Максим Лагно
Самое древнее зло II. Надежда Мира
6. Безродный перебежчик и принцесса
1
Воевода Назждва – широкоплечий пожилой мужчина с огромными, словно надутыми насосом, ручищами. Возраст и страсть к еде накачали его живот тоже – шириной он сравнялся с плечами. Поэтому фигура воеводы была идеальным квадратом, а не треугольником, как в молодости.
Сложив руки на животе простецкого военного кителя, он смотрел в окно на адептов веры в меня, неодобрительно шевеля толстыми усами.
Кроме него в гостиной находилось несколько военных чиновников и красивая, богато одетая девушка, окружённая свитой из других девушек. Судя по тиаре в светлых волосах – принцесса правящей династии.
Днистро и ещё несколько бойцов Дружины держались в углу комнаты, отдельно от остальных.
В открытой двери передней залы виднелись другие гости, явно желавшие беседы с Мэриссой, хозяйкой крепости.
Когда я и Мэрисса вышли из внутренних покоев в гостиную, воевода направился к нам навстречу, раскинув огромные руки:
– Вот они, мои победители!
Когда-то Мэрисса обучала меня придворному этикету, муштровала, как правильно кланяться, как отвечать на приветствие или представляться гостям. И почему нельзя ходить на светские приёмы с фотоаппаратом, словно какой-то низменный сотрудник газеты.
Но чем мне нравился воевода Назждва, так это тем, что он, как и я, не соблюдал правила поведения в дворянских гостиных. Выходец из древнего рода, он из тех редких военных начальников, которые прошли путь от солдата до воеводы, умудрившись не погибнуть в бою или кабацкой драке – основных местах гибели молодых офицеров Державного Войска. Назждва знал, что этикет – ерунда, важна – искренность.
Он обнял нас своими ручищами и слюняво поцеловал в щёки. Только после этого раскланялся и расшаркался, перейдя на официальный тон:
– Прошу приветствовать мою юную спутницу.
Девушка, краснея и улыбаясь, подошла к нам и кивнула, сложив руки на переднике пышного платья. Она была готова протянуть их для поцелуя, но я не спешил падать перед ней на колени. Кстати, Днистро уже давно стоял на коленях, единственный из всех присутствующих. Хотя и находился в далёком углу, скрытом от взгляда принцессы.
– Принцесса Эталинда Марфонт-Стрежлавская, – сказал воевода.
Как говорила Бленда – святые камушки! К нам пожаловала младшая дочь правителя Енавской Державы, Марфонта Третьего. Главная красавица из его трёх дочерей. Сама. Ещё и ожидала моего выхода, как обычная гостья, пока я кувыркался в постели с Мэриссой.
Намёк на желание правящей семьи породниться с самым сильным магом мира никогда ещё не достигал такой степени прозрачности.
Мэрисса сжала мой локоть, напоминая об этикете.
– Эх, какая честь… то есть – ах, какая честь, принцесса, – сообщил я и припал на одно колено.
Крошечная, девчачья ладошка принцессы Эталинды приблизилась к моему носу. На ноготках бугрилась золотая краска: покрывать их золотом могли только члены правящей семьи.
Когда я взял ладошку в свою ладонь, она затрепетала: узоры внеклассового рукотворца, мерцавшие на моей коже, внушали ужас окружающим. Я специально не носил перчатки, помня, что в Енавской Державе понты дороже денег. А страх – лучший понт.
Прикоснувшись губами ровно настолько, чтобы выразить уважение, но не впасть в подобострастие, я поднялся с колена.
Волнуясь и заикаясь, принцесса сказала:
– Мы… наш дом… то есть дворец… наша семья благодарит вас за службу трону. Ваша победа стала решающей…
– Я сделал это для всего народа Енавской Державы, – дерзко ответил я. – Враг должен быть изгнан с его земель.
– Да, конечно, – залепетала принцесса. – Народ тоже благодарит. Но мой отец… лично… и тепло благодарит… Сам он не мог… лично… и народ тоже…
– Народ вообще на ушах стоит, – вмешался воевода Назждва, спасая принцессу. – Они начали верить в Матвея, как в посланца Енели Истинного.
