Максим Калашников
Крылья над Преисподней. Россия и Мегакризис XXI века
Разумеется, качество обслуживания, медицина, образование – все вошло в стадию жуткого регресса. Отчасти на госуровне пытаются это решить финансовыми вливаниями, есть много программ (для казахов) учебного обмена, но не помогает. Что говорить… если врач, принимая меня, сказал: «Вы учиться в Санкт-Петербург… а это где?» К слову… Южная Корея через богатую, влиятельную корейскую диаспору распространила существенное влияние на определенные сектора (медтуризм весь на Корею заточен, авторынок тоже схвачен и др.) Хоть корейцев в Казахстане примерно 110 тысяч, но и среди них сильны чемоданные настроения (США, Россия – в первую очередь).
Так вот, именно эти южные казахи, не отличающиеся образованием и культурными нравами, но знаменитые сплоченностью и агрессией, были изначально признаны цветом нации, носителями чистой традиции, хранителями уклада. Как известно, казахи (будучи, честно говоря, довольно рыхлым этнообразованием) делятся на три жуза. Средний жуз в целом (наиболее обрусевший, адекватный и образованный) почти не вписан в процесс государственного строительства и привнесения смыслов в проект национального строительства. Все по лекалам южан (как на Украине по лекалам галичан).
Еще в Мангистауской области выделяются адаевцы. То они себя объявляют самыми «чистыми» казахами, а то и совсем не казахами. Там очевиден сепаратизм (в том числе экономический). Да и кровь там уже была (подавление нормальных требований в Жанаозене). Адаевцы очень агрессивны и часто учиняют драки, поножовщину. Кстати, агрессивные нацэлементы часто заезжают в «оккупированные города» (где много русских) и ночами убивают неказахов. Это абсолютный факт, так убили моего старшего брата вечером на улице. Только в окружении я знаю четыре подобных случая: двое – русские, один – кореец, один – кавказец. На суде мать убийцы нам орала: «Мой сын герой, оккупанта убил!» Ей ничего не было, а нас, возмущавшихся, вывели из зала суда. То бишь сказания про мир\труд\май с казахами на самом деле невероятно далеки от реальности.
Сами южане и северных казахов-то за «чистое племя» не держат.
Приведу пример: в Казахстане – как в любом государстве с уродливой системой – живет более-менее лишь три города: Астана, Алматы, Атырау (нефть). Все остальные – как-то, чем-то. Разумеется, народ массами съезжается в Алма-Ату, много тут и северных казахов из Павлодара и Кокчетава, Кустаная. Почти все северные казахи только по-русски говорят, хоть и стараются учить госязык. Южане их постоянно одергивают: «Эй, манкурт, по-казахски говори!» Из-за этого часто все перерастает в матерщину, где уже обе стороны говорят только на русском. Причем нацагрессия исходит явно именно от взрослых\старых казахов, которые были взлелеяны советской властью (их и учили, и в аулы на вертолетах все возили, но благодарности – ноль).
Самое удивительное, что Назарбаев и его узкое окружение, которые эту этнократию плавно-плавно заложили и выпестовали, именно казахами-южанами крайне нелюбимы. То они твердят, что он борщам (русским) продался, то китайцам, то он у них вор, то – узурпатор. Конечно, все это отчасти верно, но масса мыслит исходя из простых радикальных установок. Назарбаев, конечно, очень хитер, нос держит по ветру, кого надо – деньгами подкормит (коих поубавилось). Но его слабости очевидны: коррупция страшная, старость притупляет, нет в окружении ни преемника, ни готовых удержать штурвал. Да и нельзя замкнуть государство на кучку зажравшихся родственников и друганов. Власть совершенно оторвана от народа.
…Часть казахской молодежи жутко «опылена» исламскими эмиссарами (мечети как грибы растут), они с радостью пойдут на любую резню во благо исламского проекта (кстати, по своему укладу абсолютно чуждому жизни кочевника) и на радость арабским монархиям (и тем, кто западнее). Даже речь некоторых ОЧЕНЬ сдобрена арабскими выражениями!
