицы, – а здесь мрачное Средневековье.
– Вы русская?
– Во мне много намешано. Меня зовут Николь.
– А я Михаил.
Он занервничал, испугался ее потерять. И сразу же вся легкость, часто помогавшая при знакомстве с женщинами, серой мышкой шмыгнула в подвал старого дома. Николь обычная девчонка, и говорить с ней нужно о всякой ерунде. Главное, чтобы она не заскучала!
– В этом Средневековье я ищу улицу, которую можно обнять двумя руками, – сказал Михаил.
– Как это?
– Очень просто!
Он вытянул руки в стороны. Одной коснулся стены, но вторая, не дотянувшись, повисла в воздухе.
– Не получилось!
Михаил засмеялся, и Николь засмеялась вместе с ним. Мышка вылезла из подвала и зигзагами побежала вдоль дома.
Николь тоже попыталась изобразить «живой мост» через переулок, и конечно, не смогла.
– Ваша улица точно в другом месте.
– Я ее найду! Ты со мной?
Она повернулась и, не дожидаясь ответа, направилась вглубь квартала. Михаил постоял немного и пошел за Николь.
Повар и официант, наблюдавшие за этой странной сценой, переглянулись.
– Черт их разберет! – повар потрогал усы.
И оба скрылись в подсобке ресторана, пропахшей жареной рыбой и пиццей.
Небольшой перекресток разбегался на три улочки. Николь выбрала самую узкую, прошлась по ней и раскинула руки:
– Это моя улица!
Но как она ни тянулась, как ни подпрыгивала на одной ноге, каких-то нескольких сантиметров все равно не хватало. Михаил подошел к ней почти вплотную и уперся ладонями в шершавые стены.
– Объявляю эту часть города своей!
– Так нечестно!
– И на правах победителя приглашаю тебя на ужин.
– Даже не знаю, – Николь хитро прищурилась, – стоит ли доверять такому коварному похитителю чужих улиц.
Вернувшись в туристическую часть города, они заметили небольшую толпу.
– Пойдем посмотрим? – предложила Николь.
Они подошли ближе и сразу стали частью дерзкого представления. Через открытую витрину виднелся прилавок, заполненный мороженым. Ловкие продавцы в белых фартуках и белых колпаках высоко подбрасывали цветные шарики, перекидывали их друг другу, укладывали в вафельную трубочку, конус, стаканчик и вручали покупателям. Но иногда ванильный или малиновый «снаряд» вылетал прямо в толпу.
Крупная женщина с короткой кудрявой стрижкой громче других смеялась над испачканными соседями. Но когда фисташковый десерт угодил ей в открытое декольте, она возмутилась на непонятном Михаилу языке и быстро сбежала.
Михаил незаметно всматривался в Николь, которая, отпустив на свободу свою мимику, радовалась редкому зрелищу.
– Николь, ты можешь стать следующей жертвой.
– Почему?
– Они выбирают тех, кто громче всех смеется!
– Ничего! Я увернусь!
Но уже через несколько минут ей надоело, и они стали выбираться из толпы.
– Твое приглашение еще в силе? – Николь взглянула на Михаила.
– Конечно.
– Тогда выбираем ресторан! Но учти, в дешевые забегаловки я не хожу!
– Не разорит меня один ужин.
– Только один?
– А ты уже хочешь продолжения?
– Какая прикольная! – Николь остановилась у витрины, где блестели недорогие кулоны, серьги и бусы.
Михаил ждал, когда Николь насмотрится на безделушки, которые никогда не наденет.
– Ладно, – она бросила разглядывать бижутерию. – Идем искать еду.
Они выбрали ресторанчик на краю небольшой площади. Официант принес два салата, еще теплый белый хлеб, вино и морское ассорти. На Николь посматривали из-за соседних столиков.
Уплетая рыбу, Николь рассказывала о себе. Она действительно оказалась из России. Ее отец – профессор московского университета, знаток французской литературы, случайно разбогатевший во времена очередной беспредельной смуты, увез всю семью во Францию. Прежде чем окончательно решиться на отъезд, родители долго совещались между собой и ругались с Ники, которой в то время было уже четырнадцать. Она не хотела терять друзей, менять школу, где становилась лидером и начинала пользоваться популярностью у мальчиков. Но тут отца сократили в универе, а к прибыльному дельцу стали всерьез приглядываться бандиты. Выбора не осталось: отец, мать и Николь переехали.