– Вот как… Ах… я… я не знаю, что сказать, – окончательно смутилась принцесса и отошла к своему креслу.
Её мгновенно окружили девушки из свиты. Одна из фрейлин – девица с длинным синим носом – бросила на меня презрительный взгляд. Мол, мужлан какой-то, не умеет с принцессами общаться. Даром, что самый сильный маг.
– Прошу всех к столу, – скомандовал воевода Назждва. Потом поклонился Мэриссе: – А хозяйку прошу великодушно извинить меня за то, что распоряжаюсь в её крепости.
– Ах, воевода, – засмеялась она, – вы командуете нашими войсками, прошу вас, командуйте и моими слугами. Этим бездельникам давно не хватает настоящего мужского окрика.
Это укор в мою сторону. Будучи не только единственным супер магом, но, кажется, единственным либералом в этой стране, я обслуживал себя сам, а со слугами разговаривал, как с равными людьми, а не со скотами.
Проходя к столу, Мэрисса наступила на мою ногу, прошипев:
– «Ради народа», значит? Учила я его, учила поведению, а он народовольчеству потакает. Сразу виден низкородный перебежчик.
Вздёрнув носик, Мэрисса села на кресло, отодвинутое от стола слугой.
2
Воевода Назждва, продолжая играть роль этакого добродушного весельчака, вонзил нож в кусок жареного мяса на тарелке:
– Клянусь, только в крепости моего старого и покойного товарища я могу отведать такое сочное мясцо! Мэри, деточка, чем вы кормите своих животных?
– Это всё из-за воды и травы нашего крепостного владения, – ответила Мэрисса.
– Клянусь истинностью Енели, за нашу Державу стоит воевать только из-за того, чтобы эти пастбища не достались злодеям из Союза.
Мне не терпелось узнать, что произошло после моей отключки. Ещё больше мне не терпелось узнать о «Летописи Закрытых Семилуний». Но воевода, придерживал военные сводки к концу завтрака, когда из гостиной выведут всех лишних.
Поэтому мне пришлось делать вид, что интересуюсь светской болтовнёй. А сам поглядывал на принцессу Эталинду. Скромно потупившись, она ковыряла вилкой пирог из какой-то травы.
Кстати, вилки, поданные гостям, выполнены в виде двузубого копья Матери-Кочевницы. Столовые приборы из этого набора подавали только в самые важные приёмы.
Почувствовав мой взгляд, принцесса оторвалась от тарелки, мельком взглянула на меня, покраснела сквозь слой белой пудры и быстро сказала что-то фрейлинам, будто продолжая начатый ранее разговор.
Фрейлина с синим носом сверлила меня злым взглядом, догадываясь, что я наслаждался смущением девочки, которую её папенька рассчитывал сделать моей женой.
Из передней залы, где томились просители и мелкие дворяне, желавшие пробиться в высший свет, иногда доносились щелчки фотоаппарата и жужжание перематываемой плёнки – репортёры готовили материал для газеты.
– Кэр Матвей, – сказал воевода Назждва. – Принцесса Эталинда не успела сказать, но его светлость Марфонт Третий прислал вместе с нею и предложение от себя лично. То самое тёплое. Хе-хе.
Я чуть не подавился едой: неужели переговоры о свадьбе начнутся прямо сейчас? Да ещё и через воеводу? Я не разбирался в придворном этикете, особенно в этикете Енавской Державы, но разве это не должно быть обставлено более официально? Ну, я не знаю, кунаков ко мне прислать?
Прокашлявшись, я пробормотал:
– Не лучше ли нам обсудить военные дела? Сейчас не время для… Хм. И вообще, я не претендую…
Теперь синеносая фрейлина наслаждалась моим замешательством.
– О, я тебя понимаю, – отозвался воевода Назждва. – Я и сам человек прямых действия, а не этих паркетных кривляний. Ненавижу, когда ходят вокруг да около. Вместо того чтобы прямо сказать: «Мы хотим того-то и того-то, поэтому сделаем так-то и так-то», наши дворяне начинают мять Хену сиськи.
– Господин воевода! – возмутилась синеносая фрейлина. – Вы не в казарме.