Другая часть казахской молодежи жутко проамериканская: тусовки, инглиш вместо каз\рус, каникулы в Америке и все такое. Им вообще не нужен ни Казахстан, ни казахский язык (который они на дух не переносят), ни все местное (скучно, говорят, культура якобы неконкурентоспособна). Эти требуют либеральных реформ и все в этом русле. Такой молодежи прилично числом, к тому же дети чинуш и ворья – все из этой категории. А исходя из традиции «папа – сыну», именно они присядут в нужные кресла через какое-то время (если будет куда садиться). Поэтому эти две тенденции, обе чуждые современному положению дел, разорвут страну. Уж молчу про радетелей извне.
Вообще, любые моменты, где прорисовывается потеря территорий, любой разговор с переходом на древнюю историю Казахстана воспринимаются национально озабоченными, как красная тряпка. Возможно, только на Украине заходятся в более жутких истериках на эту тему. В новостях ситуацию припудривают, все намного хуже. Схроны, оружие, литература у экстремистов тут повсюду. То там склады с оружием опустошили, то там что-то пропало или ввезли. Мобилизация исламистских элементов высока, и ненависть к власти нарастает (кризис\цены в помощь), поэтому очевидно «бомбанет».
Конечно, надеяться на современную горе-власть в России нет никакой возможности, но план по Казахстану (пока он – еще не горящая степь) должен быть. Разумно в случае переворота введение войск и размежевание по южной границе Карагандинской области и Восточно-Казахстанской.
Тут и сама география на службе: пустыни как барьер. К тому же Казахстан заселен КРАЙНЕ неравномерно и почти все города и население – у границ.
Южный Казахстан, который культурно всегда был Туркестаном, находится в сфере узбекских, исламских влияний, его стоит отпустить пока как культурно чуждую территорию (РАЗУМЕЕТСЯ, ВЫВЕСТИ ОСТАТКИ РУССКОГО НАСЕЛЕНИЯ, коего много еще в Семиречье, чудном крае).
Северный Казахстан, где, несмотря на убыль русского населения, его процент еще очень существен, стоит оформить как зависимое светское государство (псевдосредний жуз, Русско-казахская конфедерация, Южно-Сибирская\Уральская республика – типа того). А из Западного Казахстана есть смысл кроить ресурсные территории, потому что там населения мало, крайне сильна исламизация. А часть тамошних приграничных с Россией городов можно включить в состав последней (Уральск, Ганюшкино и пр.).
Особливо идет уйгурская ирредента в Алма-Атинской области; уйгуры четко отделяют себя от казахов (браки смешанные не поощряются вовсе). Ирредента политически бессильная, но сплоченная и довольно богатая.
Разделение вызовет массу проблем, но раз оно неизбежно, то лучше проводить его по своим чертежам. Иначе при приходе к власти южно-исламистской группировки тут просто будет широкомасштабный коридор для любых бандформирований, наркотиков и прочего (что и ныне уже так). Также присовокупится резня русских и нерусских, дипломатические выпады, да и КНР, думается, что-то может на границе передвинуть под шумок. Поэтому есть смысл столбить важные территории и плавно их русифицировать, чтобы не было волны еще одного распада\отступления. Но это – в идеале. По-моему сугубо личному мнению…»
Так или иначе, но нынешний Казахстан еще ждут свои трудные времена. Огромная масса Китайской империи потянет часть «республики» к себе, как гравитация Юпитера – несчастную комету Шумейкера-Леви. К себе потянет и мир воинственного магометантства. И уж все прелести опустынивания да глобальной жажды Казахстан познает сполна.
