Максим Сергеевич Алексеев
Дар
Пролог
Око Бастет стояло в зените. Вот уже несколько миллиардов лет. Темно-бордовая, почти черная полоса вихрей пересекала газовый гигант пополам в области экватора. Из-за особенностей преломления атмосферы, вблизи горизонта, она сужалась, делая его похожим на гигантский кошачий глаз. Близился полдень, время ежедневного солнечного затмения.
Древний клакон отвлекся от неба и погляделся по сторонам. Огромный, почти двух с половиной метровый, богомол выглядел обманчиво хрупким. Взгляд его фасетчатых глаз пробежался по пустым трибунам полуразвалившегося амфитеатра, а затем уперся в доску напоминающую шахматную.
Верхняя хватательная конечность чуть дернулась, и многомерное игровое поле послушно сменило конформацию, показывая новую проекцию на трехмерное пространство. Раздался недовольный стрекот надкрылий. Клакон проигрывал очередную партию.
Как такового противника у него не было, но исход матча был предрешен. Ведь разве можно выиграть у Смерти или Энтропии? Термодинамика подсказывала ему – невозможно. Опыт его собственной цивилизации, погибшей почти миллион лет назад подтверждал это. Но инсектоид упорно продолжал перебирать линии вероятностей. Он верил, что люди отличаются от представителей его расы, и что, как в предыдущие разы, он сможет спасти их от самоуничтожения.
Задача осложнялась тем, что сейчас у него на поле оставалось только три фигуры, против хаоса порождаемого всеми оставшимися двадцатью миллиардами обитателей солнечной системы. Клакон клацнул жвалами от недовольства. Но тут на периферии его восприятия промелькнула нить реальности, на которой Земля не выглядела выжженной ядерным пламенем пустыней.
Одна из фишек потемнела и пропала с доски повинуясь его жесту. Для этого гамбита клакону нужна была другая фигура. И, чтобы ввести ее в игру, пришлось пожертвовать уже имеющейся.
Деловито стуча хитином по камням амфитеатра, богомол пробежался по трибунам, переставляя камни, их составлявшие. Некоторые начинали светиться от его прикосновений, другие покрывались инеем. Еще на одно вмешательство в реальность энергии у него хватало.
– Я назову тебя Последняя Попытка, – проскрежетал он, возвращаясь к своей игре. – Прими мой дар.
После чего коготь клакона устремился к зависшему между Марсом и Юпитером рою огоньков – человеческих душ, выбрал одну из них и резким росчерком исправил ее судьбу. Его ход был сделан. Теперь оставалось ждать, чем ответит жестокое и упрямое мироздание.
Руна Гебу – Дар
Со стороны можно было сказать, что корабль летит. Но я знал правду – это было медленное и неотвратимое падение на Солнце под воздействием неумолимой гравитации. Центральный компьютер, не до конца добитый радиацией, еще пытался сопротивляться. Периодически включались двигатели ориентации, и корабль содрогался, поворачиваясь кормой, где располагался основной, аннигиляционный привод, к Солнцу. Вот только антиматерии для того, чтобы исправить курс не было.
Мой 'Санвелл' уже давно надо было списать. Он был построен почти век назад. Шикарный круизный лайнер, курсировавший между Марсом и Землей. За пару десятков лет эксплуатации от былого лоска не осталось и следа и его переделали в грузопассажирский корабль. Как обычно – разнесли переборки, приварили снаружи крепления для контейнеров, установили дополнительные двигатели. Благо запас прочности конструкции позволял.
За время его эксплуатации в солнечной системе случилось многое. Земляне развернули на орбите Меркурия матрицу 'Икара' – сеть спутников, производящих антиматерию за счет энергии солнечного света. Марсианские колонии обрели независимость, началась колонизация системы Юпитера. Евразийский союз отрабатывал первые опыты по управлению гравитацией на станции Нифльхейм в поясе Койпера и готовил межзвездную экспедицию, а США сняли мораторий на манипуляции с геномом человека.