– Простите, барышня, не знаю вашего имени, но я человек военный и прямой. Я считаю, что во время войны дом любого родоначальника – это казарма. Вот так вот, моя барышня. И не надо кривить ваш очаровательный носик. Я сразу перехожу к делу, а не начинаю издалека. Нежелание говорить прямо – одна из болезней современного дворянства. Я всегда говорю то, что надо сказать, а не брожу окольными путями. В мои времена признаком благородства была прямота, а не умение ходить окольными путями, как больной хорт, так и не перейдя к делу…
– Воевода, – засмеялась Мэрисса. – Вы сейчас как раз ушли на окольные пути. Возвращайтесь к делу.
Воевода поднялся за столом, взял бокал с напитком:
– Кэр Матвей, Надежда Мира.
Господи, неужели мне сейчас сделают предложение жениться на принцессе? Я с мольбой взглянул на Мэриссу, но она отвернулась.
– Марфонт Третий, наш царственный правитель, ценит твою помощь в войне с супостатом. Союз будет повержен в любом случае. Но с твоей помощью он будет повержен быстрее и с меньшими жертвами.
Хм, на предложение руки и сердца не похоже. Я приободрился.
– Его светлость помнит, что ты уважаешь его трон и хотел бы стать полноценным членом семьи благородных особ, которые поддерживают мир в Запертых Землях.
Так… а это снова плохой знак. Я никогда не хотел входить в чьи-то семьи.
– Но дворянские привилегии заслужить ещё труднее, чем магический дар, – продолжил воевода Назждва. – Даже национально чистые перебежчики из Енавского Княжества (на этих словах Днистро приободрился), страдающего от ворогов на той стороне Барьера Хена, да будет проклято его имя, не имеют права войти в семью благородных особ. Но имеют право это право заслужить.
Всё хуже и хуже. Сейчас он скажет, что я заслужил право…
– Своими подвигами ты заслужил право называться благородной особой.
На этих словах к воеводе подскочил один из чиновников в штатском и протянул плоскую деревянную шкатулку с гербом Енавской Державы.
Принцесса Эталинда Марфонт-Стрежлавская поднялась со своего кресла и встала по правую руку от воеводы. Оба ожидающе уставились на меня.
Дело приняло дурной оборот. Я не собирался жениться на принцессе!
Посмотрел на Мэриссу. Одними губами она сказала: «Всё будет хорошо». Как приговорённый, я обошёл весь стол, чтобы встать по левую руку от воеводы.
– Его светлость Марфонт Третий помнит о том, что ты не любитель светских церемоний, – продолжил воевода. – Его светлость сожалеют, что не могут сделать это предложение так, как подобает по нашим древним и благородным обычаям. Но война внесла искажения в этикет.
Я достаточно знал их древние обычая, чтобы понимать – сейчас надо глубокомысленно молчать.
Воевода раскрыл крышу шкатулки. Принцесса Эталинда извлекла из неё сложенную синюю ленту и подошла ко мне.
Мы замерли друг напротив друга. Ростом принцесса не доходила мне до груди. Поэтому смотрела снизу вверх, трепеща от страха и… и чего-то ещё?
Пауза затягивалась. Я не знал, что происходит. На награждение медалью не похоже. На помолвку, вроде бы, тоже…
Мэрисса, едва слышно просвистела за моей спиной: «На колени».
Я преклонил колено перед принцессой. Она развернула синюю ленту и надела на мою шею.
«Руку пропусти через ленту», – помогла Мэрисса.
Когда лента была надета через моё плечо, воевода Назждва воодушевлённо продолжил:
– Данным приказом его величества Марфонта Третьего, безродный перебежчик Матвей Сорокин, объявляется родоначальником шестьсот двадцать второй высшей дворянской семьи Енавской Державы. Семье Сорокин даруется в управление земля, на которой родоначальник может построить семейную крепость, дабы править в ней, как ему заблагорассудится, подчиняясь высшему закону Енавской Державы, которым, согласно воле Енели Истинного, является воля державного правителя, его светлости Марфонта Третьего.