Строя империю-ковчег, мы обязаны подумать о северной части Казахстана. Остальные же земли могут стать зависимой от нас территорией. Занятой сельским хозяйством и питаемой нашей водой. Здесь же может образоваться и убежище для азиатских беженцев, уходящих от жажды, голода и смерти на север. Наш санитарный кордон. Наша зона имперского влияния. Здесь мы удержим поток экологических и военных беженцев с выгонцами, превратив их в источник продовольственного снабжения. Китай тут с русскими тягаться не сумеет – воду он предложить не может. А мы – можем, опираясь на нашу Сибирь. Сибирь уже развитую, русскую…
Глава 3. Русский ковчег на «Парниковой планете»
Факт остается фактом: климат Земли меняется, идет потепление и содержание углекислого газа в Пятом океане (атмосфере) перевалило за 400 ррм (частей на миллион). В 1850-е – 250 ррм. Не беремся судить твердо о причинах, но чем больше в воздухе углекислого газа и метана – тем больше тепла сохраняется в атмосфере. Наступает «парниковый эффект», как на Венере.
Возможно, это несет нам новую эру жары и засух. Ураганов, наводнений и непривычных «скачков» погоды. Отвлечемся сейчас от установления точной причины: повинны ли в том насыщение воздушного океана парниковыми газами или же солнечная активность. Зададим главный вопрос: что это принесет русским, если они примутся строить свою империю-ковчег?
«Парник» уже не остановить
Давайте посмотрим на новомодную идею борьбы с «парниковым эффектом» и ростом содержания углекислого газа в воздушном океане Земли – на попытки улавливать техногенные выбросы двуокиси углерода, переводить их в жидкую форму и закачивать в недра планеты. Возьмем проект в Исландии, где работает геотермальная электростанция, использующая пар от вулкана Хейнгидль. Установка CarbFix сжижает углекислый газ, смешивает его с водой и подает смесь на место захоронения. Там мощные насосы закачивают жидкость на километровую глубину, в слой базальтовых пород («Популярная механика», август 2019 года).
Но вот беда: чтобы таким образом связать тонну углекислого газа, потребны 25 тонн пресной или опресненной воды. Что в итоге обходится в 25 долларов затрат на тонну злосчастного «парникового» газа. Берем в руки карандаш и считаем в столбик. Итак, ежегодный объем двуокиси углерода, выбрасываемого в атмосферу благодаря деятельности человека, – чуть более 40 миллиардов тонн (2018 год). То есть, даже если всю планету уставить подобными комплексами, каждый год на это придется тратить триллион долларов и триллион тонн пресной волы! Или, для наглядности, – 1 000 кубических километров ПРЕСНОЙ воды. Годовой сток Амазонки знаете? 6937,92 км3. Годовой сток Волги составляет 254 км3.
Да, очень неплохая идея – тратить столько воды и денег в мире, терзаемом дичайшей нехваткой пресной воды.
Понятно, что для снижения выбросов углекислого газа нужно не просто отказываться от сжигания угля – надобно отказываться от производства эверестов и монбланов одноразовых вещей. Ведь на их производство и приходится транжирить и топливо, и ту же пресную воду, потом еще тратя драгоценные ресурсы на свалки отбросов и их переработку. Требуется снижать «поголовье» самого расточительного и неэффективного вида транспорта – легковых автомобилей. Если в 1986-м по планете бегало полмиллиарда автомобилей, то в 2018-м – 1,2 миллиарда. К 2030-му их будет уже два миллиарда. Страшно подумать о поголовье автомобилей к середине столетия…
Как пишет профессор Лестер Туроу в своем «Будущем капитализма», американец, родившийся в 1990 году, произведет за время своей жизни 1 миллион килограммов атмосферных отходов, 10 миллионов килограммов жидких отходов и еще миллион кило отходов твердых. Чтобы иметь средний американский уровень жизни, он потребит за свою жизнь 700 тонн полезных ископаемых, 24 миллиарда британских единиц тепловой энергии (что равносильно 4 тысячам баррелей нефти), съест 25 тонн растительной пищи и 28 тонн мяса, что равносильно забою двух тысяч животных.