Устарели и были списаны все его братья и сестры по серии. Но старичка реанимировали еще раз, установив на него новый аннигиляционный двигатель, и он продолжил регулярные рейсы. Этот полет, однако, стал для него последним.
Я задумчиво смотрел на инфокристалл в руке, плавая в невесомости посередине каюты. Название 'Мир' не сулило ничего интересного. С другой стороны, самодельные проекты зачастую бывают чудо как атмосферны, а у меня была впереди еще пара месяцев полета, и девать время было категорически некуда, и я решительно вогнал кристалл в гнездо, после чего пристегнул себя к койке, натянул себе на голову нейрошлем.
Передо мной возникла темнота, в которой мерцал курсор. Затем появилась надпись.
/Do you wish to create a new world (N) or load a previously created (L)?
Я выругался про себя. Текстовый интерфейс в виртуальной реальности, уму непостижимое убожество! Силой мысли я напечатал 'L'
/entering World .....100%
Аскетичное меню создания персонажа меня тоже не вдохновляло. Я не стал заморачиваться с генерацией внешности – кнопка взять данные из реальности решила проблему. Передо мной зависло мое изображение в виде 3D модели. Нечёсаные отросшие волосы, щетина на щеках, мешки под глазами. Похоже, с виски пора заканчивать подумал я и приложился к трубочке, торчавшей из бутылки.
Я не думая напечатал имя персонажа, пробежавшись пальцами по виртуальной клавиатуре, наугад выбрал класс и поставил максимальную сложность. А почему бы и нет? Чего я в играх не видел?
/create account qwerty…ok
Logging in....done
Такие таверны есть в каждом портовом городе – в Генуе и Тераморе, в Серебристой гавани и на Татуине, в Анк-Морпорке. Последний, впрочем, по мнению иностранцев на две трети состоит из подобных заведений.
Трущобы, порт, средневековье. Крысы под ногами, некоторые из которых идут на закуску, пьяные морячки за барной стойкой, пол, на котором насыпан толстый слой опилок, чтобы скрыть объедки. Здесь можно выпить за здоровье незнакомца, наняться на неизвестный корабль в качестве матроса или получить нож под ребра с примерно равной вероятностью. Темные личности по углам могут за пару монет рассказать последние слухи или подкинуть не очень законную, но неплохо оплачиваемую работенку.
Не такое плохое место для начала пути для персонажа выбравшего класс 'вора', но не для меня, 'мага воздуха'. Я бы предпочел оказаться в высокой изящной башне волшебника, поближе к библиотеке и наставнику, способному обучить меня новым заклятьям. Впрочем, выбирать не приходилось, а виртуальный самогон был не хуже реального. Собственно, алкоголь и был основной целью.
Я сел за стол недалеко от стойки и заказал, для начала пива. Учитывая обстоятельства, было бы глупо экономить начальные две серебряные монеты на что-то другое. После пятой кружки голова начала кружиться, но память последних дней все не отступала. Нужно было что-нибудь покрепче и я прищурившись уставился на черную доску над барной стойкой где мелом было написано меню.
Когда мой выбор между загадочной "Отрыжкой дракона Хеннесси ХО" и "очень крепким пойлом тетушки Марты" был почти завершен, в таверну ввалилось несколько стражников в кольчугах, в компании с пухленькой девицей в красной мантии. Девчонка начала пристально осматривать зал, а я расслабился, ожидая Классическую Трактирную Драку. К сожалению, развлечению не суждено было состояться. Как только ее взгляд упал на меня, раздался визгливый вопль: "Взять его!"
Покидать гостеприимные стены не хотелось, однако, прежде чем мне удалось открыть меню навыков, под ребра уперлось копье стражника, а другой деловито завязывал узлы на моих руках сведённых за спиной.
Сопротивляться не было ни желания, ни возможности. Магией по умолчанию я, как выяснилось, не владел. Когда я жестом выделил девушку в качестве цели, и передо мной в выпадающем окошке появилась ее статистика, я понял, в случае драки мне придется создавать нового персонажа. Она была на пятнадцать уровней выше меня. Понурив голову, с почетным эскортом я направился к выходу под взгляды завсегдатаев трактира.