Николь пригодились ее странное для России имя, свободное владение чужим языком, прабабушка – гувернантка-француженка, которая еще в девятнадцатом веке воспитывала дворянских детей в русских семьях. Теперь у нее много друзей, и она совершенно не жалеет, что пришлось уехать. После учебы в Сорбонне она работает в департаменте маркетинга крупного французского автоконцерна. Мама три года назад умерла, а папа с тех пор очень грустит.
Михаил любовался Николь. Почему она согласилась на ужин? – Поссорилась со своим мужчиной и решила провести вечер с другим? Женская вредность часто провоцирует непредвиденные события.
Они много говорили. Михаил вспоминал свое студенчество, путешествия по России, которую Николь почти не знала. Рассказывал про долгие северные зимы, зарождающие нестерпимое ожидание весны – ощущение, неизвестное в южных странах. Смешил ее разными историями. С каждым словом этот свободный разговор настраивал их на общую волну, качаясь на которой, они тоньше чувствовали друг друга.
После очередной шутки Николь подавилась от смеха, и вылетевший изо рта хлебный мякиш угодил Михаилу в подбородок. Увидев это, она схватила салфетку и прикрыла хохочущее лицо:
– Прости! Но ты сам виноват!
Он смахнул хлебную крошку:
– Еще вина возьмем?
– Нет, хватит. А то я напьюсь и разоткровенничаюсь. Наговорю тебе всяких глупостей!
– Я и так много про тебя знаю.
– Да, что ты знаешь?! Может, я все придумала.
– Оставаясь дома одна, ты любишь ходить в майке. Просто в майке. А потом в ней же и спишь.
Михаил спокойно, без усмешки смотрел на Николь, когда девушка быстро подняла глаза. Ошибись он, и эта фраза отравила бы настроение глуповатой пошлостью. Но Михаил попал! Попал в самый центр ее черных зрачков, которые невольно расширились. Их взгляды встретились и на мгновение построили виртуальный мостик. Его разрушил официант, убравший со стола пустую тарелку и смятые салфетки.
Ее четырехзвездочный отель был по соседству с его недорогой гостиницей, и обратно они возвращались пешком вдоль моря. Михаил давно не испытывал такой ошеломляющей влюбленности. Огромный разнообразный мир, который он всю жизнь пытался жадно разгадывать, неожиданно сошелся в одной женщине. Он не исчез, а спрятался в ее глазах, улыбке, жестах и теперь подмигивал, готовясь повернуться к Михаилу неизвестными гранями, если Николь удастся удержать и раскрыть.
– Спокойной ночи, Николь, – они стояли рядом с ее отелем.
– Пока, Миша, – она поцеловала его в щеку и стала подниматься по лестнице.
Крутящиеся стеклянные двери вобрали в себя стройный силуэт и размешали на светящиеся блики в гостиничном холле.
Скинув сандалии и швырнув сумочку на аккуратно заправленную кровать, Николь вышла на балкон своего просторного номера. Она долго вглядывалась в подсвеченную фонарями темноту и слушала шум моря, прорывавшийся сквозь звуки ночной жизни. Ей нравилось играть с пространством и представлять, какие изменения могут происходить внутри невидимого мира.
Николь посмотрела вниз и разглядела на аккуратном газоне «мишень» канализационного люка. Прицелилась и, стараясь попасть точно в цель, выплюнула изо рта жвачку.
– Черт!
Белая резинка упала в траву.
Она вернулась в комнату, намазала лицо ночным кремом. Потом уселась в кресло и положила ноги на журнальный столик. В ресторане Миша упомянул о своем философском образовании. Она улыбнулась. Этот парень совсем не похож на философа. Короткая стрижка, дерзкий мужской взгляд. Никаких заумных разговоров, никаких нравоучительных цитат. И с ним совсем не скучно. Странный какой-то философ.
Все утро Михаил вспоминал Николь. Она поселилась в его сознании и никак не хотела съезжать. Вчера он не стал просить у нее номер телефона, уточнять, под каким ником она сидит в соцсетях. Николь нужно было удивить. Если вчерашний вечер ее зацепил, они еще встретятся.