Промочив горло глотком вина, воевода продолжил:
– Далее. Поскольку все земли Державы уже принадлежат другим семьям, то Сорокину позволяется взять в управление любые земли на территории поверженного противника из паскудного Халидейского Союза. Данный приказ вступает в силу немедленно после оглашения. У родоначальника семьи Сорокин есть право выбрать разумное количество земли из тех земель, которые освобождены от врага. Враждебное население на освобождённых угодьях будет целиком и полностью принадлежать Матвею Сорокину. Его поступки в отношении жителей тех земель будут в его власти и в воле Енели Истинного. Так же родоначальник семьи Сорокин обязуется платить державному правителю то количество дани, которое родоначальник сочтёт нужным, исходя из своих хозяйственных решений.
Утерев пот салфеткой, воевода упал в кресло. Осушил бокал вина и дал приказ слуге наполнить снова. Я же вернулся на своё место, слегка оглушённый сменой своего статуса и громким голосом воеводы.
В передней зале гомонили так сильно, что военным пришлось призвать их к молчанию. «Фотографы – уймитесь», – приказал кто-то, но щелчки фотоаппарата непокорно нарушили торжественную тишину.
Раздался шлепок, тихий вскрик и щелчки затухли.
– Слава новой семье, – первым сказал Днистро. Он старался звучать радостно, но взгляд его выражал злость и зависть.
Стать родоначальником и владеть семейной крепостью было его мечтой, а вовсе не моей.
3
Завтрак длился три часа, перешёл в обед и продолжился ещё три часа, перейдя в ужин. Воевода Назждва вливал в себя вино литрами, провозглашая тосты за будущий род Сорокин. Он желал:
Чтобы я нашёл себе достойную партию (принцесса Эталинда потупилась). Чтобы у нас была с нею любовь (синеносая фрейлина кинула яростный взгляд на хмельного воеводу). Чтобы у нас народилось от семи до двенадцати детей (принцесса Эталинда покраснела). И чтобы все отпрыски стали могучими магами, которые вернут Енавской Державе все земли мира, самовольно занятые другими народами.
Я уже смирился с мыслью, что до самого утра не получу точной информации о событиях на разрушенной мною базе, когда воевода вдруг выпрямился, тряхнул головой, подкрутил мокрые от вина усы и резко сказал:
– Матвей, Мэрисса, остальные, пора поговорить о делах.
Все гости мгновенно поняли его намёк и начали расходиться. Всё-таки время было военное, даже светские бездельники были вымуштрованы.
Гости потянулись к Мэриссе, благодарили за прекрасный обед и нахваливали разумное ведение крепостного хозяйства.
Меня все благодарили за победу и поздравляли с родоначальством.
Те дворяне, что победнее и менее знатные, приглашали меня сделать визит, надеясь упрочить связи с выскочкой, который, по слухам, должен породниться с самими Марфонтами.
Те, что побогаче и более родовитые, отделывались поздравлениями, не желая дальнейшего общения с низкородным. На расположение этих аристократов, я могу рассчитывать лишь спустя пять или семь сотен семилуний, когда род Сорокин станет хоть сколько-то древним.
Просители из передней залы воспользовались моментом, чтобы проскользнуть в гостиную, но были задержаны гвардией Марфонта Третьего, которая охраняла принцессу.
Репортёр газеты, прикладывая видоискатель фотоаппарата к свежему фингалу под глазом, пробежал в гостиную и начал спешно щёлкать всё подряд. В особенности меня и Эталинду.
Гвардейцы хотели вытолкать его, но я попросил оставить его в покое.
Принцесса Эталинда Марфонт-Стрежлавская подошла ко мне для прощания. Больше не стесняясь и не запинаясь, она отбарабанила все вежливые фразы, принятые в таких случаях. Похвалила хозяйку крепости за богатое угощение. И под конец пригласила меня на званый ужин во дворец.
– Благодаря вам, – сказала она, – вражьи еропланы больше не бомбят Олбжин, поэтому отец возобновил обеды с самыми достойными представителями сотни высших семей Державы.
– Но я всего лишь шестьсот двадцать какой-то, – ответил я.