Что и говорить, нормального дизайнера нанять разработчики видно не смогли. Костюмы были унылы, как и все прочее. Правда, реализм чувства опьянения и тактильных ощущений меня мог бы порадовать, если бы последние не сводились к ударам тупым концом копья и ломоте в связанных запястьях.
Архаичная пустая панель для навыков так и зависла на краю зрения внизу, а портреты персонажей с краткой информацией высвечивались в левом верхнем углу вместе с полоской моего здоровья и маны. Что за убогий интерфейс? С двадцать первого века такого не делают! Надо будет покопаться в настройках, лениво подумал я, бредя под конвоем.
На улице уже была ночь. Двух- и трёхэтажные дома плотно лепились друг к другу. Запах тухлой рыбы и водорослей щекотал ноздри, а вдали слышалось биение моря. Одна луна стояла в зените, вторая желто-оранжевым месяцем, напомнившем мне ненавистную Ио, поднималась над горизонтом в конце улицы. Я напряг слух, пытаясь понять, что там бубнит девушка, пленившая меня.
– Всего пять лет контракта, говорили они… Освобождение от дипломной работы… Чума бы побрала это совет огненных магов! Да лучше бы я гнила в библиотеках алого ордена, чем торчать в этом захолустье! Как же меня забодало ловить пьяную его Светлость по трактирам!
Следующие полчаса меня вели через ночной город. Порой в просветах между крышами можно было рассмотреть фрагменты замка, стоящего на холме, к которому, по траектории пьяного и запуганного зайца, мы неуклонно приближались. Людные и освещенные места обходили стороной. Кварталы постепенно становились все респектабельнее, а улицы шире. Мои попытки заговорить прерывались раздраженным фырканьем магички и слабыми, но очень обидными разрядами молний в мою филейную часть. Наконец, когда запасы выносливости и моего терпения почти закончились, я оказался перед небольшой дверью в стене замка. За ней внутри крепостной стены шел, постепенно понижаясь, коридор.
Через некоторое время блужданий по подвалам с ветчиной, висящей под потолком, сырами на полках и бочками меня грубо втолкнули в комнату, которая, видимо, служила местной темницей. И надо отметить весьма комфортабельной темницей! Дверь за мной лязгнула засовом, и я остался в одиночестве, с бутылкой вина, свиной рулькой, пирогами и парой свечей.
Впечатление портил только бездыханный труп. Призрачный череп над головой тела, лежащего на кровати, и цифра ноль в графе количества жизни недвусмысленно намекали, что делиться мне не придется.
К сожалению, моей гастрономической идиллии не суждено было сбыться. Дверь с грохотом отворилась и на пороге показалась уже знакомая девушка в сопровождении седого старика с длинным породистым лицом, одетого в черный камзол. За ними в комнату прошмыгнул какой-то субтильный тип, с всклокоченными волосами и заспанной физиономией.
– Ингрид, кого ты притащила сюда?! – Раздраженно спросил старик,– стража привела его светлость уже час назад! Что тут делает этот оборванец!?
– Но, герр канцлер, вы посмотрите на него, он же так похож… – лицо волшебницы было красным от смущения.
– Если только на расстоянии полета стрелы! – На полуслове ехидно перебил третий гость. – Ни синюшной физиономии, ни аристократических отеков под глазами от вчерашнего злоупотребления! Его величество так свежо выглядел только однажды – на парадном портрете кисти фон Далека. Мне кажется, фрекен, салом стали зарастать не только ваши ягодицы, но и мозги.
Лицо Ингрид просто светилось красным от гнева. Через пол секунды я понял, что свечение мне не мерещится, и практически полностью опустевший столбец ее маны в комбинации с заполняющимся прогрессбаром "Великого стенобитного заклинания Мэригольд" не сулит ни мне, ни окружающим, ни замку ничего хорошего.