Но попробуйте-ка убедить жителей не только Запада, но и пробужденного Востока добровольно отказаться от возможности жить так же, как и западный средний класс! Начав в 1980-х Великое переселение промышленности из Соединенных Штатов и Европы в бедные теплые страны Азии, хозяева Запада запустили необратимый процесс. Подъем промышленности в Азии породил перемещение туда и финансов мира, и бурный рост нового обывательского, потребительского класса в возникающих мегалополисах и агломерациях. Сотни миллионов жаждущих хорошей жизни пополняют несметную рать пожирателей ресурсов, благодаря коим сонмища фабричных и выхлопных труб превращают Землю в подобие жаркой Венеры. А потом таких новых потребителей станет миллиард, в дополнение к миллиарду Запада. Попробуйте заставить индийцев или китайцев, попавших в разряд зажиточных, не покупать автомобилей. И получите не только «парниковый эффект», но и покрытые слоем пластикового мусора реки и моря. Уже сегодня богатеющие китайцы, уповая на бредовые рецепты своей медицины, создают богатейший спрос на услуги браконьеров, истребляющих ради покупателей из Поднебесной тысячи слонов и носорогов (ради их рогов и бивней), множество исчезающих видов диких животных.
Китай вообще пожирает все, как саранча. Иногда стоит обратиться к истории начала ХХ века, когда Китай был еще слаб. Но и в ту пору китайцы слыли истребителями природы. Ознакомимся с уникальным явлением в мировой литературе: книгами Владимира Арсеньева «Дерсу Узала» (основа – путешествие 1902-го) и «По Уссурийскому краю» (записи за 1902–1906 годы). Произведения военного востоковеда и путешественника Арсеньева есть сплав художественной литературы и точнейших дневников его полевых исследований. И там – полно о китайцах, которые тогда буквально заполоняли Приморье и вовсю его эксплуатировали. Причем именно самостоятельно – ибо сам Китай в те годы был единым весьма условно, его самого нещадно когтили западные державы и Япония. Но китайской народной экспансии это вовсе не мешало, как и варварскому истреблению китайцами природы (только СССР на 70 лет выставит китайцев отсюда, и только после 1991-го они вновь явятся в те же земли). Полистаем издание – В.К. Арсеньев. «По Уссурийскому краю. Дерсу Узала» – Москва, «Правда», 1983 год. Отмечу, что эта книга в РФ к экстремистским не причислена.
Арсеньев рисует одну и ту же жуткую картину в Приморье. Китайцы являются, создают организованные общины, в них выдвигаются лидеры. Китайцы, наплевав на формально русскую юрисдикцию, устанавливают свои законы. Местное население (тазов-удегейцев) они порабощают. То есть загоняют их в долги, зачастую подсаживая на опиум. Потом отбирают за долги жен и детей себе в рабство. Должник тоже пашет на кредиторов. Любое возмущение – и тазов убивают. Китайцы очень любили хоронить туземцев заживо (потом с ними самими это будут делать японские оккупанты в 1930-е). Арсеньев сам видел могилы живьем погребенных, убивших китайца-займодавца. К ногтю прижимают и корейцев. Сами китайцы выжимают из территории все – истребляют уникальную фауну, ищут коренья женьшеня, добывают водоросли и моллюсков. А умирать уезжают в родной Китай.
Вот Арсеньев рисует картинку: его отряд встречает корейцев, которые ловят карликовых оленей – кабаргу. Корейцы, поймав четырех кабарожек, оттаскивают в сторону трех, на съедение воронам. Почему? Да потому, что китайцы платят только за мускусные железы кабарги, а они – лишь у самцов. Китайские скупщики дают по рублю за железу. По словам корейского браконьера, они за сезон взяли 125 кабарожек, и 75 % из них – самки.
«…Куда ни взглянешь, всюду наталкиваешься на хищничество. В недалеком будущем богатый зверем и лесами Уссурийский край должен превратиться в пустыню…» – выводит перо Владимира Клавдиевича.