Михаил умылся, натянул джинсы и майку, сунул в карман деньги. У лифтов скопилась очередь, но Михаил не стал ждать металлический шкаф на тросах и сбежал в столовую по лестнице.
Он уже доедал омлет и маленькие розовые сосиски, когда у его стола остановились соседки по туристическому автобусу.
– Миш, привет! На экскурсию едешь?
– Привет! Что за экскурсия?
– На водопад и горное озеро, – сообщила подвижная толстушка, продолжая уплетать пирожное.
– Обещают ужин с домашним вином и танцы в этнической деревне, – добавила брюнетка в красной бейсболке.
– Водопад, домашнее вино! Соблазняете, девчонки?
– Да кому ты нужен! – высокая девушка лет за тридцать презрительно дернула тонкими губами.
– А места еще остались? – Михаил поднялся из-за стола.
– Пойдем спросим, – брюнетка быстрым движением развернула кепочку козырьком назад, – мне кажется, оставались.
«Как же ее зовут? – Михаил шел вместе с девушками к выходу из столовой. – Катя? Нет, не Катя. Даша? Юля?»
Брюнетка оказалась все-таки Катей, и в автобусе они сели рядом. Всю дорогу Миша шутил, развлекал Катю и ее подружек – толстушку Валю и вечно недовольную чем-то Нину. На первой же остановке он купил две бутылки вина, пластиковые стаканчики и шоколадки. Совсем скоро весь автобусный бельэтаж был в прекрасном настроении.
– Мы подъезжаем к первому пункту нашего маршрута – живописному водопаду. Не забудьте взять теплые вещи, у воды будет прохладно. И не теряйтесь, – экскурсовод строго посмотрела на Михаила. – Ровно через час собираемся у автобуса. Опоздавших ждать не будем!
Николь лежала на широкой постели в одной майке и постепенно просыпалась. К ней возвращались ощущения: шум прибоя, противная муха, бьющаяся о стекло, вчерашний вечер. Он даже не спросил телефон. Ничего, найдет! А если не захочет? Куда он денется!
Николь потянулась. Торопиться некуда, и ничейное время создавало приятную иллюзию собственной свободы. Открыв дверцу шкафа, она набрала код на встроенном сейфе. Достала папку в коричневом переплете и вернулась в кровать. Эти документы Николь должна была уничтожить еще в Париже, но женский дух противоречия пересилил. Очень захотелось сравнить начерченный специалистами психологический портрет с собственными впечатлениями. Перелистнула несколько страниц. Улыбнулась, посмотрела в окно.
Мужчины интересовали ее с ранней юности. В них ощущалась какая-то другая заманчивая сила, которой не существовало в женщине. Раннее желание Николь воспринимало мальчишек исключительно через телесную оболочку. Ее привлекали правильные черты лица, широкие плечи. Плоский образ сказочного принца кружил юную головку Николь в восхитительном чувственном вальсе.
Многомерный объем мужской личности проступил не сразу, вызревал в повзрослевшей Николь постепенно. В девятнадцать она уже влюблялась не только в картинку, но и в поступки. Ее интуитивно влекло к мужчинам, способным отстоять свое мнение, добиться успеха, легко расстаться с деньгами. Глупые неудачники думают, что женщину притягивают исключительно деньги и роскошь, и не понимают, что она просто стремится найти защитника для себя и своего потомства. В этом честном желании нет никакой пошлости и продажности, если оно не принимает извращенные формы проституции, когда несчастная женщина довольствуется только кэшем, оставаясь совершенно беззащитной.
Крупная морская чайка приземлилась на балконный парапет. Прошлась по нему перепончатыми лапами. Дождалась ухажера, сделала вид, что его не замечает, и, расправив крылья, шагнула с пятого этажа. Самец издал громкий гортанный крик и полетел вслед за своей подругой. Какое наслаждение управлять чужой силой за счет собственных слабостей!
Николь родилась очень чувственной и часто влюблялась. Ее внутренняя женская энергия выплескивалась наружу кокетством, откровенными танцами в полутемных клубах, страстными поцелуями, безбашенным сексом.