– Ваше ехидство, казначей, неуместно… – начал было канцлер, тоже почуявший угрозу, витающую в воздухе.
Однако я перебил его:
– Не слушайте его, прелестная, он ничего не понимает в женской красоте! Вы само совершенство! Прекратите дуться, вот, отведайте этого мягкого мясного пирога, выпейте вина, и расслабьтесь. После нашей прогулки по ночному городу стоит перекусить.
Увидев, что заклинание отменилось, я судорожно выдохнул остаток воздуха из груди. Ингрид же осушила залпом бокал вина, и с мрачным видом начала заедать обиду. Канцлер пристально посмотрел с начала на нее, а затем мне в глаза. После чего выдал:
– Трикс, вполне возможно, что это бродяга спас нам только что жизнь.
– Ы не токо… ам… чав…– раздалось из-за стола.
/quit
Saving game… ok
Раздражающая вибрация вместе с моргающей иконкой, говорящей о гипогликемии игрока, заставила меня разорвать нейросоединение. Идея поесть в реальной жизни была актуальна как никогда. С воздухом и водой вопрос остро не стоял. Система рециркуляции инженерного отсека, где я обустроил свое логово, была автономна и с моим маленьким потреблением ее ресурса хватило бы года на три. А вот запас чипсов, шоколадок и виски из подсобки главного механика закончился через неделю. Показатели радиоактивного заражения на корабле несколько снизились (хотя, возможно просто датчики начали выходить из строя), и я решил рискнуть поразнообразить свое меню чем-нибудь белковым с соусом на тепловых нейтронах.
– Фраза вполне в стиле казначея,– пробурчал я себе под нос. И полетел умываться.
В зеркале отразилась моя унылая физиономия с редкой щетиной. Я провел по топорщащимся волосам влажной ладонью. Часть моей шевелюры осталась на руке. Похоже, лучевую болезнь я таки получил. Впрочем, беспокоиться о возможности развития рака не стоило. Если меня спасут, то вылечат. А если нет, то Солнце превратит меня в облачко плазмы.
Я с трудом облачился в скафандр высшей степени защиты. Подобрав портативный дозиметр, я снял блокировку шлюза в складской отсек. Судя по карте, которую выдал аварийный компьютер, пара контейнеров, находившихся под цистерной с водой, фонила достаточно слабо, чтобы оставить мне шансы дожить, если не до старости, то хотя бы до входа в фотосферу Солнца.
Пока я пробирался по переходам мертвого корабля воспоминания нахлынули на меня. Сказать, что последняя неделя была самой запоминающейся в моей жизни, это не сказать ничего.
Человечество переходит из одного века в другой, меняются декорации, каравеллы превращаются в космические корабли с ионными двигателями, но люди остаются теми же злобными и вздорными обезьянами.
Три месяца назад система Юпитера объявила о независимости от организации Объединённых наций и выходе из конфедерации Сол. Это известие было воспринято землянами с равнодушием. Как известно, баба с воза – кобыле легче. Даже псевдомусульманские фундаменталистские лозунги не заставили предпринять никаких мер правительства Земли и Марса. А зачем? Экономически невыгодный проект колонизации галлилеевых спутников Юпитера* был неинтересен никому, кроме Лиги Арабских Государств, которым не досталось доли ни на Луне, ни на Марсе.
*Ио, Европа, Ганимед и Калисто.
Предупреждение о принудительной высылке инопланетных граждан всего лишь побудило евразийцев направить два транспорта для эвакуации. Ни переговоров, ни компенсаций, ничего. По мне, так следовало отправить вместо нас штук сто торпед с антиматерией. У Юпитера бы появились новые кольца, и это было бы хотя бы красиво…
С орбиты Марса нас сняли в экстренном порядке. Двести грамм антиматерии были предоставлены в течение одного дня. Расчетное время прибытия составляло около месяца, но быстрее нас, учитывая расположение планет, не мог долететь никто. Это было известно всем. И нам, и сепаратистам, и даже их Аллаху, который не придумал ничего эффективнее аннигиляционого двигателя.