«У себя на родине китайцы уничтожили все живое. У них в стране остались только вороны, собаки и крысы. Даже в море, вблизи берегов, они уничтожили всех трепангов, крабов, моллюсков и всю морскую капусту. Богатый зверем и лесами Приамурский край ждет та же участь, если своевременно не будут приняты меры к борьбе с хищничеством китайцев…»
Эти строки Арсеньев написал, когда увидел у фанзы китайца сарай, целиком набитый оленьими жилами, связанными в пачки. Килограммов на 700 одних сухожилий. Ибо их охотно покупают в Китае. В том же сарае Арсеньев увидел и сотню шкурок молодых тюленей-сивучей.
«Большего хищничества, чем здесь, я не видел!» – пишет Арсеньев.
Неужели вы думаете, что КНР вот так просто откажется не наращивать потребление своего обывателя?
Мясоеды и глобальное потепление
Новые богачи и просто обеспеченные обыватели тех же Китая да Индии хотят хорошо питаться, они желают кушать мясо. Причем не только птичье, но и свиное, и коровье. Между тем растущее птице- и животноводство тоже выступает как источник выбросов в воздух парниковых газов – метана и углекислого. Приведем любопытную статистику по состоянию на 2018-й.
Уже к этому моменту пастбища и поля кормовых культур занимали четверть площади суши. На питье птице и скоту шло 23 % годового расхода пресной воды, при этом мясное хозяйство дает на сегодня 40 % процентов ежегодных выбросов метана. На 7,5-миллиардное население планеты поголовье крупного рогатого скота составило 1 миллиард особей, свиней – 769 миллионов, кур – не менее 50 миллиардов. В 2018-м эксперты оценили выбросы птице- и животноводства в 8,1 миллиарда тонн в углекислом эквиваленте. То есть в 20 % всей искусственной эмиссии (Роман Фишман. «Новая пища» – «Популярная механика», август 2019 года). Согласно другой статистике в 2014 году человечество съело 62 миллиарда кур, 1,5 миллиарда свиней, 649 миллионов индеек, 545 миллионов овец, 444 миллиона коз и 300 миллионов коров. Всемирное производство мяса всех видов выросло с 275 миллионов тонн в 2007 году до 297 миллионов тонн в 2011-м. Динамика очевидна, к 2030 году объемы производства дорастут до 376 миллионов тонн в 2030-м и 465 миллионов тонн в 2050-м.
Каждый, кто видел огромные зловонные пруды-отстойники современных автоматизированных свинокомплексов, переполненные жидким навозом, понимает, о чем идет речь. Есть проблема и с горами помета от фабрик кур-бройлеров. По сути дела, нужна еще и дорогостоящая индустрия по полной переработке экскрементов птицы и домашних животных. Свиной навоз и птичий помет просто по полям не разольешь, не раскидаешь. Потребна микробиологическая обработка, те же калифорнийские черви для переработки. Все это еще надо потом вывезти на поля для удобрения. Пока никто не решает проблемы комплексно.
Можно забыть о планах всемирного отказа от производства мяса и перехода на кратно менее ресурсозатратное растениеводство (ибо не зря люди традиционно ели крайне мало мяса в доиндустриальную эпоху, вспомните традиционную русскую деревню, где мясо ели лишь по большим праздникам). Богатые и обеспеченные горожане вегетарианцами не станут, а спрос рождает предложение. Отнесем к области фантастики и массовый переход на питание белком, полученным из насекомых. Скорее, так питаться будут вынуждены в нищих странах к югу от Сахары и отчасти – в Азии. Ибо мир не представляет из себя одного социалистического государства с суровой распределительной системой. В богатых и богатеющих странах (Запада и нового «золотого миллиарда» в Азии) и далее станут развиваться комплексы мясного производства, усугубляя не только глобальную жажду, но и повышение содержания в атмосфере парниковых газов. Китай уже сегодня с охотой покупает свинину с титанических свиноферм, что строятся в русском Приморье, вызывающих ненависть местных жителей.