Но насытившись своей властью над чужим желанием, Николь ощутила, что для полноценного наслаждения ей чего-то не хватает. Она продолжала искать в мужчинах какую-то новую, еще не подчинившуюся ей энергию, и не сразу поняла – она кроется в интеллекте. Магия формы и поступков никуда не исчезла, но потенциальные партнеры, не обладавшие оригинальным умом, кругозором, тонким юмором, перестали интересовать. Они как будто пропали с ее женского радара. Николь увлекали интересные разговоры, неожиданные мысли. Победа в интеллектуальном споре стала важнее успеха на ринге. Своих потенциальных мужчин она теперь пропускала через фильтр умных книг, которые сама читала запоем.
Николь вспомнила картины «Лондонской серии» Клода Моне. Переданная полотнам интеллектуальная энергия гения не только меняла восприятие мира зрителем, но имела и обратный эффект. Художник, создавший эти шедевры, притягивал к себе чужую любовь через уникальный энергетический отпечаток своей души, запечатленный на холстах.
Николь интуитивно искала человека, в котором разные векторы мужской силы перемешались в единую харизму, способную свести с ума, снести все условные приличия, заставить страдать и блаженствовать. Попадая в турбулентность такой мощной мужской энергетики, женские инстинкты самосохранения разрушаются. Уже несколько раз Николь казалось, что она проваливается в бездну влюбленности, на время отрешается от собственной личности. Но подлинное значение любых отношений, как хорошее вино, часто раскрывается только послевкусием, когда глоток уже сделан, и вернуть ничего нельзя. Прилив чувственности отступал, и очень быстро становилось понятно: она пила ординарное столовое вино. Очередная влюбленность опять не вызрела в любовь.
В дверь постучали.
– Кто там? – спросила Николь.
– Уборка номера.
Николь спрятала папку под диванную подушку. Подошла к двери, щелкнула замком:
– Сегодня поменяйте только полотенца. Остальное можно убрать завтра.
– Хорошо, – кивнула девушка с лицом, рожденным в Океании.
Пока она меняла полотенца, Николь ждала в коридоре. Её голова запутывалась в собственных мыслях. Каждая по отдельности казалась безупречно правильной, но сплетаясь в единый клубок размышлений, они начинали входить в диссонанс, горчить обманом, противоречить сами себе. Внутренний монолог выдыхался. Еще чуть-чуть, и она заблудится в бесконечном лабиринте своих ощущений, так и не обнаружив идеального алгоритма. Николь тряхнула головой:
– У вас есть спички?
– Вот, – девушка достала из кармана форменного фартука и протянула Николь дешевую зажигалку. – Можете оставить себе.
– Спасибо, – Николь сунула горничной купюру.
Девушка поблагодарила и закрыла дверь номера.
Николь вернулась к дивану, достала папку. Вытащила из нее прямоугольные листки и зашла в ванную комнату. Включила вентиляцию. Выдавила огонек из зажигалки и запалила бумагу.
Она знала – у каждого явления свой запас энергии, и когда он заканчивается, возобновить его невозможно. И не важно, зажигалка это, человек или звезда. Она с тоской вспомнила стареющего отца. За последний год он неожиданно, почти моментально, превратился вдруг из пожилого крепкого мужчины в дряхлого старика с влажными собачьими глазами. Ей было до смерти его жалко, но она ничего не могла с этим поделать.
Николь бросила догоравшее досье в раковину и включила воду. Превратившиеся в пепел буквы исчезли в канализационной трубе.
Часов в одиннадцать Николь выпила кофе на набережной и пошла на пляж. Искупалась, позагорала. Отбила несколько вежливых попыток познакомиться. Потом утомительно долго прогуливалась по местному променаду, заходила в разные магазинчики, небрежно разглядывала дешевые купальники, надувные матрасы и заводилась с каждой минутой: «Я же видела, как он на меня смотрел! Почему не захотел продолжения?!»
Михаил медленно выбирался из мутных, незапоминающихся снов: «Я на море. В своем номере». Он глубоко вздохнул. Что было вчера? Пили в автобусе. Смотрели на водопад. Потом какой-то ресторан на озере. Ряженые местные жители. Он танцевал с ними до боли в мышцах, приседая, раскидывая в стороны руки и ноги. Потом пили домашнее вино прямо из глиняных кувшинов и клялись в вечной дружбе. На обратном пути пьяными фальшивыми голосами душевно пели русские песни, чем сводили с ума степенную часть возрастных туристов. Пили с Катей на брудершафт и, никого не стесняясь, откровенно целовались.