Но повстанцы повели себя крайне жестоко. Около пяти тысяч человек, считая женщин и детей, было выброшено на орбиту Европы в спасательных модулях, где-то через неделю от начала событий. Запас продовольствия, воды и воздуха им был оставлен мизерный. Конечно, ведь новое государство не могло разбазаривать ценные энергетические и органические ресурсы! Впрочем, большую роль сыграл радиационный пояс Юпитера…
Нам, под прикрытием десантного крейсера Лоредан, удалось подобрать восемьсот семьдесят четыре человека живыми. Я не хочу вспоминать свое участие в констатации смертей и погрузке тел. Хотя бы на это защитных механизмов моей психики хватает. Однако самый главное испытание нас ждало после того, как мы провели гравитационный разгонный маневр у Юпитера и легли на обратный курс к Земле.
На Амальтее, астероиде-переростке, который корчит из себя полноценный спутник Юпитера, располагался новейший экспериментальный ускоритель частиц объединенного института ядерных исследований Евразийского Союза. Кто знал, что он был переделан захватившими его сепаратистами в одно из самых мощных орудий убийства двадцать четвертого столетия?
Мы завершали второй виток вокруг планеты, когда пучок высокоэнергетических частиц пронзил Лоредан. Экипаж и пассажиры умерли почти мгновенно. Нашему Санвеллу повезло больше. То ли какая-то флюктуация в магнитосфере Юпитера, то ли шальной астероид немного ослабил следующий выстрел. Я в этот момент находился в экранированном реакторном отсеке, хотел по-тихому похмелиться из своего тайника, и получил не больше одного грей. Отделался тошнотой и головной болью. Пассажиры умерли быстро. Тех, кого не убило сразу, прикончила наведенная радиация.
Хуже всего пришлось оставшемуся экипажу. Луч зацепил мостик только краем, и они умирали долго. Три дня я видел их мучения по интеркому и не мог добраться до них, не получив летальной дозы радиации.
Через полчаса после развития нештатной ситуации магнитная ловушка с антиматерией автоматически отстрелилась и направилась в полет в направлении Солнца, дабы не устраивать 'большой бум' в окрестностях обитаемых планет. За эти полчаса остатки команды на мостике успели рассчитать инерционную орбиту, которая должна была пройти через месяц мимо исследовательской станции на Церере, а затем, очень нескоро, в паре миллионов километров от Земли и даже дать пару корректирующих импульсов. Это был их подарок мне. И там и там меня теоретически могли спасти, благо аварийный маяк продолжал работать.
Затем капитан накачался стимуляторами и покинул корабль на спасательном катере. Никто не удивился. Мертвецы, даже если они технически еще живы, соблюдать традиции и придерживаться офицерской чести не обязаны. Однако, капитан Спарв, гордый потомок викингов, не собирался бежать. Ему удалось перехватить отстреленную магнитную ловушку с топливом и лечь на курс к Амальтее. Результат встречи оставшихся восьмидесяти трех грамм антиматерии с этим спутником Юпитера я имел удовольствие наблюдать недавно.
***
Рвало меня после вылазки часа три. Никогда, слышите, никогда не превышайте дозировку препаратов для профилактики лучевой болезни, положенную по инструкции. С раскалывающейся головой, так и не поев, я пристегнулся к койке и отключился. Снились мне кошмары, а под утро по корабельному времени в полудреме я услышал знакомые голоса.
– Что с ним, – спросил канцлер, – почему он замер?
– Не знаю, когда мы возвращались в замок он также замер минут на пять, а потом продолжил идти как ни в чем не бывало -, ответила Ингрид, – говорят у больных падучей такое бывает. Сейчас я над ним немного поколдую, и он очнется…
Проснулся я на удивление свежим и отдохнувшим. После длительного приведения себя и заблеванной каюты в порядок, мне удалось заставить себя поесть, несмотря на подступающую волну депрессии. Решив, что мозг перегрузился РПГ, я захотел посмотреть, что же еще есть в моем распоряжении из развлечений.