Переход на искусственное мясо из растительных белков? Сейчас много говорят об успехах калифорнийской компании «Невозможные съестные продукты» (Impossible Foods), сумевшей производить дешевую имитацию мяса из растительных белков. Для этого Impossible Foods использует природное соединение – легоглобин, изначально содержащийся в клубеньках бобовых (аналог миоглобина в мышцах). Только американцы получают легоглобин в огромных масштабах с помощью генетически модифицированных дрожжей. Смешивая легоглобин с растительными белками и жирами, компания получает довольно приличную имитацию мяса. Используются при этом белки и пшеницы, и сои. Есть и другие технологии. Например, выращивание мяса из стволовых клеток. Но они все-таки слишком дорого обходятся. К тому же даже самые дешевые технологии производства «растительного мяса» не остановят роста настоящих мясных и птицеводческих ферм. Рынком потребления «мяса из биореакторов» станут опять-таки очень бедные страны и слои населения да идейные «веганы». Что общей картины не изменит. Растущее поголовье домашних птиц и животных продолжит влиять на потепление климата и усугублять проблемы с питьевой водой, обострять нехватку земель для агрохозяйства.
Новый пермский период?
Потому насыщение атмосферы углекислым газом никто в обозримом будущем не остановит. Никакие протоколы – ни Киотский, ни Парижский. Потому самое разумное со стороны русских – приготовиться к новому «углекислому» миру. В конце концов, в потеплевшем климате, да еще и при обилии углекислого газа увеличится плодовитость растений. Сельскохозяйственных тоже. Планете уже доводилось существовать при высоком содержании двуокиси углерода в воздушной оболочке. Причем задолго до появления человека. Например, в пермский период…
«Анализ событий, имевших место в ту далекую эпоху, может пригодиться при прогнозировании ситуации в будущем: если человечество сожжет все имеющиеся запасы ископаемого топлива, содержание СО2 в атмосфере поднимется с нынешних 0,036 % до 0,2 % – то есть примерно до уровня конца палеозойской эры.
Наблюдающийся сейчас рост концентрации в атмосфере парниковых газов, прежде всего диоксида углерода (СО2), нередко называют беспрецедентным и объясняют исключительно хозяйственной деятельностью человека – сжиганием ископаемого топлива. На самом деле это не совсем так. Анализ пузырьков воздуха, запечатанных во льду Антарктиды (такие данные по материалам станции «Восток» имеются за последние 420 тысяч лет), показывает, что содержание СО2 в атмосфере демонстрировало циклические колебания, из которых наиболее значительные, с периодом в 110 тысяч лет (так называемые циклы Миланковича), определяются регулярными изменениями параметров земной орбиты. Современное содержание СО2 – 360 ppm (parts per million – частей на миллион, иначе говоря – 0,036 %) – действительно самое высокое, по крайней мере, за последние полмиллиона лет, хотя надо заметить, что и в случае отсутствия человека на Земле сейчас было бы довольно тепло, а концентрация СО2 в воздухе составляла бы по крайней мере 280 ppm, как до начала широкомасштабного сжигания ископаемого топлива.