Михаил повернул тяжелую голову: из-под одеяла торчала маленькая пятка с желтоватой мозолью. Постепенно возвращались воспоминания о прошедшей ночи. Он дотянулся до пятки и пощекотал.
– Ну что ты меня будишь, – зашевелилась Катя.
– Как не стыдно! Валяешься тут с чужим дядькой!
Показалась заспанная физиономия. Заулыбалась. Одеяло слетело на пол:
– Уже не чужой, – обнаженное женское тело потянулось.
Завтракать не пошли и только после двух часов дня выбрались из отеля.
– Я хочу пива, – сказал Михаил.
– Не рановато?
– В отпуске можно.
– А я мечтаю позагорать! Девчонки с утра уже греются и забросали меня сообщениями.
Николь сидела за столиком летнего кафе и наблюдала за пляжем, где загорали туристы из Мишиного отеля. Они проходили здесь вчера вечером. Люди отдыхали прямо на травянистых лужайках, под кронами больших сосен. Вдоль бухты петляла прогулочная дорожка, за которой начинался узкий каменистый берег. С бетонных плит в море спускались металлические лестницы.
Официант забрал чашку из-под чая и блюдце, на котором остались крошки пирожного:
– Что-нибудь еще?
– Принесите мороженое.
Она вспомнила дерзких мороженщиков, которые запускали в толпу разноцветные сладкие шарики, и ей захотелось метнуть холодный десерт в Михаила. Куда он мог пропасть?!
К барной стойке подошли трое загорелых парней и хорошо сложенная девушка в ярком зеленом купальнике. Один из мужчин прислонил к стене водные лыжи. Они взяли соки, сандвичи и расположились за соседним столиком. Различив французскую речь, Николь прислушалась. Компания вспоминала вчерашнее катание на водных лыжах и восторгалась Этьеном, который сделал всех итальянцев и немцев. Этьен часто посматривал на Николь, а потом подошел и предложил покататься вместе с ними:
– Если вы не умеете, я стану вашим тренером!
Николь надоело торчать одной, и она поддержала случайный разговор. Этьен рассказывал про местные развлечения, хвалил хорватскую кухню. Николь улыбалась, отшучивалась и вдруг заметила Михаила. Он покупал пиво. Рядом стояла стройная черноволосая девушка.
– Может быть, сок? – Этьен отвлек Николь.
– Сок? Да, грейпфрутовый.
Михаил сделал пару глотков:
– Кать, давай я пивка попью, а ты пока позагораешь.
– А потом придешь?
– Приду.
– Запиши телефон, чтобы не потерялись.
Михаил вбил в электронную память продиктованный номер.
– И мне набери, – Катя достала мобильник, сбросила звонок, сохранила цифры и стала спускаться к морю.
Михаил пил пиво и смотрел на спортивного парня, который покупал грейпфрутовый сок. Он расплатился карточкой и отнес фреш своей девушке.
– А вечером можем выпить хорошего вина, – Этьен подсел к Николь. – Я знаю тут одно интересное место.
Михаил поставил недопитую кружку на барную стойку и решил уйти. Но Николь его тоже заметила и помахала рукой. Неосознанное внутреннее движение подтолкнуло Михаила к столику.
– Привет!
– Здравствуй, Миша!
Михаил кивнул Этьену:
– Это твои друзья, Николь?
– Мы познакомились десять минут назад, – Николь переполняло кокетливое настроение. – Предлагают покататься на водных лыжах. Пойдешь с нами?
– Я не умею.
– Ну и что? Научишься.
Этьен что-то эмоционально говорил, жестикулировал руками.
– Я с удовольствием, – ответила Николь по-французски, – но Михаил не хочет, а мне неудобно бросать соотечественника. Уговорите его, и будем кататься все вместе.
Этьен расплылся в дружелюбной улыбке:
– Водные лыжи – непередаваемое ощущение! Скорость, ветер, брызги! – он постоянно улыбался. – Каждый должен попробовать!