– Сотня высших семей считается не по времени появления, – пояснила Мэрисса, – а по вкладу в развитие Державы. Поверь мне, ты не в сотне, а в десятке.
Когда с гостями было покончено, вместо них в комнату вошли военные. А солдаты притащили стремянки и начали развешивать на стене огромную карту. Она изображала не весь мир Запертых Земель, а только две страны – Енавскую Державу и Халидейский Союз.
Другие солдаты вынесли из гостиной столы с угощениями. Слуг не допустили к облуживанию участников секретного совещания.
Наступил вечер, зажглись газовые лампы под потолком. Хотя по древнему обычаю, который так любила Мэрисса, на всех ужинах жгли свечи. Но военный совет – это не званый ужин. Что отлично продемонстрировал воевода Назждва.
Осушив огромный кубок вина, он мгновенно протрезвел, сунул в усы трубку и, пыхтя дымом, сказал:
– Для начала, дамы и господа, обратите внимание на карту. И запомните её. Скоро на ней будут значительные изменения.
Один солдат влез на стремянку возле карты и начал прикреплять булавками изображения конных армий и воздушных шаров Енавского Державного Войска.
7. Родоначальник семьи Сорокин на развилке
1
Солдат на стремянке проворно прикрепил все значки войск, а на месте бывшей базы поставил флажок Енавского Державного Войска.
Мундштуком трубки воевода Назждва ткнул в флажок:
– Как видите, укрепление Ха-Эс-Дэ-Шесть-Победа было как бы сапогом противника в двери нашей обороны. Уничтожение этого сапога открыло нам наступление на Стрежлав, родовую крепость принцессы Эталинды Марфонт-Стрежлавской, захваченную в начале войны. Враг отступает без боя, через день другой Стрежлав будет возвращён. Таким образом, Совет Воевод принял решение наступать по центральной части Запертых Земель.
– Центральной? – удивился я. – Но ведь план был ударить по всему фронту, по всем укреплениям сразу. Причём без моего участия.
Мэрисса поддержала меня. Подойдя к карте, показала пальцем на красные точки других мегабаз. «ХСД-5-Стойкость», «ХСД-4-Поддержка» и «ХСД-3-Бдительность» выстроились почти на одной параллели, отхватывая приграничные территории Енавской Державы.
– Остальные укрепления противника всё так же на нашей территории, – сказала она. – Они всё так же производят танки и аэропланы.
– Поэтому решение собрать все силы для одной атаки с фланга признано более разумным, чем растягивать войска, атакуя все укрепления, – ответил Назждва. – Обратите внимание, что наша контратака придётся в самый центр Союза. Туда, куда они точно не ожидают.
– Ведь мы все согласились, – не унимался я, – что постепенное выдавливание противника с наше территории вынудит Союз начать переговоры, что даст нам время на восстановление экономики. Нам нужна нормальная авиация, танковые войска. У нас, блин, нет даже портативных радиостанций!
– Всё так, кэр Матвей, – терпеливо ответил Назждва. – Но прежний план строился на старых расчётах. Вчера всё изменилось.
Мэрисса фыркнула:
– Вчера Матвей в одиночку вынес всё вражеское укрепление, вот вы и решили, что он сделает это и с остальными? А ваши конные армии, тем временем, будут как бы «освобождать» города и родовые крепости, присваивая себе всю славу?
– А почему бы и нет? – вмешался Днистро. – Я был свидетелем того, какими силами владеет Матвей.
Я злобно посмотрел на него. После того, что сотворил Яростный Гигант, дал себе слово не создавать подобных монстров. А негодяй Днистро подталкивал меня к продолжению бойни.
– Воевода, я не способен выиграть для вас всю войну, – помотал я головой. – Не знаю, чего наговорил вам Днистро, но победа не досталась мне легко.
Воевода Назждва налил в свой кубок вина:
– Матвей, я читал отчёты разведгрупп. Я не полагаюсь на россказни только одного выскочки, который готов лизать все сапоги и задницы, лишь бы пробиться в высший свет.
– Довольно обидно, – замямлил Днистро, – что вы столько ошибочно судите обо мне…
– Без помощи Мэриссы я бы погиб.