Однако в более далеком прошлом наша планета переживала и более серьезные повышения содержания углекислого газа в атмосфере. При этом жизнь на Земле продолжала существовать и развиваться. Так, в конце палеозойской эры, в самом начале пермского периода (примерно 300 миллионов лет назад) на смену очень долго (почти полмиллиарда лет) длившихся холодов пришло глобальное потепление, сопряженное с резким возрастанием содержания в атмосфере СО2 – от уровня, примерно равного современному (250 ppm), до 1 000 ppm, а затем и до 3 000 ppm (то есть почти в 12 раз)…»[7] «Изучение ископаемых остатков растений, произраставших в это время в тропических областях Лавразии, показало смену доминирующих форм, причем по мере потепления все больше распространялись растения с ксероморфными (засухоустойчивыми) признаками, указывающими на их произрастание в засушливых местах обитания…»[8]
Пермский период палеозоя (древней жизни) длился с 298–252 миллионов лет до наших дней. Насыщение воздуха углекислым газом не убило флору и фауну планеты. В этом периоде моря населяют странные и страшные моллюски – с витыми раковинами и осминожьими щупальцами (обилие углекислого газа в атмосфере привело к расцвету всяческих носителей раковин и панцирей). Они буквально выгоняют земноводных на жаркую сушу. Земноводные эволюционируют в пресмыкающихся. Рептилии приобретают гигантские размеры. Но это именно рептилии, а не динозавры. Появляются удивительные существа: зверообразные. Они были теплокровными, покрытыми шерстью (цинодонт) – но не млекопитающими. Они вылуплялись из яиц. Обитали тут и огромные тараканы, и стрекозы внушительных размеров.
Леса на засушливых просторах состояли не только из папоротников (голосеменных), но из хвойных деревьев, гинкго и саговников, похожих на пальмы. Здесь – царство буйных трав и цветковых. Обилие растительности и раковинно-панцирных живых существ насыщало воздух кислородом…
Поэтому человечество выживет в жарком мире, где воздушная оболочка насыщена парниковыми газами. Изменение внешних условий будет не слишком быстрым, но оно подтолкнет эволюцию и вида «человек разумный», и животных, и растений. Конечно, есть изрядная вероятность того, что всяческие бедствия сократят численность человечества. И хотя это – трагедия для «сокращаемых», для планеты в целом это не станет драмой. Ну поглотят пески растущих пустынь некоторые города и высушенные беспощадным солнцем кости погибших – мир от того не погибнет. Вопрос в другом: как великому русскому племени воспользоваться реалиями «парникового мира»? Ведь это и возможно, и необходимо.
Наше жизненное пространство под жарким солнцем
В самом деле, территория Российской Федерации (не говоря уж о возможной объединенной империи из РФ, Белой Руси, Новороссии и Украины) содержит огромный потенциал для выживания и развития. Летать на своих авиетках-аэромобилях и на винтолетах-гиропланах мы сможем и в уплотнившейся атмосфере, да и наши гибридные летательные аппараты (новые дирижабли) станут грузоподъемнее. Везде мы сможем раскидывать наши футурополисы-поселения и находить Ларинские аномалии с выходом струй водорода из недр земных. А сдвижение рубежей теплого и умеренного климата на север открывает новые земли для ведения хозяйства. Итак, юг мы спасаем за счет орошения водами сибирских рек, а Север открывается для нового агрохозяйства.
Напомним, что если брать территорию Советского Союза, то площадь тундры – 300 миллионов гектаров. Пески – 68 миллионов гектаров. Мы еще не можем предсказать всех последствий возможного таяния вечной мерзлоты, тут образование болот и топей неизбежно. Однако болота осушаются с незапамятных времен. И образование новых «островов» для жизни и ведения агрохозяйства тут неминуемо. Ведь на нашем Севере полно света. Полярный день летом! И влаги тут вдосталь. Не хватает лишь тепла, а оно грядет.
Обычно мы говорили о русском поясе черноземов, идущем по территории нынешних РФ и Украины. Именно русскому ученому Василию Докучаеву (1846–1903) выпала судьба стать основоположником почвоведения, именно он первым изучил русский черноземный пояс. То есть чернозем горовой (самый черный и жирный), черноземы склонов, коричневатый чернозем долин, белгородские песчанистые черноземы, солонцеватые на Полтавщине и Харьковщине, скелетные и грубые на Южном Урале, эоловые черноземы рыхлых холмиков и почвенных «дюн» под Бердянском. Докучаев первым открыл, что чернозем рождается прежде всего из перегноя степной растительности, из лесса, мела, глины и выветренных гранитов. Позже академик Василий Вильямс (1863–1939 годы) докажет, что чернозем возникает там, где был дерн, обильный травяной покров. А лес с его массой гниющей растительности, наоборот, не только не создает черноземов, но и останавливает их возникновение там, где вторгается в степи[9].