А выбора особого не было. 'Dead Space 15 – Enterprise' – шутер с элементами Survival horror повествующий про приключения космонавта, борющегося космозомби с Некроспоком во главе и с собственным безумием на заброшенном космическом корабле" – гласила надпись на упаковке. Прикинув что, если и есть более быстрые способы сойти с ума в моей ситуации, чем игра в "это", то тяжело их представить, я опустил с омерзением кристалл в утилизатор.
Затем подумал, перетащил плазменный резак из шлюза в каюту механика, где я обосновался, положил рядом с койкой и заблокировал дверь в шлюзовую камеру монтировкой. Мало ли что.
Вторым кристаллом была франшиза Fallout: Bobruisk. Да… Опять в точку древняя, как говно мамонта, франшиза про приключения в мире после ядерной войны. Мне и без того предстояло собирать добычу по моей личной радиоактивной пустоши. Впрочем, выкидывать его я не стал, а просто отложил.
К последнему кристаллу была скотчем прилеплена бумажка с надписью Икебана. Потратив два часа на поиск скрытых папок с запрещенными порно – или наркосимуляторами, я, с сожалением, убедился, что ничего кроме программы, позволяющей в виртуальности составлять икебаны и оттачивать навыки чайной церемонии на кристалле нет. Видимо, я не совсем понимал, что на самом деле творилось в душе старшего механика Сидоренко, не пропускавшего ни одной юбки.
Выбора не было. Я натянул нейрошлем, чтобы снова погрузится в 'Мир'
/continue
Loading saved game…ok
Пирогов на столе значительно поубавилось. Бутылка с вином валялась опрокинутой на столе. Тягучие темные капли падали в небольшую лужицу на пол. Уже знакомая мне троица стояла над мертвым телом, лежащим на кровати. Казначея ощутимо трясло. Канцлер на вид был спокоен, и только побелевшие костяшки пальцев, сжимающие рукоять кинжала, выдавали напряжение. Ингрид же, видимо, пыталась оказать первую магическую помощь, выпуская уже знакомые мне маленькие разряды молнии в область грудины трупа. На меня пока не обращали внимания. А я прикидывал возможность сбежать. К сожалению, дверь была заперта на засов и тихо открыть ее у меня бы не получилось.
– Ингрид, не тратьте ману понапрасну, – сказал я, – колдуйте сразу воскрешение, он же мертвый! А, кстати, кто это?
– Какое еще воскрешение? Ты сказок начитался, припадочный? – сорвалась магичка.
-Это он! Это он убил его величество, – заорал казначей, вытаскивая свой кинжал из рукава и направляя его в мою сторону.
– Между прочим, когда я пришел, он уже был мертв,– спокойно ответил я.– Да вы и сами посмотрите, мышцы окоченели, трупные пятна появились. Он уже часа два как труп. А судя по синюшному лицу, он задохнулся. Собственной блевотой, наверное.
Канцлер медленно сел на скамью, не произнеся ни слова, и пристально вгляделся в труп. Затем рядом с ним сел и поникший казначей.
– Предложения? – молвил канцлер через пару минут гробовой тишины.
– А, что думать? Бежать надо. Император и Архимаг алых нам прошлого князя простили потому, что тот ему самому надоел. Этого убить,– кивнул в моем направлении Трикс, – берем, сколько можем унести из казны, и отплываем через пару часов на моем клипере в Кантоны или Лерн. Оттуда выдачи нет. Нас не догонят.
– Я вам не дам убежать, даже не надейтесь! Мне всего год в этой дыре остался до лицензии на частную практику! Да и вообще, про вас, может, забудут, а мага-ренегата будут до самой смерти искать! Лучше сдавайтесь сразу, в конце концов нашей вины тут нет, на имперском суде зачтется, – прошипела Ингрид из угла.