Назждва неторопливо выколотил пепел из трубки:
– Тебя спасла Мэрисса. А Мэриссу спасло наше войско. После того, как твой слоггер рассыпался, мы вступили в битву с остатками халидейской танковой армии. Мы потеряли много людей…
Я отмахнулся:
– Это я понимаю, воевода. Но я возмущён, что вы приняли решение о фланговой контратаке, не поговорив со мной.
С воеводы мигом слетело напускное благодушие. Твёрдо и даже со злостью он заявил:
– Ты сильный маг, но ты ещё и безродный перебежчик, которому милостиво даровали право создать род. Совет Воевод и сам Марфонт Третий решат судьбу Державы, не оглядываясь на тебя. Пусть писаки и прозвали тебя Надеждой Мира, но умение создавать слоггеров из кирпичей и навоза не дарует тебе право на особое мнение.
Ссора с высшими правителями Енавской Державы не входила в мои планы. Я быстро поклонился, как учила Мэрисса, и сказал:
– Виноват. Прошу простить, как Енеля истинно прощал.
– Я-то тебя истинно прощаю, – согласился Назждва. – Но не вздумай говорить таким тоном с его светлостью Марфонтом Третьим. Более того, я не уверен, что твоё наглое высказывание не дойдёт до его светлости. В этой комнате есть доносчик, который опорочит твоё имя ради своей выгоды.
– Честное слово, ваши оскорбления больше невыносимы, – забубнил Днистро. – Если я вам так неприятен, то могу покинуть заседание.
При этом он не двинулся с места.
Воевода Назждва выпил вина и более мягким тоном продолжил:
– Кроме того, Матвей, я не понимаю, чем ты всё время недоволен? Ты не только удостоился чести знакомства с принцессой Эталиндой Марфонт-Стрежлавской, но получил свой род и право построить свою крепость.
– Ага, – усмехнулась Мэрисса. – Но сначала ему необходимо отобрать эту землю у врага. Отличный подарок. Главное, он ничего не стоил Стрежлавским.
Воевода Назждва с прищуром посмотрел на неё:
– Уважаемая Мэрисса Н’рия, никто не препятствует тебе в том, чтобы ты уступила свои земли и крепость семье Сорокин. Можешь и фамилию свою отдать. Давай, покажи нам пример щедрости.
– При чём тут мои земли? – смутилась она. – Просто я говорю, что Стрежлавские, не скупясь, раздают то, что никогда им не принадлежало.
Я замахал руками:
– Мэрисса, только не приплетай сюда кровную вражду со Стрежлавскими. Речь не о них, а том, сколько мне предстоит уничтожить укреплений. И людей в них.
Воевода затянулся трубкой и выпустил дым:
– Кстати, Матвей, тебе должен понравиться наш новый план тем, что тебе нужно уничтожить только одно укрепление. А не все.
Я посмотрел на карту:
– Моя цель – ХаЭсДэ-Пять-Стойкость?
– Правильно. Когда это укрепление будет убрано, наша победоносная конница прокатится волной по центральной части Союза. Ведь там нет ни укреплений, ни войск, все они стянуты на другие участки фронта.
Солдат на стремянке, опасно балансируя на последней ступеньке, перетащил изображение конницы к Халиделу, столице Халидейского Союза.
Я некоторое время изучал карту. Потом вздохнул:
– Должен признаться, что мне всё ещё не нравится этот план.
– Чем же?
– Он неожиданно умён. Поэтому его должен был придумать я.
– Хе-хе, сынок, будь ты хоть трижды сильнейшим магом, но опыт стратегического командования не падает с магических струн. Он зарабатывается опытом.
2
Последовал небольшой перерыв на распитие травяного чая. Подносы с чашечками горячего напитка тоже разносили солдаты, а не слуги.
Мэрисса полулежала на кушетке и зевала. Уже поздно, а она не выспалась в прошлую ночь, проведя её у моего ложа. Переживала, что я не восстановлюсь после такого сильного волшебства.
– Кстати, воевода, – обратился я к Назждве, – что произошло после того, как меня вывезли с поля боя?