Со времен Докучаева мы знаем о поясах русских почв. Итак, есть область северных боров и лугов с кислыми травами. Здесь – бугры, котловины, ледниковые гряды. То есть моренный ландшафт, след древнего отступившего ледника, ледниковой эпохи.
Южнее лежит полоса лесостепи. Мягкие холмы, извивающиеся небыстрые речки в зеленых долинах, березовые перелески. Здесь в основном – серые лесные земли.
Дальше начинается область степного чернозема. Во времена Докучаева это – каштановые почвы знойных типчаковых степей.
Еще южнее – пояс бурых солонцеватых почв.
А вообще чернозем попадается от Якутска до Индии. Академик Вильямс дополнил Докучаева: на востоке и юго-востоке – тучные глинистые черноземы лугов с раскиданными по ним березовыми «колками» – знаменитая «березовая степь». Например, знаменитая Барабинская степь на юго-западе Сибири, на водоразделе между Обью и Иртышом.
Это – наше огромное национальное богатство. «В черноземах – идеальная комковатая структура. Между комочками глубоко проникает в почву вода; сколько ее ни выпадает, всю поглотит чернозем. Комочки впитывают ее капиллярным, волосным путем, когда она просачивается мимо них по свободным промежуткам. И где-то в глубине она питает грунтовые воды – никогда не упадет сильно уровень и в реках. Все, что нужно растению, все дает черноземная почва; нет плодороднее ее…»[10]
В жарком климате «парниковой Земли» мы в силах сохранить свои черноземы, правильно оросив их с помощью воды из сибирских рек и новейших технологий ирригации. Как в Израиле. Крым снова напоит вода из Днепра. Мы избежим засоления почв. Созданное Вильямсом учение о травопольном обороте (перелоге под парами и травами) предотвратит истощение и деградацию черноземов. Лесозащитные полосы для полей, насаждение сплошного леса на бугристых песках и вообще везде, где нет пашни, борьба с оврагами, не распашка крутых склонов, а насаждение там кустарников, лесков и садов – вот что начинали делать при Сталине. На реках – устранить мели и перекаты, построить систему дамб и водохранилищ, что предотвращают наводнения. Пески покрыть зелеными насаждениями. Создавать правильное соотношение между площадями пашни, лугов, леса и воды. В степях создать систему прудов, которые заодно станут и рыбными хозяйствами. И, конечно, правильно обрабатывать почву. Тогда мы и в условиях глобального потепления сохраним наши главные родящие земли, избежим голода.
А что же севернее? В ходе глобального потепления и там откроются новые возможности. И здесь нам стоит вспомнить труды советского агронома и биолога-селекционера Иоганна Эйхфельда (1893–1989) Именно он с 1920 года осуществил смелый опыт – создания сельского хозяйства на Кольском полуострове, близ Хибин. Благо именно там обнаружились запасы превосходных удобрений – апатитов.
Эйхфельд стал создавать почвы на Русском Севере. Он доказывал: солнца летом, при полярном дне, достаточно, надо лишь породить плодородный слой. Он стал делать это с помощью навоза там, где вечная мерзлота начиналась на глубине уже метра, а то и 80 сантиметров. И почва стала возникать из липко-черной «пасты». В подзолистые, песчаные и супесчаные земли добавлялись органические удобрения, в бедные железисто-песчаные – компосты. В 1932 году в СССР цепь опытных станций арктического земледелия протянулась от Мурманска до Камчатки. Именно Йоганн Гансович впервые стал выращивать в Заполярье картофель, овсы и ячмени, даже пшеницу. Потом – горох, салат, укроп и петрушку. Потом – брюкву, репу, редьку, свеклу, лук, кольраби. Ему удавалось собирать тогда по 300 центнеров картофеля и капусты с гектара.