А я стоял у двери и думал, что следующим персонажем будет воин: тупой, сильный и быстрый. И что уровень сложности 'Бог' ставить в неизвестных играх сразу глупо. Приду потом сюда на сотом уровне и вырежу всех. Дел то…
– Ох, Трикс, да забудьте вы свое разбойничье прошлое. Я очень ценю вашу эффективность в сборе налогов, но все бы вам украсть, да сбежать от стражи. Уланы до сих пор вспоминают, как вы с оброком от них целую версту убегали, пока не поняли, что они вас охранять посланы… – ухмыльнулся в усы канцлер. – А вы, девочка моя тоже неправы. Сгноят нас всех троих. Маги земли уже четверть века бьются, чтобы место при дворе нашего Ароса занять, а тут такой повод… Вы мне лучше вот что скажите, парень этот на его величество Кнуда похож? Вы же, фрекен Ингрид, не на пустом месте ошиблись.
– Похож, герр Катценшайзе, я, если честно, тоже мог ошибиться, – прищурив глаза, процедил казначей.
-И я о том, даже я не сразу разобрался. Кто его величество трезвого видел и общался? Только мы втроем в столице империи. Так что я сейчас уберу стражников с дороги, а вы с.... как тебя зовут?
– Кверти – облегченно выдохнул я.
– Вы с Кверти выкидываете тело в Бездну. А затем мы будем долго обсуждать, как нам всем быть дальше.
Человеческое тело устроено очень неудачно. Биомеханика нижних конечностей не позволяет нам быстро бегать. Кишечник не приспособился к прямохождению и регулярно норовит сам себя завязать в узел или оторваться от брыжейки при падении со смешной высоты в двадцать метров. Позвоночник, стопа, отсутствие хвоста-противовеса, который мог бы добавить второй том в Камасутру… Но самый главный недостаток – нет ручки для переноски тела.
Ни Трикс, ни Ингрид не сделали ни малейшей попытки мне помочь. Кое-как завязав простыню с телом на манер рюкзака и взгромоздив этот уродливый узел на себя, я отправился в след за ними. Впереди шла волшебница, освещая путь светящимся шаром над своей головой, следом плелся я с его трупейшеством за спиной, а последним шел казначей.
Миновав уже знакомые кладовые, мы прошли в маленькую неприметную дверь, за который оказался невысокий туннель, грубо высеченный в скале, плавно идущий вниз. Примерно через десять минут утомительного спуска, когда мне уже хотелось лечь и больше никогда не подниматься, мы оказались в небольшой пещере. Мы остановились, и нас окутала тишина. Ингрид погасила пылающую сферу. С невысокого потолка свисали сталактиты, в центре пещеры было небольшое озеро, буквально несколько метров радиусом с водой потрясающей голубизны. Чуть в стороне виднелся еще один вход в пещеру оформленный колоннами и заваленный камнями. Но поразило меня не это, а то, что из разлома в стене напротив нас было видно ярко-голубое небо, хотя часы на периферии зрения утверждали, что игровое время полтретьего ночи. Края разлома были богато отделаны золотом и драгоценными камнями так, что создавалось впечатление пасти дракона.
-Что это за дыра? – спросил я, опуская труп на землю.
– Это – Бездна, ведущая к изнанке мира. Ее создала давным-давно древняя раса клаконов. Туда они сбрасывали преступников и демонов. Скидывай тело туда быстрей, и мы возвращаемся, – сказал казначей, явно нервничая.
Я подошел к разлому и со вздохом облегчения перекинул свой скорбный груз через край. А затем и сам высунулся, посмотреть, куда же он ведет. Предостерегающий окрик своих компаньонов я проигнорировал. Чуть сбоку светило солнце, внизу голубело яркое летнее небо, а сверху надо мной нависла изнанка замка и окрестных домов, плавно переходящая вдали, где заканчивалась обрисовка текстур, в ночь. Если присмотреться, можно было рассмотреть канцлера, возвращающегося в мою "темницу". Обычный разрыв в текстурах. Я весело рассмеялся.
– Это не баг, это фича! – успел крикнуть я напоследок в бесконечность прежде, чем Ингрид и Трикс в четыре руки оттащили меня от Бездны.