– Твоя магическая машинерия разгромила нефтяной завод, потом вернулась и ещё некоторое время самостоятельно громила остатки укрепления. Потом резко рассыпалась. Обломками железного змея убило с десяток наших людей. Так что в следующий раз продумай иное окончание жизни машинерии. Неохота терять воинов в тот момент, когда они радуются победе.
Я отпил чай:
– Не беспокойтесь, такое больше не повторится.
– То есть? – встревожился Назждва. – А как ты намерен развалить второе укрепление?
– Без создания слоггеров ростом с гору.
– Ладно, – согласился Назждва. – Главное, чтобы ты выполнил обещание.
– Кстати. О моих делах…
Воевода прервал меня:
– Помню, помню твой интерес к старинной литературе. Через наших шпионов доподлинно установлено, что интересующий тебя том «Летописи» находится в музее истории Запертых Земель, прямо на Центральной Площади Халидела.
– Так просто?
Назждва удивился:
– А почему это должно быть сложно? Конечно, книга древняя и цены немереной, но это всего лишь книга, она даже не помогает в творении магии. Иначе халидейцы спрятали бы её и использовали в войне.
– Шпион не ошибся? Это та самая книга?
– Наш разведчик не ошибся, – отозвался Назждва и щёлкнул пальцами. Один из помощников кинулся к воеводе и раскрыл папку с бумагами.
Непослушными пьяными пальцами воевода пролистнул какие-то бумаги и вынул фотокарточку:
– Вот, он даже сделал снимок.
На чёрно-белой фотокарточке изображена часть музейного постамента, окружённого лентами. Под светом электрических фонарей лежала раскрытая книга.
Мой языковой рулль не работал с языком народов, входивших в Союз, поэтому подпись на табличке ни о чём мне не говорила. А снимок слишком мутный, чтобы разобрать слова в книге. Фототехнологии этого мира не ахти какие.
Но разве стал бы воевода врать мне? Он хитрый стратег, но именно хитрецы понимают, что врать союзникам в разгар войны – глупость.
Да и зачем Назждве врать? Он ничего этим не добьётся. Я ведь и так на их стороне.
– Разведчик хотел раздобыть фотокопию этой книги, – добавил Назждва. – Пока что не нашёл.
Я посмотрел на верхнюю часть карты, где отмечен Халидел, столица Союза, окружённая значками с конницей и воздушными шарами. Цель моего путешествия была всего лишь в десятке дней разрушительной войны!
Если бы я заранее знал, что книга в музее, мы бы управились быстрее. И Бленда осталась бы жива.
Назждва продолжил:
– Не понимаю, зачем тебе эта еретическая дрянь? Вот у меня, в хранилище артефактов родовой крепости, есть подлинная рукопись «Наставлений для думающего», начертанная рукой самого Енели Истинного! Две тысячи семилуний тому назад её принёс со Свободной Стороны один из его пророков, Ирмей Неназванный. В те годы тираны Химмельблю начали гонения на веру в Енелю Истинного, заменяя её ложным культом Триединого. Так что рукопись – истинный документ великого прошлого Енавы, а не какие-то книжонки забытых историков из Химмельблю.
– Когда буду у вас в крепости, обязательно взгляну на рукопись, но сейчас мне нужнее эта книга.
– Но зачем?
Как можно безразличнее я пожал плечами:
– Вдруг найду там кое-что полезное для рукотворцев? Говорят, что её автор, Скро Мантис, тоже был внеклассовым.
Назждва громогласно захохотал:
– Когда мы войдём в столицу Союза, то Марфонт Третий позволит тебе лично разграбить все их музеи.
Я поддержал его смех:
– Перевезу экспонаты в мою крепость, которую выстрою на захваченных землях.
– Лучше называй эти земли – «освобождённые». А ещё лучше – «возвращённые».
Я покорно закивал:
– Да, я помню, что весь Голдивар принадлежит Енавской Державе и её правителю.
– Свободная Сторона тоже наша. Просто её жителям повезло, что нас разделил Барьер нечестивца Хена. Иначе мы бы вернули себе весь мир. Например, я бы начал с…
Чтобы отвлечь снова захмелевшего воеводу от милитаристских мечтаний, я повернулся к Мэриссе:
– А ты что думаешь?