– Что он говорит? – спросил Михаил.
– Ему кажется, ты трусишь.
– Так и сказал?
– Это мой вольный перевод, но что-то близкое. А ты правда боишься?
– Нет. А ему переведи, хамить не стоит.
– Он согласен, – перевела Николь.
Этьен засмеялся, и французы начали подниматься из-за столиков.
– Они рады, что ты согласился, – пояснила Николь.
– Да я…
Но Этьен уже демонстрировал Михаилу свои лыжи.
Спрятанный за мысом небольшой залив полностью принадлежал воднолыжным забавам. Электрический мотор равномерно тянул по кругу металлический трос, который поддерживали стоявшие по колено в воде высокие опоры. Любители экстрима стартовали с причала в южной стороне бухты. Они хватались руками за пристегнутые к тросу веревки и уносились, подпрыгивая на волнах. В северной части акватории покачивался понтон, куда вылезали неудачники. За ними потом приплывала лодка.
Рядом с билетной кассой стояли водные лыжи и доски для виндсерфинга, висели спасательные жилеты. Несколько десятков зрителей со смехом наблюдали за комичными позами новичков, которые отчаянно пытались удержаться на лыжах, и все равно падали в море. Михаил уже сто раз пожалел, что сразу не отказался от дурацкой авантюры. Теперь на фоне Этьена и его друзей он будет выглядеть посмешищем.
– Николь, вы развлекайтесь, а я пока посмотрю.
– Ты же не боишься?!
– Я не боюсь! Просто сегодня нет настроения.
Николь спорить не стала, молча купила два билета и протянула один из них Михаилу:
– Три круга для первого раза хватит. На старте приседай, так легче выходить из воды. А перед поворотами откидывайся на спину и старайся как можно сильнее натягивать веревку. Главное – поймать равновесие, все остальное ерунда.
К ним подошел Этьен, протянул Николь оранжевый жилет и помог надеть. Его приятель, невысокий крепыш на коротких накачанных ногах, радостно похлопал Михаила по плечу и начал что-то объяснять по-французски. Приседал, вытягивал вперед руки, раскачивался. «Что ж ты пристал! – Михаил кисло улыбался. – Я все равно ничего не понимаю!»
Николь застегивала крепления доски на щиколотках. Белый купальник эффектно оттенял ее загорелую кожу. «Сейчас посмеется надо мной и уйдет с Этьеном, – Михаил взял лыжи и сел на скамейку. – Прекрасно развлечемся!»
Первой из их компании стартовала девушка в зеленом купальнике. Потом Николь легко соскочила в воду и уверенно понеслась по морю. Самым виртуозным, как и предполагалось, оказался Этьен. Он делал крутые виражи, отпускал одну руку и даже скользил спиной вперед.
Михаил застегнул лыжи, как неуклюжий пингвин проковылял на старт и взял в руки веревку. Загорелый юноша лет двадцати надавил на плечи. До рывка оставались секунды, Михаил уже сидел на корточках, а настырный юнец все прижимал его к доскам причала.
– Куда ты все давишь-то, мать твою! – крикнул Михаил, и его дернуло в воду с такой силой, что он чуть не выпустил веревку из рук.
– Ах, ё…
Вода хлестнула в лицо, зрение размыло, и Михаил понесся куда-то, почти ничего не соображая. Метров через тридцать, потеряв равновесие, он плюхнулся набок и погрузился в море. Веревка, оставшись без седока, резво ускакала по волнам за металлическим тросом. Лыжи отстегнулись и всплыли. За ними на поверхности показалась голова Михаила.
Сделав несколько глубоких вдохов, Михаил огляделся и поймал свои лыжи. Доплыл до причала, вылез на строганное дерево и заметил Катю, которая вместе со своими подружками сидела за столиком в кафе. Они давились от смеха, обсуждая его кульбиты.
– Миша, ты просто создан для этого спорта! – съехидничала Нина.
– Девчонки, присоединяйтесь!
– Нам и зрелища хватит! – сказала Катя.
Михаил промолчал. Пока он ждал своей очереди, Николь уже замкнула третий круг: отпустила веревку у противоположного берега и плавно погрузилась на мелководье.