– Да он мало того, что припадочный, так еще и умственно отсталый! – прошипела магичка, – я догадываюсь, что хочет канцлер от этого придурка, но, кажется, он доставит нам больше хлопот, чем Кнуд, пусть небо будет ему пухом…
Обратно возвращались мы значительно быстрее. По очереди казначей и волшебница честили мою глупость по отношению к артефакту древних времен. По пути Ингрид оторвала пару колбас, а Трикс задержался в одном из подвалов, перебирая бутыли вина на стеллаже. Когда мы вернулись, канцлер Катценшайзе уже ждал нас в комнате.
И не один. Вместе с ним нас встретил долговязый тип лет пятидесяти. Одет он был не в пример скромнее волшебницы и казначея – в простой черный камзол из потертого сукна. Грустное лицо, больше похожее на морду спаниеля, так просило чаевых. Канцлер напоминал кота, который нассал в тапки и смог свалить вину за это безобразие на любимого хозяйского пса.
– И так, дамы и господа, князь мертв. Да здравствует князь! Я думаю, вы уже понимаете, к чему я клоню?
– Конечно! – Ответила Ингрид. Трикс утвердительно хмыкнул, а я предпочел промолчать.
Катценшайзе утвердительно кивнул и продолжил:
– Обычно, когда Кнуд выходил из объятий зеленого змия, его где-то неделю посещали видения. Так случится и на этот раз. Убедить всех, что княжеская память несколько помутилась, не составит труда, – канцлер многозначительно посмотрел на меня. А затем продолжил, уже глядя на новенького, – за эту неделю вам, Кирби, придется несколько освежить память его величества относительно его прошлого.
Я с трудом сдерживал улыбку. Все складывалось как нельзя лучше. Я еще не успел вкачать и первый уровень, а у меня уже было собственное княжество, да еще и ручной маг! Заметив мое мечтательное лицо, канцлер резко метнулся через комнату и схватил меня за куртку и прошипел:
– И не мечтай о том, что ты будешь чем-то распоряжаться. Правлю здесь я. Твое дело жрать на званых обедах и подписывать бумаги, которые я подаю. Если расскажешь, что здесь случилось, меня казнят. Может быть. Но ты умрешь первым. Я уж постараюсь, – затем отстранился от меня и уже спокойно закончил,– камердинер сейчас отведет вас в ваши покои, ваша светлость. Завтра нам предстоит тяжелый день.
Повинуясь приказу, Кирби взял меня за локоть. Его хватка более подходила на кузнечные клещи. Пару раз повернув, мы оказались на узкой винтовой лестнице. Подобное отношение к моей персоне бесило. Я попытался вырвать руку, но тщетно. После второй попытки я, наконец-то, услышал в первый раз голос своего камердинера.
– Даже не пытайтесь, со мной вам не справиться,– скорее выдохнул он, чем сказал, – Издавна мы, семья Кирби, обеспечивали безопасность правителей Ароса, баронов Катценшайзе. Какая жалость, что его императорское величество, Леопольд Второй Нидерле, решило дать нашему городу статус княжества и сменить династию… Слушайтесь меня, и мы доберемся до покоев без приключений.
Лестница уперлась в дверцу, чтобы пройти через которую, даже мне пришлось нагнуться. Я оказался в княжеских покоях. Увиденное меня разочаровало. Комната была небольшой, не больше чем шесть на шесть метров. У противоположной стены располагалась большая кровать под балдахином, наличествовала пара стульев, обтянутых бордовым бархатом, и столик, который в другую эпоху назвали бы журнальным. На столике стояла ваза с фруктами, горящая свеча и кувшин.
– Ночная ваза под кроватью,– сказал мой камердинер напоследок и закрыл за собой дверь. Со стороны комнаты она идеально сливалась с деревянными панелями, которыми были отделаны стены. Вторая, не потайная дверь, ведущая в комнату, ожидаемо оказалась запертой. Решётки на окне тоже не оставляли шансов на побег.