Но моя красавица спала на диване, отбросив голову назад.
– Пора и нам честь знать, – ухмыльнулся воевода. – Хозяйка намекает, что приём окончен.
По его приказу солдаты начали сворачивать карту, но я попросил оставить:
– Пусть висит. Ей самое место в этой гостиной. Уберите только значки войск, чтобы слуги не видели.
Воевода Назждва с каждой секундой становился всё пьянее. Его уже под руки поддерживали два солдата. Остальные влезли на стремянки и убрали все значки.
Перед тем как выползти из комнаты, Назждва заплетающимся языком произнёс:
– И последнее. Завтра утром тебя, Мэри и остальных воинов Дружины, на моём воздушном шаре, доставят в Стрежлав. Его должны взять этой ночью. Нужно развивать наступление, пока противник отступает.
Проводив воеводу, я вернулся на диван к Мэриссе. Не просыпаясь, она подползла ко мне и свернулась калачиком у моего бока.
Обняв её, я задумчиво посмотрел на карту.
Не в первый раз в своей жизни, превратившейся в волшебное приключение, я оказался на развилке. И с каждой такой развилкой мне всё сложнее принять решение, которое не оставило бы после себя трупы любимых людей.
3
Как мне поступить? Ведь я могу прямо сейчас выйти из крепости. Пользуясь своим положением, доберусь до линии фронта, а там перейду на сторону Халидейского Союза.
В обмен на свою нейтральность потребую у них Летопись Закрытых Семилуний. Правда, я не знал, как книга поможет мне перейти через Барьер. Этим знанием обладала Бленда, обученная Первомагом.
Положим, как-нибудь разберусь. Всё-таки я уже не тот испуганный бывший фотограф, каким был раньше. Но я воевал на стороне Енавской Державы. Даже если я рискну и сбегу в Союз, то кто сказал, что они простят мои преступления?
Поначалу Халидейский Союз казался мне более разумным, чем Енавская Держава. Относительно недавно они упразднили у себя монархию. Сейчас Союз объединял несколько капиталистических государств, активно осваивающих электричество и дизельные двигатели. По коротким обрывкам информации о Союзе, я догадался, что они стремительно проживали эру полумагического дизельпанка, чтобы войти в мир, похожий на нашу вторую половину двадцатого века.
Наверняка, до атомной энергии скоро допрут.
Енавская Держава, управляемая монархом и сотней высших семей, выглядела отсталой. У них даже электричество было в диковинку. А все попытки построить аэропланы, которые пролетели бы с десяток километров, не развалившись в воздухе, окончились неудачей. Поэтому державники воевали на воздушных шарах и на тех аэропланах, которые успели купить у противника до начала войны.
Сословно-иерархическое общество, как обычно, проигрывало войну выборной демократии и власти промышленного олигархата.
С другой стороны, я несколько сомневался в разумности Союза. Всё-таки это он первым напал на Державу. Активно богатеющим капиталистам Союза нужны были новые земли и новые рынки.
В качестве предлога для войны они использовали какую-то мелочь, типа атаки Державной конницы на пограничные укрепления Союза. При этом никто в Державе и ведать не ведал, что их конница на кого-то напала.
Правитель Державы осознавал слабость своей устаревшей армии.
Воинственные в речах, на деле державники избегали открытых военных столкновений с Союзом, пытаясь провести военную реформу. Но, как обычно бывает с архаичными обществами, погрязли в придворных интригах. А когда грянула война, пришлось выставлять конницу против танков, а воздушны шары против авиации.
Если опять проводить сравнения с нашим миром, то Халидейский Союз это такая индустриально прокачанная фашистская Германия, которая напала на Польшу. С тою разницей, что благодаря магическим артефактам, которыми распоряжались высшие семьи, Держава намного сильнее всех государств Европы двадцатого века.
Словом, я не желал договариваться с фашистами, пусть и из магического мира. Вероятно, из-за этого, искажённого земной историей восприятия, я легко принял сторону Державы. Уж я-то помнил, чем для русских закончились все договоры с Гитлером.
